Сталкер 18. Часть 2

   
Был обычный хмурый день. На небе висели свинцовые тучи, моросил мелкий дождь, а мы, напялив на себя китайские одноразовые дождевики, шли с Михалычем по лесу, смотреть на обещанного человекозайца. Я цеплялся боками за торчащие еловые ветки и оставлял на них желтые кусочки своего дождевика.

- Дождевики твои гавно, Михалыч, рвутся на ходу.

- Других не держим, тут вам не Парыж – буркнул Михалыч.

Он и сам уже был покрыт желтыми, свисающими лоскутами.

- Михалыч, а какой он – человекозаяц?

- Большой, гад...

- Он морковку ест? А то я прихватил с собой пару штук?

- Дурак ты городской, засунь в жопу свою морковку, тема не та!

- Он что людей ест что ль?

- Да х.й его знает, кого он ест, но здоровый, говорю ж, чтоб такой пердак наесть надо коровами питаться, как минимум, штуки по три в день...

- Ни хера себе... Правда что ль?

- Правда, правда...

Мы шли еще минут десять, болтая о всяких мелочах. В очередной раз, повернув по тропинке резко вправо, мы остолбенели и остановились на месте, как вкопанные.

- Замри – шепнул мой гид.

Из лесной чащи размахивая мохнатыми лапами, выкарабкивался огромный человекозаяц. Казалось, что шевелилась вся чаща. Выглядел мутант конечно необычно для зайца, ростом метра два, а то и с лишним, ну и в ширину тоже не мало, два больших уха торчащих вразвалочку, светлый толстый живот и серое все остальное, розоватая почти человечья морда с усами и круглый хвост размером с человечью голову. Заяц передвигался на задних лапах, почти как человек, и громко пыхтел, как паровоз:

- Фурх, фырх...

От зайца пахло свежим гавном, видимо в чаще он справлял нужду.

- Ни х.я себе заяц... - прошептал я.

- Молчи не двигайся, он слеповат, может, не заметит – прошептал Михалыч.

Мы прислонились спиной к торчащим сзади веткам. Я стоял и даже не дышал, сжимая в кармане дождевика две прихваченные с собой морковки. Они явно были не для этого зайца, по-крайней мере я бы точно не отважился их ему предложить.

Надо сказать, что по мере приближения зайца я напугался не по-детски, а съеденная на завтрак мутированная горохокартошка, которую сварил гостеприимный Михалыч, подкатывала к задней стенке, предвещая недоброе. Я не хотел, оно само так вышло, пернул я короче, нет, не пернул - перданул, со страшной силой.

Заяц навострил уши и повернул здоровенную башку в нашу сторону.

Из пасти зайца вырвался неразборчивый возглас, как мне интуитивно показалось, похожий на «Хто здесссь? ».

- Пиз.ец... - обреченно шепнул Михалыч и вжался спиной в сосновые ветки.

Заяц, сотрясая землю, прошел пару шагов по направлению к нам, и остановился, жмуря огромные, как блюдца глаза и шевеля розовым е.алом с усами. С осклабившейся пасти зайца показались огромные желтые клыки – длиной сантиметров по двадцать, не меньше, зрелище, надо сказать не для слабонервных. От зайца несло тухлячком, а в разинутой пасти, между желтыми клыками, болталась изглоданная человеческая рука. Михалыч видать, тоже разнервничался, потому что теперь перданул он сам, еще громче, чем я в тот раз. Заяц уже явно понял, что не ослышался, зычно заревел, явно не по-заячьи, и рванул к нам всей своей огромной массой.

- Ахтунг! Бежим! !! – заорал Михалыч.

Никогда в жизни я еще не бегал так быстро, Михалыч тоже сдавал на мастера спорта, а позади нас раздавался слоновий топот и рык бегущего зайца. Петляя между деревьями, мы неожиданно выскочили на крутой склон, уходящий вниз и, не удержавшись, плюхнулись на землю и покатились оба вниз по мокрой листве и иголкам как два скользких кондома. Мы прокатились метров двести, не меньше, чудом миновав столкновения с мелькающими по ходу деревьями. Откуда-то сверху раздавался вой слеповатого зайца, он явно был разочарован. Дождевики протерлись на жопе и спине, практически полностью, вместе с одеждой. Мы сдернули с себя остатки желтого целлофана, повытаскивали из задниц иголки и ветки, с большим облегчением направились в сторону сторожки.

- Дождевики твои – гавно, Михалыч!

- Молчал бы, пирдося...

- Кто пирдося, я пирдося? Ни хера себе, а кто там на весь лес второй раз перданул, а? Чернобыль отдыхает... Чуть не сожрали нас, по твоей милости!

- Ладно, ладно, главное живы, и Слава Богу! – вытер пот с морщинистого лба мой гид.

- В вашем лесу Михалыч простых животных, что совсем уже не водится?

- Простых, я давно уже не встречал – толи с сожалением, толи с гордостью ответил Михалыч.

- И кого ты мне еще собираешься показать?

- Человеколося могу...

- А он что ест?

- Да х.й его знает, но здоровый тоже...

Я пернул еще раз с расстройства, предвкушая новую встречу с неизведанным.

- Михалыч, у тебя самогонка то еще осталась?

- Осталась...

- Это хорошо...