Гни свою линию!

«Всего превыше: верен будь себе.
Тогда, как утро следует за ночью,
Не будешь вероломен ты ни с кем»

(с) Шекспир

Фильм Кэри Фукунага — уже четвёртая экранизация «Джейн Эйр», которую я смотрю — каждую следующую со всё возрастающим удовольствием. Четырёхсерийный фильм 1983 года с Тимоти Далтоном в роли мистера Рочестера — образцово-показательная экранизация в отношении верности первоисточнику. Полнометражка 1996 года с Шарлоттой Генсбур в роли Джейн Эйр интересна тем, что классический английский роман экранизировал итальянец Франко Дзефирелли — результат получился неожиданно сочным и страстным, словно викторианскую Англию озарило средиземноморское солнце. Четырёхсерийный фильм, вышедший несколько лет назад, отличился, среди прочего, искрами отнюдь не платонических чувств, проскакивающими между героями — нечто естественное, однако покрытое завесой молчания в романе, написанном незамужней дочерью священника в середине XIX века. Чем же надеялись покорить публику создатели новой «Джейн Эйр», выпуская фильм в прокат всего спустя несколько лет после последней экранизации — красивой и качественной?..

Главную героиню сыграла юная австралийка Миа Васиковска, уже знакомая нам по прошлогодней Бертоновской «Алисе в Стране чудес». Красота этой девушки не вписывается в каноны современности — она вылитая «Девушка с жемчужной серёжкой» Вермеера; а слова, сказанные неким критиком о женщинах на полотнах голландского художника — «достоинство, уравновешенность и исключительное сочетание живого присутствия и абстрактной чистоты» — в полной мере относятся и к образу Джейн Эйр, воплощённому актрисой. Его новизна в том, что героиня парадоксальным образом выглядит более эфирной, потусторонней — и при этом более дерзкой и страстной, чем в предыдущих экранизациях; «страстной» в значении не плотской чувственности, а несгибаемой силы духа и пылкой воли к жизни. Давно знакомые ремарки в сочетании с невозмутимым иконописным лицом героини неожиданно зазвучали по-новому и несколько раз вызвали смех в зале. Непросто сыграть такой характер — а между тем, именно такая интерпретация наиболее отвечает первоисточнику. Интересно, что Алиса — предыдущая роль актрисы — так же, как и Джейн, страстно желает вырваться за рамки заранее очерченного для неё мира (мотив, явственно заметный у Шарлотты Бронте, однако не выделенный в прежних экранизациях); а Джейн, как и Алиса, предпочитает бегство в неизвестность решению, противоречащему велениям души. Майкл Фассбендер, на мой взгляд, стал первым откровенно некрасивым мистером Рочестером — в полном соответствии с оригиналом; однако в финале, одичавший и заросший бородой, он удивительным образом стал казаться более привлекательным. Хочется отметить ещё Джуди Денч, сделавшую образ миссис Фэйрфакс более характерным и запоминающимся, чем это получилось у предыдущих исполнительниц роли.

Из всех четырёх экранизаций только в последней события показаны не в хронологическом порядке, придавая сюжету живости — ровно два часа фильма пролетают незаметно. Сценаристы переписали многие диалоги и добавили многие сцены, по-новому раскрыв образы и по-иному расставив акценты, а неправдоподобные (например, появление цыганки, воссоединение новоявленных родственников) и несущественные для развития сюжета эпизоды изъяли, что, на мой взгляд, пошло фильму на пользу. Кроме того, на строгом, прозрачном фоне с большей выразительностью заиграли отдельные яркие моменты — особенно удачным решением стал лаконичный финал, без затянутых розовых подробностей.

«Джейн Эйр» — одна из первых работ Кэрри Фукунага, однако сделана мастерски и отличается индивидуальностью; многообещающее начало, поставившее высокую планку перед будущими экранизаторами романа и сулящее нам, зрителям, грядущие кинематографические радости.