Кишинев - город, в котором жить сложно!..

      Cегодня я прилетела в город, который покинула десять лет назад. Десятилетие – это большой срок. За все это время я была в нем лишь однажды ненадолго в 2007. Теперь при встрече он поразил настойчивой толпой таксистов в аэропорту, почти что дьявольским пилотажем шофера среди потока снующих автомобилей и такой плотностью толпы и загазованностью воздуха, что было ощущение что попал в кинозал с дурным фильмом и не можешь оттуда выбраться.  Приехала я сюда, потому что ощущала свой дочерний долг перед старым вечно хныкающим по телефону папой, что мол покинули, забыли и не навещают. Да и подросших племянников – детей брата тоже видеть захотелось.
      Дети при встрече оказались милыми созданиями с пластикой и гибкостью молодых котиков, брата я часто вижу по скайпу, так что ощущение будто вчера расстались, а вот папа постарел, и хотя выглядел жилистым и в неплохой форме, все- таки говорил как скрипел и мыслил по – стариковски. Да, это был тот же знакомый по прошлому папа, но энергии в нем поубавилось...  Все мы идем в направлении к неизбежно наступающей старости...
       Cегодня в самолете по контрасту я познакомилась с очень молодым мальчиком лет двадцати пяти. Он нелегалом работал в Австрии и был насильственно водворен на самолет, летевший на родину. С пожеланиями властей той страны не возвращаться. Он искренне терпеть на мог свою родину Молдову и так же рьяно и искренне любил Австрию за порядочность коренных жителей, которые даже и нанимая нелегалов на ремонтно -малярные или сельскохозяйственные работы всегда и вовремя платили как было заранее договорено: 8 -10 евро в час. Мальчик радовался что зарабатывал 100 евро в день, работал почти круглый год и никогда не имел простоев. Когда заканчивалась одна работа – подворачивалась другая... Профессию маляра сменяла специальность доставщика посылок иммигрантам с родины и обратно, сборщика винограда, каменщика, вообщем, талант умелых и работящих ручек как говорится «не пропьешь и не прокуришь».
       Я его в самолете еще уговаривала сменить свой гнев на родину на милость к «падшим», но сама попав сюда всего лишь часов за шесть пребывания дошла до такой точки кипения, что если бы был обратный билет через пару дней восприняла бы это с радостью. Но мне предстояло провести еще здесь полных восемь дней,  среди загазованных улиц, толпящихся стадами каких- то обреченных в суете за выживание людей, так что в очередной раз осталось смириться и терпеть. И искать что то позитивное в большой куче мусора, на которой мы теперь все копошились....
       Из позитивного понравилась встреча с братом, офис в котором он дал мне попользоваться  Интернетом, рассказал, что в обоих парках города есть бесплатный 40 минутный wifi. Понравилось, что можно было по skype и google voice связаться со своими в Америке, все- таки цивилизация добралась и сюда, в такой дикий уголок восточной Европы.  Понравилась фигура и внешний вид жены брата Наташи, их детки, возможность окунуться в их мир и пообщаться.
       Не понравились и сумасшедшие цены на все, и поломанный душ в квартире отца, и дед, что- то снова как и прежде бубнящий и бубнящий себе под нос. И даже немного испугало: неужели и  я такая буду? Уж очень угнетающе на мою психику подействовало его ментальное нездоровье...
      С другой стороны, я ведь исследователь. А исследователю жизни самое важное сохранять свою беспристрастность и невовлеченность в поток протекающей мимо энергии и трансформировать ее во что то продуктивное. Не знаю как у меня это получится, но вот прекрасная возможность познать психотерапию в действии. Ведь  если тебе попался лимон, то, как говорится, выжимай лимонный сок. И не надо долгоигрющих планов: надо жить сегодня и сейчас. И начинать менять мир вокруг себя хотя бы в масштабах одного завтрашнего дня...

        Кишинев: день второй...
      Когда- то классик русской поэзии Пушкин, сосланный сюда за антиправительственные настроения того времени написал о моем городе рождения, если я правильно помню следуюшие строки: «Проклятый город Кишинев, тебя бранить язык устанет. Когда -нибудь на грешный кров твоих расхристанных домов небесный гром конечно грянет...» То есть и классику в начале 19 века здесь было, скажем, малокомфортно. Я когда-то любившая свой город, теперь просто не воспринимала его. Люди в общественном транспорте ехали с абсолютно застывшими лицами, в вечернее время освещение в столице этого маленького и явно бедного восточно- европейского государства было сведено до минимума и казалось, что все пространство этого миллионного мегаполиса погружено в какую-то беспросветную депрессию. Я, которая последние годы  занималась эмоциональными расстройствами моих клиентов и могла их профессионально диагностировать, не могла этого не замечать и не заразиться этой повальной осенней «инфекцией». По телевизору средства массовой информации нагнетали населению страхов обещаниями грядущего очередного подорожания топлива и соответственно следующего за ним очередного (какого уж по счету за последние десятилетия?) упадка уровня жизни...
      Мой невеселый по этому поводу отец, скорбно рассказывал о какой-то соседке, которая не ела мяса последние три месяца, потому что не могла себе позволить его купить на свою «смешную» пенсию. Сказал, что врачи наплевательски относятся к здоровью пенсионеров, и ждать старикам ни от кого ни помощи, ни чего-то хорошего не приходится...
Мне просто хотелось сделать себе большой укол снотворного, которого бы хватило на неделю, чтобы ничего окружающего не видеть и не слышать, а проснувшись через неделю сесть на свой самолет, чтобы не видеть свою историческую родину - уродину никогда...
Но карма, видать, имела свои планы на меня по этому поводу, и мой природный позитивизм был весь подавлен и исчерпан, я корячилась от эманируемой народной массой  энергетической безнадежности, как черт от ладана... Мои американские бронезапасы уверенности в себе растворились будто и не были никогда и я приучалась жить перебежками: как можно меньше вне дома, как можно больше в себе, в полудреме, во сне, без таких тревожащих раздражителей...

       Кишинев - день третий.
    ...Мне оставалась ровно неделя до отлета, которая в безнадеге ожидания виделась месяцем, и ее надо было чем-то занять... 
       С утра я как обычно, перебивая свой биоритм заложенный с разницей 8 часов между континентами долго спала. Вставала часов в 11 утра окончательно, что приблизительно соответствовало трем часам ночи там, и ложилась спать в три часа ночи местного времени, что соответствовало семи часам среднеамериканского часового пояса. Вообщем и мои биоритмы не совпадающие по синхронизации с континентами тоже могли сыграть свою злую шутку в восприятии местной панорамы жизни. Утром, когда мы немного разговаривали с отцом о реалиях местной жизни стариков, солнечный свет за окном неожиданно сменился необъяснимой тенью, так что дед тоже удивился и констатировал: «а может это затмение?» Надеюсь что затмением мои впечатления первых двух дней и были. Краски в восприятии мира всегда сгущаются и темнеют перед этим, будем надеяться что я сменю эту темную линзу и попытаюсь увидеть мир в более ярких образах, чем образ помойки или склепа, где копошились живые приговоренные погибать... Мне ведь так хотелось их всех спасти... И открыть им ворота в другой более светлый мир и другой более радостный образ жить...
Зайдя на местный базарчик и прикупив квашенных баклажан с капусткой, которые я всегда патологически любила, и из рыбных продуктов, по которым я так скучаю в своей Америке креветочной икры, я решила опробывать городской троллейбус... Он был набит молодыми студентками пединститута, которые ехали с учебы. Они держали наманикюренными ногтями мобильные телефоны, сверкали здоровьем молодости и красоты, и ехали в набитом битком троллейбусе как скот на мясокомбинат... Они не ведали своей обреченности, а мне хотелось кричать им: «спасайся кто может»... И указать им путь, исход в светлое послезавтра хотя бы через брак с представителем более развитого и более цивилизованного мира... Но моим мнением по этому поводу никто не интересовался, а вещать как с амвона я не могла: от чрезмерной загазованности воздуха ужасно щипало горло...
       Бабушки Оли, бывшей моей свекрови дома не оказалось, и к двум часам я пошла на встречу со стоматологом, которого мне уже второй раз порекомендовала моя невестка, супруга брата. Эта зубная врач не признала меня, хотя мы с ней прекрасно пообщались  4.5 года назад, видно годы берут свое. В то время  я ей рассказала свой опыт брачевания с иностранцем и подарила мою книжку «Замужем за американцем». Видно мой передовой опыт взяли на вооружение, потому что теперь молодая дочь этого врача тоже замужем за американцем... Это мне позже рассказала жена брата, которая организовала эту встречу.
       В три часа дня я уже зависала в интернете в офисе у брата, который расположен в очень цизилизованном и облагоустроенном районе. Немного спустя, попугав моим знакомых американцев рассказами об ужастиках здешних мест, мы немного перекусили и брат предложил мне пройтись по достопримечательным местам нашего детства: и мы пошли на Комсомольское озеро. Каскадная лестница, некогда бывшая гордостью поколения наших родителей превратилась в развалины древного мира: некому было укрепить ни камень, ни бетон, а все ветшает и приходит в упадок за пятьдесят лет. И то что их, нынешних семидесятников поколение строило, теперь или разрушено или извиняюсь, разворовано. А третьего не дано. Что за странная генетическая ментальность у проживающих местных людей стоящих у кормила исполнительной власти? Ведь всего два часа лета, и цветет обихоженная Австрия, неужели нужна немецкая генетика, чтобы держать вещи  в порядке?
       Вечером брат с женой довели меня до места проживания  бабушки: вместе с кем -то мне не так страшно было шагать по темным улицам... У бабушки, которая не видела меня  4,5 года, а только слышала по телефону, гостила ее сестра Катя из Санкт Петербурга, и мы с ней очень интересно поговорили об эзотерическом трактовании мира и сути вещей. Ее интеллект и образ мышления был как раз «самое то», что мне нужно. Бабушкин дом на земле был хоть старым, но комфортным для проживания, потому что моя мятущаяся память его признала и восприняла за островок безопасности... Две пожилые дамы разогрели меня разговором « о своем, о женском», и хоть я пробыла там недолго – время-то было вечернее, домой в квартиру отца возвращалась уже более уверенная в себе и своих психологических силах.
       Маршрутка 160 докатила меня до Флакэры, я прошла темными дворами с сидящей на скамьях молодежью и зайдя в свой открытый подъезд, закрыла за собой бронированную дверь – так было безопаснее подниматься по безлюдным ступенькам наверх...
Папа сегодня оставался на даче, занимаясь сбором урожая винограда, так что я спокойно нагрела себе вчера починенный бойлер, вымыла голову – это всегда позволяет расслабиться, прополоскала по прежнему забитое от стрессов городской экологии горло и уселась строчит ь данные строчки. Сегодня жизнь повернулась ко мне не задом, и я радовалась узнаванию старой себя в такой изменившейся картине нового Кишинева.

       Роман с родным городом...
     Мне предстояло навестить еще кое-какие прежде любимые места, к примеру лесопарк Дендрарий, бывший Ботанический сад, где всегда была шикарная флора, привезенная со всех уголков мира еще в советское время: тут в своей время располагался знаменитый питомник молдавской Академии Наук, проводились опыты мичуринских масштабов.
Я договорилась встратиться там и погулять с женой брата и ее маленьким сыном, пока ее  старшая дочка танцевала балет в здании неподалеку...
       Первый день октября пришелся на субботу и парк был полон брачующихся пар, которые приезжали сюда сделать красивые фотографии на память. Пожалуй этот платный парк был единственным в городе не замусоренным местом.
Брачующиеся в белых платьях и торжественных костюмах были невероятно молоды, некоторые невесты были хороши и породисты, и я думала, что они смогли бы составить счастье женихов куда породистее и из более развитых государств. Не секрет, что наша молдавская земля бедна мужским генофондом...
       День четвертый моих приключений под названием «возвращение на родину» прошел куда как удачнее, чем три предыдущих. Я в который раз убедилась, что город складывается не только из таких составляющих как удобная или неудобная инфраструктура, честные или коррумпированные чиновники, город  слагают и люди: каждый в отдельности и все вместе, со своими характерами, образом мышления и действия, со своей личной историей и  своей легендой.
       Старый город ушел, а люди, близкие мне остались. И они, пожалуй, являются лучшим ее украшением в периметрах обсыпанного от времени  асфальта, бумажных кучек, которые туда –сюда гоняет ветер вперемежку с осенними листьями...
Вечер украсился второй встречей с бабушкой и ее подругами, Таней и Лилей. С Лилей мы даже прошлись домой в одном направлении пару остановок, как я часто делала со своими конфидантами в старые добрые времена. Совместный шаг синхронизирует на доверительный разговор, и ведь каждый из нас жаждет в душе интимности, значимого человеческого контакта...
       Он произошел у меня за этот приезд с братом, его женой, моей бывшей свекровью, ее сестрой Катей из Санкт Петербурга, гостившей в этот мой приезд. Контакт заладился с маленьким племянником и племянницей, с переменным успехом происходил с моим папой: люди в городе как ценные жемчужинки, способные сложить и твою судьбу в какой-то логический и здравый смысл...
       Мне сегодня после 72 часов первоначальной, помноженной на смены часовых поясов адаптации уже легче. Я научилась по-возможности избегать неприятных ситуаций, и стала с увеличительным стеклом искать позитив, я настроила себя на поиски приятного старого в новом городе и надеюсь, что последующие пять с половиной дней сложатся удачно.
Я раскопала в парках города бесплатный wifi интернет, который можно было ловить при помощи компьютерного устройства, и сумела обмениваться посланиями по скайпу: бесплатной интернет-телефонией с мужем, дочкой и редкими приятелями, чьим обществом я дорожила.
      По вечерам я делала разминку, по утрам принимала витамин и думала, что мой и прежде сильный характер, приведет меня к каким-то логическим выводам, и поможет извлечь философскую пользу из этой поездки. Луна на небе росла, а вместе с ней рос и мой позитивизм, и желание придать всей этой спонтанной истории хоть какой-то логический смысл...


Рецензии