Май-4

МАЙ
(Продолжение)

Я позабыл про тот давнишний случай,
Но мать в те дни, когда у нас гостила,
Сама открыла тайну. Вот она.

– Ты, может, помнишь, – говорила мать, –
У нас большой сундук стоял на кухне,
А в сундуке – что надо по хозяйству:
Скатёрки, простыни да покрывала.
И как-то мне понадобилась скатерть.
Ищу, ищу и не могу найти.
Ну, нет, и всё. И вдруг попался свёрток.
Я развернула – папкина икона.
Ее когда-то мать ему дарила.
А мать его – о ней ходили слухи,
Что знается она с нечистой силой...
И я икону эту запретила
Хранить в семейном нашем сундуке.
Но ведь отец-то твой непослушенный,
В бумагу завернул и хитро спрятал
Меж ковриков. 
Я сильно разозлилась.
Взяла икону да на задний двор,
И выбросила в мусорную яму.
И полчаса, пожалуй, не прошло,
Как я слегла – такой вдруг жар поднялся,
Как будто я лежу на нашей печке,
А старичок плешивый, с бородою,
Всё в топку, знай, подбрасывает дров,
Да всё такие славные поленья,
Берёзовые, ровные, сухие,
И так они горят с весёлым треском...

Лишь ты уехал, тут же вскоре Лёня
Пришел с работы, сразу догадался
(Не знаю, как, я слова не сказала),
Сходил в задворье, отыскал икону,
Отмыл от грязи и куда-то спрятал.
Но я о том не знала, лишь позднее
Всё это рассказал мне папка наш.
А на иконе этой нарисован
Никола Чудотворец. Старичок,
Плешивый, с белой бородой,
который
Бросал поленья в топку.
Говорят,
Неверующих шибко он не любит...
– Да любит, любит, мама, – это я
К ее рассказу присоседил слово. –
А наказания – они на пользу... –
– Ну, может, так.
Но только с той поры
Посыпались несчастья за несчастьем.
Уехал ты из дому.
После Танька
Сошлась с бандитом этим, ну, и сына,
Понятно, хулигана родила.
От них мы с папкой натерпелись горя,
Еще бы мог он жить, да надоело,
Устал, видать... Да ведь и я устала,
И спину вон согнуло в пояснице...
Но самое-то страшное – Татьяна:
В запой ударилась, а если к водке
Потянет женщину – спасенья нет.
Вон у меня сестрица Аня, видно,
Так и помрёт, бедняга, от запоя...

Тогда я объяснить пытался маме,
Что стоит только Бога полюбить,
Как все несчастья станут стороною
Очаг семейный обходить,
но, право,
Не ведал я, что оскорбить святого –
Святого Духа значит оскорбить,
А это смертный грех, избыть который
Возможно лишь одной молитвой слёзной.
Но я об этом сам не знал в то время,
И не помог...
Опять же не помог...

Ах, Боже мой! какой же я должник
Перед тобою, мама!..
И за Таней
Вела надзор ты меньше, чем за мной.
Тебя на необычный педсовет
Однажды в школу нашу пригласили.
Недавно угораздило меня
Стихами сочинение про осень
За два часа урочных написать.
Понравился мой опус, и, наверно,
Учителя об этом говорили,
Советовали дома создавать
Особые условия. И ты их
Создать старалась.
Тишина стояла,
Когда садился за уроки я,
Такая идеальная, что слышно
За низеньким окошком нашим было,
Как ветер по ограде пролетает...
Ну, а стихи я сочинял ночами,
Когда уже все спали, и настольной
Зеленой лампы неширокий круг
Мне на тетрадь или на книгу падал...
Ах, мама, мама, надобно сказать
Тебе за ту давнишнюю заботу
Огромное спасибо, да не скажешь –
Уж столько лет прошло, как нет тебя...

И снова на пустынном берегу
Сижу я, книгу прошлого листаю,
И столько открывается страниц,
Что обо всём за вечность не расскажешь.
Но о немногом – это я смогу...

(Продолжение следует)