Он все знает

- А я все знаю, - сын подруги возник перед ней неожиданно, когда она шла по тропинке к дому – усталая после шести  уроков и педсовета.
- Здравствуй, Миша. Что ты знаешь? – она улыбнулась.
- Все знаю. Про Вас и про отца, - он смотрел на нее исподлобья, изучающе.
Краска залила ее лицо – все время краснела как ребенок – вспыхивала мгновенно всем лицом и шеей:
- Что…Что ты знаешь, Миша? –опять повторила она севшим голосом. Сумка внезапно стала тяжелой как гиря.
- Знаю, - повторил он опять. –Что вы с ним…,- он произнес смачное грубое взрослое слово, от которого она дернулась, словно от удара.
Она непроизвольно почти побежала, но он снова оказался перед ней на дорожке и опять сказал :
- Е…сь. Знаю.
Она смотрела на него с ужасом, остановившись.
- Ты …ты не то понял, Мишенька. Ты напутал что-то!
- Я все понял, - мальчишка ухмыльнулся, - и она подумала, что никогда не замечала раньше, что у сына подруги такие противные редкие зубы и прыщи. Отвратительные прыщи. Как у многих в 11 лет.
- Но вы не бойтесь, тетя Лена – продолжил он. –Я ничего не скажу маме.
- Почему? – нелепо сказала Лена.
- А зачем? – он по-взрослому пожал плечами.
- Но… А зачем ты мне сказал? – еле нащупывая слова, спросила она.
- Чтоб вы знали, - сказал он и посмотрел ей в глаза.
Пока она собиралась с мыслями и словами, он засунул руки в карманы и продолжил:
- До свидания, теть Лен.
- До свидания.
Он развернулся и побежал к перекрестку – они жили через дорогу.
 
 
Когда Лена на чугунных ногах, спотыкаясь, вошла в квартиру, она разрыдалась – от унижения и страха, от гадливости и жалости к себе. И от несправедливости. Потому что все было не правда!
Его отец… Да, уже полгода он приходил к ней иногда, мягкий усталый человек, муж старой подруги Нины. Они пили чай, говорили о погоде и плохих Мишкиных оценках, о книгах и детстве, о рябине под окном. Да, у них была связь, зыбкая, как пунктир, но это не то, не то, не тем словом это называлось, которое выплюнул ей на дорожке его сын Миша. Они просто…грелись друг о друга, как два заблудившихся в осеннем лесу.
Лена давно развелась, жила одна, с Ниной и ее мужем они когда-то учились вместе в пединституте, только Нина уже давно окончила курсы бухгалтеров и работала в маленьком магазинчике. А Лена так и продолжала – учить детей русскому языку и леитературе. Дружили они сначала с Ниной, потом дружили парами –Лена с мужем, Нина с Андреем. Потом у Нины родился сначала Мишка, затем Оля. А Лена рассталась с мужем.
Она никогда не думала, что быть ей одинокой безмужней училкой – без детей – мечтала о веселом открытом доме, где на праздники – друзья с гитарами, где детские носочки сушатся на балконе, где муж – друг и любовник… А вышло что вышло.
Андрей никогда не жаловался на жену – да что жаловаться – Лена и сама все знала. Нинка была громкая, резкая, на всех покрикивала, не терпела беспорядка, командовала в семье как боцман на корабле – осталась бы в школе – стала бы завучем. Муж, когда-то веселый парень, превратился в обычного затюканного мужика, всегда чистого, накормленного, обихоженного, упрекаемого за небольшие деньги и бестолковость. Содержался, как скотинка –чист, сыт, выдоен и вечно под кнутом.
Они не обсуждали Нину, нет…Такая пошлость…
Но потянулись однажды друг к другу, к человечьему грустному теплу – отогреться, спастись от одиночества. На время. На минутку. Они и спали-то не всегда – часто молчали, сидя рядом – чай, кофе, телевизор…
Они даже не ощущали себя ни преступниками, ни предателями-любовниками. Какое там преступление – они словно дарили друг другу милость, словно подавали милостыню – самую простую, какую один человек может подать другому - робкое тепло и понимание в глазах.
 
И как вот теперь жить, после того как Миша… Лена совершенно не знала, не представляла.
Она сидела на кухне, пряча горячее лицо в ладонях и то порывалась позвонить Андрею домой, то пойти к Нине и все рассказать. Больше всего ей хотелось заснуть, умереть, не быть.
 
Она ничего не сделала. Ждала. Во вторник пришел Андрей. Ничего ему не сказала, руки отвела, отвернула лицо. Он не настаивал, гладил по плечу, подозревая какую-то женскую слабость. Он всегда ее подозревал – у Нины слабости не было ни на йоту, и он авансом предполагал эту слабость во всех других.
 
Близился Нинин день рождения, Лена с ужасом его ждала. Не пойти она не могла. И прийти… не могла тоже. Нинин дом стал зачумленный – там жил Миша, мальчик, которые может вот так, глядя в глаза, сказать взрослой женщине   грязное слово. Мальчик, который все знает.
Она пыталась заболеть, призывала простуду как облегчение. Но организм у нее был крепкий, не отозвался.
Пойти пришлось.
Стол у Нины был, как всегда, обильный – ни майонеза в салаты она не жалела, ни денег на дорогие мясные деликатесы. И сама Нина была, как обычно – шумная, громкая, крепкой рукой, обтянутой блестящей кофтой, разливала и вино, и водку. Гостей было много – больше всего с Нинкиной работы – продавщицы с мужьями и детьми, соседи.
Посуды было много, и Лена, как повелось уже давно, побежала мыть ее, чтобы освободить перед сладким.
На кухню зашел Миша. Смотрел, хрустя яблоком, как Лена вытирает парадные Нинины тарелки. Поймал ее взгляд и улыбнулся. Кинул огрызок в ведро и вышел.
Лена жевала знаменитый Нинин торт Прага, и ей казалось, что он из горькой ваты.
 
Миша стал ее маленьким кошмаром. Поджидал ее в школьном коридоре, когда она выходила из учительской, смотрел, улыбаясь.
 
Ловил ее взгляд , когда заходил с матерью в гости.
Встречался ей на дороге к дому, улыбался и смотрел.
 
У Лены начались бессонницы. Она снова стала курить (хотя бросила давно, лет пять назад). Ходила ночью из комнаты в комнату, стряхивала пепел в блюдца.
 
Наконец решилась рассказать все Андрею.
- Я с ним поговорю, объясню.
- Господи, о чем ты! – воскликнула.
Андрей сник, сжал худые руки. Прощаясь , смотрел на нее грустно.
Какой он жалкий, мелькнула у Лены противная мысль.
 
Они перестали встречаться наедине – она запретила ему приходить – встречались только на людях - у него дома, когда Нина зазывала ее на чай.
 
Легче ей не стало, но чувство вины (которого не было раньше, до встречи с Мишей на дорожке у дома) она чуть успокоила.
 
 
Через месяц Миша пришел к ней вечером домой.
-Здравствуй, - сказала, вытирая руки о передник – как раз убиралась на кухне.
 Он прислонился к стене, смотрел на нее зло, прищурившись, маленький зверек.
- Вы почему больше с отцом  не встречаетесь?
 Лена опешила.
- Миша, ты что?
- Почему вы не встречаетесь? Я же сказал, что не скажу матери.
- Мишенька, - Лена дотронулась до его руки. –Он дернулся.
-Миша, зачем ты это делаешь? Зачем?
- Если вы не будете встречаться, я все расскажу матери, - сказал Миша, зло глядя ей в глаза. - Все расскажу.
- Миша, так… нельзя. Зачем тебе это? Миша,- Лена почти плакала.
- Все расскажу матери, - повторил Миша и открыл дверь квартиры.
Лена пошла за ним.
Он обернулся и сказал:
- Я все знаю, - и побежал по лестнице вниз.
 
Лена прошла на кухню, достала непочатую, ждущую особого случая бутылку коньяка и налила себе полный стакан.