Черная метка начала века

Мир ненадежен. Заходишь утром в интернет и никогда не знаешь: что на сей раз? Землетрясение, наводнение, самолетокрушение, расстрел в торговом центре... И нет такого места, куда можно спрятаться, зажать руками уши, зажмурить глаза, как в детстве при грохоте грома.

«В первом году третьего тысячелетия человечество получило «черную метку»...», - неплохое начало для романа с апокалиптическим сюжетом. Сюжет, увы, недалек от реальности, если вспомнить, что первый год нового века был отмечен страшными терактами – в Израиле (взрыв на дискотеке «Дольфи») и в США (крушение башен-близнецов на Манхэттене), унесшими тысячи жизней.

Потом был Беслан и много других трагедий, казалось бы, не оставляющих места надежде... Будет ли календарь третьего тысячелетия отмечен сплошными траурными датами, или «точка возврата» все же еще не пройдена?

«МЕЧЕТЬ ПАРИЖСКОЙ БОГОМАТЕРИ»: ИЗРАИЛЬСКАЯ ПРЕМЬЕРА

В начале сентября израильтяне увидели на канале RTVi завершающую часть документального цикла известного российского тележурналиста Владимира Синельникова «Третья мировая началась», над которым он работал восемь лет. У фильма то же шоковое название - «Мечеть Парижской богоматери», что и у романа-антиутопии Ирины Чудиновой, о котором шла речь в предыдущем номере «Окон». И та же тема: исламизация западного мира, угрожающая странам Европы.

"Шейх Абу Адам из Мюнхена, призывавший живущих в Европе мусульман уважать местные законы, традиции и права женщин, неожиданно оказывается в тюрьме: одна из его жен жестоко избита при неясных обстоятельствах. Какие тайные механизмы скрываются за «делом об избиении»? Автор фильма расследует эту загадочную историю и многие другие. Он дает возможность высказаться разным людям, независимо от страны проживания, национальной принадлежности и вероисповедения. Радикальный французский политик Жан-Мари Ле Пен заявляет: "Через двадцать лет Франция станет колонией своих бывших колоний". Ему вторит католический священник отец Самуэль из Бельгии: “Каждый мусульманский ребенок, родившейся в Европе - бомба замедленного действия”. Участник “карикатурного скандала” редактор Флеминг Роуз из Дании вынужден признать: "Неожиданно для нас, датчан, свобода слова стала проблемой". А мусульманский философ Гейдар Джемаль убежден: "Христианство и европейская цивилизация уже мертвы”."

Израильтяне первыми увидели фильм «Мечеть Парижской богоматери». В начале октября Владимир Синельников собирается показать его на фестивале российского документального кино в Нью-Йорке, который открывается 30 сентября. Впрочем, автор фильма вовсе не уверен в том, что премьера не будет сорвана исламистами и американцами, призывающими к толерантности и политкорректности.

- Я готов к любому развитию событий, - говорит он мне. – Ведь в Осетии нам уже сорвали премьеру фильма.

- Вы снимали трилогию в течение восьми лет. Насколько эта работа изменила ваши представления о происходящем?

- Мне всегда казалось, что толерантность и политкорректность помогают нам приходить к гармонии и давать правильную оценку событиям. В процессе работы над фильмом произошла эволюция моего отношения к происходящему, я пришел к тому, что в Израиле поняли давно: цивилизованная часть мира не имеет права на толерантность, сталкиваясь с дикими, пещерными представлениями, которые ей пытаются навязать силой. К сожалению, прежние ценности уже не работают. Я в этом убежден и, честно говоря, не уверен, что «точка возврата» еще не пройдена. Фильм «Мечеть парижской богоматери» - предупреждение о грядущем апокалипсисе, который довольно быстро может стать реальностью.

- Вы не оставляете места надежде?

- Моя надежда связана с той частью зрительской аудитории, которая понимает, о чем фильм, и разделяет наши опасения. Фактически это «репортаж с матча», который еще не окончен. И каким будет финал, решается в дни, когда США отмечает печальную годовщину трагедии на Манхэттене, а вопрос о возводении здесь мечети все еще остается открытым. Война уже идет, и если мы этого сейчас не осознаем, то обречены. Европа и другие страны мира будут выглядеть совершенно по-другому. Теракты в «Дольфи», на Манхэттене и в Беслане – явления одного порядка. В последней части цикла речь идет о крахе мультикультуризма и фальшивой демагогии по поводу братства народов, которую некогда исповедовал бывший Советский Союз. Если мы не остановим происходящего цивилизованным путем, это сделают «брейвики» и ему подобные. Если колокол не прозвенит сейчас, боюсь, потом его уже никто не услышит.

ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ – ЖИЗНЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ...

11 сентября. Я еду не в Ашдод, где в торжественной и праздничной обстановке сегодня выбирают «человека года», а в Хадеру – по поводу события печального и трагического. В маленький музей «Энергия мужества» съезжаются из разных городов страны близкие израильтян, погибших в терактах и бою с террористами. Выставка, посвященная американской трагедии и трагедиям израильским, развернута у самой двери, и лица погибших в манхэттенской башне и у рынка в Хадере смотрят со стендов на каждого входящего.
...В зал входит рав местной общины. Мужчины надевают кипы. Он читает «кадиш» на идиш и поет молитву на иврите.

«Шма, Исраэль...», - вторят за ним люди, сидящие в зале.

Лилия Жуковская, мать одной из девочек, погибшей десять лет назад в теракте на тель-авивской дискотеке, привезла с собой из Тель-Авива портрет дочери и книгу, изданную родителями, под названием «Как звезды наши дети в небесах».
 .
- Мою дочь звали Марина, - говорит она. – За неделю до теракта ей исполнилось 17 лет. Она была домашней девочкой, училась в школе «Мофет», собиралась после службы в армии поступать в университет и заниматься компьютерной графикой. В тот вечер моя дочь пошла на дискотеку в первый и в последний раз в своей жизни. В альбоме, который мы, родители погибших детей, возили в Гаагу, где судили Израиль, есть открытка, которую я получила от дочери на Новый год – последний для нее. Она пожелала мне, чтобы моя жизнь «была как в сказке». Но после потери дочери моя жизнь уже никогда не будет такой, как в сказке. На протяжении нескольких лет журналисты из разных стран много раз задавали мне один и тот же вопрос: верю ли я в то, что с нашими палестинскими соседями можно жить в мире. Я отвечала, что мне хотелось бы поговорить с матерью террориста, убившего наших детей, посмотреть в ее глаза... Но чем больше я узнаю о палестинцах, тем больше убеждаюсь, что мы имеем дело с фанатиками, с которыми невозможно ни о чем договориться. Им вбили в голову одно: евреев надо сбросить в море. Я видела фильм, где показывали, как их маленькие дети играют в шахидов. А когда они подрастают и из них делают настоящих шахидов. Среди них нет детей палестинского руководства – у них хорошая жизнь, их отправляют учиться за границу.

Клара и Семен Нейковы, родители Алекса Нейкова – солдата, погибшего при спасении 46 детей – прибыли в Хадеру из Хайфы. Их сын вместе с двумя товарищами, которым посчастливилось выжить, протаранил на армейском джипе начиненный взрывчаткой автомобиль террориста, несшегося на большой скорости к школьному автобусу. Эта боевая операция оказалась для него последней.

- Когда ко мне приходят друзья сына, я вижу - они выросли, возмужали, изменились и пытаюсь представить, каким был бы сейчас мой сын... Для меня в тот день, когда погиб Алекс, время остановилось, - говорит Клара Нейкова. – Но оно продолжается для тех детей, которых сын спас. 13 лет назад большинству из них было по шесть лет, а одной девочке – 14. Они выросли, отслужили в армии, завели семьи: у самой старшей уже трое собственных детей... Дата гибели нашего сына стала для них вторым днем рождения – они никогда о ней не забывают: приезжают к нам, звонят... и не только в памятный день. Мы ходим на их свадьбы и семейные торжества... Это тяжело, но мы ходим...ведь они стали нам как родные. Пока о нашем сыне помнят и говорят, он живет и продолжает служить в этом музее, где молодым израильтянам каждый день показывают стенд с его фотографией и рассказывают о его подвиге. К сожалению, в стране, которая вынуждена воевать на протяжении 60 лет, многим приходилось совершать такие подвиги – брать на себя пули и осколки, летящие в других. Алекс спас 46 детей, которые ехали утром в школу...Ему было всего 19 лет.

Бывшие москвичи Полиас до октября 2005 года не знали о существовании семьи Койфман из Узбекистана, хотя и репатриировались в том же 1993 году и жили в одном городе. Их судьбы пересеклись на городском рынке в Хадере 26 октября 2005 года, когда террорист-смертник привел в действие взрывное устройство. Виталий Полиас выжил, его жена Женя несколько дней находилась в коме и скончалась, не приходя в сознание. 68-летний Михаил Койфман погиб сразу.

- Мы возвращались с женой из больничной кассы, - вспоминает Виталий Полиас. - Поравнявшись с рынком, я успел увидеть парня, а потом меня ослепила вспышка, - вспоминает Виталий Полиас. – Я перенес тяжелую контузию, едва не потерял ногу, но выжил... Имя моей жены высечено среди имен погибших на горе Герцль, куда нас - их родственников, приглашают каждый год на торжественную церемонию, где президент страны и премьер-министр возлагают к подножию обелиска траурные венки...

- Мы прожили с мужем долгую и счастливую жизнь, - рассказывает вдова Михаэля Койфмана, погибшего в том же теракте на городском рынке в Хадере. – Здесь, в Израиле Миша очень болел, а я, хоть и тяжело тогда работала, выходила его, поставила на ноги. В тот день муж возвращался с больничной проверки и решил зайти на рынок, чтобы купить немного вынограда – у него было с собой 20 шекелей. Домой он уже больше никогда не вернулся. Наш внук, которого мы с Мишей вместе воспитывали, когда вырос, написал песню, посвященную деду: он исполнял ее в передаче на девятом канале... С семьей Полиас нас объединила беда: мы очень друг друга поддерживаем все эти годы.

Елена Биргауз, представительница ассоциации дружбы между Израилем и Россией, чья статья, посвященная арабским революциям, опубликована в «Окнах» от 4 августа, тоже сочла своим долгом приехать на открытие экспозиции в память о жертвах теракта на Манхэттене и терактов в Израиле.

- Я не слышала о том, чтобы еще какая-нибудь организация в Израиле решила почтить память погибших в терактах именно в этот день - 11 сентября, - говорит она. – Я прекрасно понимаю, насколько естественно желание каждого прекратить состояние вечной войны. Но возможность провозглашения в одностороннем порядке палестинского государства, не имеющего определенных границ и находящегося в сложных отношениях со своим ближайшим соседом Израилем – очень тревожит. Несмотря на все разговоры, нынешняя палестинская администрация поддерживает исламский террор, а теперь уже известно, какие решения оно собирается принять после провозглашения своего государства: ежемесячно выплачивать немалые деньги террористам, сидящим в израильских тюрьмах за убийство евреев. Тревожит и то, что на месте теракта в Манхэтене мусульмане продолжают активно продвигать планы возведения мечети. Кроме того, в некоторых странах находятся люди, распространяющие сумасшедшие теории о том, что американцы, якобы, сами осуществили с помощью ни в чем не повинных мусульман мега-теракт для мотивации своего вторжения в Афганистан, агрессии по отношению к Ираку и убийства Бин-Ладена. Популярна и версия о еврейской жажде наживы, которую обнародовали недавно в «Комсомольской правде» два автора: будто бы еврейский бизнесмен, застраховавший здания торгового центра, спровоцировал несчастных исламистов на то, чтобы получить прибыли от страховой компании. И вся эта чушь публикуется!

У КАЖДОГО – СВОЯ ДАТА

Каждый по-своему отмечает эту дату – 11 сентября, которая содрогнула все человечество, продемонстрировав ему, насколько мир, в котором мы живем, хрупок. В Нью-Йорке открыли памятник жертвам теракта века, почтив минутой молчания память трех тысяч погибших. Здесь стояли их родственники, сжимая в руках фотографии своих близких, заживо сгоревших и задохнувшихся от дыма в небоскребах, на месте которых теперь – черные квадраты, повторяющие очертания фундамента обрушившихся зданий. Траурные мероприятия проходили 11 сентября не только в Америке, но и в других странах и городах, включая маленькую Хадеру.

А смертник, устроивший в тот же день в афганской провинции теракт, в котором получили ранения 77 американцев и 25 афганцев, решил отметить знаменательную дату по-своему, напомнив об опасности, о которой предупреждает в своем фильме Владимир Синельников и говорила на встрече в хадерском музее Елена Биргауз.

ОТ БЕЗЫСХОДНОСТИ – К НАДЕЖДЕ

- Башни падали и втягивали в опаленную дыру не только район Манхэттена, но и всех нас – живущих в Израиле, Канаде, Европе... 21-й век начинался для человечества не с календарной даты, а с этой «черной» отметины – грозного предупреждения. Я уже прадедушка, перевалил за 80-летний рубеж, но для меня важно, чтобы мы оставили немного более прочный мир, чем сейчас: успели еще что-то сделать, что-то прокричать, - говорит создатель музея, историк и бывший советский офицер Давид Зельвенский. – Человечество сегодня выглядит неважно со своими двойными стандартами, жутким лицемерием, бесконечными драками в коридорах власти. Но я не теряю надежды. Даже книгу свою, которую собираюсь отдать в типографию, назвал «Код надежды». Нас все-таки больше – тех, кто борется со злом и пытается его победить. Я из тех, кто еще не забыл о том, как во время второй мировой войны мы делили одну участь вместе с узбеками, туркменами, таджиками, казахами: вместе голодали, валялись в тифозном бреду, получали похоронки, добывали победу. И какое значение имело тогда, кто во что верит, и на каком языке мама пела ему колыбельную. Важно было, какие у человека глаза и какое сердце, когда вокруг несчастные, обездоленные люди. Вспоминалась тысячелетняя восточная мудрость: приюти скитальца, накорми путника, облегчи страдания нуждающегося. Каждый слушал голос своей совести – потому и спасли тогда мою семью и сотни тысяч других беженцев. И эта страница истории мусульманского мира достойна не только уважения, но и глубокого изучения, как общечеловеческое явление.

Думаю, что и в XXI веке в конце концов на первое место выйдут не «хай-теки» и «нано-теки», а элементарное умение жить друг с другом – семьями, странами, конфессиями. Понимаю, что людям, потерявшим в теракте близких и последнюю надежду, нелегко принять мои слова, и все же я их скажу. И покажу арабские листовки, которые распространяются ХАМАСом в Газе: они очень похожи на те, в которых нацисты объясняли жителям оккупированных территорий, почему евреев нужно убивать и доносить им о каждом укрывшемся. Это документы, которые «кричат» и ставят нас перед одним и тем же мучительным вопросом: почему? Почему мы получили Катастрофу? Почему наши дети до сих пор погибают в терактах? И мы должны найти на него ответ. Даже после того, как потеряли близких, мы должны не кипеть, не отворачиваться, а всматриваться в этот мир, пытаясь понять, откуда «дует ветер» и как мы должны поступить, о чем предостеречь своих детей. «Код надежды» дает нам возможность найти выход из тупика, выжить и остаться людьми - чтобы наши трагедии со временем не превратились в очередные траурные даты, которым нет конца.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Кто же из них прав? Российский тележурналист Владимир Синельников, снявший фильм «Мечеть парижской богоматери»? Бывший офицер советской армии, историк Давид Зельвенский, написавший книгу «Код надежды»? Или отставной полковник Хамзи Арайда, принимавший участие в израильских войнах начиная с Шестидневной, который однажды сказал мне:

- Даже на войне, когда в тебя стреляют, ты должен оставаться человеком, не испытывая к врагу ненависти. Кто не был на войне, не видел раненых, убитых, инвалидов, семьи погибших, не поймет, как важен мир. Каждая мать, потерявшая сына на войне – мать. Любое слово против ее горя – ничто. Оно уже ничего не изменит в ее жизни. Я бы не хотел, чтобы наши потомки прошли то, что довелось пройти нам и готов стать подопытным кроликом ради того, чтобы они – не только в Израиле, но и вообще на всей земле, выжили. Жили по-другому. Не так, как мы. И признавали одну границу – между сушей и водой, без рвов, окопов, проволочных заграждений и бетонных стен. Это очень ясная граница, и она всегда была, есть и будет: там где суша, растут деревья и стоят горы; там где вода – есть только вода. Мы всего лишь маленькие люди, и что значат возводимые нами границы с с точки зрения истории и времени?

...Приехав в Хадеру для того, чтобы написать репортаж, неожиданно для себя я тоже поднялась во время этой встречи и сказала о том, что с крыши нашего дома открывается двор, из иллюминатора самолета можно увидеть города, а из космоса земля выглядит как шар, где различима только одна граница (которую имел в виду полковник Арайди) – между сушей и водой. И если противостояние обернется полным взаимоуничтожением, сбудется то, о чем в прошлом веке предупреждал Булат Окуджава: «Вот и боле ничего, вот и боле никого, кроме ворона того – стрельнуть некому в него...»

...Зал опустел. Выносят последние стулья. Ко мне подходит Виталий Полиас, потерявший во время теракта в Хадере жену и оставшийся инвалидом, и тихо произносит:

- А ведь так оно и есть: если мы будем продолжать жить во взаимной ненависти, это приведет к тому, что никого не останется...