Second hand

День благоприятствовал хорошему настроению: температура воздуха была в норме, магнитные бури не наблюдались, осадки не ожидались, токсичную бяку в атмосферу ничто не выбросило, кусок хлеба изо рта ни один гад не вырвал, мою утреннюю чашку кофе никто не выпил, – живи и радуйся! Именно так я и делал – дышал полной грудью, флиртовал на улице с дамами и надеялся на хорошее.
Новый «Second hand» вырос на моём пути так неожиданно, что я глазам своим не поверил – ещё вчера тут принимали макулатуру. Интересно, чем я могу разжиться в этой хитрой лавчонке? А вот сейчас и посмотрим!
- Что вас интересует? – встретила меня у дверей симпатичная сударыня.
Господи! Так ведь это – Наташка! Мы с ней на одной парте десять лет отсидели от звонка до звонка!
- Наташка! – кричу, – Своих не узнаёшь! Богатой будешь!
- Сашка! – кричит Наташка, – Чертяка этакий! Как тебя сюда занесло?
- Живу я тут! Через дорогу, в глубине двора, второй дом налево! А ты как здесь появилась?
- Да вот, магазин открыла, чтоб добру напрасно не пропадать.
- Ну и как оно?
- Пока не знаю, но думаю, что дело пойдёт!
- Ты смотри – какой у тебя классный телек за дёшево продаётся! Что, тоже – «second»?
- Конечно – всего лишь год смотренный.
- Во! А шубейка эта – что? Она же новёхонькая!
- Неделя в ней только отхожена.
- Ну ты, Натка, даёшь! У тебя товар с руками рвать будут! А простыни?
- Да на них почти не лежали. А в юбках и в платьях этих по разику только хожено. Туфли чуть-чуть потоптаны. Блузки, не помню, одевала я или нет? Да что там перечислять зря – весь товар совершенно свежий.
- А эскимо вот это надкушенное сколько стоит? Я возьму его.
- Эскимо, Сашуля, не продаётся – сама ем. Имею полное право!
- Жаль, однако! Так скажи мне, Ната, откуда товар весь этот? С каких иноземных плеч последние рубашки рвёшь? Может, и мне такой же бизнес начать?
- У тебя не получится! А мне за этими шмотками никуда и ездить не надо – это их мои мужья надарили мне.
- И сколько их у тебя – мужей?
- На данный момент – ни одного, а так – не бедствовала.
- Ну и где они все сейчас?
- Да вот они, посмотри, – говорит Наталка и показывает глазами на существа, которые я вначале принял за манекены.
Я пристальней присмотрелся: точно – живые! У кого веко дёргается, у кого пальцы со вчерашнего подрагивают, кто исподтишка сигаретку курит.
А тут как раз покупательница вошла. По салону ходит, вещи руками щупает, на манекены глазом косит.
- Этот, – спрашивает, – у вас почём будет? – и показывает на высокого блондина в чёрных ботинках, в костюме-тройке и в шляпе под М.Боярского.
- Если вы – о костюме, то совсем недорого. А если – о том, на ком он сидит, то втрое дороже.
- Беру, – говорит покупательница, – Заверните, пожалуйста!
- Благодарю за покупку! – говорит Наташка, упаковывает блондина и получает за него строго по ценнику.
- Ничего не понимаю! – говорю я.
- А тут и понимать нечего! Все они для меня уже – «second hand», но я к ним отношусь очень даже с симпатией. Вот и помогаю устраивать им их личные жизни, и имею на этом свой маленький бизнес. А ты, Сашок, кстати, жениться не собираешься?
Ответить я не успел – в магазин ворвалась уже готовая очередь.
- Больше одного в одни руки не давать! – закричали все разом.
- Слушай, мужик! – подошёл я к брюнету в джинсах, – А хочешь, я тебя выкуплю и на волю, как голубя, выпущу?
- Иди отсюда! – отказался брюнет.
И я пошёл. И настроение у меня ни капельки не ухудшилось: ведь если рассуждать трезво – это здорово, когда любое б/у обретает вторую жизнь!