Кокаин

Последние три года я поживал припеваючи: неспешно, без суеты охаживал свою занятую до самодостаточности подружку, неспешно же разруливал ее мелкие житейские проблемки, а когда мы наконец расстались, вызвал пару раз из борделя русских проституток и уже через месяц уверенно встал на абонемент.

Наших девок тут полно, так что если какая-то тебя в целом устраивает, сутенеры охотно идут навстречу, здорово снижая цены. И девице приятно – всё же некое подобие стабильности. В понедельник и четверг «кот» привозит ее к моему дому, она легко впархивает в квартиру, мигом раздевается. И всё легально. Я как-то спустился с девицей вниз, к машине, и спросил кота, нельзя ли мне получить квитанцию, – хотел попробовать списать расходы. «Пожалуйста...» – ответил он и полез в карман за квитанционной книжкой. Что тут говорить? Капитализм – это порой очень удобно...


И вот на фоне такого благополучия меня вдруг конкретно прорвало. Почва под ногами тронулась, при повороте головы картинка теперь тащилась перед внутренним взором дурными пестрыми осклизлостями, как бывает иногда в «Скайпе», когда спутник как раз корректирует орбиту.

Она появилась внезапно и тут же заполонила всё вокруг – как ливень или жара. Пару дней ушло на выяснение отношений... скорее, предпочтений («люблю «Бейлис», такой светленький, как какао»), на поездки с ней по местным достопримечательностям и ресторанчикам, на неторопливые разговоры в кухне о том о сём. Всё это время мы не переставали трахаться, так что в конце концов мне пришлось вызвонить кота, встретиться с ним и договориться – не без существенных потерь – о передышке с моим абонементом. Проститутке я подарил огромный букет и коробку конфет от «Линдта», так что она даже не слишком обиделась.

- Ты производил впечатление более надежного человека... – с гримаской проговорила она.
- Я и есть надежный, – ответил я. – Просто у меня угар. Угорел... понимаешь? Типа как подсел на кокс. Может, пройдет.
- Ну-ну... – протянула девица и, сделав мне ручкой, уселась в машину к сутенеру. Захлопнулась дверца, кот дал газ. Я вздохнул облегченно, провожая их взглядом.

- ...Кто это? – спросила она, когда я снова поднялся в квартиру. Это было неожиданно: я и не подозревал, что она станет пялиться в окно. Спросила без особого интереса, уже отлично сознавая меру своего метеорологического влияния на мое естество, – спросила скорее для порядка.
- Жена друга... – ответил я не задумываясь. – У нее сегодня день рождения.
- А-а... – протянула она и, подзапахнув банный халат, двинулась в кухню к кофеварке.

Как можно иметь такие формы!! На каждом шаге – а их до кухни было ровно три – под халатом обрисовывались поочередно обводы то левой, то правой ягодицы; на талии тяжелая махровая ткань халата делала в такт шагу волну, вызывая у меня в ладонях дежавю или, точнее, детакт ощущения ее кожи – в том месте, где ягодицы деликатно и размеренно переходят в эту самую талию. Нет-нет, я ее когда-нибудь просто съем! Наркотик какой-то!


Неожиданно в телефоне снова проявилась проститутка – назовем ее Галей – и спросила, когда ей можно будет приехать.
- Ты с ума сошла! – ответил я несколько резко. – Я тут вовсю строю свое счастье, а ты меня грузишь работой...
- Это не работа, – ответила она с горячностью. – Ты хороший клиент, беспроблемный... Ты не грузишь. Но я не об этом. Просто мне у тебя эти полчаса хорошо. Легко... Когда она уедет?
- Вот-вот, не грузишь... – ответил я, игнорируя вопрос.  – ...Правда, Галка, ты страшно милая, и там у тебя всё выше всяких похвал, но... не звони мне пока, ладно? Пару неделек.
Она грохнула трубку, а я отправился на кухню и налил там себе двойную бренди. «Ален Делон... пьет двойной бурбон». Бабы-бабы! Удивительные вы существа!

После галкиного звонка меня колбасило целый день. Не то чтобы я мечтал, как Ван Гог, взять замуж проститутку или, боже упаси, планировал отсечь себе ухо, но мне было тревожно, было жаль Галку, было грустно за всю ее мутную, едва предсказуемую судьбу. Выходило, что я невольно дал сучке немножко тепла, и теперь меня – видимо, с непривычки – мутило...

Наконец мое состояние было замечено.
- Недомогаешь? – проронила она, подняв кверху одну бровь. – Иди-ка сюда... – На ее лице возникло выражение, которое бывает у случайной гостьи в квартире холостяка, вдруг решившей, что пришло время генеральной уборки. – Нет, не сюда... в постельку. Сейчас тебе будет терапия...

Она влезла с головой под одеяло, дала волю губам и языку, в то в время как я, постанывая и подвывая, мужественно придерживал одеяльный край, доставляя моему метеориту приток свежего комнатного кислорода. Затем она скользнула кверху, впилась в меня зубами и незаметно для обоих тут же оказалась верхом...
Ну хорошо, не буду дальше... Это всё плотское.


- Ты мог бы меня учить? – спросила она вдруг, когда мы сидели, лениво созерцая эфемерные струйки пара на чашками кофе. – Я страшно беспорядочно читала. Я ничего не знаю...
- Наверное... – проговорил я, еще не вполне сознавая, где я и на каком свете.
- Включитесь, пожалуйста, любезный... – процедила она. – Я не шучу.
Я помотал головой, упорядочивая мозговое кровообращение, тронул невольно...
- И не надо там всё время трогать! – почти выкрикнула она. – Не понимаю... Как ты работал преподавателем? Ты что, тоже всё время там трогал? Перед всей аудиторией?
- Нет... Не помню... – промычал я. – Хотя да. Пара девиц – уже после... после этого – говорили, что смотреть на меня у доски порой неприлично.
- Вот видишь! Бесстыдник! – важно заключила она. – Так ты будешь меня учить? Ты же всё-таки литератор...
Я полез ей под халат, и мы вскоре снова переместились в уже упомянутую постельку, где всё повторилось, как уже описано выше, с той только разницей, что читать про это, вероятно, скучно, а вот соучаствовать – нет.


Мы наметили план, я набрал в интернете некое подобие хрестоматии, сунул ей напоследок пелевинскую «Книгу оборотня», и она улетела, пообещав прибыть через четыре недели и начать со мной новую, осмысленную жизнь. Я тут же нашел приятелей по месту ее постоянного жительства и наскоро договорился с ними о помощи на случай если придется разруливать вопрос с ее тамошней квартирой. Хрестоматия тем временем толстела и пухла. В мейлах она теперь писала мне «Здравствуй, Учитель!», а я скромно подписывал ответы «Твой гуру».
Под одеялом, однако, было до боли пусто, а варить кофе самому себе мне обычно лень. Так же как и бриться.

Галка, очевидно, от природы одарена недюжинным бабьим чутьем, поскольку она позвонила уже на второй день после отлета. Установленный мною двухнедельный мораторий подходил к концу.
- Ну и?.. – процедила она в трубку. – Натешился?
- Ты не понимаешь... – ответил я обиженно. – Давай приезжай...


Добрая неделя ушла на дрессировку Галки. Денег это стоило немеряно. Но зато теперь она почти в точности повторяла схему: накидывала халат, шла в кухню, играя ягодицами, варила кофе, затем сидела со мной, выдумывая – или не выдумывая – каверзные вопросы.
В принципе всё ладилось. Галка оказалась отличной ученицей, да и расходы мои постепенно упорядочились. Дело было теперь разве что за ухом. Но Ван Гог мне в целом несимпатичен, так что ни о каком ухе я, конечно, не думал...

И тут пришел мейл. «Что это ты мне всунул?! – плясали у меня перед глазами строчки. – Чему я должна здесь научиться? Ты собираешься меня образовывать, или это была дурацкая шутка? Если да – то именно дурацкая! Эти «маститые», зарвавшиеся в самолюбовании и успехе, они как выжившие из ума старые повара – варят похлебку и даже не пробуют на вкус! Что это за бред? Зачем мне это?»

Я наскоро выпроводил чуть сконфуженную переменой моего настроения Галку, уселся за компьютер и написал в ответ что-то немыслимо тяжеловесное о концептуализме, конструктивизме, онанизме... неуклюже заверил, что с Пелевиным надо обходиться «от противного»: раз прочитать, чтобы потом уже не читать никогда, так же как Сорокина и Ерофеева. Точнее, обоих Ерофеевых.

В понедельник Галка не приехала. Я позвонил коту, и он без запинки ответил, что у нее больничный.
В четверг я снова прождал напрасно. По счастью позвонила Марго и пригласила на спонтанную гулянку, где я подцепил вусмерть пьяную Таню и полночи изучал линии ее тела. Причем Таня, как мне показалось, едва ли в полной мере присутствоала при осмотре, поскольку временами всхрапывала.

Потом сам собой позвонил кот: сообщил, что Галка от меня отказалась. Психопатка.
Теперь я лежу, накрывшись одеялом, и читаю «Безбрежье» Векера. Этот Векер – кокаинист. И роман у него получился скучный, всё про это дело. То он достал кокаина, то нюхнул кокаина – потом, на другой день, кокаина нету, а Векера трясет и колбасит. И так по кругу: достал, нюхнул, колбасит... Скучно. Да и недешево, в общем-то.

А вчера от нее снова пришел мейл. Она не приедет.