Чем Россия не Япония?

Неисповедимы пути Господни. Эти слова хорошо осознаёшь, когда, стоя на пригорке возле глухой русской деревни Берёзы, от которой осталось три дома и заросшие могильные плиты, мысленно устремляешь свой взор на другой край земли, силясь понять, какой путь приходится проделать одному человеку, чтобы просветить светом Христовым целую страну. На родине святителя Николая Японского сегодня вновь всходят ростки памяти о светильнике Божием. И главный из них — храм, построенный сравнительно недавно рядом с местом рождения святого и ему посвящённый. О ростках веры в русской глубинке — беседа с протоиереем Артемием Рублёвым, настоятелем храма Николая Японского в посёлке Мирный Оленинского района Тверской области.
— Отец Артемий, скажите, местные жители осознают, на чьей родине они живут?
— Знают, понимают, но никак в своей жизни это не проявляют. То есть понимают умом, но не доходит до сердца. Есть даже живые родственники. В нашей школе учится мальчишка Максим, который приходится внучатым племянником святителю Николаю Японскому. Он знает, чьим является родственником, но в храм не ходит.
— Кроме памятного креста, воздвигнутого на месте дома святителя, и храма во имя равноапостольного Николая Японского в посёлке Мирный что ещё напоминает здесь о нём?
— В районном центре Оленино есть музей святителя Николая Японского, он создан на основе тех материалов, которые собрали у нас в посёлке. Очень надеюсь, что найдутся благотворители для постройки музея и в нашем посёлке. К тому же место уже запланировано. И когда-нибудь одна из улиц нашего посёлка станет носить имя Николая Японского.
— Какова история появления храма на родине святого?
— Изначально храм (Вознесенский, с приделами Феодосия Тотемского 1748 года и Георгия Победоносца 1812 года) был не в посёлке, а в деревне Берёзе, недалеко от дома святителя Николая Японского. После войны церковь была разобрана полностью. А когда возникла необходимость возрождения церковной жизни, то очень долго шли разговоры о том, где строить храм: там, где он был исторически, или в посёлке. Слава Богу, победила вторая точка зрения, поскольку храм — это не памятник и мемориал, а место церковного общения людей. А в деревне Берёзе, где родился святой, людей практически не осталось.
— Как проходило стро-ительство храма?
— Люди строили. Будущие прихожане приходили к месту строительства и помогали, чем могли.
— А православные Японии как-то помогали?
— Нет. Они участвовали только в воздвижении креста в 1998 году. Тогда приезжал представитель посольства Японии, который в том числе принимал участие в установке памятного камня и таблички на двух языках. От Японской Православной Автокефальной Церкви никого не было в храме ни разу.
— Но ведь православные японцы приезжают в Россию.
— В Москву приезжают, да. А в Тверской области плохо развит туристический бизнес. Нужно понимать японский менталитет. Японцы очень любят путешествовать, смотреть достопримечательности, наполнять себя новыми впечатлениями. Когда речь заходит о духовной жизни, то начинается совсем другой мир. Они обоснованно считают, что духовный мир — это мир их сердца, их дома, поэтому не надо никуда ехать.
[На родине святителя] — Что сегодня представляет ваш приход?
— Я бы сказал, что мы сейчас на начальной стадии собирания прихода. Пока не получается прихода в том виде, как этого хочется. Постоянных прихожан порядка двадцати человек. Но зато при храме заботами моей матушки Галины и преподавателя воскресной школы Марии Олеговны Жильцовой активно действует воскресная школа. Даже в каникулы дети идут к матушке с просьбой позаниматься. Летом мы устраиваем большой лагерь, в котором собирается до сорока детей, и проводим велопоходы. В этом году мы проехали 957 километров.
— А родителям передаётся детская вера?
— Да. Потому что вслед за детьми в храм приходят и родители. Так происходит повсеместно.
— Знакомство с трудами равноапостольного Николая Японского помогает вам в вашей священнической деятельности?
— Конечно. Правда, полное издание дневников святителя не по средствам купить нашему храму, поэтому пользуюсь опубликованными выдержками. Бросается в глаза устрашающая параллель: опыт миссионерской деятельности святителя Николая Японского среди язычников, в стране, в некоторой степени антихристианской, как ни странно, «работает» и у нас — в стране православной. Те примеры терпения и житейской мудрости, что святитель Николай показывал, общаясь с самураями, зачастую пригождаются здесь в общении с людьми, которые по корням своим должны быть православными. Сейчас мы в отношении Церкви — как те японцы, к которым приехал с миссией равноапостольный Николай. Его удивительная мудрость включала в себя любовь к людям. Вот пример: когда к нему пришел самурай и заявил, что хочет его убить, святитель Николай отнёсся к нему с любовью. Он показал в тот момент высшее проявление христианской любви — любовь к врагу. Этому нужно учиться и учиться.
— Страшная картина, если вспомнить, что Русь крестилась более тысячи лет назад…
— Страшная. В проповедях я говорю про то, что в былые времена наши миссионеры — вспомним святителей Иоанна Шанхайского, Германа Аляскинского — с проповедью Христа доходили до других стран, а сейчас земля русская переполнена иноземными миссионерами. Увы, большинство людей среднего возраста лишены интереса к Богу и воспринимают Церковь как элемент народной традиции. Священник, говорящий с амвона, интересен им ровно настолько, насколько интересен кокошник на голове у артистки. Дети же в силу своей открытости для нового ближе к Церкви. Поэтому основным видом деятельности священника в деревне остаётся работа с детьми и духовное окормление пожилых людей.
— Прожив пять лет в деревне, можете подтвердить расхожее мнение, что деревня умерла? Или это не окончательный диагноз?
— Не окончательный, но к этому всё идёт. Пока не изменится отношение государства к селу. Здесь вопрос социальной парадигмы: сейчас весь социум заточен на то, чтобы человеку уехать в город. И какие бы государство ни принимало программы по поддержке села, оно рискует превратиться в разрозненные компании фермеров. Сегодня деревня как система общежития пока обречена на увядание.
— Наличие действующего храма в деревне способно затормозить этот процесс?
— Нельзя ответить односложно. С одной стороны, Церковь никак не настроена, чтобы людей привязывать к земле; её задача — помогать человеку в духовной жизни. А уж где человек будет обустраивать свою духовную жизнь — в городе или деревне, — это его личное дело. Но, с другой стороны, храм призван удовлетворить, пожалуй, самую главную потребность человека — духовную. И в тех местах, где есть работа для людей, храм становится насущным дополнением к его физическим потребностям и нивелирует необходимость «бегства» в город.
Сейчас скажу крамольную вещь. Одна из причин бедственного положения деревни мне видится в моде на высшее образование. Сейчас всеми воспринимается как безспорный факт необходимость высшего образования для ребёнка. Я понимаю этих людей и сам хочу, чтобы мои дети получили высшее образование. Но вузы бывают только в городах. И молодой человек, уезжая из деревни в город, начинает там свой самый активный жизненный период — с 18 до 25 лет. Это значит, что работу — а студент не может не работать — он получит в городе. К тому же наверняка он устроит в этом возрасте и свою семейную жизнь. И тоже в городе. Так вернётся ли он после этого в деревню? Как из этого порочного круга вырваться, как сделать, чтобы социальный статус человек мог обретать без высшего образования или с высшим, но не уезжая из деревни? Может быть, имеет смысл подумать о старой советской системе распределения, когда выпускники вузов работали после их окончания на селе. Вероятность того, что человек тут женится и обзаведётся хозяйством, высока, а это значит: есть шанс, что он останется в деревне.
— Что в первую очередь помогает сельскому священнику в его служении?
— Матушка. Все остальное не конкурентно. Конечно, можно назвать и многих других людей, и многие вещи, но… Это несопоставимые величины. Честно скажу, что без своей матушки не потянул бы служение в деревне.
— Трудно было переезжать в деревню из города?
— Это было осознанное решение. Я тринадцать лет прослужил в Твери, в Покровском храме, и мы с матушкой давно созрели для переезда в деревню. Хотелось в тишину. Когда мы были окончательно готовы к переезду, появилась вакансия сельского священника. Когда я узнал, что это храм на родине святителя Николая Японского, то уцепился двумя руками за это предложение. Тут же написал прошение, которое Владыка подписал очень быстро. Я вижу в этом особый Промысл Божий.
— Помните свои первые впечатления?
— Да! Они были восторженными. Я приехал в золотую осень, здесь было очень красиво. Было явное ощущение того, что посёлок замер в 1970-х годах: газоны выкашиваются, кругом посажены цветы, люди вежливы. Спросил у собирающего в саду яблоки человека, как пройти к администрации посёлка. Он не только объяснил, но и угостил яблоками. Вот такое радушие и гостеприимство впечатлило. Очень благоприятное впечатление оставило отсутствие пьяных на улице, стоящей с бутылками пива молодёжи, курящих. Сегодня даже те школьники, про которых я точно знаю, что они курят, увидев взрослых, прячут сигареты. Этот факт, что молодёжь стесняется открыто курить, упаси Боже — матом ругаться, говорит об общей культуре населения.
— Общаясь с деревенской молодёжью, какие темы затрагиваете в первую очередь?
— Дети, особенно подростки, очень любопытны. Большое влияние на них оказывает кино. Когда они посмотрят новый фильм, то у них куча вопросов ко мне появляется: что так, что не так? как это воспринимать? Когда проходят новый материал по школьной программе, то часто интересуются и моим мнением по этой теме.
— В посёлке семьи многодетные или нет? Как они воспринимают вашу большую семью с шестью детьми, из которых двое — приёмные?
— Большинство семей здесь, как и в городе, не многодетные. Сказать точно, как воспринимают нашу семью, трудно. Изредка можно услышать, что «батюшка наш герой: столько детей имеет». А большинство спокойно к этому относится.
— Традиционно в деревне семьи были многодетными. Как сейчас здесь обстоит дело с рождаемостью? Или уже все думают, что иметь одного-двух детей — это нормально?
— В нашем посёлке, слава Богу, рожают. Приятно видеть молодых мам, гуляющих по посёлку с колясками. А пока рожают, посёлок точно не умрет. Но, как вы верно подметили, большинство считают нормой растить одного-двух детей.
— Батюшка, я слышал, вы учите японский язык.
— Да, я начинал его учить ещё на первом курсе института — тогда мне было интересно. Но потом за ненадобностью я это дело забросил. Но когда Господь определил мне служить на родине святителя Николая Японского, то я посчитал своим долгом прикоснуться к тому языку, на каком проповедовал токийский Владыка. Мне это кажется вполне естественным. Помимо японского языка я ещё интересуюсь и японской игрой го. Меня волнует вопрос, был ли знаком с этой почитаемой в Японии игрой святитель. Пока нельзя с определённой уверенностью сказать ни «да», ни «нет». Этот вопрос весьма важен, ведь игра сконцентрировала в себе японское мировоззрение, и вряд ли такой великий миссионер, познавая культуру страны, мог обойти эту тему.
— Как нужно воспитывать мальчишек, чтобы они стали настоящими мужчинами?
— Держать их подальше от матерей. Но это невозможно реализовать, потому что отцы больше времени заняты на работе и по этой причине удалены от воспитания подростков. А мальчикам не хватает именно мужского общения и мужского мировосприятия. Женская эмоциональность, женский образ жизни делают мальчиков домашними и маменькиными сынками. Мальчишкам необходимы спортивные секции, где они будут хотя бы несколько часов в неделю находиться в мужской среде, те же самые походы и лагеря, где они могут прочувствовать мужскую ответственность за себя и своих товарищей и где невозможно пожаловаться и покапризничать. Мужчины могут пособолезновать, но жалеть не будут, потому что понимают: жалость унижает человека. И ребёнок в такой среде привыкает к тому, что жаловаться не имеет смысла, потому что над ним скорее посмеются, чем пожалеют, и быстро меняет стиль своего поведения.
— Какие темы для проповедей актуальны в деревенском храме?
— Евангельские чтения. С одной стороны, это самые доступные и простые темы, а с другой — они оказываются самыми злободневными. Деревенский житель очень сезонен: огород определяет его жизнь. Поэтому злободневные проблемы «из телевизора» отходят для него на второй план. В этой ситуации ничего лучше евангельских тем для пробуждения его духовной жизни быть не может.
Вопросы задавал Игорь ЗЫБИН