Джерико. 15

15. Червь

Не знаю, по какой причине, но Стило завидовал мне. По крайней мере, он так считал.
Стило, ведомый золотыми взмахами насекомых, яростно, искренне желал оказаться на моём месте. Не знаю, имел ли он в виду мою сломанную ногу, или всю ситуацию в общем, но в большинстве своих фантазий он видел меня на своём месте, и наоборот. Даже вот сейчас, видел, как лежит со сломанной ногой и ругает своих друзей, которые ни в чём не виноваты.
Помяв в руке сорванный цветок, названия которого никогда не знал, он встал на пешеходный переход, и тут же мимо него с неистовым гудением пронёсся автомобиль, которого, правда, Стило не заметил. Зато заметил красный знак светофора, и замер, разглядывая его. Во всей мутной симфонии реальности этот человечек был на удивление чётким. Машины гудели, не переставая, ведь, Стило стоял на проезжей части.
Возвращаясь домой из больницы, в которой он, вместе с Тарритом, навещал меня, Стило вновь увидел тот самый переулок, где когда-то я вырезал себе тень. Всё такой же узкий – в него было трудно протиснуться, а ручеёк грязной воды посередине, казалось, уже льётся в сток бесконечное количество времени. Вот только на этот раз путь в него никто не преграждал, никто не читал газету, повиснув на собственных плечах. Это было любопытное место, мальчик быстро нашёл там загнивающую дыру в форме человека. От неё к тьме шли багровые бороздки, и сиреневый гной стягивал границы. Поверхность рядом пульсировала, словно живая изувеченная кожа, и болезненно вздрагивала при касании. Там, кстати, Стило и сорвал цветок, названия которого не знал. Вполне себе обычный цветок. Будто на могиле выросший.
Удивляясь тому, как просто на этот раз его пустили в это запретное место, Стило шёл ещё медленней, чем обычно. Он считал, что таким образом дольше не будет расставаться с этим образом, с мыслью, что стал ещё на шаг ближе ко мне. А краешком раздумий вспоминал Джерико.
Этим утром он почуял неладное, когда Джерико не поймал его по дороге в школу, не похлопал по плечу [Стило коснулся своего плеча]. А потом попытался вспомнить, что же случилось на большой перемене вчера. Он абсолютно точно был уверен в том, что что-то случилось, но память его, как и всегда, оставляла желать лучшего. Он словно и не жил вчера, а просто видел про него сон. Обрывочные фразы, сцены – ни единого цельного полотна.
Стило вспомнил, как я спросил у него про прописанные таблетки. Это был какой-то препарат на грани психотропов, который как-то раз принесли его родители и сказали, что он заменит всё то, что Стило принимал ранее разом. В качестве побочных эффектов там прописана неприятная лёгкость в голове, локтекружения и выделение пота из ногтей, каждый из которых Стило переносил, как пытку. Родители видели исчезновения сына, но считали это нормальным, а сам Стило считал, что с каждым своим исчезновением что-то в нём ломается. Поэтому-то он и пытался по возможности их не принимать. Правда, и вспоминает-то он о них редко.
Да, я после этого вопроса ушёл из класса почти в полной тишине собственного мозга, а недо-ангел прицепился, словно только и ждал моих действий. В тот момент Стило спросил у Таррита.
- Я немного красный?
Недоумённый взгляд Таррита.
Нет, кажется, Стило не это спрашивал, судя по реакции друга.
- Может, здесь есть немного сыра? – предположил Стило.
Но и не это он спрашивал, потому что Таррит отрицательно закачал головой.
Стило начал вспоминать дальше. Вопрос был какой-то похожий на эти два. Какой-то, как ему казалось, немного важный.
- Сегодня несколько вещей? Немного? – предположил темноглазый мальчик.
- Что ты вообще хочешь спросить? – не выдержал Таррит. – Что ты спросил?
- Аура! – торжественно улыбнулся Стило. – Красный чай … каркаде! Ммм, еда!
- Да, что-то вроде этого, - задумчиво произнёс Таррит, побегав глазами по потолку.
- Но я не помню…
- Ну так попробуй вспомнить. Сам же говоришь, аура…
- аура… - повторил за воспоминанием Стило. – Аура. У него, да? У него чайная аура!
- Да, меня это тогда в ступор ввело, - согласился Читатель.
- Я чувствовал запах чая… но чай не пили.
- Только не говори, что ели.
- Нет…
Стило стоял колом на пешеходном переходе, мимо носились гудящие машин – он так и застрял в воспоминании, невольно проживая его заново. С лицом, утонувшим в зазеркалье. Машины гудели и ругались. Не застрял бы он в себе, то почувствовал бы, как растворяется в ангельском свете.

Испепеляющий сарказм янтарных глаз Чернохода не спускался с моего гипса.
- Эта вещь защищает? – спросил он, а я кивнул. – И от кого?
Ловить блох оказалось интересно.
- От себя самого.
Несколько секунд он ещё думал, чтобы потом сказать:
- Если обернуть тебя в неё полностью, то можно спасти мир.
- В разумных пределах, естественно… постой, спасти мир от меня что ли?
- Ты неправильно меня понял, - сказал Черноход, и замолчал, наслаждаясь моими подёргиваниями его шерсти.
Это казалось любопытной задачкой: спрятать Чернохода от нежелательных глаз. Но в моей палате не было ни единого скрытого угла. Здесь было предельно пусто. Лишь какой-то маленький металлический мусор шумел на полу, бесконечно стучась о вибрирующий плинтус. А когда зашла медсестра, Черноход буквально растворился. Не спрятался, а стал невидимым, потому что невозможно было спрятаться в моей палате. Медсестра ушла, и Черноход вновь оказался на моей кровати. Поэтому ему не составило труда принести вещи, нужные для того чтобы продезинфицировать свою рану с моего лёгкого руководства.
- Остались бинты.
С невозмутимостью аристократа он переспросил:
- Бинты?
Пришлось лишь потрудиться объяснить ему, как выглядели бинты.

Что такое процесс? Что такое действие? Что есть жизнь и вдох? Маленький человечек в чёрном платье и с белой головой задавал каверзу и по-генеральски сутулился. Наступила ночь. И шаги перестали быть слышными. Я смог ответить лишь на один его вопрос.
- Что такое реальность?
Реальность – это Черноход на моей кровати.
Я не видел, с каким взглядом он смотрел на черно-белого полководца, но скорей всего всё с тем же аристократическим интересом.
Объятия Изнанки пытались сомкнуться, проглотить всю больницу целиком, пока мы наблюдали за светопредставлением, льющимся сквозь закрытые жалюзи окна. Немая гроза разыгрывала целый шторм, сходя с ума от моей беспомощности. И от своей беспомощности тоже. Небольшие реки теней заполоняли протемневшие коридоры. И я был действительно рад, что рядом со мной находилось сейчас живое существо. Существо, способное что-нибудь мне сказать.
Я тогда видел странную вещь в окне. Точней её заметил Черноход. Он поднял ненадолго жалюзи, и я увидел, как реки туч стекались куда-то за горизонт. А сквозь эти реки откуда-то с земли рвались яркие крупицы звёзд. Словно артиллерийские орудия фей. Всё стреляли и стреляли. Пока Черноход вновь не прикрыл окно.


Я не мог вспомнить, сколько тогда было времени. Солнце уже согревало моё окно, а в дверях скромно показался Стило. Сначала его глаза, а потом и весь он.
- Я принёс тебе подарок! – робко поздоровался он, видимо, держа этот подарок в своих ладонях.
Сел рядом со мной. И заметил человека на моей кровати.
- Привет, - сказал он. Совсем чуточку удивившись. Словно он увидел не голого незнакомца, а Таррита, или, ещё чего хуже, Джерико.
- Здравствуй, - учтиво отозвался голый парень на моей кровати.
Пытливо вылупленные глаза Стило позволили его губам вновь улыбнуться.
- Вы что, знакомы? – я был предельно недоволен подобной реакцией моих знакомых. – Ты что, знаешь, кто это?!
- Конечно, - прямиком с экзаменационных полей кивнул Стило. – Я его видел. У тебя дома.
Поверженный совершенной догадливостью своего друга, я с силой откинулся на подушку, погружая остаток фразы «Это - Черноход» в шорох перьев.
- Это вполне нормально, - заступился за Стило сам Черноход.
- И вот тебя нисколько не удивляет, что он здесь такой большой и голый?!
Заволновавшись, видимо, из-за моего тона голоса, Стило попытался получше разглядеть бывшего кота.
- Но… - начал он, и голос его пугливо задрожал, а взгляд стал ещё более жалостливым. -… он никогда не носил. Ничего…
Стило, ты идиот. Или я идиот…
- Чёрный мальчик взаимодействует так со всем сущим, - сказал Черноход, не сводя глаз со Стило, наверное. – Он видит не форму, но суть.
- Суть?
- Я не знаю, как объяснить, - извинился Черноход.
Мне удалось успокоиться. Возможно, благодаря шерсти Чернохода. Возможно, благодаря Стило, что всем видом покорно приготовился к побоям.
- Зачем ты пришёл?
Стило медленно раскрыл ладони, и резко устремил взгляд вверх. Синхронно с парнем на моей кровати. Но я ничего не увидел.
- О тебе подумал ангел, - сказал этот черноглазый мальчик.
- Красивая, - сказал Черноход, следя за чем-то под потолком. Словно за мухой.
- Я ничего не вижу.
- И это правильно.
- Передай ему, - я обратился к Стило. – Что я выбью из него дух, когда вновь смогу ходить.
- Кому? – удивился Стило.
- Этому «ангелу».
- Это – не Джерико, -  Стило нахмурился, словно я сморозил очевидную глупость.
- Тогда кто же?
- Я не знаю.
- Но ты уверен, что это – не Джерико.
- Джерико – не ангел.
Порой меня вводят в ступор вещи, которые я понимаю.
Таррит сказал, что ему нет смысла приходить, и я был с ним согласен. Когда из его общества исчезаем все мы, даже Стило, Таррит словно бы и сам исчезал. Куда – не важно. Важно то, что его будто бы и не было.
- А что это? – Стило указал на повреждённую руку Чернохода.
- Это бинт, - сказал с какой-то атрофированной не до конца гордостью бывший кот. - Символ заботы хозяина обо мне.
- Я всего лишь завязал узел. Учитывая то, что ты спас мою жизнь, это – ничтожная доля моего долга.
- Ты можешь этим похвастаться.
Он словно бы разрешил мне…
- Таррит чернеет, - сказал внезапно Стило, опустив взгляд в пол.
- Чернеет?
- Аура.
- А, ты об этом…
Стоит ли откровенничать с ним на эту тему? Скорей всего он и так знает.
- Стало быть, ты не должен упускать его из виду.
Я представил, как оживают игрушки, когда все уходят из детской комнаты. Как Таррит, перелистывая странницы, услышал звон дверного колокольчика и с интересом поднял голову.
На самом деле я уже знал о том, что сказал мне Стило. Потому что у меня закрепилось чувство, что за мной наблюдает пара начитанных глаз. Выжидают. Вообще в последнее время на меня смотрят слишком много глаз.

Сложно бывает сказать, в какой момент времени человек сходит с ума. Оказывается, рядом с тобой может быть гораздо больше безумцев, чем ты думаешь. Человек в метро может сойти с ума прямо в тот момент, когда ты на него посмотришь, а ещё пара-тройка человек уже перешли за эту грань в разных точках вагона. Другое дело, что они ведут себя, как самые адекватные люди, способны отвечать и даже совершать добро. Безумие – как вирус. Червоточинка сердца.
К моим фобиям прибавились ещё и открытые двери…

Первые два дня мне нравилась больница. С её отвратительной едой и существованием по расписанию. Мне нравилось лежать и ничего не делать. Не ходить в школу, не сидеть за обеденным столом, ни за чем не следить. А потом мне сказали, что у меня очень хороший организм, и что заживление проходит очень хорошо. И теперь мне приходилось хотя бы десять минуть проводить на ногах. Мне всё сразу перестало нравиться.
Как такое могло быть? Я же помню свою ногу в тот день – такое не может так быстро зажить.
Операция, сказала мама. Что врачи всё зашили. А ещё она сказала, что мне ещё месяц после больницы будет запрещено гулять с друзьями. Я никак на это не отреагировал.
Я больше не реагировал на изменения мира. К сожалению, вновь. Меня стала занимать трещинка, что образовалась в ближайшем ко мне верхнем углу палаты. Чёрненькая, словно лапки паука, рвущегося в мой мир.
Я напоминал тогда новорождённого оленёнка, делающего первые свои шаги на хрупких ножках. Черноход страховал меня, быть может, слишком бережливо, чуть ли не поднимая меня на руки, пока я привыкал к костылям. Мне удалось заставить его надеть шорты и майку, и так он хотя бы напоминал пациента той же больницы, и не сильно выделялся. Хоть он всё равно не попадался никому на глаза. Просто мне было спокойней не видеть его голое тело. Я сказал ему, что одежда спасает людей от холода – другие, более этико-моральные преимущества его нисколько не интересовали.
Мне пришлось начать ходить в столовую. А там было полно людей. Взрослых и не очень. И как бы я ни старался на них не смотреть, всегда замечал одного мужчину. Странного угрюмого мужчину, недовольно тыкающего в свою тарелку ложкой. На его достаточно загорелом лице и руках было полно бледных пятен. Кажется, это называлось пигментацией кожи. Я бы просто так о нём не сказал, если бы ничего, кроме наблюдений, не имел. Он со мной разговаривал. Говорил про тени и про странное место, где солнце было сжато в чьей-то ладони.
«Почему люди этого не видят?» - так началось наше знакомство.
- Я не болен, - говорил он. – Но они меня здесь держат. Лечат, как они сами говорят. У них отвратительно белые халаты. Ненавижу белый цвет…
Как-то раз он упомянул о какой-то девушке, которая вечно загорает под солнцем.
- … или это была птица? – тут же засомневался он. - … может быть и просто камень…
Он говорил об Изнанке, точно.
- Хватит ко мне подсаживаться, - сказал он. – В тебе тоже есть эта тьма. Ты меня отравляешь.
А я лишь молчал и слушал.
- Ещё совсем недавно люди опирались на меня. Нуждались во мне. Я держал на себе их просьбы и мольбы. А что теперь? – он взглянул на свои пятнистые руки. – Где я? Что случилось? Кто я?
Ты – ещё одно видение, посланное мне. Нераскрытое письмо. Ещё одно существо, что приняло облик человека.
Он снова посмотрел на свои руки, и в очередной раз презрительно фыркнул.

Когда я вышел в пустой коридор (пустой, потому что я быстрей всех расправлялся с едой, точней, быстрей всех сдавался её съесть) он уже встречал меня. В майке и шортах Черноход не казался уже таким загадочным.
- К тебе прилетела ещё одна бабочка.
- Порой мне кажется, что вижу тебя только я.
- И Стило, - уточнил он.

Как и всегда, Стило слишком серьёзно подошёл к заданию, которое я ему, якобы, дал. Он же не понял всего смысла… ай, блин, он, как всегда, не видит грани между словом и делом. Вместе с ним тяжело мечтать.
- Что ты на меня так пялишься? – чуть испуганно промямлил Таррит, пытаясь прикрыться книжкой от глаз Стило.
- Сегодня хороший день, - протуманили чёрные дыры. – Солнечный.
- Ну, да…
- День счастья.
- Ладно-ладно, как скажешь…
Таррит отвернулся и сгорбился с противоположного края парты. Через несколько секунд на его плече зазвенели амулеты с запястья Стило. Лицо этого черноглазого мальчика опускалось подобно летающей тарелке, грозящей похитить и убить Таррита. А от желания казаться естественным, улыбка черноглазого приобрела до безжизненности инфернальные оттенки.
- Что читаешь?
- Тебе ли не всё равно?!
Бедный Читатель выскользнул из-под рук своего друга и смотрел сейчас на него с другого ряда, преградив ему дорогу своим стулом.
- Ты что-то скрываешь? – как бы невзначай спросил Стило своей мертвенно-«естественной» улыбкой.
- А ты не хочешь меня съесть? – задал невзначай встречный вопрос Таррит, по спине которого пробежали мурашки.
- Таррит, мы же друзья, - Стило начал отодвигать стул, и, не заметив, как его друг уже убежал из класса, продолжил. – Почему ты бежишь от меня?
А Таррит бы ответил что-нибудь про то, его друзья не хотят его есть. Но в том-то и загвоздка, что Стило являлся одним из немногочисленных его друзей, и если бы он хотел съесть Таррита, то, значит, бы весомая доля его друзей хотела бы съесть его.
А пока Стило спешил вслед за Тарритом, один из соседей с интересом обернулся на него – ему показалось, что Стило странным хрипом позвал меня, хотя я сейчас лежал в больнице, и все об этом хорошо были осведомлены.
Таррит спрятался в туалете. Это, конечно, хорошее место для пряток, особенно учитывая страшный запах шалостей младшеклассников, и вообще общую направленность мыслей Таррита, но как только прозвенел звонок, ему пришлось выйти. Он приоткрыл дверцу, и в проёме показались глаза Стило. Таррит выругался тогда совершенно по-взрослому так, что Стило зажмурился от смущения.
- Какого… какого… что ты делаешь?! – взмолился Таррит, отстраняясь от двери. – Ты спятил!
- Нельзя. Нельзя заходить.
Таррит остановился.
- Ты не можешь войти?
- Не могу. Нельзя? Нельзя…
Таррит любил фильмы про вампиров.
- Ты не можешь войти без приглашения?
- Нет. Просто нельзя. Девчачий туалет! Выходи немедленно!
- Сначала скажи, что с тобой случилось?
- Со мной? – удивился Стило. – Не со мной! С тобой! Ты чернеешь! - интонации черноглазого, казалось, свихнулись и теперь колебались подобного перерубленному проводу, из которого всё ещё лилось напряжение.
А Таррит, наивный идиот, понял всё неправильно.
- Ты боишься, что я тоже исчезну, - решил для себя он и уже успокоился, ведь, Стило не хотел его есть.
Он подошёл к Стило вплотную, хлопнул его по плечу и сказал:
- Не волнуйся обо мне. У меня ума побольше, чем у Джерико и его братца…
Это ничтожество назвало меня братом Джерико! Я его прикончу! И почему это я исчез?
- … Скорей уж Изнанка польётся дождём, и мы все в ней промокнем, чем я подставлюсь под удар. Ладно, нам надо спешить на урок…
Стило видел какие-то тёмные всполохи в районе шеи своего друга, но придавать этому значение всё равно, что придавать значение пару, выходящему изо рта. Просто контакт с вселенной искрит. Как и у всех, кто умеет шептать.
Резкая перемена настроения удаляющегося по коридору Таррита безосновательно встревожила Стило, который был настроен видеть зло везде. Но, вот ну как можно готовиться встретить зло вокруг с таким щенячьим лицом?! Ну как…

Приняв на мгновение дурацкую идею о том, что Джерико, возможно, мне брат, за мысль, имеющую право на существование, я подумал о связи, что объединяет родственников. Говорят, же, что близнецы могут чувствовать, что происходит друг с другом, а так как Джерико всё же был моим двойником, то более похожего близнеца найти вообще невозможно. И раз уж после его исчезновения я не чувствовал ни боли, ни вообще какой-либо тревоги, то, возможно, он всё ещё был жив.
Поудобней уместив голову на подушке, я крепко закрыл глаза и попытался представить, что мог видеть в данный момент мой горе-брат. Сразу же вспомнил Вайкуса. Существо переулков, которое Джерико нашёл со всей возможной внезапностью. А ещё увидел много крови и перьев. Отличный, просто шикарный намёк.
Отбой уже прошёл и корпус начал окунаться в спальную тьму. Каждая палата, как бы наполнялась этой синтетической тьмой. Ненастоящей. Самой безопасной из всех ненастоящих вещью. И закрывая глаза, я боялся устремиться прямиком в страну приливов. Удивительно, но спасением от этого места явился Джерико, нарисованный под веками.
- Думаешь, я не знаю, почему ты меня ненавидишь?
На удивление чёткому голосу даже хотелось ответить. Ответить вслух. Но моё воображение понимало меня без слов.
- Думаешь, что смог убедить меня в том, что просто нуждался в козле отпущения?
Спасением от забвения стала тьма. Тень, разлившаяся под моей кроватью.
- Эта штука внутри меня, да? Ты что-то во мне спрятал, и теперь ненавидишь это вместе со мной.
Удивительно, но как моё личное сознание может ошибаться? Я настолько всемогущ, что воображаемый Джерико ещё больший идиот, чем наяву.
Наконец, я увидел, откуда лилась кровь. Она стекала по штанинам Джерико. Его лицо было искажено испугом, но не болью.
- Я знаю о себе меньше тебя. Но представь себе, сколько я смог познать о тебе, находясь с тобой рядом.
Я открыл глаза, а Джерико не переставал вещать. Кровать погружалась в плотную тьму, словно оборачивалась непроницаемой плёнкой.
Почему со мной рядом не было Чернохода?
- Черноход! – закричал я.
Но слышал лишь голос Джерико. Голос тени, которая стояла возле моей кровати и блестела огромной челюстью с острыми зубами – единственной не чёрной вещью на теле. Идеальный подкроватный монстр.
- Ужасный ты человек, - сказала тень голосом Джерико.