Шифровка из четвертого века

17 сентября по юлианскому календарю Православная церковь совершает поминовение святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.
Церковное предание сообщает, что эти святые жили во II веке в Италии, в Милане. Мы застаем это семейство в драматический период его жизни: отец семейства скончался (о нем и об обстоятельствах его смерти предание ничего не сообщает), оставив Софию с тремя малолетними дочерьми без средств существования.
По счастью, проживавшая в Риме некая богатая матрона по имени Фессамния (кем она доводилась Софии тоже ничего не известно), согласилась их приютить. Так овдовевшая семья попадает в Рим, а случилось это, согласно преданию, в 137 году от Рождества Христова. (Правда, в те времена дата Рождества еще никому не была известна, она будет установлена Дионисием только полтысячи лет спустя.  Римляне считали годы по датам правления консулов).
Вот и все, что известно об этих людях. Подробности их жизни церковное предание не интересуют – оно задает лишь общую схему ситуации. Для предания самое главное, что София и ее дочери были убежденными христианками. В этом и состоит вся интрига.
Далее события развиваются невероятным образом. Якобы император Адриан узнает о прибытии в «Вечный город» (это название Рим получил как раз с легкой руки Адриана) многодетной вдовы и решает принять участие в жизни христианского семейства (!?)  С этой целью он приглашает к себе Софию с дочками и имеет с ними продолжительную беседу. При этом на саму вдову он мало обращает внимания, но очень обеспокоен судьбой девочек, которым на тот момент исполнилось старшей 12 лет, а младшей – 9. Согласно легенде, император вознамерился любыми средствами вернуть трех девиц в лоно отеческой религии. Сначала он, якобы, посулил им богатые дары, если они согласятся почтить должным образом богиню Артемиду,  но поскольку те нипочем не соглашались, император повелел подвергнуть их, одну за другой, жестоким пыткам на глазах их матери.

Благочестивая легенда  дотошно и с садистским сладострастием живописует подробности пыток, достойные изощренного воображения средневековых инквизиторов.
 
«Святых девиц жгли на железной решетке, бросали в раскаленную печь и в котел с кипящей смолой. Младшую, Любовь, привязали к колесу и били палками, пока ее тело не превратилось в сплошную кровавую рану. Но Господь своей невидимой силой хранил их неколебимыми, поэтому палачам пришлось их добить мечом. Св. Софию подвергли иной, тягчайшей пытке: мать вынуждена была смотреть на страдания своих детей. Но она проявила необыкновенное мужество и нашла в себе силы убеждать дочерей вытерпеть все мучения во имя Небесного Жениха. И святые девы с радостью приняли мученический венец.
Св. Софии разрешили взять тела дочерей. Она положила их в ковчег, отвезла с почестями на колеснице за город и похоронила. Три дня Св. София, не отходя, сидела у могилы и, наконец, предала там свою душу Господу. Верующие погребли ее тело на том же месте».

Эту жуткую историю рассказывают верующим уже не одно столетие. Она сделалась частью народного фольклора. Несмотря на ужасный конец, имена мучениц стали очень популярными на Руси, а день их поминовения (30 сентября по новому стилю) отмечается как именины женщин, носящих имена Вера, Надежда, Любовь и София.

Однако в этой истории концы с концами не сходятся.

Начать с того, каким кровожадным монстром предстает здесь император Адриан.
Действительно ли он был таким чудовищем с садистскими наклонностями?
О жизни Адриана мы осведомлены достаточно хорошо, благодаря многочисленным сохранившимся документам и собственноручным  биографическим запискам императора.
Адриан происходил из хорошей семьи, его отцом был римский сенатор Публий Элий Афер, дослужившийся до должности претора. В десять лет Адриан лишился отца, но его взял под свою опеку двоюродный дядя, будущий император Траян, человек немалого ума и высоких нравственных качеств. То есть воспитание Адриан получил самое отменное.
Он вовсе не был жестоким человеком. Он прекратил войны, которые велись его предшественниками, вывел войска из Ассирии и Месопотамии, заключил мир с восточными соседями, приказал построить оборонительный вал в Британии для защиты от набегов варваров.
 Все его усилия были направлены на экономическое и культурное развитие провинций. По всей огромной империи строились театры, библиотеки, храмы. Адриан высоко ценил греческую культуру, поощрял искусства, поэзию, философию. Сам писал неплохие стихи. Пожалуй, ни один римский император не оставил после себя столько великолепных зданий и скульптур.
Последним его крупным свершением стала кодификация римского права, предпринятая совместно с юристом Сальвием Юлианом. Император уважал закон и пытался превратить Рим в правовое государство, в котором были бы невозможны такие эксцессы и самоуправство, как во времена Нерона.
Конечно, как и каждому правителю ему приходилось бороться с врагами, подавлять заговоры, твердой рукой наводить порядок в государстве. Но ни в каких бесчинствах, самодурстве, а тем более в садизме он замечен не был.   
О том, как к нему относились сограждане говорит хотя бы полный титул императора, который звучал так: «Император Цезарь Траян Адриан Август, Великий Понтифик, наделенный властью трибуна 22 раза, Император 2 раза, Консул 3 раза, Отец Отечества». Если люди 22 раза выбирали его трибуном и трижды консулом, это что-нибудь да значит. Это говорит о доверии народа. Был бы Адриан таким монстром, как о нем повествует христианская легенда, наверно, народ бы за него не голосовал.
Может быть, он к христианам относился как-то по – особому, не так, как к остальным своим подданным?
Вовсе нет. Видный церковный историк В.В. Болотов говорит об эпохе, начавшейся после воцарения Траяна: «На римском престоле находились императоры вообще лучшие, каких только знает история этих веков».
Предшественник Адриана, его дядя и воспитатель, император Траян, отмечает  Болотов, «до такой степени убежден был в невинности христиан, что запрещал даже разыскивать их. И при последующих императорах положение христиан нисколько не изменилось к худшему; напротив, они стараются облегчить их положение».
Это не просто слова. До нас дошли письменные документы, в которых императоры Траян и Адриан излагают свою позицию по отношению к христианам.
На вопрос Плиния Младшего, как следует поступать с христианами, Траян дал такой ответ. Нельзя преследовать христиан только за то, что они исповедуют свою веру. Но это не значит, что христиане вообще не подлежат никакой ответственности. Если христианин совершает преступление – он должен отвечать по закону, на общих основаниях. Если же доказательств его вины нет, то и преследовать его не за что. Вполне взвешенная позиция, не так ли?
Той же позиции придерживался и Адриан, сменивший Траяна. Причем он пошел в этом вопросе дальше своего предшественника. Адриан повелел не только не принимать на веру необоснованные доносы на христиан, но наказывать самих доносчиков, которые не смогут представить убедительных доказательств  их вины.
Известно, что Адриан был первым императором, к которому христиане обращали свои «Апологии», то есть документы, имевшие целью оправдать христианство в глазах язычников, доказать, что ничего преступного и противозаконного в христианском движении нет. Евсевий Памфил, епископ Кесарийский, автор первой «Церковной истории», говорит как минимум о двух таких Апологиях, представленных Адриану христианскими авторами Кодратом и Аристидом.
Далее Евсевий, ссылаясь на Иустина,  рассказывает, что Адриан получил от проконсула Асии Серения Гранниана письмо о христианах, в котором тот высказывал мнение, что «несправедливо без всякого обвинения, только в угоду орущей толпе, без суда казнить их».
Император в ответ написал преемнику Серения на этом посту Минуцию Фундану, приказывая никого не судить без обвинения и обоснованного обличения.
Это письмо Адриана христианский апологет Иустин использовал в качестве аргумента, обращаясь к следующему императору, Антонину Пию, приемному сыну Адриана, сопровождая его такими словами: “Мы могли бы просить вас о том, чего хотим: о суде над нами на основании письма величайшего и славнейшего кесаря Адриана, отца вашего, но мы обращаемся к вам потому, что наша просьба справедлива. Прилагаем копию Адрианова письма, дабы вы знали, что мы и в этом говорим правду ”.
Обратим внимание:  христианский апологет Иустин величает Адриана «величайшим и славнейшим кесарем». Это того-то, кто якобы замучил до смерти трех христианских девочек на глазах их матери?  Могло ли такое быть?
Письмо Адриана, выражавшее его позицию в отношении христиан, было высоко ценимо последними.  Они берегли и сохраняли этот документ как гарантию собственной безопасности, благодаря чему его текст дошел до нас в целости и сохранности. Как мы видели, латинскую копию этого письма Иустин направил императору Антонину. А Евсевий Кесарийский не поленился перевести этот документ, «в меру своих сил», на греческий.
Вот текст письма Адриана:
“Минуцию Фундану. Я получил письмо от Серения Гранниана, человека известного, твоего предшественника. Мне кажется, что дело это нельзя оставить без рассмотрения; нельзя, чтобы люди жили, не зная покоя, и на доносчиков была возложена обязанность вредить и злодействовать. Если жители провинции могут подтвердить свое обвинение против христиан и отвечать перед судом, то пусть этим путем и действуют, но не требованиями и воплями. Весьма приличествует, в случае обвинения, произвести тебе расследование. Если кто может доказать свое обвинение, а именно: что они поступают противозаконно, тогда в соответствии с преступлением и установи наказание. Но клянусь Гераклом! Если кто сделал из доносов занятие, положи предел этому безобразию и сообрази, как наказывать за это”.
И вот про человека, который написал такое письмо, нам рассказывают, будто он приказал пытать и мучить невинных  девочек-подростков только за то, что они не пожелали отречься от своей веры?
Кому вообще могло прийти в голову выставлять  Адриана гонителем христиан?
Сам автор «Церковной истории» не сообщает о каких бы то ни было  преследованиях христиан по вине Адриана, за исключением сомнительного случая мученической кончины (то ли при Адриане, то ли при Антонине) римского епископа Телесфора.  Да и то, посчитал нужным подчеркнуть он, «Ириней есть единственный свидетель об этом, и ничего более о мученичестве Телесфора неизвестно».
Из этого с очевидностью следует, что ни о каком трагическом происшествии с целой христианской семьей, якобы замученной  до смерти жестоковыйным «царем»,  Евсевий ничего не знает!
Если бы знал – наверняка не преминул бы во всех красках расписать это событие в своей «Истории», как он гневно обличал гонения на своих собратьев, бывшие при Нероне и Домициане.
Но дотошный и пристрастный христианский историк ни полсловом об этом не обмолвился.
А из этого следует два вывода.
Первый – что история  о святых мученицах «Вере, Надежде, Любови и матери их Софии» - это всего лишь «благочестивая легенда», не основанная на реальных фактах.
А второй, что во времена Евсевия Памфила (IV в.) эта легенда еще не имела хождения в христианской среде.

На самом деле о поклонении этим святым становится известно не ранее VII века, когда появляются их "жития".

Значит, легенда появилась где-то между IV и VII веками, то есть в V-VI веках.

VII веком датированы два письменных документа, повествующих о паломничествах по Италии во времена папы Григория I Великого, изучение которых дало повод некоторым исследователям (например Ф.Х. Мерхи) сделать вывод, что существовали ДВЕ ГРУППЫ одноименных мучениц, тела которых были погребены в разных местах: возле Аврелиевой дороги, уходящей от Рима на северо-запад или возле Аппиевой дороги, уходящей на юго-восток, то есть - на противоположных окраинах города. Значит, паломники тех времен еще точно не знали, где именно покоятся останки святых мучениц.

В VIII веке мощи мучениц, наконец "обретенные" в крипте кладбища святого Панкратия в Риме, по распоряжению папы Римского Павла I (757–767) были перенесены в построенную новую церковь на Марсовом поле. С этого момента началась широкая пропаганда и бойкая торговля частицами этих мощей: какая-то их часть оказалась в монастыре святой Иулии в Брешии, другая - в  бенедиктинском аббатстве, основанном епископом Страсбургским Ремигием на острове Эшо (Eschau)в Эльзасе.

Анализ древнейших мартирологов, истории обретения и перемещения мощей святых, проведенный исследователями из Научного общества болландистов (г. Антверпен, Нидерланды), основателем которого был Ж. Болланд (1596–1665) (общество занимается публикацией каталогов рукописной житийной литературы и изданием житий святых,Acta sanctorum), привел  к неожиданному выводу. Скорее всего, заключили ученые, мученицы Вера, Надежда, Любовь вовсе и не были реальными личностями, а являются только аллегориями или персонификациями христианских добродетелей.

То есть перед нами, действительно, всего лишь легенда.

Легендарность этой истории объясняет «ходульность» образов ее участников, отсутствие жизненных подробностей, историческую и психологическую недостоверность.
Сами имена предполагаемых «мучениц» наводят на мысль, что речь тут не о реальных людях, а об абстрактных категориях, составляющих некую философскую схему.
В этих образах явно зашифровано какое-то послание!
Но кто и  когда его зашифровал?
И что хотел этим сказать?

И тут мы должны вспомнить, что II-III века новой эры были временем расцвета гностицизма (от gnostikos (др.-греч. гнозис) — «познающий») — мистического  движения, ставящего своей целью воссоединение мира с Божеством, восстановление нарушенного единства абсолютного и относительного бытия, бесконечного и конечного. А достичь этого единства гностики предполагали через непосредственное и личное познание  человеком Божественной истины или Софии.
Интерпретация Софии как посредника между Богом и миром восходит к гностику Валентину  которого Владимир Соловьев в своем неоконченном «Философском словаре» назвал «самым значительным гностическим философом и одним из гениальнейших мыслителей всех времен» .
Сочинения Валентина, как и почти вся гностическая литература, до нас не дошли, поскольку были объявлены ересью и в течение многих веков разыскивались и уничтожались христианской Церковью. Обнаруженная в конце XIX века коптская книга «Пистис Софиа», которую сначала посчитали списком несохранившегося трактата Валентина, на поверку оказалась всего лишь второстепенным офитским апокрифом. Таким образом, все, что мы знаем об учении Валентина, - это только то, что пожелал нужным сообщить в своей книге «Против ересей» Ириней Лионский.
Возможно по этой причине многое в гностическом учении представляется сегодня  непонятным, а порой и абсурдным – ведь мы получили эту информацию из рук злейших врагов гностиков.   
Суть этого учения сводится к тому, что Премудрость - София, отделившись от Божественной полноты (Плеромы) или мира эонов (т.е. Духовного мира), решила самостоятельно сотворить мир. Дело оказалось ей не по силам, и в результате ее детище, называемое гностиками Ахамот  (Помышление)   оказалось весьма несовершенным, пораженным  неведеньем и бесформенностью, за что было исторгнуто из Плеромы (подобно тому, как  первые люди были изгнаны из Эдема). Таким образом, София действительно стала матерью мира, но его несовершенство является постоянным укором для нее.
Изгнанная из Духовного мира, прежде бесформенная и лишенная знания Ахамот (олицетворяющая материальное бытие), получила форму земного мира, но при этом одновременно и осознание своего несовершенства, своего изгнанничества из Духовного мира, что породило в ней желание вернуться обратно, к своему Первоначалу, в изначальное совершенное состояние Божественной Полноты.
Она стала жертвой всяческих страданий, в которых она повторяет на своём уровне последовательность эмоций, пережитых её матерью Софией в Плероме, с той лишь разницей, что эти страсти теперь обрели форму определённых положений бытия, и, как таковые, смогли стать субстанцией мира.

Подверженная всяческим страданиями вследствие несовершенства материального мира дочь Ахамот...  Пребывающая в Духовном мире, сама не затронутая муками материальности, но испытывающая духовные страдания от созерцания мучений своей дочери мать мира София... Не напоминает ли это христианскую легенду о святых мученицах?

Порочный по самой своей природе материальный мир, по Валентину, заведомо обречен на гибель в очистительном экпиросисе – великом пожаре, который уничтожит земной мир вместе с населяющими его грешниками.  Спастись в этом мировом катаклисмосе смогут только праведные души.

Валентин различал три типа людей - «духовных» (пневматиков), «душевных» (психиков) и «вещественных» (иликов). В первых присутствует «духовное семя» изначально благой Софии: их дух в конечном итоге вернется в Плерому. Вторые при условии праведности в земной жизни упокоятся «в срединном месте» (низшей Огдоаде или восьмерице миров). Последние же, в силу их привязанности к материи и создаваемым ею страстям, неспособны ни к праведному поведению, ни к спасению.

С началом катаклисмоса никто уже не избежит судьбы.
Однако до этого «момента истины» человек еще в состоянии изменить свою участь.

Духовность не дается от рождения, потому что сама порождающая человека субстанция мира – Ахамот – несовершенна.
«Духовное семя» приобретается путем вступления в контакт с Божественной мудростью Софией, находящейся за пределами физического мира, в Плероме.
А вступить в общение с Софией можно только одним путем – путем познания (гнозиса).
Этот путь был известен  древним как философия, то есть "любовь к мудрости".

Другими условиями прорыва в иной мир, к Софии, помимо любви к ней, являются надежда и вера: вера в истинность гностического учения, то есть в то, что человек действительно может вступить в контакт с Божественной мудростью, или даже с самим Божеством – посредством Софии, и надежда на то, что его призыв не останется безответным, и он обретет спасение, получив от матери Софии «духовное  семя».

Человек, наделенный духом, уже при жизни может входить в Плерому, а после телесной смерти окончательно устремляется в свою «духовную отчизну».

Таким образом, целью каждого гностика является трансценденция из несовершенного земного мира в Духовный мир, к Божественной премудрости – МАТЕРИ СОФИИ, а совершается это посредством трех добродетелей  - ВЕРЫ, НАДЕЖДЫ и ЛЮБВИ.

Таково было гностическое учение Валентина, насколько мы можем судить о нем по тем жалким отрывкам, которые до нас дошли.
Очевидно, что это учение существенно отличалось от христианских догматов, утвержденных вселенскими соборами IV века.
Поэтому как раз с этого времени ортодоксия объявила настоящую войну гностической «ереси».
Сочинения Валентина и других гностиков повсеместно уничтожались, самих еретиков без всякой жалости убивали, захватывали их церкви, разгоняли их общины.

Гностическое движение и его литература были по существу стёрты с лица земли к концу V столетия христианскими борцами с ересью и римской армией.

Именно в этот период, в IV-V веках, перед гностиками встала почти невыполнимая миссия: сохранить свои идеи для будущих поколений.
 
Как можно было это сделать  - при том, что на многие века (тогда в этом уже никто не сомневался) в мире утвердится только одно «правильное» учение, любое отклонение от которого будет жестко преследоваться и уничтожаться?

И они нашли такой способ!

Гностики зашифровали свое учение о Софии – Божественной Премудрости, а также способах и условиях ее достижения, в благочестивую и внешне совершенно «ортодоксальную» легенду о якобы зверски растерзанных язычниками христианских «мученицах» Вере, Надежде, Любови и  матери их Софье.
Это вымышленное событие они намеренно датировали периодом правления благородного и просвещенного правителя, императора Адриана, о справедливом отношении которого к христианам было доподлинно известно, и которого даже сами христиане не могли обвинить в преследованиях.
Тем самым гностики в саму легенду заложили ключ или подсказку будущим исследователям, чтобы те, заметив абсурдность предлагаемой ситуации, поняли, что историю эту надо понимать не буквально, а аллегорически, и, может быть, воскресили зашифрованную в ней гностическую мудрость.

Уловка всюду гонимых и преследуемых еретиков удалась.
Церковь проглотила эту наживку.
Через 500 лет после якобы происшедших событий никто уже не стал разбираться в их подлинности. Четырьмя святыми мученицами больше - разве плохо? Пусть эта жуткая история трогает души людей, показывает, от какой жестокости языческой спасла их Святая Церковь, пусть служит образцом стойкости в вере. Пусть, вдохновленные этой историей люди устремляются в церковь, поклоняются святым мощам, которые тут же услужливо выбросила на рынок "фабрика реликвий", заработавшая на полную мощь как раз в VIII - IX веках.
История о четырех мученицах вошла в "Жития" святых, многократно отразилась в христианской иконографии, регулярно упоминалась в проповедях священниках, в конце концов был учрежден ежегодный день поминовения, отмечавшийся во всех церквях христианского мира.
Рассказывая эту легенду, священники-ортодоксы и не подозревали, что тем самым они воспроизводят зашифрованную в ней гностическую идею древнего еретика Валентина о Софии - Божественной Премудрости, о ее падении и способах возвращения к изначальному блаженству благодаря Вере, Надежде и Любви.

Невыполнимая миссия гностиков была-таки выполнена.

Им удалось под видом благочестивой легенды сохранить и донести до нас свое учение, несмотря на жесточайшие гонения со стороны Церкви.
А нам осталось только воспользоваться тем ключом, который они нам оставили, и прочесть их послание, столько веков ожидавшее своей расшифровки.