Казус 2037

(написано это в 2011г, а в 2013г в Дубне случилось небывалое наводнение)

Ночью поднялся ветер. Старики говорили, что никогда, ничего хорошего этот ветер не сулил. С северо-запада он приносил с собой холодную сырость, гнал по глади водохранилища коварные, свинцовые волны. В былые годы даже опытные рыбаки на своих лодках держались подальше от фарватера,  искали защиты от волн и ветра вдоль ломаной береговой линии.

С некоторых пор необходимости спасаться от волн не стало. Не было и самих волн, по той простой причине, что в один из весенних дней не стало и самого водохранилища. На месте огромной чаши искусственного моря с живописными берегами, уютными заливами и извилистыми протоками лежала многокилометровая толща черного донного ила. Обезвоженное море и канал более напоминали безжизненный марсианский ландшафт, рождённый неукротимой фантазией киношников. Но в отличие от киношного прототипа рукотворный памятник человеческой недальновидности был до отчаяния реален и отдавал  нестерпимым зловонием.

Все прелести результата столетнего гниения под толщей воды коварный норд-вест нёс в жилые кварталы. В такие дни жители городка наглухо закрывали окна и двери, стараясь  как можно реже выходить на улицу.
А на улице горожан можно было встретить в респираторах и марлевых повязках. Все они спешили куда-то, ни у кого из них невозможно было рассмотреть лицо, чтобы, к примеру,  поздороваться и вежливо поинтересоваться, как у них идут дела. Хотя дела в такие дни у всех от мала до велика шли одинаково плохо. Куда бы человек не шёл, где бы он не был и что бы ни делал, везде его преследовал этот скверный запах тухлой рыбы, вонючей слизи  и заплесневевших водорослей. Стены подвалов в домах были покрыты неистребимым грибком. Влажная, теплая среда подвальных помещений оказалась хорошей средой для активного размножения в ней блох, комаров, мошек. Эти инсекты были на редкость плодовиты, кровожадны и круглый год готовы были наброситься на любое, рискнувшее спустится в подвал теплокровное существо. Часто укусы насекомых расчёсывались людьми до появления язв, что не добавляло эстетической привлекательности  их и без того жалкому облику.

Русло некогда Великой реки сузилось и обмелело. Мутный речной поток извилисто разрезал гнилое болото -  дно бывшего огромного водоёма. На своём пути из верховьев  река впитывала сбросы населенных пунктов и многочисленных предприятий, вбирала в себя  то, чем было устлано на многие непроходимые километры прибрежное пространство.
Откосы берегов, проложенного к Большому городу канала, напоминали крепостной ров,  дно которого зеленело вязкой липкой жижей. Жители городов и деревень, по берегам и этого грандиозного творения человеческих рук, тоже с нескрываемым интересом следили за направлением  ветра. Эти селения ветер мог освежить хвойным ароматом  леса или цветущих полей, а мог накрыть стойким запахом разлагающейся донной дряни.

В эту высотку воду подавали каждый четверг. Ровно в 17 часов человек, напоминавший скелет обтянутый жёлтой кожей, покрутил рукоятку смесителя. Из водопроводного крана заструился тонкий мутный ручеек, путь которого был долог и извилист. В первом фильтре, куда попадала мутная жидкость, оседали крупные частицы, среди которых, внимательно приглядевшись, можно было обнаружить белых червячков с черненькой блестящей головкой. Далее стоял ряд фильтров для более тонкой очистки. Заканчивалась эта многоступенчатая конструкция стеклянной бутылью, которая хранила то, что отстаивалось сутки и именовалось затем питьевой водой. Правда, пить эту жидкость без предварительного кипячения никто из жителей городка не решался.
Надо сказать, что и кипячение не могло окончательно убить стойкий гнилостный вкус. Человек налил отстоявшейся воды в кастрюлю, положил туда мозговую косточку и зажёг газовую горелку. Через некоторое время запах болота в квартире сменился приятным ароматом мясного бульона. Скоро возвратились с работы жена и дочь хозяина квартиры.
Сказать, что одна из них была моложе другой, можно было с большой натяжкой. Обе женщины были чёрноволосы, почти безбровы, бледнолицы и плоскогруды. И та и другая были, как и все в этом городке, небрежно одеты.
Войдя в квартиру, женщины сняли марлевые повязки, потянули носом приятный бульонный аромат и улыбнулись. И улыбки у них оказались одинаковы. Конечно, если слегка растянутые синеватые губы и рот с редкими гнилыми зубами можно было назвать улыбкой. В этом городке не было здоровых людей.

Самым тяжёлым был первый год после катастрофы. Учёные, рабочие, инженеры и даже дети превратились в дворников. С улиц убирали фрагменты разрушенных строений, стволы вырванных с корнем деревьев, кузова покореженных  автомобилей, останки погибших людей и животных. Наладив более-менее сносное движение на улицах городка, жители дружно взялись за очистку своих домов. Все отдушины фундаментов  открыли, благо стояло лето. Из подвалов тоннами выгребали зеленую слизь вперемешку с овощами, велосипедами, детскими колясками и всякой всячиной, которую жители так любят хранить в чуланчиках своих домов.  Не лучше обстояли дела и со стенами домов. На низком берегу Великой реки наросты ила и тины доходили до третьего этажа. В частных постройках вода рекой лилась через печные и вентиляционные трубы в жилые помещения. Множество домов было снесено потоком, у других были подмыты фундаменты, разрушены стены, сорваны крыши. День и ночь, не покладая рук, люди приводили в порядок свои жилища.  Результатом уборки стали мсорные горы, вывезти которые за пределы городка было не на чем. Вода вывела из строя всю технику.

А  как славно всё начиналось. Весной 2036 года плотина Великой реки отметила свой вековой юбилей. В городке прошли торжественные митинги, на которых выступили важные гости и знаменитые артисты. Вечером гремела музыка, а под занавес торжеств был устроен красочный праздничный фейерверк. Разноцветные всполохи плыли по небу и ярко освещали массивный бетонный монолит гидротехнических сооружений. Люди не могли и предположить, что видят всё это в последний раз.
Ночью истёк столетний гарантийный срок эксплуатации гидросооружений. Отслужившее своё время тело плотины в сто тысяч кубов бетона и арматуры не выдержало напора воды. В узкий прорыв хлынул мощный поток из переполненного весенним паводком резервуара водохранилища с площади более трёх сотен квадратных километров. Сумасшедшая вода ворочала бетонные блоки, катила каменные глыбы. Скоро расщелина в бетонной конструкции стала расширяться. Стремительный поток нес в себе искореженные детали турбин, высоковольтных мачт и трансформаторов. Все это со страшным скрежетом и грохотом неслось по спящим улицам городка, захватывая в своё движение фрагменты строений, железнодорожных путей, дорожных и тротуарных покрытий. В домах трещали стекла, дрожали стены, истошно кричали перепуганные люди, жалобно скулили уцелевшие собаки.
С рассветом из окон своих домов жители на месте скверов, улиц и дворов могли увидеть огромное водное пространство, из которого сиротливо торчали контуры домов, трубы котельных, макушки уцелевших  деревьев, крылья покосившихся высоковольтных опор с обрывками проводов.
 
И без того катастрофическую ситуацию усугубил, расположенный в городке научный центр. Во время катастрофы на одной из физических установок  проводился довольно рискованный эксперимент. На пике опыта, когда казалось что вот оно - мировое открытие, в экспериментальном зале погас свет. Средства защиты, вентиляции и охлаждения установки  обесточились. Эксперимент перешёл в неуправляемую фазу, экологическая обстановка усугубилась. Страшная угроза коварно и невидимо поползла по окрестностям.

Всем уцелевшим жителям городка, кого стихия застала ночью на рабочих местах, удалось выбраться на волю только к середине следующего дня. Тем, кто пережил ужасную катастрофу в стенах своих домов, покидать их, вообще, не было никакой возможности и никакого смысла. Улицы сделались непроходимыми.
Отключились городские телефоны, не было газа и электричества, не работали полиция и  пожарные, не открылись двери магазинов, детских садов и школ. Врачи скорой помощи, при всём  желании, не могли оказать помощь нуждающимся.

Коллапс, о котором в своё время предупреждали скептики, наступил. За одну ночь вода смыла всё былое благополучие. Никакого прошлого не осталось, ни о каком светлом  будущем не могло быть и речи. Среди всего прочего по улицам плавали кладбищенские кресты, как знак перехода из времени в безвременье.
Жители городка, лишённые возможности продать своё жильё или поменять его на квартиры в других городах были обречены на жизнь до конца дней своих в этом рухнувшем мире. 

Большому городу, оставшемуся после катастрофы без питьевой воды, было не до маленького городка с его проблемами. Отток населения, о котором так мечтали власти Большого города состоялся, но постепенно он начал приобретать угрожающие масштабы. Оказалось, что лишних людей в миллионнике не так много, как это некогда представлялось. Кроме всего прочего, переселенцев из Большого города никто и нигде не любил, а поэтому никто и нигде не встречал с распростёртыми объятиями. Конфликты, один страшнее другого, вспыхивали то здесь, то там.

Нет в этом мире ничего маленького, что бы не было частью чего-то большого. Трагедия небольшого городка стала незаметно перерастать в беду огромной страны.
А затем наступила зима. Долгая, пустая и холодная.
Сентябрь 2011г.