Федя

Ближе к полуночи наша огромная Россия одолела-таки Македонию, которую не на всякой карте с лупой найдёшь. Один гол мы всё же пропихнули и пошли дальше по турнирной таблице на встречи с противниками покрупнее. Я вышел из дома на улицу. Захотелось курить. Я вообще-то не курю, но сестра подарила мне на день рождения зажигалку со встроенным перочинным ножичком. Эта зажигалка – настоящий провокатор.

Направился к магазину "Семейная копилка", что недалеко от дома. Это круглосуточное заведение.
Подойдя к магазину, заметил фигуру мужчины средних лет, одетого в какую-то спецовку. Не брит, не стрижен, сильно помят и бомжеватого вида. Одна нога (заметно опухшая и в носке)  была у него обута в сланец-шлёпанец. Вторая нога, торчавшая из-под задранной штанины, неимоверно раздута, вся в язвах, и привязана к такому же шлёпанцу.
- Парень, - обратился он ко мне как к старому знакомому. – Ты мне денег не дашь?
- А, может, тебе и портмоне дать? – ответил я.
- Портмоне не надо. А хоть десять рублей найдёшь?
Такая бесцеремонность несколько покоробила меня.
- Нет, не найду, - ответил я и двинулся в магазин.

Купив пачку не самых дорогих сигарет, я вышел из магазина.  Под магазинным навесом достал сигареты, закурил. Ко мне приблизился тот самый небритый с опухшей ногой.
- Закурить не найдётся?
Я предложил ему сигарету.
В этот момент мимо нас продефилировал только что вышедший из магазина щеголеватый молодой человек. Небритый протянул к нему ладонь. Щеголеватый, словно был готов к этому жесту, высыпал в ладонь изрядную жменю монет и, не глядя, поспешил к припаркованной невдалеке машине.
 - Вот и хорошо, - сказал небритый и, спрятав незажжённую сигарету в нагрудный карман,  начал шевеля губами пересчитывать монеты. Закончив эту процедуру, он захромал к стеклянным дверям входа...

Я затянулся дымом. Минуты через две небритый вернулся. Подошёл ко мне. Закурил. Я гляжу на него. Это явно нездоровый человек, но лицо его чистое, не синюшное, какое обычно бывает у опустившихся пьяниц. Видно, что с алкоголем он не дружен.
- Ты мне не поможешь? – вдруг спрашивает он.
- А что надо?
- Купи мне хлеба. Булочку какую-нибудь. Есть хочется. Меня-то в магазин такого не пускают. - Он кивнул на гниющую ногу.
- Ладно, куплю.
- На тебе деньги. – Он протянул мне пригоршню монет.
- Оставь!
Я бросил в урну окурок и пошёл в магазин.

Так… Вот булки. Эта, пожалуй, самая аппетитная. Но одну булку есть – сухо будет. Надо чем-нибудь размочить. Я покупаю коробку молока и маленькую ванночку чего-то молочного.
Расплатившись на кассе, я вышел из магазина. Небритый меня ждал. Он молча рассовал продукты по карманам и заковылял прочь. Я долго смотрел ему вслед. Жалкая согнувшаяся фигура, с трудом волочащая ноги. Что с ним? Как он дошёл до жизни такой? От сумы и тюрьмы не зарекайся.

Я видел, как он доковылял до обочины дороги, сел на бордюрный камень, достал молоко и начал пить.

Я подошёл нему.
- Как зовут тебя, земляк?
- Федя.
- А лет тебе сколько?
- Сорок четыре.
- Что с ногой у тебя?
- Диабет.
- Ты же запустил её. Тебе её оттяпают.
- Ну и пусть. – Он достал из кармана булку, начал есть в прихлеб с молоком.
- Родные есть? – спрашиваю я. – Мать? Жена? Дети?
- Есть.
- Где они?
- А… - Федя неопределённо махнул рукой.
- Ночевать где будешь?
- Вот здесь, – он указал на придорожные кусты.
- Надо что-то делать, малый. Иначе пропадёшь…
- Ну и что? – он вытянул ногу и поморщился от боли.

Что ему сказать? Даже не будучи врачом, я вижу, что ногу уже вряд ли спасёшь. Да и спасёшь ли самого Федю? Кому он нужен, если не нужен даже родным?
Я протягиваю ему несколько сигарет и иду домой. Иду и думаю, что этот человек был когда-то ребёнком, была у него заботливая мама и было детство, которое всегда счастливое. И вот сейчас сидит он на обочине дороги.
Сентябрь. Ночи уже зябкие. Нашей собаке Раде я подбросил сена в конуру. Спать ей будет уютно и тепло. А Феде – холодно.

Он ещё несколько раз попадался мне возле магазина. А потом попадаться перестал…