Олень

***



Задули ветра, резкие, порывистые… сорвали золотые сухие листы деревьев… и стала тайга осенняя свежая, ядреная… оголилась просветами, там, где деревья лиственные стояли… сухим, терпким, чуть горьковатым на запах ковром листвы траву укрыло… короткие хлесткие дожди затемнили кедровники… гуще для глаза сделали ельники… сытый, жирный зверь промышляет в чащобах…. Ниже, смурнее опустилось небо… И, хоть сияет днем еще солнце… но ветер качает вершины… кроны заворачивает.. . последний покров рвет… к зиме оголяет…  медведь еще в буреломах бродит… олень ломает ветви, прокладывая дорогу… белка, рыжая… жир нагулявшая… играет в кедровых лапах…
… в долине трава скошена, убрана в стожки… скот при доме кормить будет чем… Пора с верхних стоянок скот гнать… да травы тучные… еще не иссохшие… дождем подновленные… силу дают… вниз, к зиме не пускают… и солнце покуда яркое… лишь паутинка в воздухе полетела…липнет к лицу…  роса по утрам холоднее.. ниже падает… искрится…. Да, ветер, нет-нет… да, и сорвется… и загудит… срывая шапку… заворачивая полы… погонит… упруго толкая в спину путника…  к домам… к людям… сорвет последние листы… оголит деревья, натянет облака… не облака уже… - тучи сизые… и зарядит мелким промозглым ситом дождик.. .  серый… осенний….
А день сегодня удался спозаранку … с утра, было, почти студеный воздух теперь свеж, прозрачен… светится лес, ветром причесанный… высокие стволы кедра красным отсвечивают… солнышко играет… золотистая и пурпурная листва под копытами коня шуршит…пахнет горьковато деревом…
  Легко идет конь… все лето в тайге… сил набирался…  Двустволка на плече – и совсем не тянет… выше… дух забирает… встреча со зверем диким, вольным, свободным… жир в тайге нагулявшим… колотится сердце… совсем диким охотником чувствуешь… тайга… поросшие склоны… вершины в небо уходят… долины внизу теряются… коршун парит над головой… - промышляет… В широкой груди колотится сердце - один на один со зверем, сильным, гордым.... Кто кого?
У водопоя следы копыт – маралы были… косуля в прыжке мелькнула в высокой сухой траве прогалины… повела на миг чутким ухом, и исчезла в высоком кустарнике… так, что и веточка не шелохнется… и была ли косуля здесь… и ружья с плеча сорвать не успеешь…  А солнце поднимается выше… Мерно идут кони…. Воздух сладкий, медовый… свежий… пахнет смешивается терпкий запах с горьковатым древесным запахом… с запахом травы… и влажного дерева… с запахом пота и шерсти дикого кабана, что недавно прошел тут…  грибы в траве…
Трепещут ноздри, улавливая неприметный запах… чуток слух…  В поредевшей тайге хорошо просматриваются склоны соседних гор… их оголенные седловины… и если вести бинокль медленно… не спеша…. Среди зеленых еще кустов, среди черных стволов вековых деревьев… в глухом сумраке елей… в густых кедровниках… чу!... внимателен будь охотник!... медленно… царственно поворачивает  голову в твою сторону крупный олень.  Быть может, он тебя еще не видит, но смотрит он прямо на тебя, внимательно… еще миг – и почувствует… сквозь тайгу… сквозь чащобу непролазную… сквозь расстояние…. И даже, если это другая гора… и другие отроги…
Его могучая грудь широка… широко разведены мощные ветвистые рога… спокоен… уверен… внимателен взгляд темных умных глаз. Как если бы он видел тебя. Но отведена в сторону рука с биноклем… и сокрыла листва кустарника… ветви могучих кедров… лапы вечнозеленых елей…  горный хребет  - лесного красавца… завидную добычу для ловкого удачливого охотника. – Соседняя вершина – там ждет богатая добыча. Кони теперь идут увереннее… и тише… нет лишних движений… и зря над головой охотника не шелохнется ветка…  бесшумно выбираются тропы и камни, где ступать коню…. Мягко уходят отведенные рукой в стороны кедровые лапы… пригибается голова, нигде не щелкнет сучок…. Другой конь с всадником ушел по подошве горы, в обход… тихо, неспешно и осторожно, как если бы сам стал зверем, поднимется он с другой стороны….  Еще другой… неслышно растворился в ветвях…. У него рожок….  Остановился конь… в просветах ветвей – небо… падают блики на листья… играют отсветами… зайти с подветренной стороны…  чтобы не учуял…  ружье на прицеле… там, где смыкаются ветви… и там прогалина…
Вскипает кровь… охотник однако!…
… вздрогнул звук… и затрубил призывно… полетел над деревьями…  где-то сейчас могучая крона рогов… низко склонил голову… тронул землю копытом… слушает… зовет его олениха… зовет призывно… протяжно… страстно… сама сила и воля и глушь тайги в том зовущем реве, что звучит в густой чащобе бурелома… зовет… и не слышит олень треска сучьев под копытами… не слышит как сам в ответ ревет трубно.. гласно… призывно… не слышит себя… забыл осторожность… только самка… сильная… молодая… осенняя… рядом… зовет… Сам не слышит как раздвигаются с шумом рогами сплетенные ветви… как мощной грудью отодвигается кустарник… и нет преграды, и нет бурелома… и не остановит скала крутая… Где она, самка… где?...   
Зовет рожок…
И рывком, мотнув головой, рогами отодвигается куст… трещат ветви… и царственный красавец… мощная грудь с белой отметиной… голова коронованная рогами… вот он красавец… вот она, сладкая минута… и ружье на вскидке… и палец на курке… и дыхание бьется… и конь под седлом горяч… и один на один в тайге… и так это… вдруг… и выжал всю силу в курке и дрогнуло в отдаче… взлетел ствол… долго летел звук выстрела по горам… билось эхо о скалы… множилось… стонало и плакало… и метнулись звери… разом стихло все - в густых ветвях птицы и белки, затаились у корневищ барсуки… в глухой чащобе метнулись волки… и настороженно повел ушами в сумрачном влажном буреломе хозяин тайги… миг… пока не рассеялась сизая дымка… и отзвук в ушах… а уже вновь сомкнулся кустарник… сильное тело в прыжке едва не опрокинуло коня – ударило, и, раздирая ветви рогами, ушел в буреломы красавец… 
… взлетела ногайка… Чу!... пошееел!!... подались под копытами кочки… трава смешалась с кустарником… хлещут ветки по лицу, по плечам… цепляют деревья сучьями на воротник, за плечи…  пошшееел!!!.... летит тайга навстречу…  уходит олень!.. ухооо-дит!!.... живая тайга распахнулась… и почудилось ему, что и сам он олень… широко, сильно идет по камням, одним махом разводит кроны… деревья гнет, кустарник мнет… далеко вперед широким скоком…. Вздымается мощная грудь… кровь вперед гонит… щеки горят… а он впереди широкогрудый… с белой отметиной… бежит  - горы дрожат… тайга прогибается… ветер в ушах поет… камни в ущелья катятся… - остановится – миг – широка грудь… полыхнет в глаза белой метиной, головою мотнет – деревья расходятся – да и нет его – стоят деревья, качаются… только запах еще витает… да камни гудят утихая… и сомкнулась тайга, и ушел просвет, и опять лишь деревья качаются… А он, красавец… все выше, дальше мелькнут рога, еще дальше, еще глуше, еще-еще выше… - Лети охотник, гони коня! – Удача в твой дом стучится! – И конь ретив, и ловок Айас, и ружье в руке наготове – летят вскачь, навстречу деревья, кусты, хлещут по плечам, лицу ветки… Совсем вершина голая… Совсем под небом прозрачным одни – один на один! Не уйти тебе, о, гордый, о сильный олень! Далеко в прогалине… мелькнул рыжий конь… наперерез идет напарник…  успеет ли? Уходит олень!! Уйдет добыча!! Мчит тайга… колотится сердце коня… бока ходуном, мокрые, в испарине, пена летит клочьями, прядет ушами… хрип вместо дыхания… свистит ногайка… -Чуууу! - натянуты удила… знает конь свое дело… молод, горяч, не промах! …ружье… вот он, широкогрудый, гордый, ветвисторогий… на вскидке ствол вороной- в перекрестье пятно мелькнуло ….
И взлетел таежный красавец, оттолкнувшись внезапно, сильно…  - резкий каменистый уступ – хороший старт для сильного, для могучего – здесь древние скалы редки… И ушел вниз, страшным, красивым прыжком в ущелье… сокрывшись в густом серо-коричневом, с пожухлой листвой кустарнике…
Выстрел летел еще в небе, тяжело ухая, оседал в горах, и далеко внизу трещал под тяжелым телом осенний кустарник.
-Ушел!!!
- Куда… куда… пошел?….  - Правее грянул выстрел… только шум дыхания коня… только пена пота… и только ружье в руках… еще подъем… все ближе небо… и тиииише… тиииише…… совсем просторно…. И близкое небо…. И солнце… светлое… приветливое… сияет…. чистое и пустое – холодное, осеннее… И внизу вершины… и внизу тайга…… и ти-ши-на….  И ни-ко-го………. Ушел!.......
И нет больше нужды гнать коня…. Еще летит эхом над горами звук выстрела… и тайга уже знает… и нет нужды начинать все наново…. Значит, не его сегодня, Айаса день. Усталый конь задохнулся, пена валит с его боков серыми клочьями. И солнце подвинулось… упали длиннее тени… и ветер завыл тонко… потянул резко…. срывая листы и заворачивая, задувая за воротник…. -Эээх! Не пригодилось сегодня ружье…
Усталый конь давно уткнулся мордой в траву… и сладко, с шумом стрижет зубами давно созревшую траву…   И уж вечереет… И далеко внизу, в долине родная деревня…. И тянут дымки над аилами…..  Спуститься вниз к роднику… дать коню напиться… склониться к хрустальной воде… умыться…. коснуться губами влаги, испить, и благодарить Духа горы…. - Домой!-  Живи Олень! Ты достойный соперник! Ты в доме своем – в тайге… и я тоже домой!...   Пора!
Легко идет конь… бежит долина  навстречу… растут дома… близятся дымки аилов…


***


-Уууу-уу—уу – воет ветер в долине… вьется сизым вихрем… сухой мерзлый снег взвивает… заставляет ложбинки заполнить… сравнять бескрайнюю долину… забросать снегом кособокие бревенчатые домишки… обелить горы… сокрыть в белом морозе тайгу… Низкое небо ватное… снежное… мороз застыл в воздухе… стоят деревья на взгорьях… молчат… в ледяном мареве поскрипывают… Лютууует зима…. Уж, и корма на исходе… люди с тревогой на небо поглядывают…  притих скот в загонах… стоит понурый…  волки открыто идут – вой ночами стоит – спать с ружьем приходится – прямо к дому, к сараю подходят, овец в тайге открыто режут – голодно…. Лошади лохматые… шерстью обросшие… стоят, склонив головы… пар белый дыхания стелется… морозным туманом падает….. Весны не видать…. Звенит мороз в ушах… кожу кусает… слезу вышибает…  конь под седлом бежит, поторапливается…домой успеть до сумерек. Вон, уж воздух заиндивелый, да снег синевой отсвечивают.- Но и вылазки сейчас не на долго… Живо холодом скрутит…. Сейчас и собака у порога жмется - в дом просится. Дома… топи.. дров не жалей… чай горячий….  Держат бревенчатые стены тепло. Выскочить не на долго… махнуть топором… запасы поленницы поуменьшить… звонко разлетелись дубовые поленья… в стылом воздухе все как лед разбивается…. И обратно в избу… где гудит теплая беленая печь… где горячий лагман не остывает…огонь горит жарко, весело хрустит поленьями да щелкает, дымом летит в трубу, в небо морозное, гудит, добрым жаром дышит. Сидеть в тепле…кормить Огонь…  перебирать конскую сбрую…  мороз пережидать… к весне готовиться… о любимой думать… как поедут скоро родственники в то село девушку ту, что понравилась сватать… А она согласится ли? Благословят ли боги родных? Отдадут ли ее за него?– даа… думы думать не передумать…
Трещит Огонь в печи… грызет поленья…камни греет -  дышит теплом печь… гудит в трубе… поет за стеной ветер… летит поземкой… снег в окна бросает… стекла в морозе толстые… узорные… ничего не видать…
-Эх, весна бы уж… да..  в горы взять на коне… в тайгу… на свет…  развернуться бы… вскачь пойти, так, что б горы гудели бы под копытами….



***


В сенях стукнула дверь..
- Сынок, глянь… олень к нам пришел… к людям прибился…сам... Что же это… совсем зима лютует?
- Где олень?
Айас, как был в домашних валенках… так и выскочил… лишь всунул руки на ходу в рукава полушубка….  да, тут же в комнату метнулся… ружье схватил…- сам зверь… сам, дикий… домой пришел…. Сам душу принес!... – Выскочил на улицу… и мать следом…


***

Там, вдали.. где кончаются огороды… и самая околица деревни.. где еще стоят его два стога сена…. Медленно, опустив голову, прямо к жилью брел олень…. Большой олень… высокий… с широкой прежде - теперь костлявой грудью, с мощными ветвистыми, теперь тяжелыми рогами… и белым пятном на груди…
-Тот самый! – Ахнул Айас. И рука подняла ствол…широко расставлены ноги, широкая могучая  грудь нараспашку… охотник, однако!..
 -  Он наполнит мой казан до краев!
Олень же, казалось, не видел… все также медленно, усталой, бредущей походкой шел он к человеческому жилью,  к изгороди, к двум стожкам сена у околицы… Остановился у них,  потянулся губами, выдернув клочок сена и полуприкрыв глаза, медленно принялся жевать.
Был он худ, бока ввалились, шерсть на мощном загривке теперь свалялась комком и вся его шкура, казалось, была наброшена сверху на костистый остов. Его качало. Тут же из-за сарая выскочила собака и, оскалившись, залилась злобным лаем, бросалась и прыгала вокруг,  и готова была разорвать, но окончательно напасть не решалась. От соседнего двора, озверясь, бежала к оленю другая.  А он стоял понуро, уткнув большую неуклюжую морду в сено и медленно жевал. И казалось, совсем не смотрел ни на собак, ни на приближающегося с ружьем человека.
..И ветер выл, стегал по ногам снегом, исходила хриплым лаем собака, другая натужно тявкала и подвизгивала, медленно шел с ружьем человек. А олень, припав к сену,  не двигался.  Низко выл ветер, тянуло поземкой.



***

-Он! Он самый!... Тот, из тайги, что ушел тогда от нас! – Полушубок нараспашку – от лагмана, от домашнего тепла жарко, студеный ветер не чувствуется, какое там – кровь кипит – добыча пришла! - Большое, темное, гордое животное прямо в прицеле - теперь не убежит.  И белое пятно… белое пятно… - губы сами что-то шептали – пришел… сам… значит… белое пятно…там, в тайге он был достойной добычей - теперь без промаха…ствол в низких лучах холодного солнца красиво отсвечивает.... – От волнения ружье немного плясало в руках. Кровь охотника жаром плесканулась, ух! – забарабанило сердце!
 А олень, худой, загнанный, медленно, устало, равнодушно продолжал жевать сено. Не отрываясь. Молча, равнодушно, уткнувшись мордой в стог. И, казалось, этому не будет конца…


***

Совсем нетрудно было держать его в перекрестье, это большое гордое животное с огромными роскошными рогами, которые от худобы казались сейчас еще длиннее и ветвистее. Это были теперь высокие голенастые палки, дрожащие. Отчего его тело, покрытое всклокоченной сбившейся шерсть теперь крупно дрожало. И бежать ему было некуда. Да, и не смог бы.
И белая равнина долины раскинулась бескрайно белым. Повсюду снег. И только ветер, низкий, пронизывающий, пальцы стынут, прикипают к металлу, и пар осел густой бахромой на ресницах и усах. И белые измерзшие горы. Скрыып – скрыып – скрипит под ногами снег.
 – Эй… ты… с белым пятном!… - Лишь слегка качнулись рога… и новый пучок сена губы осторожно вытянули из стожка…


-Сынок, балам, ты что же это, стрелять его?? Стреляяяяять???! Его живого? Здесь?? Дома?? Стреляяя-ть его??! - на миг мать недоуменно взглянула на оленя, его красивые гордые рога высились над сенным стожком,  на белое поле, бескрайне протянувшееся до начал темнеющих вдали заснеженных гор, перевела взгляд на черное вороненое дуло ружья, на лицо сына, прижатое к прикладу и его ничего сейчас не видящие, кроме прицела, глаза. – Сынок, ты стре-ля-ть его?! Голод-но-го?! Он в дом к нам, к людям пришел… мороз-то лютый. А ты стре-ля-ть?? Дом наш обес-кро-ви-ть?! Род пре-се-чь?!
 И увидела она своим материнским зрением холодный стылый очаг, треснувший  завалившийся на бок казан, пустой выстуженный дом, и дверь на стылом воздухе мерно скрипит, ветром качает ее, и петли ржавые, скрипят тонко, жалобно, окна пустые, и ни тепла, ни человека, ни голоса,  ни стариков, ни детей, сараи покривились - ни звука -  тишина звенит…мертвый род, выстывший аил, умерший очаг – прекратившийся род. - Люди случайные, мимо проезжие здесь не остановятся, засветло, с оглядкой, мимо пройдут, в глухую ночь переночевать – не к ним - в соседнюю избенку постучатся. И тесно там, и детей мал-немало, да, не страшно там, не тоскливо - человечно там! – И жутко стало от этого видения. Повернувшись к оленю, заплакала,
-Олень, зверь таежный, ради твоего и моего рода, не дай истребить наш род сыну моему неразумному, не отдай ему душу, уходи! иди домой к себе, иди в тайгу, с миром… ешь сено, много ешь и уходи, пожалуйста уходи!!
  Мать качнулась поперек дула… схватила конец ружья руками…

***

Белая звенит тишина… воздух остановился… раскололся….


***

- Не даааааам стрелять его!!  Род погубить хочешь?.. -  Меня стреляй!! Его не трогай – меня стреляй!! Меня, матерь твою родную!! Ведь за помощью он к тебе пришел… Порешишь его… Весь Род твой погибнет… дети твои неродившиеся сгину не –  не народятся!! – Высоко в небо, закрывая слабое солнце, мама, раздетая, растрепались волосы на ветру,  подняла руками платок - закрыла собою оленя. – Не стреляй! Накорми его! Сделай равным! Отпусти его, сын!! Не стреляй его – род застрелишь свой, детей своих, еще не родившихся, пресечешь, невесту свою еще неузнанную!...  Оставь ему жизнь, если сам жить хочешь …  Отпусти!
И к оленю, причитая, руками всплескивая:
-Уходи, олень!! Уходи!!! Бери сена с собой, уходи!!! Уходи домой, уходи в тайгу, ты найдешь там снег, ты найдешь траву, придет весна… и побегут в великой тайге твои оленята. А когда сильным, могучим снова в тайге станешь – встретитесь с сыном  моим, в великой тайге  - на равных! Как мать,  как хранительница очага дома моего, я говорю – мой сын не будет стрелять в тебя - уходи!!!
- Если хочешь в него - не в него, сын, в ме-ня, балам, стреляй - в мое сердце, в наш дом, в наш очаг!


***

Белое безмолвие… великая тайга…. 


***

Медленно опустилось ружье…