Сомнению всегда найдется место Главы 5, 6

                Глава пятая

        Два дня с утра до ночи мы сидели в офисе, собирая и анализируя всевозможную информацию. На третий день за утренним чаем решили подвести промежуточные итоги.
Наблюдение за Андреем пока ничего интересного не принесло.  Он ежедневно наведывался в галерею и проводил там несколько часов, общаясь с посетителями и давая автографы.  Поскольку на открытии выставки присутствовали журналисты, то ее широко разрекламировали, и в залах было полно народа. На мой взгляд, там было на что посмотреть.  Похоже, он стал понемногу оттаивать,  вместе  с сотрудниками галереи обедал на террасе и даже смеялся. Вчера после галереи отправился на кладбище, принес цветы на могилу и долго сидел, склонив голову. Никаких встреч не было, и все остальное время он проводил дома. Из Москвы пока ничего интересного не сообщили, все то же самое, что я установила еще в феврале. Сейчас они ищут подходы к старым знакомым Андрея, чтобы выведать личную информацию.
 
       Максу с помощью извилистой цепочки знакомых удалось установить, кому принадлежит таинственный телефон в гатчинском районе с загадочным именем «М». Это частная психиатрическая клиника недалеко от поселка Белогорка. Информация о ней закрытая, так что непонятно, как подобраться к этой клинике, чтобы ознакомиться со списком пациентов.  У меня был знакомый психиатр, который вел у нас семинар, когда я училась на факультете психологии. Он выделял меня из других студентов, но прошло уже несколько лет, как я бросила учебу, так что он мог меня и забыть. А ведь психиатрам должно быть известно об этой клинике, иначе как туда попадают пациенты, если они никакой информации о себе не дают? Однако, если бывший преподаватель меня и вспомнит, то с какой стати захочет делиться со мной секретной информацией? Макс решил использовать личные связи. Его отец был невропатологом, так что ему такая задача по плечу. Но он только через два дня вернется из отпуска, придется подождать.

       Появилась еще одна интересная зацепка. К «Хонде», за рулем которой находился Андрей, когда его оштрафовали за превышение скорости, Инна никакого отношения не имела. Автомобиль принадлежал Владимиру Ивановичу Боброву, проживающему в Питере на улице Крыленко.  Этот сорокадевятилетний холостяк занимал высокий пост в известной фармацевтической фирме. На первый взгляд, было непонятно, что могло связывать солидного мужчину и бедного молодого художника, каковым был в то время Андрей. Макс высказал завуалированное предположение:

       - Ты за Андреем никаких странностей не заметила?

       - Что ты имеешь в виду? – уточнила я.

       - Может, он и вашим, и нашим?

       - Нет, не похоже, скорее, в нем есть что-то детское, какая-то незащищенность.

       - Вот как раз такие инфантильные красавчики и попадают в лапы всяких сластолюбивых дяденек, - проворчал он.

       Я с ним не согласилась, в Андрее не было ничего женственного или порочного. А вот надлом в нем чувствовался, и не только сейчас, после смерти Инны. В первую нашу встречу, когда он появился на пороге кафе, я обратила внимание на его отрешенный взгляд. Увидев Инну, он преобразился, будто почувствовав опору. Она была права, что-то его тяготило. Тогда мне не удалось установить, в чем дело. Может, сейчас удастся? Интересно, а Инна докопалась до истины? Среди абонентов Андрея номера, зарегистрированного на имя Боброва, не было. Это странно. Андрей был настолько хорошо знаком с ним, что тот доверил ему свой автомобиль. Неужели при этом они не обменялись номерами телефонов? Впрочем, доверенность на автомобиль в марте была аннулирована, может, тогда и соответствующий номер исчез из мобильника.  Как раз именно в этот период у Андрея появился свой автомобиль, видимо, подарок Инны. Несмотря на множество новых подробностей, пока мы так и не узнали, куда и зачем ездил Андрей в тот зимний день.

       Макс поинтересовался у Лесовского, не слышал ли он о неком Алексее Крутикове, адвокате по уголовным делам. Оказывается, не только слышал, но и немного знаком, однако в галерее его не видел. Просмотр снимков, сделанных мной на открытии выставки, тоже ничего не дал. Откуда же этот Крутиков знает мое имя? Впрочем, искать ответ на этот вопрос пока некогда. 

       Я уже закончила анализ телефонных номеров из быстрого доступа. Большинство из их владельцев для нас интереса не представляли – это были сотрудники галереи, фотографы, работники кладбища, скульптор, которому Андрей заказал памятник на могилу жены, были еще магазины, где он покупал краски и кисти, и прочее, в том же духе. Лишь один номер привлек мое внимание, он принадлежал некому Рэму. С помощью телефонной базы я установила, что он зарегистрирован на имя Лидии Кирилловны Беловой, проживающей на улице Разъезжей, пенсионерке 1934 года рождения. По ее номеру в последний раз Андрей звонил накануне открытия выставки, впрочем, он мог это делать и позднее, но более поздних данных у нас не было. К сожалению, его телефон мы не прослушивали. Макс говорил, что технически это осуществимо, но он не собирается впутываться в подсудное дело неизвестно ради чего. Кое-какие справки о гражданке Беловой мы навели. Она прописана одна в крошечной отдельной квартире, квартира не приватизирована,  о детях, внуках и других родственниках ничего не известно. Решили, что сегодня я к ней наведаюсь и постараюсь выяснить, какое отношение она имеет к Рэму и вообще, кто это такой?

       Накануне вечером Макс встретился со следователем, ведущим дело о смерти Инны. Тот собирался его закрывать. У погибшей были все основания для того, чтобы покончить с собой, и только отсутствие прощальной записки не позволило закрыть его сразу. Возможно, сказал следователь, она находилась в прострации и приняла смертельную дозу транквилизатора по ошибке. Во всяком случае, злого умысла со стороны окружающих не выявлено.  Муж  в момент ее смерти находился в поезде, прислуга ушла к себе домой вечером, больше ни у кого ключей не было, а она умерла в районе полуночи плюс-минус час. В комнате было очень жарко, она в тот день не ужинала, это, конечно, несколько уменьшает точность.

       Макс подробно расспросил насчет прислуги. По словам следователя, кухарка ушла около шести, так как хозяйка отказалась от ужина и попросила утром прийти пораньше и приготовить праздничный завтрак по случаю возвращения мужа из поездки. Горничная задержалась до семи, у нее следующий день был выходным, так что нужно было многое сделать. Их сведения проверили. Кухарка весь вечер провела в своей квартире вместе с семьей. Горничная сходила на восьмичасовой сеанс в кино, а потом на электричке доехала до станции Брусникино по Финлядской дороге, где постоянно проживает в своем доме вместе с родителями, они все подтвердили. Вообще-то, в квартире есть комната для прислуги, где при необходимости можно переночевать, но они нечасто пользуются этой привилегией.
Еще одним моментом, уточняющим время смерти, было общение Инны с мужем по мобильному телефону. Сев в поезд, а это было в начале двенадцатого, он послал ей сообщение с пожеланием спокойной ночи, она ему  ответила аналогичным пожеланием. Все проверено, и никаких сомнений не вызывает. Потом следователь нехотя вспомнил, что Андрей пытался дозвониться жене раньше, но она не отвечала, видимо, спала, тогда он послал ей сообщение, чтобы она его увидела, когда проснется, но она ответила почти сразу.

       После этой информации у меня  в голове мысли устроили настоящий переполох. Инна не собиралась себя убивать! Она попросила приготовить праздничный завтрак! И она ни за что не уснула бы, не пожелав мужу спокойной ночи. И еще:  Инна обязательно услышала бы его звонок. Если бы была жива. Значит, к моменту его звонка ее в живых уже не было, и сообщение послал кто-то другой.  Она умерла значительно раньше полуночи, а чтобы труп не остыл, кто-то прибавил мощности обогревателям, наверняка в ее квартире имеется регулировка. Макс в принципе был со мной согласен, но не исключал и другой возможности. Инна вполне могла, обнаружив стихотворение дочери, напиться таблеток, уснуть и не услышать звонка. Через некоторое время, проснувшись, увидеть сообщение мужа и ответить. Возможно, она и впрямь была не в себе, как полагает следователь, и, забыв, что недавно принимала таблетки, выпила еще, да для надежности побольше. Да, могло быть и так. Сомнению всегда найдется место.

       Вымыв посуду после нашего чаепития-совещания, я направилась на Разъезжую, чтобы встретиться с Лидией Кирилловной Беловой, надеясь, что она жива, здорова и никуда не уехала.  В начале дня город просто запружен транспортом, так что я воспользовалась метро, и вскоре была  на месте. Трехэтажный узкий серо-голубой дом был зажат между двумя более могучими и привлекательными соседями, в нем был только один подъезд, на двери которого имелся кодовый замок, а рядом с дверью висела аккуратная табличка с номерами квартир. Нужной мне квартиры в этом списке не было. Я зашла под арку, по счастью не перегороженную решеткой, и оказалась в типичном питерском дворе-колодце века этак девятнадцатого.

       Несмотря на ясный день, солнце его игнорировало и казалось что серые стены, в отличие от парадных фасадов давно не штукатуренные, вот-вот сомкнутся. Намеков на какую-либо растительность практически не было, только пара запыленных автомобилей и несколько перевернутых ящиков, наверняка используемых в качестве сидений,  в настоящий момент на них никто не сидел. Казалось, что жизнь здесь замерла. Именно в таких местах могут рождаться причудливые сюрреалистические мысли, подумала я, фантастические истории, неформальная музыка и живопись, непонятная тем, кто живет на просторных и светлых улицах. И наверняка не одно преступление созрело в головах тех, кто сейчас прячется за грязными стеклами непропорционально узких окон. А может, кто-то заранее ничего и не замышляет, но накопившаяся от этой сконцентрированной серости  агрессия вдруг выплескивается в нелепом и жестоком преступлении. Впрочем, это лишь мои фантазии. Мой район не сильно отличается от этого, а я в себе преступных наклонностей не замечала.

       Осмотревшись, я увидела две двери, тоже с кодовыми замками и аккуратными табличками. Нужная мне квартира находилась за одной из них на первом этаже. Я постояла немного, ожидая, не появится ли кто-нибудь из жителей, но так никого и не дождалась. И опять появились неуютные мысли, что в таком месте жизнь пробуждается только к ночи. Я тут же их отогнала – нечего в мистику впадать. Присмотревшись повнимательнее к кодовому замку, я обнаружила три полустершиеся кнопки и нажала на них, дверь сразу открылась. Слева от входа, почти под лестницей, располагалась квартира под номером четырнадцать. Наверняка бывшая дворницкая, хотя теперь по документам  числится отдельной квартирой. Я позвонила, никто не откликнулся, но и звонка я не слышала. Тогда я постучала в дверь, и вскоре услышала тяжелые шаги.

       - Кого там принесло? – раздался грубый голос, который одинаково мог принадлежать как мужчине, так и женщине.

       - Мне нужно поговорить с Лидией Кирилловной Беловой, - уклонилась я от прямого ответа.

       Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы мы смогли видеть друг друга, и передо мной предстала одутоловатая неопрятная старуха с распущенными седыми космами.

      - Чего тебе надо? – загромыхала она. - Если ты из этих, из сектантов, то я тебе сразу скажу: я православная!

      - Я тоже православная, - с удовольствием вставила я. – Я просто хотела…

      - И квартиру я приватизировать не собираюсь! Накось выкуси! – И продемонстрировала мне внушительный кукиш.

      - Вот и правильно! – поддержала я. – А то и опомниться не успеете, как окажетесь в богодельне.

      - Еще хорошо, если в богодельне, - примирительно сказала она, - а то и на кладбище, как Кондратьевна, спаси бог ее душу. – Она перекрестилась и открыла дверь пошире, пропуская меня в квартиру. – Заходи, красть у меня все равно нечего.

      В крошечной квартирке оказалось гораздо чище и уютнее, чем я ожидала. Хозяйка усадила меня за круглый стол, а сама села напротив и, подперев щеку рукой, уставилась на меня в упор:

     - Ну, говори, что тебе нужно.

     К этой встрече я подготовилась основательно, так что достала из сумочки распечатанную из Интернета анкету и сообщила, что я социолог. Мы проводим опрос одиноких пенсионеров в этом районе, сказала я. Компьютер случайным образом выбрал двадцать кандидатур, которые мы и собираемся опросить.

      - А зачем? – задала она вполне резонный вопрос.

      - Местные власти хотят знать все ваши нужды, - я сказала это деловым тоном, не желая вникать в подробности. Этой старушке палец в рот не клади.

      Мой ответ ее удовлетворил, и больше она меня не перебивала, отвечая на вопросы даже с удовольствием, видимо, уже давно никого не интересовала ее жизнь. Она приехала в Питер в пятидесятые годы из Псковской области. Работала на фабрике, потом вышла замуж, у них родился сын. Только вот с мужем ей не повезло, он несколько раз попадал в тюрьму. Уж больно горяч был, с ноткой восхищения сказала она. Чуть что – сразу в драку, а силушка у него была, дай бог каждому. Однажды так огрел своего противника, что тот чуть богу душу не отдал, за что он и угодил в тюрьму в первый раз. Там у него появились дружки и – пошло-поехало. Так и умер в тюрьме. А сынок выдался весь в отца, тоже на воле подолгу не задерживался, да и ее по миру пустил. Она ведь, как вышла на пенсию, свою квартиру, которую получила от фабрики, на дом в деревне поменяла. Так вот, как-то сын приехал с дружками, и устроили они там пир горой. Сил не было на это смотреть, она и уехала к подруге в Питер погостить, а когда вернулась, то вместо дома нашла пепелище. Сын куда-то сгинул, а у нее не было денег заново отстраиваться, вот она и вернулась в город, где по совету подруги устроилась дворником, так и в эту квартиру въехала. Почти пятнадцать лет в этой должности отработала, но три года назад пришлось уволиться – почки стали болеть, постоянно опухает, да и ноги еле ходят.

       - А как же сын? – поинтересовалась я.

       - Сын… через несколько лет объявился, письмо написал из тюрьмы. Мама, пришли то, пришли это…

      - А где он сейчас?

      - Помер. Два года уже прошло.

      Я поинтересовалась внуками, но она в ответ равнодушно сказала:

      - Да кто же захочет детей рожать от такого обормота?

      Во время разговора у нее ни разу не выступили слезы, она рассказывала будто не о своих близких, а о ком-то чужом, наверное, все уже давно отболело. А у меня пропали надежды на то, что через своих родственников Лидия Кирилловна как-то связана с преступным миром.

      Покончив с ее биографией, я осмотрела квартиру, хотя там и осматривать-то нечего: маленькая комнатка с подслеповатым окошком, кухонька с носовой платок и крошечный туалет. Потом поинтересовалась, есть ли у нее телефон. Она сказала, что в свое время об этом не побеспокоилась, а теперь это ей не по карману.

      - Ну, как же! – вскричала я. – А если врача вызвать или скорую помощь!

      - Обойдусь, - проворчала она. – Соседей позову.

      Я стала объяснять, что мобильный телефон даже лучше. Можно купить подержанный аппарат, а ведь подключить – так просто!

      - Да знаю я, как это делается, - проворчала она. – Гришка как-то попросил мой паспорт, чтобы этот мобильник себе подключить, а то у него и мобильник, и паспорт украли, но я свои документы  никому в руки не даю, так что  сама с ним отправилась, а он мне за это потом кран починил.

      Ну вот, хоть что-то замаячило на горизонте. Надо бы побольше узнать про этого Гришку, но как бы ее не вспугнуть. Впрочем, наша долгая беседа дала свои плоды: Лидия Кирилловна мне доверяла, и никакие вопросы ее не настораживали. Так я выяснила, что Гришке где-то около сорока, он живет один в коммунальной квартире, любит выпить, но руки у него золотые: может починить что угодно и рисовать умеет, раньше афиши малевал, сказала она, а теперь вроде в какой-то фирме работает – почти не пьет и одевается хорошо. А обратился он именно  к ней за помощью в покупке телефона потому, что они вроде как друзья. Раньше частенько вместе выпивали, не смущаясь сказала она, квартира-то у меня отдельная. Сейчас не пью, почки не позволяют, а раньше…

      Я сделала несколько пометок в анкете, поблагодарила ее и поднялась.

      - Тебя как зовут? – спросила она напоследок.

      - Нина.

      - Очень хорошее имя, мою сестру так звали, царствие ей небесное.

      Поездку на Разъезжую нельзя было назвать очень удачной, но и бесполезной она не была, хоть какая-то зацепка появилась. Теперь предстояло узнать об этом Гришке всю подноготную. Пока же не было ничего кроме имени и приблизительного адреса. Лидия Кирилловна упомянула, что он живет в соседнем подъезде на втором этаже. Я сверилась со списком возле подъезда, так что известен примерный номер квартиры – 18 или 19. Надеюсь, там не слишком много Григориев живет.

      На обратном пути я заскочила в кафе и перекусила, так что появилась в офисе полная сил и энтузиазма. Макс пребывал не в лучшем настроении, да и выглядел кое-как. На нем были потертые джинсы и футболка, видимо, воспользовался потайной дверью и наведался во флигель, чтобы переодеться. Я отчиталась о своей поездке, а потом поинтересовалась по какому случаю он так принарядился.

      - Пойду горничную охмурять, - сказал он. – Лесовский упомянул, что Ларионов прислугу не менял, авось что-нибудь из нее вытяну.

      - Бедная девушка, - посочувствовала я.

      Макс хмыкнул и, помахав мне рукой, удалился. Я сразу же взялась за дело. Позвонила в жилконтору и под благовидным предлогом, который долго выдумывала, узнала фамилию Гришки. Григорий Аркадьевич Маслов, тридцати восьми лет от роду, проживал в восемнадцатой квартире.  Других Григориев ни в восемнадцатой, ни в девятнадцатой квартире не было.  Затем последовал звонок в милицию, где у нас было много знакомых.  Выяснилось, что Григорий Аркадьевич Маслов в обозримом прошлом паспорт не терял. Я с удовольствием потерла руки: значит, он оформлял мобильник для кого-то другого, а если сам не захотел светиться, то этот «другой» наверняка какая-то темная личность. Зачем Андрею такой знакомый? Это был один из множества вопросов, на которые предстояло ответить. Позвонить в налоговую, чтобы выяснить место работы Маслова, я не успела, рабочий день у них закончился. А у меня?

      Я решила, что и с меня на сегодня хватит. Макс не звонил, видимо охмурение горничной в полном разгаре, так что я выключила все устройства, поставила офис на сигнализацию и отправилась домой. Вечер был тихим, теплым и светлым, мне показалось, что и лица у прохожих просветленные. Люди, как и прочие представители животного мира, очень зависят от окружающей среды, а сегодня окружающая среда была что надо, и я ощущала это каждой своей клеточкой.  Однако когда вошла в свой подъезд, благостное и светлое настроение почему-то  меня покинуло.  Вдруг дошло, что радоваться нечему, меня ждет одинокий унылый вечер со скучными домашними делами, которых изрядно накопилось за последние дни, а потом, когда с ними расправлюсь, телевизор или книжка. Сколько таких вечеров было и сколько еще будет? Мне стало жаль себя до слез, и я решила убежать в одно из своих самых любимых воспоминаний.

       В тот день я сдала последний выпускной экзамен, и мы с Олегом отправились ко мне на дачу, прихватив торт и шампанское. У Олега сессия закончилась накануне, и он успешно перешел на второй курс Академии Лесгафта. Мама уже ждала нас, а вскоре и папа подъехал. Мы сидели в саду, пили шампанское и мечтали о будущем. Затем родители пошли спать, а мы отправились к озеру, которое было километрах в четырех от нас. Там… Я вдруг представила лицо Олега, но не того, юного и влюбленного, а нынешнего, с мерзкой усмешкой произносящего: «Жирного карася подцепила», и поняла, что ни одно воспоминание, связанное с ним, больше не принесет мне радости и покоя.

       Я машинально что-то делала, стараясь ни о чем не думать. Но ни о чем не думать не получалось.  То и дело в мозгу вспыхивал вопрос: «За что мне это?». Вопрос был риторическим, я уже давно не пыталась на него ответить.  И я задумалась о любви. Есть ли она вообще? Похоже, в моей жизни ее не было. Я ни для кого не была на первом месте. Для Олега важнее всего были танцы, Паша ради меня не захотел оставить семью, а ведь уверял, что любит. Влад… тут вообще не о чем говорить. Я была польщена, что он обратил на меня внимание, ведь все девчонки в конторе заглядывались на него. Мне он нравился, и я хотела продолжения отношений, но не такими бурными темпами! Однако долгое одиночество и ведро шампанского сделали свое дело, за что я до сих пор расплачиваюсь. Не только моя душа, но и мое слабое тело жаждут любви и ласки, но я держу себя в узде, чтобы еще раз не испытать такую боль и унижение. С тех пор я в компании почти не пью, опасаясь, что мое тело может меня предать. А вот сейчас, пожалуй, можно выпить.

       Я налила себе бокал мартини, бросила  в него два кубика льда и закурила. Скорее, не сам алкоголь, а весь ритуал подействовал на меня расслабляюще и успокаивающе. Я наконец перестала себя жалеть и даже опровергла предыдущий вывод относительно отсутствия любви. Любовь есть! Далеко ходить не надо. Андрей и Инна, как это ни парадоксально, любили друг друга. Я видела их вместе, и даже Лесовский, несмотря на то, что не является поклонником Андрея, это признал. И сейчас на страдания Андрея невозможно смотреть без боли. Иногда и случайная встреча может закончиться Большой Любовью. В моей жизни случайных встреч не было. Конечно, они могли  быть, со мной часто пытались познакомиться, я была привлекательной девушкой. Но в юности у меня был Олег, и я других парней не замечала, с ним помимо прочего нас связывали танцы. Потом Паша, далеко не случайная встреча, а  с Владом мы работали в одной фирме. Вот и все. Остальные знакомства бесследно исчезли, не оставив после себя практически ничего. 
Хотя нет, одна случайная встреча была, и весьма удачная. Ведь  с Максом мы  встретились совершенно случайно. Но это из другой оперы. Я не допущу, чтобы наши отношения перешли в личную плоскость, все равно из этого ничего хорошего не получится. Я достаточно его изучила и знаю, что для него, как ни для кого другого, важна внешность женщины. А я очень боюсь потерять в нем друга и соратника. В последнее время круг моего общения, если не считать деловых встреч, значительно сузился. По существу, общаюсь только с ним, с Машкой и мамой, с остальными эпизодически, все больше по телефону и интернету, да и с мамой мы созваниваемся далеко не каждый день.

       Налив себе второй бокал мартини, я решила, что не стоит унывать, лучше буду надеяться на случайную судьбоносную встречу. Случайная встреча…, как у Инны с Андреем. Наверное, это очень романтично, а что бы там ни говорили, романтики всем хочется. Я опять задумалась о паре, жизнь которой уже несколько дней пытаюсь постичь. Если бы в тот ноябрьский день Катя не подвернула ногу, то она вместе с Инной пошла бы на выставку. Вряд ли Андрей присоединился к такой противоречивой парочке. Я представила Катю, так, как описала ее Инна: старая, морщинистая с грязной повязкой на ноге. И подскочила с места, едва не расплескав бокал. Грязная повязка! Как она могла запачкаться всего за несколько часов даже в грязной квартире? Никак. Значит, повязка была у нее уже давно, и она с самого начала знала, что ни на какую выставку не пойдет. Вместо нее пойдет Андрей. Неужели любви все-таки нет?

        Сразу возникло множество вопросов: Как? Зачем? Почему? И я тут же нашла на них ответы. Андрей познакомился с Катей в галерее, видимо, специально выбрал не самую крутую, чтобы навести справки, где можно заработать художнику. Катя решила ему помочь. Возможно, у нее ничего не получилось. Но тут тусовка в университете, где она узнает, что ее бывшая сокурсница стала богатой меценаткой. Можно, конечно, прямо обратиться к Инне с просьбой, но будет лучше, если она с Андреем случайно познакомится и сама захочет помочь. Все получилось, как и было задумано. А если бы Инна не пошла одна на выставку? Но я и на этот вопрос нашла ответ. Он наверняка караулил ее у входа, и если бы она развернулась, пошел бы за ней следом и придумал повод, чтобы познакомиться. А как он ее узнал? Вряд ли это так просто, если они с Катей не виделись с юности. Немного подумав, я включила компьютер и набрала в поисковике имя и фамилию Инны. Информации о ней оказалось вполне достаточно, и фотографии имелись.

       Мне тут же захотелось позвонить Максу и рассказать о своей догадке, но взглянув на часы, я решила отложить разговор до утра, так как было уже около полуночи. Неужели Макс до сих пор охмуряет горничную? Интересно, как далеко он готов пойти, чтобы выведать нужную информацию? Впрочем, это его дело. А девчонку все равно жалко…
На следующий день Макс появился только к обеду, весь начищенный, наглаженный и благоухающий (совсем чуть-чуть) дорогим парфюмом.

       - Куда это ты так вырядился? – не слишком вежливо поинтересовалась я.

       - Я не вырядился, а просто прилично оделся, - напыщенно произнес он, -  веду девушку в ресторан.

       - Горничную? – удивилась я.

       Он удивился не меньше:

      - При чем здесь горничная? На общение с ней много времени не понадобилось, но единственное, что удалось узнать, так это то, что хозяйка и хозяин очень любили друг друга, и что сейчас он по ней очень убивается. Так это мы и без нее знали.

      - Не скажи, - возразила я. – Любовь, скорее всего, была односторонней.

      Он заинтересовался, сел на стул возле моего стола и уставился на меня своими темными и горячими глазами:

      - Куда подевался твой романтизм? Ты же с пеной у рта доказывала, что у них неземная любовь. Рассказывай, откуда появились такие прозаичные мысли.

      Я рассказала, но мои доводы его не убедили. Во-первых, он слабо верил, что я могла через несколько месяцев вспомнить такую мелкую и не относящуюся к делу деталь, как состояние повязки какого-то малозначительного персонажа той истории. Во-вторых, напомнил, что на прошлой неделе ему три раза пришлось взывать ко мне, чтобы я сменила картридж в его принтере, а если бы я действительно обладала столь уникальной памятью, то до этого не дошло бы.

      - Ну, и мелочный же ты тип, - проворчала я. – Может, мне было просто лень идти в мастерскую.

      Мы еще немного поупражнялись в злословии, после чего он заявил, что сегодня уйдет пораньше, а я могу располагать собой по своему усмотрению. Я его великодушия не оценила и сказала, что у меня, в отличие от него, слишком много работы, так что я уйду, когда выполню все намеченное.

      - Флаг тебе в руки. Я восхищен, ты очень хороший работник, но…,  –  он смотрел на меня, не отрываясь, - было бы неплохо, если бы ты помнила о том, что ты еще и женщина.

      - Я помню, - хмуро ответила я, почему-то отшучиваться не захотелось.

      Он пожал плечами, как бы сомневаясь, но ничего не сказал и скрылся в своем кабинете. Я сразу занялась работой, чтобы не думать о его словах. Вскоре мне стало известно, что Маслов Григорий Аркадьевич работает в рекламном отделе химического предприятия, выпускающего лако-красочные покрытия. Предприятие располагается в промзоне Парнас, и ехать туда мне совсем не хотелось. Пришлось сделать уйму звонков, чтобы узнать, кто работает вместе с ним. В отделе кроме него было еще три человека, все женщины, и ни в их именах, ни в их фамилиях не было сочетания букв «РЭМ». Я обратилась к Яндексу, но он меня только запутал, выдав кучу всевозможных ссылок на предприятия и прочие образования,  названия которых содержат аббревиатуру РЭМ, потом дошло и до отдельных граждан по имени Рэм.  В общем, в этом направлении я угодила в тупик. Скорее всего, какой-то личный знакомый Григория по имени Рэм. Как его выявить? Решив, что посоветуюсь с Максом, я наконец-то приступила к тому, чем мне с самого утра хотелось заняться.

       Я больше часа просидела в интернете прежде, чем нашла художественную галерею под названием «Предместье», расположенную на улице Крыленко. Инна говорила, что Катя работает неподалеку от дома, а других галерей в этом районе найти не удалось. Посмотрев на адрес, я немного встрепенулась, обнаружив, что она расположена в том доме, где живет Бобров, владелец новенькой «Хонды», на которой ездил Андрей. На всякий случай уточнив цвет и номер автомобиля, я собралась в дорогу, хотя официальный рабочий день уже давно закончился, и мой шеф наверняка уже любезничает с девушкой за накрытым столом в каком-нибудь уютном месте.

      Путь от метро до улицы Крыленко оказался неблизким и, когда я туда добралась, галерея уже закрылась. Она располагалась в новом симпатичном здании, затесавшемся в ряд потускневших блочных девятиэтажек.  Вокруг было много зелени,  и теперь название «Предместье» не казалось таким уж надуманным, от этого места веяло патриархальным спокойствием. Над входом в галерею висела большая нарядная вывеска, а по бокам от входа пестрели афиши, предлагающие посетить две выставки. Имена художников были мне неизвестны, так что, прочитав расписание работы, я  обошла вокруг дома, выискивая желтую «Хонду». Автомобили были припаркованы повсюду, но интересующего меня я не нашла. Присев на уютную скамеечку, я закурила и задумалась. При самом неудачном раскладе я буду дома в половине девятого, и что дальше? Опять воспоминания, терзания и лежание на диване? Я позвонила Машке и по ее радостному голосу сразу поняла, что они с Денисом помирились. Она попросила подождать минутку и потом говорила чуть ли ни шепотом:

       - Понимаешь, он сам сегодня пришел, только что, извинился, а я пока марку держу…

       Машка – Машка, до чего же ты наивная! Марку она держит, а саму распирает от счастья. Я не хотела ей мешать и, пожелав удачи, отключилась. Я всегда желала ей счастья, а сейчас, когда она подобралась к нему ближе, чем когда-либо, загрустила. Машка выйдет замуж, родит ребенка и полностью отдастся семье, я знаю, что именно так и будет, и для меня совсем не останется времени, разве что иногда, да и то чуть-чуть.  А я так привыкла к тому, что она практически всегда в моем распоряжении. Думаю, не только я, но и многие другие рассматривают изменения в жизни близких через свою призму. Мне стало совсем тошно. И в это время зазвонил мобильник. Я думала, что Макс, а оказалось, что Лесовский.

       - Нина, простите, если отвлекаю от дел, но у меня к вам есть разговор.

       - Ничего, - буркнула я, не сумев сразу выйти из унылого состояния. – Я только что освободилась.

       - Отлично! Вы уже поужинали?

       - Не успела. Но, может, вы лучше поговорите с Максимом?

       - Нет, с вами. Я могу заехать за вами в агентство.

       Я сказала, что сейчас нахожусь в другом месте, почему-то мне не хотелось уточнять, где именно, и мы договорились встретиться на площади  Александра Невского через полчаса. Я пристально посмотрела на себя в зеркальце, припудрилась, подкрасила губы, только потом пошла к метро.

      Я опоздала на встречу на пять минут, и Лесовский уже ждал меня в условленном месте, стоя возле своего «Мерседеса» и покуривая. На этот раз он не стал рассыпаться в комплиментах, но по его виду я поняла, что увиденным он остался доволен. Мне же он был почему-то не слишком симпатичен, хотя внешность у него вполне приемлемая и ведет он себя со мной очень галантно. Ах, ладно,  не замуж выходить, а один раз поужинать вполне сгодится. Интересно, какое у него ко мне дело?

      Через двадцать минут мы входили в просторный зал роскошного ресторана на канале Грибоедова. Я была одета по-деловому: светлые брюки, льняная блузка и «тупорылые» кроссовки, как их в сердцах назвал Макс, через плечо увесистая сумка из недорогого магазина, в общем, средний класс во всем своем великолепии. Лесовский, как всегда, источал богатство и респектабельность. Едва мы сели за приглянувшийся столик, как нас сразу окружили заботой два официанта, как я потом догадалась, один из них был сомелье. Кирилл сказал, что пить не будет и вопросительно посмотрел на меня, я от спиртных напитков тоже отказалась. Тогда приступили к выбору блюд. Мой кавалер был здесь завсегдатаем, так что я положилась на его вкус.

      Когда официант удалился исполнять наш заказ, я поинтересовалась, о чем он хотел со мной поговорить. Макс весьма недвусмысленно намекнул мне, чтобы я с Лесовским не встречалась. Я его указание нарушила, но в данный момент была даже этим  довольна. Почему ему можно отужинать в ресторане, а мне нельзя? Здесь очень приятная обстановка и, несмотря на то, что спутник был мне не слишком симпатичен, я получала удовольствие от того, что нахожусь здесь. Все лучше, чем дома.

      Прежде чем ответить на мой вопрос, Лесовский заметил, что у меня слишком уж деловой подход к нашей встрече. Так у нас и есть деловая встреча, сказала я. В конце концов, он заявил, что тоже деловой человек и тянуть резину не будет. Только после этого я узнала, что Алексей Крутиков довольно близкий его знакомый. На следующий день после открытия выставки Ларионова они встретились, Лесовский подумал, что в том деле, которое он нам поручил, ему могут понадобиться услуги адвоката. Александр Генрихович Блумберг ведет дела фирмы и его личные имущественные дела, а Крутиков специализируется на уголовных. Встреча с Крутиковым происходила у Лесовского дома, он рассказал, что нанял частных детективов и даже продемонстрировал запись с открытия выставки, которую совсем нетрудно было достать у знакомого репортера с телевидения.

      - Вы произвели на Алексея сильное впечатление, - сказал Лесовский, - особенно танго. И каково же было его удивление, когда через день он встретил вас в кафе! Конечно, он не удержался и пошел за вами. А вы его отшили! Похоже вы в этом деле большой специалист. Алексей мне сразу позвонил и все рассказал, а вскоре последовал звонок Морозова.

      - И вы ему сказали, что с Крутиковым лишь немного знакомы, - вставила я.

      - Ну, погрешил чуть-чуть против истины, - усмехнулся он, - но я же исправился.

      В это время принесли наш заказ, и мы приступили к трапезе, ведя непринужденный светский разговор. Мы обращались друг к другу по имени, но на вы. Похоже, я здорово напугала Кирилла своей неприступностью, так что он не спешил форсировать события. Как бы между делом, поинтересовался, как идет расследование. Я сказала, что действуем во всех направлениях, но пока делать выводы рано и вообще, лучше обсуждать итоги расследования с Максимом. Неужели он думает, что я такая дурочка и буду выкладывать ему наши тайны? А уж о своих подозрениях, что Инне помогли отправиться на тот свет, я и под пыткой не проболтаюсь. Этот тип не вызывает у меня доверия. Он ведь считал, что по новому завещанию именно он унаследует все акции, следовательно, смерть Инны была ему на руку. На деле оказалось иначе, но ведь получить акции по-прежнему очень хочется, и он решает найти пятно в прошлом Андрея, чтобы заставить его отказаться от наследства. Для этого он нас и нанял, ему и в голову не приходит, чем мы на самом деле занимаемся за его деньги.
Эти мысли не мешали мне получать удовольствие от ужина и беседы с клиентом и подозреваемым в одном лице. Зачем ему услуги адвоката по уголовным делам? Пока непонятно. В начале двенадцатого Кирилл подвез меня к дому. Он испытующе посмотрел на меня и напрашиваться в гости не стал. Поблагодарив друг друга за приятный вечер, мы распрощались. Я уже открывала дверь в подъезд, когда он остановил меня вопросом:

       - Может, еще как-нибудь вместе поужинаем?

       - Вполне возможно, - отозвалась я. – Если вы еще что-нибудь интересное захотите рассказать.


                Глава шестая


       Утром я доложила Максу о своих действиях накануне, в том числе, и о встрече с Лесовским. Ему эта новость совсем не понравилась.

      - Я же говорил тебе, чтобы ты держалась от него подальше, - проворчал он. – Не нравится мне наш клиент, к тому же, я прекрасно вижу, что ему от тебя нужно.

      Это заявление я пропустила мимо ушей и напомнила, что он сообщил нам ценную информацию, теперь не нужно гадать, откуда Крутиков узнал мое имя.

      - И то, что он консультируется с адвокатом по уголовным делам, мне тоже не нравится, - продолжал гундосить Макс. – Он чего-то не договаривает и, вообще, мутный тип, держись от него подальше.

      - Есть, шеф, - бойко ответила я.

      Макс улыбнулся и похвалил за то, что раскопала галерею и, надо же, какое совпадение – именно в этом доме живет таинственный знакомый Андрея!

      - В общем, ты молодец! – заключил он.

      Я выпучила глаза, приставила ладонь к виску и отрапортовала:

      - Рада стараться, ваш бродь!

      Мы с Максом часто дурачимся, прямо как дети малые, больше ни с кем я так себя не веду. Он рассмеялся моей выходке  и удалился в кабинет, а я, покончив с неотложными делами, отправилась в галерею «Предместье».

      В половине двенадцатого, за полчаса до открытия, я заняла наблюдательный пункт на скамейке возле соседнего подъезда. Минут пятнадцать я маялась без дела, глядя по сторонам. Потом сообразила, что неплохо бы поискать «Хонду». Обойдя вокруг дома, я ее не обнаружила и вернулась на прежнее место. Несколько раз из подъезда выходили жильцы, но солидных мужчин около пятидесяти я не приметила, хотя сидела у подъезда, в котором жил Бобров. Впрочем, он наверняка сейчас на работе, если не в отпуске. Без пяти двенадцать к двери в галерею подошла полная женщина предпенсионного возраста. На ней были несколько вылинявшая длинная юбка и белоснежная блузка, демонстрирующие попытку прилично выглядеть при отсутствии средств. Она открыла дверь своим ключом и вошла внутрь.

      В пятнадцать минут первого я стала беспокоиться, что Катя сегодня не появится. Что же делать? У меня была заготовлена версия насчет того, как вызвать ее на разговор. Но как выяснить ее адрес, если я ничего кроме имени и того, что она любит выпить, о ней не знаю? А вдруг ее уволили? Я продолжала сидеть, неизвестно на что надеясь и не спуская глаз с двери в галерею. Из подъезда вышла элегантная женщина лет сорока и окинула меня оценивающим взглядом, приведя меня в изумление. На мне голубые джинсы и белая футболка, волосы стянуты в хвост. В общем, ничего особенного. Чем я ее заинтересовала?  Стало еще интереснее, когда я увидела, как она вошла в галерею – уверенно, по-хозяйски.

      В половине первого появились посетители – сначала какой-то невзрачный мужичок, затем две пенсионерки, но те вскоре вышли, видимо, попали туда по ошибке, потом стайка подростков, они задержались. Время неумолимо приближалось к тринадцати часам, а Кати все не было. А вдруг она здесь больше не работает? Других зацепок, чтобы ее найти, не было, и я, оставив насиженное место, поплелась в галерею.

      Войдя в дверь, я сразу оказалась в небольшом плохо освещенном холле. Слева от входа за столом сидела женщина в белой блузке, которую я заприметила, находясь на своем наблюдательном пункте. Она продавала входные билеты и предлагала буклеты и различные художественные альбомы. Я купила билет и по узкому коридорчику, ориентируясь на указатели, прошла в зал, где демонстрировались работы Валерия Ушакова. Это были, в основном городские пейзажи, выполненные добротно, но незамысловато, только слишком яркие цвета, не свойственные нашему городу, задерживали внимание. Ценники, висящие возле картин, говорили о высоких амбициях художника.

      Второй зал был заполнен абстрактными композициями явно утилитарного характера, принадлежащими кисти Петра Калабаева. Возле картин толпились подростки и оживленно переговаривались, видимо, они учились в художественной школе. Одна композиция в сиренево-желтых тонах надолго задержала мое внимание. Я даже подумала, что она неплохо бы смотрелась в моей гостиной, но, взглянув на ценник, я эту мысль отбросила. В целом, галерея произвела на меня приятное впечатление. Хотя располагалась в спальном районе, здесь выставлялись пусть и не именитые, но вполне достойные художники.

      Я вернулась в холл, чтобы пообщаться с билетершей. Женщина выглядела доброжелательно, так что я, приветливо улыбнувшись, поинтересовалась у нее, как мне найти Катю и появится ли она сегодня здесь.

      - Какая Катя? – удивилась она. – Здесь никаких Кать нет, только я да Наталья Сергеевна, вот и весь штат.

      У меня сердце упало. Видимо, Катя наврала Инне о работе в галерее, чтобы в ее глазах выглядеть получше. Значит, все мои версии ничего не стоят. Огорчение ясно отпечаталось на моем лице, и доброжелательная билетерша напрягла свой мозг:

      - А! Вы, наверное, имеете в виду ту пьянчужку, которая до меня здесь работала. Я ведь только пять месяцев здесь.

      - Да, Катя любит выпить, - радостно подтвердила я.

      - Любила, - поправила меня моя собеседница.

      Во второй раз за последние несколько минут мое сердце ухнуло вниз.

      - Почему вы говорите о ней в прошедшем времени? – просипела я.

      - Так, говорят, допилась она до ручки…

      В это время в холле появилась элегантная женщина, живущая в соседнем подъезде и, игнорируя меня, обратилась к билетерше:

     - Надя, ты подготовила бумаги, о которых я тебе говорила?

     - Да, Наталья Сергеевна, я сейчас, - засуетилась та, вытаскивая из стола какую-то папку. - Тут вот девушка Катей интересуется, ну, той, что работала здесь до меня…

      Наталья Сергеевна перевела внимательный взгляд на меня и, похоже, узнала. Я, в свою очередь, не стала скрывать, что поняла ее взгляд.

      - Значит, Ермаковой интересуетесь? – уточнила она, и я, порадовавшись, что теперь знаю Катину фамилию, кивнула. – Она умерла в начале января, - сухо продолжала владелица галереи. -  Обилие праздничных дней сказалось на ней убийственно, она никогда не знала не меры. А вот работником была хорошим, со многими художниками знакома…

      Я поблагодарила и хотела уйти, но она остановила меня вопросом:

      - Зачем вам Катерина понадобилась? На ее собутыльницу вы не похожи.

      Я обрадовалась ее вопросу. Ведь я главного не узнала, была ли Катя знакома с Андреем, а теперь, с ее смертью, это и вовсе трудно установить. Может Наталья Сергеевна поможет?

      - У нас с ней был общий знакомый, - тихо сказала я. – Я надеялась, что она поможет  его найти. Он художник, и она немного его опекала…

      - В нашей галерее много художников бывает. Как его зовут?

      - Андрей Ларионов, - все так же тихо произнесла я, не уверенная, правильно ли поступаю, называя его имя.

      Мне показалось, что в глазах Натальи Сергеевны промелькнул испуг, но в холле было довольно темно и, возможно, это была просто игра света и тени.

      - Нет, я о таком не слышала, - быстро ответила она, явно желая побыстрее свернуть разговор.
 
      Меня же это только раззадорило:

      - Ну как же! Вы должны были его запомнить, он такой красивый, - подпустив в голос побольше  мечтательности и истомы, почти прошептала я.

      Она уже справилась с собой и небрежным тоном произнесла:

      - Ах, этот! Кажется, припоминаю. Мне его картины не понравились, и я ему отказала в устройстве выставки, как Катя меня ни уговаривала. И в галерее мне он не был нужен, у меня есть постоянный человек, который занимается оформлением интерьера и афишами. – Я ликовала: похоже, найдена точка соприкосновения Андрея и Гришки! - Впрочем, я краем уха слышала, - тем временем продолжала Наталья Сергеевна, - что у него недавно открылась выставка в галерее на Лиговке. Обращайтесь туда.

       Я от всей души ее поблагодарила, приветливо кивнула билетерше и удалилась. Прямо на ступенях закурила и медленно пошла к метро. Обычно я не курю на ходу, но тут мне хотелось всего и сразу – курить, думать и приближаться к офису, чтобы поскорее доложить Максу о своих достижениях. Результаты поездки превзошли самые смелые ожидания. Вскоре меня обогнали подростки, возбужденно обсуждая работы Калабанова, затем промелькнул невзрачный субъект, первым посетившим сегодня галерею – людские ручейки стекались к метро.

      Я была так возбуждена, что забыла зайти по дороге в кафе и перекусить, так что ввалилась в офис, не только донельзя возбужденная, но и голодная.

      - Макс! - вскричала я. – Ты не знаешь, у нас еще осталась колбаса?

      Он выглянул из кабинета:

      - Ты чего так раскричалась о колбасе? Я ее не ел!

      - Будешь чай с бутербродами? А то я с голода умираю.

      Он предложил лучше сходить в кафе и нормально пообедать, там и новости можно обсудить.

      - Мои новости сугубо секретные, - заверила я, на что он ответил, что и его, пожалуй, тоже.

      Через десять минут мы разместились на угловом диване в приемной и, запивая зеленым чаем огромные бутерброды, делились новостями. Я начала первой. Вопреки моим ожиданиям со стороны Макса бурной реакции не последовало. В целом, ее можно назвать даже негативной. То, что ты установила, что Катя и Андрей были знакомы, конечно, хорошо, сказал он, но ничего нам не дает. Могли бы обойтись и предположениями. А вот то, что ты назвалась знакомой Ларионова, никуда не годится. Сама подумай, владелица галереи и Бобров живут в одном подъезде и наверняка знакомы, Бобров, в свою очередь, знаком с Андреем. Хотя последний удалил номер его телефона из своего мобильника, они наверняка были достаточно близки, ведь кому попало не одалживают новую и дорогую машину. Значит, следует ожидать, что скоро Андрей узнает, что некая особа им интересуется и, самое главное, почему-то в своих предположениях связывает его с Катей. Ему это может не понравиться, и я пока не вижу, какая нам от этого польза, заключил он свой монолог.

       Я понуро молчала, оставив не доеденным бутерброд, от такого фиаско аппетит мигом пропал. Потом стала оправдываться:

      - Зато мы теперь знаем, где Андрей познакомился с Гришкой!

      - И зачем это нам? Какая разница, где они познакомились? К тому же, владелица галереи не назвала имени малевальщика афиш, так что это может быть всего лишь совпадением.

      - Я согласна, я дура, - мрачно признала я. – Меня и саму мучили сомнения, когда произносила имя Андрея, а уж когда заметила испуг в глазах Натальи Сергеевны…

      Макс положил руку мне на плечо:

      - Не расстраивайся, ты вовсе не дура, просто угодила в непредвиденную ситуацию и не сразу сориентировалась, ведь было так заманчиво сразу столько всего узнать. – Я повела плечом, и он убрал свою руку. – В общем, в следующий раз будь осторожнее.
Его новости были интереснее и полезнее моих, впрочем, он их не сам добывал. Сегодня наконец-то поступили новые сведения из Москвы.

      Когда Андрею было семнадцать лет, его отец заживо сгорел в садовом домике вместе со своей любовницей. Его мать в это время находилась в больнице. На впечатлительного подростка это подействовало очень сильно, короче говоря, он угодил в психиатрическую клинику профессора Деревянко, где лечился несколько месяцев. Тогда он и получил освобождение от армии, мы-то думали, что справка липовая. Мать оформила квартиру на сына, а сама вместе с любовником укатила в неизвестном направлении. Достигнув совершеннолетия, Андрей поменял трехкомнатную квартиру в центре города на однушку на окраине. Куда делась разница, полученная при таком обмене, установить не удалось, так как кроме подержанного автомобиля других приобретений не было. Кстати, то, что осталось от дачи, он тоже продал.

      Андрей работал и учился в институте. Как удалось установить, он стал неплохим компьютерным дизайнером и зарабатывал весьма прилично. Однако не шиковал, жил очень скромно, разве что хорошо одевался. Женщинам он очень нравился, так что у него было много любовниц, с одной они даже прожили два года вместе, после чего разошлись. Два года назад он уволился и с тех пор официально нигде не работал, занимался живописью. Принял участие в двух выставках. Цикл его работ, посвященный танцам, вместе с одной из них объездил всю страну. Работы вернулись в Москву только в апреле. По словам знакомого Андрея, он уехал в Питер к своему другу Александру Кравчуку, участнику знаменательной выставки. Почему он вдруг решил покинуть Москву, так никто и не понял, может, просто романтики захотелось.

      - Я ожидала большего, - с некоторой мстительностью сказала я. – Подробностей много, а толку мало. Разве что теперь знаем, что у него с головой не все в порядке, но ведь у творческих людей  это не редкость.

      - Не беги впереди паровоза, - остановил меня Макс. – Я приступаю к изложению  второй порции новостей.

      Эту порцию раздобыл его отец. Сергей Николаевич Морозов работал заведующим неврологическим отделением в обычной больнице, а в свободное время принимал пациентов в частной клинике. За тридцать лет работы у него появилась куча знакомых в медицинских кругах. Психиатры особая каста, закрытая, они и держатся несколько особняком, но Сергей Николаевич нашел нужных людей и задание сына выполнил.

      Частная психиатрическая клиника в Гатчинском районе называется по имени владельца и главного врача профессора Деревянко. Макс с удовольствием смотрел на меня, наслаждаясь моим изумлением. Два с половиной года назад профессор выкупил недостроенное здание, предназначавшееся для санатория, и в рекордные сроки закончил строительство. Теперь это оборудованная по последнему слову техники клиника, предназначенная для состоятельных людей. Просто так, с улицы, туда не попадают. Учитывая контингент и профиль заболеваний, Деревянко не только не делает широкой рекламы, но считает ее вредной. Кто обращает внимание на рекламу? – Обычные обыватели, а им нечего у него делать. Богатые люди пользуются консультациями специалистов, то есть своих лечащих врачей. Вот им хорошо известно об этой клинике, практически у каждого психиатра в Петербурге есть сведения о ней.

      Информатор Сергея Николаевича даже знал, почему Деревянко перебрался из Москвы в Петербург. Оказывается, московская клиника, которую называли его именем, ему не принадлежала. Со временем он устал от постоянного контроля и указаний владельцев и захотел стать полноправным хозяином себе и своему делу. Однако в Москве все очень дорого, да и конкуренция жесткая, в Питере же еще ниши остались. К тому же, здесь у него живет очень хороший друг, в ведении которого оказался недостроенный объект, по всем статьям подходящий его планам.

      - Как с отцом расплачиваться будешь? – поинтересовалась я, когда Макс закончил свой рассказ.

      - Залезу на табуретку и прочитаю стишок, - буркнул он, пребывая не в лучшем настроении. Неужели так расстроился из-за моей оплошности?

      - Макс, прости меня, я так прокололась…, - жалобно заныла я.

      - Забудь. Давай лучше в кафе сходим, а то твой бутерброд торчит в моем желудке, а желудок взывает ко мне с альтернативным предложением. – Затем, прислушавшись к себе, добавил: - А колбаса, похоже, того – стухла, а мы с тобой ее слопали.

      При его словах я ощутила легкое подташнивание и от похода в кафе отказалась.

      - Как знаешь.

      Пока я убирала со стола, он сделал несколько звонков, после чего сказал, что сегодня не вернется, пора и о личной жизни подумать.

      - Какая личная жизнь?! – возмутилась я. – Следствие в самом разгаре…

      - Следствие следствием, а о личной жизни забывать нельзя, - нравоучительным тоном произнес он, - чего и тебе желаю.

      Я разозлилась. Ишь, он мне желает заняться личной жизнью, уверенный, что у меня ее нет и быть не может. Самонадеянный индюк!

      - Ты меня убедил, я сегодня же займусь своей личной жизнью, - как можно непринужденнее сказала я.

      Думала, он ухватится за эти слова и поинтересуется, что это за зверь такой – личная жизнь в моем понимании. Однако он ни за что ухватываться не стал, бросил: «Вот-вот» и удалился. У меня на душе активно заскребли кошки. Наверное, очередная куколка здорово его зацепила. О личной жизни заговорил, вчера разрядился в пух и прах и повел ее в ресторан, сегодня бросил незаконченную работу и помчался на свидание… Ладно, бог с ним, пусть живет, как хочет. Мне-то какое дело? «Мне и так хорошо», - вслух сказала я. Прозвучало это неубедительно и как-то жалко. Я попыталась сосредоточиться на работе, но систематизировать информацию, находясь в таком состоянии, просто невозможно. Может, и впрямь закрыть контору и заняться личной жизнью? Вот только, как это сделать? Я не придумала ничего лучше, чем пригласить в гости Машку. У нее сейчас все хорошо, возможно, она и со мной поделится своим позитивом.

       Но тут Машка, легкая на помине, позвонила сама:

       - Нинок, - театральным шепотом начала она, - моя жизнь сделала крутой поворот.

       - И куда тебя развернуло?

       - Денис сделал мне предложение!!!

       - Ух ты! – вырвалось у меня. – Поздравляю!

       Я была искренне рада за Машку и старалась не обращать внимания на закопошившееся в моей душе одиночество. Я считала их подходящей парой, они хорошо дополняли друг друга. Денис сдержанный, молчаливый и последовательный, а Машка – веселая шумная болтушка, и очень добрая.

       - Помнишь, ты уверяла, что если он до тридцати пяти лет не женился, то уже никогда не женится? – с торжеством в голосе спросила подруга. - Так вот, психолог и детектив в одном лице, ты ошиблась! Сегодня он ведет меня знакомить с родителями. Он им уже все рассказал, и они жаждут меня видеть. Что мне надеть, чтобы не выглядеть легкомысленной и в то же время не напоминать типичную училку или старую деву?
Ответ на этот вопрос занял у нас довольно много времени, пока мы не пришли к единому мнению, что лучше всего подойдет зеленый костюмчик - элегантно, свежо, но не легкомысленно. На этом и закончились мои попытки заняться личной жизнью. Заперев офис, я прогулялась до площади Александра Невского, затем заморосил дождь, и я с чистой совестью вернулась домой. Позвонила маме, она в очередной раз пригласила меня приехать на выходные, и я сказала, что постараюсь. Долгой беседы у нас не получилось, мы уже давно перестали быть подружками – с тех самых пор, как она связалась с дядей Гришей. В прошлом году у нас состоялся серьезный разговор, с взаимными обвинениями и слезами.

       - Мне надоело чувствовать себя виноватой! – кричала мама. – Я не могу вернуть Сашу! - При этих словах мне стало жаль ее, но следующей фразой она все испортила: - Ты просто не можешь видеть меня счастливой, потому что сама не способна быть ей.

       В конце концов, мы наговорили друг другу много неприятных вещей, так что понадобилось немало времени, чтобы наладить отношения, хотя трещинка в них остается и по сей день. Уже под утро, ворочаясь в одинокой постели, я впервые по-настоящему поняла маму. Она была на грани отчаяния – муж погиб, дочь в тяжелом состоянии, денег нет, а дядя Гриша рядом, надежный и любящий. Ей нужно было к кому-то прислониться. А уже потом благодарность и уважение вылились в нечто большее. Если бы сейчас рядом со мной оказался преданный мужчина, готовый разделить со мной все мои горести, я бы  устояла? Думаю, что нет. Разве что, если бы он был мне физически неприятен. Решив, что в следующий приезд помирюсь с мамой по-настоящему, я спокойно уснула и на следующий день опоздала на работу.

       Я шла по Конной улице,  уже показалось наше крылечко, когда я заметила притормозивший возле него очаровательный маленький автомобильчик желтого цвета. Я невольно остановилась и увидела, как из него вышел Макс. Из окна автомобиля выглянула изящная женская головка с короткой темной стрижкой. Макс, обойдя автомобиль, наклонился и чмокнул девушку в щеку. Я вспыхнула с головы до ног и юркнула в ближайший дворик. Эта девушка не походила на обычных куколок Макса, и это мне почему-то не нравилось. Я села на скамейку и закурила, пытаясь привести мысли в порядок. И в это время позвонил Макс:

      - Нина, ты где? – набросился он, забыв поздороваться.

      И я вдруг стала совершенно спокойной:

      - Привет, Максик! Извини ради бога, но я выполняла твое задание.

      - Какое? – удивился он.

      - Занималась личной жизнью!

      - И?

      - И проспала! - радостно воскликнула я.

      После небольшой паузы он проворчал, что не может попасть в офис, так как забыл ключи.

      - Ой! Скоро буду! – и отключилась.

      Сегодня я оделась не совсем обычно – на мне была длинная юбка с высоким разрезом с правой стороны, белая блузка и, главное, туфли на небольшом каблучке. Все это я купила еще в прошлом году, но так и не решилась надеть, но сегодня после бессонной ночи захотелось хоть что-то изменить. Я взглянула на себя в зеркало:  под глазами небольшие синячки, но в остальном все в порядке. Я подвела губы и, немного подумав, распустила волосы и немного их взлохматила. Вот так-то!

      Когда я подошла к офису, Макс уже изнывал от нетерпения, желтого автомобильчика рядом не было. Я еще раз извинилась за опоздание, он промолчал, исподлобья разглядывая меня. Неужели бесится из-за моего опоздания? Или тут что-то другое? Я открывала дверь, когда он сказал мне в спину:

      - Ты сегодня выглядишь необычно.

      Я развернулась к нему, улыбаясь во все тридцать два зуба:

      - И как тебе?

      - Пока не понял, - буркнул он.

      - Скажи, когда поймешь. Мне интересно твое мнение.

      Когда мы вошли в офис, я бросила сумку на стул и потянулась:

      - Может, чайку попьем?

      - Я позавтракал, - ответил Макс, скрываясь в своем кабинете.

      Я не стала заваривать чай, бросила в чашку пакетик и залила кипятком, потом приступила к работе. Несмотря на то, что плохо спала, голова была ясной, и работалось хорошо. Время летело незаметно, иногда я слышала голос Макса, разговаривающего по телефону, так как дверь в кабинет была закрыта неплотно. Каждый был занят своим делом. Макс вышел в приемную только в начале второго и подошел к моему столу.

      - Мне понравилось, - вдруг сказал он.

      Я подняла голову и удивленно уставилась на него:

      - Ты о чем? Что тебе понравилось?

      - Как ты сегодня выглядишь.

      - А…, - протянула я, пытаясь скрыть свое замешательство. – Спасибо.

      Затем он сказал, что сейчас уходит на встречу, но еще вернется.

      - Мы сегодня работаем до пяти? – невинно поинтересовалась я.

      - Нина! – возмутился он, но тут же оборвал себя. – У тебя какие-то дела?

      - Конечно. Надо грядки прополоть, коров подоить…

      Макс фыркнул:

      - А дровишек не надо наколоть? Могу помочь.

      - Дрова еще не завезли.

      Он прервал пустопорожний треп, велев мне дождаться его возвращения, и удалился. Когда он ушел, моя показная веселость улетучилась. Макс и прежде не всегда докладывал мне о своих действиях, да он и не обязан это делать. Я всего лишь секретарша. Поначалу  я и была просто секретаршей, но потом все чаще стала подключаться к расследованию и теперь считаю себя настоящим детективом, чуть ли не партнером, да и Макс время от времени мне об этом напоминает. Однако лицензии у меня нет, так что мою детективную деятельность мы не афишируем. Обычно Макс держит меня в курсе своих действий, и я даже обижаюсь, когда он этого не делает, высказываю претензии. Он говорит, что некоторых вещей мне лучше не знать, целее буду. Но ведь это дело особое! Оно стало для меня личным, и именно я втравила Макса в его расследование.

       От этих мыслей моя производительность резко упала, и я решила пообедать. Воспоминание о вчерашнем бутерброде еще не стерлось из памяти, и я отправилась в кафе «Улыбка», где со мной пытался познакомиться парень лет двадцати пяти, что мне польстило, но желания пуститься во все тяжкие не вызвало. Конечно, я мечтаю о случайной встрече, но не о такой. Нужно, чтобы при первом взгляде вспыхнула искра, а тут… ерунда какая-то. Однако это маленькое приключение подействовало на меня положительно, и после возвращения в офис я продолжила работу с энтузиазмом.

       Макс позвонил около пяти и сказал, что будет через полчаса. Это следовало понимать так, что мне еще рано возвращаться к своим коровам и грядкам.  Вскоре он подъехал на своей машине. Интересно, где он ее вчера оставил, и почему его подвозила та девушка? Назвать ее куколкой у меня почему-то язык не поворачивался.  Дверь он открыл своим ключом. Значит, вчера машину и ключи он оставил дома, а сам развлекался в компании той девушки, остался у нее ночевать, и утром она отвезла его на работу. Мысль сыщика никогда не дремлет.

       Макс выглядел очень серьезным и сосредоточенным.

       - Нина, организуй нам чаю, - распорядился он и прошел в свой кабинет.

       - Что-то случилось? – спросила я, заглянув к нему.

       - За чаем обсудим.

       Когда я собирала все необходимое для чаепития, руки меня не слушались. Что-то случилось. Такая мрачная сосредоточенность совсем не свойственна Максу. Я едва дотащила поднос до кабинета, расстелила салфетку и сервировала стол. Макс молчал. Только, когда мы заняли свои места в удобных креслах друг напротив друга, он огорошил меня неприятной фразой:

      - Мы во что-то вляпались. – Я напряженно застыла, ожидая пояснений. – Вернее, вляпалась, похоже, ты, - продолжил Макс, - но раз ты, то и я, то есть мы.

      Я еле удержалась от глупых наводящих вопросов и нелепых восклицаний типа: «Какой Ужас! Этого не может быть!». Макс и без них обошелся. Сегодня перед обедом ему позвонил знакомый сыщик, которому Макс когда-то оказал большую услугу, и сообщил, что с сегодняшнего дня их подрядили следить за Ниной Александровной Павловой, сотрудницей ООО «Макс». Макс настоял на личной встрече, о чем теперь сожалеет, так как имени клиента его знакомый все равно не назвал, а то, что они засветились вместе, может выйти сыщику боком. Они, конечно, давно знакомы, но уже пару лет не общались, а то, что возобновили знакомство именно в тот день, когда их агентству поручили слежку за сотрудницей Макса, кому угодно покажется подозрительным. Сыщик работает в солидном агентстве с хорошей репутацией, там не потерпят предательства.

       - Почему он не назвал имени клиента? – возмутилась я. – Сказавши «а», говори и «б».

      Макс пояснил, что выдать клиента самое большое преступление для частного сыщика. А может, он и не знал имени, ведь он всего-навсего сыщик-топтун, даже не детектив, ему могли и не сказать, а он не пожелал в этом признаться. Макс считал, что он и так теперь у него в долгу за то, что тот предупредил, а заказчика мы, мол, и без него вычислим.

      - Есть две версии столь пристального внимания к твоей персоне, - сказал он, изучающе глядя на меня, - первая: вчера во время визита в галерею ты растревожила осиное гнездо, и они быстро отреагировали, пустив за тобой хвост. Кстати, ты ничего подозрительного не заметила?

      Я вспомнила, как шла к метро, когда меня обогнали юные художники, затем, как промелькнул невзрачный мужичок, первый посетитель галереи. Я ведь не видела его ни в одном из залов! – внезапно дошло до меня. Что он делал в галерее столько времени? Макс по моему виду понял, что я кое-что вспомнила, и вопросительно уставился на меня. Я ему все рассказала.

      - Позднее его не замечала?

      - Нет.

      Что я могла заметить, когда мчалась как на крыльях, упиваясь своей победой? Я не только не смотрела по сторонам, но даже пообедать забыла. Макс сказал, что просмотрит запись с камеры над входом. Если тот мужичок вел меня до конторы, то мог попасть в объектив. Тогда все понятно. Увидев, как я открыла дверь своим ключом, он сделал вывод, что я здесь работаю. А уж потом сыщики выяснили мое имя. Как это делается, нам прекрасно известно.

       - Какое право они имеют за мной следить! – возмущенно воскликнула я. – Я не преступница!

       Макс усмехнулся:

       - Интересно, а чем мы с тобой занимаемся? – Я притихла, а Макс продолжил: - вторая версия: твоя загадочная личная жизнь.

       - В моей личной жизни нет ничего загадочного! – возразила я. – Никогда ни с какими темными типами дела не имела!

       - Тут может быть совсем безобидно, - предположил он. - Недавно по нескольким каналам показывали репортаж с открытия выставки, где самым ярким моментом был твой танец. Кто-то из прошлой жизни тебя узнал и захотел возобновить знакомство, но прежде решил навести справки. Как тебе такая версия?

       Я пожала плечами:

       - Вряд ли. В моем прошлом было не так уж много знакомств, и все они на виду.

       Макс встал и прошелся по кабинету, потом остановился напротив меня и посмотрел в упор:

      - С кем ты встречалась вчера? Поверь, я спрашиваю не из любопытства, это очень важно. – Я покраснела и пробормотала, что это не имеет отношения к делу. Макс разозлился: - Нина, не время скрытничать! Я все равно узнаю, кто он.

      Я поняла, что деваться некуда, и приняла решение:

      - Ничего ты не узнаешь.

      - Считаешь меня плохим сыщиком? – напрягся он.

      - Я считаю тебя самым лучшим сыщиком, поэтому и говорю, что ничего ты не узнаешь.

      - Как это?
 
      - Да так. Узнавать нечего, ни с кем я вчера не встречалась. Просто ты достал меня со своими разговорами о личной жизни! Вчера нотацию прочитал! Ну, отправляешься на свидание, так иди с богом, зачем меня доставать?

      Макс смотрел на меня с сомнением:

      - А как же твой вид? Синяки под глазами? Я сразу их заметил.

      - Я на это и рассчитывала, специально не стала припудриваться. Хотел, чтобы у меня была личная жизнь? - На, получи! – Я сделала паузу. - Синяки под глазами не следствие бурных страстей, а результат бессонной ночи из-за не слишком приятных мыслей.

      Я опустила голову и уставилась в пустую чашку, а он незаметно оказался позади моего кресла и схватил меня за плечи. Я чувствовала, как тепло его рук сквозь тонкий крепдешин обжигает мне кожу, не удивлюсь, если там появятся ожоги. Неожиданно для себя я прислонилась щекой к его руке. В этой позе мы застыли на несколько секунд. Никогда прежде между нами не было такой близости. Макс не шевелился, наверняка опасаясь, что я могу ему врезать. Но я не собиралась драться, мне было хорошо и спокойно. Вскоре я опомнилась и выпрямилась. Через секунду Макс уже сидел в своем кресле, не спуская с меня глаз:

      - Нина, объясни, что с тобой? Я не понимаю…

      - Тебе не нужно ничего понимать. Ты уже знаешь главное: у меня нет никакой личной жизни и не будет, во всяком случае, в ближайшее время. Встречайся на здоровье со своими куколками и радуйся жизни, а меня с разговорами на личные темы не доставай.

     Моя проповедь его не остановила:

     - Тебя кто-то так сильно обидел? И ты не можешь забыть? Поэтому никого к себе не подпускаешь?

      Это было выше моих сил. Макс оказался чересчур проницательным. На все его вопросы я могла бы ответить утвердительно, впрочем, делать этого не стала.  У меня на глазах выступили слезы, и я сжала зубы, чтобы не разреветься. Макс сразу вскочил, но я так зыркнула на него, что он остался на  месте. Он хотел меня обнять и утешить, и сама я хотела этого, но именно так начинался наш роман с Пашей. Я не допущу никаких повторений. Меня может спасти только случайная встреча, но такая, чтобы с первого взгляда больше ничего не имело значения. Сквозь пелену застывших слез я смотрела на Макса. Он сидел, облокотившись на стол и сжав голову руками, смотря на белоснежную салфетку и о чем-то размышляя. Чтобы немного успокоиться, я закурила. Макс сразу поднялся и распахнул окно, сам он не курил и запаха дыма не выносил. Выдержав небольшую паузу, он вернулся к нашим делам.

     С самого начала Макс подозревал, что причиной слежки  явился мой визит на улицу Крыленко. Сама по себе я вряд ли интересую преступников, но они надеются через меня выйти на заказчика. Так что он сразу позвонил Лесовскому и предупредил, чтобы тот не искал встреч ни с ним, ни со мной. Связь только по телефону. И еще: для такой паники должна быть причина. Я упомянула Катю и Андрея. Андрей жив, здоров, хотя и весь из себя несчастный, а Катя умерла, кстати, так и не успев встретиться с Инной. Может, ей помогли? Он связался с нужными людьми, и ему обещали переслать материалы дела, если таковое вообще имеется. Смерть алкоголички в разгар праздников вряд ли кого-то удивила, но уж вскрытие должны были сделать. Нам были известны имя, фамилия, примерный возраст, улица, на которой она жила, и приблизительный день смерти, так что этих данных должно хватить, чтобы найти нужное дело.

       Сделав паузу, Макс взглянул на меня, и наши взгляды встретились. На мгновение мы застыли, вспомнив недавнюю близость, я даже успела ощутить легкое головокружение, но тут перед моими глазами встала утренняя сцена: Макс нежно целует в щечку обладательницу изящной коротко стриженной головки. Нет, нельзя расслабляться,  Макс – не тот мужчина, в котором можно быть уверенной хоть на минуту. Очарование момента прошло, я стала убирать со стола, а Макс направился к компьютеру, чтобы заняться делами. Вымыв посуду, я тоже заняла свое рабочее место, но мне не работалось. Я ощущала на своих плечах руки Макса, а на щеке его тепло. Похоже, у меня появилось новое воспоминание и, что бы ни произошло в будущем, его у меня не отнять.

       Мои лирические размышления нарушил Машкин звонок:

       - Нинок, все получилось просто отлично! – вскричала она,  продолжая вчерашний разговор с того места, где остановилась. Мне же понадобилось время, чтобы переключиться на ее проблемы. - Его родители отличные люди! Они знают, что я сирота, и предложили называть их мамой и папой! Представляешь?! Хотят, чтобы у нас была настоящая свадьба со всеми прибамбасами, даже собираются денег на это отвалить.

       Она трещала без умолку, не давая мне вставить слово. Через несколько минут я уже знала кучу подробностей про родственников Дениса. Оказывается, загадочные звонки, из-за которых они чуть не расстались, адресовались его брату, у которого были большие проблемы, до поры до времени Денис просто не хотел ее посвящать в них. Тут же она стала сватать мне этого проблемного братца, я еле отбилась. Однако она сказала, что мне все равно придется с ним познакомиться, так как мы будем свидетелями на их свадьбе. И все в таком духе. Внезапно она оборвала себя на полуслове:

       - Все, закругляюсь, уже подошла к дому. Сегодня у меня был сумасшедший день – экзамен по геометрии в одиннадцатом классе, затем директриса вздумала совещание устроить, потом пришли родители выпускников… еле  тащусь. А скоро Коля (пресловутый брат) придет к нам на ужин. Все, Нинок, пока! Мы с Денисом обязательно найдем тебе хорошего жениха.

       Я едва успела возмутиться:

      - Прекрати меня сватать! 

      Макс вышел в приемную:

      - Кто это тебя сватает?

      - Машка, кто же еще. Кстати, она выходит замуж!

      - За того, из-за которого недавно слезы лила?

      - За него. Милые бранятся, только тешатся.

      Макс уселся на край моего стола и, вперив в меня свои жгучие глаза, спросил:

      - Ты и вправду так считаешь?

      - Нет. Я не любитель экстрима. Мне бы чего попроще. – Он собрался еще о чем-то спросить, но я ткнула его кулаком в бедро: - Чего на столе расселся? Стул есть.

      Он встал и, взглянув на часы, сказал, что через десять минут закругляемся. К этому времени подойдет сыщик, с которым он договорился, и посмотрит, как и кем осуществляется слежка за мной, а то просмотр записей с камеры над входом ничего не дал, впрочем, он просмотрел только те фрагменты, которые касались моего возвращения в офис и выхода из него.

       - Завтра просмотришь  весь период между входом и выходом, - распорядился Макс, - вдруг, твой знакомец из галереи свое личико покажет, это многое упростило бы. Тогда бы мы точно знали, кто заказчик, а так…

       - Сомнению всегда найдется место, - ввернула я полюбившуюся мне фразу. - Кстати,  зачем ты нанял сыщика, неужели сам не мог справиться? Или не барское это дело?

       - Дело вполне барское, - невозмутимо ответил он. – Просто я не могу одновременно везти тебя домой на машине и следить за теми, кто следит за нами.

       - Делать тебе нечего, - проворчала я.

       - Дел полно. Завтра вплотную займусь этой парочкой с улицы Крыленко – Натальей Сергеевной и Бобровым.

       Мы доехали до моего дома без всяких приключений. Макс напросился на чай и, пока я его готовила, внимательно осмотрел запоры на дверях, признав их достаточно надежными, но заметил, что не мешало бы установить сигнализацию,  можно за счет фирмы. Вскоре отзвонился сыщик, которого он нанял. Информация от него была противоречивой. Он находился на противоположной стороне улицы, когда мы садились в машину, никакого наблюдения он не заметил, но едва наша машина выехала на Конную улицу, как из соседнего двора появилось серое «Пежо», номер он записал, и последовало за нами метрах в семидесяти. Пока он добежал до своей машины и выехал на Конную, серого «Пежо» и след простыл. Он доехал до Исполкомской, повернул на Херсонскую, проехал мимо моего дома, но так ничего и не обнаружил. Макс еле сдерживал возмущение, пока его слушал. Велел ему еще пару часиков здесь покрутиться, а потом проваливать на все четыре стороны.

       - Где ты его нашел? – поинтересовалась я.

       - Места знать надо, - неопределенно ответил он.

       Этот день был бесконечно длинным, мне ужасно хотелось спать, и я не знала, как отделаться от Макса. Самое ужасное в том, что мне совершенно не хотелось от него отделываться. Он сидел за кухонным столом, пил уже вторую чашку чая и никуда не торопился. И мне было хорошо и уютно от того, что он никуда не торопится. Какая я все-таки дура! Сегодня утром он целовал очаровательную девушку, с которой провел ночь, а вечером сидит у меня на кухне с таким видом, будто тут ему и место. Это воспоминание немного меня отрезвило:

       - Макс, сколько чашек ты можешь выпить?

       - Неужели тебе воды жалко? – хмуро спросил он, поднимаясь.

       Он выглядел таким обиженным, что у меня болезненно сжалось сердце.

       - Максик, не сердись, просто я с ног валюсь, так спать хочется.

       Окинув меня внимательным взглядом, он смягчился и сказал, что завтра утром заедет за мной, и чтобы я носа никуда не высовывала и никому дверь не открывала и не реагировала на заявления типа «вам телеграмм» или «вы нас заливаете». Велев запереться на все замки, он с достоинством удалился. Я сразу сбросила туфли и босиком прошлась по квартире, ощущая огромное облегчение. И в это время раздался звонок стационарного телефона. Кому я понадобилась в двенадцатом часу ночи? И почему позвонили не на мобильник? Я осторожно сняла трубку и услышала приятный мужской голос:

      - Нина?

      - Да.

       Я не успела больше ничего сказать, как абонент представился:

       - Это Семен Климович. Помнишь такого?

       - Сеня? – радостно вскричала я. – Какими судьбами? Сколько лет, сколько зим!

       Сеня был моим партнером по танцам до Олега. Насколько я понимаю, в то время он был ко мне не равнодушен и, когда я его покинула, занятия танцами бросил, правда, еще некоторое время появлялся на конкурсах в качестве зрителя. Мы не виделись много лет, и я уже давно даже не вспоминала о нем.

       - Я тут в новостях увидел репортаж с открытия выставки, - тем временем пояснял он, - и просто обомлел от вашего с Олегом танца. Жаль, что его показали не целиком. Наверное, вы стали чемпионами?

      Радостное удивление от неожиданного звонка сразу прошло. Может, слежка не имеет никакого отношения к моему визиту на улицу Крыленко? Вдруг Сеня решил навести обо мне справки? Надо это как-то выяснить.

      - Никакими чемпионами мы не стали, - сказала я. – Я уже десять лет танцами не занимаюсь. Олег выступал на открытии выставки с другой партнершей, а, увидев меня среди публики, вытащил в круг.

      - Значит, вы с ним не вместе?! – удивление выглядело искренним.

      - Нет. Как раз десять лет назад мы и расстались.

      Некоторое время Сеня переваривал услышанное, потом задал следующий вопрос:

      - Ты замужем?

      - Нет. А ты женат?

      - Тоже нет! – радостно воскликнул он. – Давай завтра встретимся в нашем кафе без названия на 4-й Советской. Оно все еще функционирует, хотя названием так и не обзавелось. Где ты работаешь? Я за тобой заеду.

      Я очень хотела выяснить, причастен ли бывший партнер к слежке, поэтому сразу согласилась на встречу. Однако насчет работы высказалась довольно туманно, вдруг он уже знает о моей детективной деятельности, и предложила встретиться в половине седьмого возле кафе. Он назвал его «нашим», но в этом не было ничего романтического. Просто оно располагалось неподалеку от нашей студии, и мы туда время от времени захаживали. Сеня был очень доволен результатами наших переговоров и пожелал мне спокойной ночи очень оптимистичным тоном. У меня же на душе было неуютно. Неужели Макс был прав, предположив, что виной слежки моя личная жизнь? С другой стороны, Сеня и так знал мой адрес и номер домашнего телефона. Зачем ему кого-то нанимать? Меня терзали сомнения и подозрения, так что о сне нечего было и думать. Что за день такой неудачный? В конце концов, я решила позвонить Максу и посоветоваться.

       Он еще не успел добраться до дома, так что разговаривал со мной, сидя за рулем.

       - Макс, мне только что позвонили, - взволнованно сказала я. - Очень странный звонок, - и рассказала о нашем разговоре с Сеней.

       - Я так и знал, что твое появление на телевизионном экране не останется незамеченным, - самодовольно произнес он. – Однако выводы делать рано. Возможно, твой старый знакомый к организации слежки не причастен, но мы обязательно это выясним. Что он из себя представляет?

       Мои сведения были давно устаревшими, так как я не видела Сеню и ничего о нем не слышала лет двенадцать, а то и больше. Тогда он был высоким, тощим и нескладным юношей, но очень умным и интеллигентным. Он рос в обеспеченной семье. Я была однажды в компании с другими танцорами из нашей студии  в его огромной и роскошной квартире на Суворовском проспекте. Отмечали его день рождения. Его родители были милыми и интеллигентными людьми, причем  настолько милыми и интеллигентными, что после первого тоста ушли из дома. Впрочем, никаких безумств там не произошло. Кажется, он поступил в Университет на математический факультет, пристрастие к математике было у нас общим. Больше ничего о нем рассказать я не смогла.

       - Он был в тебя влюблен? – поинтересовался Макс.

       - Возможно.

       Сеня никогда не объяснялся мне в любви, хотя по многим мелочам было нетрудно догадаться, как он ко мне относится. У меня же он часто вызывал раздражение, так как был довольно неуклюжим партнером.

       - Все понятно, - подвел итог Макс, - с остальным завтра разберемся. Ложись спать и постарайся выспаться.

       - Какой сон? – отозвалась я. – Опять не смогу уснуть, так что не удивляйся, если завтра увидишь синяки у меня под глазами.

       - Хочешь я тебе колыбельную спою?

       - Хочу.

       Последовала пауза, после которой Макс тихо спросил:

       - Мне вернуться?

       - Нет! Спой по телефону.

       И он запел: «Спят усталые игрушки, книжки спят…». У него был приятный баритон и пел он, не фальшивя. Дослушав песенку до конца, я его похвалила:

      - Ты хорошо поешь, теперь я точно усну.   

      - Это один из моих многочисленных талантов. – Все-таки Макс ужасно самовлюбленный тип.


                Продолжение следует ...      8.10.2011



                Продолжение следует...   8.10.2011