Судьба

Часть вторая:    

                Студенчество – мир вечной молодости.



               

         
       1967 год, 29 апреля, суббота, аэропорт Кольцово, город Свердловск, близится вечер, я сижу в зале для пассажиров, в тысяче километров от моей мамочки и невесты, а завтра Пасха. Сижу здесь уже сутки, но выбраться нет никакой возможности. Ездил в город на ж.д. вокзал, но и там полный облом. Неумолимо клонит в сон, ведь на Дальнем Востоке уже ночь. Сижу на удобной аэровокзальной скамейке и не заметно засыпаю. Очнулся внезапно и вижу рядом сидящую девушку. Мы улыбнулись друг другу и разговорились. Она спросила куда я лечу и послушав меня сказала: «Не беспокойся, все будет хорошо, ты улетишь и всех увидишь, я знаю». До сих пор не знаю было это наяву или мистика какая то. Склоняюсь к тому, что это происходило в действительности. Но тогда, кто же эта девушка? Не прошло и пары часов как я уже летел в Казань. Удивительные события происходят иногда с нами.
     Вернулся я к своей милой маме как всегда неожиданно, ведь я даже телеграммы не послал о своем приезде. Моя двухлетняя одиссея закончилась и я вновь пью чай, который для меня заварила мама. Странствия закончились, я ехал домой, забыв обо всем на свете, лишь бы поскорее обнять ее и успокоить, что жив, здоров. Невысокая ростом, с лицом покрытом морщинками, в чистенькой темной юбке и кофточке в горошек, она с радостным удивлением увидела и встретила  меня на пороге комнаты, в которой жила. Беззаветно любящая меня, она ждала этого мгновения бесконечными зимними вечерами и сразу поняла, что я вернулся к ней насовсем и навсегда. Весь вечер провели мы с ней вдвоем наедине и это был один из самых лучших вечеров для меня. Конечно, мы, прежде всего, обсуждали планы на будущее. Осенью мне исполнится 22 года, пора серьезно подумать о жизни. На этом семейном совете решили: пойду работать на завод и поступлю опять в вечернюю школу в выпускной класс, а на следующий год в институт. С тем, уже за полночь, и спать легли.
       На следующее утро – воскресенье и самый светлый праздник – Пасха. В том году она была поздней. Сразу после Пасхи, в понедельник и вторник советский праздник Мира и Труда – Первомай. Как говорили злые языки: «спасибо Партии родной, что нам сегодня выходной». В этом же году их получилось, аж целых три дня. Естественно, на следующий день, с утра пораньше, я отправился в свою родную Протопоповку. Я точно знал, что там соберется молодежь, мои детские друзья, а главное там обязательно будет моя невеста Людмила. А теперь представьте себе: прекрасный, весенний теплый день, земля почти полностью освободилась от снега и уже кое-где пробилась зеленая трава, я иду полем, в высоком небе светит ласковое солнце, поет жаворонок, а на душе такая радость в предвкушении встречи, что ноги не идут, а летят над землей. Счастье переполняет все мое существо и я лечу навстречу ему, на всех парах, лечу к своей судьбе.
       Почти семь лет назад я уехал из этой деревни, как казалось мне тогда, уехал навсегда. Но, как говорится: от судьбы не уйдешь. За эти годы я стал другим, повидавшим жизнь, совершенно взрослым  человеком. Но и деревня, моя милая деревня, также изменилась. Появились новые люди, а с ними пришло и другое отношение к жизни. Окончательно выветрились остатки патриархальности. Даже колхоз и тот изменился. Раньше он «объединял» только нашу деревню и назывался «Опора», а теперь, объединенный, в соответствии с решениями Партии и Правительства, с другими, соседними, гордо именовался: «Приволжье». Правда объединение это не прибавило красоты и уюта деревне, а лишь продолжило процесс разрухи и запустения. Речка нашего детства, наша любимая «Секерка», тонким ручейком течет в своем древнем русле, заросшим теперь диким кустарником и репейником. Колхозный сад, в котором мы когда то воровали яблоки, заброшен и одичал. Там где был малинник, построили правление объединенного колхоза, рядом сделали машинный двор, на территории которого в грязи, на земле обильно политой маслом и солярой, выстроилась в линейку готовности убогая сельхозтехника. От большой животноводческой фермы на другом конце деревни остались только полуразрушенные строения, а в обвалившихся силосных ямах просыпались на весеннем солнце лягушки. Большинство жилых домов имели грустный, какой то неряшливый вид, они просили ремонта и ухода. Но людям, живущим в них, было не до этого. Жители старшего поколения, окончательно затюканные бесконечным ожиданием светлого будущего, мирно доживали свой век. Молодежь, мои сверстники, только и мечтали перебраться в город, найти свое счастье вне пределов своей малой родины. Безрадостная картина славной советской действительности.
      Но сегодня праздник. Молодые люди, собиравшиеся по этому случаю в родной деревне расчитывали весело погулять, забыв на время о своих будничных заботах и делах. Сегодня, всем это было «до лампочки».  Куда интереснее были другие дела. Казалось, сам воздух был пропитан флюидами флирта, предвкушением веселого застолья и амурных приключений. Один вид молодых, нарядных и радостно приветливых девушек, так возбуждал, что жизнь казалась нескончаемым счастьем. Моя невеста за зиму повзрослела и уже выглядела как настоящая, почти взрослая и очень красивая девушка, а не подросток, хотя и заканчивала всего лишь девятый класс. Наша встреча состоялась и была радостной и счастливой для обоих. Ведь и для этого мгновения, я отмахал десять тысяч километров. Мои надежды и чаяния сбылись: меня ждали, мне были искренне рады, в конце концов, меня любили. Разве может быть еще что нибудь, что может сравнится с этим  счастьем для молодого человека. Не пойму до сих пор, почему у меня тогда не выросли крылья на спине, ведь я реально был на седьмом небе. Это были удивительные три дня и три ночи.  И хотя молодежные вечеринки тогда отличались своей непритязательностью и скромностью накрытого стола, прошли они на одном дыхании. Главное ведь, надеюсь, как и сейчас, для такого рода «тусовок»: это молодость участников и радость общения со сверстниками и друзьями. Но все, даже самое прекрасное имеет свое начало и свой конец. После веселых праздников: Пасхи и Первомая, все вновь разъехались по своим местам, вернулся и я к своей маме в Зеленодольск.
        Согласно принятому плану, на следующий день пошел в отдел кадров и вновь поступил на работу, на свою, ставшей мне уже родной, Дуню, то есть на Поволжский фанерно – мебельный комбинат. Но поступил не в мебельный цех, а в новый, недавно построенный цех по производству древесно – стружечных плит оператором на конвейер. Работа для меня была совершенно необременительна: сиди себе наблюдай, как работает конвейер, а в конце смены подмети свой рабочий участок. Нет ни шторма, ни аврала – тишь и благодать. Работой конвейера управляли четыре оператора и это был весь наш коллектив.
     Постепенно я cтал привыкать к сухопутной жизни и не очень скучал по морю. Тем более скучать то было некогда. До начала учебы в вечерней школе оставалось  более трех месяцев и я ринулся в пучину личной жизни. А она, эта личная жизнь замыкалась на встречах с моей невестой и поездках на выходные в деревню. Но в основном, конечно, в свободное от работы время, я ездил к ней на свидания в Казань. Она ведь там жила и училась в школе. Наконец, на летние каникулы она приехала в деревню к своей бабушке и я, конечно, стал ездить только туда. Все лето мы провели с ней практически вместе, расставаясь лишь не надолго. В деревне тем летом у нас сложилась веселая компания и я провел, наверно, лучшее лето своей вольной молодости.
      В августе из армии вернулся мой любимый друг: Костя. Конечно, мы на радостях, как следует, обмыли возвращение в гражданскую жизнь. Но теперь мы уже были взрослыми мухчинами и нам не пристало вести вольный образ жизни, как это было в доармейский период. Костя получил в армии специальность водителя тяжелых грузовых машин и работать пошел на завод им. Горького в транспортный цех. Я основное время по – прежнему, проводил в обществе своей юной подруги. Наши отношения с Людмилой зашли довольно далеко и к осени естественным образом перешли в стадию женитьбы. В сентябре мы окончательно решили женится, о чем и оповестили своих близких. В ответ получили шторм. Невеста ведь была школьницей десятого класса, ей всего шестнадцать лет. Мораль в СССР была строга, свадьба возможна лишь по достижению 18 лет. Ситуация почти патовая. К тому же горячо воспротивился отец моей невесты. Он хоть и жил отдельно, но детей своих не бросал и естественно, ранее замужество дочери его не вдохновляло. Он не поленился сходить даже в школу и пожаловался дирекции и в комитете комсомола. Но поддержки не получил. Наше решение поддержала лишь мама невесты, будущая теща моя Клавдия Васильевна. не зря в стране развитого социализма говорили, что законы существуют для того, чтобы обходить их. Свадьбу назначили на седьмое ноября, самый «святой» праздник СССР, да еще это совпало с пятидесятилетней годовщиной Великого Октября.
      Перед свадьбой, мы с невестой и ее мамой, в течении нескольких дней объезжали их многочисленную  родню с приглашением на торжество, а также с целью получения одобрения намечающегося союза молодых. Основной визит был в мою деревню Протопоповку. Там жила бабушка. Я уже говорил, что жила она в доме, в котором вырос я и который мы с мамой продали семь лет назад. И вот мы с моей мамой едем туда, чтобы официально посвататься. Интересная штука судьба. Я объездил полстраны и мог женится вдали от родных мест, но приехал в родной дом за своей суженой. Чудеса, да и только.
      Получив одобрение всех родных и благословение бабушки, мы стали готовится к свадьбе. Напомню, шел 1967 год. Советская власть крепко стояла на ногах, она контролировала каждый вздох своих граждан, и не только. Она держала под контролем абсолютно все. При этом партийные функционеры очень любили цитаты и лозунги, они были у них на все случаи жизни и по всякому поводу. Их основная задача, направить мысли граждан в нужное партии русло, направление.  И, по моему, это им здорово удавалось. Например, такой простой лозунг: «Народ и партия - едины!». Действительно, куда ни кинь, везде родные лица, так называемый блок беспартийных и коммунистов. Везде тебя ласково примут, выслушают, посоветуют, проводят окрыленного надеждой. Но народное творчество отражало другую, правдивую сторону жизни. Оно, это творчество, было многогранным и зачастую било: «не в бровь, а в глаз». В том числе существовали анекдоты о советской действительности. Вот один из них: Человеку срочно нужен баран, для проведения семейного торжества. Своего барана у него не было, он решил попросить в долг у более состоятельных сограждан. Обратился к одному, но получил ответ: «Барана дать не могу, могу дать совет». Обратился к другому, третьему, результат тот же. Наконец, не выдержав, заявил одному из советчиков: «Мне не нужны советы, мне нужен баран»! В ответ получил: «Ты что, товарищ, забыл, где живешь? В стране Советов или в стране баранов»? Вот и весь результат. Поэтому лозунг о единстве партии и народа, мудрые острословы дополняли словами: «Раздельны, только магазины». И это была святая правда, о которой компартия скромно умалчивала. Купить свободно на родные советские деньги хороший и качественный товар было невозможно. Продукты питания в магазинах были в очень скудном ассортименте и с перебоями, о деликатесах и говорить не хочется. Та же ситуация и с промтоварами и примитивной бытовой техникой, об автомобилях также лучше помолчать. Но вот парадокс советского образа жизни! Он состоял в том, что при почти тотальном дефиците продуктов питания, гостей всегда встречали ломящиеся от снеди застолья. Секрет этого парадокса был прост: люди умели доставать необходимое. Заметьте: не покупать, а именно доставать. Тогда это называли: достал по блату.         
       Сказать, что магазины были пусты нельзя, это будет неправдой, продукты в магазинах были. Но боже, что это такое было. Товар хорошего качества отсутствовал на прилавках, его либо «выбрасывали» в продажу, либо его можно «достать по блату» из - под прилавка. Механизм такой торговли хорошо можно проиллюстрировать, если представить эпизод хоккейного матча, когда назначено вбрасывание шайбы для продолжения игры. Игроки приготовившиеся бороться за шайбу, это очередь, ждущая момента выбрасывания товара в продажу. Здесь в хоккее все по - честному: таковы правила для всех. А теперь представьте себе, что нашелся мудрый игрок, который такую же шайбу вынул из штанов или взял у друга с трибуны и начал игру. Вот это и будет: «достал по блату». Если такое случится на хоккее, такого игрока, мягко говоря, не поймут. А вот в советской действительности это был уважаемый человек, который умеет жить.
      На свадьбу традиционно принято накрывать особый, богатый стол. Но для этого нужны хорошие продукты и, конечно же, разные деликатесы. В деликатесах тогда числились: в первую очередь – колбасы ( копченые и полукопченые), твердый сыр, хорошая рыба и рыбные солености. Но все это было в дефиците и такие товары не покупали, а «доставали». Да что там говорить, гречневую крупу и ту нужно было доставать. Зато в достатке была селедка и водка, да домашние заготовки: всевозможные соленья и варенья. Мяса на рынке всегда вдоволь. Правда, цена: 5 рубчиков за кило. В магазине 2руб.10коп., но, поди туда, в магазин, попробуй купить. И все - таки люди выкручивались и весело гуляли на праздниках, а уж на свадьбе, тем более.
       Я уже говорил, что в жизни мне везло на хороших людей. Не подвела судьба и на этот раз. Клавдия Васильевна, моя будущая теща, оказалась изумительной женщиной. Трудно найти человека с более широкой и щедрой душой. Добрая, отзывчивая на чужую боль, она располагала к себе людей и к ней шли со всего квартала, просто поговорить, попить чаю, излить душу. Ее судьба похожа на множество других. Молодой девушкой она приехала в Казань из деревни, которая находится в полусотне километров от города. Вышла замуж. Всей семьей жили в самом центре города, в ста метрах от Кремля. Хоромы располагались в помещении, которое до революции служило домом для лошадей. То есть раньше это была обычная конюшня, а советская родина, спасибо ей, позволила там жить людям. В замужестве она родила двух сыновей, но началась война, муж сложил голову на поле битвы. Она, молодая, красивая женщина, работала в студенческой столовой на улице Ленина. Именно в этой столовой я мальчишкой, когда - то давно, впервые попробовал общепитовскую котлету с макаронами. Как знать, может ее приготовила тогда. моя будущая теща, поэтому она и показалась мне такой вкусной, как знать.
    Работа в столовой служила хорошим подспорьем для семейного бюджета, ведь на ее руках кроме двух сыновей еще и старики – родители погибшего мужа. Она же, эта работа, добавила в её жизнь и нового мужа. Макаров Александр Егорович, фронтовик, комисованый вчистую по случаю тяжелого ранения, приехал в Казань к родному брату из госпиталя.  Видный, красивый, да еще и гармонист, правда на костылях, но руки ноги целы, а костыли это даже романтично. Он легко вскружил голову молодой измученной женщине и вскоре переехал жить к ней в конюшню, где она  жила с двумя детьми от предыдущего брака и родителями погибшего мужа. Я даже представить не могу всю глубину её страданий, вынужденной жить в таком окружении. Но из песни слова не выкинуть. Выхода не было, новый муж гол, как сокол. Кроме гармошки, да должности сторожа на стройке у него ничего не было. У брата своя семья и свои проблемы, а родные места в глухой деревне Тульской губернии. Несколько лет продолжалось их «счастье», появились и результаты: еще один сын и дочь. В начале пятидесятых государство выделило фронтовику однушку, куда он отселился в гордом одиночестве. Она осталась со всем своим табором в конюшне. Но невзгоды не сломили эту женщину, она продолжала нести добро людям. Вот такая мне досталась теща, уважаемая Клавдия Васильевна.
         Теперь, я думаю, говорить излишне, и так понятно, что свадьбу нам сделала она. Она «достала» все необходимое для хорошего застолья. Свадьба была веселой и шумной. Гулял весь двор по улице К.Маркса д. 4, гуляли наши родственники и друзья, гуляли соседи и малознакомые люди. В результате, я стал семейным человеком. Впереди открылась семейная жизнь, ожидание ребенка и предстоящая учеба. Я сделал решающий выбор, который оказал самое серьезное влияние на мою судьбу. Именно он, этот шаг, определил развитие моей жизни в том направлении, которое, я имею и сейчас.