Карел и Йетта

Карел и Йетта

Эту историю поведал мне мой старый друг кот-пират по имени Оливер, когда мы прошлой весной пили вечерний английский чай из китайского сервиза  на опушке Тюрингского леса.

Примерно 300 лет назад в городе Брюгге, что в Западной Фландрии, на одном постоялом дворе в темном углу, где пахло сыростью и вареной говядиной, кошка Магда  родила котенка. Девочку она назвала Йеттой, но еще не успела Магда научить дочку ловить мышей и начисто вылизывать свою гладкую серую шерстку, как кухарка забрала Йетту и унесла прочь с постоялого двора. Кухарка Мейке не была злой женщиной, но дела на постоялом дворе и так шли из рук вон плохо, а для того, чтобы ловить тощих мышей довольно было и одной кошки. Йетту она оставила возле кучи мусора. Там она, голодая и промокшая под дождем, сидела несколько дней, спрятав свой тонкий хвостик и мордочку в дырявый башмак. Башмак открывал свою зубастую пасть навстречу потокам плачущего вместе с Йеттой небом.

По прошествии трех дней, когда силы уже иссякли, Йетта услышала тихое напевное мурлыкание. Вместе с этим кончился дождь и небо прояснилось. Мимо Йетты прошел котенок с черной шерсткой и белым пятном на боку. Заметив замерзшую Йетту, он учтиво поприветствовал ее и представился.
- Здравствуйте, я Карел из Дамме, я живу на улице и пою песни, а как зовут Вас?
- Меня зовут Йетта – еле слышно сказала Йетта, и потеряла сознание.

Очнулась Йетта тесной и темной комнате. На столе горел огарок сальной сечи, рядом с ним лежал кусочек сыра. В этот момент в дальнем углу комнаты распахнулась дверь, впустив сырой и промозглый ветер. В черном мокром плаще из мешковины вошел Карел, с него струями лилась дождевая вода. На огне он вскипятил молоко, которое раздобыл у молочницы с фермы неподалеку,  напоил свою еле дышавшую гостью и накормил ее сыром. Он рассказал Йетте, что на этой самой высокой в Брюгге крыше он живет уже год и собирает отряд для борьбы с крысами, которые, по слухам, копят силы для нападения на город.

Карел положил Йетте на ладонь камень янтаря, от которого разлилось тепло по всей комнате.
- Это мой камень, это самое дорогое, что у меня осталось из детства, которое было вчера, но я совсем его не помню. Пускай он будет всегда с тобой, носи его на груди. Теперь мы будем жить вместе и вместе противостоять невзгодам дождливой осени.

Так и было.
В маленьком углу на чердаке Йетта умело создавала уют так. На окошко она повесила сшитые собственными руками занавески, на стол постелила вышитую ею льняную скатерть. Каждый вечер Карел приносил к ужину ветчину или еще что-нибудь, и они подолгу смотрели на звездное небо над Брюгге. В их уютный теплый мир не могли пробраться не стужа, властвующая над черепицей, ни люди, вечно все портящие своим разумением как и что делать, чтобы было по их мнению правильно. А янтарь теплым золотым светом украшал соломенную шкурку Йетты.

Карел собрал в Брюгге крепкий и бесстрашный отряд молодых котов, способных дать отпор неприятельской армии крыс, подошедшим вплотную к городским стенам и готовившим наступление. Решимость противника была столь же сильна, как и отвага Карела. И тем сильнее он был в сражении, чем больше ждала его дома Йетта; чем нежнее был ее взгляд, когда ночами она накладывала повязки на его раны.

Адъютантом (как сказали бы сегодня) Карела и был мой друг Оливер. Численность противника во много превосходила отряд Карела, и при штурме им удалось прорвать оборону и проникнуть в город. Вскоре после этого пришла подмога из Антверпена. Полк Карела составлял не многим более 300 котов, тогда как армия крысиного генерала Балдуина, уже изрядно потерявшая в численности, все еще могла покрыть целую площадь возле Церкви Богоматери  серым кишащим ковром.

Бои сначала проходили в предместьях города. Прорвав оборону, крысиные отряды устремились к кладовым. Ожесточенные схватки велись повсюду: в подвалах и чердаках; бакалейных, кружевных лавках и на постоялых дворах, трактирах. Крысиные взвода в полном составе сбрасывались в каналы, где и находили свою бесславную погибель. Не смотря на это, противник прочно укрепился в двух районах города. В душных погребах городской ратуши, пахнущих сыростью, обосновался штаб крысиного генерала Балдуин. Его разведка донесла, что непобедимость полковника Карела заключена в небольшом янтарном камне, который носит на груди его любимая Йетта.

Накануне провожая Карела, Йетта повязала ему на запястье оберег - пурпурную шелковую ленту. В ту тихую ночь Карел и Оливер сидели за дубовым столом в кладовой суконной лавке старика Ламме. Догорал огарок свечи, и план последнего сражения у городской башни уже был составлен. А шпионская группа генерала Балдуина пробиралась по черепичной крыше в комнатку, где выбившись из тревожным сном забылась Йетта. Ах, почему он не поставил у ее дверей охрану.

Последние несколько лет она редко видела Карела. Она не знала где он и с кем, стала забывать насколько крепки его объятья, и безутешно тосковала когда молодая бравада оставляла Карела на всю ночь пировать во славу победы в трактире с молодыми котами в окружении кошек, подносящих им пенную выпивку в глиняных кружках. Теперь ей смутно снился тот миг, когда они впервые встретились;  счастье и азарт, с которым она обустраивала их уютное жилище; та тихая радость, что переполняла их, когда они ужинали и вместе играли на клавикордах на соседней крыше.

Дверь бесшумно открылась, и отвратительный крысиный шпион незаметно снял с шеи Йетты янтарь и посыпал ей на грудь колдовской порошок, переданный ему самим генералом Балдуином.

Дождь по черепице стал бить сильнее и неумолимее. Вмиг обветшали шторы, моль изъела скатерть. Серое марево мутным балдахином опустилось на Йетту. Когда она проснулась, ее одиночество стало неизъяснимой частью каждой минуты, проживаемого под рыжей черепичной крышей. Она почувствовала себя все тем же брошенным котенком в дырявом башмаке.
 
Самозабвенно, она собрала нехитрую утварь Карела в мешок и поставила его возле двери, чтобы больше никогда не тешить себя пустыми воспоминаниями, набегавшими крупными слезами на глазах. Колдовской порошок разрушал память, разрушал невидимые связи, и почти не было больно. А янтарный камень уже был в лапах Балдуина.

Бой длился уже седьмой день. Карел наносил удар за ударом своей когтистой лапой, отбивая свиту крысиного генерала, пробираясь все ближе и ближе к нему. Крысы десятками прыгали ему на спину, впивались в шкуру острыми как бритва зубами. Он слабел, сам не понимая что с ним происходит. Йетта словно была далеко, и вместе с ней морской ветер уносил его несокрушимый импульс. Когда Карел очистил себе коридор к генералу Балдуину, силы их были равны. Истерзанный Карел вспомнил каждое счастливое мгновение, проведенное с Йеттой, и пожалел, что сделал так, чтобы их было меньше. Вдруг в агонии боя на поясе у крысиного генерала он увидел свой камень, который положил однажды на ладонь Йетты  и все понял. Холодный ливень превратил землю под ногами в грязное месиво. Из последних сил он замахнулся, выпустил когти…

Крысиный генерал Балдуин пал, издавая пронзительный визг. Вместе с ним обессиленный опустился и Карел. Он был бы насмерть забит налетевшими остатками армии, но на помощь ему пришел Оливер. Победа была одержана. И коты возвестили город о ней своим громким мяуканьем.

Утром небо стало чистым, а листья на старых кленах оживил теплый ветерок. Собравшись с силами Карел туго затянул на запястье пурпурную ленту, подаренную ему накануне боя Йеттой, сжал в кулак янтарный камень, горячее обнял Оливера, оставил свое войско и опустошенный побрел домой. Радость от победы осталась вместе детством во вчерашнем дне. Шерсть туго обтягивала его острые ребра.

В то утро Йетта, надев капюшон, отправилась гулять по крыше, где некогда под луной они с Карелом считали падающие в Гентский залив звезды.

Поднявшись на чердак и переступив порог их с Йеттой комнаты, он увидел мешок, в котором обнаружил свою старую фетровую шляпу, свадебный пиджак и среди прочего хлама маленькую плюшевую мышку, с которой играла Йетта еще в детстве.

Тогда Карел взял еще один мешок, сгреб туда старые шторы, вышитую Йеттой скатерть, ее самое красивое плате, пару туфель. Этот мешок он поставил рядом с тем, который был уготован ему. И крепко-накрепко связал их той самой пурпурной шелковой лентой. В тот самый момент, когда работа была закончена и мешки невозможно было поднять по отдельности, вернулась Йетта.

- Сказку нельзя переписать с середины, даже если к тому моменту она стала походить на быль, к тому же и не самую лучшую. Нам не уйти с чердака иначе как вместе, - тихо почти шепотом промурлыкал Карел. Я ничего не принес нам на ужин и наш угол на старом затянутом паутиной чердаке такой же, как в ту дождливую осень, когда мы прятали свои хвосты за выступами мостовых. И янтарь больше не нужен.

С этими словами он вложил в ладонь Йетты свою теплую лапку. Заклятье было разрушено, война была окончена, история Карела и Йетты  начиналась…

Солнце больше никогда не заходило на Брюгге. Новые золотые занавески и скатерть, подаренные герою-Карелу купцом Густавом, засверкали на окне и изразцовом столе. На чердаке пахло зеленой травой и лавандой. Платье из белоснежного льна украшало стройную фигуру Йетты. С тех пор мешки, стянутые белой лентой, так и стоят у входа в их уютное жилище. Сидя на них, например, любит натягивать свои красные сапоги знаменитый кот.

Оливер же любит на них полежать после долгих плаваний в Карибском море,  когда Йетта подает свои фирменные пирожки из риса с яблочным сидром. А год назад Карел стал играть дома на клавикордах, которые принес с соседнего чердака по случаю рождения их первенца Нильса! Каждую неделю они ходят послушать проповедь в Церковь Онзе-ливе-Врауэкерк, где Вы и можете их повстречать для того, чтобы самим убедиться в правдивости этой истории…