Кошка и Мышка

Её все звали Кошкою, и это прозвище как-то прочно к ней приклеилось. Мужчины видели в ней кошку ласковую, пушистую, своенравную, некоторые шептали: «Моя кошечка!» Подруги считали её кошкой за хитрость и желание быть добренькой: «Привет, зайчонок. Я вот из Египта вернулась и хочу сделать тебе подарок» или «Солнышко, приходи ко мне в гости. Я приготовила обалденную пиццу и купила твоё любимое вино!» Ну как откажешь? Коллеги тоже называли кошкой, ненавидя за острые зубки, когти, повадки хищницы. Буквально за полгода она взлетела по карьерной лестнице, став ведущим рекламным менеджером. Молоденькие девчонки завидовали: «Какая она смелая, красивая! Только у такой может что-то получиться в жизни!» Стареющие тётеньки злобно шептались: «Понятно, берет не делом, а телом. С каждым клиентом уси-пуси. Иван Иванович, как вы отдохнули на Мальдивах? Пётр Сергеевич, что там с тюнингом вашей ласточки? Геннадий Михайлович, для вашего корпоратива подойдет такой-то ресторанчик». И каждому: «Приходите к нам в гости на чашечку чая. Всегда рада вас видеть!»
 
Ко всему прочему, Кошка многим казалась соблазнительной. В свои 30 лет выглядела то ли перезревшей школьницей, то ли девочкой-аспиранткой. Она тщательно скрывала свой возраст непонятными молодёжными топиками, короткими юбчонками аля 80-ых, распущенными светлыми волосами и взглядом наивной дурочки. Природа щедро наградила её высоким ростом, длинными ногами и аппетитной фигурой. С такой внешностью поклонников было хоть отбавляй. Даже серьёзные мужчины быстро переходили на флирт, а некоторые и вовсе клялись в любви и обещали золотые горы. Но ей все они давным-давно осточертели. После той несчастной любви она поклялась себе никогда не влюбляться, чтобы не было больно.

Он предлагал ей остаться любовницей, так как не мог бросить жену и любимую дочку. С ним ей было интересно и притягательно-болезненно. Замечательный хирург, правильный интеллигентный мальчик, который часами мог рассказывать о своей работе, о разных городах и странах, цитировать труды Сахарова и растолковывать «коды» Кафки. С ним ей хотелось прожить всю жизнь, встречать его с тапочками в зубах, готовить его любимый плов, зёрнышко к зёрнышку, вести интеллектуальные беседы, а потом молчать вдвоём, скрывшись под одеялом и прижавшись к его груди.

В итоге согласилась стать его любовницей. Но тут всё пошло не так. Кошка нарушала правила игры. Всё чаще и чаще звонила, караулила у входа в больницу, ждала его каждый вечер. Он стал отстраняться, а потом и вовсе сказал: «Не звони мне больше, не приходи, забудь меня!» Было очень больно. Странно: врач и мог причинять такую невыносимую боль, не предлагая взамен никаких лекарств. Тогда ей захотелось покончить с собой. Да так, чтобы все это видели, все об этом узнали, и в первую очередь он. Пусть её смерть будет на его совести.
 
В тот промозглый вечер она побежала на крышу своего дома, осторожно подошла к самому краю, посмотрела вниз и остановилась. Внизу неслись машины, автобусы, спешили прохожие, и всем было безразлично, что она хочет прыгнуть. Жутко. Расплатавшееся на асфальте тело потом равнодушно увезет катафалка, милиционеры равнодушно подтвердят факт самоубийства и закроют уголовное дело, люди равнодушно назовут странной и забудут, а любимый равнодушно будет пить чай со своей семьёй и ничего никогда не узнает.
 
А наверху было небо. Холодное, большое, звёздное. Оно отрезвляло голову, успокаивало душу, приводило в порядок мысли и эмоции. Оно тоже было равнодушным, но по-другому. Так захотелось породниться с его величием, пустотой и тишиной, излечиться от повседневной суеты и ненужных чувств. И вот в тот момент она ощутила себя настоящей кошкой, такой, которую никто в ней не знал. Она заключила сама с собой договор: в самые сложные моменты жизни приходить на крышу, отдыхать, чувствовать себя свободной и равнодушной. Но об этом никто никогда не должен знать.

Как-то в тёплую летнюю ночь Кошку снова потянуло на крышу, место её «второго рождения», как она любила называть. Нет, мыслей о самоубийстве в этот раз не возникало, просто настроение было скверное. Сегодня на планёрке начальница буквально разнесла её в пух и прах, по полочкам раскладывая, почему несколько рекламодателей отказываются с ними сотрудничать. Мол, Кошка вообще не профессионал, не может привлечь клиента, правильно донести до него информацию, заинтересовать «нашей» фирмой. И такие выскочки и сучки только и думают о своей личной жизни, а именно, как мужика затащить или в постель или в загс. В тот момент Кошка едва сдерживалась, чтобы не расцарапать в кровь лицо этой старой толстой курице, отчаянно сидящей на своем пригретом месте, растерявшей в течение жизни всех своих мужчин. Коллеги, как всегда, молчали и тихо шушукались, боясь попасть под огонь. Конечно, всем было по фиг. Свою бы шкуру спасти. Ну пусть Кошка сама справляется с этой курицей. Ведь она такая сильная и своенравная.
 
Сидя на этой чудной крыше, так смешно вспоминать, как она наконец-то сказала всё, что думает о своей начальнице, поставила её на место, в глаза назвав «Старой курицей», а потом написала заявление на увольнение и ушла, сильно хлопнув дверью, да так, что все опешили. Кто-то прошептал: «Смелая!», кто-то процедил: «Идиотка!» Но она ни о чем не жалела. Вот и вся карьера полетела к чёртой матери, на душе появилась радость напополам с горечью. Все же очень хотелось, чтобы остановили и сказали: «Кошечка, остынь. Спрячь свои лапки-царапки. Ты ведь в сущности слепой котёнок, и ничего не понимаешь в жизни! Надо терпеть и никогда не поддаваться эмоциям!» Но этого никто не сказал и уже не скажет.
А ночь была прекрасна. Тёмно-синее небо в каких-то редких облачках, тёплый ветер. Ах, как ей хотелось, чтобы какой-нибудь отчаянный романтик назначил ей свидание на этой самой крыше, принес коробку её любимого пломбира, запустил в небо разноцветные воздушные шары и сыграл бы ей на скрипке один из каприсов Паганини. Она размечталась…

Но вдруг услышала тихий детский плач. Сначала не поняла, откуда шёл звук и кто плакал. С каждой минутой плач превращался в отчаянный рёв, а потом в какой-то нечеловеческий вой. С другой стороны крыши, свесив вниз ноги, сидела маленькая девчонка в ночной пижаме. Кошка очень осторожно приблизилась к ней и стала разглядывать издали. Длинные, тёмные, растрёпанные, волосы, сложенные на груди маленькие ручки, худая сутулая спина, тонкий профиль. Она едва коснулась плеча незнакомки.
- Эй! Ты кто? Что ты тут ревёшь?
Девчонка не обращала на Кошку внимания и продолжала надрывно плакать во весь голос.
- Ты можешь упасть. Здесь опасно. Уходи!
Тогда девчонка медленно подняла голову. Веснушчатое серенькое лицо, длинный носик, как у мышонка, раскосые светлые глаза и маленький ротик. Возраст незнакомки трудно было определить. Тщедушное тело девочки-подростка, взгляд повидавшей жизнь маленькой женщины. Какая-то вся бесцветная, безликая, безразличная ко всему особа.
- Никуда я не уйду. Мне здесь очень нравится, - резко и невыносимо пискляво заявила незнакомка.
- Нравится? Поэтому ты и ревёшь? Что случилось?
- Со мной ничего. Это с тобой что-то случилось. Я о тебе плачу, бедная Кошка!

Кошка опешила. Откуда эта странная девчонка знала её прозвище. Может, она увлеклась и разговаривала сама с собой, а та и услышала. А может, эта незнакомка давно наблюдает за Кошкой и многое о ней знает. И вообще, что эта за невиданная наглость такая: плакать о совершенно чужом человеке.
- Не бойся меня. Давай лучше будем дружить! – девчонка с лёгкостью поднялась во весь рост и заискивающе улыбнулась Кошке.
- Ты сумасшедшая! И вообще, не хочу я дружить с такой плаксивой, несимпатичной, наглой девушкой. Поверь, дурочка, у меня есть, с кем дружить.
- Врешь ты всё. Никого у тебя нет. Все твои подружки тебя избегают. Сколько ты увела у них парней! А как они завидовали твоей внешности, твоему умению нравиться мужчинам, твоей кошкиной своенравности!

Незнакомка совсем освоилась на крыше, ходила легко и непринужденно, нагло и как-то свысока разглядывала Кошку, смеялась ей в лицо. Так захотелось взять за волосы эту девчонку, ударить её, а потом сбросить с крыши. Но спокойное тихое небо, как всегда, остудило. Кошка улыбнулась в ответ и спросила:
- А тебя-то как зовут, девочка?
- Зови меня Мышкой. Мы с тобой антиподы. Мы, как две стороны одной медали, как добро и зло, как любовь и ненависть, как красота и безобразие, как жизнь и смерть – всегда рядом. И так похожи! – она пронзительно засмеялась, отчего Кошка вздрогнула и ощутила во всем теле дрожь. Она почувствовала страх перед этой сумасшедшей, перед её уверенностью, наглостью и распутством. В ней было что-то дикое, необузданное, предельно естественное.
- Мы совсем разные. Как там тебя…Мышка! Фу, ужасное имя! И сама ты ужасна! Мы никогда не сможем дружить. В тебе нет красоты, такта, скромности. Ты, как дешёвая уличная девка!
- Зато ты очень дорогая! Мужчины хотят тебя превратить в свою любовницу. Разве это не продажа собственной души и тела? Ну чего вытаращила свои красивые голубые глаза? Хочешь меня ударить? Ударь! Хочешь сбросить с крыши? Бросай! Кошка, ты очень глупая! Совсем не разбираешься в людях. И не видишь, кто есть кто. Ну почему ты думаешь, что всегда надо всю правду говорить людям в глаза? – она очень близко приблизилась к Кошке, властно взяла её за руку, как маленькую девочку. – Люди и так знают всю правду о себе. И старая курица знает то, что она старая курица, и почему ты не стала ее фавориткой, тоже все прекрасно знают. Дурочка, можно было стерпеть, сглотнуть горечь обиды и работать дальше. Мало ли кто, что говорит. И с мужчинами ты ведёшь себя как-то не так.

Кошка отдернула руку и испуганно посмотрела на собеседницу. Эта девчонка слишком много говорит и знает. Она просто следила за всей жизнью Кошки. Ей-богу, сумасшедшая. Может, это её конкурентка, соперница, одна из жён ее поклонников, может, её собственная фанатка. Страх бился в висках, в сердце, во всем теле. Безумные глаза Мышки блеснули лунным светом.
- Я не знаю, кто ты и что тебе от меня нужно. Я даже не спрашиваю тебя, откуда ты столько обо мне знаешь. Просто прошу: не будем больше говорить, особенно о мужчинах. Это закрытая тема. И тем более с тобой я ничего не собираюсь обсуждать.
- Ты не хочешь говорить о своём любимом мужчине? Тогда я тебе расскажу о своём.
- Не хочу. Мне это неинтересно.

Но Мышка не обращала внимания и начала:
- Мне нравится один молодой человек. Он живёт в соседнем подъезде. Милый, симпатичный, простой. Каждое утро он выходит из дома, идёт на работу, садится в автобус, а вечером приходит домой и строит лодку. Он мечтает отправиться в дальнее плавание, увидеть мир во всём его многообразии. Вечерами он ходит в дом культуры и играет на ударных в своей рок-группе. А ещё он любит с местной детворой гонять в футбол и дарить мальчишкам праздник!
- Прости, но, по-моему, он законченный болван. Это тот самый, что ходит и зимой и летом в тонкой невзрачной куртке, старых рваных джинсах? И что-то там поёт себе под нос? Вокруг него постоянно богемные личности, чужие дети? Ужас! Вроде взрослый мужик, но, как ребёнок. Понимаешь, все нормальные мужчины делают карьеру, строят особняки, обзаводятся жёнами и любовницами.
- Какая же ты всё-таки дура, Кошка! Вот что с тобой сделали мужчины, которые создают видимость нормальных, таких, как все, как большинство. А он не похож на всех.
- Так почему же ты никак не действуешь? Если он тебе так нравится, то признайся в своих чувствах. Было бы из-за кого мучиться! - со знанием дела проговорила Кошка и впервые ощутила преимущество перед своей собеседницей. Она просто нашла её уязвимость. Бедная, влюблённая безответно! Как это знакомо! Мышка показалась маленькой несмышлёной девочкой, на мгновение Кошке захотелось её обнять и утешить, дать советы о том, как вести себя с мужчинами.

Но неожиданно Мышка отошла подальше и медленно стала расстегивать свою пижаму, словно танцуя стриптиз. Сначала показалось нежное, почти детское плечо, плоский аккуратный животик. Быстрым движением она сняла рубашку и обнажила свою маленькую упругую грудь. На фоне огромного синего неба эта девочка  казалась застывшей статуэткой несчастной любви. А потом она резко закрыла лицо руками и заплакала тихим голосом:
- Он не любит меня. Он влюблен в тебя, Кошечка, милая моя. Ему нравится твоя красота, твоё умение нравится людям, твоя непокорность и гордость.
Кошка подбежала к девчонке, подняла с крыши рубашку, обняла её и прошептала:
- Всё будет хорошо, он заметит тебя. Вот увидишь!
- Помоги мне, пожалуйста. Помоги мне стать заметной, привлекательной, чтобы меня все видели, а не только ты одна. Дело даже не в нём. Понимаешь, Кошка, меня практически не видят и не хотят видеть. А я несчастная! Я плачу очень часто. Прихожу вместе с тобою на эту крышу и разглядываю тебя издалека. Я любуюсь тобой и надеюсь, что когда-нибудь ты тоже начнешь мною любоваться. Спасала и спасаю тебя от очередной попытки самоубийства, дарю тебе это огромное небо и указываю, на кого тебе обратить внимание, с кем дружить, кого любить. Пожалуйста, родная, сейчас и ты спаси меня…

Они сидели вдвоём на крыше, крепко обнявшись и не выпуская друг друга. Две стороны одной медали: как добро и зло, красота и безобразие, жизнь и смерть. Всегда рядом: такие родные и чужие.
…А потом Кошка открыла глаза и увидела пустую крышу. Не было никакой Мышки и никаких следов от нее. Ничего не было. Только она, крыша, небо и на щеках слёзы. Горькие мышкины слёзы.
 
Июнь 2009