Фрося

ФРОСЯ.

Ура! Наконец-то! Люди добрые, Баба Вера-Штакетник решила забить свою единственную и любимейшую свинью Фросю. Вы спросите, почему Штакетник, я вам так скажу, раз вы спрашиваете, значит, вы не местный. Поэтому отвечаю. Однажды сосед ее, пьяный в дымину попросил у бабы Верю стопочку бабкиного зелья, прозванного в народе «Вырви глаз» и получив отказ так и сказал: «У-у штакетина!». Вот с его легкой  руки прозвище и сохранилось, вы знаете, очень даже ей идет это прозвище, так как она женщина чуть выше среднего росточка, сухонькая, очень подвижная, с хитрющими глазками-бусинками, и шикарнейшим матом. Эх-ма! Как она матерится! Что вы?! Народный эпос! Это не передать ни какими словами! Это надо просто стоять и слушать, как соловьиную трель! Такие коленца выкидывает, и кого только не вспомнит, всю домовую книгу от самого первого колена, а при хорошем настроении и отпрысков может приплести. Я такого мата отродясь не слышал. Как ее слушают мужики! О-о-о! Раскрыв рты! Дышать боятся, что бы ничего ни упустить, и что самое примечательное, нисколько это не вульгарно. Вот за это умение так классно материться, ее уважают все мужики деревни и помогают одинокой старухе кто чем может.

Да, надо сказать, и бабка добрейший человек, и когда внутри все горит, и напряженка с финансами, могла в долг угостить собственным виски «Вырви глаз». Кстати о виски. В деревне до сих пор никто не знает из чего же баба Вера ее гонит. Потому как после него не только выпивать, жить не хочется. Если ты его раз выпил, считай, что на месяц закодирован, это сто процентов. Хотя злые языки поговаривают, что настаивается это зелье на, как бы это покультурней выразиться, на дерме ее любимейшей Фроси. Ну, что я старый дуралей делаю? Я же про вот эту самую свинью Фросю и хотел вам рассказать. Заболтался, есть грешок.

Так вот, баба Вера решила забить свою свинушку. Несколько слов надо сказать о самой Фросе, так как именно она и является главным виновником всего рассказанного ниже. Фросюшка, как называла ее баба Вера, было животное дородное, до омерзения огромное, вечно что-то жующее, с заплывшими от жира глазками. Она уже с трудом вставала на свои полуотрофированные ноги, передвигалась мало и нехотя, прилагая массу свинячьих усилий. За три года из розового, симпатичного поросенка она превратилась в устрашающую размерами свинью, причем со всем подтекстом, который можно вложить в это самое слово.

Это была самая старая свинья в деревне. Все думали, что она так и умрет своей смертью, но видать не судьба, кажись, пришел и ее черед. И пришел этот черед в воскресенье, самое начало осени. День выдался теплый, солнечный, прям летний, как говориться, живи да радуйся, но кто-то в этот погожий день должен был отбросить копыта, причем в самом прямом смысле. Баба Вера достала из чулана огроменный тесак, обошла несколько раз вокруг предполагаемой жертвы, безразлично развалившейся по среди двора и, не зная, что делать с этим монстром, смачно, от души выругала всю родословную Фроси и обратилась за помощью, к кому вы думаете? Правильно, к соседу своему. Вот о соседе непременно стоит сказать несколько слов, иначе картина будет не ясной, и я бы даже сказал блеклой.

Итак, соседом ее был как раз тот самый человек, прозвавший ее штакетиной, в отместку она прозвала его Охотником сраным, ибо тот охоту любил безмерно, ну просто помешан был на этой самой охоте, мог целыми днями носиться по лесу, как угорелый, в поисках дичи. Иногда брал с собой чекушечку соседского зелья, потом приходил с охоты, садился с мужиками и рассказывал всякие небылицы. А однажды пришел и сказал, что убил медведя, но донести якобы не смог, ибо зверь попался солидный, одному никак не осилить. Ну, мужики, ясное дело вначале не поверили, но тот же стал клясться и божиться, и поддевать их, мол, чего боитесь, он вас уже не тронет, я уже об этом позаботился, если не верите, мол, пойдемте, я вам покажу, где он лежит, заодно поможете донести.

Ну, мужики что, они тоже под хмельком и согласились помочь Охотнику донести добычу и все гурьбой отправились в лес. И где им, недоумкам, было знать, что медведей у нас в лесу отродясь не было. Где им спрятаться, медведям то, лес не лес, а так, три тополя на плющихе! Но Охотник божиться! Нашли кому верить? Вот и пошли. Три часа искали. Не нашли. Хмель выветрилась они на Охотника, мол, что ты гад такой, народ байками смущаешь, где же твой медведь?! А

Охотник возьми да и ляпни, мол, был, но его, наверное, волки уволокли. Ну, мужики давай смеяться, а как не смеяться? У нас в лесу волков то никогда же не было, но нет, и их суда приписал. Хорошо про мамонтов не припомнил. Одно слово - Охотник.

Сельчане, прежде чем идти в лес по ягоды или еще за чем, сначала заходили к Охотнику, дома ли? Если дома, иди смело, лес что дом родной. А вот если, не дай Бог, он часом ушел на охоту, тогда увольте, лес превращался в зону боевых действий, где разгуливал вооруженный двустволкой бедолага-охотник, которого звери за версту чуяли по перегару и разбегались в разные стороны, лишь только стоило ему приблизиться к лесу.

Кстати, случай определенно для книги рекордов Гиннеса, Охотник был, есть и надеюсь, останется единственным человеком, который может пить «Вырви глаз» каждый день! И знаете ли, ничего, живехонек! Хотите, расскажу, как он пьет? По глазам вижу, что хотите, потому как, этого же нигде больше не увидишь. Так вот, слушайте. Он берет стакан тремя пальцами, большим, указательным и средним, мизинец и безымянный при этом сильно оттопыривается в сторону. Долго с отвращением глядит на содержимое стакана. Зачем-то нюхает мутноватую жидкость, почувствовав запах, выделывает лицом такие кренделя, Бени Хилл бы позавидовал, думает  « Не ослепнуть бы», сосредотачивается, говорит одно единственное слово, причем всегда одно и то же «Дерьмецо-с!», обреченно закрывает глаза и залпом выпивает содержимое стакана. После этого, слабонервным, на него смотреть не рекомендуется. Он будто хамелеон зеленеет, краснеет, синеет, не дышит, потом начинает дышать тяжело, как Ихтиандр после двенадцати часового марафона по пустыне, и только после этого раздается его гортанный крик «А-а-ах!», свидетельствующий о том, что живехонек, и на этот раз пронесло, не скопытился. Потом открывает уже замутненные глаза, и тяжелым, непослушным языком утверждает:
- Да, голубушка вы моя, дерьмецо-с, и не только Фроськино!
Разворачивается и уходит на непослушных ногах.
               
Кстати. Однажды, давненько это было, пришел к бабе Вере участковый, живший в другом конце села, пожурить, мол, нельзя так в наглую гнать самогон, да и люди жалуются - воняет! Ты, мол, бабка давай сворачивай свою ликероводочную деятельность, и так далее, и тому подобное.

Ну, бака понятное дело маленько струхнула, не каждый день к тебе в гости власть жалует, она, сделав бровки домиком, пустив пару запасных слезинок, припасенных специально для таких экстренных случаев, сказала, что якобы не для себя старается и терпит обиды, а исключительно для людей, для их здоровья. И решила по доброте душевной угостить визитера продукцией собственного производства - первачком. Налила полный граненый стакан и юрко всунула в полуоткрытую ладонь участкового, а в другую руку небольшой малосольненький огурчик. Тот стал отнекиваться мол, что люди подумают, нехорошо это, что-то еще про злые языки говорил, а сам, шельма, давненько хотел попробовать бабкиного первачка, потому как вся деревня о нем говорит, а он даже ни разу не пил, что же это за власть, если не знает, кто что делает. И она уговорила, родимого.

Да, здесь надо сказать, что угораздило участковому именно в этот день иметь сильнейший насморк, и он не сразу сообразил, что у него сие такое в стакане, но когда одним привычным махом опрокинул содержимое стакана в рот, понял, не врали люди – дерьмецо! Но так как был человеком весьма хозяйственным и бережливым, не посмел выплюнуть добро, а подумав: «Авось пронесет», проглотил. Он и не ошибся. Его действительно пронесло, да еще как. До туалета на ватных то ногах да с нарушенной координацией не больно добежишь, а он и не добежал, так и стал посреди двора, как кавалерист на лошади, приговаривая: «Ая-яй, ая-яй…»

Но язык уже не слушался, сознание меркло, он и не понял, как отключился. Слабак! Благо было темно, и сосед за бутылку дворами донес бедолагу домой, оставляя в воздухе стойкий запах зелья и авося. Правда потом, участковый дал клятву близко не подходить к дому бабы Веры, а увидев ее на улице, переходил на другую сторону и оттуда справлялся о ее здоровье и прочих пустяках.

Ну, при чем здесь участковый, резонно спросите вы, ведь речь то не о нем, не поверите, меня хлебом не корми – дай поболтать. Итак, о главном. О Фросе. Походив с тесаком вокруг Фроси, баба Вера поняла, что своими силами с этим монстром ей не справиться и обратилась за помощью, к кому вы думаете? Совершенно верно, к соседу своему, Охотнику. Сосед, ясное дело, по соседский, за литр «Вырви глаза» легко согласился. И вот он, слегка под шефе, вваливается во двор к соседке, молча берет у нее тесак, со знанием дела проверяет его остроту пальцем и, оставшись довольным, направляется к Фросе. Походочка у него вразвалочку, по-флотски, он прячет руку с ножом за спину, подходит к Фросе и садится возле нее на корточки, чешет за ухом и восхищенно говорить:

- Да, здорова ты Фрося! Интересно сколько же ты весишь я, наверное, и цифр таких не знаю? - И не поворачивая головы, спрашивает у соседки. - Слышь, Вера, тебе ее как с мучениями или сразу того, машир на хаус?!
- Какие мучения, Бог с тобой! Заколи ее и все тут, а то мучения какие-то придумал, ты что изверг?! Давай коли, что ты ей комплименты долдонишь, будто сватать собираешься. - Проговорила старуха.
- Ишь, какая бабка кровожадная заколи, да заколи. И не жалко тебе ее, убивица. - Бабка тут же осеклась, но вовремя спохватилась.
- Ты чего там брешешь? Кровь чего-то приплел, жалко да жалко – жалко у пчелки, а нож у тебя коли давай, чего же ты ей мозги пудришь?
- Вот глупая баба, я же это для того делаю, что бы она расслабилась.
- Да, что она девка, что бы с тобой расслабляться? И как с тобой расслабишься,  несешь херню всякую. - Сосед недовольно покачал головой и печально сказал:

- Ну что ж, прощевайте Фрося, не знаю как вас по батюшке…
- Свиновна она, дуралей, свиновна! Ты еще метрику спроси! Давай коли, ежели не можешь, нечего чужую свинью лапать! - Потеряла терпение бабка.
- Ну что ты ерепенишься, сейчас заколю, кто же под руку говорит, это тебе не того, это дело тонкое, ювельнирное. Не знаешь, так молчи! - Старуха стояла чуть поодаль, с нетерпением перебирая тесемки передника.
- Ну, что же, Фрося, прости, хозяйка твоя крови жаждет, глядишь, на том свете и свидимся, только ты уж не обессудь, ты должна понимать ты свинья, а я, сама понимаешь…

- Ой дурак, ой дурак – взвыла старуха, сожалея о том что именно к нему она обратилась за помощью - свинье на том свете свидание назначает! Ты собираешься ее заколоть или нет, делай дело или ступай вон, а то я Мишку тракториста позову, он, душегуб, ее мигом уконтрапупит, а еще за чекушку и тебя на тракторе переедет, понял, нет, жених свинячий? Господи, Боже мой, ну что я тебе плохого сделала, - проговорила заядлая атеистка - за что ты послал мне такого помощничка?- Бабка сложила бровки домиком и протестующее взглянула на небо, ожидая немедленного ответа на поставленный ею вопрос. Старик оскорблено поднялся на ноги и сказал:

- Слушай,  Вера, ты можешь хоть одну минутку помолчать, тарахтишь как трактор, мешаешь ведь! Ты же видишь, я делом занят.
- Делом?! Каким таким делом Ирод окаянный, свинью мою, что девку клеишь, на кой дались ей твои бредни, коли ее и все дела, ты ее пожалуй, раньше совратишь… - Старик дернулся как от удара.
- Ой, дура! Что ты говоришь!? Ты хоть подумай своей деревянной головой, прежде чем языком брякать! Что люди подумают!?- И повернувшись к свинье резко, без большого замаха ударил ножом в бок. Правый бок!

После всех услышанных ласковых слов и  комплиментов в свой адрес, разомлевшая от почесывания за ухом и всяких там нежностей и естественно, не ожидавшая никакого такого подвоха, Фрося вскочила и с диким хрюканьем бросилась бежать куда глаза глядят. Я бы никогда не подумал, что такая махина может быть такой ретивой. Нож торчал в боку, как клинок матадора. Тем временем Фрося сделав круг по двору, устрашающе надвигалась прямо на Охотника, который только в последнюю секунду успел вскочить на забор и порвать штанину. Увидев через рваную штанину свое тощее колено, Охотник вмиг протрезвел, еще бы, не каждый день рвешь единственные штаны, он заревел, как раненный зверь и со словами: «Ну, лахудра ушастая, изуродую, как Бог черепаху!», соблюдая все необходимые меры предосторожности, бросился к себе в дом, что то громко бубня.

Через минуту он появился в дверях своего дома, в руках у него была двустволка, из кармана разорванных брюк торчали патроны. Он весь преобразился, глаза горели непонятным, никому ничего хорошего не сулящим огоньком. Это был уже не тот человек, который постыдно убегал от свиньи, это был Рембо, он шел, как и подобает победителю - гордо. Он подошел к редкому низкому забору, поднял ружье, прицелился, старушка усердно закрестилась, путая стороны, и юрко спряталась за чулан, многочисленные зрители собравшиеся посмотреть, как охотник орудует тесаком, попрятались, кто куда мог,  потому как, все знали – Охотник с прицелом не дружит. Раздался выстрел. Уставшая было от бешеных скоростей Фрося, услышав выстрел и,  поняв своим свинячим умом, что это не спроста палят а, скорее всего, в ее адрес, прибавила утраченной резвости, с пущей сноровкой заработала атрофированными ножками, быстро теряя с таким трудом набранные килограммы.

Промах не разочаровал Рембо, он лихо перезарядил ружье и побежал за Фросей, пытаясь зарядить ей заряд в тыл. Потом видно что-то подумал, развернулся, приложил ружье к плечу и стал ждать. Локомотив – Фрося с визгом, сметая все на своем пути, сделав очередной круг по двору, уже неслась прямо на охотника, когда до него оставалось метров шесть, и даже слепой не промахнулся бы, раздался выстрел... Пятачка и пол головы как не бывало. Охотник чудом отскочил в сторону от туши по инерции несшейся прямо на него. Сделав еще несколько шагов, Фрося упала. Он подошел к туше,  и горестно покачав головой, произнес:

- Эх, Фрося, Фрося я к тебе по хорошему, а ты штаны рвать, вот тебе! – И показал покойнице фигу. Он опомнился только тогда, когда услышал свист пролетевшей над головой полена. Оглянувшись, Охотник увидел, что баба Вера уже целится в него какой-то головешкой и, не ожидая, когда головешка достигнет цели, позорно бросился бежать. Вслед он, и все остальные невольные зрители этого события, услышали очень не лесное выражение о его покойной матери, которая в молодости согрешила с каким то козлом. Баба Вера, не отставая, бежала за ним бросая в него, что попадалось под руку, и уже выдавала информацию о его пра, пра,  прабабушке, которая тоже согрешила с каким то чудным зверем из чего следовало, что родословная у охотника была не очень, даже больше чем не очень. Я бы сказал  пакостная была родословная, такой даже и не бывает, но что делать, баба Вера человек взрослый, брехать не будет.

Так они и бежали, впереди Охотник, пытаясь не потерять потяжелевшее вмиг ружье. А за ним, посвящая всех невольных зрителей этой баталии в тайну рождения Охотник, баба Вера. Да, именно так, а никак иначе, совсем не в свойственной для свиней манере, почти в боевых действиях, закончила свои дни самая старая свинья, которую мне довелось видеть.

Хотя я вам скажу, что не обязательно быть свиньей, что бы быть свиньей.