Кажимость

Как долго я плутал. Плутовал. И – радовался. Гордился. Своими извилинами. Жизни. Успеха. Катился, словно колобок. И от бабушки ушел. И от дедушки. И – от себя. В пустоту. В безглазье. Безушье. Бессердечье. Бездушье. В бездну…

Летел. И думал, что лечу. В небо. Пока не шмякнулся. О земь. Грешную. Больно было. Ссаднило. Всюду.

Долго чухался. Осматривался. Не верил. Что на земле. А не в небе. Ведь так летел. Так воспарял. Мыслями. Умом. И звезды уже видел. Перед носом. А вот-те на-те. Были перед носом. Да в луже. Отраженьем. Настоящих. Вышних.

Плюх. И нет их. Разбрызгались. Разбежались. Разлетелись. В стороны…

А я?

Руками вожу. Шарю. Вдруг какая звездочка – настоящая. Небесная. Ждет меня. Дожидается. В лужице моих мечтаний.

Долго шарил. В темноте. Души своей. Ничего не нашел. Все – напраслина. Кажимость. Так я решил. И – заплакал.

Горько было. Безрадостно. Безутешно. Я плакал и плакал. Пока всю глупость не выплакал. Страхи. Сомнения. В землицу. Святую. Родненькую.

Все приняла она. Матушка моя. Все слезки. Все горе. Без остатка. Вытерла мне личико свежим листочком. Смахнула пыль дорожную ветерком теплым. Омыла ранки ручейком весенним. И – ожил я. Огляделся. Обрадовался.

И так на душе ладно стало. Сиятельно.

И понял я: витать  могу где угодно. А вот жить мне на земле предназначено. Тут и обустроюсь. У Матушки. Всамделишно.

Валерий Песецкий. 7.10.08.