Три слезы

В давние времена, когда еще Москва не стояла, жил-был в селе Заречье, где ныне столица наша, Андрюшка-плотник. Был он рукодельный, ростом удался, молодой да потому не шибко смышлёный. Посему помогал дома собирать, наличники узорные резал, да любил девок за разные места щипать, потому по рукам получал да ходил иной раз с посинелым под глаз.

Шёл как-то летом Андрюшка по лесу заветными тропками, елку высокую, стройную искал соседям на сени. Присел на камень на полянке отдохнуть. Глядь, а рядом лежит колечко дорогое с синим самоцветом.

-Ух, красота какая, - аж замер Андрюшка.

А на полянке на камне том поутру грелась да волосы чесала лешего дочка, какую Сладка Ягодка звать. Лешачки, они ж по молодости ух какие красивые, любого в лесу с тропы сведут, коли захотят. Забыла Сладка Ягодка подарок жениха своего, колдуна из северных лесов. Колечко то было обручальное да непростое, по осени хотели молодые свадьбу играть. Позвал Ягодку отец, а как спохватилась она – нет кольца! Ёкнуло сердечко. «Не беда, найду, моё оно, милым зачарованное», - побежала девица на поляну.

Глядь – идёт по тропе молодец статный. Замерла Ягодка. «У него колечко», - поняла.

-Куда ты лесными тропами чащобными ходишь? Заблудишься, кто тебя здесь найдёт? – говорит.

-А ты, девица, не боишься заплутать? – ответил Андрей.

-Не боюсь. Знаю я полянку земляничную. С детства к ней хожу, - улыбнулась та да головой тряхнула. Волосы волнами до пояса, венок из цветов лесных, серьги из каменьев алых, как губы. – Хочешь и тебе покажу?

Потерялся было Андрей, красоту Сладки Ягодки разглядывая, да был он до девок щипуч, но не боле. И понял вдруг, что знает всех на выданье по соседним селам, а этой в сережках золотых среди них нету.

-Спешу я. Пойду своей дорогой, - ответил молодец.

-Куда ж ты торопишься? До вечера далеко, али ты ночи заранее боишься? – засмеялась Ягодка, зубы, как жемчуга.

-Не боюсь ни волка, ни медведя, - понял молодец, не хочет девица отпускать его. – Да чего тебе надо? Не кольцо ли ты потеряла? Не лешего ли ты дочка, красавица несусветная?

Встрепенулась Сладка Ягодка.

-Отдай кольцо. Милый мне его подарил.

-Потерянное – ничьё, - знал Андрей, что выкуп просить может и что лешачка хитрить будет.

-Отступлю с лес – не найдешь тропы за мной, а меня боле не дозовешься, - нахмурила черные брови Сладка Ягодка.

-За солнцем пойду. Оно точно за моей деревней за рекой садится. Уж оно-то в небе не заплутает, - встал на своем Андрей.

-Отдай кольцо. Что хочешь, проси, - проговорила Сладка Ягодка. – Есть у  меня сила колдовская.

Забилось чаще сердце андреево. Раз в жизни такое выпадает. Что просить? Родители здоровы, руки-ноги целы, богатство счастья не даст. И вспомнил молодец про Алёнушку, девицу, что в соседнем селе живёт. Её одну щипнуть у него смелости никогда нет. А глаза алёнины были как озера синие, тихие да глубокие, словно омут. И ходила девушка все больше грустная, когда вокруг песни да пляски велись. Но как улыбалась, так всякий готов был часами на неё любоваться. И как вспомнил Андрей про Алёну, так ещё пуще сердце заколотилось.

-Есть девица одна. Хочу, чтоб любила она меня, - проговорил.

Алёнушка была младшенькая доченька. Братья с семьями, много старшие, жили далеко, а она – с матушкой старенькой. Отец уж много лет, как помер.

Растревожилось к вечеру алёнино сердце так, что мочи нет, не хватает ему кого-то! А как ночь настала, поняла девица, что по Андрюшке вдали погибает да что не может больше без него. И как была, в одной сорочке босая, пошла в ночь в соседнее село. Оврагом пробиралась, упала, поранила ноженьку, насилу дошла. Постучалась в андреево окно. Распахнул молодец дверь, тут Алёнушка и упала без сил.

-Невеста теперь у нас теперь живет. Осенью свадьбу сыграем, - сказал утром родителям Андрей. – В обед пойдем свататься.

Засватал он Алену. Всем всё хорошо, одно только плохо – ноженька пораненная никак не заживает. Уже какие примочки да мази не прикладывали – не помогает. Закручинился Андрей. Алена всё свое твердит:

-Не важно это. Пройдет. Главное, что ты рядом, милый. С тобой про беды не помню. Без тебя жить не могу.

Смотрит молодец в глаза её синие, сердцу горче прежнего.

«Виноват я. Силой заставил её себя полюбить. Мне и беду отводить», - решил Андрей.

Пошёл молодец в лес, затаился в кустах, дождался лешего дочку.

-Чего тебе надобно? Али не любит тебя Алёна? – Откинула за спину волосы Сладка Ягодка. Стала она пуще прежнего красивая.

-Любит. И не жить ей без меня. Всё ты сделала, как сказала, - склонил голову Андрей. – Но отпустить её хочу я.

-Ах! Уже не та! Другую приглядел, змеиная душа! – вскочила с камня лешачка. – Я теперь не при чём! Хочешь отпустить – прикажи ей разлюбить. Она вздохнет, как от сна очнется. Уйдет всё, будто не было. Забудется. А новую свою любаву сам околдовывай речами сладкими.

-Не о том я! – прокричал Андрюшка. – Ноженька у Алёнушки болит. Лечения я просить пришёл, что хочешь с меня возьми, одну душу оставь. Отпустить её хочу, оттого что принудил любить. Неправильно это.

Взглянула Сладка Ягодка на молодца свысока.

-Не стану я с тебя ничего просить. Как помочь, подскажу. Приходи сегодня к ночи на это самое место, я у отца разузнаю, как быть с твоим горем. Он много в жизни видал, много ему известно.

Как взошла луна, появилась Сладка Ягодка на тропинке, блестело тёмным её кольцо в желтом свете. Андрюшка давно уж сидел на камне и ждал.

-Есть лекарство от напасти такой, - проговорила лешачка. – Да только захочешь ли ты искать его? Путь пойдет через нехоженые места и ничто на нем не дастся тебе легко, никто не придёт на помощь. Будешь ты один. И вернешься ли – неизвестно, - глядела Сладка Ягодка в лицо Андрею. – Коли не хочешь – отпусти Алёнушку, пройдет её рана, и останется она навек хромоножкою.

Опустил голову Андрюшка. Жалко ему стало себя, родителей, у коих он один сын. И простым всё кажется на первый взгляд, да только понял он, что не будет тогда Алёна в хороводах больше плясать, а он – девок щипать.

-Что за лекарство такое? – поднял он голову да глядел в чёрные лешачкины глаза.

-Вот тебе пузырёчек махонький, - отдала Сладка Ягодка Андрюшке стекляшечку, - как узнаешь три горя, так найдешь лекарство. А идти тебе за ним в каменный лабиринт.

Утром наказал Андрюшка родителям и Алёне ждать его и не тужить, а сам взял котомку хлеба и отправился в путь, ни слова больше не говоря.

Лабиринт каменный лежал в затаённой степи. Ходу до него было много, да вот только никто не знал дороги. Прошёл Андрей три дня и три ночи, потом ещё три дня и три ночи, и ещё три раза по три. Давно уж хлеб съел и питался ягодами, листьями да грибы жарил на костре. В одну ночь оказался он в самой лесной глуши и почти совсем оставили его силы. Лег Андрей в траве. «Придёт волк голодный, не отобьюсь, - понял, - сжует он мои кости».

Вдруг слышит, будто плачет кто-то. Приподнялся – и в правду, тоненьким голоском причитает.

-Горе мне, горе! Милый мой, маленький, родненький! Как же я дальше жить буду?!

Поднялся Андрей на слабые ноги, зашёл за ель, пригляделся, а там на земле бегает птичка лесная вокруг птенчика разбитого, а на ветке в гнезде остальные птенцы плачут да кричат.

-Чего ты кручинишься, пташка малая? – проговорил Андрей. – Тебе-то горя нет. Вот птенцу – да. Но только не больно ему уже. Потому нечего причитать, - замолчала птица, заплакала пуще прежнего. – Не плачь. Вон у тебя их сколько, а этому уж не поможешь. Глухие здесь леса. Никакой дичи не поймаешь. Глядишь, и меня скоро судьба птенчикова настигнет. А напока сжарю я его. Хоть махонькое, а мясо.

-Не тронь! – закрыла собой птенца лесная пташка. – Злой ты, бессердечный! Зачем в наши леса пришел? Как горе такое не понять? Как одного сыночка другим заменить? Неужто можно? Жизни мой сыночек не узнал, по лесу не летал, красоты не видел, а в сердце моем пташечьем навсегда он останется живой, и клювик его остренький, и пушок желтенький, и голос его детский я всегда помнить буду!

Дрогнуло что-то в сердце андреевом. И понял он вдруг, как горюют сейчас его родители, не ведая, где он, что с ним и увидятся ли ещё. И верно, что никем они его не заменят.

-Прости меня, птаха малая, - упал Андрей на колени да взял в руки лесную птицу. – Давай помогу я тебе сыночка твоего похоронить.

Расплакалась птица пуще прежнего да прижалась к ладони андреевой.

Закопал молодец птенчика тут же под ёлкой, положил на могилу лесной цветок да и сам заплакал. Вспомнил про Алёнушку. Ещё тягче на сердце стало.

-Вижу я, молодец, и у тебя горе. Не  от праздной жизни ты в леса наши пришел и лежит дорога твоя ещё длинна, - говорит вдруг птица лесная. – Возьми слезу мою птичью. Коли заболеешь, пригодится, - и протянула к Андрею крыло с капелькой блестящей.

Скатилась слеза в махонький стеклянный пузырек. Поклонился птахе молодец, вздохнул и дальше пошёл.

День за днём, ночь за ночью шёл Андрей по лесу. Глухие то были места. Ни звери, ни птицы, даже лешаки не попадались. Голодно было молодцу. Ел он кору да листву всякую. В том чащобном крае даже ягода не росла.

И вот показался за деревьями простор. Вышел Андрей на край леса – поле перед ним. И упал без сил – сморил его голод.

Да слышит вдруг – пищит будто кто-то. Повернул голову – глядь – стоят в сторонке мышатки семь штук и плачут, а рядом ветка тяжелая обломленная лежит.

-Чего скулите, малышня? – спросил Андрей.

-Маменьку нашу веткою раздавило, - говорят и пуще в кучку сжались.

Глянул молодец вдаль, в поле, где затаённый лабиринт да алёнушкино лекарство и приподнялся да сел через силу.

-Разбегайтесь, мыши полевые. Тяжела мне впереди дорога, а мочи нет идти. Съем я вашу матушку. Хоть махонькое, а мясо. А будете вот так кучкою стоять, и вас в придачу съем.

Не двинулись мышатки. Глядят на Андрея, а он на них. И вдруг как разрыдались они! друг в дружку уткнулись, вопля на целое поле:

-Маменька!!!

Сжалося сердце андреево. И пуще прежнего себе вину в укор поставил, что затеял нечистое дело с лешачкой, а теперь все страдают, а мать, верно, пуще всех, да может она оттого не дождаться сына, в могилу раньше времени сгинуть.

-Не плачьте вы. Детки малые, - говорит тут Андрей. – Простите меня, глупого. Не трону я вас да маменьку вашу схороню.

Закопал молодец мышку тут же, под берёзой, положил на могилку полевой цветок да сам расплакался.

«Два горя узнал, - думает. – Что ж хуже может быть, чем детёнка или родителя потерять? Уже мочи никакой нет беды нести. Сгину я посреди поля, не дойду, не найду лабиринт».

-Вставай, молодец, - говорят тут мышатки. – Лес прошёл ты, значит, неспроста очутился ты здесь. Лежит тебе дорога далее. Ну а коли хворь тебя в пути одолеет, возьми нашу слезу маленькую, пригодится, - протянул мышонок лапку с капелькою махонькой. Упала она в пузыречек к горючей пташкиной слезе.

Поднялся молодец на ноги слабые, поклонился мышам и пошёл в поле. Минуло три дня и три ночи. Встала перед Андреем белая каменная стена и нигде ворот не видать, и нет ей конца и края.

-Рикак и есть это затаенный лабиринт, - понял молодец. – Неужто близок дороги моей тяжелый конец?

День шёл Андрей вдоль белокаменной стены и вдруг видит – широкие ворота, и дверей-то на них нет, кто хочешь заходи. За воротами – три дороги меж каменных стен, а стены будто в небо уходят – так высоки. Колышется воздух на тех дорогах, как солнцем годами гретый. А на столбе каменном у ворот сидит каменная огромная сова да глядит на пришедших неподвижным своим совиным взглядом. Поклонился Андрей стражу лабиринта и двинулся было в ворота.

-Пред тобою, странник, три дороги. Мудрецами выложены стены, чтоб не смог ты свернуть ты с выбранного пути, - говорит вдруг птица белокаменная. – Мудрецами выложены каменные дороги, потому каждый шаг будет сначала днем, затем месяцем, затем годом. Коли стоишь ты здесь, стало быть знаешь, зачем пришёл. Прежде чем войти, реши, готов ли ты жизнь отдать за то, что ищешь, ведь жизни твоей может не хватить на обратный путь. А коли да, спрашивай у вечной птицы, что хочешь. Всё знаю, ничего не скрою.

Глядит Андрей на лабиринт. Дрогнуло его сердце. «Неужто стоит костьми лечь и не вернуться домой? Кому от того лучше станет? Ему, родителям или Алёне?»  Глядит Андрей на белокаменную сову. «Одна капля для пузырька лешачкиного осталась. Будет тогда лекарство готово, отпустит он Алёну и всё станет, как прежде. Одно горе осталось, два позади. Неужто так далеко идти до него, что обратной дороги не сыщется?» Жалко Андрею стало себя, да вспомнил он птаху лесную да мышат сиротливых, и притупилась его жалость.

-Скажи, страж мудрый, по какой дороге идти мне, чтоб скорее найти то, что ищу? – обратился молодец к сове, глядя в глаза её каменные.

-По любой. Рядом совсем решенье беды твоей. Много ближе, чем ты думаешь, почти как руку протянуть, ответила птица и замерла.

Забилось часто сердце Андреево, шагнул он за ворота и пошёл прямо. Окружила молодца тишина страшная, стены белые до неба, дорога белая, как саван. Оглянулся – нет выхода позади, и двинулся скорее вперёд.

Шёл Андрей, шёл, вокруг всё стены, за поворотом поворот, лишь шаги эхом по каменной дороге. Как вечереть стало, понял молодец, тяжелее дается ему каждый шаг новый. Глянул на руки свои – а они состарились, коснулся лица – сухая кожа да морщины.

-Где же ты, лекарство заветное? Прошептал и дальше пошёл, только вот ноги, как каменные стали. – Неужто не дойду? – сделал молодец еще три шага и навалился на стену без сил.  Глянул на свои руки – стали они худые, костяшки выпирают, кожа сухая, как береста. Достал заветный пузырёчек. Сделал ещё шаг и сполз по стене, сел на каменную дорогу. Темнело далеко над головой синее небо. – Обманула меня птица каменная, - прошептал Андрей, только на это сил и оставалось. – Сгину я здесь. Недолго уж осталось. Может, и нет его вовсе, лекарства чудесного. Послала меня девка лесная на верную гибель, чтоб на власть её колдовскую не замахивался да хозяином жизни чужой себя не мнил.

Блестели в пузырьке махоньком две слезы.

«Такая вот оказалась судьба моя, злодейка», - подумал Андрей. Жальче ему стало себя, чем прежде. Не было уж сил слово произнести. Расплакаться в пору, да нет слёз у сухих старых глаз. И вспомнил он вдруг Алёнушку да слова, что твердила она постоянно, когда о ноженьке её сокрушался.

«Не важно это. Пройдёт. Главное, что ты рядом, милый. С тобой про беды не помню. Без тебя жить не могу».

«По какому же это я праву любить её заставил? – завыло андреево сердце. – Не увидеть ей меня больше, дни и ночи плакать. И ноженька у неё, бедняжки, болит. Обрёк я Алёнушку на страдание. Я сам себе дорогу выбрал, а она любит меня, сгинет от горя».

И понял тут Андрюшка, что смерть его наступает, а девица его, бедняжка, стоит да в окно глядит, ждёт его днями. И так ему Алёнушку жалко стало, что покатилась по щеке его старческой слеза последняя, горючая. И вспыхнул пузырёчек светом пламенным, погасли вокруг белые стены.

Оказался Андрей посреди двора своего в Заречье. Глянул на руки – молодые! Взбежал на порог с заветной стекляшечкою в ладони.

-Алёнушка!

-Кого кличешь ты, милый? – вышла в сени матушка.

-Невесту мою. Где она? – встрепенулся молодец.

-Невесту дома ищешь, а свататься не сватал? Неужто жениться надумал? – рассмеялась матушка душевно. – Кто она? Знаю я её? Из нашего села? Или это та девица чернобровая в сережках яхонтовых, что привет тебе сегодня в обед занесла, как только ты в лес пошёл ель соседям на сени выбирать?

Понял Андрей, в чём дело. Крепко сжал в ладони стеклянный пузырёчек и побежал в соседнее село. Поцарапал ногу в овраге. Пришел к алёниному дому. Постучал. Открыла девица, улыбнулась, спустилась с крыльца, прихрамывая.

-Не пойду я сегодня, Андрюшенька, хороводы водить. Приходили уже подружки, звали. Разболелась что-то ноженька. Что уж тут поделать? Привыкла я с детства к недугу своему. Не печалит, - и вновь тихо улыбнулась.

Глядел Андрей в глаза алёнины синие, сжалося его сердце, аж слезы подступили.

-Лекарство я тебе принёс. Люблю я тебя, Алёнушка, души своей в тебе не чаю, - и отдал в девичью ладонь стеклянный пузырёчек.

-Что ты плачешь, Андрюшка? – нежно улыбнулась Алёна. – Чудное какое лекарство. Будто три капельки всего. Неужто поможет? А с тобой что приключилось? Когда ты полюбить меня успел?

-Давно уж. И сам не понял, когда, -  вытер слезы Андрей. – С матушкой твоей поговорить мне надобно.

-Чудной ты какой, Андрюшка, -  улыбнулась Алёна, нежностью светились её синие глаза. – Раньше всё песни пел да девок пощипывал, а теперь свататься пришёл. Да у тебя с ногой что?

-То мелочи. Не гляди, - ответил Андрей.

-Идём в дом, чаю тебе заварю, с матушкой познакомлю. Да лекарство твоё скорей испробую, а то вдруг недолго мне в девках гулять осталось?

Толи по случаю, толи нет, а бывает ли он, вообще, случай?, сыграли свадьбы Алены и Сладкой Ягодки в один день. Живёт теперь Алена в Заречье, а Сладка Ягодка в северном лесу у Колдовского озера. Но то уже совсем другая история.