Семейный архив

Семейный архив.
Великий праздник Победы, 9 мая – у каждого он свой. Так тяжело досталась русскому народу эта победа, столько боли и горя приносит война, что нельзя выразить это словами. Для всех нас этот светлый день - настоящий праздник.
В душе каждого человека поселилась крупица той Победы 1945 года. У каждого из нас кого-то воевал - дед, муж, отец, брат, мама, дочь, сестра; кто-то ребенок войны, и тоже испытал на себе все тяготы и лишения. А такое не забывается.
В канун великого праздника, мы перебирали семейный архив, хотели найти фотографии наших родственников принимавших участие в Великой Отечественной Войне, и наткнулись на одно письмо, написанное мамой моего мужа. Содержание его потрясло меня до глубины души. Я процитирую это письмо, ничего не меняя:
"Мать моя в 1938 году при вторых родах умерла. Я осталась воспитываться с отцом. В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, с первых дней войны моего отца взяли на фронт. Так и не вернулся. С 10 лет я осталась одна. Жила, где придется и как придется, все подробно конечно не напишешь, но я хочу написать о своей автобиографии коротко. Так вот, жила я так – кто приласкает, туда и склоняла свою сиротскую голову. В 1943 году на меня обратили внимание наш Азовский Горисполком, определили меня в детский дом. Нас эвакуировали недалеко от Ростова. Ехали домом, не помню или село или город Константиновка, но тут нам долго не пришлось жить, при наступлении фашистов сильные были бомбежки. Нас стали эвакуировать и здесь. После большой длительной бомбежки, когда все утихло, нас оказалось  с 48 человек только 5, и мы направились к центральной шоссейной дороге, где шли беженцы. И мы примкнули к ним, но идти было не возможно, так как проклятые немецкие истребители и бомбардировщики не давали нам подняться с земли. И мы 5 человек (2 девочки и 3 мальчика) решили свернуть в болото. Шли мы по болоту, но и тут истребитель не давал нам покоя но, в конце концов, он от нас отстал. Вышли мы с болота, куда идти в какую сторону незнаем. Бродили, бродили к ночи мы попали к берегу Дона, здесь была защитная полоса деревьев. Возле одного дерева была ямка, и мы усталые за день, мокрые, замерзли, все пятеро сбились в этой ямке и уснули. Часа в 12 или 1 ночи, проснулись мы от света фонарика и от шума, сразу мы сильно испугались. Спросони думали, что мы попали фашисту в лапы, но когда мы услышали русские речи, мы успокоились, открыли глаза, перед нами стоял русский командир Ковалев. Поднял он нас и спросил откуда мы и как сюда попали. Много говорить было некогда, время было ограничено, он тут же назвал одного солдата по фамилии Соколов Николай Иванович. Соколов подошел к нему, он отдал ему приказание, займись с этими детями, сейчас же переправь их на нашу сторону Дона, доставишь их до села Комаровки. Там их сдашь председателю, а сам явишься в часть. За трое суток нашего похода как мы к нему привыкли и полюбили его как родного отца. Придя на место назначения, где предстояло нам с ним расстаться… да  прошло много лет, 29 лет и никогда нам не забыть этих двух воинов Советской Армии, которые нам спасли жизнь, не оставили нас опять фашистам. Как трудно и больно вспоминать нашу разлуку с солдатом Соколовым Н.И. Он нас всех пятерых, как родной отец прижал к своей груди, и всех нас целовал, а мы все пятеро вцепились ему в шинель и не пускали его от себя. Нам было страшно отпустить его от себя. Я с родным отцом легче рассталась, чем с Соколовым. И вот мы с ним расстались."
Из письма ясно, что позже их еще несколько раз перебрасывали из одного детского дома в другой, так как немец продолжал наступление. Нина поступила в школу, в 12 лет только пошла в 1 класс. Считала себя переростком, ей было стыдно ходить на занятия с малышами. Она стала проситься на работу, ей прибавили год и определили в ткачихи, так она 13 летним несмышленышем попала на фабрику и работала наравне со взрослыми. Дальнейшая ее судьба сложилась хорошо. Она вышла замуж и родила четверых детей – дочь и трех сыновей. Но боль своего изломанного войной детства она пронесла через всю свою жизнь.