Зимние Каникулы часть I

Январский, морозный вечер наступил, как положено, очень рано. Прозрачный синюшный воздух, наполненный запахом помойки перемешанный с густой кошачьей вонью, казалось, заполнил все пространство в мире, но это не мешало народу шляться и морозить свои неуемные задницы, ищущие острые ощущения.
Да, именно к вечеру, скользкие, укрытые грязным зарыганным и зассатым снегом, подтаявшим на солнышке среди дня и подмороженным вечерним минусом, улицы наполнялись эморями, гопниками, рокерами и просто снующими жадными жлобами.
В преддверии темноты улицы города оживились, как течная сучка, унюхавшая кобеля. По углам зашуршало, захрустело, заворчало. Кое-где слышались взрывы петард и самопальных взывпакетов.
«Пацаны, вы где?..» - дрожащим голосом бросил он в темноту подъезда. С удицы до его ушей донеслось порывистое - «...е...ый пидр» и холодящий душу визг а-а-а-а-а-а, схожий с предсмертным воплем поросенка, послышался. Во дворе кого ловили! Об этом Санькиным лопушастым ушам повествовал удаляющийся звук топающих пяти пар кроссовок.
- «Это местная гопота традиционно гонит Генку к отдаленным помойным бакам» - заключил Санек.
- «Поймают... и заставят выкурить косяк» - обреченно в слух заметил Санек, знавший о Генке не по наслышке. Генка Жлобенко был его одноклассником.
Все знали, что Генка отчаянно не хотел становиться нормальным пацаном: он любил куклу Барби, собирал этикетки с Китти, открытки с сердечками-валентинками и самое страшное Генка любил красить губы! Об этих Генкиных чудачествах знала веся дворота Китая, но к удивлению Генка не был, пока еще, пидором. Все терялись в догадках: «...извращенец?..»
С верхней площадки этажа внезапно рухнула вниз горячая струя – это соседский дог вышел «помыть» лестничный пролет.
«Надо канать на улицу, иначе обоссут!» - подумал Санек, встряхнув болончик с мерзкой зеленой аэрозольной краской и тяжело вздохнув, сел на перила и привычно стал съезжать вниз.
- «Лечу-у-у-у-у!» - орал он во все горло, от чего подъезд наполнился неподдельной искристой радостью, но увы, недолговечной - эта дрянь Лолита, хорошо знала его привычки. Она то и позаботилась о том, что его радость быстро умерла.
Сволочь, своими волосатыми, пакостными ручищами она, уходя от него, спускалась не на лифте, а специально сбежала по лестнице для того, чтобы исковеркать часть верхнего покрытия перил, по которому всегда так легко скользила его тощая задница.
На этот раз его задница, скользившая до этого по перилам так беспрепятственно, наткнулась на что-то шершавое и острое, отчего его радостное «Лечу-у-у-у-у!» имело, на этот раз, окончание «...твою мать...»
Матерясь, чертыхаясь и спотыкаясь он, наконец, выскочил на порог родного подъезда и задумался. Его ждали районные помойные баки!..
;