грустное лето

Я шёл по улице, и чувствовал, что мне противны люди. Мне были противны их лица, их разговоры, их облик. Я шёл и красная, кровавая тоска сосала моё сердце. Мне не хотелось умереть, мне не хотелось жить. Мне хотелось придти к тебе и сказать, что ты мне больше не нужна. Что ты такое же ограниченное создание, кукла из мяса, что ты никогда не поймёшь, не разгадаешь, не узнаешь… Я шёл и шёл. Реальность была грустной и серой, не смотря на лето и буйство зелени. Я пришёл к твоему дому, посмотрел на знакомое окно, сел на бревно, которое зачем-то было в этом дворе вместо скамьи, схватился руками за голову, и внутренне разрыдался. Внешне я никогда не плачу. Мне было скучно, жалкое подобие жизни, картонная декорация, глупости, глупости. Ты вышла из подъезда, подошла ко мне, села рядом, и я забыл, как хотел отречься от тебя. Да, ты никогда не будешь ловить отражения моего настроения, но это и не нужно. Ты погладила меня по голове, я посмотрел на тебя и улыбнулся. Встал, и пошёл, не оглядываясь, только, чтобы не видеть твой силуэт, печально нарисованный в этом абсурдном летнем вечере. Пришёл домой, достал наши фотографии и сжёг их на кухне. Они тлели синим, ровным пламенем. Это горело всё, что мне было дорого здесь. Больше у меня ничего не было. Я смутно помню, что было дальше. Помню только, как пошёл дождь, и я знал, что ты сидишь на том же бревне, глотая тёплые капли, смешанные с солёно-сладкими слезами, и думаешь, что я вернусь. Но я не вернусь. Я растворился в каплях этого дождя, и это моя душа лилась тебе на плечи и белокурые волосы, пока ты озябнув и промокнув, не вернулась в невзрачный уют своей квартирки, и положив кошку на грудь заснула. Тебе снилась вязкая, серая, летняя тоска, ничуть не скрашиваемая зеленью травы