Джелал ад-Дин

- Но вы же понимаете, что порох должен храниться в отдельной части сейфа и быть закрытым, - полицейский протянул документы Федору Алексеевичу, и, отодвинув от себя охотничье ружье, посмотрел на сувенир, стоящий на серванте:

- Патрон 12 и 7 от ДШК, если не ошибаюсь?

- Точно, - улыбнулся Федор. – Это сувенир, он без пороха, так что не взорвется и не выстрелит даже в огне.

- Да, да, это правильно, - лейтенант взял пластину из оргстекла и стал рассматривать впаянный внутрь неё патрон.

- Где вы служили, Федор Алексеевич?

- В десантных войсках, после военного училища сначала в Тульской дивизии, потом – в кабульской - в ДРА.

- В Афганистане? И оттуда привезли его? – полицейский поднял сувенир и на свету от окна рассматривает маленькую гравировку на непонятном языке фарси.

- Ну, - развел руками Федор. – Так он же не заряженный.

- Да, вы об этом уже говорили, - успокоил хозяина квартиры участковый. - У моего отца такой же сувенир есть, только не в оргстекле, а сам по себе, отполированный до блеска. Правда выставляет он его напоказ только 23 июля и 15 февраля, и вспоминает, и поминает в этот день своих сослуживцев. И название дал ему какое-то необычное: «Джелал ад-Дин». Спрашивал у него, почему так он назвал этот патрон, а он говорит: «Подрастешь, расскажу», - ухмыльнулся полицейский. – А я уже вроде и не маленький, - и смущенно посмотрел на Федора, - мне уже двадцать семь лет, а для него я все ребенок. Хм.

- Погоди-ка, погоди-ка, лейтенант, - взяв за руку полицейского, Федор внимательно посмотрел в лицо молодого человека. - Вы, случайно, не сын Лукашова Саши?

- Да, да, - полицейский вопросительно посмотрел на Федора.

- Он волгоградец же?

- Да, и я оттуда, только после академии служить сюда направление получил.

- Вот это да, - не стесняясь появившейся в глазах слезы, прикусил губу Федор. – Да я же командиром был у него. Это же на Панджшере нам душманы эти патроны вручили, - крепко сжимая руку полицейского, хозяин квартиры присел на диван. – Сашка жив, значит, молодец. А дайте-ка номер его телефона, если можно, конечно? – прищурившись, смотрит на участкового Федор Алексеевич. - Позвоню ему, прямо сейчас. Это же наш пулеметчик был, ефрейтор Лукашов, награжден медалями «За отвагу» и, за «БЗ». То есть, «За боевые заслуги»? – поправился Федор.

- Так точно, - согласился  лейтенант.

***

Широкая трещина в камне, скорее всего, была чьей-то норой, думал про себя Федор, всматриваясь в ее углубление. И жил здесь какой-нибудь горный тушканчик, может крыса, а потом змея, съевшая его или ее, и пряталась здесь от ветра и солнца, - смотря на кусочек змеиной шкуры, прилипший к нижней части камня, размышлял Федор.

«Вот так и мы, как змеи залезли сюда и поджидаем. Хорошо, если будет не больше десяти «духов», и в открытую пойдут на нас, - глубоко вздохнул лейтенант, и поправил под собой спальный мешок, на котором лежал. – А может, это мы думаем так, что в засаде находимся, а духи, сейчас, где-нибудь снизу к нам крадутся или выцеливают нас с какой-нибудь вершинки».

Федор, всматривается в хребет напротив себя. На его острых иглах-вершинах навряд ли кто-то может расположиться из людей, разве что мыши, змеи, но и несмотря на эти предположения страх все же не оставляет его в покое. Лейтенант в тысячный раз, насколько это возможно, внимательнее всматривается в его скальные навесы над сухим руслом ручья, по которому они пришли сюда и останавливается над одной и той же мыслью, а если б они обвалились, то от них ничего бы и не осталось. А вот как на сыпучей каменной стене сохранилась небольшая сосна, скрутившаяся вокруг камня змеей, удивляло. Именно это, пожалуй, и подталкивало к мысли Федора, что по неизвестной им тропке могут подняться на каменные "вилы" душманы…

- Костя, - тихо окликнул он лежащего
 

- Костя, - тихо окликнул он лежащего у валуна рядового. – Что там?

- Чисто, товарищ лейтенант.

- Лукашов?

- Ничего. А в бинокль можно посмотреть? Там, - и тыкая большим пальцем вниз, продолжил, - у арыка все в кустарниках, ничего не видно…

- Да тебе что, жить надоело?! - чуть не выматерился командир.

- Да я, - под смех лежащих недалеко от него солдат, сконфузился ефрейтор.

«Салага, - подумал Федор, - вроде и говорил всем, что днем, не то что бинокль, даже банку консервную нужно прятать от солнца, чтобы бликов не подавать. Снайперу только и нужно нас приметить, любой солнечный зайчик для него хорошая подсказка, где прячутся шурави. Салага».   

- Зеленый, чего говорить, - растянул на лице подобие улыбки сержант Лизунов из медслужбы. – Может, перекусим, товарищ лейтенант, а то кишки уже друг друга пожирают.

Лейтенант посмотрел на Николая. Его лицо, до сухости обветренное, было не только покрыто пылью, а и бордовыми свежими трещинами кожи среди плотно лезущей бородки. А на его губы вообще неприятно смотреть, сморщенные, сухие, как он может еще ими двигать.

- Медик, называется, - вздохнул лейтенант, - ты чё, в первый раз в горах?

- Да нет, - не поняв, к чему клонит командир, вопросительно смотрит на него медбрат.

- Так нужно было хоть жиру какого-нибудь взять с собою, ну, вазелина хотя бы.

- Так, товарищ лейтенант.

- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, - попытался поерничать над сержантом Федор. Но, тут же понял, что зря это сделал, почувствовав резкую боль треснувшей кожи у себя на нижней губе. – Кожа на лице сохнет, обветривается, что не знаешь этого?

- Тэк, не подумал, - закачал головой сержант.

- Не поду-умал, - вздохнул лейтенант. - Чего-то всегда забываем…

«А я сам куда смотрел? - спросил себя лейтенант. – Легче крайнего найти, да уж.  И так всегда. А, бляха-муха, сам же мог взять крема какого-нибудь. Эх-х». 

- Товарищ лейтенант, - окликнул офицера лежащий с другого бока радист, - по округе все спокойно.

«Хорошо, - про себя думает Федор. – А жрать, действительно хочется, блин. И кто же придумал эту высотку, а, только двинься и сразу же на мушке у «духов» окажешься. Видно специально здесь склад с минами сделали, так легче охранять его, - и посмотрел вдаль направо, за медбрата, на расщелину, возвышающуюся над ними. – Совсем рядом, в метрах трехстах от нас, может чуть больше. Если оттуда духи нас увидят, то  перещелкают нас как в тире. Но пока там наши. Кто, интересно?»

Сильное шорканье по камням сзади ползущего человека невольно вспугнуло размышляющего Федора.

- Товарищ лейтенант! - визжит Синица. – Там осел у арыка.

- Где, - высунулся чуть вперед Федор.

-- Да вы что, - удержал его за пояс солдат и потянул к себе назад. – Это с той стороны, под ущельем. Ну, метров сто отсюда.   

- Юра, думаешь, караван где-то рядом?

- Так он в ущелье, осел этот, давно уже пасется, товарищ лейтенант.

- А вчера он там был?

- Не видел.

- А, позавчера?

- Нет? 

- А говоришь, давно.

- Ну, мяса столько, - громко глотнул слюну солдат.

- И че? – не теряя самообладания, и не повышая голоса, спросил лейтенант.

- Так может я его сейчас по-тихому в глаз пулькой и все, а под вечер заберем.

Услышав предложение снайпера, Федор про себя согласился с Синицей: «И действительно, как жрать охота. Что там у нас из сухпайка осталось: по сгущенке малость, по полтора сухаря, да банка каши на двоих. Ну, блин, как всегда, вместо гранаты лишней бы по банке каши взять. Так не-ет, лучше магазин лишний, да гранат парочку. Граната или каша, что лучше, блин, что раньше родилось курица или яйцо. Мясо навряд ли останется, а вот граната?»

- Товарищ лейтенант, - задергал Федора за штанину Синица. – Я быстро, раз и все.

- Солдат, твоего одного щелчка хватит, чтобы нас вычислили здесь, и всё! Всё, мы станем этим мясом, понимаешь?

- Так, товарищ лейтенант, у меня глушитель новый, - славно какому-то дураку хочет объяснить солдат, почему их обед должен состоять из мяса ишака.

- А эхо? – спокойно, тихо, спросил офицер, заметив, что на него, открыв рты, смотрят все находящиеся рядом солдаты.

- Так... – видно и нечего было больше сказать Синице. Поджав губу, он просящими глазами смотрел на своего командира.

- Вот ветерок разгуляется, тогда и посмотрим. Сам, ребята, кусать хоцю, - сбавил возникшее вокруг напряжение Федор. – Очень хочу, но вы мне дороже.

- Ну, товарищ лейтенант, - разорвал несколько мгновений подряд длившуюся тишину, полнощекий с маленьким носиком солдат из взвода снайперов Синица, - если не мы, так они его сейчас забьют. Ну, наши соседи с ущелья.

- Вот тогда и поделимся с ними, - обрезал солдата лейтенант.

- Ха, - нервозно ухмыльнулся Синица.

- Я понятно сказал! Синица? - чуть повысил голос Федор и посмотрел на недовольное лицо снайпера.

- Понятно, - с недовольством, пытаясь найти хоть какую-то моральную поддержку среди солдат, отозвался тот, и шумно пополз назад к своему месту.

«Блин, был бы в моем подчинении, так я тебе бы, Синичкин, кучу нарядов бы дал, - подумал Федор, и тут же еле-еле сдержал себя от смеха. – Блин, нашел же чем наказывать. Наряд. Когда все на «боевых», в наряде самая спокойная жизнь: командира нет – отдыхаешь, на кровати бока отлеживаешь, и все у тебя по распорядку – завтрак, обед, ужин, а перед сном, еще и второй ужин можно закатить, и тащить на стол, что завалялось в БТРе или БМП. Жизнь, однако».
Громкий щелчок, раздавшийся где-то вдали, привлек внимание. Федор посмотрел назад.

- Вот, я же говорил, товарищ лейтенант, с расщелины хлопнули осла этого, - услышал он недовольный голос Синицы. – Я тогда спущусь за кусочком?

- Похоже, не с ущелья, - перебил снайпера медбрат, - а вот с той зеленки, - и ткнул пальцем вниз, в сторону полувысохшего ручья, заросшего со всех сторон кустарниками, деревцами.
Тишина, звонкая, не дающая покоя тишина. Её разорвало шорканье быстро ползущего снайпера.

- Товарищ лейтенант, это не наши его били, - громко, словно стараясь оправдаться перед командир начал быстро и громко шептать снайпер. – Из бура с потрепанным глушителем били. Точно, по звуку именно так.

- Откуда ты говоришь? – обернулся к Синице Федор. – Давай-ка сюда, - и ткнул рядом с собой.
В карте, разложенной между ними, снайпер повел пальцем по ущелью и остановил его на высотке 2 538.

- Вот где-то отсюда стреляли.

- И что ишак?

- Да, как махнуло его вперед, даже не поняла скотина, что с нею случилось. Голова вдребезги, как от гранаты.

- Попадание в голову, значит.

- В затылок, - уточнил Синица. – Метров со ста-полутороста стреляли, из бура.

- А может из американской винтовки, какой-нибудь, или нашей? – вставил свое слово медбрат.

- Нет, звук «бура» я хорошо знаю.

- Как тебя там?

- Юра, - поняв, что хотел спросить у него лейтенант, представился Синица.

Федор, упершись лбом в ладонь, задумался: «Ну и что будем делать, Юра?» И через какое-то мгновение спросил:

- Ну, если бур, говоришь, то может, кто из наших им специально воспользовался, чтобы в заблуждение ввести духов?

- А в нашем взводе охотников нет, - воспротивился Синица. – Они, чтобы не промазать в круп стреляли бы.

- А ты, Юра, охотник?

- Ха, у нас в поселке все охотники, начиная с первого класса. Пока отцы на лесоповале, пацаны дробовики тырят у них, и - в лес по рябчику, по глухарю.

- И откуда ж это ты?

- Да под Хантами живу, - Синица махнул рукой, буд-то ведет простой разговор со знакомым. - Слышали такой город, товарищ лейтенант, Ханты-Мансийск?  Там у нас кругом леса, дичи уйма. После войны приезжайте ко мне в гости, свожу на охоту, на рыбалку. 

Но Федор его уже не слушал, а быстро сложив карту в подсумок, пополз впереди Синицы к расколотой от снаряда или старости своей, каменной глыбе.

- Не, сюда нельзя лезть, товарищ лейтенант, - удержал за комбинезон офицера Синица. – Это место, скорее всего, пристреляно ими.

Федор с удивлением посмотрел на солдата.

- Вы вон туда, - и указал подбородком Синица правее, в сторону ровной площадки.

- Так…

- Я знаю, о чем говорю! - настойчиво уже не прошептал, а проговорил Синица. – Там камень с травой сухой, за нею навряд ли вас заметят, только траву не поджимайте, через нее смотрите, - совет за советом сыплет Синица.

«Профессор, - подумал Федор. – Учитель нашелся, ну, паря!»

Но, солдат был на все сто процентов прав, это тоже понимал Федор, но его советов, этого еще молодого девятнадцатилетнего пацана почему-то стыдился. Хотя, что говорить, ему-то и самому еще и двадцати трех лет нет. Двадцати трех, но в армии – это возраст! Тем более, он все же офицер, а командовать взялся им солдат, рассказал бы друзьям, смеху бы было. Хотя, это там – в Союзе, а здесь, кто опытнее тот и советут, это в Афгане важнее. Но все равно, как-то стыдно.

Лейтенант аккуратно стал просматривать сквозь траву нижнюю часть хребта. Действительно, с этой стороны напротив них чисто вертикальная скала, вся ее каменная стена в трещинах и в них тоже не спрячешься - мышиные.

«Ну, снайпер! Молодец снайпер!» - оценил Федор опыт солдата.

- А теперь вправо посмотрите, товарищ лейтенант, градусов на двести-двести десять, - продолжает корректировать офицера Синица. – Поняли, как? Вот, там, видите, кустарник прямо как мох заползает на камни? Вот. А за ним расщелина, видите? Она не широкая, ну, метров пятнадцать-двадцать.

- Нет, больше, - поправил лейтенант.

- Ну, может, - согласился снайпер. - Вот оттуда и стреляли, - поставил точку Синица.

Федор отполз назад и задумался: «Да, эта ситуация не хорошая. Совсем не хорошая. Совсем. Так, это квадрат четвертый или третий? Кто у нас на шестом? Ребята с первого взвода, а позывной у них какой?»

- Радист! – окликнул он солдата. – Саня, кто у нас на шестом квадрате?

- Сто семьдесят четвертый.

- Передай им: «волк на пятом», - и  вздрогнул от громкого взрыва, произошедшего напротив них, на расщелине, оседланной их первым взводом.

- За камни, - только и успел скомандовать Федор, и вспышки за вспышками от минных разрывов окутали расщелину. Сотни камней-осколков от них, к счастью, не долетавших до высотки, на которой расположилась группа Федора, дымными, или пыльными полосами начали чертить траектории падающих осколков вниз.

- Теперь это ждет и нас? - дрожащим голосом спрашивает медбрат, не сводя глаз с лейтенанта.

«Вопрос правильный, - подумал Федор. – А что делать?»

Глухие залпы пулеметных и автоматных очередей, ударили в ответ с того места, где продолжали «лопаться» снаряды.

Федор, наблюдая за ними, и думал про себя, только бы не скучковались ребята в одном месте, а то миной накроют всех разом…

- Товарищ лейтенант, что передать? Вызвать вертолеты, или артиллерию в помощь нам? – затараторил радист.

Федор посмотрел на него и помотал головой:

- Этого еще не хватало, солдат! Продолжай следить за своим участком, чтоб блин ничего не проморгал.

- А чего!? – то ли возмутился радист, то ли спросил.

- А куда палить? – вопросом на вопрос ответил Федор.
Солдат пожал в ответ плечами.

- Смотри, - и, сложив в кружок большой и указательный пальцы, Федор спросил у него, - гаубица сюда с пятнадцати километров попадет?

Солдат снова пожал плечами.

- В нас, точно, - поддержал офицера пулеметчик. – Знаем это, товарищ лейтенант, наловились на прошлых боевых от них таких огурцов.

- А вертолету, что бомбить? – спросил лейтенант, – скорее всего сам себе задал этот вопрос Федор, и, увидев пулеметчика, прижавшего к себе РПК, и ползущего к краю скалы, крикнул, – Лукашов, стой!

Парень замер и вопросительно посмотрел на командира и тут же получил хороший подзатыльник от рядом лежащего с ним сапера.

- Им только и нужно, что бы кто-то из нас выглянул. Ты понимаешь это? – раздраженно, чуть не закашлявшись, выдавил из себя Федор. – Ладно, ты один погибнешь, но ты же и всех нас сейчас выдашь, а в нашем положении здесь и одной мины вполне достаточно, даже простой гранаты хватит. Ты понимаешь это, солдат?
И только сейчас стало заметно, как пулеметчик испугался воскликов раздраженного командира, и рывками, осматриваясь по сторонам, отполз назад.

- Так я… - и снова получил подзатыльник от сапера.

- Ладно, мужики, слушай меня, - Федор замолчал. – Не знаю, чья дурная башка указала нам это место, но, по карте всего не узнаешь. Задача такая, когда начнет темнеть, переберемся ниже, и займем оборону у душманского склада. Ты там все проверил? – и посмотрел на сапера.

- Ну да, я же вам докладывал.

- То было, боец, утром, а уже день, - обрезал лейтенант. - Дай Бог, чтобы они, пока мы здесь на гнездышке сидели, ни подложили там внизу чего-нибудь нам нового. 

- Так я проверю, - согласился сапер.

- Только бы была удача, мужики. На край не выползать. Дембеля?
Два солдата тут же откликнулись.

- Ты – за камнем, - ткнул Федор пальцем в медбрата, - а ты справа от него, - это уже касалось снайпера. - Ребята, на вас вся ответственность, слушайте, думайте, помогайте. Что бы все мы живые вернулись отсюда. А ты, боец, - сказал он Усману, - ты, только рядом со мной, и все делаешь только по моему приказу. Понял? Больше их язык никто не знает, как ты, и читай молитвы свои, или как их там у вас называют – суры, за нашу победу. Понял?

Солдат Мантураев в ответ кивнул. 

***
Ружейный огонь и взрывы закончились.

Федор, прикусив ремень полевой сумки, затаился, вслушиваясь в тишину. Она как всегда была обманчива, особенно в той ситуации, которой они находились в данный момент. Командир батальона, когда ставил ему задачу, тихо сказал, что со дня на день ожидается в точку «А» приход группы душман за минами, или с минами. Они готовятся к новой операции. По, неизвестно откуда полученным сведениям, в точку «А» из Пакистана должно поступить или уже поступило новое секретное оружие.

Скорее всего, он говорил об противоавиационных ракетах «Стингер», догадался Федор. Но, когда он с сапером осмотрел душманский схрон, к которому подвел их проводник Джелал, там ничего кроме мин не было обнаружено. Все мины противотанковые, итальянского производства. Их, много, пятьдесят семь. Может в других тайниках что-то посущественнее есть? Но Джелал ничего по этому поводу им не сказал, или торопился, или – не знал, но Федор переспрашивать не стал его, мол, сам разберется.

- Товарищ лейтенант, - вылез из пещеры-склада сапер. – Вы правы, - и выложил перед Федором несколько гранат. – Наши… - и, уловив внимание офицера, продолжил, - чуть сам не попал, по самой земле протянули струнку и взрыватель заменили на бесшумный, двухсекундный, и «каблучки» наши у входа с той стороны валяются - ПФМки. Так что выход нам прикрыли по самое нихочу.

- "Каблучки" говоришь. Ты с этими минами дело уже имел?

- Днем, в спокойной обстановке, да, а в такой и ночью – нет, - развел руками сапер.

- Значит, теперь мы в капкане, хочешь сказать? Боец?
Сапер пожал плечами.

- А в складе изменения есть какие-нибудь?

- Это меня больше всего и удивило, товарищ лейтенант, - забарабанил пальцами по камню солдат. – Я там три ловушки поставил, не тронуты.

- Хочешь сказать, увидели их?

- Похоже, нет. Они-то здесь и не применялись вроде, - с дрожью в голосе шепчет сапер. – Сам их придумал, еще в учебке.

- Дай Бог! Но вот в чем вопрос, солдат, время у нас заканчивается. Со складом неизвестно, что будем делать, подрывать или вывозить эти мины, что прикажут, тогда и узнаем. А выходить отсюда, получается, только вертолетом.

- Можно и пеша, - прошептал солдат.

- Воробьев! – или воскликнул командир, или спросил, трудно сказать.

- Да.

- Коля!

- Так точно, товарищ лейтенант.

- Ты уж извини меня, Коля Воробьев, все крутится на языке твое имя, а вспомнить ни как не могу. - Федор почесал лоб. – Так как отсюда по-другому выбраться?

- Прыгать. Там, с правой стороны выступ камня, ну на метр выглядывает из скалы, может чуть больше, - поправился сапер. – Потом с него еще с метр ниже два выступа, как ступеньки, и – все. А дальше…

- Откуда ты знаешь об этом?

- Так вчера, вы же сами приказали посмотреть все отходы. И я вам докладывал об этом. И, самое главное, они выходят на ту высотку, - Николай, кивком подбородка указал на расщелину справа. – Там же наши.

- Если снова завяжется перестрелка нужно посмотреть эти выступы, так сказать, пощупать их, - начал размышлять вслух Федор. 

- Я не против, товарищ лейтенант.

- Да, да, ты «не против». И я тоже хочу посмотреть их. Только так, Коленька, канат приготовь. Скажи, мы там все поместимся?

- Где? - не понял командира солдат.

- В пещере с минами.

- Трудно сказать, товарищ лейтенант. Трудно, - задумался сапер.
– Если не только в пещере, в которой склад, то да. Там ниже все равно все будут прикрыты этими выступами, ну, ступеньками вы их назвали, товарищ лейтенант.

- Всем слушать меня…, - голос командира звонко рванул тишину.

***
Нужно отдать должное опыту прапорщика Евгения Циплёва, командира первой группы, занявшей засаду на вершине расщелины, он сразу же понял идею Федора, ответив по рации: «Шаг и мат, говоришь. Ну, попробуем».   

И долго ждать не пришлось, с расщелины раздалось несколько одиночных выстрелов в сторону зеленки. Но, в ответ, как говорится, ответила тишина. Значит, поздновато пришла хорошая мысль, подвел итог своей разработке Федор, и уже хотел было дать команду радисту отдать соседу отбой, как услышал канонаду пальбы. Все нормально, значит, душманы свою дислокацию не поменяли.

…И стены пещеры содрогнулись, вниз посыпались мелкий камешек и пыль – это Женька пустил несколько мин по вершинке группы Федора Каменева.

«О, еще пару разрывов вверху, только бы духи это видели, - щелкал костяшками пальцев Федор. – А что потом? А что потом? Ну что? Подумают, их склад остался без охраны шурави, и…»

- Синица, - окликнул Федор, - на тебя надежда вся наша. Боец!

- Да, да, товарищ лейтенант, я вас хорошо слышу.

- С Лукашовым сейчас за мной пойдете.

- Есть, - ответил снайпер.

- «Есть, есть». Перекусите чего-нибудь, ночью будет не для этого. У тебя ночной прицел работает?

- Так точно!

- Только не кричи, Саня, свой проверь тоже, как будет темнеть, оденете их сразу. Духи могут ползти сюда с двух сторон. Синица, будешь работать налево, с этой стороны только поодиночке они лезть будут. Саня! Лукашов?

- Слушаю, товарищ лейтенант.

- А ты по ручью работаешь, обложишься там хорошими камнями, тяжелыми только, чтобы прикрыт был хорошенько и пуля при ударе их не сбила. Понятно сказал? Ребята помогут тебе и Синице. Сержант, - Федор посмотрел на медбрата, - ты с сапером работаешь, поможешь ему перед Синицей выставить парочку мин, потом перед Лукашовым.

Федор, как можно четче старался вспомнить тропку, по которой поднимались к этой пещере со складом мин. Тогда проводник Джелал его  с группой торопил, постоянно окрикивая. И если бы Синица не споткнулся о камень, и не упал, то у Федора и не было бы возможности осмотреть подход к скале, на которой он со своей группой должен был устроить засаду.

«И правильно, ведь, говорил комбат, прежде чем занимать оборону, или засаду, нужно хорошенько изучить местность, пути подхода противника, его и своей атаки, и отхода. Да-да, и что же его тогда заинтересовало? Каменный выступ? Да, да, именно он, я еще подумал, что там хорошее место для пулеметчика. Погоди-ка, погоди-ка, и что-то типа тоннеля. Да, да, это впереди выступа, какое-то углубление в скалу прикрытое каменным сколом, такое впечатление, что им прикрыли тот тоннель. А причем тут тоннель? Вот привязалось слово, то, скорее всего пещера, еще одна пещера, и там тоже может быть склад с оружием, с медикаментами, с одеждой, да с чем попало.

И Джелал ведь, все продолжал хватать Федора за плечо и торопить, когда тот ждал Синицу, и все кричал: «Тиз, тиз, сарбоз, тиза, тиза афсар». Торопил, значит, быстрей, быстрей солдат, быстрей офицер. Может он и торопил нас потому, что ему нужно еще две другие группы из нашей роты, вывести на точки, где те устроят засады. А может и наоборот, чтобы мы не успели осмотреть близлежащую территорию, так сказать, сидели в засадах, как слепые котята».

- Коля, - окликнул Федор сапера, - помнишь, где споткнулся Синица?

- А что?

- Там был еще один выступ, в самом низу, где высохший ручей.

- А гнездо.

- Причем здесь гнездо?

- Товарищ лейтенант, так тот камень больше похож на орлиное гнездо, в нем, то ли выдолбленное углубление, то ли оно водой вымытое.

- Точно. А за него смотрел?

- Так точно, товарищ лейтенант, вроде бы еще пещера какая-то приваленная камнем, и вроде проход имеет, свет там дневной видел.

- А чего ж молчал тогда?

- Так, этот проводник, торопил, торопил нас. А ведь точно, там проход какой-то есть, блин, не посмотрел.

- Радист, пусть еще поработают наши, дай команду соседям… А я пока отлучусь, нужно осмотреться, - и похлопав по рукаву сапера, Федор первым выполз из пещеры через узкое «окно», заросшее кустарником.

Спускались медленно и тихо, внимательно осматриваясь по сторонам. У «гнезда» не останавливаясь быстро, один за одним, юркнули к той пещере, приваленной камнем. Николай внимательно осмотрел узкий проход и поднял руку, мол, внимание, мина, и ткнул пальцем в щебенку. Точно, в ней, если внимательно присмотреться, лежали три фугасных «каблучка» - наших ПФМ. 
Через несколько минут он наполовину углубился в пещеру и замер.

По спине было видно, что он ничего не делал, значит, внимательно осматривал все вокруг себя. Потом плечи задвигались и он всем своим корпусом углубился в пещере и исчез. Федор полез за ним, но тут же сгоряча ткнулся лбом в спину сапера.

- Тс-с, - прошептал тот. Здесь проход в зеленку. Только не торопите меня, может, еще чего найду, пусть глаза привыкнут.

- Скорее всего, товарищ лейтенант, духи хорошо знают этот проход, - через несколько минут продолжил разговор Николай, - около каждой мины оставлена мятая консерва. Хм, а зачем? Скорее всего, если будут возвращаться назад, то убрать эти мины, чтобы самим на них не подорваться.

- Все может быть, боец, все, - согласился Федор, - и мыслишь правильно.

- Ну что, минировать проход?

- Что-то не хочется, Коля. Может она и нам пригодится, вот в чем вопрос. Да уж, - Федор задумался. – Ну-ка, скажи мне, Коля, вот почему «духам» нужно лезть в склад именно по той тропке? А? С той стороны они заложили нам выход минами, и здесь также. Там они меток около мин не оставили, так, а здесь оставили. Зачем?

- Чтобы их быстро убрать.

- Вот, и надеются, что мы здесь не будем, а, значит, не выставим им своих куколок. А зачем им этот склад именно во время его нашей осады, а? Ведь от дороги он, по которой наша колонна прошла, в километрах десяти отсюда? – размышлял вслух Федор

- Так он же склад.

- Глупо, зачем же им нужно лезть в засаду? – продолжал размышлять вслух лейтенант.

- Товарищ лейтенант, смотрите, - перебил его сапер, - вроде что-то здесь есть, - и тыкает пальцем в стену пещеры.
Федор, прищурившись, старается понять, что привлекло внимание Воробьева, и на что он показывает пальцем. Камень как камень, только цвета черного. Сапер ведет рукой по его выступу, ровному.

- Это дерево, - подводит он итог, - а вот и защелка, только тихо, - и ощупывает впадинку и что-то в ней. Провернул, то, что ухватил пальцами, и потянул на себя. Это действительно оказалась дверца, самая натуральная, в небольшую пещеру.
Федор направил туда фонарь и включил свет, и оторопел от увиденного, в расстегнутом спальном мешке лежал скрюченный и постанывающий от боли худощавый, бородатый мужчина. Его плечо было забинтовано окровавленной тряпкой. Он стонал, и, скорее всего, находился в бессознательном состоянии.

- Вот так находочка. Кто же он? – шепчет Николай.

- Похоже, не простой человек, - осматривает зажатые в руке раненного четки Федор. – Теперь другой вопрос, что с ним будем делать? – и рассматривает пару пластиковых шприцов, валяющихся под ногами. – Смотри, промедол наш использовали. Ну что, придется его завтра вместе с минами в вертолет загружать, а вдруг какой-нибудь командир духовский.

- Может, здесь его оставим пока, товарищ лейтенант.

- Да-да оставим. Только бы ночь была спокойной. Давай, Коля, быстренько наверх и тащи сюда пулеметчика со всеми его лентами.

- Понял, - и в мгновение ока исчез.

- Усман, - окликнул Федор притаившегося сзади солдата Мантураева, - ты спроси у этого духа, кто он.

Но, старания солдата оказались тщетными, раненный мужчина продолжал только постанывать.

- В отключке он, - сделал заключение Мантураев.

- А жаль. Как думаешь, может он быть командиром духовским?
Солдат не ответил, а только пожал плечами.

- Незадача за незадачей прямо, - вздохнул лейтенант. – Что же делать, что же делать? Ладно, Усман, давай выползай назад, этот дух для нас сейчас не враг, а только раненный. Надеюсь, в спину не стрельнет, - и Федор начал внимательно осматривать все вокруг. Автомат ППШ, прикрытый спальным мешком, несколько удивил его, но рассматривать найденное оружие не стал, а только передал его Усману. Больше ничего не лежало ни под раненным, ни вокруг него.

- Товарищ лейтенант, - услышал он голос вернувшегося сапера. – Так вы же приказали пулеметчику сидеть там.

- Не понял, - Федор обернулся к Воробьеву. – Ты не понял, что я сказал?

- Не приказывал он пулеметчику оставаться там, - поддержал Федора Усман.

- А-а…

- Товарищ лейтенант, - окликнул офицера подползший за Синицей Лукашов, - я прибыл.

- Вот что, - Федор, вспомнив, что действительно приказал Лукашову закрепиться с Синицей на верху, сделал вид, что вызвал пулеметчика по другой причине. – Саша, ты как пулеметчик, оцени здесь местность, точки прострела, а ты, - посмотрев на сапера, давай-ка назад, и пусть его заменит, - ткнув в Лукашова, - Костя Федоров. Здесь пулеметчик важнее, а там и пистолета хватит, узкая тропка, понял.

- Так точно, - повеселев, прошептал сапер.

- Солдат, только бы-ыстро, и назад. Да, и сержанта позови, нужно разобраться с раненным духом.

- Есть! – и Воробьев исчез.

«Напасть, какая, вот напасть, - пытаясь найти правильное решение, Федор стал нервно постукивать костяшками пальцев по камню. – Вот напасть. Здесь все-таки лучше расположить пулемет, чем там. Да-да. По той тропке будут двигаться только одиночки, а здесь?»

- Товарищ лейтенант, - окликнул вернувшийся Лукашов. – Там все навиду, даже прикрыться нечем. Нужно камни тащить, а то мишенью, как в тире буду. А если они здесь сунутся, не знаю, ширина ручья большая, нужен мне помощник, чтобы ленту поправлять, подавать новую.

«Вот-вот, значит, правильно решил, что расположу здесь пулемет», - подумал Федор.

- …Может, тогда сапера в помощь мне дадите?

- А он разберется? – невольно спросил лейтенант.

- Так не первый день в Афгане.

- Да-да, - согласился Федор. – Посмотрим. Саша, короче, так, камни сейчас приготовим, только расположим их, где лучше, а? – Федор стал осматриваться по сторонам. - Скорее всего, за выступом, хотя – нет, нельзя, одной гранаты хватит, чтобы все здесь раскалашматить. Осмотрись еще раз внимательно, только не высовывайся, а то сам понимаешь…


Темнело быстро. Несмотря на спускающуюся в горы прохладу, руки начали потеть, как и лицо. Федор, не находя себе место, часто поднимался вверх, потом – вниз. И понимал, что единственный, кто сейчас шумел, так это именно он, прыгая с камней и перебираясь к ребятам, залегшим в засаде. А по-другому и нельзя, солдат нужно менять на посту через каждые два часа, и смотреть, чтобы не заснули: за четверо бессонных суток, и, находясь в постоянном напряжении, организм уже сам начинал управлять тобой, и отключать какие-то чувства, давая возможность отдохнуть нервной системе. Ни кто об этом Федору не говорил, до этой мысли он дошел сам после третьего выхода на «боевые» со своей группой. Когда об этом предположении рассказал своему сокурснику Лешке, командиру взвода из соседней роты, тот его поддержал.

- Синица, как ты? – Федор похлопал лежащего рядом с собой солдата.

- Товарищ лейтенант, я не Синица, ему еще сорок минут спать.

- Извини, - вздохнул Федор, - сбился уже. – Я – вниз, посмотрю как там, и, выбирая на ощупь выступы камней начал спускаться.
Ночь шла очень долго. Циферблат электронных часов, которые он приобрел месяц назад в «Тысяче мелочей» в Кабуле, был запылен изнутри, и на нем почти невозможно было рассмотреть время. Приходилось спрашивать у солдат, и внимательно вслушиваться в тишину гор, которая начинала звенеть в ушах, да с такой силой, как школьный звонок на перемену.

- Товарищ лейтенант, - разбудил его толчком локтя в бок, Воробьев.

- Да-да, - протирая глаза, откликнулся Федор, - что такое?

- Слышите? - еще тише прошептал солдат.

Где-то что-то шумнуло, камень скатился по уступу, только, где именно это произошло, Федор не расслышал.

- Это не заяц, - шепчет сапер. – Духи, они где-то слева от нас, внизу, я там перед Лукашовым сигналку поставил с Ф-1.

- Угу, - прошептал лейтенант. – Духи, значит, не хотят свои мины нам дарить. Давай, я – вниз, - и Федор, пытаясь побороть навалившуюся на все тело усталость, пополз назад.
То, что они догадались убрать с перехода все камни, успокаивало, и оставалось только два «врага» мешающих ему – усталость и ночная чернота.

Рассвет в горах приходит быстро, принося вместе с собой неимоверный холод, от которого уже не спрячешься. Дрожь в коленях, в руках, в зубах мешают сосредоточиться. Этого, скорее всего, и ждут духи, и они уже где-то рядом, ожидают своего часа. Шурави не машины – устанут за ночь и тогда их можно, как говорится, взять спокойно, холодненькими. Но, главное в том, что это должен понимать не только офицер шурави, и каждый солдат из его группы.

Шорох, раздавшийся из кустарника, как электрический ток, прошедший по сети, закончился толчком пулеметчика в спину Федора. Тот в ответ кивнул подбородком, и что-то прошептал, типа:  «Молодец, я тоже слышал».

И опять все замерло. Федор продвинул вперед себя автомат и поправил его магазин с патронами, мешающий локтю.

«Ну, где же вы духи? Только не торопитесь, дайте подняться повыше солнышку, а то…»

Вспорол тишину одиночный выстрел сверху и шум чего-то грузно падающего с той стороны высотки… Лейтенант, тут же вскочил и полез наверх. Это Синица отличился, убил кого-то из приближающихся людей к нему по горной тропке.

- Я только догадался, что кто-то лезет сюда…

- Правильно, солдат, - то ли похвалил, то ли согласился со снайпером Федор, - на вас, ребята, вся надежда. Не спать только, Усман?

- Да, - раздался слева голос Мантураева.

- Что там?

- Дух был.

- Так что ты, молодец, Синица, продолжай свою работу также. Наших по этой тропке не ожидается, так что работай. Я – вниз, каша, чувствую, и там сейчас начнется. Перловая.
Взрыв, раздавшийся внизу, и свист сигнальных ракет стали подтверждением этому. И лейтенант как белка, в мгновение ока исчез, и только раздался негромкий шум его кроссовок, прыгающих с камня на камень.

Когда Федор подполз к Лукашову, тот прошептал.

- Затаились. Я даже не увидел их.

- А может это и не духи, а проволока отошла от гранаты? – высказал свое мнение лейтенант.

- Не, товарищ лейтенант, после взрыва вон там, - солдат указательным пальцем ткнул влево, в сторону кустарника, - с той стороны стоны слышал. Духи это. А там что было?

- Синица кого-то с тропки сбил, - прошептал Федор и похлопал пулеметчика по плечу, мол, нужна тишина.

Взрыв, раздавшийся за кустарником, по звуку и срубленным веткам, говорил о том, что душманы стреляли из миномета. Второй взрыв прозвучал там же, только чуть подальше, в русле сухого ручья или реки, на карте он не был обозначен,  и – третий, между ними. Осколки камней шрапнелью посекли уступ скалы, за которым прятался пулеметчик с командиром группы.

- Не-е, им нас из того самовара не взять, - начал рассуждать вслух Лукашов.

- Из миномета? – переспрашивая или соглашаясь, прошептал Федор.

– Склон горы нас защищает, мы под ним, как под зонтиком.

- Я о том же говорю. Они так сами себя и перебьют.

- Не торопись, если они местные, то перебросят пару мин под углом повыше и нашим ребятам Синице, медбрату и остальным будет не сдобровать… - только и успел прошептать Федор, как за тем же кустом началась активная перестрелка. Именно перестрелка, так как по звуку выстрелов было слышно, что пальбы идет с разных расстояний. Несколько пуль с громом выбили из скалы камни, и те, как ледышки, посыпались вниз, крошась и разбиваясь о выступ, за которым лежал Лукашов.

- Ну, дают, - прошептал он и натянул на сухом от пыли и гряз лице улыбку. – Ну прямо как в кино, товарищ лейтенант, только там пули свистят, а тут – колошматят.

- Только, спокойствие, Володя.

- Я, Саша! – поправил лейтенанта Лукашов.

- А я что сказал.

- Извините, видно не расслышал, товарищ… - кашлянул Лукашов.

Сверху, сзади них с вершины раздался залп автоматных и пулеметных очередей по кустарнику и сухому руслу ручья, находящихся в пятидесяти, может чуть дальше, от Федора и Лукашова.

Что ж делать, включились в эту войну и бойцы соседней группы - с расщелины, значит, Федор не ошибся к ним приближаются духи. Но кто, же мог там, с другой стороны ввязаться с духами в бой? Может все же сами царандоевцы? Их колонна шла в Панджшер за десантниками, буквально, наступая им на пятки. Да и расположились они совсем рядом с их дивизией, прикрывая с правого края – из Пакистана.

«А может это кто-то из наших идет вслед за караваном, с разведроты, сопровождают караван духов с оружием», - сумбурно, перебирал все подходящие ситуации, Федор.

- Товарищ лейтенант, - навис над лейтенантом радист и подает ему наушники, - там вас спрашивают.

- Это сто семьдесят четвертый, - услышал он голос командира соседней группы. – Видно ожидается большой переполох, кто-то кому-то дорогу перешел, если это, конечно, духи с духами бьются, то ладно.

- А может царандоевцы с духами? – высказал свое предположение Федор.

- Может и так, семьдесят пятый. Но что-то первые, что ближе к тебе тащат на себе, а не на ишаках и верблюдах. Может в склад, на котором ты сидишь. А сзади их жалят тоже духи. Моего снайпера сняли только что, прямо в глаз. Так что бди! – и в наушниках раздался сильный писк.

«Расстроился семьдесят четвертый, - вздохнул Федор. – Снайпера в глаз, это, наверное тот, кто осла вечером хлопнул. Значит, сидели здесь. Погоди-ка, погоди-ка, семьдесят четвертый говорил что те тащат на себе что-то – ящики или мешки? Так. Значит этот снайпер здесь уже давно сидит. Лукашов говорил, что тот с бура ишака взял, с глушака старого. Что-то здесь не вяжется. И зачем ему тогда было себя вчера выдавать? Глупость какая-то», - но не стал просить радиста связаться с соседом. Что-то защемило в душе, что-то здесь не так.

«Засада», - определил лейтенант и посмотрел на замершего Лукашова.

- Саша, твоя мина сработала. Ну, та, которую наш сапер установил? Ну, - и ткнул никак не реагирующего на его вопрос Лукашова.

- Нет, - ответил тот, - она где-то там, за кустом сработала, просто очень громко, американская видно.
- «Американская» говоришь. Как меня тот кустарник закол<font color=#909090>****</font>. Может его срезать?

- Я сейчас, - и Лукашов, приложившись к прицелу пулемета, стал выцеливать.

- Стой, паря, я тебе еще такого приказа не давал.

- А у меня, товарищ лейтенант, и не получится, камень мешает, - указал подбородком за выступ скалы. – Нужен лазер. А вылезти за него может? – и с каким-то испугом или вопросом посмотрел на командира.

- Там, - ткнув большим пальцем вверх, - минут тридцать назад их снайпера прямо в глаз убили.

- Опа-а, - только и сказал Лукашов, и, прикусив зубами губу прищурившись смотрит на лейтенанта.

- А ты говоришь, высунуться. Они здесь только этого и ждут, у них каждый камушек пристрелян, и похоже, их снайпер, а может и не один, здесь уже давно сидят. Что-то тащат их солдаты сюда, а сзади им кто-то хвост поджимает, огрызаются, а сюда пойти боятся, - высказал солдату свое мнение Федор.

- Так все тогда хип-хоп.

- Дай Бог, Саша, дай Бог. Но мне кажется, что это мы в засаде. Сзади нас ручей, никто не охраняет проход, только ребята сверху.

- А откуда вы знаете? – шепчет Лукашов.

- Да мы-то были последней группой. За нами ни  кто не шел.

- А может позже?

- Кто? Солдат, кто, разве что политотдел со штабом.

- Но, там этот, ваш знакомый журналист ждал разведгруппу, может он за нами отправился.
Федор растер ладонью лицо и, посмотрев на солдата, прошептал:

- Он, тот лейтенант, стоит как жизнь нашего командира полка. Понял?

- Не понял, - не сводит глаз с лейтенанта Лукашов.

- Он журналистом там – в Союзе был, а здесь начальник отряда пропаганды и агитации, понял? Не понял. У него группа солдат и офицеров переводчиков наизусть знают не только Коран. В Дехсабзе благодаря им, разведгруппу из бойни вытащили, начали петь духам их псалмы, те и выпустили наших ребят из капкана, понял? Так что, зубы на этого летеху, думаю, теперь все моджахеды Афгана, как на Кара-майора, охотятся, и на нашего комдива.

- А-а…

Но Лукашов так и не успел задать следующего вопроса, как ладонь Федора легла ему на рот:

- Потом расскажу, солдат, когда вернемся. Ты это, работай, и – повернувшись к радисту, прошептал, - сапера сюда.

 
- Нет, нет, - Воробьев нагнувшись над картой, ткнул грязным пальцем в сужение коричневых линий с зубчиками, смотрящих друг на друга. – Вот здесь мы находимся, товарищ лейтенант. Склоны здесь крутые, только может змея по ним проползет. Перед выступами, где вы на меня хотели кричать, помните?

- Что там было?

- Ну, я остановился, а вы сразу ругаться, что нельзя там стоять, участок обстреливается.

- А-а, так ты же сапер, Коля, ты должен вперед смотреть, а не разевать свой рот и горами любоваться.

- Так, я ж не баб там искал, товарищ лейтенант, а думал поставить там растяжку, и смотрел, за что ее закрепить.

- Ну…

- Но вы же вчера приказали мне растяжки поставить, и я вот там, - приподнявшись на коленях Воробьев ткнул пальцем за камень, на первой ступени ее поставил, а вторую, там, где вы меня послали… - испуганно смотрит солдат на лейтенанта. – Что, неправильно сделал?

- Фу-у, - вздохнул Федор, - а они хорошо видны?

- Ну, кто как будет смотреть. Так что, снять их?

- Коля, - и посмотрев на рядом сидящего радиста и Усмана, сказал, - мы, кажется, сами, ребята, в капкан попали. Так что если оттуда к нам еще никто не подошел, то этого скоро дождемся, мы сейчас находимся на духовской точке. Здесь не только их склад, но, похоже, и госпиталь, и – казарма.

- Во-во, там еще вроде что-то колодца, - затараторил Воробьев.

- Почему молчал, - лейтенант взял за ворот сапера.

- Так может, и нет, может просто яма с водой. Сами же говорили, в горах ничего не трогать, ни еды, ни воды.

- Да, да, правильно, - прижав ладонью Воробьева за шею, прошептал Федор. – Но сказать нужно было.

- Так мы на высотке сидели, я и не думал, что будем спускаться сюда.

- Не оправдывайся, - перебил его лейтенант. – Что там еще интересного приметил?

- Больше ничего, этот, как его, проводник уж больно нас торопил, и не осмотришься толком по сторонам.

- Товарищ лейтенант, - окликнул радист, - опять вас.

Это был командир полка:

- Я долго ждать тебя буду, двести семьдесят пятый?

- Товарищ, э-э кабан, то есть…

- Да ты меня еще быком назови? – раздраженно гавкнул наушник.

- …Вепрь. Похоже, зеленые с коричневыми гадюками встретились, жалятся. Может коричневые с коричневыми. Первые что-то тащили и здесь мы наткнулись на гюрзу, ну, засаду, - сбивчиво начал рассказывать Федор.

- Понятно. Гюрза говоришь, - шипел и рычал наушник. – Значит так, когда ты нам головы от гадюки передашь, тогда и молодцом будешь, двести семьдесят пятый. Скоро все закончится.

- Так точно, товарищ, - и, ища подходящее слово, замолчал.

- Вепрь, - помогли ему наушники. – Война парень, будь бдителен… - и раздался длинный писк.

- Досталось от командира? – смотрит на лейтенанта сапер.

- Досталось! – кивнул Федор. – Похоже, мы со спины открыты, кто хочет тот и ужалит нас.

- Товарищ лейтенант, - снова сует ему наушники радист.

- Семьдесят пятый, это четвертый, готовься, я ничем помочь тебе не могу. Кажется, там потихонечку разобрался с дальними, а ближних - не вижу. Третий тебе тоже не помощник.

- Смотри мне в хвост, - сказал Федор, - а то сам понимаешь.

- Там все вижу. С Богом!
Федор передал наушники назад радисту и, посмотрев на него, спросил?

- Афоня, молодец! – и похлопал смущенного солдата по плечу. – Мужики, выживем, проставлюсь. Честное слово!

И снова тишина. Тишина с перепевом какого-то афганского соловья, клокочущим писком какой-то крысы или тушканчика.

«Ишь, как рассвистелся, наверное, самочку подзывает, а может и детенышей своих. Я не зоолог, а был бы им, то записывал бы все это в блокнотик и отчитывался бы перед каким-то профессором, что в горах каких-нибудь Карпат или Тянь-Шаня найден новый вид суслика-тушканного там, или еще какой-то мыши, - Федор улыбнулся про себя. – Зоолог, ботаник…»

Усман поднял палец и посмотрел на лейтенанта. Федор кивнул ему в ответ, мол, слышу. И приложив ладонь к уху напрягся.

- Товарищ лейтенант, вроде кричат нас – шурави.

- И еще что-то… - прошептал Федор, - сарбоса, что ли.

- Да-да.

- Не торопись Усман если жить хочешь, - вставил свое слово сапер.

- Ты тоже слышал? – спросил у Воробьева лейтенант.

- Вроде что-то похожее, - согласился тот.

И все заново повторилось, теперь отдаленный крик афганца хорошо расслышали все.

- Он кричит, что они с нами шли, - перевел Усман, - а на Файзабаде получили задание выдвинуться сюда и поэтому ушли от колонны.

- Красиво придумал, - сказал Федор. – Только молчи, Усман. Пока молчи, а то им может только и нужно узнать, где мы.

- Верно говорите, товарищ лейтенант, - поддержал Лукашов.

- Что он там еще балакает? – спросил у Усмана Федор.

- Да что-то насчет раненных у него солдат. Здесь на духов попал, они его и потрепали, спасибо, говорит, что помогли.

- Вот как. Ладно, радист, передай Вепрю, что зеленые помощи просят. Погоди-ка, Усман, кто он, спроси.

- Старший капитан Сарбаз, он пуштун, плохо говорит на нашем.

- А фамилия у него есть?

- Его зовут Сарбаз, это значит орел, так его зовут в Царандое. Это имя всем их начальникам известно хорошо.

- Афоня, - Федор посмотрел на радиста, - так и передай, зеленый Сарбаз просит защиты.

***
Сарбаз был худощавым и долговязым, рука тонкая, бессильная и холодная. Федор таких называл тряпками, и никогда не стремился поддерживать с ними близкого знакомства. Что с тряпки взять? А ничего, только то и делай, что выслушивай его писклявый плач, и другие всякие нудности.

Сарбаз, командир разведроты. Это несколько удивило Федора, еще раз осмотрел этого худощавого, человека-каланчу и остановился на его широкой улыбке и руке, которая мягко прижимала его ладонь и трясла – от радости.

- Чего он говорит? – спросил Федор.

- Они захватили очень важные документы.

- Ну…

- Еще он говорит, - что они захватили, ну я не понимаю как это сказать. Ну, что-то вроде списка что ли, местных командиров.

- А в мешках что тащили?

- Ну, тряпки разные, он сын богатого дуканщика, ну, как это сказать, собственного магазин, что ли. Вернее он сам богатый дуканщик, у него три больших магазина в Кабуле, вот и нашел в складе шелк, или что-то вроде этого, настоящий китайский и захватил.

- Вот, блин, кому война, а кому нажива, - усмехнулся Федор смотря в глаза Сарбазу. А тот, думая, что ему что-то хорошее хочет сказать командир шурави, что-то спрашивает у Усмана.

- Скажи ему, что с него магарыч за спасение.

- О-о, он сказал с него сто баранов.

- Запомним, - улыбнулся Федор. – Спроси, зачем он уходил с Файзабада сюда.

Афганец, услышав этот вопрос, перестал улыбаться и положив руку на сердце начал быстро что-то рассказывать.

- Его отец Толвак, руководит здесь небольшим душманским отрядом. Он, хорошо знает нашего армейского командира спецназа Кара-майора, и ему во всем помогал, когда он стоял со своим отрядом здесь в Панджшере. Сейчас Кара-майор уже далеко отсюда, Ахмад-шах злой на него, опять воюет, и Сарбаз боится, что отец его, а он со своими моджахедами где-то здесь, попадет под вас и вы его убьете.

- Вот какие дела, - покачал головой Федор. – Понятно. Усман, отведи его к тому раненному афганцу, знает ли он его.

Как оказалось, это был солдат из банды отца Сарбаза. О чем они говорили, старший капитан так и не сказал, а Усман, не понял их быстротечного разговора на пушту.
 
***
Вертолет, упершись одним колесом на камень, второе держал на весу. Солдаты, перекидывая один другому мины, как арбузы, закидывали их всалон в руки медбрата, стоящего посередине борта вертолета и передававшего снаряды саперу, который складировал их .

Федор, ухватив за руку старшего капитана, силой потащил его вниз за собою, толкая впереди себя Усмана. Когда зашли за скалу, служащую стеной для звука винтокрылой машины и можно было спокойнее разговаривать, Федор сказал:

- Спроси, солдат, у него, это они того ишака вчера убили.

Через несколько секунд Мантураев в ответ покачал головой.

- А кто? – чуть не закричал Федор.

- Моджахеды, говорит, скорее всего его отца. Отец не хочет воевать против меня. Он друг Кара-майора. И вас он не тронет, вы меня спасли.

- Вот как?

- Дя-дя, - схватив за руку лейтенанта афганец не сводя глаз с Федора начал часто кивать головой.

- Иди, иди, - отмахнулся от него лейтенант, и Усман, взяв царандоевца за локоть, потащил его к вертолету.

Тяжеленная машина, подняв веер пыли и камней, оторвала свое колесо от камня и медленно, пуская во все стороны искрящиеся ракеты, стала тяжело подниматься вверх, и, поймав поток воздуха, наклонилась своим «подбородком» вниз пошла между ущельем, быстро набирая высоту.

Федор, прищурившись, наблюдал за ней до тех пор, пока эта винтокрылая машина не скрылась за уступом горы, а за ней и две стрекочущие мухи «Ми-24» - сопровождавшие ее.

- Видно очень важную информацию этот кэп имел, - нарушил тишину Усман.

- Видно, - согласился Федор, - даже нам места не хватило в вертолете. Сколько с ним солдат было?

- Три, - сказал Лукашов.- Двое, говорил, погибли.

- А ты, что здесь делаешь, - словно проснулся Федор, - а ну бегом на свою точку!

- Так там – это, ну, - с дрожью в голосе начал лепетать ефрейтор, - ну как его, это, ну, Воробей остался.

- Бегом на место. А ты что здесь делаешь? – то ли вопросительно, то ли с издевкой посмотрел лейтенант на Синицу.

– Ребята все по местам. Не хватало расслабляться еще нам. Афоня, передай Вепрю, борт ушел.

***
И опять ночь. Её черные краски заливают все вокруг, только точки звездочки мерцают где-то высоко в небесной глубине. Те, кто разбираются в астрологии, сейчас нашли бы созвездия Льва, Весов, а Федор бы – Девы, под знаком которой он родился. Где оно это созвездие, а также Стрельца, под кроной которого родилась его любимая женушка, и Овна – дочка. Какая она? Он видел младенца всего лишь три дня, после того как жену с ней выписали из роддома, и – все.
Опять где-то со скалы полетел вниз камень, стучащий о ее выступы.

«Только бы не уснуть, - подумал Федор и приложил голову на локоть. – Нет, нужно сейчас встать и проверить посты, а потом взять спальный мешок. Погоди, а где же я его оставил? Там на верху, еще позавчера. Подумать только, чего только за это время здесь не произошло. А дочка…»

Малышка еле-еле удерживала в своем маленьком ротике большую, похожую на цветок ромашки, пустышку, которую Федор купил в день ее рождения в аптеке. Ой, какая она большая встала, сидит на руках Светланки и вот-вот вырвется из них, так хочется малышке к отцу. А Светланка как исхудала, и чего она такая худая, и чего она такая худая? Ну ничего я скоро с войны вернусь и все в нашей семье наладится. Света, Света, Кристина…

- … Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант, - дергал его за плечо Усман. – Духи!

- Что? – не понял Федор.

- Духи вроде там, Лукашов слышал как переползают.

- Не понял, - Федор растирает лицо, и никак не может понять, что ему сейчас нужно делать. Так, духи, духи, кто такие духи? Опа-а, духи, этого еще не хватало.

- Где он? – спросил лейтенант. – Где Лукашов?

- Так вот он, там, здесь, вон, - шепчет Усман.

- Саня, ночной прицел есть? Посмотри.

«Нужно молчать, - поставил перед собой установку Федор, и затаился, крепче сжимая в руках свой автомат.

Черные краски ночи поглощали в себе свет звезд, и хоть, сколько не привыкай к ночи, все равно вокруг себя ничего не видно. 

Камни быстро забирали тепло, все тело начинало дрожать, зубы отдавать гопака, как и колени, локти.
Рассвет медленно поднимался из-за вершин, освещая каньоны ущелья Панджшера. Федор несколько раз перевернулся влево, за ним – Усман, потом – вправо. Эти движения не согревали, но хоть как-то раскрепощали мышцы тела, не давали им затекти. А когда стало светлее, Федор все-таки решил подняться и пошел к «ступеням» наверх. Двигаться было очень трудно. За ним также поднялся Мантураев Усман, и, передвигаясь кряхтя, старался не отставать от офицера.

Первая ступенька была самой высокой, вторая – поменьше, третья – крутая…

***
Яркий свет фонаря бил прямо в глаза Федору, и что-то сильное постукивало его по щекам. Тяжесть в затылке, висках, не давала возможности понять, где сейчас он находится, и что с ним произошло. Приходил в себя с трудом, как после тяжелого сна.

И только через какое-то время Федор начал осознавать, что светит ему в глаза солнце, и временами закрывает от него лицо склонившегося над ним бородача. Незнакомое оскалившееся. Это же душман, что-то ёкнуло внутри.

- Афсар, афсар…

- Ну, - облокотившись на локти, приподнялся Федор.

- Это отец того царандоевца, - услышал лейтенант голос Усмана.

– Он нам оставляет жизнь, и говорит, что бы мы ушли отсюда…
И тут же Федор почувствовал новую тяжелую волну, захлестнувшую его сознание…

Кто-то беспрерывно стучал в висок, вызывая невыносимую боль в затылке. Покряхтывая Федор, открыл глаза, но ничего не видел кроме красных и оранжевых с желтыми кругами, появляющимися перед ним, и увеличивающимися до гигантских размеров. Что-то холодное, давящее лоб, стало помогать ему внимательнее присматриваться к кругам: они тут же начинали лопаться, оставляя после себя серый туман. Но и туман начал принимать какие-то непонятные формы, с черными и серыми линиями, которые что-то напоминающими ему. Присмотрелся, и увидел линии лица. Лица?
Да-да, это лицо Лукашова. А кто такой Лукашов?

- О, мужики, он пришел в себя. Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант!

Тяжесть не уходила, но и не мешала думать. Это понял Федор, когда увидел перед собой новое незнакомое ему лицо, но которое почему-то все же было знакомо. Кто он?

Что-то сильное ударило в нос, Федор скривился, и словно, проснулся, быстро задышав.

- Что случилось? – буквально вырвалось из его рта.

- Так духи на нас напали, - начал быстро рассказывать ему Лукашов, - сбросили нас туда, - куда-то в сторону ткнул пальцем солдат. - Потом спустился к нам их командир, э-э… Ну, душманский командир…

- Толвак, отец Сарбазу, того старшего капитана с царандоевцами, которых мы спасли, - включился в разговор Усман. – Он сказал, что оставит нас в живых, за то, что спасли его сына, и сказал, чтобы мы быстрее убирались отсюда.

- Где он? – упершись на руки сел Федор.

- Ушли, там у них, оказывается, потайной вход был.

- Где?

- Товарищ лейтенант, он дал нам время, если сегодня не уйдем отсюда, убьет нас, - подключился к разговору Синица и сунул в руку Федора патрон от крупнокалиберного пулемета ДШК. – Это нам на память, товарищ лейтенант,  он оставил. Это пуля, которая каждого из нас должна была убить.

Федор рассматривал зажатый в пальцах патрон. Сознание потихонечку стало возвращаться.

«Да-а, - подумал про себя Федор, - эта пуля как граната, могла бы сейчас разорвать каждого из них на куски. Каждого!» – и глубоко вздохнул.

- Все живы?

- Да, - отозвался медбрат. – Но после боевых нужно каждого осмотреть врачу. Они использовали какой-то газ, как снотворное действал. Я так ничего и не понял, что со мною произошло, а вас с Усманом, по затылку ударили, и Лукашова – тоже. Я кровь остановил, вроде бы сильного сотрясения мозга нет, а у вас? Товарищ лейтенант, вас случайно не тошнит? Как чувствуете себя, товарищ лейтенант?

- Нормально, сержант, нормально.

Лейтенант с трудом поднялся с земли и облокотился спиной о камень:

- Оружие сохранилось?

- Да все здесь, как лежало, так и лежит, - сказал кто-то из собравшихся вокруг офицера бойцов. – Вот ваш автомат. Они ничего не взяли.

- Удивительно.

- Они сказали, что имя этому патрону Джелал ад-Дин.

- Как это понять? – спросил у Усмана Федор.

- Величие веры, - ответил тот. -

- А с чем это связано, Усман?

- С нашей верой в Аллаха, товарищ лейтенант, и соблюдение ее законов.

- Да, я так и назову этот патрон -  Джелал ад-Дин. Величие веры! Сильно сказано. Ребята, вы все здесь?

- Так точно, товарищ лейтенант, - отозвались бойцы.

- Ну, тогда слушайте мой очередной приказ, и запомните его, как Устав часового. Все его помнят?

- Так точно.

- То, что сейчас с нами произошло, это должно остаться нашим секретом, а то не поверят и затаскают нас особисты. Я думаю ни у кого из вас нет охоты под трибунал попасть, как и мне? Еще и предателями могут назвать, да кем угодно, так что,  ребята,... – Федор развел руки, - вроде ничего плохого не сделали, и предательского – тоже, и живы остались. Толвак милостив оказался.
- Рахам диль Толвак, - сказал Усман.
- Так что, договорились, да, - Федор пропустил вниманием слова Усмана

- Да! – в один голос согласились бойцы.

- Ну, вот и хорошо, потому что, сам бы не поверил в такую форс-мажорную ситуацию, честное слово. А теперь по местам, бойцы, всем занять оборону и наблюдать за противником. Сапер! Заминируй их выход, чтобы больше не лезли к нам.

Соседние группы, спустившиеся с высотки к группе Федора Иванова, не знали, что с ними произошло здесь. Это к лучшему. Лейтенант со своими бойцами быстрым шагом шли за соседями по высохшему руслу горного ручья. Старший лейтенант Красавин, идущий за Ивановым, сказал:

- Почаще бы так, просидели на вершине, даже стрельнуть на пришлось.

- Это нам с тобой повезло, - ответил ему Федор, - у соседей снайпер погиб.

- Да слышал, - сконфузился тот. – Ты знаешь, Федор, аж мурашки под кожей лезут. Это, получается, если на этом выходе повезло, значит, на другом будет что-то не так…

Прав был старший лейтенант, через несколько дней его группа попала под шквальный огонь душман, и он получил тяжелое ранение. Как судьба сложилась у того старлея Федор так и не узнал, операция за операцией проходили на Баграме, в Пули-Хумри, а на Кундузе и его пуля не пожалела, после чего только и оставалось считать ему, как количество хирургических операций.

***
Федор насчитал семь гудков, и хотел было уже закрыть телефон, как на том конце «провода» незнакомый баритон ответил:

- Здорово, сын! Как у тебя дела?

- Это не сын, - сказал Федор, - а лейтенант Иванов. Может помнишь такого, ефрейтор Лукашов. Как там все наши живы?

- Товарищ лейтенант, как здорово, значит, вы живы?!