Обречённый

               
Позволь мне долго-долго вдыхать аромат твоих волос, жадно окунать в них всё своё лицо, как измученный жаждой путник окунает лицо в воду ручья; перебирать их пальцами, как тончайший благоуханный платок, чтобы дать свободу воспоминаниям.
                Ш. Бодлер «Волосы».

Радость, счастье, нежность, удовольствие, наслаждение, страсть, надежда, вера; пустота, одиночество, скорбь, боль, страдание, страх, обречённость - две стороны одной медали.

Часть первая

Глава 1

Первое чувство Саша Никитин испытал в шестом классе, влюбившись в актрису Глайнис Барбер. В тот год, по телевизору шёл детективный сериал «Дэмпси и Мэйкпис». После школы, он усаживался в кресло и на протяжении серии замирал у экрана. Разница в возрасте не помешала ему влюбиться в актрису, на много лет старше его. Но влюблённость прошла вместе с сериалом, за какие-то несколько месяцев.
В то время, он ещё не подозревал, что его тянет не к сверстницам, а к зрелым женщинам. Подсознательно, Саша подыскивал другую. Ему хотелось пережить волнующее, тогда ещё приятное чувство, которое он испытывал к Глайнис.
Сериал «Жара в Акапулько», подарил ему Кэтрин Оксенберг. С длинными распущенными волосами и внешностью фотомодели. Она волновала его подростковое сердце и, став уже чуть взрослее, он испытал томление, которое испытывают по недоступному человеку. Появились первые бессонные ночи. Ложась в одиннадцать, он ворочался до двух, и когда ему удавалось уложить её рядом, пригладив длинные прямые волосы, он засыпал. Иногда она снилась ему. Они стояли, держась за руки, и в нём разливалось тепло, согревающее сердце. В то далёкое время, которое он будет вспоминать годы спустя, Саша ещё не испытывал тоски и одиночества, когда просыпался по утрам. Ему было достаточно подумать о ней, представить перед собой её лицо, и она уже была с ним. Он переживал, если пропускал серию. Сериал повторяли поздно ночью, и мама не всегда разрешала смотреть. Тогда он ложился в постель, закрывал глаза и, обнимая свёрнутое одеяло, представлял, что обнимает Кэтрин.
Влечение продлилось меньше сериала. Сначала охладели чувства: он реже думал о ней, засыпал без желания, представить её рядом. Позже, он забывал посмотреть серию, а вскоре вовсе потерял к ней интерес.
«Карин и её собака», в которой снималась Флоранс  Жанти, стала последней лёгкой страстью в его жизни. Влюбившись в неё после просмотра нескольких серий, он догадывался о влечении к старшим. Тогда он впервые задумался над ситуацией, которая складывалась на протяжении двух лет. Его не интересовали одноклассницы с детскими личиками и с несформировавшейся фигурой. Без шарма и изюминки, присущей зрелым женщинам.
Она выглядит всех моложе, рассуждал он, глядя на Флоранс в роле Карин. Почти совсем ещё девушка. Глайнис, наверное, чуть постарше, а Кэтрин самая зрелая.
Страсть к ней, была сильней, чем к другим. Ему хотелось запечатлеть её образ: сфотографировать с экрана телевизора, записать серию на видеокассету, разыскать постер. Но у них не было, ни фотоаппарата, ни видеомагнитофона, а время, когда город завалят постерами и календарями с изображениями героев фильмов и сериалов ещё не наступило. Каждый вечер он смотрел сериал, мечтая раздобыть «Поларойд». Он желал быть на месте Мотье или Антуана, а в серии, когда Мотье влюбляется в Карин, испытал первую в своей жизни ревность.
Перед сном, он представлял её в своей постели: как нежно проводит рукой по волосам, обнимает и прижимает к себе. В большем он не нуждался. В одну из таких ночей, они оказались вместе. Он поцеловал её в губы. Непонятное, новое ощущение принесло ряд эмоциональных переживаний. Он проснулся с поцелуем на губах. Это был первый поцелуй в его жизни, пусть даже ненастоящий.
Некоторое время спустя, Саша застыл с раскрытой телепрограммой в руках. Со следующей недели вместо сериала «Карин и её собака» начинался показ сериала «Нико и его друзья». Он пережил лёгкий шок. Потом грусть и что-то похожее на пустоту. Она была небольшой и занимала так мало места, что он не понял этого чувства. Саша досмотрел последнюю серию, мысленно прощаясь с ней и стараясь запомнить её образ. Он начинал понимать, что привязанность одна из черт, которую лучше избегать.
На следующей неделе, не представляя сюжета нового сериала, но с крохотной надеждой увидеть в нём Флоранс Саша включил телевизор. Главный герой с причудливой стрижкой вызвал у него антипатию. Сериал, как и предыдущий, показывали по будням. Первую неделю он не пропускал ни одной серии, ожидая её появления. Но Флоранс так и не появилась, и он перестал смотреть. Очень скоро, Саша не испытывал к ней ничего, лишь вспоминая, как приятно ему было думать о ней и представлять что она рядом.
Он искал новое влечение и, конечно, мог его найти только благодаря телевидению. Другие были недостаточно хороши или не было возможности регулярно видеть их. Он много читал в свободное время, а иногда, и в ущерб учёбе. Книги открывали перед ним двери в интересные и неизведанные миры. В миры, которые он мог попасть, когда ему вздумается. Зачастую реальность была менее реальна для него, нежели книга. К этому времени, он перечитал почти всего Верна, побывав во всех частях света. Лондона - подрагивая от холода вместе с персонажами бесчисленных произведений. Прочёл несколько научно-фантастических романов, перелетая с одной планеты на другую. Но фантастика не увлекала его. Куда больший интерес вызывали реалистичные романы, но до того как он прочтёт Хемингуэя, Капоте и Фицджеральда пройдёт ещё много времени. Раз в неделю он ездил в библиотеку на улице Кронштадтской, запасаясь одной-двумя книгами. Позже, Саша записался в библиотеку на улице Кирова. Она была больше, но находилась дальше от дома, поэтому он ездил реже, запасаясь на все четырнадцать дней (срок на который выдавались книги с возможностью продления).
Читая «неправильные» книги (как много позже думал о них Саша), он верил в любовь женщин, так хорошо завуалированную даже в честных книгах Хемингуэя.
Вряд ли найдётся хоть одна книга, где о любви не говорится ни слова. Любовь для него была неким светлым, возвышенным чувством - обманувшим, дезориентировавшим и закружившим голову. Он верил в любовь, а она его погубила.
Ему было тринадцать, когда он посмотрел несколько серий захватывающего сериала. Два бесстрашных агента: мужчина и женщина, столкнувшись с непознанным, пытались найти истину. А «Истина где-то там» - гласило вступление перед началом серии. После просмотра пары эпизодов он не попадал на сериал. Его отец смотрел что-то другое, чаще всего новости или политические передачи. К тому же сериал шёл только по выходным. В декабре 96-го, он случайно наткнулся  на очередную серию. Эпизод назывался «Тумс», а сериал – «Секретные материалы». Саша посмотрел телепрограмму, запомнив название сериала и время показа. С этого дня, он каждые выходные смотрел сериал, не испытывая к главной героине никаких чувств, а лишь заворожённо следя за событиями происходящими в сериале и тайнами, раскрываемыми специальными агентами ФБР.
Прошло достаточно времени, чтобы ему захотелось вновь пережить волнующее чувство. Он не форсировал события, но с каждой серией замечал, что его больше завораживает героиня сериала, а не сюжет. В конце января (когда ему уже исполнилось четырнадцать) он не скрывал от себя, что увлёкся главной героиней. Чувства были очень сильными. Он радовался им, полагая, что всё будет, как с другими и продлится пару месяцев, а может чуть больше.
Джиллиан Андерсон - героиня популярного телесериала «Секретные материалы» навсегда вошла в его жизнь. Но никак объект фанатичного увлечения, а как женщина, к которой Саша Никитин испытывал самые сильные любовные чувства присущие человеку. Томительное течение времени между выходными не отдаляли, а наоборот, сближали его с ней. Он видел в ней всё хорошее, что может быть в женщине, наивно полагаясь на образ телеперсонажа.
Её не показывают обнажённой, она ни с кем не целуется, не снимается в постельных сценах и даже не ходит в нижнем белье, рассуждал Саша. А какое у неё лицо?! Самое невинное, и может даже чуточку старомодное, но ни в коем случае не вульгарное и на нём не написано «я хочу секса».
Саша старался не пропускать ни одной серии и если отец не давал ему смотреть, вечер превращался в трагедию. В такие моменты он ненавидел отца. Чувства к Джиллиан медленно, но верно усиливались, и ему было тяжёло справляться с ними. Ждать шесть дней и только потом увидеть её. Её - миниатюрную красивую девушку с рыжими волосами до плеч.
Томясь в собственном соку, Саша хотел поделиться с Димой, с которым  дружил со второго класса, но постеснялся. Всё, что начиналось, как удовольствие, обернулось для него в любовное томление и дни ожидания. Саша старался уйти от реальности с помощью книг, но всё время думал о Джиллиан. Она ни на секунду не покидала его. Он засыпал, видя её лицо, и просыпался, глядя на него. Но теперь этого было недостаточно.

 
Глава 2

В январе его мама попала под сокращение. Те несколько недель, что она пыталась найти работу, отец Саши – Роман, выходил из себя. Он не переносил её статус домохозяйки. Нина не приносила денег, и это раздражало его. Саша увидел истинное лицо отца, которого давно недолюбливал. Для него отец был тираном, а теперь он покусился на святое: на маму и на Джиллиан (когда не разрешал смотреть сериал). Появились слёзы. Саша не выносил, когда мама плачет.
Попытки найти работу не увенчались успехом.
В начале февраля Роман вынудил её стоять на морозе с температурой и продавать мороженое, купленное на базе. Утром Нина ездила на базу за мороженым, после обеда выходила на остановку и стояла до девяти вечера. Ей удавалось немного заработать. В марте перенесённый на ногах грипп, вылился в воспаление лёгких. Нина пришла около семи, волоча коробку с нераспроданным мороженым. Её знобило. Дыхание она переводила с трудом, прижимая руки к рёбрам.
- Чёт рано сегодня? - сказал Роман, открывая ей дверь.
Нина скинула пальто, и сев на кровать тяжёло дышала. Саша смотрел на неё со слезами на глазах. Он боялся за маму. Она попросила градусник. Роман посмотрел на них, спросил, как она себя чувствует и, не дожидаясь ответа (которого не последовало), ушёл в другую комнату смотреть телевизор. 
Вынув из подмышки ослабевшей рукой градусник, она взглянула на него. Нину  трясло и ей пришлось держать градусник двумя руками, чтобы посмотреть температуру. Потом она передала градусник сыну и попросила принести аспирин. Саша посмотрел на шкалу. Ртутный столбик остановился на отметке 39,8. Она выпила две таблетки. Температура почти не спала. Нина не могла дышать. Глаза были красные и слезились. Она жмурилась даже от слабого света. Ближе к полуночи её увезла «скорая помощь».
Саша проклял отца и пообещал себе уйти из дома, если с мамой что-то случится. Детское чувство, когда он боялся потерять её, вновь надвинулось на него. Всю ночь он проплакал, молясь о здоровье мамы.
Нина пролежала в больнице имени Захарьина полтора месяца. Муж навещал её раз в неделю. Бабуля с Сашей приходили каждый день. Ей делали по десять уколов в сутки. Этот период был одним из самых тяжёлых в жизни Саши. Джиллиан и мама не выходили у него из головы. Начались проблемы в школе. Он скатился на «тройки». Из всех предметов, только по русскому языку и литературе оставались хорошие отметки.
Первые дни после выписки Роман ухаживал за женой пытаясь загладить вину. Нина не держала на него зла, но Саша простить не мог. Он больше не разговаривал с ним, если отец не обращался к нему первым. А отвечал сдержанно и кратко, как солдат офицеру. Через неделю Роман намекнул жене, что пора бы начать работать. Сделал для неё большую коробку из пенопласта, и Нина переносила мороженое в ней.
С выздоровлением мамы Саша ощутил облегчение. По выходным, он ездил за мороженым, и ей оставалось только продать. Страсть к Джиллиан не угасала. Он изнемогал от желания быть с ней или хотя бы видеть её во сне.
С началом летних каникул он исправно помогал маме, привозя мороженое каждый день. В паре километрах от их многоквартирного дома было озеро с песчаным пляжем. Нина приноровилась продавать мороженое там, нагружая пенопластовую коробку под пятнадцать килограмм. Ему иногда приходилось ездить два раза (когда продажи шли хорошо) и, видя, как устаёт его мама, Саша никогда не отказывался. Она снабжала его карманными деньгами, которые он откладывал на фотоаппарат.
По решению отца абсолютно не смыслящего в фотографии в середине лета они купили «кодак-автомат» за 195 рублей. Фотоаппарат попался бракованный. Изображения получались нерезкими. Нина с сыном отнесли его обратно в «Электрон» на улице Московской и объяснили причину, подкрепив принесёнными фотографиями. Продавщица посоветовала плавней нажимать на спусковую кнопку и крепче держать камеру. Придерживаясь её совета, они отсняли ещё одну плёнку. Но результаты немногим отличались от предыдущих. Из тридцати шести кадров резкими получились с полдюжины. Саша сфотографировал Джиллиан с экрана телевизора. Встроенная, неотключаемая вспышка оставила блик во весь экран. Тогда он купил плёнку на двадцать четыре кадра и, прикрыв вспышку чёрным куском дерматина, отснял всю кассету на протяжении двух серий. Удачным получился единственный кадр. На нём Скалли смотрит на Малдера. Волосы аккуратно уложены, взгляд лёгкий и непринуждённый. Он подогнал ножницами снимок и вложил в отделение кошелька, который отдал ему отец в прошлом году. Снимок принёс облегчение, какое бывает, когда смотришь на сувенир, подаренный любимым человеком. Теперь он мог в любой момент открыть кошелёк и увидеть её лицо, что он и делал несчётное количество раз, сидя в саду на Песках или гуляя в лесу, недалеко от дома.
В сентябре школа вновь сблизила его с Димой. После уроков они садились на скамейку у подъезда и разговаривали. Начинали с обсуждения фильмов, а заканчивали обсуждением научных экспериментов, включая последние новости мировых открытий. Томимый односторонней любовью, Саша намекнул другу о Джиллиан. Сделал он это осторожно, но Дима сразу обо всём догадался, обозначив его состояние глаголом «запал». Они перешли к обсуждению «Секретных материалов». Дима тоже смотрел сериал, и им было о чём поговорить.
Саша не был готов полностью открыться перед ним, и не сказал, насколько сильны его чувства и как долго тянется без неё время.
Он завёл дневник, в который записывал важные события или просто изливал душу.

«12 сентября 1997 года. Сгораю от желания увидеть Джилли. Хочу быть с ней, но понимаю, что это возможно только во сне. Перед сном молюсь, чтобы Бог помог мне увидеть её. Потом думаю о Джилли и когда звонит будильник, просыпаюсь расстроенным, потому что она мне не приснилась».

На скопленные за лето деньги Саша покупал плёнку, на которую фотографировал семью и бабулю на Песках. (Пески - небольшой населённый остров на реке Суре, недалеко от центра города. К нему ведут два моста: Казанский – с улицы Урицкого и понтонный – с улицы Ломовской. Понтонный мост устанавливают в начале мая и, как правило, убирают к середине осени). И, несмотря на плохую резкость, всё равно отдавал в печать. Захаживал в читальный зал, где изучал города в которых происходили действия эпизодов сериала.
В первый день октября Саша проснулся счастливым и немного повзрослевшим. Достал из ящика стола общую тетрадь, служившую дневником, и записал:

«1 октября 1997 года. Первый раз увидел Джилли во сне. Приснилось следующее: я и Джилли сидим в какой-то большой комнате, похожей на зал. Целуемся в губы! На ней клетчатая рубашка, как в одной из серий. Это было неописуемое чувство. Было как по-настоящему (хоть я ни разу и не целовался).  Чуть не сошёл с ума! Чувствовал касание наших губ. У неё были немножко влажные, мягкие губы. А лицо было так близко, как не показывают даже по телевизору. Видеть её во сне – это всё, что мне нужно».

Сделав заметку в дневнике, он закрыл глаза, припоминая сон. Картинка стояла яркая. На много ярче, чем, если бы он «представил» поцелуй. Во время уроков и на перемене, Саша закрывал глаза, прокручивая сновидение. До следующего дня, он ощущал физический контакт: как подрагивали его губы, пока не встретились с её, а потом непродолжительный, но крепкий поцелуй, от которого немного свело рот.
После уроков, он обедал и около пяти встречался с Димой. Они отправлялись в лес. У них было местечко в конце поляны. Ветви американского клёна и ольхи образовывали низкий навес, защищавший от посторонних глаз. Рядом протекал ручей, но комаров не было. Они давно нашли укромное место, а после просмотра фильма «Оно» - назвали его пустырём. Как-то, они даже попробовали построить платину как ребята в фильме, но им наскучило таскать щебень с железнодорожной насыпи и они бросили затею.
Часть августа и большую часть осени, друзья провели на пустыре. Там они могли спокойно поговорить без опаски быть услышанными. (Они бывали там и позже, но тогда уже всё было по-другому). Однажды, после очередного «серьёзного» разговора, Дима сказал, что влюблён в одноклассницу Риту, но пока стесняется признаться в своих чувствах.
Когда Саша ездил к бабушке, живущей на Песках, он сначала поднимался наверх Московской, бродил по скверу у Советской площади, потом спускался до «Детской библиотеки» и шёл к острову. Джиллиан всегда была с ним, не покидая ни на минуту, а если такое случалось, он доставал фотографию.

«10 ноября 1997 года. Во сне видел Джилли. Как будто спас её от какого-то монстра. Потом она сидела у меня на коленях. Я обнимал её, но не целовал. На ней была блузка, синяя юбка и пиджак. Хоть мы и не целовались, эффект присутствия был очень сильный. Ощущал её физически. Я обнимал её, но она всё ещё была напугана. Я успокоил её, крепко прижимая к себе».

Кроме описания сновидений, он оценивал их в процентах. Чем ярче и чувственнее сон - тем больше процентов он ставил. Первый сон Саша оценил на сто процентов, второй, который был, не менее ярок, но без поцелуя - на девяносто пять.
В середине октября его отец купил видеоплеер «Панасоник». Саша записал несколько эпизодов сериала на кассету и когда оставался один (отец редко разрешал ему пользоваться плеером и часто прятал пульт управления, но Саша с лёгкостью обходился и без него) просматривал запись. Если пульт не был спрятан, он нажимал «паузу», когда в кадре появлялось лицо Даны Скалли, и изучал его. Проводил рукой по холодному стеклу экрана, слыша шуршащий звук статического электричества. Его сердце приятно содрогалось, когда он касался её волос, губ, высоких скул.

«14 декабря 1997 года. Видел во сне Джилли. Мы столкнулись с ней на лестничной площадке и крепко поцеловались в губы. Это был мокрый поцелуй. Я ощутил её влажный рот. Мы так крепко поцеловались, что наши зубы клацнули, а её слюни попали мне в рот. На ней был бежевый брючный костюм (100%).
Пару недель назад мама купила мне белый шарф. Теперь ношу только его. Хоть его и подарила мама, он напоминает о Дане. У неё точно такой же. Шарф сближает нас».

Ему хотелось больше узнать о ней, но сериал ещё не приобрёл достаточной популярности в России, чтобы о нём писали в журналах, а актёров разбирали по косточкам в жёлтой прессе. Дима посоветовал найти информацию о ней в интернете, уже тогда, назвав его «мировой помойкой». В конце 97-го и годом позже, интернет для Пензы оставался роскошью. Услуги предоставлялись редкими организациями за шестьдесят рублей в час. Скорость была низкая, с постоянными перебоями.
Саша не знал куда обратиться, в школе интернета ещё не было.

«31 декабря 1997 года. Под бой курантов загадал желание. Загадал видеть Джилли во сне по несколько раз в неделю. Я бы хотел видеть её каждую ночь, но это было бы слишком хорошо. Согласен и на меньшее. Если желание сбудется, смогу жить во снах и встречаться с ней по ночам. Около трёх родители легли спать. Я специально не спал до 7:00. Потом поздравил про себя Джилли и выпил «пепси-колы» (у нас с Вашингтоном разница в семь часов)».

После нового года он усиленно искал организации по предоставлению интернета. В середине января  ему попалось одно из объявлений, расклеенных на остановочных павильонах. Саша записал адрес, номер телефона и позвонил из таксофона. Услуга предоставлялась на Московской, 74. Он взял деньги и после уроков поехал по указанному адресу. Какое-то время он искал нужную дверь. Выбрав ту, что ближе к аптеке, он потянул массивную деревянную ручку и очутился в плохоосвещённом старом здании. На стенах висели объявления о предоставлении разных услуг: начиная от набора текста и заканчивая работой в сети интернет. На второй этаж вела деревянная лестница коричневого цвета. Саша поднялся по скрипучим ступенькам и оказался в коридоре, выстланным линолеумом. Полы под ним прогибались, издавая лёгкий стон. Доски под линолеумом пружинили. Он шёл по коридору, пока перед ним не появились две белых двери. Одна из них была приоткрыта, и он заглянул в щель. В комнате не больше тридцати квадратных метров стояли три стола, заваленные  мониторами, принтерами, системными блоками, кипами бумаг. За ближайшим столом спиной к нему сидел мужчина.
Саша постучал по деревянному косяку. Мужчина обернулся, уставившись на него толстыми стёклами в роговой оправе.
- Здравствуйте! Я бы хотел узнать, где предоставляются услуги интернета?
- У нас, - кивнул мужчина.
На вид ему было не больше сорока. Лицо измученное, чёрные сальные волосы торчали в разные стороны, придавая ему вид неряшливого профессора поглощённого тяжёлой работой.
 - Ааа, что Вы хотели?
- Найти информацию об актёре, - сказал Саша.
Он не хотел распространяться, не будучи уверенным, что ему окажут услугу.
- Ааа там есть о нём информация?
- Должна быть.
- Ааа, ввы с-ссами будете искать?
- Н-не знаю, н-нет, - сказал Саша, сам, начиная заикаться.
Мужчина потёр высокий лоб.
- Уу н-нас сейчас идёт н-настройка, м-может не получиться.
- Сколько будет стоить один час?
- Ш-ш-шестьдесят рублей. М-можно попробовать…
Саша услышал приглушённые шаги. Высокий, почти лысый мужчина, с длинными усами шёл по коридору. Он посторонился, давая ему пройти. Мужчина зашёл в комнату и, пройдя к дальнему столу, открыл крышку системного блока.
- Г-генн, мы в интернет выйти можем?
- А завтра никак? Линия общая, скорость никакая… – Он пожал плечами, кивнув на Сашу. - Ему?
 - Да.
Саша молился, чтобы всё получилось сегодня. От мыслей, что он сможет узнать её точный возраст, где она родилась и где живёт сейчас, а может даже скачать фотографии, (по словам Димы, в интернете полно фоток известных людей) его охватывала лёгкая дрожь.
- Шестьдесят рублей, знаешь? - сказал ему усатый.
- Да. - Саша полез за кошельком.
- П-п-проходите. - Мужчина придвинул стул от соседнего стола и указал на него.
Саша присел на край, поглядывая на монитор.
Интернет, подумал он. С помощью него я смогу узнать о Джилли.
Он не мог поверить, что сидит здесь и быть может в следующую минуту, перед ним откроется часть её жизни.
Усатый щёлкнул переключателем, закреплённым на столе. Саша увидел, как на плоской небольшой коробке, лежащей на системном блоке, замигали светодиоды и чуть позже в комнате раздался негромкий свистящий звук. Потом короткие гудки. Мужчина в очках несколько раз кликнул «мышкой». Гудки прекратились, раздался свист, а через несколько секунд снова короткие гудки.
- Нет, бесполезно, - сказал усатый мужчине в очках. - Пока своей линии не будет, бестоляк.
Саша недоброжелательно взглянул на него и тут же отвёл глаза.
Боже, сделай так, чтобы всё получилось, взмолился он про себя!
- П-п-приходите завтра, а л-лучше н-н-на ссс-следдующей неделе.
- Хорошо, - сказал Саша упавшим голосом. - У вас же будет всё работать?
- да, д-д-должно.
- Спасибо, до свидания.
Под выходные он боролся с искушением купить чистую видеокассету для записи очередного эпизода, но, совершив покупку, на интернет денег бы не хватило. На следующей неделе, прогуляв последний урок, Саша отправился на Московскую, 74, искренне надеясь, что его мольбы будут услышаны. Но перед этим купил в «Электроне» (по совету Димы) дискету на 1.44 Мб фирмы «TDK». Она обошлась в четырнадцать рублей. Куда дешевле чистой видеокассеты.
Дверь в знакомой комнате была открыта. Усатый работал в Photoshop, о существовании, которого Саша ещё не знал. Компьютеры, стоящие в комнате относились к первым «Пентиумам». В школе у них была информатика, но работали они на «Суре», в операционной системе DOS. Здесь компьютеры работали под управлением Windows. Для него всё было в новинку. Он и не предполагал, что по истечении нескольких лет, будет хорошо разбираться в Windows, сможет устанавливать её на компьютер и собирать системные блоки.
Саша собирался постучать, когда в соседней комнате отворилась дверь, и появился мужчина в очках с толстыми стёклами. Поздоровавшись, Саша повторил то же, что на прошлой неделе. Мужчина не узнал его. Они зашли в комнату.
Через некоторое время, в комнате раздался негромкий свист, перешедший в шипенье и треск.
- О! Пп-подключились. Ссами умеете работать?
- Нет.
Мужчина запустил Internet Explorer и в адресной строке набрал адрес поисковой системы.
- Что надо нн-найти?
- Джиллиан Андерсон, - произнёс Саша неуверенным голосом. - Биографию.
Мужчина уткнулся в клавиатуру и, напечатав, почти прильнул к экрану. Шрифт на клавиатуре, он различал с расстояния не более двадцати сантиметров.
Поиск не дал результатов. Он вводил на русском языке.
- Как пишется?
- Это американское имя, - сказал Саша, произнося его по буквам.
- Д-давайте, попробуем на английском. Зз-знаете как т-точно п-пишется?
Н-наберите. - Он отодвинулся от стола.
Выискивая нужные буквы на незнакомой клавиатуре, Саша набрал её имя и фамилию.
- «Биография» - писать?
- П-пока не надо.
Мужчина уткнулся в монитор.
Гиллиан Андерсон, - произнёс он и нажал кнопку ввода.
Джиллиан, мысленно поправил его Саша. Первая буква в её имени читается как «джи».
На мониторе, рядом с указателем манипулятора появились песочные часы. Они ждали. Саша всматривался в монитор, боясь, что-нибудь пропустить. Индикатор загрузки страницы внизу браузера постепенно заполнялся. Наконец появилась страница с десятком ссылок. Мужчина уставился в монитор.
- Гиллиан Андерсон, - произнёс он. - О! Гиллиан Андерсон.
У Саши вздрогнуло сердце и затрепыхало, как испуганная птица в клетке. Он почувствовал лёгкое головокружение. Мужчина кликнул на одну из ссылок, и они снова ждали. Минут через пять соединение разорвалось. Им пришлось заново вводить её имя и ждать загрузку страницы со ссылками, а потом страницу с её биографией. Саша внимательно следил за действиями мужчины в очках.
Он делает то, что поможет сблизить меня с ней, думал Саша. Я должен всё запомнить.
- Гиллиан Андерсон. Она?
- Ага.
Его сердце бешено колотилось. Так он не переживал даже во время неподготовленного урока. Он увидел, как на мониторе построчно появляется её фотография. Сначала появилось лицо с сильно подведёнными глазами и ярко накрашенными губами. Потом он увидел руку, на которую она положила подбородок. Затем ворот белой рубашки и всё остальное. Она сидела со скрещенными ногами, облокотившись на колено. Саша взглянул на монитор, потом на усатого, поглощённого работой и снова на монитор. Джиллиан выглядела совсем не такой, какой он привык видеть её в сериале.
- Распечатывать нн-надо?
- Сначала на дискету. - Он протянул зелёный флоппи-диск. - Сколько стоит распечатка?
- Ч-ч-четыре рубля лист.
С него взяли тридцать шесть рублей. Взамен он получил два листа, которые, не глядя, свернул в рулон и информацию на дискете.
Это просто реклама, успокаивал он себя, возвращаясь, домой на «33-м» автобусе. Она так накрасилась только для фотографии. В жизни она такая же, как в сериале. Она скромная и вовсе не распутная. Если бы она была такая, её показывали голой в ванной, но там она всегда в халате.
Дома он развернул лист. Фотографии не было. Ближе к центру, начинался текст:

«Джиллиан Андерсон родилась 9 августа 1968 года в Чикаго в семье специалиста по кинопроизводству. Семья часто переезжала с места на место. Когда Джиллиан было два года, ее родители переехали в Лондон...»

На этом текст обрывался. Далее следовали ссылки и реклама. Саша развернул второй лист. Он был идентичен.
Ну, хотя бы узнал, когда она родилась, подумал он. Ей тридцать. Вернее двадцать девять с половиной. Интересно, она замужем?
Следующее о чём он подумал, где можно просмотреть дискету.
Вечером он встретился с Димой и рассказал о проблеме.
- Не всё распечаталось, - сказал Дима, глядя на лист.
- Это я уже понял, - сказал Саша. – Я ещё записал на дискету. Где бы можно её посмотреть?
- Ммм, не знаю. В школе только «Сура», а в другом кабинете «286-е», но там «пятидюймовки». Если только за учительским компом.
- Ага! Чтобы она видела!
 Дима пожал плечами.
- Батя обещал мне комп подарить, если не меньше половины «пятёрок» будет. Но это только летом.
Саша тяжёло вздохнул. Ждать до лета ему не хотелось.
- Может даже интернет будет, - с гордостью заявил Дима.

 
Глава 3

В магазине недалеко от девятиэтажки, в которой жили Никитины, работал видеопрокат. Саша пролистал каталог и нашёл эпизоды, которые уже показывали по телевидению, но он пропустил: «Толкач» и «Место, где живут духи». Этих серий не было на кассете, но их можно было записать под заказ.
Он экономил на школьных обедах (или вторых завтраках, как называл их Дима) и через две недели отдал в видеосалон чистую кассету. Неделю спустя он и Дима собрались у общего друга и одноклассника Андрея. Его родители целыми днями были на работе, позволяя ему делать всё что угодно. Андрей дни напролёт смотрел кабельное, а когда надоедало, эксплуатировал видеоплеер или играл в «Сегу». Включив кассету, они столкнулись с посредственным качеством видеоизображения и одноголосым дублированием, от которого Саша не был в восторге (мало приятного, когда любимая девушка говорит гнусавым мужским голосом). Но он не жалел о потраченных деньгах.
На что их тратить, если не для того, чтобы быть ближе к ней, подумал он.
Как Саша ни старался думать о Джиллиан перед сном, она не являлась ему. Он изнемогал в любовном ожидании, выискивая пути сблизиться с ней. В феврале он посетил большой видеопрокат напротив цирка.
- Здравствуйте! У вас есть фильмы с участием Джиллиан Андерсон? - сказал он, глядя на тучную женщину в шерстяной жилетке.
- Кто он такой? - пробурчала она, отрываясь от «Комсомольской правды».
Всё ясно, подумал Саша. Но на всякий случай попытался ещё.
- Актриса. Она снимается в «Секретных материалах».
- В секретных? А сколько тебе лет?
Он не собирался отвечать на её вопрос, не понимая, какое это имеет значение.
- Возьми «Бетховена». Хороший семейный фильм.
- Спасибо, я его видел, - буркнул он.
Каждая мелочь, которую он замечал в Джиллиан (и у Джиллиан), становилась для него значительной. Он купил ручку, блокнот, как у Даны Скалли. Рулетку, которой она пользовалась в эпизоде «Дом» (она лежала на столе и, глядя на неё, он заставлял себя поверить, что она держала её в руках). Он жил ей и видел то, чего не было на самом деле. Он старался подражать ей, на сколько возможно, чтобы при этом оставаться мужчиной. Повторял сказанные ей фразы и выражения. Это не было фанатизмом, потому что он не был её фанатом. Саша Никитин был влюблён в неё и не заметил, как влюблённость перешла в любовь. Он не переставал посещать читальные залы, изучая по энциклопедиям Соединённые Штаты Америки. Он погружался в иллюзию, которая помогала ему сблизиться с ней.
В начале весны Саша застудил коленные суставы и в конце марта ходил на прогревание озокеритом. 30 марта 1998 года возвращаясь из больницы (в которой год назад лежала его мама), он позвонил Диме (несколько лет таксофоны были бесплатными). Саша хотел встретиться и как следует поговорить с ним о Джиллиан. Дима сказал, что свободен и располагает информацией о ней.
Не приезжает ли она в Россию, подумал он. А что если так? Если да, то наверняка в Москву. Как я доберусь до столицы? А если даже и доберусь?
- Что именно ты узнал? - спросил Саша, надеясь сдвинуться с мёртвой точки.
- Вчера с брательником газету купили, там про неё написано.
- У тебя осталась газета?
- Нет. Она у брательника.
- Как называется? - У него перехватило дух.
Дима молчал.
- Алло?
- Да.
- Как называется?
- «Спид-инфо», - сдавленным голосом произнёс он.
Саша замер, прижимая к уху холодную трубку. Любая новость о Джиллиан из этой газеты не сулила для него ничего хорошего.
- Что там?
- Сам прочитаешь.
Ком выросший под корнем языка и сдавивший гортань не давал ему говорить. (Запах вступающей в свои права весны, навсегда свяжется этим с днём).
- Алло? Сань, ты здесь? Алло?
Саша повесил трубку. Перед глазами замелькали чёрные точки. С собой у него было десять рублей, которые он намеревался потратить на анальгин и гидроперит для дымовухи, но теперь это казалось баловством и, ни чем более. Дойдя до «Комарово» (в больницу он ходил пешком) в киоске «Союзпечать», он купил мартовский выпуск «Спид-инфо». Свернул и положил во внутренний карман кожаной куртки, которой очень гордился (подарок мамы на день рождения). Не у каждого была кожанка в пятнадцать лет. Многие ходили в дешёвых кожезаменителях, рвавшихся и линявших через пару месяцев.
Саша направился в лес. Перешёл железную дорогу и по обледеневшей лыжне дошёл до середины поляны. Он хотел дойти до пустыря, но лыжня круто уводила в сторону. Тонкий наст не выдерживал его, он проваливался по колено в мокрый снег.
Остановившись, Саша развернул газету, лихорадочно выискивая её имя. Солнце отражалось от снега, ослепляя глаза. Он увидел её имя в заголовке и чуть позже его взгляд упал на фотографию, на которой она совсем не походила на свою героиню из сериала. Потом он увидел ещё несколько с чёрным квадратом между её широко разведённых ног. Рядом, Саша увидел ещё один заголовок: «75 МУЖЧИН ЗА 2 ЧАСА».
 Ниже следовал текст:

«Едва ей стукнуло тринадцать, как она примкнула к канадской рок-группе, в качестве девочки ээээ… для подстилки, а через три года начала сниматься в такой порнухе, что американская таможня запрещала ввоз в США.. Фотографии обнажённой «агентши» в течение нескольких лет не сходили со страниц столь «горячих» журналов, по сравнению с которыми, "Пентхаус" и "Хастлер" выглядели невинными журнальчиками. Также Андерсон приняла участие в открытом чемпионате по минету, проходившим в Канаде и заняла не столь обидное третье место с результатом - 75 мужчин за два часа.
Напоминанием о том времени, служат проколотые соски и татуировка над интимным местом...
Став степенной женщиной, Джилл, скрывает свой багаж, появляясь на публике и на экране исключительно в строгих костюмах».

Он не знал, что такое «Хастлер» и «Пентхаус» (лишь смутно догадывался), но её снимки с чёрным квадратиком говорили сами за себя. Что-то похожее пару раз включал Андрей, тайком позаимствовав видеокассету у родителей и там не было никаких «квадратиков».
Саша прочёл статью, с трудом переводя дыхание. Газета тряслась в его руке, в голове не смолкала канонада. Перед глазами бушевал фейерверк похлеще, чем на 9 мая. Он не заметил, как оказался на снегу, сжимая скомканную газету.
- Оо-оо-о! Джилли… - Саша судорожно вздыхал, как в предсмертной агонии. - Выиграла конкурс… - отрешённо произнёс он. - Семьдесят пять... за два часа... о, Господи!
Внутри всё сжалось, напряглось и в один миг отпустило. Он полулежал на снегу с ватными ногами и мелкой дрожью во всём теле. Лицо пылало. Статью в газете, он воспринял как измену. До сегодняшнего дня, он не знал, какую боль она может принести. Как Джилли его милая, скромная любовь, могла  такое проделывать? Он взглянул на газету. Кровь прилила к голове, в висках застучало. Его бросило в жар и тут же обдало холодным потом. Заснеженная поляна, деревья, небо, проходивший мужчина с лыжами на плечах - исчезли. Остались только газета, заголовок и фотографии. Он увидел миниатюрную, худенькую Джиллиан обхаживающую кучу потных мужиков с огромными фаллосами. Потом исчезли и они. Остались только двое битюгов, и она между ними, такая маленькая и худенькая, со смазливым личиком.
Прошло не меньше часа, прежде чем он смог подняться. Пребывая в шоковом состоянии, он сжёг газету. Саша не помнил, как вернулся домой. Его мама пылесосила в спальне. Он сел на пол в другой комнате, обхватил руками колени и просидел до прихода Димы. Ближе к вечеру, они стояли на том самом месте. Дима ковырялся носком сапога в кусочках несгоревшей газеты, вплавленной в обледеневший снег.
- Оставил бы, почитали что-нибудь ещё, - сказал он.
- Ты не понимаешь, - сказал Саша. - Я думал она не такая как все эти... актрисы. Она же ни разу даже в нижнем белье не показывалась.
- А ты не думал, что в этой роле, ей не нужно показывать свои прелести?
- Не говори так!
- Что я такого сказал?
- Сам знаешь! – сказал Саша и несколько секунд спустя:
- Она же, как проститутка! Даже хуже! Те хоть всем подряд не показывают!
Он едва сдерживался, чтобы не зарыдать. Голос срывался, по щекам катились слёзы, но больше от ветра, чем от боли.
Дима достал пачку «Парламента» (самые дорогие сигареты, которые продавались в киосках).
 - Будешь?
Он вытянул одну.
- Классные сигареты, - заверил Дима, передавая зажигалку.
Саша пару раз курил «Мальборо», но не затягивался. Сейчас он закурил по-настоящему. Он немного опьянел, ему стало легче. На следующий день (перед тем как сжечь обе распечатки с неполной биографией Джиллиан, негативы и фотографию которую он носил в кошельке) Саша купил первую пачку.
Эту неделю он не пропускал уроки, но домашние задания не выполнял. А когда учительница английского языка велела придумать первоапрельскую шутку, он отпросился в туалет и простоял до окончания урока в коридоре.
Саша потерял интерес к жизни. Число «75» раскалённым осколком пронзало его мозг. Ему некого было винить, кроме себя, но, не понимая этого, он винил Джиллиан. Прогуливая занятия в школе, он покупал две бутылки «Балтики № 9» и выпивал на пустыре. Этого было достаточно, чтобы на время забыть о ней, о себе и обо всём остальном. Снова скатившись на «тройки» по всем предметам, кроме русского языка и литературы (по ним были «четвёрки» вместо «пятёрок») его не взяли в физико-математический класс. Он попал в обыкновенный и с Димой виделся только после занятий или на выходных.
Нина написала заявление на его перевод, но директор школы, сославшись на переполненный класс, отказал в просьбе. Она не понимала, что происходит с её сыном.
На каникулах, Саша помогал маме с мороженым, но почти не улыбался. Иногда она заставала его ходящим во сне. На утро, он ничего не помнил. К середине лета, убеждая себя, что Джиллиан изменилась и что она была вынуждена этим заниматься, чтобы пробиться в большое кино, заработать на жизнь - начался процесс прощения. Он приводил несчётное количество аргументов, оправдывающих её поступок. В день её рождения (который Саша провёл на Песках), он впервые напился. Пытаясь отметить праздник «по-взрослому», Саша купил бутылку «Столичной» и поехал с ночёвкой к бабушке. После того, как она легла спать, он вышел в сад и немного выпил горькой тёплой жидкости. Кроме горечи, он ничего не почувствовал (он пил после плотного ужина). Через некоторое время Саша выпил ещё, ощущая знакомую расслабленность.
Он пил, закусывая свежими огурцами, которые предусмотрительно заготовил с вечера. Чем больше он пил, тем лучше ему становилось. Ответ пришёл сам по себе.
- Я люблю её! - сказал он, закусывая огурцом. - Я всех люблю! Всех! Всех! Всех!
Саша срывал огурцы и ополоснув в дождевой бочке, весело похрустывал ими. Бутылка понемногу пустела, и он уже ползал по грядке в свете уличного фонаря и, найдя огурец, срывал его, делал глоток водки и тут же закусывал, чтобы не стошнило. Его переполняла эйфория. Он был пьян от водки и от мысли, что простил Джиллиан и всё будет по-старому. Саша забрался на лестницу, прислонённую к сараю. Сорвал яблоко и, не удержав равновесия, упал на землю. Спружинившие ветки уронили несколько яблок.
- И тебя я люблю! - сказал он, откусывая яблоко.
Лежа на земле, он закурил «Пегас» и смотрел на звёзды. Небо над Песками в ночь на десятое августа девяносто восьмого года было ясным. Звёзды яркими точками рассыпались по чёрному полотну.
Поднявшись, Саша отыскал бутылку. С трудом сорвал несколько яблок, распихал по карманам и, перевалившись через забор, (чтобы не скрипеть калиткой) отправился бродить по острову. Дорога в три метра шириной была слишком узкой для него и его настроения. Падая в бурьян, росший у края дороги, он устраивал перекур. Саша преодолел улицу Бурденко, свернул на улицу Лебедёвскую и оказался на узкой тропе, справа от которой берег круто обрывался. Только чудом он не скатился в тёмную воду Суры. Вспоминая о бутылке, он прикладывался к ней, закусывая единственным уцелевшим яблоком.
Одному Богу известно и уже точно не Саше, как он добрался обратно. Его бабушка проснулась, когда хлопнула калитка. Цепляясь за забор и мало что, соображая, кроме того, что он явно перебрал, Саша добрался до сада. Он хотел прийти в себя, прежде чем зайти в дом. Одежда на нём была вся перепачкана, изодрана в нескольких местах, руки и особенно локти сильно ободраны. Бутылку он потерял, но сейчас даже не вспомнил о ней. Он опустился на колени над квадратной ёмкостью с водой и умылся. Решил немного закусить яблоками, чтобы протрезветь и отбить запах водки. Забрался на лестницу и едва потянулся за яблоком, как лестница вместе с ним рухнула на завалинку. Грохот заставил его бабушку встать с кровати. Первое, что ей пришло в голову - кража овощей с грядки. Она подошла к окну. Кряхтя, Саша выбрался из под лестницы, потирая расшибленный локоть. Веселье для него закончилось. Он попытался поставить лестницу, но, не удержав, вместе с ней свалился под яблоню. На второй попытке, они провальсировали несколько секунд и снова повалились. Бабушка смотрела из окна, не понимая, что происходит с её любимым внуком.
Оставив лестницу, он поднялся, держась за яблоню. Его штормило. Бабушка стояла в ночной сорочке, в нескольких метрах от него и сердце её разрывалось.
Утро следующего дня Саша не любил вспоминать. Всё вышло из него сплошным потоком и острой болью в желудке.
Осень он провёл с Джиллиан. Смотрел сериал, записывал душевные переживания в дневник. Он искал общее между ними и чтобы больше походить на неё, подумывал поступить в медучилище. Саша налёг на биологию, которая на удивление давалась легко и, прочитав параграф, он запоминал его с первого раза. Посещал факультативные занятия, нередко выдавая такую информацию, что учительница с удивлением слушала его. В первую четверть, по биологии, русскому языку и литературе у него были «пятёрки». Единственное, что угнетало его - он не видел её во сне. Однажды Саша поймал себя на мысли - кого он любит: Джиллиан или Дану?
Я же совсем не знаю её, подумал он. Какая она в жизни?
До этого момента, он был убеждён, что характер актрисы почти не отличается от её персонажа, даже после статьи в «Спид-инфо». Теперь он всерьёз задумался над этим и решил, что склоняется больше к Дане, нежели к Джиллиан.

«12 октября 1998 года. В газете «Пенза+ТВ» наткнулся на статью. В ней сообщалось о семнадцатилетнем брате Джилли Ароне, у которого неврофиброматоз. Болезнь выражается появлениями опухолей по ходу нервов. Опухоли могут появляться как на поверхности тела, так и внутри. Заболевание не является смертельным, но некоторые опухоли, могут перерасти в злокачественные.
Также написано, чтобы обратить внимание общественности на это заболевание, Джилли обратилась к Конгрессу в Вашингтоне.
Ещё написано, что она придумала рисунок на футболку, чтобы помочь собрать деньги на борьбу с этой болезнью».


 
Глава 4

Саша начал изучать сновидения. После прочтения нескольких книг и статей в журналах, он решил: если я не могу быть с ней на яву, я буду с ней во сне. Он узнал, что представляют собой осознанные сновидения. Что необходимо сделать, чтобы их осуществить. Подготовившись, Саша перешёл к экспериментам.
Сначала он ставил электронный будильник, встроив в него регулятор громкости. Будильник должен был сработать достаточно громко, чтобы услышать его, но не на столько, чтобы проснуться. Услышав знакомый звук, он должен был понять, что ему снится сон. Осознать себя во сне и управлять сном по желанию. В идеале, он мог увидеть, кого захочет и сделать всё, что захочет.
Несколько месяцев прошли впустую. Он или не слышал звонка или, слыша его - просыпался. Тогда Саша собрал устройство, подключаемое к будильнику. Он воспользовался оправой от старых солнцезащитных очков, присоединив вместо стёкол по две лампочки от карманного фонаря. Вместо звукового сигнала, загорались лампочки, яркость которых также регулировалась. После нескольких экспериментов, на утро он вспоминал, что ему снилась ночь, а потом резко кто-то включал свет или внезапно появлялось солнце. Во сне он не понимал, откуда  свет и что он означает. Спустя ещё некоторое время, Саша понял, где допустил ошибку. Эксперимент нужно  проводить только на стадии дремоты или поверхностного сна. Будильник или таймер в этом случае бесполезны. Важен относительно небольшой отрезок времени. Засыпал он всегда по-разному: от десяти минут до часа. Всё объяснялось усталостью и желанием быть с ней. Устройство срабатывало слишком рано или слишком поздно. Иногда он вообще не замечал светового сигнала.
Саша перешёл к эксперименту с «кнопкой», описанный в одной из книг. Перед сном нужно было задействовать внешний раздражитель в виде звукового или светового сигнала, предварительно зажав в руке кнопку, которая размыкала контакт. Засыпая, мышцы расслаблялись, кнопка разжималась и включала внешний раздражитель. На седьмую ночь, эксперимент принёс результаты. Саша понял, что ему снится сон. Он стоял на лестничной площадке и смотрел вниз. Потом быстро начал спускаться, стараясь не забыть, что он во сне. Он оттолкнулся и, перелетев лестничный марш, мягко опустился на ноги. Он пришёл в сильное психологическое возбуждение и проснулся. При следующих экспериментах, которые удавались, но не так часто, как ему хотелось, он вёл себя осторожнее.
Саша выделил несколько правил нахождения в осознанном сновидении, которые нельзя нарушать:

1. Нельзя смотреть на свои руки.
2. Нельзя пристально смотреть на любые объекты.
3. Нельзя делать резких движений, способных отразится на физическом теле, и вывести из сна.
4. Сдерживать эмоции.
5. Напоминать, что находишься в состоянии сна.

Несоблюдение первых четырёх пунктов, вело к пробуждению, последний - к потери контроля над осознанным сновидением.
За несколько месяцев, он неплохо научился контролировать сновидения и мог  воссоздавать желаемые объекты. Решив, что уже готов, он попробовал представить перед собой Джиллиан. Она не появилась. Промучившись несколько ночей, Саша представлял знакомое место и её, ждущую там. Как правило, это была комната или сквер. Он шёл туда, но, увидев её, картинка исчезала и он просыпался. Саша не мог справиться с четвёртым пунктом.
Но как сдерживать эмоции, когда видишь её?!
Он не знал решения этой проблемы и каждую ночь пытался, как можно мягче обставить встречу. Однажды ему удалось, и он увидел её лицо, также близко, как в первом сне. Но едва Саша заговорил с ней, глаза его открылись и он проснулся в тёмной комнате.

 
Глава 5

В конце января, преисполненный решимости и заранее предупредив маму, он купил на «птичьем рынке» щенка. Покупая пёстрый месячный комочек, выдаваемый за щенка немецкой овчарки, Саша не заострил внимание на экстерьере. Его обманули. Он заплатил двести рублей и купил дворнягу, с далёкими корнями немецкой овчарки.
Щенок не был для него простой забавой. Для себя Саша решил, что Дэн (так он назвал щенка) будет их неким символом, объединяющим его с Джиллиан. Их общим ребёнком. То приятное волнение, которое он испытал, держа на руках «их» общее счастье, можно сравнить с волнением новоиспечённого отца.
Саша не посмотрел пол щенка, поверив хозяину на слово. Как выяснилось позже (тогда же, когда он узнал о беспородности), Дэн оказался Дэной.
Он принёс щенка в дом, встретив свирепый взгляд отца:
- Если начнёт скулить, я его на улицу выкину!
- Не будет, - сказал Саша.
Он дал щенку игрушечную кость и надел маленький ошейник. После чего приготовил для него еду. Ещё перед покупкой, он узнал, когда и где нужно сделать первую прививку, купил витамины и овсяные хлопья.
Щенку определили место в коридоре. Он должен был спать в коробке из под обуви на старой шерстяной кофте. В первую ночь, уже под утро, Саша проснулся от  жалобного повизгивания. (Двери в комнатах теперь закрывались, от чего его отец приходил в ярость). Саша приоткрыл дверь и увидел щенка безотрадно смотрящего на закрытую дверь спальни. Он взял скулящего Дэна на руки. Щенок лизнул ему щёку и, устроившись на коленях, несколько раз лизнул руку. Саша уткнулся в него лицом, вдыхая щенячий запах.
- Этого только не хватало! – сказал его отец, заходя в зал. - С собакой ещё спать будешь!
Саша не выпустил щенка. Дэн, нагнув голову, смотрел на Романа. Когда Роман вышел из комнаты, Саша принёс коробку в зал и уложил в неё щенка. Дэн выбрался из неё и, поставив передние лапы на диван, заскулил. Саша взял его к себе, и они вместе уснули.
После школы, он нашёл щенка на балконе. Дэн жался к коврику, трясясь от холода. Саша взял его на руки, пытаясь согреть телом.
- Пускай ещё побудет! Ему полезно. Пусть закаляется! – сказал Роман.
Губы у Саши задрожали, с обидой он взглянул на отца. Глаза у Романа были красные, немного слезились.
Пообедав, Саша выгулял щенка. За четверть часа, что они провели на улице, Дэн ни разу не задрожал. Саша с ужасом подумал, сколько отец продержал его на балконе.
Саша ухаживал за щенком, посвящая ему всё свободное время. Через пару дней выяснилось, что у Романа аллергия на собачью шерсть. Он чихал, кашлял, глаза слезились, из носа постоянно текло.
- Куда хочешь, туда и девай! - сказал он, вернувшись с работы. - Завтра в деревню поеду, вернусь, чтобы и духу его здесь не было. А то сам вышвырну с балкона!
Видя разъярённого отца, готового выкинуть не только щенка, но и его самого, Саша не усомнился в его словах. Он поговорил с мамой, но она только развела руками.
- Надо было думать, прежде чем брать!
- Но кто же знал?
Саша переговорил с бабулей. Но на Песках уже была собака, а держать двух, она не согласилась.
В следующее воскресенье, Саша отнёс щенка на «птичий рынок». Он стоял, как бывший хозяин Дэна неделю назад и курил «ЛД».
Подросток, продававший щенков такс, узнал его:
- Почему продаёте?
- У отца аллергия.
- Жалко?
- Не то слово, - угрюмо сказал Саша и погладил закутанного в шерстяную тряпку Дэна.
Подросток взял из коробки тёмно-рыжего щенка и любовно погладив, спрятал за пазуху. К каждому щенку, которого продавал, он относился как к своему. Было видно, что мальчик их любит и как ему не хочется с ними расставаться.
- Я тоже их люблю, - сказал он.
Не так, как я, подумал Саша. Здесь другое.
Годы спустя, посмотрев шестнадцатый эпизод девятого сезона «Секретных материалов», он вспомнит эти дни. (Скалли отдаст своего ребёнка в другую семью).
Саша простоял с восьми до часа, но так и не продал щенка. На него даже не смотрели. Он готов был отдать даром, лишь бы в хорошие руки. Ближе к обеду к нему подходили двое корейцев, узнать, сколько он просит. Ему они не понравились, и он сказал, что щенок уже продан и дожидается нового владельца.
- Они два раза в месяц покупают, - сказал мальчик, продавший к тому времени двух щенков. - Мы с отцом, когда ротвейлеров продавали, они купили одного. Больше я им не продаю. Я специально прошу дороже, если они подходят. Ну, такс, они всё равно не купят, они больших собак берут.
Саша спрятал щенка за пазуху. Ему не хотелось возвращаться домой
Отец уже вернулся из деревни, подумал он, глядя на часы. (Почти такие же, как у Скалли, только на много дешевле). Если он выгонит Дэна, я уйду вместе с ним.
Дома произошёл неизбежный скандал. Вечером Саша вышёл на улицу с Дэном и выкурил две сигареты подряд. 
Его отец заметил, что он курил.
- Ну и что ты мне сделаешь? - сказал Саша. – Хочу - курю, хочу - нет.
- Ты же видишь у меня аллергия! Может мне из дома уйти?!
В среду Саша отправился в клуб любителей собак на Кирова, 5. (Месяц назад он заходил туда, узнать, не продают ли щенков немецкой овчарки). Там ему удалось пристроить Дэна одной паре средних лет.
- У нас был сенбернар, сто килограммов весил, - сказала женщина, решившая взять щенка. - Умер от эпилепсии полгода назад. Так жалко. А сейчас у нас кошка, но мы так привыкли к собаке...
Видя, как Саша страдает, её муж дал ему визитку с номером домашнего и рабочего телефонов. Разрешил звонить и узнавать про щенка. Они дали за него десять рублей, хоть Саша и отказывался от денег. Новые хозяева заверили, что так нужно, чтобы собака прижилась у них. Потом они подбросили его до дома. Мужчина пожал ему руку, сказав, чтобы он не волновался, захлопнул дверцу и старенькая «Ауди» исчезла в темноте.
Засунув руки в карманы, Саша смотрел на чёрное небо, вдыхая морозный февральский воздух. Впервые он испытал пустоту, с которой придётся мириться на протяжении всей жизни. Одна рука нащупала тонкую визитку, а другая - ошейник.
Вот и всё, что осталось от нашего малыша, подумал он.
В подъезде он достал визитку. Офис по продаже недвижимости находился по адресу Московская, 74.
- Все дороги ведут в Рим, - пробормотал он. - Или скорее в ад.
Он снова забросил учёбу и старался с головой уйти в эксперименты. Но всё безуспешно. Во всех осознанных сновидениях увидев Джиллиан, он не справлялся с четвёртым пунктом.

«15 марта 1999 года. Эксперименты со сновидениями не удаются. Увидев Джилли, всегда просыпаюсь. Господи, она такая красивая, что у меня сердце выскакивает, когда вижу её. Не могу спокойно на неё смотреть даже по телевизору, не говоря уж о снах. Прекращаю эксперименты. Может, повезёт, и увижу её в неосознанном сновидении как раньше».

В конце марта Саша записался в тренажёрный зал во «Дворце пионеров» и посещал его трижды в неделю. Тренировки занимали часть времени, но желание о ком-то заботиться не пропадало. Он купил ангорского хомячка за сорок рублей, назвав его Альфом. Хомяк был дымчатого окраса с лиловым оттенком. Саша держал его в пятилитровой банке, отпуская погулять по письменному столу. Альф быстро приручился и никогда не кусался. Потом Саша купил для него клетку. Откинув верхнюю крышку, он опускал в неё руку. Альф вставал на задние лапки, взбирался на ладонь и по руке добирался до плеча. Щекотал шею, пытаясь забраться на голову, потом сползал по руке, а иногда заползал за ворот и выбирался через рукав. Спустя месяц, Саша купил для Альфа подругу, назвав её Мелиссой (как сестру Скалли). Вскоре появилось потомство. Хомячки рождались слепые, розовые, без шерсти не больше фаланги мизинца. Дрожа, они пытались приткнуться к соску и как только добирались, накрепко смыкали челюсти с жёлтыми резцами. Когда хомячки подросли, он отнёс их на «птичий рынок».
Простояв два воскресенья, Саша продал детёнышей и купил ещё одну самку, назвав её Эмили. Эмили не хотела дружить с Альфом. Устраивала потасовки, но до крови не кусалась.

«29 мая 1999 года. В газете «Пенза+ТВ» напечатали статью о Джилли. Поместили фотографию, на которой она лежит в чёрном кружевном бюстгальтере и смотрит в камеру. Косметики столько же, как и на той фотографии, которая была на её сайте. Она лежит по диагонали кадра, волосы разбросаны, и часть их не уместилась в кадр. В статье сообщается, что её пригласили на съёмку фильма «The House of Mirth». Надеюсь, там не будет постельных сцен».

К концу весны, сериал достиг пика популярности в России. Его показывали по нескольким телеканалам. Печатные издания взрывались статьями, как о самом сериале, так и об актёрах. Джиллиан Андерсон и Дэвид Духовны стали кумирами сотен тысяч Россиян. Армии фанатов устраивали встречи в парках и кафе, где обсуждались эпизоды сериала, по кусочкам разбиралась личная жизнь актёров. В больших городах создавались фан-клубы. Интернет изобиловал различными форумами и сайтами посвященными «X-files». Преданные фанаты в ладах с литературой писали «фанфики». В Пензе поклонники не сбивались в кучу, подобно бродячим псам с наступлением холодов. Они появлялись по одиночке, реже по двое или по трое и их можно было узнать по рюкзаку с надписями: «I WANT TO BELIEVE», «X-FILES» или с изображениями агентов Малдера и Скалли.
Следующие три года, редко какое издание воздерживалось от публикации статей. Жёлтая пресса исправно печатала коллажи с обнажённой Джиллиан, распускала слухи о её беспорядочной половой жизни. Издания сметались фанатами под чистую без разбора достоверности информации. Не важно, что пишут - главное пишут! Появились настенные и карманные календари с изображениями Андерсон и Духовны. Саша купил два настенных - на двухтысячный год и с полдюжины карманных. Один он вложил в кошелёк, где раньше лежала её фотография. Настенные - он хранил, скатав и перетянув резинкой. Когда ему хотелось увидеть её лицо в натуральную величину, он разворачивал календари и, уложив на ковёр, прижимал уголки учебниками. Он не решался повесить календарь в комнате. Такой поступок мог вызвать подозрение, а может даже насмешку.
Саша узнал, что съёмки сериала велись в Канаде, а не в США, как он думал раньше. Узнал о её первом муже Клайде Клотце, об их свадьбе на Гавайях на поле для гольфа (как заявила пресса). О рождении дочери, Пайпер, с помощью Кесарева сечения 25 сентября 1994 года. О разводе с Клотцем и новым романом с Эдрианом Хьюзом и о романе с актёром Родни Роулендом.
Узнав, что Роуленд снимался в эпизоде «Никогда снова», Саша пересмотрел его. И когда Скалли осталась ночевать у Эда, он обессиливший сидел в кресле, с ощущением мужа, заставшего жену с любовником. Когда Эд ударил Скалли, Саша закипел от злобы. Он представил, что такое могло произойти на самом деле. Ведь они были близки и жили какое-то время вместе. Саша сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в ладонь.
Я бы отделал его, будь он в пять раз сильнее меня, подумал он. Проучил бы любого, кто причинит ей боль.

«5 июня 1999 года. В газете «Пенза+ТВ» появилась статья о Джилли. Рядом фотография, на которой она засунула руку в карман пальто, а двое мужчин стоящих рядом, смотрят на неё. Там глупость какая-то написана. Якобы на фотосъёмках нового фильма «The House of Mirth», где она сыграет главную роль, её рука застряла в кармане пиджака. Режиссёр и актёр, готовы были ей помочь, но она заявила, что сама прекрасно со всем справится».

К середине лета, руки и грудь стали мускулистыми, спина приобрела обратнотрапециевидную форму. Плечи округлились. Саша ходил в «борцовке» и ловил на себе взгляды старшеклассниц. Но они по-прежнему не интересовали его, хотя и были желанного возраста. Как-то он пересматривал запись «Секретных материалов» и, согнув в локте правую руку, расслабил её. Левой он потрогал бицепс. Мышца была мягкой и мясистой. Он сжал, проминая её.
Груди у нее, наверное, такие же, подумал он.
Ему хотелось дотронуться до них, припасть губами к соскам и нежно целовать.
.
«9 августа 1999 года. У Джилли сегодня день рождения. Утром съездил на рынок и купил одну алую розу за сорок рублей. Вернувшись, поставил её в вазу. Когда завянет, хочу засушить её и переставить в другую вазу».

«15 августа 1999 года. Впервые, почти за полтора года, увидел во сне Джилли (ночевал на Песках). Вернее видел во сне её фотографию и как будто она ищет меня. Потом она мне как-то и чем-то помогла, но я её так и не увидел. (1%)».

«17 августа 1999 года. Во сне видел Джилли «по-настоящему». Мы лежали на моём диване на Песках (ночевал там) и я гладил её по волосам. На ней были синие джинсы и рубашка. Потом проснулся, прижимая прохладное одеяло, и снова заснул. Мы опять оказались вместе. Я тесно прижимался к ней, чувствуя, как соприкасаются наши тела. Сон был очень яркий, почти как те, которые снились раньше (90%)».

«18 сентября 1999 года. Приснилось, как будто Джилли ищет меня. Я всё вижу, словно наблюдая со стороны, но не могу подать ей сигнал. Вдруг такое происходит на самом деле?! От этой мысли мне становится очень хорошо. Глупость, конечно, но вдруг… (30%)».

«26 сентября 1999 года. Приснилось, как будто мы находимся в какой-то комнате. Джилли чем-то расстроена. Она хватает сходу бутылку спиртного (не помню, что именно было) и прямо из горла делает несколько глотков. Я отнимаю у неё бутылку и говорю, что ей не надо пить. (2%)».

Через два дня из передачи по «ОРТ»,  Саша узнал, что Джиллиан страдала алкоголизмом. Новость ошеломила его. Но, вспомнив сон, он удивился ещё больше.

«4 ноября 1999 года. Увидев фотографию Джилли в «Экспресс-газете»,
 купил её. На первой странице была фотография нагого Духовны с чашкой и чайником в руках. Другая чашка прикрывала его гениталии. Справа была фотография Джилли без одежды. Она сидит, обнимая  рукой груди. Я застыл как вкопанный. Во мне всё перевернулось. Что-то похожее пережил 30 марта. Прочитав статью, узнал, что в прошлом году вышла полнометражная версия «Секретных материалов». Кроме этого, ничего особенного не написали. В основном все о Духовны и немного, о сериале. Написали, что Духовны подал иск, из-за того, что ему мало платят и возможно он уйдёт из сериала.
Успокоившись, начал изучать фотографию. Это был фотомонтаж. Её лицо приставили к другому телу. Это заметно по освещению и по плотности фотографии. Думаю, Духовны тоже подделали».

 
Глава 6

Зимой с острой болью в правом боку, Роман попал в больницу. Билирубин превышал норму в несколько раз. В течение месяца врачи не могли поставить диагноз. Желчные и печёночные протоки забились, он мучился от жалящей проникающей боли. Роман весь пожелтел, а когда на выходные его отпускали домой, он сидел, согнувшись, прижимая рукой бок. Каждый день после работы Нина навещала мужа. Приносила разрешённую еду, покупала лекарства. Иногда она брала с собой сына и дочку. Саша нехотя навещал отца, но вида не подавал.
Прогнозы были неутешительные. Врачи подозревали у Романа цирроз, о чём и сообщили его жене. Вернувшись из больницы, Нина заплакала. Саша обнял её.
- Если с папой что-нибудь случится, что делать будем? - сказала она сквозь слёзы. - На мою зарплату не проживём. Ты без образования работу не найдёшь.
- Всё будет нормально, мам, - сказал он, поглаживая её по спине.
В последний день уходящего года, Саша стоял на «птичьем рынке», набив ватой из под старого одеяла деревянный ящичек, в котором жались друг к другу с полдюжины хомячков. Погода была тёплая и влажная. Вместо снега шёл дождь. Дороги превратились в катки. То и дело раздавался звук падающих тел. Одни падали молча, другие успевали вскрикнуть. Одни вставали, как ни в чём не бывало, другие хватались за ушибленные места, подбирали слетевшие головные уборы, содержимое пакетов и, прихрамывая, держась края дороги, шагали дальше.
Он простоял до закрытия, но так и не продал, ни одного хомячка. Недолго думая, Саша отдал их перекупщице, которая занималась всякой живностью. Если бы не трагическая смерть Эмили накануне вечером, когда она выбралась из клетки и угодила в мышеловку (Саша ночевал на Песках), он бы оставил их до следующего воскресенья. Привязанность к Эмили и Мелиссе (погибшей по неизвестной причине месяц назад) напоминали ему о смерти персонажей в сериале и после этого, он хотел покончить с хомяками (Альф погиб за две недели до Мелиссы).

«16 января 2000 года. Видел во сне Джилли. Сон состоял из трёх частей. Первая часть оставила настолько неприятный осадок, что не хочется вспоминать. Но это отчасти, правда, поэтому опишу его.
1 часть: еду в автобусе на передней площадке. Смотрю на водителя и вижу, что за рулём Джилли. Она смотрит на меня, похотливо поглаживая пальцами ручку переключения передач, потом облизывает губы. В этом сне, она не была похожа на Дану. Может скорее на саму себя в жизни. Потом мы о чём-то говорили, и когда она сказала, что будет стараться занять первое место, проснулся. Я молил Бога, чтобы это был просто сон, не имеющий никакого отношения к реальности.
2 часть: почти не помню сна, помню только, что вытащил её из ямы, в которой она едва не утонула. Пока тащил её, мы крепко обнялись, а когда её вытянул, обнявшись, мы лежали на коричневых прошлогодних листьях.
3 часть: мы лежали на ковре в спальне (между диваном, на котором я раньше спал и родительской кроватью) и целовались. Я знал, что мама смотрит на нас, но не стеснялся, зная, что если отпущу Джилли, то больше её не увижу. После последних двух снов, первый почти забылся. Стараюсь не думать о нём (80%)».

Врачи сослались на одну из форм гепатита, но точный диагноз поставить не смогли. В середине февраля с предписанием строгой диеты, Романа выписали из больницы. В дальнейшем болезнь на нём не сказалась. Никаких ограничений кроме соблюдения диеты не было, и он не потерял работу машиниста тепловоза.

«17 февраля 2000 года. Наткнулся на пятый номер, отцовской газеты «Аргументы и Факты». Там была статья о Джилли и о других знаменитостях.
В ней говорилось, что американцы признали Джиллиан самой сексуальной киноактрисой. А также, что в юности, она была панком, носила на голове яркий гребень и вообще была сорвиголова.
Статья написана очень грубо. Мне не понравилось, как о ней отзывался автор статьи».

Учёба хромала, а желание походить на Дану не пропадало. Но поступить в медучилище, значило посещать морги и проводить аутопсию. Он сомневался, что хочет связать жизнь с медициной и совсем не хотел возиться с трупами. Его больше тянуло к технике. Он занялся радиолюбительством и неплохо справлялся, собирая низкочастотные усилители и имитаторы различных звуков.
Саша умолял маму о покупке компьютера. Но он был слишком дорог для неё, а его отец считал компьютер никчёмным развлечением. Игрушкой для тех, кому не на что тратить деньги. У Димы компьютер был больше года, Андрею купили на днях. (Интернета ни у кого не было). Саша занялся изучением компьютерных комплектующих. От знакомого он узнал, что можно собрать системный блок по частям. Покупая поддержанные платы, компьютер обойдётся значительно дешевле.

«15 декабря 2000 года. У Андрея в журнале «ТВ-Парк» увидел статью о Джилли и её фото. Она стоит в толпе. На ней платье с открытыми плечами, чуть позади какой-то мужчина в смокинге с бабочкой. Кадр срезан и от него осталось только плечо и треть лица. В статье говорится, что её сначала не хотели брать на съёмки «иксов», но Картер настоял на своём. Образ Скалли он видел именно таким (об этом уже читал около года назад). Ещё там пишут о её бывших мужчинах (про первых трёх уже знал, а про четвёртого узнал только из статьи).
Там ещё был постер на две страницы. Она на нём такая красивая! В длинном тёмном платье. Руки сложены на коленях. Она прелестно улыбается. Кажется, с каждым днём люблю её сильнее. Стоит только подумать, что бы мог сделать ради неё, не нахожу ответа, чего бы ради неё не сделал. Всё что она пожелает. Готов умереть ради неё. Каким бы было моё счастье, если устроился садовником у неё или личным шофёром. Быть бы только рядом с ней и видеть её хотя бы несколько раз в неделю. Андрей обещал отдать журнал, как только купит свежий номер».

Саша выбирал между Приборостроительным и Химико-технологическим техникумами. При поступлении в первый - предстояло сдать экзамены по русскому языку, физике и математике. За первые две дисциплины он не беспокоился, но математику знал на слабую «тройку». В Химико-технологическом – требовались знания химии, биологии и русского языка. Химию он знал лучше, чем математику, а за последние два не волновался вовсе. По совету мамы, он записался на подготовительные курсы, проходившие четыре раза в неделю.
Выдержав все экзамены, Саша поступил в Химико-технологический техникум. В октябре он познакомился с девушкой, поступившей туда после девятого класса. Знакомство произошло в читальном зале библиотеки техникума, во время подготовки к предстоящей контрольной работе. Её звали Ирина. Она была худенькая, невысокая с тёмными прямыми волосами до плеч. В ноздре и нижней губе торчало по «гвоздику». Она носила футболку или толстовку с названием современных рок-групп, мешковатые джинсы и чёрные кеды. Через плечо, на длинном широком ремне висела сумка, как у почтальонов.  Не замечая её с той стороны, с какой хотела она, Саша здоровался с ней и они разбегались по разным аудиториям. У неё были мягкие черты лица, но она совсем не привлекала его. На людей с такой внешностью и манерой одеваться, он смотрел искоса, не понимая их. Ирина влюбилась в него ещё в сентябре, когда он курил «Дукат», стоя у крыльца и разговаривал с однокурсниками. На нём были светлые джинсы, и белая майка с коротким рукавом, под которой отчётливо проступал контур грудных мышц. Рукава были заужены, и она видела, как надуваются бицепсы, когда он сгибает руку, затягиваясь сигаретой. Несколько раз она подкарауливала его после занятий, устраивая случайные встречи.
Они жили в разных концах города, поэтому случая доехать в компании с ним не было. Через несколько недель, она решилась пригласить его на концерт малоизвестной молодёжной рок-группы. Саша сказал, что у него нет времени. В свободное время он посещал тренажёрный зал и читал, а на днях собирался наведаться на всю ночь в компьютерный клуб, чтобы отыскать свежую информацию о Джиллиан. Когда же она предложила сходить, «куда» он хочет и «когда» ему будет удобно, Саша обо всём догадался. Он сказал, что подумает и сообщит ей завтра. На днях он видел в интернете ранние фотографии Джиллиан с пирсингом в носу. Он вспомнил, что о ней писали и как она тогда одевалась. Её имидж был схож с имиджем Ирины.
Какой бы красивой Джилли не была, но, одеваясь как в юности с пирсингом в носу, я бы, ни за что не влюбился в неё, подумал Саша.
Он представил Ирину и через минуту был уверен, что никуда с ней не пойдёт, и лучше им больше не видеться.
Как можно мягче, он объяснил ей, что у него есть девушка, которую он безумно любит и ни за что на свете её не оставит. Договорив, он взглянул на Ирину.
- Ну, ладно. – Она опустила голову и заморгала.
Он хотел предупредить, что лучше им больше не общаться, но, видя, как она восприняла отказ, воздержался. На будущее он решил более холодно обходиться с ней, чтобы она сама утратила к нему интерес.
Найдёт кого-нибудь из своего окружения, подумал Саша. Неужели в городе дефицит панков?

«3 марта 2001 года. Увидел фото Джилли в «Экспресс газете», купил её.  На фотографии она в обтягивающих шортах или штанах (кадр обрезан, поэтому непонятно) в мелкую клетку и в таком же бюстгальтере. Смотрит в объектив, придерживая у рта двумя пальцами сигарету. На снимке она очень вульгарна и не похожа на Дану. Думаю, она не похожа и на себя в жизни. Лицо у неё вызывающее, глядя на него, кровь стынет. Всего в газете три фотографии: коллаж - на котором она ведёт за руку пришельца, кадр из фильма и на последней фотографии - она в профиль, облизывает висок Духовны. Пишут, что прошёл слух о её беременности, но оказалось, это не так. Также говорится, что она стала лесбиянкой, но это тоже «утка». Всё это проделано для повышения интереса к сериалу. Чтобы не снизился рейтинг и т.п. Потом говорится о сериале: Картер временно прекратил съёмки «иксов», так как снимал новый сериал «Одинокие стрелки». Позже собирается снять полнометражную версию «Секретных материалов 2».

Ближе к тридцатому марта, шок, пережитый три года назад, охватил его вновь. Он не хотел переживать событие той весны, не хотел ждать, пока всё забудется. В прошлые годы, он отходил только к концу апреля, живя всё это время со щемящей болью в груди. Саша купил три бутылки портвейна «Кавказ», спрятав в своём шкафу до приближения злополучной даты. Водку он после того раза невзлюбил на долгие годы. За день до тридцатого марта, он договорился с Димой встретиться утром и пропустить в лесу по стаканчику.
- Утром? - переспросил Дима. - Утром мне в универ.
- Мне тоже на учёбу. Но я хочу напиться, чтобы забыть обо всём. Вино я уже купил.
- А после обеда не получится?
- Слишком мало времени.
- Ну, ладно. Где встретимся?
- Давай у Андрея. Ему завтра к третьей паре.
Саша зашёл к Андрею в половину восьмого и с порога показал содержимое сумки. Две бутылки по 0,7 литра и одна 0,5. Жидкость кофейного цвета с восемнадцатипроцентным содержанием спирта. Он предложил Андрею, чтобы побыстрее скоротать время. Андрей достал два стакана из шкафа. Саша откупорил бутылку с пластмассовой пробкой, налил по треть стакана и они чокнулись.
- За что пьём? - спросил Андрей.
- За то, чтобы не было «тридцатых март», таких как в девяносто восьмом.
- Ну, давай, - сказала Андрей, не понимая его.
Саша выпил маленькими глотками. Андрей выпил залпом. Сидя на роскошном диване, они смотрели клипы по «МТВ». К каждому клипу шли комментарии: какой бюджет, на что и сколько потрачено. К восьми подошёл Дима.
- Нужно аккуратнее, когда выходить будем, - сказал он, заходя в зал. - Батя ещё на работу не ушёл. Могу спалиться.
- Мы уже жахнули, - сказал Андрей, доставая из шкафа третий стакан - Так что и ты давай.
- Ммм..., ещё так рано. Я только что кофе с бутербродом попил.
- Давай-давай, не отмазывайся, - улыбнулся Андрей.
Саша налил всем вина, и они уселись перед телевизором. Андрей с Димой обсуждали клипы. Саша выпил, ожидая, когда поднимется настроение.
Дима пригубил вино:
- Нет, больно крепкое.
- Ничё не крепкое, - сказал Андрей и залпом осушил стакан.
Саша налил ему целый, а себе половину. Дима цедил недопитый.
К половине девятого Андрей ополоснул стаканы и убрал улики в шкаф. Все были чуточку пьяны. Саша забрал опустевшую бутылку, и с Димой отправился в лес.
За железной дорогой оба закурили. Утопая по колено, они миновали поляну и остановились в сотне метров от ближайшей лыжни. Саша налил вина в одноразовые стаканы, и немного выпив, (Дима пил уже уверенней, а Саша с удовольствием) они расчистили площадку под ногами. Натаскали сухих веток и развели костёр. Сидя на бревне, они потягивали вино и говорили о жизни. Саша рассказал, как хочет компьютер и если бы он у него был, он мог вздохнуть свободней.
- Раньше я тоже думал, что комп - пуп земли, - сказал Дима. - А на самом деле коробка набитая электроникой.
- Если бы у меня была такая коробка, я бы получил доступ к фотографиям Джилли, - признался Саша. - Мог бы в любой момент посмотреть скаченную фотографию. А если бы ещё и интернет был...
- Если будет комп, интернет не проблема, - сказал Дима. - Сейчас с ним не так уж и туго.
- А ты почему не подключишься?
- Батя собирается. Не знаю пока... У матери на работе есть, я иногда оттуда выхожу.
Если бы у меня был комп, я бы смог сделать коллаж, подумал Саша. Сделал бы нас вместе. Себя и мою Джилли. Пришлось бы повозиться, но я бы научился.
Изрядно пошатываясь, он откупорил третью бутылку. Дима отказался, сказав, что ему и так хорошо. Посоветовал и ему больше не пить, но Саша его не послушал. Налив в измятый стакан, он глотнул ледяного вина. Потом отбросил его и, прислонившись к бревну пил из бутылки. Костёр почти догорел, он решил подбросить оставшиеся ветки. Дима к тому времени, мирно заснул на соседнем бревне.
- Дима-аан! Дима-аан! - позвал Саша.
Ответа не последовало.
- Давай ввв-выпьем!  Димаа-ан! - Он сделал несколько больших глотков, от которых заломило зубы, и воткнул бутылку в снег. Держась за шершавый ствол осины, он помочился и снова приложился к бутылке.
- Дима-аан!
Саша рухнул рядом с тлеющими углями. Попытался подняться, попятился в сторону и снова упал. В ботинки и под рукава забился снег. Сидя в снегу, он кое-как вытряхнул его и, надев перчатки, предпринял ещё одну попытку. Ему почти удалось, но в следующую секунду, он пропахал лицом рыхлый снег. Перевернулся на спину и, растерев лицо (которое уже ломило), закрыл глаза и провалился в темноту.
- Вставай, ну Сань, вставай что ль! - Дима пытался поднять его. - Сань! Ты меня слышишь?!
- Отстань! – пробурчал он, отдёрнув руку.
Саша не знал, сколько пробыл в таком состоянии, да и по большому счёту, его это не интересовало. Единственное, чего он сейчас хотел - чтобы оставили его в покое.
- Три часа уже пошли домой!
- Не пойду!
Дима подхватил его за подмышки и усадил.
- Ну Сань! Я прошу тебя. Пойдём уже!
- Нет.
- Я ухожу!
- Иди.
- Ну блин! Сань!
Он повалился на снег.
- О, Господи! Саня! Вставай что ль!
- Через десять минут.
- Ладно! Я засекаю время!
- Вино осталось?
- Нет, - соврал Дима.
- Я хочу выпить!
Лёжа с закрытыми глазами, он слышал гул пролетающего самолёта и шум ветра в верхушках деревьев. Саша погрузился в приятную дремоту. В мягких лучах солнца, появилась Джиллиан.
- Время вышло, - сказала она. - Пора идти.
Он открыл глаза.
- Ты меня слышишь? Десять минут прошло! Сань?!
- Иди один, - сказал он, узнав голос. - Я потом.
- Без тебя не уйду!
Он снова погрузился в дремоту. Дима отдыхал, прислонившись к бревну, на котором несколько часов назад они сидели и вели оживлённый разговор.
- Всё! Вставай! Уже четыре! - Он начал поднимать его.
- Отстань! – отмахнулся Саша.
- Не отстану.
Дима усадил его и, не переставая,  толкал в спину, прогоняя остатки сна. Саша почувствовал, что сможет подняться. Сначала он подобрал под себя ноги, потом, расставив руки, начал разгибать колени. Дима поддержал его.
- Сумку не забудь.
Спотыкаясь, Саша двинулся вперёд. Дима подобрал его сумку. Когда они выбрались на лыжню, Саша споткнулся и не захотел подниматься. Дима шёл впереди и не сразу обнаружил, что идёт один.
- Ну блиии-ин! Саа-ааня!!
Он вернулся за ним. Саша ощутил ломящую боль в щиколотках. Набившийся снег, пронзал холодом до костей. Он снял ботинок и вытряхнул из носка снег.
- О, Господи! - произнёс с отчаянием Дима, бросив сумку. - Надевай!
- Там снег, - сказал Саша, откинувшись на спину.
- Везде снег! Думаешь, у меня нет снега?!
Он надел ему ботинок. Стопу заломило. Саша сбросил его и швырнул в сторону.
 - О, Господи! Господи! Ну, что мне с тобой делать!? - Проваливаясь, Дима побрёл за ботинком.
Только он подобрал его, рядом пролетел второй.
- Саня! Хватит!
Он вернулся к нему и попытался надеть ботинки.
- Нет!
- Я вычистил снег, - сказал Дима. - Пожалуйста, если ты мне друг, пойдём домой. Ты мне друг?
- Друг.
Дима обул его и помог встать на ноги. Закинул его руку на своё плечо и обхватил за подмышку. Качаясь, но, не падая, они дошли до поляны. Немного передохнув, двинулись дальше. У железной дороги снег растаял и там, где они прошли утром, образовалась большая лужа. По центру кто-то кинул две старые деревянные шпалы. Дима подошёл ближе, прикидывая глубину. (По шпалам пройти они не могли).
 - Здесь не пройдём.
Саша согласился с ним. Сделав большой крюк, они перебрались через железнодорожную насыпь и вышли у гаражей. Саша быстро трезвел, и походка едва ли выдавала его.
- Ты как? - спросил Дима.
- Нормально, только голова гудит.
- Я думал, никогда не дойдём. Особенно когда ты начал ботинками кидаться.
- Чем?
- Ботинками. Ты чё не помнишь?
- Нет. У меня ноги мокрые.
- У меня тоже. - Он взглянул на часы. – Шестой час. Из универа я в три прихожу. Мать убьёт.
- Может, она ещё на работе?
- Ага. Она в отпуске.
Они выкурили по сигарете и поднялись к Андрею смочить горло. Он ещё не вернулся. Дима собрался домой, но, спустившись, почувствовал тошноту. Зайдя за дом, он прочистил желудок. Саша дожидался его у подъезда. Их начало знобить, и они поднялись к Андрею на этаж.
- Блин, домой сейчас нельзя. Могу облажаться, - констатировал Дима.
Они сели на мешки с песком, рядом с дверью (у Андрея шёл ремонт в ванной) и пригревшись, уснули. Услышав, как открылись двери лифта, Саша вскочил. Андрей вышел из лифта и, увидев их, натянул мрачную улыбку.
- Ну как? - он посмотрел на Диму.
  Бледный, с окосевшими глазами, он держался за стену.
- У тебя вода есть?
- Конечно, пойдём.
- И мне, пожалуйста, - сказал Саша.
- Вы ушли, - сказал Андрей, возвращаясь с двумя наполненными чашками. - Меня так накрыло. Короче, я проблевался. Хорошо, что к третьей паре. До сих пор мутит.
- Говорил же слишком крепкая, - сказал Дима и припал к чашке.
- Точно, - кивнул Андрей. - Всё выпили?
- Не знаю, - сказал Дима. - Не помню.
Примерно также прошли три следующих «30 марта». Менялись какие-то детали, менялась выпивка и место в лесу. На следующий год, хорошо набравшись,  Дима сообщил, что, будучи вожатым в летнем лагере, познакомился с вожатой из другой группы и один раз они были близки.
- На что это похоже? – с нескрываемым любопытством, но, немного стесняясь, спросил Саша.
- Это как наркотик, - сказал Дима. – Хочется ещё и ещё.

«31 марта 2001 года. Вчера узнал от Димана про Риту (девушку в которую он влюблён). Он сказал, что она вышла в конце лета замуж, а осенью родила девочку. Собиралась поступить в Саратовский гуманитарный институт, но из-за незапланированной беременности всё сорвалось».

 
Глава 7

У Лены были чёрные волосы с прямой чёлкой и карие глаза. Фигура как у модели, а ростом на треть головы ниже его. Жила она в закрытом городе Заречном. В техникуме появлялась в строгом костюме, в светлой блузке или водолазке. Манера держаться среди подруг, сдержанно улыбаться и стоя в коридоре, перед началом занятий читать конспекты, заставили Сашу увлечься ей. Поведением и характером, (насколько он мог судить, наблюдая за ней в коридорах техникума) она напоминала Скалли. Подсознательно, он искал ей замену. Ему нужна была девушка из плоти и крови, которую можно взять за руку, с которой можно поговорить и она обязательно ответит в отличие от безмолвной фотографии. Он не встречал её в мужской компании. Иногда она здоровалась с ребятами из своей группы, но на этом общение заканчивалось. Саша спросил о ней у знакомого (страстного поклонника Альберта Хофманна), учившегося в её группе.
- Да вроде у неё никого нет. Мне кажется, она вообще этим не интересуется.
Саша одновременно обрадовался и насторожился.
- То есть, как не интересуется?
- Некоторые пробовали, но она всех отшивала. А чё? Понравилась?
- Может быть.
- Не знаю, - усмехнулся знакомый. - Может она того...
- Вряд ли.
Он успел об этом подумать, но надеялся что ошибается.
Стоял конец апреля, деревья вбирали сок, готовые покрыться листвой. На тот момент у Саши была единственная мечта. Он хотел познакомиться с Леной и погулять с ней в парке. Он соскучился по тёплой погоде, по молодой зелени. Только в мае деревья окрашиваются в разные оттенки зелёного. Одни светлее, другие темнее. Цветущий американский клён отдаёт немного бурым. Заново родившаяся листва радует глаз нежными мягкими тонами.
Занятия у обеих групп заканчивались в одно время. Саша стоял между техникумом и остановкой, поджидая Лену. На нём была светло-серая обтягивающая майка с коротким рукавом и голубые джинсы. (Когда он надевал обтягивающие майки, вошедшие в моду пару лет назад, на него заглядывались не только девушки. «Скоро взорвёшься, если качаться не перестанешь, - как-то заметил его знакомый, с которым они ходили на подготовительные курсы, а теперь учились в разных группах»). Он увидел её с подругой, когда они уже подходили к остановке и направился к ним.
- Привет, Лена! Можно с Вами познакомиться? - сказал он, кидая стремительный взгляд на её красивый профиль.
Лена взглянула на него.
- Нет! - отрезала она, не сбавляя шага.
Саша машинально шёл рядом с ними. Внутри у него всё похолодело, ноги начали заплетаться. Он не мог вымолвить и слова. Жёсткий отказ застал его врасплох. Девушки сели в подъехавший автобус. Он стоял, плохо соображая, что произошло. Потом прислонился к остановочному павильону приводя мысли в порядок.
Меня отшили, подумал он. Да. Она меня отшила.
Рассеянным движением, он сунул в зубы сигарету и прикурил.
Он ненавидел себя за то, что хотел изменить Джиллиан.
- Прости, - сказал он вернувшись домой. Взгляд скользнул по её фотографии, которую распечатал для него Дима на цветном струйном принтере. (На ней она сидит на кровати, прикрывшись простыней, и улыбается, запрокинув голову) - Прости, Джилли. Я не хотел. - Он провёл пальцами по бумаге, в том месте, где краска отпечатала её волосы.
Сегодня он не пошёл на тренировку. Купил бутылку «Варвары» и выпил в лесу. Выпивка, как и в те далёкие годы, которые он уже вспоминал с ностальгией, принесла облегчение.
- Больше не смей так делать, - сказал он себе и деревьям, обступившим его в темнеющем лесу. - Даже думать о другой не смей!

«28 апреля 2001 года. Видел во сне Джилли. Она была очень расстроена. Хотел обнять её, но она отстранила меня. Она ревновала меня. Во сне я не знал к кому, но, проснувшись, сразу всё понял. Сон был холодный, я не почувствовал её присутствия. Она была очень холодна со мной. Такого раньше никогда не было (2%)».
Он не пошёл на тренировку и на следующей неделе. Больше он не видел в них смысл.
Зачем всё это, если она не знает меня, думал Саша. Какая разница, как я выгляжу? Тренироваться, стиснув зубы и преодолевая жжение в мышцах, делать ещё одно повторение, а потом ещё и ещё.
На всё требовалась воля, которая ослабевала в нём с каждой неделей. У него не было стимула, не было желания так жить дальше. Он сох по ней, как сохнет нежный росток без воды. Он не был из тех, которые прорастают сквозь асфальт или растут на старых крышах. Для него требовалась хорошая земля, умеренная влага и ласковое солнце. Когда становилось совсем худо, он орошал больную душу алкоголем.

«15 мая 2001 года. Выпил в лесу и пошёл к Андрею. В шкафу у него лежала стопка разных газет. Он дал их мне, и постепенно трезвея, начал смотреть заголовки. В газете «Телесемь» от 11 апреля этого года на первой странице увидел портрет Джилли. Ей сделали зелёные глаза (на самом деле они голубые). В статье говорилось о её дочери, идущей в первый класс, о сериале, и снова о деньгах. Она получает меньше чем Духовны и это ей не нравится. Вместо Духовны, теперь будет сниматься Роберт Патрик. Он и станет её новым напарником (напечатали его фотографию, этот актёр у меня всегда будет вызывать ассоциации с терминатором). Ещё написали, что Джилли не ест хлеб и мясо. Посещает ясновидящих, но никогда не спрашивает их о будущем. (Может, не только я вижу её во сне? Может, и она меня видит и через ясновидящих хочет узнать обо мне? Боже! Не знаю что делать! Может, у меня правда есть шанс?) 
Ещё написали, что её дом в Лос-Анджелесе стоит близко к океану и из окна слышен прибой. В общем, там ещё кое-что написано, не вижу смысла писать, так как Андрюха всё равно мне газету отдал. Спрячу её вместе с остальными.

 
Глава 8

Первый год учёбы, Саша получал стипендию, которой хватало на месячный проездной билет. Он старался накопить на компьютер (откладывая деньги, которые давала бабуля с пенсии, давали на день рождения или он выручал, сдавая старый алюминий, найденный в саду на Песках), но ему не удавалось собрать даже на половину плат для системного блока. Не говору уже о мониторе.
Саша купил котёнка персидской шиншиллы, назвав его Скаутом. Он принёс пушистый комочек в сумке, постелив на дно фланелевую пелёнку. У котёнка были голубые глаза и полоски как у енота. Когда он доставал его, котёнок вцепился в пелёнку и, мяукая, не хотел отпускать. Саша прижал его к груди и поцеловал. Котёнок ещё не умел убирать когти и цеплялся за одежду. Саша положил его на кресло и, поглаживая, произнёс:
- Скаут. Маленький Скаут.
Котенок, вытаращив на него большие глаза, покачивался из стороны в сторону. Увидев столь милое создание, Нина расчувствовалась. А маленький Скаут смотрел на неё снизу вверх с широко раскрытыми глазами. Саша заботился о нём, как о Дэне. Котёнок не доставлял много хлопот. Его сестрёнка отыскала среди старых игрушек кукольную кроватку и положила в неё Скаута. Котёнок приучился и, попив молока, сам забирался в неё. (Когда Скаут вырос из кроватки, он спал, положив на неё голову, а потом Саша купил большую плетёную корзину с мягкой подстилкой). Всем семейством (кроме отца) они заботились о нём. Глядя в его голубые глаза, Саша видел в них Джиллиан.
Они пробыли вместе три недели. Где-то в середине июня с зеркальной язвой желудка, Саша попал в больницу. Боль была адская. Как будто он проглотил игольницу утыканную десятками игл, которые в свою очередь прокалывали его внутренности, впиваясь в каждый орган вокруг желудка. Язвы были по двенадцать миллиметров и когда смыкались, возникала острая пронзающая боль, от которой он едва не терял сознание. Полтора месяца Саша пролежал в больнице. Он потерял десять килограмм и выглядел так же, как до посещения тренажёрного зала. Болезнь отняла труды двухлетней работы, но взамен освободила от армии.
Мама навещала его каждый день, принося еду (которой он делился с соседом по койке) и, передавая приветы от Скаута. Бабуля приезжала несколько раз в неделю. Отец был только раз и Саша подумал, что мама попросила его прийти, как когда-то его. Ему делали по два укола, три раза в день, а по утрам, он ходил на КВЧ. Самой неприятной была процедура гастроскопии, которую делали три раза, наблюдая за результатами лечения. Саша пытался бросить курить, но продержался всего три дня.

«15 августа 2001 года. Ночевал на Песках. Видел во сне Джилли. Сон был яркий, похожий на один из первых. Очень рад, что наконец-то увидел её. После дождя мы гуляли по скверу. Не знаю где это место, но оно кажется знакомым. Потом остановились, я взял её за руку. Она была в сером брючном костюме и выглядела, как Дана. Я держал её за руку, и тепло разливалось между нами. Когда дул ветер, с деревьев падали капли. Несколько капель попало ей за ворот, она втянула шею и улыбнулась. Мы остановились у круглой железной беседки, я поцеловал её в губы. Это был первый поцелуй после долгой разлуки. Потом обнял её, прижал к себе всем телом, а губами уткнулся ей в шею. Вдруг меня позвал отец. Я не видел его, но по голосу понял, что он направляется к нам. Не хотел, чтобы он увидел нас. Пошёл к нему и проснулся (80%)».

На скопленные деньги, Саша купил фотоаппарат «Зенит 312М» за 1600 рублей. В первый же день отснял плёнку на двенадцать кадров (сделал несколько фотографий мамы с сестрой и Джиллиан с телевизора) и убедился, что аппарат исправен. Когда у него были деньги на плёнку, он фотографировал. С печатью было сложнее. Печать одной фотографии размером десять на пятнадцать сантиметров стоила три с половиной рубля. Умножив на тридцать шесть кадров, выходило слишком дорого для него. Кое-как перебиваясь, Саша находил деньги на печать десяти-пятнадцати фотографий в месяц.

«1 октября 2001 года. Приснилось, что увидел фото обнажённой Джилли в газете и проснулся. После занятий пошёл в киоск, посмотреть журналы и газеты. Увидел «Калейдоскоп» (самая жёлтая из жёлтых изданий) за сегодняшнее число. На обложке коллаж Джилли. Опять взяли её голову и приделали к телу какой-то модели с большими обнажёнными грудями. На третьей странице её фотография, тоже коллаж, но уже другой. Она стоит с голой грудью (грудь уже поменьше, но всё равно не её), прислонив ладонь к правому виску. В статье обзывают её «скандальной коротышкой» и говорят, что она отрастила подмышками «буйные рыжие заросли» и выставила их напоказ. Ерунда полнейшая! Не верю не единому слову! Во-первых, она пепельная блондинка и волосы у неё там если даже и есть, то не рыжие. Проклятущие журналюги заврались на столько, что сами запутались. Как же убивался, когда раньше попадался такой коллаж. Да и сейчас сердце вздрагивает, если вижу что-то подобное. Ведь не сразу поймёшь, что это фотомонтаж.
 Между нами явно существует психологическая связь. Уже два совпадения: первое - сон про бутылку и её алкоголизм, второе - сегодняшний сон и как подтверждение, её фото, пусть даже поддельное.
Принял решение, больше не буду есть мясо».

«29 октября 2001 года. У Андрея наткнулся на журнал «Сериал». На обложке чёрно-белое фото Джилли в платье. Глаза на этот раз сделали изумрудными.
С 4-й по 8-ю страницы полно фотографий и информации о ней. Не вижу смысла писать, так как журнал он мне подарил».

«5 декабря 2001 года. Встретился с Диманом. Он сказал, что у него есть журнал «Все звёзды». Весь выпуск посвящён x-files и актёрам. Мы отправились в киоск за журналом, но он уже не продавался. Потом зашли к нему и Диман подарил мне журнал. Там тьма фотографий и информации о Джилли!!!»

«7 января 2002 года. Приснилось, как будто я с Джилли в бассейне. На ней был сплошной купальник. Потом она надела халат и повязала на голову полотенце. Мы говорили обо мне. Во сне я был тем же, кем и наяву. Рассказывал ей, как живу и каждый день смотрю её фотографии. Хороший подарок на Рождество (70%)».

В конце января Саша решился повесить на дверь комнаты большой постер из журнала «Всё звёзды». На нём Джиллиан и Дэвид стоят в обнимку, а над ними свисает ветка фикуса. Он бы предпочёл одиночную фотографию, но она могла вызвать подозрения. Его родители думали, что он фанат сериала и ни о чем не догадывались.

«9 февраля 2002 года. Проснулся на рассвете. Комнату заливал мягкий свет из окна. Когда начал засыпать, показалось, что Джилли, смотрящая на меня с постера на двери, шевельнула губами. Она что-то говорила, но я не слышал. Видел, как шевелятся её губы, но не мог понять. Проснувшись, посмотрел на постер. Он был таким же, как вчера, а в комнате было совсем светло».

Желание купить компьютер не ослабевало. Саша пересмотрел кучу объявлений в поисках работы и, наконец, устроился грузчиком в минипекарню недалеко от автовокзала. Он развозил на тележке пирожки и пирожные по точкам, находящимся на железнодорожном вокзале. Одна точка стояла сразу на выходе из подземки, вторая - в зале ожидания. Раз в неделю приезжала машина с продуктами. Саша разгружал и её. На работу он ходил к семи утра, пять дней в неделю. Работал до часа и ехал в техникум. (С нового года, он учился во вторую смену) Ему платили тысячу в месяц. Деньги он честно отрабатывал, совершая на хлипкой тележке, загруженной до верху (а иногда беря неуместившуюся коробку в свободную руку) по десять-пятнадцать рейсов за смену. Столкнувшись с физической нагрузкой и уже отвыкнув от тренажёров, он пробовал бросить курить, но не получилось. Саша перешёл на «Оптиму», а иногда покуривал «Приму» без фильтра. В день зарплаты, возвращаясь с работы, он подавал попрошайкам в подземке. Если у него не было десяток, он разменивал крупные купюры. Пятидесяти рублей обычно хватало.
В пекарне был подвал, в котором хранились мешки с мукой и макаронами (раз в неделю здесь же готовили еду для пятнадцатисуточников). Несколько раз в неделю, он спускался за мешками. Подвал был разделён на секции. В каждой секции своя дверь с замком. Хозяйка пекарни сопровождала его, отдавая приказы: «Возьми то, возьми это!». Спускаясь, она всегда громко топала, разгоняя огромных крыс. Крысы в подвальном коридоре появлялись редко. Своей территорией они выбрали секции. Откормленные, величиной с небольшую кошку грызуны лениво разбегались, когда отворялась дверь. Врезались в ноги. В пекарне держали кошку. Она любила спускаться с кем-нибудь в подвал и, увидев крысу, жадно набрасывалась на неё. Однажды Саша увидел, как кошка бросилась на огромную крысу и та проволокла её около метра, выгнула голову, укусила и исчезла под трубой. Когда крысы разбегались в разные стороны, кошка кидалась на одну, бросала её, кидалась на другую и оставалась ни с чем. (Однажды она приволокла добычу наверх, немного обглодала и оставила рядом с духовкой. Тошнотворный крысиный запах, смешался с ванилином от чего стал ещё отвратительней). Перед тем, как указать на мешок с макаронами, хозяйка проверяла его. «Этот не бери, - говорила она, - его уже крысы пометили. Пусть дожирают, возьми другой!».
В цеху работало три женщины, лет под сорок пять, и иногда приходила студентка. Как-то ей понадобилась большая кастрюля, лежащая в подвале. Саша не знал, где именно её искать и они спустились вместе.
- Боишься? - загадочно спросила она, спускаясь по тёмной лестнице.
- Чего я должен бояться?
- Не знаю, - с той же таинственностью произнесла девушка. - Темно, крысы.
Она шла на шаг позади него.
- Боишься крыс?
- Нет, - сказал он.
- А я боюсь.
- Вон одна, - сказал Саша, кивнув на тёмный угол.
- Я боюсь, - сказала девушка, затопав на месте. - Где? Далеко?
- Да вон же. Спряталась, один хвост торчит.
Она увидела лысый светло-коричневый хвост похожий на червя и замерла.
- Пусть уйдёт. Я не пойду туда, а кастрюля вон там. - Девушка указала на дальнюю дверь.
Саша громко топнул. Крыса не шелохнулась. Он их не боялся, но не хотел, чтобы крыса прыгнула на него, как на прошлой неделе, когда он набирал пустые мешки в одной из секций. Он подошёл ближе и топнул в полуметре от хвоста. Хвост исчез.
- Убежала, - сказал он.
- Вдруг нет. Может, просто спряталась?
- Эй, чем вы там занимаетесь?! - раздался женский голос сверху. - Пирожки готовы!
- Сейчас! - отозвалась девушка (она стояла ближе к выходу).
- Больно уж долго они кастрюлю ищут, - заметила одна из женщин.
- Спустись, посмотри, - сказала другая.
- Сама иди, я крыс до смерти боюсь!
- Дай мне руку, - сказала девушка. - Я боюсь.
- Скажи где кастрюля и дай ключи. - Он протянул ладонь, но вместо ключей она подала руку и схватила его.
- Пойдём.
Она была симпатичной, с хорошей фигурой, но, ни капли не напоминала Джиллиан. Они прошли место, где пряталась крыса, и он отнял руку.
В цеху стояла тестомесилка. К концу смены её никогда не вычищали полностью. За ночь в ней скапливались тараканы. (Или таракашки - как называла их одна из пекарей). Прежде чем засыпать муку, она сгребала их руками и выбрасывала в раковину. Несколько раз приезжала санэпидемстанция. Нарушений она не выявляла. Муж хозяйки (которую прозвали Белугой) служил полковником в РОВД.
Ближе к полудню Саша обедал. Ему давали пирожки и ромовые бабы, но, стесняясь, он съедал одну ромовую бабу с чаем и в следующий раз ел только дома.
К вечеру он валился от усталости. Сил хватало только поужинать и принять душ. Усталость спасала его. Он не терзался по Джиллиан. Его любовь стала спокойной и ровной.
К июню Саша скопил три тысячи. Сдав переводные экзамены, в июле он устроился сторожем в магазин, около ресторана «Латвия». График работы - с восьми вечера до семи утра. Около шести тридцати приезжала машина с хлебом и молочными продуктами, Саша разгружал её и возвращался домой. Работал он там по неделям, получая ту же тысячу в месяц. Он не бросил старую работу. Работа сторожем была лёгкой. С восьми вечера до полуночи он сидел рядом с кассой (магазин закрывался в полночь). Продавщицы разрешали ему читать, за что он отблагодарил их шоколадками. Потом он уходил ночевать в подвал, в котором стояла жёсткая кушетка. Крыс там не было, но вместо них полчища комаров, которые разводились в луже под трубами с холодной водой. Пережив первую ночь, перед второй Саша дал бой, убив свёрнутой газетой несколько десятков. Но выключив свет, вновь услышал назойливый комариный писк. В комнате летало с полсотни насекомых. Вечерами он смотрел на фотографию Джиллиан и ни разу не усомнился в своей любви. Ни разу не подумал бросить работу и остаться без компьютера.
Продукты привозили два водителя. Один каждое утро укладывал ночную продавщицу на прилавок. Пяти минут им хватало, после чего Надя звала Сашу и, не умываясь, он разгружал машину. Однажды Саша встал раньше и застал их. Надя покраснела и, оправляя на ходу платье, убежала в подсобку. Водитель - крепыш средних лет, как ни в чём не бывало, открыл кузов машины.
С началом нового учебного года Саша уволился с обеих работ. В августе его отец отдыхал в санатории «Жемчужина» (бесплатная путёвка для железнодорожников и их семей). Нина выпросила у него с отпускных денег для сына. Роман презентовал ему пять тысяч на монитор. Саша купил новый пятнадцатидюймовый монитор и начал покупать поддержанные платы для системного блока. Знакомый свёл его с людьми, торгующими поддержанными компьютерными комплектующими. Будучи уже подкованным, Саша купил процессор, системную плату, оперативную память, видеокарту, звуковую карту и жёсткий диск. Корпус с блоком питания, оптический привод, дисковод, мышку и клавиатуру он купил новые. Через пару дней с момента последней покупки он собрал компьютер. На следующий день Саша установил операционную систему Windows 98, программы, с которыми сталкивался у друзей и занёс рукописные дневники на жёсткий диск, после чего сжёг тетрадь.
Вернувшись из техникума, Нина открыла ему дверь вся в слезах:
- Папу в больницу увезли.
Он не был шокирован, но взволнован.
- Что случилось?
- Приступ. Упал когда брился. Господи! Я думала, он умирает. Губы посинели, весь трясся. «Скорая» увезла его.
- Что-то с сердцем?
- Не знаю. Пока неизвестно. - Голос у неё дрожал и срывался.
Саша достал из сумки диск с Photoshop, и некоторое время думал об отце. Потом установил графический редактор и приступил к изучению.
Назавтра мама сообщила ему, что с сердцем у отца всё нормально. Проблема с головным мозгом. Врачи назначили томограмму и ряд других обследований. При падении, он повредил позвонки в поясничном отделе, ударившись предположительно о край ванны, и теперь не может передвигаться самостоятельно.
Неделю спустя с помощью специального пояса, Роман начал ходить. Обследование мозга выявило опухоль в правой лобной части. Врачи настаивали на срочной операции.
В назначенный день Саша подъехал в железнодорожную больницу в центре города. Мать ждала его там, проведя ночь в палате мужа. Саша поздоровался с отцом за руку. Руки у отца были холодные, большие мясистые ладони слегка сжали его кисть. Голову чисто выбрили. Он почти не разговаривал. Саша вышел покурить, думая о прошедших неделях. До него дошло, что он может больше не увидеть отца. Все обиды мгновенно забылись.
- Папа, - произнёс он вполголоса и, швырнув недокуренную сигарету, бросился в больницу.
Увидев маму, он взял себя в руки и перешёл на быстрый шаг.
- Папа там? - спросил он дрожащим голосом и, не дожидаясь ответа, заглянул в палату. Двое мужчин лежали с закрытыми глазами. Отца среди них не было.
- Где папа? – спросил он маму, выйдя из палаты.
- Увезли на операцию.
- Я хочу увидеть его.
- Ему уже катетер поставили. Операция в девять начинается.
Он взглянул на часы. Было 8.55.
- Помолись за него, - сказала Нина. - Ты ещё молод и не успел набраться грехов.
Саша ждал окончания операции в больничном дворе, выкуривая одну сигарету за другой. Через три часа вышла его мама. Он швырнул сигарету в траву.
- Операция закончилась. Через полчаса можно будет повидать его, - сказала она, взяв его за руку.
- Не кури больше. Прошу тебя, Сашенька, не кури.
- Не буду, - соврал он.
- Как всё дорого, - сказала она. - Хорошо, что на работе ему спонсорскую помощь оказали. И у нас деньги были. На послеоперационный уход, сколько денег ещё уйдёт... Лекарства такие дорогие.
Он стоял, уставившись отсутствующим взглядом на асфальт под ногами. Мама тронула его за плечо, и они сели на скамейку. Она рассказала, как в медовый месяц они ездили в Ялту, а потом в Сочи и в Германию, когда Саше было три года. Как Роман брал её один раз на охоту в деревне, через несколько недель после свадьбы, и как она не дала ему никого подстрелить. И как видели барсука в заказнике, когда уже собирались возвращаться обратно.
Зайдя в палату, они увидели Романа, лежащего на койке. Пахло мочой и лекарствами. Саша посмотрел на забинтованную голову и затуманенные глаза, глядевшие в потолок. Он взял отца за руку и, отвернувшись, беззвучно заплакал. Ледяная ладонь не реагировала на его касания
- Ром, узнаёшь меня? - сказала Нина, склонившись над ним.
- Наркоз ещё действует, - сказала медсестра.
- Ром?
Саша ощутил, как дрогнули его пальцы. Не выпуская руки, другой он вытер слёзы.
- Ром? – позвала Нина, дотронувшись тыльной стороной ладони отёкшего лица.
- Нина, - еле слышно произнёс он.
Глаза медленно передвигались по потолку, пока не нащупали её. Саша взглянул на беспомощного отца. Таким он его не видел даже три года назад. Он снова не сдержал слёз и отвернулся. Взгляд упал на соседнюю койку. На ней лежал парень лет двадцати пяти. Лицо сине-розовое, руки плетьми уложены вдоль тела. От паха к двухлитровой бутылке из под «кока-колы», привязанной к краю койки, вела тонкая трубка. После автомобильной аварии, он пролежал неделю в реанимации. Сейчас был в сознании, но не мог шевелиться из-за травмы позвоночника. Его мать сидела рядом на табуретке и разговаривала с сыном, который никогда не сможет ходить.
Оперирующий хирург не обнаружил опухоли. Не было надобности в операции. Как любое нежелательное вмешательство, операция лишь усугубила его состояние. Роману поставили диагноз - органическое поражение головного мозга, причиной которого могли послужить перенесённые ранее энцефалит или менингит (ни тем, ни  другим он не болел). Ему прописали сильнодействующие препараты, предупреждающие приступ, которые он должен принимать каждый день, на протяжении всей жизни. После выписки, он не прошёл комиссию и потерял работу. ВТЭК присвоил ему третью группу инвалидности. Роман был на хорошем счету в депо и только благодаря этому, его взяли оператором очистительной станции на третьей Пензе. Оклад составил три тысячи в месяц. Будучи машинистом тепловоза, он получал в несколько раз больше. Нина - работая уборщицей на полставки, получала всего тысячу (ей нужен был стаж, поэтому она перестала заниматься мороженым и устроилась на официальную работу).

 
Глава 9

На оставшиеся деньги, Саша купил поддержанный модем и подключился к интернету. Его мечта сбылась. Джиллиан стала ближе к нему. К этому времени, его знакомый тоже обзавёлся модемом. Провайдер «Волгателеком» предоставлял тариф «Рассвет», действующий с трёх до семи утра. Абонентская плата составляла четыреста пятьдесят рублей в месяц. Они брали один тариф на двоих, скидываясь пополам. Саша выходил в интернет с трёх до пяти, а его знакомый с пяти до семи. Сотни фотографий Джиллиан различных размеров переселились из серверов со всего мира на его жёсткий диск. Десятки мегабайт текстовой информации о ней перекочевали на его компьютер. Он узнал подробности её биографии, о которых даже не мог мечтать. Узнал её полную фильмографию, сведения о родителях, скачал фотографию первого мужа и дочери. Столкнулся с многочисленными порнографическими коллажами, которые научился различать с полувзгляда, а при желании мог сделать на много качественней. И, наконец, скачав фотографию высокого разрешения, сделал коллаж себя и Джиллиан, сидящих в обнимку на скамейке в сквере около Советской площади.

«18 ноября 2002 года. За полтора месяца накачал несколько сотен фотографий Джилли. Винчестер переполнился. Отнёс Андрею и записал на CD-R. У неё есть несколько фотографий, где она без косметики. На них она совсем не похожа на Дану и так заметно постарела. Но как бы она не выглядела, безумно люблю её. Скачивая каждый день новые фото, как бы становлюсь ближе к ней. А когда смотрю на неё без косметики, она не кажется такой недоступной. Люблю её милое лицо. Люблю каждую клеточку её тела. На многих форумах пишут, что Джилли никогда не снималась в порно. Не знаю, кому верить. Решил написать одной фанатке. На следующий день получил ответ. Привожу письмо:

«Привет Ханка!
Надеюсь, ты сможешь пролить некий свет на мой
вопрос!!! В инете столько дряни про Джилли видел, сразу возникает вопрос, верить этому или нет? Меня интересует, снимаясь ли она
порнофильмах? Что касается фотографий на сайтах «ПРО ГОЛУЮ ДЖИЛЛ», то это обыкновенный фотомонтаж - воплощение больного воображения фанатов…
Если располагаешь какой-либо информацией, прошу, поделись (реальные фотографии и т.д.) Всю информацию просьба присылать на  Lonelyhunters@mail.ru

Заранее благодарен,
с уважением,
Александр.
--------------------------
Привет Александр!
Был один фильм - я даже видела ролик оттуда, но у меня его нет - там есть сцена, где обнаженная Джилл целуется с молодым человеком. Но при этом все было пристойно. Я читала её биографию М. Шапиро, подробную и интересную. Там о ней много чего, даже когда и как она невинность потеряла и как она вела неразборчивую сексуальную жизнь (при этом всё написано с любовью и пониманием, очень хорошо). Снималась бы она в порно - там бы об этом было. Я так думаю. Проститутку она играла в «Могущественных», но там секса вообще не было.

Я тебе помогла?

Счастливо!

Ханка».

Не знаю, что и думать. Если даже она и снималась раньше, значит, была на то причина. Мне кажется, чтобы забыть всё это, она начала пить. Главное, что теперь, она этим не занимается. Видя её во сне, настроение на два дня вперёд поднимется. Надеюсь, она всегда будет приходить по ночам. Были сны с  продолжением. Несколько ночей мы встречались с ней и продолжали говорить о том, о чём не успели сказать друг другу в прошлую ночь.
Когда смотрю на коллаж, который сделал неделю назад (на нём мы сидим на скамейке, и я обнимаю её), начинаю думать, что это было на самом деле, а все сны вспоминаю, как реальные события, произошедшие некоторое время назад».

 
Глава 10

После окончания техникума, Саша не смог устроиться на работу по специальности. Сырье для изготовления лекарств на «Биосинтезе» начали закупать из Китая, и его специальность стала невостребованной. Отец гонял его каждый день, но его знания никому не были нужны. Роман работал по два дня, столько же у него было выходных. Если он не уезжал в деревню, Саша с утра уходил из дома и не возвращался до вечера. Он не мог сдерживать гнёт отца и понимал, что семье нужны деньги, но был бессилен в сложившихся обстоятельствах. Оставшись совсем без средств, он курил «Приму», а потом бросил.
Нина перешла на полный рабочий день. В один из августовских дней, во время очередного поиска работы, Саша очутился поблизости от неё и решил зайти. Он увидел маму в синем рабочем халате, с метлой из под которой поднималась стена пыли. Она улыбнулась, увидев сына. Окинув территорию, за которую она отвечала, у него больно сжалось сердце. Огромный склад, прилегающий к нему двор и офисные помещения, в которых она мыла полы.
Вскоре Саша устроился прессовщиком макулатуры (использованной картонной тары). Нина отговаривала его, уверяя, что такая работа не принесёт ничего кроме туберкулёза. Но он не мог оставаться безработным и смотреть, как она надрывается.
- На здоровый молодой организм, туберкулёз не пристанет, - сказал его отец. - Я в его годы знаешь, сколько получал?

«10 октября 2003 года. Видел сон, в котором иду с отцом вдоль крутого берега (на Песках). Сильный ветер срывает с деревьев жёлтые листья. Смотрю на реку. Вода мутная, течение сильное (как ранней весной, только во сне была тоже осень). Потом появляется мама. Подхожу к краю, оступаюсь и падаю в воду. Меня относит к середине. Цепляюсь за корягу и плыву по течению. Вижу, как мама бежит вдоль берега и кричит (а я как будто маленький и плавать совсем не умею). Потом слышу, как она говорит отцу, чтобы он помог мне. Отец бесстрастно смотрит на меня и говорит: «Пусть тонет». Смотрю на маму. Она продолжает бежать и кричать, чтобы я плыл к берегу, но вместо этого отпускаю корягу».

Саша проработал полтора месяца. В середине осени у него появились боли в груди, отдающие в левую лопатку. Как раз в это время, он устраивался на биржу труда и ему велели пройти флюорографию. После снимка его направили к терапевту, а затем к кардиологу. У него обнаружили миокардит. Просматривая детскую историю болезни, заключили, что причиной могла послужить скарлатина, перенесённая им в детстве. Мама запретила ему работать.
С утра до вечера, он слышал нарекания отца колокольным перезвоном отдающиеся в голове. Отец обвинял его в никчёмности, неприспособленности к жизни.
Саша начал говорить медленно, неуверенно. Часто его голос дрожал, а когда переполняло волнение, он заикался.

«3 ноября 2003 года. Духовный потенциал критически низок. Настроение не поддаётся описанию. Больше не могу терпеть отцовские нападки. Он постоянно упрекает меня. Больше не считаю себя человеком. Я не предназначен для этой  жизни. Лучше бы я не рождался.
Хочу быть с Джилли. Сны это всё несерьёзно. Редко вижу её и, просыпаясь, хочу, чтобы она была рядом. Хочу обнимать её, а не подушку и видеть её по-настоящему, а не во сне или по телевизору. Прошу Бога помочь мне. Прошу быть с Джилли, найти хорошую работу. Прошу, чтобы в семье всё было хорошо и родители не болели».

Прогуливаясь по улице Кирова, он увидел объявление на двери фотоцентра «Коника»: «ТРЕБУЕТСЯ ПРОДАВЕЦ. НАЛИЧИЕ ВЫСШЕГО ИЛИ СРЕДНЕГО ОБРАЗОВАНИЯ». Слабая надежда мелькнула в его сознании. Работать в фотоцентре пусть даже продавцом для него было пределом мечтаний. Сколько он обходил мест в поисках вакансии оператора минилаба, сборщика компьютеров или продавца?! Никто не хотел брать его без квалификации и опыта работы. Неважно, что он будет работать продавцом, возможно, он подучится и со временем станет оператором.
Здание фотоцентра находилось в самом центре города. Выстроенное в виде терема, оно сильно выделялось среди других построек. Саша толкнул стеклянную дверь и оказался в маленьком коридорчике. Через два шага была ещё одна дверь. Войдя в неё, он очутился в торговом зале. В нос ударил привычный запах химикатов. На протяжении двух лет, он проявлял здесь плёнку и печатал фотографии. Фотоцентр считался одним из лучших, если не самым лучшим в городе. Год назад, перед тем как купить  самоучитель по Photoshop, Саша проконсультировался у одного из операторов, занимающихся обработкой цифровых фотографий. Оператор посоветовал купить «Библию пользователя».
Саша знал всех продавцов в лицо, но его они не запомнили. Поздоровавшись, он поинтересовался на счёт работы. Ему сказали, что место вакантно, но начальство будет только вечером. Они позвонят ему, если у него есть телефон. Саша оставил номер и воодушевлённый поехал домой. Около шести ему позвонили и попросили подъехать. Наспех одевшись, он выбежал из квартиры и, боясь опоздать,  сел в маршрутку, являющуюся для него роскошью.
Начальница была приветлива с ним. Спросила о его образовании, об интересах и о предыдущей работе. Саша честно ответил на её вопросы, упомянул, что увлекается фотографией и продемонстрировал знания фототехники. Валерия удивилась его выучкой, но так как у него не было навыков работы, велела пройти оплачиваемую стажировку. Собеседование проходило на втором этаже под скатом крыши, где хранились запасы химикатов и товар для продажи. Спустившись, он заметил на себе две пары глаз.
- Ну, что сказала? - спросила Света.
Она была старшим продавцом. Высокая, симпатичная женщина сорока лет.
- Завтра на стажировку, - сказал он.
- Лера тебе не сказала, что к нам ещё девочка ходит? - спросила Лена.
Ей было около тридцати пяти, но выглядела лет на десять моложе. Хитрость и расчётливость, надёжно скрывал приятный голос и умение не выражать эмоции.
- Ты говорил, что разбираешься в фотоаппаратах? - сказала Света.
- Да, а что особенного? - Он взглянул на витрину. - Из того, что здесь есть, я вижу только «компакты» с зумом и постоянным фокусным расстоянием. «Зеркалок» нет.
- И ты знаешь, что означают разные цифры рядом с объективом? –  спросила Света.
Он улыбнулся и ответил на простой вопрос.
- А с кассой работать умеешь?
- Нет.
- Ну, я думаю, возьмут тебя, - сказала она. - С кассой за пару дней разберёшься. Та девочка ходит вторую неделю, но знает не больше чем в первый день.
Лена натянув лживую улыбку, которую не разгадать и профессионалу, внимательно наблюдала за ним.

«6 ноября 2003 года. Видел во сне Джилли. Мы разговаривали в каком-то помещении (не помню о чём), затем оказались на Песках. Джилли сидела на диване, на котором обычно сплю, а я стоял у двери и спрашивал её о личной жизни. Затем мы оказались в Арбеково, между школой и моим домом. Она сообщила, что у неё рак и почти нет шансов. Её мучают боли и она должна уехать за границу на лечение. Я изо всех сил обнимал её, говорил, что не смогу пережить разлуку на время лечения, а поехать с ней не могу из-за работы (случись такое в жизни, о работе бы и не вспомнил). Потом сказал, если с ней что-то случится, я этого не переживу и тихонько заплакал. Всё это время держал её в объятиях и думал, почему я теряю её, только что встретив, после долгих томительных ожиданий. И ещё я знал, что если отпущу её, она исчезнет. Крепко держал её, прижимая к себе, но она всё равно исчезла. Когда проснулся, лицо было мокрым. Испытал горькую тоску. Раньше уже было подобное, но не так, как сейчас. Тогда я понимал, что, увидев её сегодня, смогу увидеть завтра или послезавтра. Но за последние месяцы всё изменилось. Хочу, чтобы она была со мной по-настоящему. Господи, как бы я хотел быть рядом с ней! Сны больше не приносят облегчения. Может, даже становится ещё хуже (10%)».

Со следующего дня Саша приступил к стажировке. Приходил к девяти и мог уйти в обед, но оставался до вечера, читая журналы «Фотомагазин», «Фото и видео» и наблюдая за печатью фотографий. Работа в фотоцентре была самой светлой частью в его взрослой жизни.
С декабря его приняли официально. Всего в «Конике» работало пять продавцов, включая его; два фотографа и пять операторов, двое из которых обрабатывали цифровые фотографии в Photoshop.
Муж Лены продавал музыкальные диски на «развале». («Развал» - как называли в городе базарчик по продаже книг и компакт-дисков у фонтанной площади, находился сразу за фотоцентром). Иногда он заглядывал к жене погреться. Рябой, с недельной щетиной, невысокий с красным от мороза лицом. Они шептались в стороне от кассы. Несколько раз приходил их одиннадцатилетний сын. С такой же родинкой на лице как у матери.
Обедал Саша в общественной столовой неподалёку. Обед был комплексный: первое, второе, третье. На первое подавали жиденький суп без навара, на второе -  котлету или рыбу с гарниром. На третье - компот или чай по желанию. Он съедал первое, а из второго только гарнир в виде жидкого картофельного пюре, жидкой гороховой каши или холодных пресных макарон. В столовой работали две подавальщицы, они же накладывали порции. Определённой меры не было, всё делалось на глаз. Отказавшись от мяса, Саша не наедался. Одна из подавальщиц не докладывала первое и гарнир. В такие дни он успевал проголодаться уже через час после обеда. Попав несколько раз на её раздачу, он перестал обедать. Получая три с половиной тысячи, Саша откладывал на заветную мечту – цифровой фотоаппарат.
Он отлично справлялся с обязанностями, если что-то не знал, не стеснялся спрашивать. В свободное время, он наблюдал за оператором, печатающим фотографии. Минилаб издавал живые звуки: «уууу-уу-уууу-уу-уууу». Рядом стоял цифровой минилаб. С монитором с сенсорным управлением. Один раз ему разрешили  напечатать несколько снимков. Он был в восторге. Казалось все его досягаемые мечты воплощаются в жизнь.
Смена заканчивалась в девять вечера. Фотоцентр работал круглосуточно, но по ночам покупателей не было, поэтому оператор с охранником справлялись сами. Если не было покупателей, его отпускали в восемь, но он оставался до конца смены, а иногда до половины десятого почитывая журналы по фототематике. Рабочие дни проходили с удовольствием, но ночи и выходные, он терзался от односторонней любви. Выключив перед сном свет и оказавшись в полной темноте, он плакал, уткнувшись лицом в подушку.
Среди постоянных клиентов фотоцентра были профессиональные фотографы - снимающие свадьбы, выпускные, утренники в детских садах. Захаживал и небезызвестный Пензенский фотограф, работающий в модельном агентстве «С-моделз». Для них делались скидки и на каждого открыты счета. Несколько раз приходили служители закона, принося плёнку с места преступления. Сутенёры приносили фотоплёнки с проститутками: одна облизывает пластмассовый фаллос, другая - раздвинув ноги, прижимает его к промежности. Время от времени появлялись любители домашнего порно. Но основную массу заказов составляла бытовая фотография: дни рождения, праздники, фотографии детей, реже взрослых и совсем мало стариков. В декабре в Пензу приехала Глюкоза с концертной программой. Фанаты завалили фотоцентр любительскими снимками восходящей звезды. Дмитрий Бархатов, принёс её портрет (на нём она держит апельсин). Тогда он только начинал, идя по стопам отца и деда.
Под Новый год Валерия вызывала всех сотрудников к себе. Саша был занят покупателями и не знал о происходящем.
- Как освободишься, поднимись к Лере, - сказала Света.
- Что? - ему показалось, он ослышался.
- Лера тебя к себе просит.
- Хорошо, - сказал он дрогнувшим голосом.
Что я сделал не так, подумал он, перебирая в памяти последние дни?
- Саш, - произнесла Лера, когда он поднялся к ней. Рядом стоял её трёхлетний сынишка. - Ты у нас хорошо работаешь. Стараешься, никогда не опаздываешь и разбираешься во всём. Девочки о тебе хорошо отзываются. Молодец. Весной мы планируем ещё один стол поставить. Будешь обрабатывать цифровые фотографии. Мне сказали ты и в Photoshop хорошо разбираешься.
- Ну, да.  – Голос у него всё ещё подрагивал.
- Ладно... это на будущее. А сейчас держи. - Она протянула пакет.
- Спасибо.
- Если операторы освободились, пригласи их.
Он спустился, заглянув на ходу в пакет. В нём лежали банка растворимого кофе «Якобс», коробка конфет «Ассорти», бутылка шампанского и вафли в картонной коробке.
В канун Нового года покупателей всегда было много. Поблизости, на площади Ленина устанавливали городскую ёлку. Все от мала до велика, живущие в центре города собирались на ней. Плёнка неожиданно заканчивалась, и покупатели сбегались ближе к полуночи или спустя час. Все были пьяны, но ещё держались на ногах. Некоторых заносило и в три, а кого и под утро. Одни заходили за плёнкой, другие чтобы отдать в печать. Так как Саша проработал всех меньше, его обязали работать в новогоднюю ночь. Он предупредил маму, что на Новый год работает, но она не поверила ему. Подумала, что он решил отметить праздник с друзьями или с девушкой. Она хотела, чтобы у него появилась девушка.
На работу Саша приехал чуть раньше.
- Если закончится кассовая лента, запасная под прилавком, перебьёшь лишнее - чек не выбрасывай, все продажи заноси в тетрадь. Не забывай пересчитывать деньги. Крупные купюры откладывай в коробку под прилавком, в кассе не оставляй больше двух тысяч, - наставляла Света. - Да что я тебе говорю, ты же сам всё знаешь.
Он кивнул.
- Ну, ладно. Мы пошли. Удачно тебе поработать, - сказала Света.
- С наступающим Вас, - сказал он.
Лена улыбнулась.
Смена прошла гладко. Утром его сменила Таня.
- Как в аптеке, - сказала она, пересчитав кассу.
Он вышел на пустующую улицу. Загруженная во все дни дорога по несколько минут пустовала. Изредка проезжало такси или общественный транспорт.
Позавтракав салатами, Саша лёг спать. Его разбудил телефонный звонок. Едва открыв глаза, он поднял трубку.
- Фотоцентр «Коника», здравствуйте!
В трубке послышались короткие гудки. Он положил голову на подушку. Снова зазвонил телефон. Он огляделся и, улыбнувшись, снял трубку. Звонил знакомый отца.
В начале января Юля ушла в декретный отпуск. Работая вместе в прошлом месяце, Саша всячески проявлял заботу о ней. Уступал место на единственном стуле, подавал готовые фотографии, если за ними приходилось нагибаться.
- Что ты дёргаешься? - говорила она. - Я не устала, сама могу всё сделать.
Возникла потребность в новом продавце. На дверь вывесили объявление.
Молодая женщина, забирая заказ, спросила о вакансии. Она не работала больше трёх лет (с момента появления ребёнка), теперь же, водила его в детский сад и искала работу. Ей назначили испытательный срок. У неё был опыт работы в торговле, но в фотоаппаратах и сопутствующих к ним товарах, Марина не разбиралась. Прошло пара дней стажировки, прежде чем она узнала отличие глянцевой фотографии от матовой и что означают цифры: «100», «200», «400» и «800» напечатанные на коробках с фотоплёнкой. Она нашла общий язык с Леной. Даже больше, за несколько дней, они сделались хорошими подругами.
Света попросила его обучить Марину, если ему не трудно. Он с удовольствием согласился. Дошло до того, что он в свою смену читал тридцатиминутные лекции, а она записывала всё необходимое в тетрадь. Сотрудники удивлялись его безвозмездному поступку.
Как только ей разрешили работать с кассой, начались недостачи. Сначала на несколько рублей, потом больше. В его смену работали Марина и Лена. Лена знала по чьей вине недостачи, но не могла выдать подругу. Какое-то время  женщины вкладывали свои деньги ничего, не говоря ему. Между тем, улучив свободное время, Марина расспрашивала его о фотоаппаратах, восполняя пробелы в свежеполученных знаниях.
Какое-то время вместо Лены выходила Света. В первую же смену, пересчитав деньги в кассе, она не досчиталась сорока рублей и сообщила об этом. Марина разыграла первоклассную комедию. Играй она так в театре, ей присудили бы ни одну награду. В течение дня, она сама пересчитывала выручку и если вдруг обнаруживалась недостача, украдкой вкладывала свои деньги. На следующий день история повторилась. Уже не хватало двухсот рублей. Все трое сложились поровну.
Марина сообщила подруге.
- Будь внимательней, - сказала Лена. - Со временем научишься. Не волнуйся, работу ты не потеряешь.
Роль помощника Валерии выполнял оператор цифрового минилаба. Ему было под пятьдесят. Александр Александрович или Сан Саныч как звали его сотрудники, был крепкий, плечистый, с тёмной бородой, под которой пряталось суровое лицо. Он хорошо знал своё дело. Именно к нему Саша обратился за помощью перед покупкой самоучителя. Света сообщила ему о недостачах. Сан Саныч предложил каждые три часа пересчитывать деньги в кассе. К середине февраля состав смены изменился и теперь в ней работали Саша, Света и Лена. В его смену всё сходилось. Лена не на шутку призадумалась. В Маринину смену - недостачи не прекращались. Первую половину дня за кассой стояла Света. После обеда её место занимал Саша, а когда покупателей становилось больше, присоединялась Лена. Решив действовать, она незаметно взяла из кассы пятьдесят рублей. Пересчитывая очередной раз выручку, выявилась недостача. Лена пожала плечами.
- Покупателей так много, вот Саша наверно и ошибся, - выдвинула она свою версию.
Света удивлённо пожала плечами:
- Раньше такого не было.
- Ну, с кем не бывает? - пропела Лена невинным голоском. - Я вложу за него.
В следующую смену история повторилась. Он не представлял, как и когда мог обсчитаться.
 - Саша молодец, - сказала Лена. - Но за него я не могу постоянно вносить. Так без зарплаты можно остаться.
Ни говоря, ни слова, он вложил свои деньги. Света обратилась Сан Санычу, и он собрал продавцов в подсобке.
- Последнее китайское предупреждение! Это к тебе относится! - сказал он, строго оглядев Сашу. - Хотя бы раз повторится подобное - будешь свободен! Ты меня понял?!
- Да, - сказал Саша. - Но ...
- И я не буду разбираться, кто виноват! Девчонок я знаю давно, ты работаешь несколько месяцев. Меня не волнует, воруешь ты или неправильно сдаёшь! Ещё раз повторится, и мы с тобой распрощаемся!
У Саши перехватило дыхание. Если бы он взглянул на Лену, то увидел, как на спокойном, даже сочувствующем с виду лице блеснули глаза. Победа не за горами.
Злополучный день 25 февраля 2004 года, положит конец его надежде стать оператором минилаба. Радость, которую он получал от работы, закончится для него позором.
Марина, Лена и Саша снова работали в одной смене. Лена подпускала Марину к кассе, когда было мало покупателей. Тем не менее, ещё до обеда обнаружилась недостача в двадцать рублей. Молча, женщины покрыли её. К вечеру благодаря стараниям продавщиц в кассе не хватало двухсот рублей. Лена сообщила Сан Санычу. Он поскрёб бороду, взглянул на Сашу с рабочего места, но ничего не сказал. Для подстраховки, она позвонила Свете. Старший продавец должен быть в курсе. Света жила в Арбеково в трёх кварталах от Саши. Приехав, она задумчиво посмотрела на него.
- Ну что же это такое? – жалобно проговорила Лена. - Что не день, так недостача в его смену.
Фарс удался на славу. Никто ни о чём не догадался. Чуть ли ни со слезами, она демонстративно положила в кассу сто рублей. Саша взглянул на Марину, но она отвернулась от него. Света искоса поглядывала на Сашу, зная, что его уволят.
С половины седьмого до семи вечера был технический перерыв. Сан Саныч снова собрал всех в подсобке. Саша не думал, что подумают на него. Ведь всё началось с появлением Марины.
- Я предупреждал тебя на счёт недостач? Не можешь контролировать себя, никто не виноват. Всё! Мы с тобой прощаемся! Свободен!
- Но это не м-м-моя в-вина, - не своим голосом произнёс он.
Его бросило в жар. Голос задрожал, горло мгновенно пересохло. Опустив голову, он смотрел на ботинки. Пол уходил из под его ног.
– Я-яя з-за всё з-заплачу. Я...
- Свободен! - твёрдо произнёс Сан Саныч. - Я предупреждал, разбираться не буду. Придёшь после учёта за расчётом, – уже мягче произнёс он и вышел из подсобки. Света вышла следом за ним.
Сашу затрясло. Он потерял ощущение реальности. Всё казалось каким-то кошмаром. Сейчас зазвонит будильник, он проснётся и начнёт собираться на работу. Лена отвернулась, дав волю эмоциям. Тонкие губы разошлись в широкой улыбке. Справившись с собой, она повернулась к нему.
- Внимательней надо быть, - сказала она, перед тем как выйти из комнатки.
Он не услышал её.
- Побудь с ним, пока не уйдёт, - сказал Сан Саныч охраннику.
Саша оделся, взял сумку и вышел в торговый зал. Держась изо всех сил, он подошёл к оператору и подал руку. Попрощался с продавщицами и, проходя мимо стола Сан Саныча, взглянул на него, показывая, что не держит зла.
- До с-с-свидания, - сказал Саша.
- Всего хорошего, - бросил Сан Саныч, не отрываясь от монитора.
Саша перешёл дорогу. В голове всё кувыркалось. У него больше не было работы, его оклеветали, а дома отец с заготовленным упрёком. Он зашёл в забегаловку «Полянка» и заказал стакан сомнительного портвейна «№72». Ухватился за гранёный стакан, но, едва приподняв, понял, что расплещет половину, прежде чем поднесёт ко рту. Перекинув через плечо сумку, он схватился за него двумя руками. Вторая продавщица, живущая на Песках, подозрительно окинула его взглядом. Возможно, она узнала его. Он выпил, с трудом делая глотки, и его сразу замутило. Непонятый привкус, отдающий химией, обволакивал рот и содрогающийся желудок. Он вышел на мороз. Домой возвращаться не хотелось. Что он скажет отцу – неважно, важно - что отец ему скажет. И он знал, что услышит: «Болван, оболтус, тунеядец». Может что-то новое и что-то более обидное. Он зашёл в магазин «Бульвар» на пересечении улиц Кирова и Славы. Купил пачку «Бонда» и бутылку «Мэри тайм». Он повторил трижды, прежде чем продавщица поняла его. На улице, Саша открутил крышку и, сделав глоток, поморщился. Теплый слабоалкогольный напиток на вкус был не лучше дешёвого портвейна. Через несколько шагов он очутился на аллее Славы. Воткнул пластиковую бутылку в снег, распечатал пачку «Бонда» и закурил. Портвейн уже подействовал. Его не сильно колотило. Докурив, Саша приложился к бутылке. Напиток остудился и был не так плох, как показалось.
Хоть бы со мной что-нибудь случилось, подумал он. Только так, чтобы наверняка. А не стать калекой или в муках проваляться несколько месяцев в больнице.
Он поглядел на дорогу и на машины, снующие без остановки. Спустя несколько минут, он двинулся к остановке, прикладываясь к бутылке. Чем больше он пьянел, тем незначительней казалась проблема.
Саша не сказал родителям причину увольнения. Он не смог. Как его могли обвинить в воровстве, если он не взял ни копейки? Ведь он боготворил эту работу! Впрочем, отец не потребовал объяснений. Он отчитал его, на этот раз, назвав маменькиным сынком, боящимся оторваться от юбки.
- В армии тебя бы научили уму-разуму, - сказал он. - Да только тебя и туда не возьмут. Три месяца продавцом и то не смог продержаться! У родителей на шее будешь сидеть? И не стыдно тебе?!
Неужели всё повторяется, подумал Саша? Господи, может, я слишком много грешил, от того ты меня и не любишь?
В начале весны, ему удалось найти место продавца в небольшом компьютерном магазине в сотне метрах от автовокзала (через здание от минипекарни в которой он работал грузчиком). Начальство приняло его на работу нехотя, как будто делая одолжение. Он стал мальчиком на побегушках. Приходилось многое выслушивать и от менеджера, не утруждающего себя лишний раз подняться со стула и от покупателей. Здесь они были на редкость грубы. «Шевели батонами, шементом, живо, резче» - слышал он в свой адрес от деревенщин желающих разжиться компьютером. Саша распинался перед ними, рассказывая характеристики мониторов, плюсы и минусы готовых системных блоков, стоящих на нижней полке. Выслушав его подробный, доступный для большинства монолог, какой-нибудь зажиточный деревенский житель с лицом колхозника вопрошал:
- Ты чё мне нагоняешь?! Скажи чё лучше и не е...и мозги!
Ему хотелось всё бросить и уйти, но стоило подумать об этом, как перед ним появлялся отец. Сердитый, с безжалостным взглядом. Уже располневший, после операции и далеко не такой беспомощный, каким он запомнил его в палате. Саша тяжело вздыхал, заставлял себя поверить в светлое будущее, которое всё не наступало и жил дальше.

 
Глава 11

Джилли, Джиллиан, Джилл - сколько раз я тебя видел по ночам за все эти годы, думал Саша, затягиваясь сигаретой. Сколько мы с тобой пережили? Помнишь нашего Дэна? А Скаута? У него глаза давно стали зелёными. А полоски исчезли, и он вырос большим пушистым котом. Только кончики шерстки тёмненькие, как у шиншиллы. Помнишь наш первый поцелуй? На тебе ещё рубашка в клетку была...  А как ты убила меня, когда я раскрыл газету «Спид-инфо»? А потом опять всё наладилось. Помнишь, как мы гуляли с тобой по скверу после дождя, и я поцеловал тебя? Знаю - помнишь. И ведь ты помнишь, как мы расследовали вместе какое-нибудь дело или я дожидался тебя за кулисами после выступления, когда ты была собой? Или как я вёз тебя на передней раме велосипеда? Мы ехали по улице Максима Горького, в сторону магазина «Рассвет». Я поцеловал тебя в светлый пробор в волосах. Я ещё подумал, что тебе пора покраситься, а может лучше не краситься, и ты будешь пепельной блондинкой. Нет, лучше покраситься. Мне нравятся твои золотые волосы. Потом я притормозил, и мы свернули на улицу Урицкого. Ещё чуть-чуть и мы бы доехали до Песков. Ты ведь помнишь, как мы обнимались на Песках? Знаю, что вместо тебя было одеяло, но если сильно захотеть, одеяло превращалось в тебя. И я обнимал тебя. Мы обнимались лёжа на кровати. Я ведь был нежен с тобой? Не причинил тебе боли? Нет? Я всегда был ласков с тобой. Ты была для меня всем. Я умирал, глядя на твои золотые локоны. От мысли, что я могу дотронуться до тебя, прижаться, запустить руки в копны золотых волос я сходил с ума! А просыпаясь среди ночи, мне казалось, что я слышу твой запах! Моя Джилли! От чего всё прошло? Почему ты больше не волнуешь моё сердце?
Он не заметил, как ушла любовь. Месяц назад, он пересмотрел  эпизод и понял, что ничего не испытывает к ней. Она стала обыкновенной героиней популярного сериала. Такая же красивая и обаятельная, но как будто чужая, глядя на которую пульс не подскакивает, дыхание не учащается. С каждым днём она удалялась от него. Первое время он не хотел её отпускать. Ему необходимо было кого-то любить. Он пробовал рисовать её. Иногда у него получалось. Неуверенные карандашные наброски. Он схватывал её черты: мушку над верхней губой, ямочки, выраженные скулы, полную верхнюю губу и, конечно, глаза.
Она больше не приходила по ночам. Он не пересматривал кассеты с записями. Она ушла, и он остался один. Он больше не открывал кошелёк, чтобы взглянуть на её фотографию. Только постер висел на двери и грустными глазами она, как и прежде смотрела на него.

 
Глава 12

Скаут всегда встречал его и Нину с работы. Когда подходило время, он усаживался на палас в коридоре, подбирал хвост и, сложив передние лапы, смотрел на дверь. Услышав шаги на площадке, мурлыча, подбегал к двери.
- Привет, Скаут! Мама пришла, - говорила Нина, открывая дверь. Подняв хвост он тёрся о её ноги. - Да, мама рыбки тебе купила. Любишь рыбку?
Скаут ходил кругами вокруг неё, сопровождал до кухни и получал угощение.
Едва переступив порог, Саша проводил тыльной стороной ладони по голове кота. Поздней осенью или зимой, он протягивал руку, но кот, почуяв морозную свежесть, пригибал голову и уворачивался от холодной ладони. Согревшись, Саша снова протягивал руку, чтобы погладить кота. Скаут выгибал спину, поднимал хвост и бодал в руку. Несколько раз в год, гонимый природным инстинктом, Скаут звал подругу. Гортанный звериный крик доходил до соседей. Если Саша был дома, он брал кота на руки и гладил. Кот не замолкал ни на минуту. От криков грудь и горло сильно вибрировали. «Знаю, как тебе тяжело, - говорил он коту. - Не ты один страдаешь. Вот куплю тебе завтра таблетки, пару дней попьёшь, лучше станет. Ты их не любишь, дурачок, но хоть орать перестанешь. Конечно, они не заменят тебе подругу. Уж я то знаю. Но хоть полегче будет». Слушая его, кот ещё громче начинал орать. «У меня ведь тоже есть своё лекарство. От всех бед помогает. Но злоупотреблять им нельзя. Жаль, что ты не пьёшь Скаут, - продолжал он. - Только не ори, меня и так всего передёргивает. Держись до завтра. А завтра получишь свою порцию. А к ветеринару я тебя не поведу, незачем тебя калечить».
Кот ничего не ел и сильно терял в весе. Только густая шерсть, покрывающая всё тело, скрывала выступающие лопатки и рёбра. После таблеток Скаут ходил сам не свой. Не откликался, не подходил, когда его звали. Большими пустыми глазами водил по комнате, садился в уголке и смотрел перед собой. Иногда прижимал уши и низко пригнув голову, ходил по квартире.

«29 ноября 2004 года. Встал в 8.15, позавтракал и пошёл в лес, но сначала зашёл в магазин и купил Портвейн «№777». На улице было морозно (-12С) и ясно. В лесу сделал несколько снимков на чёрно-белую плёнку. Бродил по юго-западной части поляны и леса, далеко не заходил. Чуть дальше поляны, выпил немного портвейна. Остаток перелил в пластиковую бутылку из под «пепси-колы». Потом поехал в центр. Немного побродил по скверу и пошёл на Пески. Сходил бабуле за водой, она меня накормила и дала 30 рублей. Взял ведро картошки из погреба и поехал домой. Ближе к вечеру позвонил Диман, и мы пошли на улицу. Он угостил пивом, рассказал про поездку в Саратов: как они с Ритой провели первый вечер, как на следующий день гуляли по парку и играли в снежки с ней и её ребёнком (не дать не взять как в хорошем американском кино). Когда он рассказывал это, со мной что-то произошло... Я почему-то был уверен, что у меня никогда этого не будет. Потом он вкратце рассказал о Рите, начиная с 2000 года. Приблизительно через год после свадьбы, она развелась, уехала в Саратов и поступила в гуманитарный институт как собиралась.
Не думал, что такое могло случиться с ней, поэтому был немного шокирован, узнав, что она стала проституткой. Таких называют валютными. На сайте в интернете у неё есть эротические фотографии. Желающие, перед тем как воспользоваться её услугами, могут сначала посмотреть фото.  Мы пошли к Андрею, и пока он был на кухне, Диман показал несколько штук (он скопировал их на дискету втайне от неё). Почти на всех она была в нижнем белье в разных эротических позах. Я знал, что он испытывает к ней и знал, как ему было тяжело обо всём узнать.
На мой вопрос: «Ты её хоть поцеловал?» Он ответил: «Обижаешь?» Больше ни о чём не спрашивал. Он сам сказал, что до сих пор любит её, но не спал с ней, и  что она удивилась, когда он не пытался с ней переспать».
               
















 
Часть вторая.

                Позднее он понял, что крылья его повреждены,
и понял, как они устроены, и научился думать,
но летать больше не мог, потому что любовь к
полетам исчезла, а в памяти осталось только,
как легко ему леталось когда-то...
                Э. Хемингуэй «Праздник, который всегда с тобой»

Глава 13

Дни вливались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы. А годы таяли, унося молодость и оставляя размытые борозды. Девушки не обращали на него внимания. Покупательницы холодно разговаривали с ним. Посещать ночные клубы ему было не по карману. Саша Никитин с горечью вспоминал студенческие годы, когда у него была возможность познакомиться с девушкой. Он понимал, что юность, потраченная на Джиллиан, безвозвратно ушла. Ушла и забрала часть его с собой. Дима - единственный из друзей, которому бы он не постеснялся открыться уехал после окончания университета в Москву и поступил в аспирантуру.
Мне нужна девушка, думал Саша. Почему у меня никого нет? Как бы я любил её! Как бы я о ней заботился и берёг! Если бы только у меня была девушка. Я не смог бы полюбить её как Джилли, но даже если бы я любил её в пять раз меньше, это была бы самая сильная любовь, которая только может быть. Я бы отдал ей всего себя и жил только для неё. Господи! Сделай так, чтобы я нашёл красивую, милую девушку. Я бы никогда с ней не ругался, не обижал. Не понимаю мужиков, которые поднимают на женщину руку. Я бы даже голоса на неё не повышал. Никогда, никогда. Я бы носил её на руках... Если бы я встретил хорошенькую девушку, может мы бы поженились. Я бы очень хотел, чтобы мы поженились. У нас бы родился ребенок, и я заботился о них. Сажал его к себе на плечи во время уличных прогулок, покупал бы ему разные игрушки, а когда он немного подрастёт, мы бы водили его на курсы по изучению английского языка. Я бы научил его с детства работать на компьютере, пользоваться Photoshop и другими графическими редакторами. У нас был бы чудесный ребёнок, пусть лучше девочка, но можно и мальчика. Я был бы хорошим отцом для обоих.
На секунду он вспомнил своего отца, и глаза его увлажнились.
И я бы не наказывал его по пустякам и никогда не упрекал. Я стал бы не только отцом, но и другом. Он бы любил меня, а не боялся...

«3 января 2006 года. Настроение ужасное. Чтобы немного отвлечься, сел за компьютер почитать «Томминокеров». В комнату зашёл отец и начал попрекать работой и зарплатой. Ворчал минут пятнадцать. Не выдержав, решил где-нибудь побродить. Было очень ветрено и морозно, градусов семнадцать. Решил пойти в лес, там хоть ветра нет. Намёрзшись, подумывал вернуться домой, но было только около двенадцати. Раньше четырёх лучше не возвращаться. Пошёл к озеру, у которого раньше мама продавала мороженое. Забрался на холм и смотрел на ровное белое покрывало. Минут за десять основательно замёрз. Даже в перчатках не чувствовал кончиков пальцев. Направился к дому и по пути зашёл в магазин обогреться. В отделе сувениров паренёк покупал девушке хрустальную безделушку. Девушка была хорошенькая, щёки и нос покраснели от мороза. Посмотрел на своё отражение. Лучше бы этого не делал. Потом побродил по отделам, обогрелся (пальцы покалывали и стали жёсткими) и пошел, куда глаза глядят. Через полчаса опять замёрз. Пока бродил, возникло желание поработать над рукописью. Зашёл в подъезд соседнего дома (кодовый замок не работал) и встал около батарей. Часа в три пошёл домой. Отец смотрел в спальне телевизор. Я сел за компьютер, открыл рукопись, но писать уже расхотелось».

Под конец зимы Роман запил. Врачи запретили ему притрагиваться к алкоголю. На этот раз уже не из-за печени, а из-за мозга. Сначала он пил по выходным (жена пыталась понять его), но потребность в алкоголе росла с каждым месяцем и он выпивал чаще и больше.
За два года, которые Саша отдал работе, он ничуть не продвинулся по служебной лестнице. Он хотел уволиться, найти место, где его знания оценят по достоинству. Ведь ему ничего не стоило собрать по частям компьютер или установить операционную систему. Однажды он попросил менеджера написать рекомендательное письмо.
- Зачем? - удивился Антон.
- Для другой работы, - неуверенно произнёс Саша.
- Какой другой? Чем тебе здесь не нравится? Хочешь уйти?
- Я подожду, пока вы найдёте мне замену и...
- Тебя никто не держит, хочешь - иди. Желающих на твоё место полно.
- Да… но… мне нужно рекомендательное письмо.
Антон покачал головой. Невысокий, худой с чёрными злыми глазками, вечно недовольный его работой.
- Но без письма, мне трудно будет найти работу, - сказал Саша и подумал: практически невозможно с моим образованием.
- Иди, работай! - сказал менеджер. - Никакого письма. Хочешь – вали, хочешь -  оставайся!
Антон не был дураком, чтобы терять такого продавца. Где он найдёт человека с его знаниями согласившегося работать за пять тысяч в месяц?
Три тысячи Саша приносил в семью, остальные оставлял себе. Как и раньше на дни рождения и Новый год, он делал подарки близким. С зарплаты давал по двести рублей сестре. Он слишком хорошо помнил, какого быть безработным, и какую радость приносит даже «двадцатка» или «тридцатка».
Через год жизнь его отца превратилась в один сплошной запой. Он приходил с работы навеселе, во время ужина добирал норму. Бывало, приходил ближе к полуночи, едва держась на ногах. Сначала он пропивал зарплату, покупая дешёвый суррогатный портвейн, потом очередь дошла до пенсии (по инвалидности) и семья жила только на зарплату Саши и Нины. Роман начал разговаривать сам с собой, без причины смеяться. От внезапного хохота во весь голос все вздрагивали, а кот спешил забиться под диван. Пока всё происходило в подпитии его поведение не вызывало серьёзных опасений. Но даже в те редкие утренние часы, когда он не успевал приложиться к бутылке, Роман напевал под нос песни. Не зная молитв, вырывал отдельные слова и громко произносил по несколько раз. По ночам, будучи уже в сильном подпитии, расхаживал по квартире, что-то выкрикивая и хлопая дверьми. Громко спорил с воображаемым собеседником. Как-то он пришёл домой мертвецки пьяный, сходив под себя.
- Скотина изо дня в день одно и то же! Денег в семью совсем не приносишь, а жрать просишь! – отчитала его Нина.
Роман улыбался во весь рот, не обращая ни малейшего внимания на её затрещины. Из уголка рта стекала слюна. Узнав, что он сходил под себя, Нина пришла в ярость.
- Надо же так нажраться?! Свинья свиньёй! Глаза бы мои тебя больше не видели!
Она оставила его в коридоре, где он незамедлительно уснул. Успокоившись, Нина растолкала его, отвела в ванную и обдала контрастным душем. Потом уложила в постель, убрала за ним и постирала его вещи.
В то время никто не подозревал, что причиной послужил не столько алкоголь, принятый в большой дозе, сколько опухоль головного мозга. Роман не переставал пить, даже после жуткого похмелья. Наутро его рвало, а к вечеру он опять напивался.
- Чтобы ты сдох скотина, кровопийца! Только и знаешь лакать с утра до ночи! - говорила Нина, теряя самообладание. - Нервы всем измотал, спать никому не даёшь. У Кати экзамены на носу, ребёнок из-за тебя не высыпается! - В следующую секунду она бежала в ванную, включала воду (чтобы никто не слышал) и плакала навзрыд.

«20 марта 2007 года. Проснулся в 8:15. На улице было пасмурно, настроение плохое. Снилась девушка, но лица не запомнил. Помню только, что любил её, и было хорошо с ней. Сейчас одиночество надвинулось с утроенной силой. Думая, что у меня никогда никого не будет, и только представляя, как целую и обнимаю девушку, становится ещё хуже. Очень тяжёло осознавать это в 24 года, тем более, если ты ещё достаточно здоров, чтобы организм откликался на врождённые позывы. Выпил немного коньяку и почитал «Сияние». Потом скачал из интернета «Хладнокровное убийство» (недавно посмотрел фильм, теперь хочу прочитать книгу). Отец пришёл с работы как всегда пьяный. После ужина я захотел в туалет. Ещё из комнаты услышал отцовский храп. Думал, он уснул на кухне как раньше. Но на этот раз нашёл его спящим на унитазе с распахнутой дверью. Ночью он перебрался на кухню, и мне удалось сходить по нужде. Всю ночь он хлопал холодильником и кухонным шкафом. К утру, он заблевал весь стол и ушёл на работу, не убрав за собой.

 
Глава 14

В самом начале осени в магазин, в котором работал Саша стала захаживать девушка. Разглядывая готовые системные блоки и мониторы, она делала пометки в блокноте. Несколько раз она интересовалась готовыми компьютерами, признаваясь, что совсем не разбирается в них. Саша доходчиво объяснял ей отличия и сам того не замечая, влюбился в неё. Звали её Лида. У неё были чёрные, пышные волосы до лопаток, широкое, но не толстое лицо и большие карие глаза. Она была на голову ниже его, стройная с широкими бёдрами, что совсем не портило её фигуру. Разговаривая с ним, она всегда улыбалась. А, слушая, хлопала длинными ресницами. Через полтора месяца она пришла со своей матерью, и они долго разглядывали ценники и шептались. Саша поглядывал на них, готовый в любую секунду прийти на помощь.  Её голос - мягкий, тёплый, певучий убаюкивал его.
На матери было чёрное пальто, одно из тех, которые шили ещё в Советские годы и поношенные сапоги (сильно напоминающие сапоги его мамы). Лида была в серых джинсах, недорогом пальто и в чёрных сапогах с низким широким каблуком. Одета скромно, но со вкусом. Она не носила украшений, кроме тонкой золотой цепочки, которую он заметил ещё в сентябре. Саша предположил, что ей около двадцати. И даже странно, что она никогда не заходит с молодым человеком.
Спустя неделю они купили компьютер.

«3 декабря 2007 года. Весь день думал о Лиде. В грёзах далеко зашёл. Нет сомнений, влюбился в неё. Представляю, как мы встречаемся, учу её работать на компьютере или как проводим время на Песках. Хочу целовать её. Взять в руки её ладошку и целовать пальцы, от которых так и веет теплом. Целовать каждую клеточку её тела. Когда  передавал ей гарантийный талон, наши руки соприкоснулись. Ощутил такое тепло от её ладоней, которое не ощущал ни разу в жизни. Не имею в виду того тепла, которое исходит от любого человека. От неё шло нечто другое. Сегодня она снова пришла, принеся на себе морозную свежесть вечера. Глядя на меня, она спросила, не лучше ли установить Windows Vista? От её тёплого взгляда чуть не растаял. Лишился речи, а, заговорив начал запинаться».

«10 декабря 2007 года. Купил отцу на день рождения подарочный набор (дезодорант и одеколон). Если снова увижу Лиду, попробую пригласить куда-нибудь. Думаю, согласится. Тем более мы могли бы спокойно поговорить о компьютерах. У неё как всегда куча вопросов, наверное, накопилось».

Он ждал её каждый день, кидая тревожный взгляд на покупателей. Заранее обдумал, что скажет, увидев её. Как пригласит, чтобы не напугать и не показаться излишне наглым. Представляя встречу в очередной раз, он не заметил её появления.
- Здравствуйте! - сказала Лида.
Его сердце на мгновение замерло и забилось в три раза сильнее. В голове застучало.
- З-здравствуйте, - произнёс он.
Она спросила про сетевые фильтры и сетевые карты. Саша указал на витрину, отступая в сторону. Говорить он не мог. В голове всё перепуталось. Он забыл заготовленную речь. Она достала деньги, бросив на него быстрый взгляд.
Сейчас она купит и уйдёт, подумал он. И я буду ждать ещё неделю, а может больше, прежде чем увижу её. Нужно действовать.
Через пару минут с коробкой в руке, она разглядывала на витрине сетевую карту.
- Лид… Я ждал Вас, - произнёс он не своим голосом.
Заученные слова никак не шли в голову. Она непонимающе смотрела на него.
- Я хотел п-ппп-пригласить Вас сс-с-сходить куда-нибудь, - голос звучал так тихо и неуверенно, что он сам едва слышал себя. Поняв, что он заикается, ему стало невыносимо стыдно.
- Меня? - Она поднесла руку к груди. Лицо выражало крайнее удивление.
- Да...
- Вы знаете сколько мне? - Улыбнулась она.
- Сссколько?
- Шестнадцать...
- Ну и я ещё... не совсем ста..., - голос сорвался. «Шестнадцать», прозвучало у него в голове. Он пребывал в полном недоумении. Шестнадцать???
- То есть никак? - заставив себя улыбнуться, произнёс он.
- Ну, можно... я вроде как маленькая ещё.
Глядя на её улыбку, он растерял остатки разума.
 - Мм-может завтра сходим куда-нибудь?
- Завтра я учусь, - быстро произнесла Лида.
- Весь день?
- Вообще-то до пяти... А скажите... чтобы интернет подключить, мне велели сетевую карту купить. Любая подойдёт?
- Да.
- И у меня ещё дела до субботы в техникуме.
- Угу. Ясно, - отчаявшись, сказал он.
- Посмотрим... дайте, пожалуйста, ещё сетевую карту за триста десять рублей.
- В вашей системной плате уже есть встроенная, - на автомате проговорил он.
- Мне сказали нужно купить...
Он пробил чек и протянул ей вместе с сетевой картой (иногда он выполнял и обязанности кассира).
- Новогодний подарок Вам.
- Бесплатно?
- Да.
- Не-не-не-не-не.
- Это Вас ни к чему не обязывает, - сказал он. - Просто возьмите.
- Ой, спасибо.
- Я вам позвоню? – улыбнувшись, спросил Саша.
- Конечно, - мягко произнесла она.
Он проводил её глазами до двери. Внутри всё кипело. Он не сомневался, что она согласится. Ведь она всегда была так приветлива с ним.

«12 декабря 2007 года. Пригласил Лиду на свидание. Вроде согласилась. Без ума от неё. Не могу описать свои чувства. Весь вечер переполняла эйфория. Невероятное ощущение. Подобное испытывал только к Джилли, но свидания ей назначал разве что во сне, а здесь по-настоящему! Как-то странно, одни и разговаривать со мной не хотят, а Лида на свидание согласилась. Она такая красивая. Сейчас, правда, посетили сомнения. Я сказал себе: не радуйся раньше времени, кто знает, как будет дальше, сказать она может одно, а на деле будет всё по-другому. Но я уже не могу сдерживаться. Мы уже с ней вместе: встречаемся, гуляем, общаемся. Нежно целую её. Господи! Как приятно было  коснуться её руки ещё раз. У неё такие ладошки. Даже не верится, что у меня будет девушка. Да ещё какая! Если будем встречаться, брошу пить. Никогда не притронусь к спиртному. Но всё же терзают сомнения. Не верю, что обрету счастье. Даже не нужно, чтобы она любила меня так же, как я её. Пусть хотя бы раз в пятьдесят меньше. Всё равно был бы счастлив. Было так приятно сделать ей маленький подарок (сетевую карту)».

Неплохо было бы познакомиться с её родителями, думал он, лёжа на постели. И им и ей будет спокойней. Главное произвести хорошее впечатление. Я бы показал, что у меня хорошие и серьёзные намерения, и я испытываю самые искренние чувства к их дочери. Но как с ними познакомиться? После первого свидания видно будет. Наверное, лучше проводить её до квартиры, после второго или третьего свидания. Или зайти за ней. Не знаю. Время покажет.

«13 декабря 2007 года. Встал в 7:30, позавтракал и поехал в центр. Купил отцу на Новый год книгу для разгадывания кроссвордов, а маме туалетную воду. Затем направился к скверу у Советской площади. Немного постоял, разглядывая заснеженные деревья. Посмотрел на синиц и свиристелей. Было тихо и спокойно. Там же позвонил Лиде. Она сказала, что ей удобно в субботу (на всякий случай  взял фляжку коньяка, припасённого на Новый год, но раз она не отказала, не стал пить). Домой вернулся около двух. Выпил немного водки, чтобы успокоиться. Очень волнуюсь. Потом начал наводить тщательный порядок в комнате. Может, удастся пригласить её к себе, когда отца не будет дома. Очень хочу увидеться с ней и ещё больше, чтобы у нас всё получилось. Если всё получится, буду встречать её из техникума. А она иногда заходить ко мне на работу и при встрече, мы будем обниматься, как другие».

«14 декабря 2007 года. Встал в 8:15, позавтракал, посмотрел по «11» каналу новости, гороскоп и сел за компьютер. Немного поработал над рукописью. Было тяжёло писать. Всё время думал о Лиде. Она не выходит из головы. Возникла куча вопросов. Почему она согласилась пойти? Приглянулся ей или она решила отблагодарить за подарок? Будет ли после первого свидания второе и третье? Не верю, что нравлюсь ей. Только не с такой внешностью. После того как родители ушли на работу, выпил немного коньяку. Около шести  решил проветриться. Дома оставаться уже не мог. Пошёл по дороге вдоль леса. Потом свернул к железной дороге. Около ЛЭП (в небольшом тупике) увидел припаркованную иномарку. В ней были двое – и они занимались сексом. Прошёл совсем близко. Стёкла запотели, но всё было понятно. Даже машина раскачивалась, как показывают в фильмах. Все этим занимаются кроме меня. Чёрт бы их всех подрал!»

Вечером Саша помог сделать сестре реферат, распечатал на принтере и начал приготовления к предстоящему свиданию. Сначала он тщательно побрился и принял душ. Потом приготовил вещи, которые хотел надеть завтра. Достал из шифоньера вязанный серый свитер, который не надевал с прошлой зимы. Ворот был немного запачкан, но в целом – свитер был чистый. Постирай он весь, за ночь свитер бы не высох. Он зажал его между ног и застирал только ворот, после чего повесил сушиться на батарею.
Душевное томление не давало ни чем заняться. Ему казалось, что в последний момент она откажется или не возьмёт трубку. Далеко за полночь, он лёг спать. Но прошёл ещё час до того как он уснул.
Под утро он просыпался несколько раз. Измождённый беспокойством, Саша не выспался. Он посмотрел гороскоп по телевизору. Звёзды «советовали» отменить все встречи и провести день дома. Он расстроился, но решил ничего не отменять.
Боже упаси, подумал он. Ни за что! Такой шанс выпал впервые за несколько лет.
Его потрясывало от волнения, нутро содрогалось, в горле стоял ком. Он выпил чай, но к бутерброду не притронулся. Потом вынес мусор и позвонил Лиде. Мобильник был отключен. Саша взглянул на часы. Они показывали без четверти одиннадцать. Он замер, стоя на пятнадцатиградусном морозе. Потом позвонил ей на домашний номер. Трубку взяла её мать. Поздоровавшись, он попросил Лиду.
- Она учиться до трёх. Кто её спрашивает?
- Компания «Мегабайт». Продажа компьютеров и комплектующих. Вы покупали у нас компьютер, - сказал он и подумал: только бы она не спросила, зачем я звоню.
- Позвоните ей на сотовый. У Вас есть её номер?
- Да. Она оставляла при покупке, - он на секунду задумался. - Сотовый у неё отключен. Видимо она на лекции…
- На занятиях их заставляют отключать телефон. Позвоните после трёх на домашний или ей на сотовый.
- Хорошо. Большое, спасибо! Извините за беспокойство.
Вот видишь, сказал он себе. Не всё так плохо.
Саша пропылесосил в зале полы и позвонил ей на мобильник. Он был отключен. Тогда он отправил смс: «Добрый день, Лида! Выберите куда пойдём. Очень хочу Вас увидеть!». Он боялся, что и после трёх не дозвонится до неё.
Почему всё так тяжело, подумал Саша? Сам виноват! Не надо было в неё влюбляться. Не надо было думать о ней. Может, и забыл бы её через пару месяцев как других. Пошёл бы сейчас проведать кормушку. Подсыпал корм, выпил бы пару рюмок перцовки. А погода, какая на улице! Мороз, солнце, ветра нет!

«15 декабря 2007 года. (Сел писать дневник, чтобы скоротать время). Полдня провёл в тягостном томлении. В 13:45 зазвонил мобильник, хоть мелодия и была другая, едва не упал со стула. Звонил провайдер, узнать устраивают ли меня услуги интернета. Ответил, да, про низкую скорость не сказал, сейчас не до этого. Смотрел на телефон, а он всё не звонил. Сидел как на иголках, десятый раз, прокручивая, как поступлю при встрече: поцелую ей ручку или просто поздороваюсь, а может целовать сразу и не стоит, чтобы не испугать, а просто взять её ладошку и подержать в своей. Этого было бы пока достаточно. В 14:15 позвонил Лиде –  тишина. Так извёлся, что не могу ничего делать. Хочется выпить и если свидание и состоится, выпью перед ним немного коньяку. От волнения сводит живот. Сейчас 14:23 (пишу эти строки). В 14:25 побежал в туалет, приспичило, очевидно, от волнения.
14:50. Снова плохое предчувствие, так и, кажется, что она не включит телефон и после трёх. На самом деле, очень хочется этого свидания. Хочу, чтобы у меня была девушка. И хочу не просто одного свидания, а постоянных. Люблю Лиду и хочу быть всегда с ней (откуда такое чувство -  не знаю). Не могу сидеть за компьютером. Прохаживаюсь по комнате, надеваю носки, надеясь, что уже скоро пойду и снова сажусь и пишу (время 14:55). Внутри всё горит. Руки трясутся, как при недоедании, колени подкашиваются, горло то и дело пересыхает. Прихлёбываю остывший чай. Желудок ломит, как при длительных переживаниях. Если бы не знал, что всё из-за Лиды, подумал бы, что заболел (хотя любовь тоже болезнь, к тому же опасная).
15:00. Посмотрел минут пять телевизор. Больше не могу изводить себя телефонными звонками и боюсь услышать сообщение об отключенном телефоне или: «Нет, я сегодня не могу». Позвоню ей в 15:30.
Отец только что куда-то ушёл. Я сложил в одну кучу вещи, которые собираюсь взять с собой (жвачку, сотовый телефон, кошелёк, часы). С нетерпением отмерял шагами комнату. Минут 15 назад наткнулся на перелитую во фляжку водку. Ещё раз побрился и почистил зубы. Позвонил Лиде и услышал: «Абонент временно недоступен». Не знаю, что делать, домой ей звонить не хочу. Позвоню на сотовый часа в четыре, если отключен - позвоню домой. От волнения холодный пот струится подмышками. Выпил немного водки и позвонил ей на сотовый. Он был отключен. После выпитого уже не трясёт. Вряд ли она перезвонит и скажет: «Я освободилась, Вы не передумали сходить куда-нибудь?» (такое, наверное, только в книгах бывает, но не в жизни, по крайней мере, не в моей. И думай теперь, почему жизнь не дерьмо!) Больше сказать нечего, хочется плакать и пошло всё к чёрту!
16:25. Позвонил Лиде на сотовый -  «абонент отключен…» Начинаю складывать в шифоньер вещи, знаю заранее - всё кончено. По-другому и быть не могло. Размечтался, урод хренов! Верно, не приспособлен я к жизни.
За что мне это?! Неужели грешил больше других? Почему у меня ни с кем не получается? Что я сделал такого?
17:00. Позвонил Лиде на сотовый. Он был по-прежнему отключен.

Саша открыл программу «Блокнот» и заготовил текст. Несколько раз прочёл его и позвонил ей на домашний телефон.
- Добрый вечер, Вас беспокоят из компании «Мегабайт». Могу я услышать Лидию Сергеевну? – прочёл он первую строчку.
- Да, можете, - сказала её мать.
- Алло?
- Здравствуйте, Лида! Узнали?
- Да.
- Звоню, предложить Вам сходить куда-нибудь.
- Нет, у меня появилось срочное дело, я не смогу.
Он ждал чего-то подобного, но услышанное, все же прозвучало для него неожиданно. Саша оторвал взгляд от текста, ставшим теперь бесполезным.
- Только вот по-пп-по-честному, это п-постоянный отказ или временный?
- Что, не поняла?
- То есть..., Вы не хх-х-хотите со мной встретиться?
- Нет.
- Что ж, извините… Если будут к-кк-какие-то вопросы, обращайтесь в любое время...
- Не-не-не. Может быть позже...
- Как вам удобнее. Д-до свидания.
Сомнамбулическим движением, он достал фляжку и приложился к ней, пока она не опустела. Сунул в карман кошелёк, оделся и вышел из дома. Дорога привела его в переполненную рюмочную. Он взял сто пятьдесят грамм водки, и пока нёс до высокого столика, одноразовый стакан смялся в трясущейся руке. Саша выпил половину, жадно хватая носом воздух. Позади него стояли столики с сидячими местами. Большая компания скучилась вокруг одного из столов, собрав все свободные табуреты. Вскоре место освободилось. Саша сел за свободный столик, размышляя о своей жизни. Перед ним сидели двое. Пили и закусывали пельменями. Один из пьющих вышел. Оставшийся - положил на свободный табурет барсетку. Неторопливо доел пельмени, допил водку, затем подобрал барсетку и двинулся к стойке. Саша отрешённо наблюдал за ним. Гладко выбритая голова лоснилась от пота. Подошла девица с зажжённой сигаретой, взяла табуретку, на которой минуту назад лежала барсетка и подсела к подругам. Саша допил водку, но уходить не хотел. Из колонок звучал приятный баритон Круга.
Вернувшись, лысый хватился табуретки. Огляделся, подошёл к столу, за которым сидели девицы, и вытянул из под одной табуретку. Девица рухнула, вскинув перед собой руки. В шумном зале никто не обратил внимания, кроме её подруг. Лысый поставил табуретку к своему столику, и как ни в чём не бывало, начал потягивать пиво. Девица с возмущением подошла к нему. Лысый поставил на стол кружку, взял одной рукой свободную табуретку и пихнул ей девицу. Она отскочила, глядя на него пьяными, испуганными глазами.
- Чё смотришь, сука?! - Он замахнулся на неё.
Девица покрутила пальцем у виска и в тот же миг в неё полетела табуретка. Удар пришёлся по бедру.
 - Совсем охренел?! - сказал Саша.
Поднявшись, он вцепился в столик.
Лысый повернулся в его сторону, поднялся и неторопливо двинулся на него. Неожиданно для себя Саша ударил его по лицу. Кулак скользнул по толстой маслянистой щеке. Он нанёс ещё два прямых удара, пришедшихся по зубам. Вдруг, перед ним мелькнула неяркая вспышка, скулу под самым глазом обожгло. Помещение заплясало перед ним. Он потерял обидчика из виду. Щелчок - скулу чуть ниже, пронзило тупой болью. Задыхаясь от ярости, Саша без остановки выбрасывал вперёд кулаки. Костяшки обжигало, когда он попадал по шероховатой бетонной колонне. Несколько ударов пришлось ему в плечо, в грудь, в голову. Его избивали двое: лысый и вернувшийся приятель. Кто-то сильно толкнул его сзади. Не успев выставить руки, Саша пролетел вдоль стены, раздирая на скуле кожу. Упал под стол и не пытался подняться. Чьи-то руки подхватили его за плечи (он инстинктивно закрыл ладонями лицо) и выпихнули на улицу. Он заторопился домой, падая на скользкой дороге.
 

 
Глава 15

- Да ты опять пьяный! – сказала его мама, перевернув Сашу на спину.
Он проснулся и что-то пробурчал в ответ. Она хотела  дать пощёчину, но, увидев кровоподтёки, пришла в ужас.
 - Что с тобой?! Ты где был? Ты что подрался? Что же вы делаете со мной?! То один, то другой! В могилу хотите свести?! Что же ты делаешь, Саша?!
- Ничего. - Он отвернулся от неё.
В слезах она вышла из комнаты.
Заснуть он больше не смог - совесть не позволила. Ему было жаль маму. Он ненавидел себя за пьянство. Саша сел за письменный стол, осмотрел в маленькое зеркальце лицо. Левая скула распухла, стала розово-фиолетовой. На правой - запеклась кровь. Что-то похожее у него было в детстве на локте, когда он упал с двухколёсного велосипеда. Сгибая и разгибая пальцы - костяшки раздирала острая боль.
- Хорошо, - заключил он. - Будет тебе урок.
Он усмехнулся, но острая боль в губе пресекла его. В комнате появился  его отец, едва державшийся на ногах.
- Хм, вразумили тебя? - Он смотрел на сына, смачно чавкая и потирая масленый подбородок.
Саша не поднял головы. Меньше всего он хотел отвечать на его бессмысленные вопросы.
- Я вот чёт пью-пью, а меня никто не трогает, - сказал он, придерживаясь за дверной косяк. - Мама только бьёт. Эх, она любительница по щекам бить. Как не приду, всегда бьёт! - Он причмокнул и вернулся на кухню.
  Саша подошёл к шкафу со стеклянной дверцей и смотрел на фотографию в рамке. Его родители - молодые, красивые стоят, обнявшись на набережной. В уголке надпись – «Ялта 1982».
У меня никогда никого не будет, подумал он. Не будет ни жены, ни детей. Не будет своей семьи.
Он беззвучно заплакал.
- Саша, Саша… Зачем же ты пьёшь? – сказала его мама, тихонько войдя в комнату.
Худая, измученная, в старом домашнем халате она смотрела на него.
- Ты убиваешь меня. Я люблю тебя. У тебя всё есть. Фотоаппарат я тебе помогла купить, компьютер у тебя есть. Что тебе ещё нужно?
- У меня никогда этого не будет, - сказал он, не отрываясь от фотографии. Глубоко вздохнул и добавил:
 - У всех кто-то есть.
- Ну найди себе девушку, Сашенька. Неужели так трудно? Только не пей. Умоляю тебя, не пей.
- Я не красивый, - сказал он. - У меня страшное лицо.
- Не говори ерунды, ты симпатичный. В кого тебе страшным быть?
- Угу, поэтому у меня никого нет.
- Перестань пить и найди себе девушку. Женись, если хочешь свою семью.
Слёзы не позволили ему повернуться к ней. А ему очень хотелось посмотреть на маму. Женись! Вот так легко и просто! Возьми и женись!
Она не понимает, подумал он.
- На ком? На компьютере или фотоаппарате? – сказал Саша и, начав, уже не мог остановиться. Всё скопленное в нём за последние годы, вырвалось наружу. – Думаешь, мне не хочется в таком возрасте девушки? Фотоаппарат и компьютер не заменят её! Всё это только чтобы отвлечься! Если бы не выпивка, я давно спятил! Я пью и буду пить, пока не найду кого-нибудь! Все подряд женятся, почти все одноклассники женились, у многих уже дети! Думаешь, мне приятно смотреть на все эти парочки, гуляющие по вечерам?! Я каждый день их вижу! И на работе и на улице! Везде, куда не глянь! Ходят за ручки, шепчутся, обнимаются! Какого чёрта я не утонул тогда, мама?! Господи, за что мне такое?! - Он упал на колени и схватил её за руку. У него началась истерика. - Я хочу умереть! Почему я тогда не утонул?!!! Зачем так жить?!!! Зачем?!
Нина обнимала своего сына, прижимая голову к животу, и успокаивающе гладила по спине.
- Не говори так, - шептала она сквозь слёзы. - Нельзя так говорить. Не убивай меня. Господь тебя любит, и все мы тебя любим. Мы все долго ждали твоего появления.
- Да! Особенно папа! Он никогда мне не был отцом! Может быть, очень давно он и любил меня, а что он сделал для меня за последнее время?! Только и знал - орать и упрекать во всём! Лучше бы я сдох тогда! Лучше бы я не рождался!
Она крепче прижала его, обнимая за голову.
- Чщщщ-щщщ-щщщ. Всё хорошо Сашенька. Всё хорошо. С Божьей помощью всё получится.
- Где он?! Где твой Бог?! Может, он оглох и не слышит меня?!
- Не говори так!
- Как я должен говорить? Ты веришь в Бога? Я больше не верю в него! Он не помог мне тогда и не поможет теперь! И передай бабуле и всем, что его нет! Нет Бога, мам! Его выдумали! Всё враньё! Ты видела его?! Видела?!
- Тебе нужно успокоиться и всё будет хорошо.
- Ничего уже не будет, мама! - сказал он, надрывно вбирая воздух.
Она продолжала гладить его по спине, как в детстве, когда они жили в частном доме на улице Тухачевского, и он часто простужался, потому что дом был ветхий и в холодные зимы быстро остывал. Материнская ласка успокоила его. Он умылся холодной водой и вернулся в комнату. Сел за стол и уставился на выключенный монитор.
- Может тебе нужно к врачу? - как можно осторожнее спросила его мама.
- К психиатру? - с едва уловимой насмешкой произнёс он.
- Нет, к другому.
- К другому не надо, - сказал он и подумал: если только к тому, к которому котов отводят.
Он презирал себя за проявленную слабость. Как он мог всё рассказать ей?!
Саша услышал всхлип. Нина закрыла ладонями лицо и, всхлипнув ещё несколько раз, вышла из комнаты.
Как же ей тяжёло, подумал он. А тут ещё я со своими фокусами. Чёрт бы меня побрал. Так больше не может продолжаться. Какого же чёрта я устроил?
Он пошёл за ней на кухню. Нина сидела за столом и, закрыв руками лицо, старалась сдержать рыдания.
- Не надо, - сказал Саша, обнимая её. - Не плачь, мам, пожалуйста. - Слёзы снова покатились по его лицу.
- Пообещай, что не будешь пить. Совсем меня не жалеете. И папа пьёт и ты теперь.
- Обещаю, - сказал он и подумал: напиваться больше не буду.
Он поцеловал её в щёку и, увидев, что она перестала, вышел из комнаты. Нина выпила корвалол и легла спать. Саша включил компьютер и достал коньяк.

«15 декабря 2007 года (продолжение). Свидание сорвалось. Подрался и мне досталось. Хорошо, что зубы на месте. Мало что помню. Сейчас 22:30, около часа назад сорвался… (не хочу об этом писать). Хочется прижаться к девушке и сказать, что люблю её. Желание очень сильное. Почти скулю по-собачьи. Жаль, что Лида не согласилась. Вряд ли она найдёт кого-то, кто может любить как я. Мне нечего ей дать, кроме своей любви, но раз она так пожелала, пусть будет с другим. А я ещё представлял, что мы можем пожениться, и у нас будет своя семья. Было бы замечательно. Ну, ничего. Есть средство, которое решает все проблемы. Придёт время, и я воспользуюсь им».

 
Глава 16

Три дня спустя, Саша нашёл в интернете нужные объявления и позвонил, подкрепляясь коньяком. Полдня он проработал над рукописью. Коньяк помогал ему. Благодаря выпивке, мир поначалу становился для него кристально-чистым. И всё было чётким - как звёзды в ясную ночь. А потом, обволакивающая пелена накрывала его, как густое снежное покрывало и усыпляла боль, чтобы вернуть её на следующий день с новой силой. Он позвонил просто из любопытства. Потешая себя мыслью, что и он мужчина и может быть с женщиной, если захочет. Предлагали подвезти в любое место в черте города. Шестьсот рублей в час на дому или восемьсот с апартаментами. По одному из номеров ему ответили, что апартаменты находятся в Арбеково, недалеко от «Самолёта».
У него оставалась тысяча, которую он планировал потратить на Лиду. Но потом их назначение переменилось, и он собирался купить выпивки. Как раз хватило бы на четыре бутылки коньяка, который он пьёт.
Выпивка никуда не убежит, подумал Саша.
И за последний час их назначение вновь переменилось.
Было четверть пятого. Он допил бутылку, принял душ, надел свежее бельё и, распечатав фляжку коньяка из запасов, позвонил. Он сказал, что подойдёт к шести. Ему назвали точный адрес и ещё раз цену.
Смогу ли я, подумал он?
Включил порнофильм на компьютере и через несколько минут убедился, что сможет. Всё было в порядке. Через полчаса, он вышел из дома. Купил в ларьке  пачку «Контекс», сел на «18-ю» маршрутку и через десять минут вышел у «России». Дойдя до указанного адреса, свернул за дом и помочился. Потом перезвонил и сообщил, что ждёт у подъезда. Женский голос сказал, что девушки только что выехали по вызову, но раз он подошёл, их вернут.
Саша ждал у подъезда, подняв ворот всё той же кожаной куртки. Через десять минут, в нескольких шагах от него остановилась иномарка. Он увидел водителя и три силуэта на пассажирских сиденьях. Никто не выходил. Боясь ошибиться, он не подошёл к машине, а лишь прошёлся со стороны водителя. Дверной замок щёлкнул, вышла девушка.
- Молодой человек! - окликнула она.
Саша обошёл машину с другой стороны. К этому времени вышли остальные.
- Вы к нам? - спросила та, что окликнула его.
На ней были натуральная дублёнка и норковая шапка.
- Кому платить? - Только и смог проговорить он, глядя на неё.
На морозе он быстро протрезвел.
- Вот девушки, выбирайте.
Саша посмотрел на них. Одна была худенькая, высокая с короткими чёрными волосами. В тёмных джинсах и тёмной куртке. В тусклом свете уличного фонаря, он разглядел хорошенькое лицо. Он не хотел такую высокую. У другой девушки были  соломенного цвета волосы до плеч с мелкими кудрями. Короткая юбка, чёрные колготки и полушубок. Она стояла ближе к нему, обиженно глядя в сторону. Саша взглянул на девушку в дублёнке. Своей красотой она затмевала других. Ему хотелось её, но он догадался, что она вроде «сутенёрши».
- Вот, её, - сказал он, тронув за плечо девушку в полушубке. - Сколько?
- Восемьсот рублей.
Он протянул деньги:
- С тысячи сдача будет?
- Вообще-то у нас без сдачи полагается.
- Я не знал, сказал он и подумал: к чёрту сдачу! - В следующий раз буду иметь в виду.
Девушка протянула ему сдачу.
Они зашли в подъезд. В лифте он рассмотрел её. Грубые черты лица: массивный нос, губы, широкое лицо, на котором теряются узковатые глаза серого цвета с короткими ресницами. Под прямым освещением волосы отливали светло-рыжим. Она показалась ему гораздо смазливей, чем была.
- Сколько тебе? – спросил Саша.
- Сколько дашь? - сухо произнесла она.
- Двадцать три?
- Не угадал. - Она повернулась к двери.
Он спросил её имя.
- Света.
Двери открылись, они вышли. Квартира находилась слева от лифта. Она открыла замок и вошла.
- Заходи.
Саша переступил порог. Света заперла дверь, на ходу расстёгивая искусственный полушубок бардового цвета. Он смотрел на неё. Его охватило иное чувство, нежели он испытывал представляя свидание с Лидой. (Он будет заниматься с ней сексом. Она позволит ему, потому что он заплатил. Наконец-то и он сделает то, что делают его сверстники). Она поймала его взгляд. Саша засмущался. Снял куртку и засунул шапку с шарфом в рукав (привычка осталась с начальных классов).
- Пойдём, - сказала она, направляясь в зал.
Не зажигая свет, она начала раздеваться.
Так быстро, подумал он.
Комнату заливал слабый свет из коридора. Он не хотел заниматься этим в потёмках. Только не в первый раз. Её тело представляло для него и зрительный  интерес.
- Давай свет включим, - попросил он.
- Ну... без света лучше. Я с ним стесняюсь.
- Пожалуйста. - Он щёлкнул выключателем, наблюдая за её реакцией.
Она продолжала раздеваться, стоя к нему спиной. Саша ещё не был готов. Он хотел. Очень хотел, но не так быстро. С полгода назад, у него получилось бы, но в последнее время он много пил. Саша представил себя и её без одежды. Ему стало неловко.
- Может, коньяку выпьем? – сказал он, доставая из кармана четвертную фляжку «Старой Крепости».
Она обернулась, стягивая на груди кофточку:
- Давай...
Саша покосился на выступающие под кофточкой груди. Неужели он увидит их неприкрытыми? Сможет дотронуться до них?!
Маленькая, не толстая, а какие у неё большие, подумал он, следуя за ней на кухню.
Света достала две рюмки: одну на высокой ножке, другую поменьше - с толстым донышком. Рюмка с ножкой напомнила ему о детстве, когда он помогал бабуле делать пельмени. Кружки вырезались такой же рюмкой.
Во фляжке оставалось чуть больше половины. Саша налил полные рюмки.
- Где-то ещё лимон был, - сказала Света.
Она достала из холодильника треснутое блюдце, на котором лежало несколько кружков лимона.
 - Правда он подсох совсем, - стыдливо произнесла она.
Саша выбрал рюмку поменьше. Они чокнулись, и он опрокинул стопку. Света отпила полрюмки и, прокусив затвердевшую лимонную кожицу, добралась до мякоти.
- Куришь? - спросила она, облизывая губы.
- Нет, бросил.
Он услышал, как в замочную скважину вставили ключ и попытались провернуть. Через несколько секунд раздался звонок. Света окинула его тревожным взглядом. Потом подошла к двери и, заглянув в глазок, отворила. Он узнал высокую брюнетку, которую видел у подъезда. Она зашла в коридор, и вслед за ней появился невысокий, сухой мужчина шестидесяти лет (кухня находилась напротив входной двери). Саша посмотрел на него. Мужчина увидел его, и что-то пробубнив брюнетке, вышел из квартиры.
- Можно к вам? – спросила брюнетка, входя на кухню.
- Можно, - сказала Света. - У тебя сигареты есть?
- Нет. - Она прошлась по кухне, показывая себя, и вышла в коридор (на секунду он уловил сходство с Ритой и тут же вспомнил, кем она стала). - Свет, закрой за мной!
Желание физической близости сменилось другим. Ему захотелось ласки. Он попросил Свету пересесть к нему на колени.
- Мне нравится так, - сказал она, устраиваясь на его бёдрах.
Он обнял её. Первый раз в жизни, Саша так прикоснулся к женщине. Он  обнимал не холодное, бездушное одеяло, а настоящую женщину, ощущая её тяжесть и тепло. От неё шёл аромат туалетной воды, напоминающий свежий арбуз и спелую дыню. Ему нравилась её туалетная вода.
Если бы у меня была девушка, я бы дарил ей туалетную воду, подумал он. Дарил бы по поводу и без. Как маме по праздникам и на дни рождения. Ведь дарить так приятно, тем более, если подарок для любимого человека. А если это девушка, которую ты любишь - то вообще здорово.
  Света сделала маленький глоток из своей рюмки и принялась посасывать кружок лимона. Он положил руку на её правую грудь и поцеловал в широкий вырез на груди.
- Кто приходил?
- Да так... Он частенько приходит, чтобы на девчонок посмотреть. Но на этот раз увидел, что мы не одни и застремался.
- Просто посмотреть?
- Да. А ты никак на него не отреагировал.
- А как я должен был отреагировать? - Он пожал плечами, прижимая её к себе. - А не просто «посмотреть» приходят? Я имею в виду в таком возрасте.
- Приходят.
- И орган у них работает?
- Работает. И за пятьдесят и за шестьдесят приходят. Но те, кому за шестьдесят в основном поговорить приходят.
Он не испытывал полового возбуждения и боялся, что у него не получится.
- Сколько тебе всё же?
- Двадцать два. Не люблю, когда мне дают больше чем есть.
- Извини, я не хотел тебя обидеть. - Он притянул её к себе. - Что ты закончила?
- Машиностроительный. Я не здешняя, из области.
- И откуда же такие объёмистые? - сказал он, обхватив её грудь снизу.
Она захихикала.
- Не скажу. Это мне от мамы досталось, а ей от бабушки.
- Ну, скажи.
- Нет.
Она увидела разбитые костяшки на руках
- С кем же ты подрался?
- Все дерутся, время от времени.
- Не все. Я вот, например, не дерусь. Я только один раз подралась года полтора назад. Одна девчонка сказала, что у неё есть старший брат и если что, он за неё вступится. А я сказала, что за меня никому не нужно вступаться, потому что я и так себя хорошо веду. И вообще, я тогда напилась. Мы так отмечали день рождения одного друга.
Он кивнул и, легонько сжав левую грудь, прижался губами повыше ключицы. Потом отвёл голову, наблюдая, как она откусывает лимон. Света понравилась ему. Он перевёл взгляд на шею, увидел серебряный крестик на цепочке и горный хрусталь прямоугольной формы на кожаном шнурке.
Они допили коньяк. Она сидела у него на коленях, а он гладил её по спине. Потом уткнулся лицом ей в шею и, зарывшись в волосы, сказал, что ему нравится «так». Он вдыхал запах её духов, с жадностью вбирая тепло её тела.
 - Ну что, пойдём? - сказал он.
Она посмотрела на часы:
  - Пошли.
Он отнёс её в зал. Света взяла в рот палец, пояснив, что в ранку попал лимонный сок и теперь щиплет. Она начала раздеваться. Саша хотел помочь.
- Давай, я лучше сама разденусь, а то всё спутается, когда так.
Он снял футболку и смотрел, как она раздевается. Света сняла верх, а колготки сняла сразу вместе с махровыми носочками. На ней остались только чёрные стринги. Они не понравились ему. Он заметил несколько окатышей, которые появляются при долгой носке. Глядя на них, он испытал угнетающее чувство. Саша понял, что не сможет и попросил её посидеть у него на коленях. Зарылся ей в волосы и сжимал рукой объёмную грудь. Она была твёрдой, а кожа грубой, как на мужской ладони. В верхней части виднелись растяжки.
- Только не обижайся, - сказал он. - Какой я сегодня по счёту?
- Не поверишь, но первый, - сказал она. Он не поверил.
- А со скольки вы работаете?
- С обеда… часов с двух.
- И я первый?
- Ну, да... Встали часов в двенадцать, никого не было.
Он потрогал груди, бережно сжимая пальцами соски, и поцеловал под ключицу.
- А можно как-нибудь на прямую с тобой связаться?
- Только через водителя, - сказала она.
- А если я хочу именно тебя.
- Спроси Свету и всё.
- А твой личный телефон?
- Нет, - она помотала головой. - Я его никому не даю. Зачем? Это же личное.
Не веря в свои силы, он решил попробовать.
- Давай? - сказал он.
Она достала из сумки презерватив.
- Давай лучше с моим. – Он отделил из пачки один, остальные положил в карман рубашки лежащей на кресле.
- Особо тонкие? – улыбнулась Света, успев разглядеть пачку.
Он кивнул.
Она стояла лицом к нему.
- Повернись, пожалуйста, - сказал Саша (он не хотел говорить «отвернись», или использовать словосочетание «повернись задом»).
Она встала на четвереньки на диване. Он извлёк презерватив из упаковки и попытался надеть. Пока возился и без того слабая эрекция совсем спала. Он посмотрел на то, что висело внизу живота.
- А минет, ты не сделаешь? - спросил он и подумал: в фильмах это помогает.
- А ты хочешь?
- Да, - неуверенно произнёс Саша.
Он стеснялся, но уже не своей наготы, а бездействия органа, отличающего мужчину от женщины.
Саша стоял на паласе, а она работала сидя на диване. Он откинул прядь волос с её лба, чтобы лучше видеть губы, но через несколько минут понял, что всё бесполезно и попросил её лечь на спину.
Не нужно было пить, подумал он.
Она повиновалась, сдвинув ноги.
- Стесняешься меня? - спросил Саша.
- А как же? Конечно…
- Давай ножки сюда, - сказал он, плавно кладя их себе на плечи.
На животе у неё обозначилась небольшая складка. Он увидел промежность, но и это не помогло. Попробовал войти в неё. Не получилось. Саша немного раздвинул ей губы и увидел небольшой белёсый налёт. Он не знал должно ли так быть. Чуть позже, он уловил неприятный запах. Побольше раскатал презерватив и снова попробовал. Безуспешно. Он попросил её встать на четвереньки и попытался снова.
Видя его мучительные, безуспешные попытки, она сказала:
- Сейчас облегчим задачу.
Дотянувшись до сумочки, Света достала небольшой флакон. Выдавила гелеобразную смазку на палец, легла на спину и, пряча от него взгляд, нанесла на себя. Ему удалось, но он ничего не почувствовал. Эрекция так и не появилась. Саша пережил стыд, которого не испытывал ни разу в жизни. Его бросило в жар.
Ну же, давай, подумал он. Что с тобой?
Он взял его рукой, стараясь оживить. Потом попросил её встать на четвереньки, чтобы она не видела его лица. Чем больше он старался, тем ничтожнее себя чувствовал. Он поцеловал её в лопатку, прижавшись пахом к её мягким ягодицам. Потом начал  механическими движениями двигаться, но войти в неё не смог. Он был похож на щенка, забавляющегося с ногой зазевавшегося хозяина.
- Чёрт! - сказал он, и подумал: я даже на это не способен. Я ничто. Я пустое место.
Он помог рукой и когда погрузился в неё, сказал:
- Сожми немного.
Саша ощутил, как она слегка сдавила его и, придерживая вялый член двумя пальцами начал двигаться. Презерватив сполз, он вышел из неё, чтобы поправить. Он попытался войти снова, но у него не получилось. Душок, перебивающий запах смазки настораживал его. Он не мог сосредоточиться.
- Ты специально, что ль зажимаешься? – измучавшись, сказал он.
- Я наоборот тебе помогаю, - сказала она.
Он посмотрел на её промежность. Как только он вошёл в неё, она начала двигаться ему навстречу.
Продолжать было бессмысленно. Он ничего не чувствовал, эрекции не было. К тому же время поджимало.
- Извини, - сказал он. - Пока не одевайся, пойду, выкину презерватив.
Он захватил нижнее бельё, прошёл в ванную, снял презерватив. Унитаза он не нашёл и спросил, не выходя из ванной, куда можно выкинуть. Нагая, она подошла к нему, покачивая немного обвисшими грудями. (Соски уже начинали смотреть вниз).
- Давай. - Она взяла его и исчезла за соседней дверью.
Саша вымыл с мылом руки и обмыл член (он совсем скукожился и напоминал вялый корнишон). Запах ещё оставался на руках. Надев нижнее бельё, он вернулся в комнату. Света сидела на диване, разговаривая по телефону.
- Время? - спросил он.
- Ага.
- Пара минут у нас есть?
Она кивнула.
Он опустился рядом и попросил её пересесть на колени. Она села, так же, как в прошлый раз. Он обнял её, прижимая обнажённое тело. В эту секунду он подумал, что ему, пожалуй, и не хотелось секса. Достаточно того, что она сидит у него на коленях, а он прижимается к ней и целует. Он потрогал груди с небольшими сосками. Потом зарылся ей в волосы и поцеловал несколько раз в шею. Сладко и крепко. Каждая проведённая с ней минута, всё сильнее притягивала его, делая расставание болезненней.
- Давай одеваться, - преодолевая себя, сказал он.
Она взяла одежду и ушла в ванную. Одеваясь, Саша оглядел комнату. Рядом с диваном висел ковёр, из верхнего угла которого торчали два маленьких флажка: федеральный и губернский. У окна стоял небольшой телевизор и DVD-плеер. У другой стены - сервант с дешёвым сервизом.
Когда она вернулась, он уже надевал куртку. Он спросил телефон водителя, чтобы напрямую связаться с этой точкой. Обулся, достал из кошелька пятьдесят рублей и протянул ей.
- Спасибо, - сказала она. - Приходи ещё.

 
Глава 17

Что же со мной, размышлял он, сидя в автобусе? Может дело и не в выпивке? Может уже слишком поздно, быть с женщиной по-настоящему? Видеть на экране другое дело, тогда проблемы нет, но почему с настоящей так? Что со мной происходит? Почему я не могу заняться этим как все нормальные люди?!
 
«21 декабря 2007 года. Встал в 8:45. В десять пошёл проведать кормушку в лесу, которую повесил в конце ноября. К утру замело все тропы. Сразу за железной дорогой, утопал по колено. Было тяжёло идти. Снег забивался в сапоги. Выпил рюмку перцовки и продолжил идти. Добравшись до кормушки, выпил ещё пару рюмок. Подложил рябины с пшеницей и повернул обратно. Домой вернулся около двух. Пропылесосил полы во всех комнатах. Вспомнил Лиду и случай со Светой. Настроение сделалось прескверное. Выпил стакан вермута и начал чистить овощи для салата. Завтра у отца юбилей (решили перенести с понедельника на субботу, но ему без разницы, он здорово набрался в понедельник, завтра думаю, будет также). Пятьдесят лет.  В половину пятого пришла мама (отпросилась пораньше). Она заметила, что я выпил. Помог ей с салатами, поужинал и собрался спать. Мама попросила поставить стол. Провозился до часа (завтра на работу) и около двух начал засыпать. Проснулся отец, начал нести околесицу. Слышно было на всю квартиру. По возгласам понял, что он только что выпил и что-то вытворяет на кухне. Катя с мамой перетаскивали на балкон блюда с салатами. Было уже не до сна. Отец хлопал дверью на кухне, все ругались, Катя орала на него, говорила, что он упал в её глазах и т.п. Мама обзывала распоследней свиньёй и кровопийцей. В ответ он лишь хохотал, как сумасшедший. Потом всё стихло, но ненадолго. Скаут  прибежал ко мне и лежал под одеялом. Выпив ещё, отец порывался закусить тортом, который полдня делала Катя. В общем, началось нечто. Ругань, наверное, на весь подъезд разносилась. Мама спрятала его бутылку. Отец неугомонно ходил по квартире, разговаривая то ли с невидимой бутылкой то ли ещё с кем-то. Нет-нет да начинал хохотать во весь голос. От всего этого, я едва не свихнулся. Мама отдала ему бутылку, он выпил и уснул. Всё вроде стихло. Катя заходила в комнату, и громко хлопая дверью, переносила недоделанные салаты обратно на кухню. С каждым хлопком у меня разрывалось сердце. Очередной раз, хлопнув дверью у самого уха, я сказал, что можно было бы и потише. Лучше бы не говорил. Мама сказала: «Два алкаша, молчал бы уж!» и что-то ещё. Катя сказала, что кругом одни идиоты и побыстрее бы мы передохли. Каждый раз, когда они проходили мимо моего дивана на балкон, слышал новые оскорбления. После того, как все легли, услышал храп отца в соседней комнате. Слова мамы с сестрой засели у меня в голове. Мне стало хуже, чем днём. Сон пропал. То, что произошло со мной, не хочу описывать. Хочу всё забыть».

Но забыл он только от части, и простил только маму. С сестрой он больше никогда не разговаривал и не баловал с зарплаты деньгами. (Твои слова сбудутся, подумает он, когда уже решится. И отец долго не протянет).
Он весь сжался под одеялом, прижимая к груди испуганного кота. Закусил палец, чтобы не закричать или не выпрыгнуть с балкона. Учуяв его тревогу, Скаут перебрался в кресло.
Саша начал шептать:
- Ложись сюда, котёнок. Да, вот так вот. Рядышком ложись. Вот так, да. Прислонись ко мне бочком.
Он представлял Свету в своей постели, как они обнимаются. Он уложил её рядом и, держа за руку, уснул только под утро.
Новый год Саша встретил с родителями (сестра ушла к подругам), так же, как и все предыдущие, кроме 2004-го. Роман напился, начал шуметь, но вскоре, его сморил сон. Нина посмотрела телевизор и тоже легла.
Он остро ощутил одиночество. Саша хотел прижаться к Свете и, не выпуская из объятий уснуть, вдыхая запах её туалетной воды и ощущая тепло её тела. Но вместо этого он лёг в холодную постель одинокого человека, стараясь не думать знакомых, отметивших праздник со своими девушками.
На следующее утро, он проснулся подавленным. Гнетущая пустота заполнила тело и мозг.
Я пойду к ней, подумал он. Я хочу увидеть её.
Он допустил мысль, что она может стать его девушкой. От этого ему стало легче, но вскоре он услышал голос, который сказал:
- Она проститутка, ты не можешь любить её.
Да, она проститутка, но она сделала для меня больше, чем любая другая, подумал он. Пусть, она такая, но я хочу быть с ней.
- Сколько мужчин у неё бывает за ночь, знаешь? - сказал голос. - А потом придёшь ты, неопытный дурачок и начнёшь целовать ей шею и грудь, где меньше часа назад, ещё были следы недавней работы!
Нет, не надо, не думай так, сказал он себе.
- Это её работа, - сказал голос. - Ты знаешь кто она!
Она - прежде всего женщина, которую я хочу, сказал он себе, остальное без разницы.
Ближе к полуночи, ложась в постель,  он вновь подумал о ней.
- Светик, - сказал он. - Как ты?
- Она сейчас работает. Она с другим и он владеет ей. И она постанывает от удовольствия, которое ты ей не доставил, - сказал вернувшийся голос.
- Нет! Это ерунда! Ей этого не нужно!
Скаут, лежащий в ногах, уставился на него большими глазами.
- Ей нравилось, когда я её целовал!
- Нравилось? - удивился голос. - Да ты спятил! К ним приходят не для этого! Ты лежишь один, натянув одеяло до подбородка, а она распалённая извивается под мужиком, у которого всё в порядке!
- Нет! Нет! - Он зажал одеялом рот, а через секунду вошла его мама. Саша отвернулся к стене, натягивая одеяло на голову. Скаут проскользнул в открытую дверь.
- И у меня всё в порядке, - прошептал он. – В тот раз я просто много выпил. Я тоже смогу, но это для меня не главное.
Больше у него не было ни Светы, ни Джиллиан, ни Лиды. У него появилась девушка «без лица». Только тело, к которому он прижимался. Он не знал, как она выглядит. Он боялся представить Лиду, боялся представить Свету. Образы в его памяти путались и мелькали. А он всё прижимался и прижимался к подушке, представляя, что обнимает любимую, но незнакомую девушку без лица.
Он заставил голос замолчать и разрешил себе увидеть Свету. Но только раз, в виде подарка на день рождения.
На свой день рождения, который он уже ненавидел несколько лет, Саша позвонил по номеру, оставленный Светой. Телефон был отключен. Пару часов спустя, с третьей попытки, он дозвонился. Вместо мужского голоса, он услышал заспанный женский:
- Алло?
- Здравствуйте, вы сегодня работаете?
- Когда вы хотите подъехать?
- Минут через тридцать.
- Лучше через час. Ещё не все девушки подъехали. Какую-то определённую девушку хотите?
- Да, Свету.
- Подъезжайте к двум.
Он взял заготовленный накануне подарок (картонный сундучок с конфетами), фотоаппарат, лимон, коньяк «Дербент» в стеклянной фляжке и отправился на остановку. Стоял мороз, градусов под двадцать. Саша волновался, от чего замёрз ещё больше. Он подошёл к подъезду и позвонил, предупредить, что он на месте. Ему велели подождать, пока кто-нибудь спустится. Подъехала милицейская машина. Один сотрудник остался в машине, второй зашёл в подъезд. Саша перезвонил и предупредил.
- Ничего страшного, ждите у подъезда, - сказал тот же голос.
Через пару минут, сотрудник вернулся в машину и они уехали. Железная подъездная дверь скрипнула. Саша обернулся. Света была в том же полушубке, но на этот раз в чёрных джинсах. Он заметил чёрные сапоги до колен на высоком каблуке, на которые не обратил внимания в прошлый раз. Глядя на сапоги с металлическими вставками, Саша подумал, что они подходят для её профессии, но лучше бы ей носить что-то поскромнее, не такое вызывающее.
- Привет!
- Привет! Пойдём, - сказала Света. - Лифт не работает, придётся идти пешком.
Они поднялись на восьмой этаж. Саша сдерживал дыхание, чтобы скрыть одышку. Света потянула тяжёлую железную дверь, обшитую тёмно-коричневыми рейками. Не ожидая приглашения, он переступил через порог. В коридоре валялась пара женских сапог. Было грязно. Из спальни появилась женщина лет тридцати в красном махровом халате. Полная, некрасивая с короткими чёрными волосами. Такими изображают матёрых проституток в фильмах.
- Кому платить?
- Женьке, - сказала Света.
Полная женщина приблизилась к нему.
Саша отдал ей приготовленные восемьсот рублей. Она пересчитала деньги и скрылась за дверью. Света прошла на кухню и что-то делала там.
- Помнишь меня? - Он подошёл к ней с пакетом.
- Да. Саша.
Он удивился.
- Поздравляю тебя с Новым годом и Рождеством! - сказал он, вручая ей подарок.
- Спасибо! Тебя тоже с праздничком.
- Как на счёт коньяка? - Он достал бутылку.
- Ну, давай.
Саша поставил бутылку на стол, брезгливо окинув его взглядом. Стол захламляла грязная посуда: фарфоровые бокалы, тарелки для второго с остатками засохшей еды, чайные и столовые ложки. Ближе к окну стояла переполненная пепельница с резким запахом отсыревших окурков. Света убрала посуду в раковину,  достала из шкафа две одинаковые рюмки. Ополоснула и поставила на грязный стол. Саша сполоснул под краном лимон и нарезал кружками.
- Помню, ты говорила, без закуски не можешь, - сказал он.
Света улыбнулась. Ему не терпелось обнять её. Он распечатал бутылку и налил полные рюмки.
- А ты прямо подготовился, - сказала она. - Я тоже за целый час подготовилась. Проснулась, помылась, оделась... Кого-кого, а тебя не ожидала увидеть.
Саша переменился в лице.
- Тебе нравится эта работа?
- Ну как тебе сказать? - На секунду она замолчала. - Не очень.
Она достала из пачки сигарету и собиралась прикурить.
- Свет, можно я попрошу... может, не будешь курить? Потерпишь?
- Ну сейчас я одну покурю и всё, больше не буду. - Она крутанула колёсико бензиновой зажигалки. - Поживаешь как, нормально?
- Угу.
- Новый год как встретил?
- Как обычно.
- Как обычно? Все по-разному обычно отмечают.
- Не хочу об этом говорить, - упавшим голосом произнёс он.
- Ммм... ну не хочешь, не надо. Я в Весёловке Новый год отмечала. Тридцать первого в обед мы туда приехали, второго в обед только оттуда выбрались, - она сдержанно рассмеялась. - Новый год мы так отмечали. Тридцать первого, первого я выходной брала. Девчонки кто работали, кто не работали.
- Сколько у вас выходных в неделю? Один, два?
- Два почти не бывает.
- А клиентов за смену много?
- Всегда по-разному.
- В среднем…
- Ну не знаю.
- Больше пяти?
- Редко бывает, когда больше пяти.
Он с нетерпением ждал, когда она докурит, чтобы усадить её на колени.
- Два, три, ну четыре. Кто на два часа, кто на всю ночь. Кого разведём, - она захихикала. - Ещё на час, ещё на час. Работа у нас такая - разводить.
Он увидел, что она потушила сигарету и сказал:
- Ну что? Давай выпьем? - Саша поднял рюмку.
Рука чуть дрожала, но коньяк не пролился. После первой, дрожь совсем пропадёт.
- За встречу, - сказала Света.
Они чокнулись. Саша отпил пол рюмки, посмаковал и допил оставшееся. Света пригубила и поставила рюмку на стол.
- Сядь, пожалуйста, мне на колени, - попросил он.
Не говоря ни слова, она выполнила его просьбу. Он ощутил приятную тяжесть на бёдрах. Руки сами обняли её, прижимая к животу и груди. Одна рука легла ей под груди, другая забралась под кофточку у самой поясницы. (Как он этого ждал!)
- Ты давно на этой работе?
- Полгода.
- А до этого?
- До этого? До этого я много где работала, - вздохнула она. - Я даже была начальником почтового отделения.
- У себя в области?
- Да, в области. Здесь ты что? В Москве работала продавцом, как раз год назад. Здесь в кондитерских цехах работала. Около шестой городской больницы, в «Магните» на Тухачевского.
У него ёкнуло сердце, услышав улицу, на которой прошло его детство.
-  Короче, до хера, где я работала.
- Как получилось, что сюда попала?
Она допила коньяк и, разорвав зубами лимонную кожицу, откусила мякоть.
- Так получилось. Задолжала много денег. Потом надо было срочно десять тысяч отдать. Помимо этих десяти я ещё должна была...
- И прямо так с улицы и взяли?
- Да нет, просто через знакомых людей.
- А как дела обстоят с ментами? План они выполняют?
- Один раз мы попадали в октябре.
Он налил коньяк. Света притихла, ей не хотелось рассказывать.
- Расскажи, как было?
- Звонят, называют адрес. Прикол в том, когда нас отпустили, ну денег взяли, у кого, сколько было, вот и говорят: «Хотите - работайте, хотите - домой езжайте. Делайте, чё хотите. Если работать будете, мы вас ловить больше не будем, на фиг вы нам без денег нужны».
- Они пользуются вами?
- Нет, обычно берут деньги и всё.
- Ты что не пьёшь? - он поднял рюмку и пригубил. - Давай.
Она нехотя сделала пару маленьких глотков.
- Кстати, у меня вся жизнь с ментами связана, - сказала Света. - Из Москвы менты  приезжали ко мне. Конечно, я там не была замешана, - она усмехнулась. - Брат. Не знаю, что с ним там сделали, в больницу попал. Десять дней в коме лежал, но сейчас всё нормально.
В соседней комнате зазвонил мобильник.
- Вот. Менты приходили ко мне на работу, я как раз около больницы работала. Менты такие, скажу наглые вапще. Менты такие: «Ты где живёшь?». Я: «Где прописана». А они: «Жаль, мы уезжаем сегодня, а то сходили бы, достопримечательности города нам показала». «Вы чё, - говорю я, - я с вами никуда не пойду». Помню, телефон у меня украли, я в ментовку обращалась. Как раз перед этим праздник был. Набухались, домой пришли в три часа ночи. Утром участковый приходит. Я выхожу с похмелья, вся такая лохматая...
- А ты по гороскопу кто?
- Я - лев.
Как Джилли, подумал Саша.
- В августе?
- Угу.
- Какого?
- Седьмого.
- Поразительно. - Он осёкся.
- Чё поразительно?
- У моей… у меня... - Он опрокинул рюмку. Несильно выдохнул. - У моей бывшей девушки девятого.
- А у меня знакомая есть, у нас фамилии с отчеством одинаковые. У неё день рождения восьмого, а у меня седьмого...
- Представляешь только ногти начала красить, - радостно сказала Женя, заходя на кухню.
 - Уйди, - сказала Света.
- Не уйду. Я щас к вам приду.
- Мы стесняемся.
Женя вышла, прикрыв за собой дверь. Саша налил ещё по рюмке. Выпитое уже подействовало на него. Он прижался губами к её шее и крепко поцеловал. Потом поднял рюмку:
- За что?
- Чтобы менты не застукивали, - хихикая, сказала Света. - Чтобы никогда не докапывались.
Она удобнее устроилась на его бёдрах. Он запустил руку под кофточку, провёл вверх по спине, исследуя кожу. Пальцы нащупали лямку бюстгальтера. Он поводил ладонью, стараясь запомнить ощущения. (Когда такое ещё повторится?)
- У двоюродной сестры парень был – мент. Друзья все на ментов учатся. Так что она в окружении ментов. Вот ей повезло, блин. Какие-нибудь проблемы, то одному позвонит, то другому.
Из соседней комнаты раздался звонок мобильника.
- Телефон разрывается, - сказала Света. - Как ты второй раз позвонил и всё… Началось…
- Ещё раз б...дь позвонишь у...бу! - прокричала Женя.
- А это кто? Клиент какой-нибудь?
- По любому, - сказала Света. - Им кого-нибудь надо. Скажут «нет», а они всё равно звонят. И такое бывает.
- Ё...ный в рот! - послышалось из той же комнаты.
- Не обращай внимания, - улыбнулась Света.
- С клиента вы сколько получаете?
- Триста.
- Живёте здесь?
- Нет, здесь просто апартаменты. Когда заканчиваем поздно, домой ехать не охота, остаёмся здесь, как вчера, например.
Раздался короткий звонок, извещающий о доставке сообщения на мобильнике.
- Он обо мне вспомнил, - сказала Света. - Ничё если я отвечу эсэмэской?
- Угу.
Она начала набирать. Когда Саша взглянул на дисплей телефона, Света уже отправляла сообщение. Получатель значился как «котёночек».
- Клиенты как с тобой обращаются?
- Нормально. Вчера клиент одной девчонке по носу двинул. Потом ему наверно не только нос сломали. Даже если не сильно стукнет, надо сразу крыше звонить. А они уж там пи...дить будут, на бабки сажать. Чтобы неповадно было.
- Правильно, - сказал Саша.
Он крепче обнял её, вдыхая запах табака и шампуня (туалетной водой сегодня от неё не пахло).
- Первый раз сойдёт с рук, они подумают так всегда можно, - договорила она.
Он взял её руку и провёл большим пальцем по ладони. Ему нравилось держать её за руку.
- Умеешь гадать по руке? Может, погадаешь?
- Нет. Это не по моей части.
Он осторожно повернул ладонь.
- Ты на ногти не смотри. Я перед Новым годом красила. У мамы кстати. Хоть руки немного зажили. Дрался с кем-то?
- Было дело, - сказал он и подумал: она не обязана всего помнить.
- И чё хорошего? Я один раз тоже подралась с подругой. На следующий день сидели, угорали.
- Полтора года назад, на дне рождении друга?
- Ага. Даже не полтора, побольше. Просто друг такой везучий. На его день рождения всегда чё-нибудь случается. Точнее со мной чё-нибудь случается. То подерёмся с подружкой, то бывший пацан с женой приедет, то ещё чё-нибудь. Короче всегда такое чё-нибудь хреновое.
В соседней комнате раздался грохот.
- Всё забаррикадировались, - сказала Света.
Саша поднял бутылку, собираясь долить остатки.
- Мне не надо.
- Тут немного. Я разолью поровну. - Хватило на две полные рюмки. - Теперь всё до капли.
- Не до капли. Я щас ещё выжму. - Она взяла бутылку, опрокинула горлышком вниз и сильно сжала. Из стеклянной фляжки упало несколько капель. - Видишь, сразу как покапало? - засмеялась она.
- Угу.
- Мы так на дне рождении прикалывались. Выжали из бутылки капель двадцать пять.
- Бутылка, наверное, большая была, - предположил Саша.
- Ну да, там была литровая бутылка из под водки. И там она не просто сразу..., а в горлышке ещё какая-то хрень стояла, поэтому из неё больше вылилось. Один пацан сидел, упорно ждал, выжимал из неё. Он хотел тридцать три капли выжать, а выжал только двадцать пять. В итоге он проспорил.
- На что спорили?
- Да я не помню. Мальчишки между собой на чё-то спорили.
Они замолчали. Он прижимал её к себе, наслаждаясь уходящими мгновениями. Откинул волосы и прижался губами и носом к её тёплой щеке, ближе к уху. Он не хотел её отпускать.
Нельзя любить всё, что не вечно, подумал он. Сколько осталось? Минут тридцать? (Он боялся смотреть на часы) Какие же люди глупые, если не ценят своего счастья. Как можно не любить женщин? Ведь они созданы для мужчин. Он пытался не думать, что Света перестанет принадлежать ему через несколько минут. И старался запомнить все ощущения, чтобы, оставшись один, оживить их, обнимая сложенное вдвое или втрое одеяло. Ему хотелось услышать её голос.
- Расскажи что-нибудь ещё.
- Чё ещё тебе рассказать? - мягко произнесла она. - На какую тему?
- Не знаю. О себе что-нибудь.
- О себе? Я не люблю о себе говорить. Если только чё-нибудь прикольное случается. А чё в последнее время прикольное случилось? - Она задумалась на пару секунд. - Ничего. На Новый год прикольно было. Только фотки там остались.
- Фотки? Давай сфотографируемся. Не против?
- Мы с тобой?
- Угу.
- Моему пацану не понравится.
- Ну, фотографировать то я буду. Я никому не покажу.
Она достала мобильник и непонимающе взглянула на него. Он поцеловал её в шею.
- Он знает?
- Да.
- И как относится?
Саша на секунду задумался: согласился бы он, чтобы Света, не меняя работу, стала его девушкой? И получил утвердительный ответ. Почему нет? Лучше с ней, чем одному.
Эта тема закрыта, сказал он себе. И не смей больше затрагивать её.
- Вот он, - сказала Света.
- Можно увеличить?
Саша увидел худого паренька, почти такого же, как он, но гораздо моложе. Она показала ему несколько фотографий. На некоторых они обнимались.
- Сфотографируемся? - Он потянулся за пакетом.
- Только никому фотографию не показывай. Нас вообще фотографировать нельзя.
- Я никому не покажу.
- Один решил меня голой сфоткать. «Знаешь чё? - говорю, - щас на такие бабки попадёшь. Лучше не надо». Он послушался.
- А если не на работе? У тебя же есть личная жизнь? - сказал он и подумал: у всех есть, кроме меня.
- Личная жизнь на нём одном остаётся, - она повертела телефоном. Прозвучала знакомая мелодия.
- Я же ответила, - сказала она.
Прочитала сообщение и начала набирать новое.
- Ты удовольствие от клиентов получаешь?
- Иногда, - с выражением произнесла Света и захихикала.
- Ну что? Сделаем фото? - спросил он, после того, как она отправила сообщение.
- Только никому не показывай.
- Не буду.
- Ну давай. Только мне не понравится. Потому что я вообще плохо выхожу на фотографиях. На телефоне ещё ладно.
- Давай выпьем и устроим фотосессию, - сказал Саша.
Света  улыбнулась.
Он достал фотоаппарат.
- Не фига себе. Ты чё? - удивилась она. - Уже заранее запланировал? Я думала, ты телефоном хочешь?
- У меня нет камеры в телефоне, - как бы извиняясь, сказал он. – Поэтому захватил фотоаппарат.
Она села на табуретку,  он сфотографировал её. Было не совсем так, как он планировал.
- У меня сестра купила на Новый год цифровой фотоаппарат, - сказала Света. - Там же ещё и видеосъёмка может идти. А их ребёнок - племянница моя. Всё делает, чтобы её по телику показали. «Мам давай я тебе стишок расскажу, два стишка, а ты меня потом только по телевизору покажешь, ладно?»
Он показал фотографию.
- В принципе ничё, но всё равно вишь, глаза какие страшные? Пьяные уже. Но можешь оставить, - засмеялась она. - Никому не показывай.
- Не буду. А вдвоём?
- Ну давай вдвоём. Только я покурю ещё?
Он согласился. Она пересела к нему на колени, Саша развернул фотокамеру объективом к себе и отвёл на вытянутой руке. Полунажал спусковую кнопку, направил объектив чуть в сторону, чтобы лица получились в центре кадра, и сделал несколько снимков. (Головами они прижались друг другу).
- Такой серьёзный, - сказала Света, когда они просматривали фотографии на дисплее.
Она прикурила от бензиновой зажигалки. Когда-то у него была такая же. Хромированная, с орлом. (Купив её, он заставил себя поверить, что её подарила ему Джиллиан).
- Можно посмотреть?
- Посмотри.
- Заправлять замучаешься, - сказал он.
- Мне её наш водила подарил. Сегодня он, кстати, должен приехать и заправить её. От неё и напыжаешься и накуришься.
Он провёл большим пальцем по гладкому корпусу и на секунду перенёсся на несколько лет назад.
- А живешь ты одна или с парнем?
- Одна. С ним я пока не живу. Потому что он учится, и его мама пока не отпустит из дома.
- Сколько ему?
- Ему мало, - сказала она и чуть помедлив, добавила: - семнадцать.
- Семнадцать?
- Через два месяца восемнадцать будет.
- А как вы познакомились?
- Подружка познакомила. Через которую я сюда попала, кстати. Нет, не из-за неё, а она просто предложила такой вариант. Где можно быстро заработать столько денег.
Саша попросил телефон и смотрел фотографии.
- Это мы в «Захвате», - сказала она. - Когда мы начали встречаться, у него была девчонка ещё, у меня был ещё другой пацан, - она усмехнулась. - Потом они все отпали.
- Часто с ним видитесь?
- Редко. Когда раз в неделю. Когда хочется увидеть, я два часа посплю и к нему еду. Потом возвращаюсь домой, потому что на работу надо, блин. Когда выходные у меня - домой ко мне ездим. Один раз доехали, - иронично произнесла она. - Перед Новым годом этот случай был. Приехали на базу как раз часов в шесть. Зарплату посчитать и всё такое. Напились пива, коньяка, а у меня как раз со следующего дня несколько выходных наступало. Водила говорит, давай ты мне денег на бензин дашь, я тебя довезу. Ну, я согласилась. Короче напились все и поехали. Все короче пьяные. В итоге мы перевернулись. Мы сначала двенадцать метров летели, как раз гололёд был. Вылетели на встречную, короче, потом повернулись обратно к Пензе мордой. И короче, на крыше уже стояли. Меня пацан вытащил из машины, блин. Я вообще не помню этот момент. А водитель короче - Лёша его зовут. Он такой: «Я смотрю, мы уже полетели». Я ещё запомнила, песня играла «Белые розы». Водитель говорит: «Когда уже приземлились, я не пойму как машину выключить, поворачиваюсь, где там зажигание выключать?». Ну всё нормально, переломов ни у кого не было. Все живые остались. Пара шишек на голове. У водителя вся голова в шишках.
- К тебе домой ехали?
- Да.
- Откуда ты? - Он помнил, что в прошлый раз она не сказала.
- Из Каменки, - осторожно произнесла она. - Знаешь такую?
- Слышал.
- Семьдесят километров отсюда. Мы как раз на полпути перевернулись. Как раз тридцать километров до Каменки оставалось. У меня там сестра живёт старшая, у неё муж в ДРСУ работает. Я звоню ей: «Лёль, блин, нужно трактор или машину большую...»
-«Большие города...» - пропел мобильник.
- Да!
........
- Мы короче дома, мы на заказе.
......
-  Ну да, посиди в машине пока.
.......
- Ну я не знаю.
........
- Вот он. Лётчик-залётчик, - сказал она, кладя телефон на стол.
- Водитель?
- Ага, крыша такая вся мятая. Знаешь, какие двери мятые? Как мы крутились! Не знаю, как вообще живые остались, удивляюсь… Там такой салон большой, блин. Кувыркаться и кувыркаться блин можно. Переломаешь себе всё.
- Какая машина? Иномарка?
- Нет. На иномарке другой водитель. У нас два водителя. Один на иномарке, другой на «Волге». На «Волге» мы крутились. Ну всё нормально обошлось.
- Я рад, - сказал Саша. Он не поверил не единому её слову.
- Я тоже рада. Как только наши, конторские узнали, ну там мамочка... «Вот вы дураки, - говорит, - а если бы вы сейчас в больничке лежали? Сломали бы себе чё-нибудь? Всю жизнь инвалидами были бы!» А другой водитель говорит: «Ну, подумаешь, лежала бы в больнице, я тебе бы жрачку таскал».
Я бы тоже, подумал Саша и представил, как навещал бы её в больнице. Ну, всё- таки хорошо, что всё обошлось.
Мелодия известила о новом сообщении.
«Кто же тебя бля так долго любит???», - успел прочесть он.
- Ревнует?
- Вообще п...дец. - Она начала набирать новое сообщение.
Он бросит её, подумал Саша. Точно бросит. А я бы не бросил, даже если она не любила меня.
- Долго собираешься проработать здесь?
- Нееет. Я просто ему обещала, что на его день рождения, я уйду. А у него день рождения в начале марта.
- Значит только до марта?
- Не знаю, я в этом сомневаюсь. Если я соберу определённую сумму, то уйду, если не соберу, то не уйду.
(В начале апреля он позвонит и спросит, работает ли она, ему скажут «да»).
- А для чего тебя нужна определённая сумма?
- На первое время хотя бы деньги нужны будут. Квартиру снять там другую, потому что на старой я не хочу уже жить.
- Ты одна на квартире?
- Одна, но короче там щас дорого плачу. Хочу что-нибудь подешевле найти.
- Свет, а ты не обидишься, если я кое-что у тебя спрошу?
- Нет.
- Точно?
- Точно.
- Или лучше не спрашивать?
- Ну спроси, если уж начал. Не люблю, когда не договаривают. Это меня ещё больше бесит, - засмеялась она. - А то наоборот обижусь.
- Ты болела чем-нибудь?
- Нет. Не болела.
- Но ведь есть такие клиенты, которые без презерватива хотят?
- Мало чё они хотят.
- Бывают такие? Попадаются?
- Попадаются. Без резины и всё такое...
- Не соглашайся не за какие деньги.
- Я никогда не соглашаюсь. Некоторые снимают, я короче если... ну я всегда замечаю если снимают, потому что всё равно слышно скрип там всякая такая х...ня. Я поворачиваюсь и говорю: «Ещё раз ты снимешь, короче, я разворачиваюсь и ухожу, и у нас ничё не будет». Понимают. Некоторые не понимают. Я просто разворачиваюсь и ухожу. Я даже никого не целую.
- А меня поцелуешь?
- Нет.
- А в щёку?
- В щёку могу, - сказала она, подтверждая слова на деле.
Он обмяк в сладостной истоме.
- А ещё?
- Могу ещё. - Отняв губы, она оставила влажный след.
Они замолчали. Саша поцеловал её в щёку, а затем в шею.
- Хорошо, что ты решила бросить, - сказал он.
- Я уже давно решила, только не получается. Как решусь, то денег нет, то туда нужны, то сюда нужны.
Он взял её за руку и провёл пальцами по запястью. Увидел четыре небольших шрама чуть выше того места, где носят часы.
- А это что?
- Ничё, - сказала она, отнимая руку. – Так… глупости.
 Саша догадался, откуда они, но хотел услышать от неё.
- Ну скажи, – попросил он, нежно поглаживая её по запястью.
- Из-за пацана одного. Теперь я понимаю, никто этого не стоит, - быстро проговорила она.
 Впервые, за всё время разговора, голос у неё задрожал.
- В школе ещё было?
- Да нет, школу я уже закончила. В технаре училась. Я технарь закончила, мне ещё восемнадцати не было. Представляешь? Я закончила технарь в июне, в августе мне только восемнадцать исполнилось. Я с шести лет в школу пошла. В пять лет научилась читать... с пяти лет короче читаю. Чтением я не знаю, как загоняюсь.
- Любишь книги?
- Да. Я могу целыми днями читать.
- А что читаешь?
- Ну, щас в основном я... - она замолчала на несколько секунд. – Ну, ужастики какие-нибудь, там Кинга...
- Что ты из него читала?
- «Безнадёгу», «Долгую прогулку», «Кэрри», там такие ещё мелкие рассказики, там про кукурузное поле какое-то...
- «Дети кукурузы», - сказал Саша.
- Да. Ну, короче, нормально я его читала.
- «Оно» почитай. Не читала?
- Не-а.
- А «Сияние»?
- «Сияние»? Не помню.
- Про отель в горах.
- Нет.
- Зарубежную классику читаешь?
- Нет.
- Только Кинга?
- Ну не только. Мне чё попадается, если интересно, я читаю.
- Сейчас «Гарри Поттера» все читают, - сказал он.
- Да ну на фиг. Меня чёт не прикалывает.
- Сказка, - сказал Саша. - Я тоже не любитель такого чтива.
- Такое только маленьким детям. Ну не маленьким, лет на двенадцать-тринадцать. Им интересно будет по любому. Хотя, когда я училась в технаре, у нас одна девчонка, короче, в группе, она загонялась «Гарри Поттером». Она все части прочитала. Ходила в библиотеку, блин, узнавала новая часть пришла или нет. Вот загонялась реально. Так на вид посмотришь, ну взрослая девчонка такая. Почему «Гарри Поттером» интересуется? Сначала так угорали над ней. Ну у всех свои вкусы. Кому чё нравится. Нравится ей «Гарри Поттер» - пусть читает. Меня вот интересует ещё психология. Хочу как-нибудь купить себе книжку по психологии.
- Дейла Карнеги почитай, - предложил Саша.
- А ты читал? Интересно пишет?
- Не знаю, - сказал он. - Не читал. - Оба захихикали. - Личность известная и популярная.
Он взял фотоаппарат и начал разглядывать снимки.
- Теперь будет на кого посмотреть, - сказал он.
- Что?
Внутренности у него как будто сжались, когда он понял, что произнёс вслух.
- Ничего.
- Говори-говори! Я тебе про всё рассказала.
- Я сказал, что будет на кого посмотреть. Вот. Теперь буду смотреть на твою фотографию.
- У тебя чё нет подружки никакой?
- Нет. - И чтобы сменить тему спросил:
- Твои родители знают про работу?
- Конечно, нет! Если бы узнали, меня папка сразу повесил бы. Они старенькие у меня. По пятьдесят лет почти.
Он уткнулся ей в волосы, обнял и прижал к себе.
- Ты не похожа на других. Ты такая добрая и характер у тебя мягкий.
- Мягкий? Ты просто не знаешь мой характер! На самом деле он очень плохой.
- Ты злая?
- Да. Не, я добрая вообще, по идеи. Но если допустим мне чё-нибудь сделать плохое, я никогда в жизни этого не забуду. Ну, когда меня просто обижают, даже если очень сильно там, не сильно... я просто с этим человеком вообще не общаюсь. Не разговариваю, внимания не обращаю. Как будто его вообще нет.
- Игнорируешь, - подсказал Саша.
- Да, игнорирую. Один раз я с отцом поругалась. Короче, игнорировала его. Он чё-нибудь попросит там, телик смотрит: «Принеси водички». Я поворачиваюсь к младшей сестре: «Подойди к нему, он чёт захотел». Короче я его игнорировала так месяц, просто больше я не выдержала, потому что мы в одном доме жили. Приходится сталкиваться, общаться, блин, там я не знаю как. Просто если чё-нибудь попросит мама. Маме я никогда не могу отказать. Если она попросит чё-нибудь у отца спросить. Я иду и спрашиваю. Так что я с мамкой никогда так не ругалась сильно. Поэтому через месяц я с отцом начала опять общаться нормально. Целый месяц ходила так, как будто его нет. Он чёт говорит, я прохожу, как будто не слышу его. Он злится, начинает. Он вообще стрелец, такой знак вспыльчивый короче. Вот я прикалывалась. А мне нравится злить людей. Тем более близких. Я не знаю, откуда у меня такая мания вообще. Пацана своего люблю злить, а отца я злить вообще обожаю. И сестра у меня ещё есть двоюродная - телец. Тоже там такой не очень хороший знак. И её я вообще с детства злить любила. Постоянно с ней ругались, злила её. Так что я вот такая. Не хорошая на самом деле и не добрая. Работа у меня такая - быть доброй, - она усмехнулась. - На работе свой характер не проявишь, - сказала Света и через секунду добавила: - настоящий.
- У тебя родные братья или сёстры есть?
- Да. И много.
- Родных?
- Да.
- Сколько?
- У меня три сестры и один брат.
- Брат, который в Москве?
- Ну да. У меня единственный брат, на три года меня старше.
Зазвонил мобильник.
- Время, - сказала она.
- Время так время, - сказал Саша и подумал: вот и всё. Сейчас я встану и уйду, но сначала поцелую её в щёку. Больше я её никогда не увижу, но я не буду думать об этом. Она останется со мной. Я сфотографировал её. И если захочу, я буду смотреть на фотографии.
Собравшись, он открыл кухонную дверь. В коридоре обувался парень его возраста, но значительно плотнее и на полголовы выше. Рядом стояла Женя.
Какая она страшная, подумал Саша, взглянув на неё. Как только он смог с ней? Перед уходом, он обнял Свету и поцеловал в щёку. Она чмокнула его в шею.
Чуть поодаль от подъезда, он увидел чёрную «Волгу» с мятой крышей и дверьми. Ему стало стыдно за свой скептицизм, но жизнь учила не доверять людям.

 
Глава 18

По нему ещё не было заметно, что он пьёт. Только он сильно похудел, щёки ввалились, скулы сильно выдавались. Глаза казались чуть больше и нос - тонкий и прямой заметно выступал. Он пробовал заниматься спортом, но после нескольких упражнений в боку кололо, появлялась одышка. Саша пытался не обращать внимания на боль - отжимался, делал упражнения с гантелями на мышцы рук и плеча три раза в неделю (гантели он попросил у Андрея). Но алкоголь убивал все его старания. Через два месяца мышцы совсем не изменились. Он оставил занятия с грустью вспоминая те дни, когда ходил в тренажёрный зал и мышцы росли как на дрожжах.
На девушек он смотрел как на божества недоступные для него.

«5 апреля 2008 года. Мама сказала, что отец погнался за ней с ножом, и они с Катей заперлись в ванной. Он пытался выломать дверь, но потом успокоился. Она вызвала «скорую». Они ничего не сделали и посоветовали вызвать наряд из психушки. Приехавшие санитары задали ему несколько вопросов. Он не вызвал у них подозрений. Они не забрали его. Когда вернулся с работы, отец был немного пьян, но вёл себя на удивление тихо (молча, смотрел телевизор). Мама думает, что у него серьёзные проблемы с головой и хочет положить его в больницу, чтобы пройти обследование. Отец не соглашается. Несколько раз он падал, сознание не терял, но его трясло. По несколько раз в неделю он ходит под себя,  если даже не очень пьян».

- Привет, Саш! - Он поднял голову и увидел Ольгу.
- Привет! Какими судьбами?
- Решила заглянуть на старую работу. Как у вас дела?
- Как обычно. А у тебя?
- У меня хорошо, - улыбнулась она. - У меня всегда всё хорошо!
- Замуж не вышла?
Улыбка сошла с её лица.
- За кого, Саш?!
- Ааа… ну у тебя же...
- Нет уже никого. - Она натянула улыбку.
- Как же так?
- А мне надоело, что мой молодой человек играет в компьютерные игры, а я смотрю телевизор, такая вещь у нас продолжалась полгода. Я просто психанула и сказала о прекращении отношений. Вот и всё. И мне сейчас легко и свободно и я делаю всё что хочу, - на одном дыхании произнесла она. - И работать стало легче, почему то.
Подошёл мужчина и поинтересовался мониторами. Разговор занял около трёх минут. Ольга ждала, пока он освободится. Они проговорили с четверть часа, точнее говорила она, а он слушал не в силах заговорить с ней. На прощанье она помахала ему тонкими пальчиками.

«12 апреля 2008 года. На работу заглянула Оля. Как она похорошела. Волосы завитые, распущенные, ногти длинные с акриловым рисунком. Мы немного поговорили. Она рассказала про новую работу, пригласила зайти посмотреть (обещала устроить экскурсию). Платят ей там больше, около восьми тысяч.  Спросил, как у неё дела? Она сказала, что рассталась со своим парнем. Услышав новость, потерял дар речи. Молчал, зная, что заговорив –  начну заикаться. После её ухода остаток дня и весь вечер думал о ней. Хочу пригласить её в кино. Думаю, она не откажет, ведь мы с ней знакомы не первый год. Как странно. Когда она была занята, спокойно с ней разговорил и не испытывая ничего такого. А сейчас заикаюсь на каждом втором слове. Лучше послать ей смс. Да. Так и сделаю. Оленька. Она такая милая и красивая. Такая стройная. У меня в голове мутится, когда  представляю, что обнимаю её. Она похожа на Зулейку Робинсон, снявшуюся в сериале «Одинокие стрелки»».

Он думал пригласить её к себе, но стеснялся отца. К тому же боялся, что недержание случится в её присутствии. Какая девушка будет встречаться с ним, если его отец не контролируя кишечник (неважно по какой причине), продолжает пить и дома происходит, не пойми что?
Если даже у меня кто-то появится, подумал Саша, когда Ольга дала ему лучик надежды, я не смогу пригласить её гости.

«14 апреля 2008 года. Все дни думал об Оле. После обеда отправил смс: «Привет, Оля! Как настроение?» Она ответила: «Привет да вроде ничего :) только народу нет, в зуму играю :)». Отправил ещё смс: «Может в среду или в четверг сходим куда-нибудь?» Прошло 5 минут, она не ответила. Потом прислала: «Я в среду работаю :) а на счёт четверга подумаю :)». Лишь бы не получилось как с Лидой. Хочется верить, что она согласится (хотя бы по-дружески). Написал ей: «Буду рад, если согласишься, ОЛЯ!!!».  Жаль, что бросил курить. Сейчас с удовольствием выкурил бы сигарету».

«15 апреля 2008 года. Встал в 8:00. По гороскопу 5 звёзд, сопутствует удача. Гороскоп видимо просчитался. Около двенадцати начал переписку с Олей.
Я: «Привет, ОЛЯ! Как работается?»
Она: «Отлично!»
Я: «Не против, если встречу тебя сегодня после работы :)»
Она: «Не стоит»
Я: «Почему?»
Она: «Я люблю домой одна ездить»
Я: «Жаль...»
Ходил по комнате, терзаемый тупой болью в душе. Немного почитал и начал писать».

«16 апреля 2008 года. С утра отправил смс: «Доброе утро, Оля! Что скажешь насчёт завтра?» Через пару минут она написала: «Привет. Давай я попозже напишу я на работу собираюсь :)». Лёг полежать, положив телефон у изголовья и уснул. В 10:17 проснулся, поглядел на телефон. На дисплее появилось сообщение: «Ошибка sim-карты». Выключил и снова включил телефон. Боялся, что Оля послала смс, но оно не дошло. После включения, телефон заработал, но сообщений не было. Я волновался. Минут через пятнадцать написал: «Оля, напиши что-нибудь, пожалуйста». Через несколько минут она прислала: «Смотря что ты хочешь прочитать :)». Написал: «Очень хочу получить твое согласие насчёт завтра». Она прислала: «Завтра с утра я уеду как приеду напишу :)». Написал: «Сейчас приеду и уговорю тебя :)». Она ничего не написала. Ближе к обеду отправил ей смс: «Часика через два зайду». Потом позавтракал и поехал к ней на работу. Увидев её, не удержался от улыбки. Она тоже улыбнулась. Сказал, что приехал уговорить её по поводу завтрашнего. Она сказала, что не любит, когда её уговаривают и что сама привыкла принимать решения. Мне было обидно слышать такое от неё. Предложил ей сходить пообедать, но она сказала, что уже обедала. Потом прошёлся по магазину. На полках стояло с десяток системных блоков, штук двадцать мониторов. Магазин солидный, раза в три больше моей работы. Неудивительно, что там зарплата другая. Хотел спросить у неё, не требуются ли продавцы или сборщики, но постеснялся. Посмотрел товар и вернулся к кассе. Спросил у неё, что она надумала насчёт завтрашнего. (Не хотел уходить ни с чем.). Она сказала, что с утра поедет наращивать ногти и не знает, сколько это займёт времени. Обещала прислать смс, когда освободится. Сказал ей: «Надеюсь до завтра» и вышел из магазина.
Заскочил в книжный на Московской и купил за 160 рублей «Охоту на овец». Сел в автобус и прямо там начал читать.
Очень хочу найти кого-нибудь, надоело быть одному. Ловлю себя на мысли, что в мечтах далеко зашёл с Олей  (бессознательно начинаю думать, как вместе проводим время, в том числе и на Песках). Чем дальше заходишь, тем больнее падать (в этом уже убедился). Надо постараться поменьше думать о ней. Даже если она согласится на свидание завтра, ещё не значит, что у нас будет продолжение. О физической близости сейчас и не помышляю. Для меня это не главное (хочется, конечно, но больше хочу крепкой взаимной любви).

«17 апреля 2008 года. Встал в 8:15, (проснувшись, не сомневался, что свидание состоится) посмотрел по «11» каналу гороскоп. Было 5 звёзд, сказали, что день хорошо подходит для творческих дел. (Фотографировать не планировал, а писать не мог). Потом принял душ, кое-как съел половинку бутерброда. После завтрака возникло стойкое ощущение, что Оля откажется.
10:55. На душе тревожно, подташнивает и что-то дёргается под желудком, сейчас помогла бы порция коньяка или водки граммов в сто, но пока с Олей не всё выяснено, пить не буду.
11:17. Уверен, что с Олей ничего не получится. На улице солнечно, но холодно всего 7 градусов, сильный ветер. Дома около 20, но всё равно замёрз. Долил кипятку в утренний чай, чтобы немного согреться и пью маленькими глотками.
11:30. Внутри всё трясётся. Выпил 2 чайных ложки корвалола. Должно полегчать.  Если с Олей не получится (уверен, что не получится), больше пробовать не буду. Если даже ОНА не согласится – значит, я на самом деле урод и нечего пытаться что-то изменить.
11:35. Начал читать «Ловца снов» в электронном виде (пока ещё могу читать). Прочёл несколько страниц и в 11:58 отправил смс: «Добрый день, ОЛЯ!». Сейчас 12.03, никакого ответа. Должно быть, ещё занимаются её ногтями, и она не может ответить. Или сделала как Лида.
13:30. Отправил смс: «ОЛЯ, где ты?». Через пару минут она прислала: «Я ещё не приехала». Написал: «Я почти умер ;)» (смайлик поставил только для вида). Она: «Ой да ладно :)». Неужели она не воспринимает меня всерьёз? Написал: «Я серьёзно. Ты не представляешь, какие чувства я испытываю к тебе». Минут через пять она прислала: «Ко мне не надо испытывать какие-либо чувства, я очень плохой человек и могу сделать очень больно». Такого не ожидал от неё. Она уже сделала больно.
Выпил ещё две ложки корвалола. Неужели я ей совсем не нравлюсь? Теперь без спиртного не обойтись, главное не напиться. Ещё теплится надежда. Около трёх пришла Катя, вслед за ней отец (как ни странно, ещё трезвый). Я открыл бутылку «Российского» и налил грамм сто. Сейчас 15:20 пишу эти строки, делая спасительные глотки. Уже спокоен, коньяк чуточку дал о себе знать. Всё хорошо.
15:25. Отправил смс: «ОЛЯ ОЛЯ ОЛЯ!!! :)». Больше мне нечего было написать, а смайлик поставил с трудом. Если бы не спасительная порция (которую только что допил и собираюсь выпить столько же)  не знаю, чтобы делал. Сам виноват. Зря всё затеял.
15:35. Позвонил ей и спросил, что она надумала. Она сказала, что ещё не пришла. Я всё понял, но на всякий случай спросил, выбрала ли она, куда мы пойдём и пойдём ли вообще? Она сказала: «Нет, сегодня я буду дома».
Взял «Охоту на овец», бутылку и пошёл в лес. Я владел собой, но было такое чувство, как будто подкрадывается что-то страшное и неизбежное. Самое скверное произойдёт позже, в этом был уверен. Вернулся около шести. По запаху подумал, что отец опять не добежал. Но потом услышал хрип и стон, доносившийся из кухни. Отец валялся на полу. Не знаю, сколько он пролежал (дома никого не было). Наверное, он собирался пообедать (рядом валялась эмалированная миска, суп разбрызган по всей кухне), когда случился припадок. Кое-как поднял его. Он пришёл в себя. Потом проводил его до ванны и убрал за ним. Нельзя ему столько пить при его болезни, а вчера он так напился, что стоять не мог, под утро его выворачивало. Отмывшись, он освободил ванную. Я помылся и решил полежать. Потом у меня что-то вроде нервного срыва случилось. Отошёл только к приходу мамы».

 
Глава 19

Всю  весну Саша просыпался под утро, услышав тяжёлые шаги отца вставшего в туалет. Когда его отец чувствовал себя лучше, он надевал тапочки. Они протяжно шаркали по полу, заполняя ночную тишину тревогой. Саша с беспокойством ждал его возвращения. Внезапно, но и ожидаемо, раздавался звук падающего тела. Саша выскакивал из постели и бежал посмотреть. Тут же подбегала Нина. Отец Саши лежал на полу, беспомощно глядя на них выпученными глазами. Бывало и так, что силы медленно покидали его: всё начиналось с мелкой дрожи, особенно заметной на руках. Но уже через минуту, дрожь переходила в крупную. Руки тряслись так, что он не мог удержать и пустой чашки. Она поглощала его, передаваясь на массивные плечи, а затем распространяясь по всему телу. Колени подгибались, тряслись, как у ребёнка, забравшегося на неустойчивую табуретку. Хватаясь за мебель или опираясь на стену, Роман спешил опуститься раньше, чем ноги совсем ослабнут. Потом он ждал, пока всё закончится, собирая все силы (которых почти не осталось), чтобы добраться до постели или ванной, если он терял контроль над кишечником.
 
«30 апреля 2008 года. Отец пришёл с работы ближе к полуночи. Он был трезв, сказал, что сел утром не на тот автобус и не доехал до работы. Весь день ходил в районе аэропорта, потом поехал куда-то ещё, сам не знает зачем. Последнюю неделю он не напивался. Ноги всё чаще не держат его. И с кишечником что-то серьёзное. При мне он два раза не успевал до туалета, причём был совершенно трезвый».

Через месяц у Романа случился тяжёлый припадок. Он упал на кухне и бился в конвульсиях. Хрип вместе со слюной вырывался из посиневших губ. Глаза закатились, кровь отлила от лица. Он обмочился. Нина втиснула между челюстями деревянную ложку, как велел врач, после первого приступа и вызвала «скорую помощь». К приезду бригады, конвульсии прекратились. Она отрешённо смотрела на следы, оставленные на ложке. Роман лежал на спине. Дыхание со свистом выходило из открытого рта. В уголке виднелась кровь (вставляя ложку, она задела губу). Могучая некогда грудь тяжёло вздымалась, подобно кузнечным мехам. Она боялась, что меха остановятся. Врач «скорой» сделала укол. После инъекции, его долго рвало желчью и желудочным соком. Внутренние мышцы безостановочно сокращались, и он заходился в глубоком кашле. Выделения из глаз и носа заливали лицо. Нина стояла перед ним на коленях, вытирала полотенцем лицо (в промежутках между рвотными позывами), придерживала голову. Она хотела отвести его на кровать и переодеть, но он был ещё слаб. Она не смогла сдвинуть его с места.
Все майские и июньские выходные Саша провёл на природе, фотографируя пейзажи. Снимки выходили хорошие, но не приносили такого удовольствия, как раньше. То время навсегда ушло, вместе с частью его жизни. С лучшей частью, как-то подумал он, открыв альбом с «зенитовскими» фотографиями. С каждым месяцем, всё меньше вещей интересовали его. Радости от жизни он больше не получал, но и раскисать себе не позволял. Иногда, он представлял, что у него появляется девушка. Ему удаётся скопить немного денег, и они едут на базу отдыха. Может даже в Никоново. Совершают конные прогулки: он берёт коня под уздцы, придерживает, пока «девушка без лица» забирается в седло, а потом они рысью скачут по лесным тропам. Остаются ночевать на базе. В номере есть газовая плита, на которой она готовит ужин. Они ужинают, наслаждаясь, обществом друг друга. После ужина ложатся в постель. Он не настаивает, если ей не хочется. «Давай просто полежим вместе, - говорит она». Тогда он целует её, прижимается и они засыпают.
Он не помнит, сколько таких фантазий у него было, сколько раз он зарывался «ей» в волосы. Он хорошо различал «фантазию» от «мечты». Мечты для него больше не существовало, а фантазия была. Фантазия это то, что приходит, когда ты пожелаешь и остается до тех пор, пока нужно.
Вечера он проводил за чтением книг, закачивал фотографии на фотосайты, смотрел чужие. Как-то посетив раздел ню, он увидел фотографию, привлёкшую его изящным изгибом стройного женского тела. Он смотрел на груди с аккуратными коричневыми кружками, по краю которых выступали маленькие пупырышки; на миниатюрные соски. Ниже, почти у самого бедра девушка держала кружку с кофе, обхватив её тонкими длинными пальцами с безупречным маникюром. Его взгляд снова вернулся к грудям. Ему захотелось прижаться к ним, обхватить губами сосок и нежно пожёвывая, касаться кончиком языка. От этих мыслей он не пришёл в возбуждение. Лишь приятное тепло разлилось по всему телу. Вдруг всё оборвалось, и он увидел обыкновенную фотографию с недоступной девушкой.
В один из жарких июньских дней раскаливших воздух до сорока градусов, Саша возвращался из леса. Пробираясь между деревьями, спасавшими от солнца, но не от зноя, он услышал слова мамы обращённые к его сестре. Слова звучали ясно, отчётливо, он слышал их десятки раз, но никогда не придавал им значения. «Найди себе богатого жениха, с квартирой и машиной, - говорила она Кате, когда та была ещё подростком».
Вот она - правда жизни, подумал Саша. Теперь я знаю, почему у меня никого нет. Их наставляют ещё с детства. Почему я сразу не догадался? В некоторых странах до сих пор существуют выкупы за невесту. И на Руси так было. Так было всегда, но с наступлением нового времени об этом перестали говорить в открытую. В Советское время всё делалось по любви, с иронией подумал он. А на самом деле всё осталось по-старому. Только принцы с белых коней, пересели на чёрные «Мерседесы» и серебристые джипы. Время идёт, всё меняется, а принципы остаются. Но ведь есть же женщины, которые могут любить тебя, а не твоё имущество? Наверное, есть, но их мало и, ни Лида, ни Оля к ним не относятся. Будь я директором магазина или хотя бы менеджером, всё было бы по-другому. Ну, хватит... Забудь о них. Фотографируй природу, ходи в лес, а о них не думай. Смирись. Обходятся же монахи без женщин.
Крохотная надежда (ни в коем случае не относившаяся к мечте) встретить девушку, которая полюбит его с тем, что у него есть, тлела глубоко в душе.
В первый и последний раз, он сказал себе: случись такое как с Лидой или Олей ещё - ты не переживёшь. Не влюбляйся в первую встречную и не обнадёживай себя.

 
Глава 20

В конце июня Романа положили в больницу. В ходе обследования у него выявили опухоль в правой лобной части головного мозга. Пока не было известно злокачественное ли образование. Требовалась немедленная операция. Хирург написал список необходимых медикаментов. Операция проводилась бесплатно, но он дал знать, что хочет десять тысяч рублей. В противном случае, операцию он проведёт, но послеоперационного ухода не будет. Нина сообщила родителям мужа и благодаря им, набралась нужная сумма. Покупка медикаментов вылилась в такую же сумму. Дороже всего стоила специальная плёнка, которая накладывалась после операции. Её можно было заменить, пересадив часть кожи с ягодицы, но такая процедура могла вызвать осложнения. Нина рисковать не хотела.
- Он совсем плохой, - сказала она своему сыну. - Стоять уже не может. В другой корпус его отводила на процедуру, туда кое-как дошли, а как обратно - падать начал.
- Опять приступ?
- Не как в тот раз. Его затрясло, я  быстрее помогла ему на пол сесть, ну как он дома садился, когда ноги отказывали. Потом попросила коляску и отвезла его. Плачет. Боится операции. А так лакать говорю, не боялся? Всякую отраву пил два года! Какой здоровый выдержит? А с его-то болезнями?!
В день операции Саша работал. Он позвонил в обед своей маме, узнать, как прошла операция.
- Ещё не закончилась, - сказала она.
До вечера он звонил ещё раза три, пока мама не успокоила его. Вечером она сообщила, что опухоль, скорее всего злокачественная и всё что можно, хирург удалил. Если опухоль злокачественная, то есть вероятность появления  метастаз. Он поздно обратился к врачу. Нужно пройти ещё одно обследование, но денег почти не осталось. На работе теперь не дадут и единственная надежда на его родителей.

«3 июля 2008 года. Отца прооперировали. Несколько раз звонил маме, узнать, как прошла операция. Когда пришёл домой, она, чуть ли не с порога спросила, почему звонил и спрашивал об отце. Я удивился. И тут же она добавила: «Хотел узнать, что он уже всё… умер, да?» (От её слов мне было очень обидно). Сказал, что переживал за него (как и было на самом деле), но раз она так говорит, больше не буду спрашивать о нём. Не понимаю её отношения ко мне. Я недолюбливал отца, но смерти ему никогда не желал».

Через четыре недели Романа выписали. Злокачественность подтвердилась. На сентябрь ему назначили курс бесплатной радиотерапии.

«31 июля 2008 года. В обед мама привезла отца из больницы. Правая сторона лица сильно отекла. Под глазами вздулись тёмно-синие мешки. Он выглядел лет на шестьдесят. (Мама сказала, что первые дни после операции, из-за отёчности, он не мог открыть глаза). На правой лобной части, буквой «С» виднелся грубый шрам. Не мог спокойно смотреть на отца (слёзы на глаза наворачивались). Мы немного поговорили. Разговаривал он нормально. Он снова стал самим собой. Даже пропала вспыльчивость, которая была у него задолго до болезни. Хорошо, что ему стало лучше. Ходит он ещё неуверенно, но за всё время после операции, ни разу не падал, не терял контроль над кишечником, и у него не было припадков».

 
Глава 21

За день до дня рождения Джиллиан, Саша проснулся с непреодолимым желанием отправиться на Московскую и поснимать окрестности. Неведомая сила влекла его на Советскую площадь, к оранжерее, памятнику первому поселенцу и прилегающим местам. Погода разладилась было прохладно и ветрено. Он надел тёмно-синие джинсы, белую майку с коротким рукавом и новенькую джинсовую куртку тёмно-серого цвета. Куртку ему купила мама, пару лет назад, но он почти не надевал её, и она ещё хранила запах, каким пахнут новые вещи. Саша доехал до Лермонтовской библиотеки, придаваясь ностальгии и вспоминая, как он бродил здесь, думая о Джиллиан. Последнее время, он не позволял себе придаваться ностальгии. Такого рода воспоминания ничего кроме боли не приносили. Но сегодня был особенный день. Он знал это, но не мог объяснить откуда.
Холодный по-осеннему ветер перенёс его в октябрь девяносто седьмого. То была лучшая осень в его жизни. Он был счастлив, потому что любил и не знал того, что знает сейчас. Не было «30 марта», жизненных разочарований и больного отца. Он мог верить и мечтать, не думал о смерти и о той грязи, которая сопровождает каждого (кого-то больше, кого-то меньше) на протяжении жизни.
Саша направился к скверу. Прошёл оранжерею, кафе «Парус» и, оказавшись у скамейки, под ветвями деревьев надёжно прятавших от ветра, присел с краю. Погода не позволяла сделать хорошие фотографии, всё было серым и унылым и казалось, всё самое хорошее, что есть на земле, умерло или должно умереть именно в такой день. Но ему нравилась такая погода, потому что она напоминала осенние дни девяносто седьмого. Он каждый день виделся с Димой, ходил в школу и ждал ночи, чтобы увидеть Джиллиан. 
Он поднялся по ступеням, к памятнику Карла Маркса и оказался на Советской площади. Слева от него стояла маленькая часовня. Рядом продавали иконки и свечи. А на самой площади, стояли палатки с одеждой для школьников и канцтоварами. («Школьный базар» открывается каждый год в начале августа). Саша сфотографировал площадь с палатками, отдельно часовню, старушку, просящую милостыню. Пожилую женщину с платком на голове, в том момент, когда она всыпала несколько монет в одноразовое блюдце нищего старика без ноги.
- Ой, вон молодой человек с фотоаппаратом, - услышал он женский голос.
Повернулся и увидел двух девушек. Они улыбнулись ему. У него ёкнуло сердце. Он едва не выронил фотоаппарат и тоже улыбнулся.
- Интересные сюжеты? - спросила девушка с длинными тёмно-рыжими волнистыми волосами. На шее у неё висели короткие бусы из крупного белого жемчуга.
- Аааа... да так, иногда попадаются, - сказал он.
Девушки подошли к нему.
- Яна, - представилась девушка с тёмно-рыжими волосами, подавая руку.
- Александр. - Он пожал руку.
Другая девушка на много красивее подруги тоже подала руку.
- Вика.
- Александр. - Пожимая ей руку, он едва не потерял сознание.
Он не понимал что происходит. Годы бесплодных попыток найти девушку и тут вдруг они сами знакомятся с ним. Он вспомнил, что забыл посмотреть гороскоп.
Немного оправившись, Саша взглянул на Яну. Она была стройная, чуть ниже его. В синих джинсах и белой куртке с расстёгнутым воротом. Вика была ниже подруги, в тёмно-серых джинсах и удлинённой куртке такого же цвета.
- А ты умеешь, портреты делать? - спросила Яна.
- Можно попробовать, - сказал он, удивляясь тому, как она быстро перешла на «ты».
Он посмотрел на неё, потом на Вику. У Вики были тёмные прямые волосы, доходившие до поясницы, голубые глаза и пухлые губы. Кожа на лице чистая и гладкая, но под глазами виднелись тёмные круги.
- Не против, если я вас сфотографирую? - сказал он, боясь получить отказ.
- Нет, я как раз хотела попросить, чтобы ты меня сфоткал, - сказала Яна.
У неё были карие глаза, веснушки на переносице и тонкие губы с чётким рисунком.
- Тогда пойдёмте к скамейке, - сказал он.
Оглядевшись, Яна сделала задумчивое лицо:
- К какой именно?
- Здесь их много, - сказала Вика, поправляя волосы.
- Туда, - сказал Саша, кивнув в сторону детской площадки разбитой среди деревьев.
- Давно фотографируешь? - спросила Яна.
- Минут двадцать. - Он взглянул на неё и заметил подкрашенные ресницы и подведённые глаза.
- Да нет, вообще? - сказала Вика.
- Несколько лет, - ответил он, окинув её стремительным взглядом.
На ней не было косметики. Она напомнила ему ангела.
- А сколько тебе? - спросила Яна.
- Двадцать пять. Я уже старый.
- Угу, совсем старичок, - сказала она.
- А вам?
- По восемнадцать.
- Обеим?
- Угу. У нас даже дни рождения в один месяц. У меня - седьмого, у Вики - двенадцатого мая.
Они подошли к скамейке. Тучи рассеялись, небо посветлело, но солнце всё ещё пряталось за облаками. Деревья здесь росли молодые и редкие. Ветер гонял по дорожке сорванные листья.
- Освещение, что надо, - сказал он. – «Солнце в молоке».
- Мне куда встать? – нетерпеливо спросила Яна.
- Лучше присядь, - сказал Саша.
От волнения, руки подрагивали, но голос оставался спокойным.
- Присядь, - улыбнувшись, повторила Яна, глядя на Вику. - Не стесняйтесь девушка, присаживайтесь здесь.
Он смотрел на неё, поднеся камеру к лицу.
- Так или так? - сказала Яна, принимая разные позы. - Обожаю фотографироваться!
Вот это да, подумал Саша. Не сон ли это? Может, я задремал где-то на лавке или сплю дома и не приезжал сюда? Или уже вернулся и уснул в кресле?
На всякий случай он посмотрел на свои руки.
Безотказный приём. Если спишь, обязательно проснёшься, подумал он. По крайней мере, раньше так было.
Он сделал вид, что работает с настройками фотоаппарата, а сам тем временем изучал руки. Он не проснулся, потому что не спал.
- Немного расслабься, - попросил он Яну. (По сравнению с ним она не была напряжена) - Да, вот так вот. Ага.
Он сделал несколько кадров. Ветер играл с её волосами, помогая делать выразительные снимки.
- Мне надо немного пристреляться, - сказал он. - Поэтому можешь пока расслабиться. Я должен понять, как лучше тебя фотографировать.
- Да я и не напрягаюсь, - сказала она.
Это уж точно, подумал он, но всё же уловил, как меняется её лицо, когда она позирует.
Какое-то время Саша смотрел на неё через видоискатель фотоаппарата. И когда она смотрела в объектив, сердце его вздрагивало, но он не отводил взгляд. Камера служила неким экраном и давала свободу, точно так же как тёмные очки, в которых он мог пристально смотреть на девушек, без опасения, что они поймают его взгляд. Приноровившись, он приступил к съёмке. Яна проявляла интерес, и как только он просматривал отснятые изображения, подходила к нему.
- Теперь ты! - сказала она Вике. - Я на перекур.
- Следующий, - улыбнувшись, сказал Саша. Ему нравилось их фотографировать.
Яна закурила сигарету, стоя в нескольких метрах от скамейки, которую теперь заняла Вика.
 Она просто ангел, думал он, глядя на девушку с голубыми глазами. Сущее божество. Какая она хорошенькая. Ей не дашь больше семнадцати.
Он не мог оторвать от неё взгляд.
Фотографии с Викой получаются не в пример лучше, подумал он, после короткой фотосессии. Ей и позировать не нужно. С какого ракурса её не снимай, она всегда хорошо выходит.
Его беспокоили тёмные круги под глазами, и он думал, удастся ли их убрать в Photoshop.
- Я тоже хочу, - сказала Вика, глядя, как Яна делает затяжку.
- Ещё немного, - сказал Саша и, сделав несколько кадров, объявил перекур.
- У тебя жвачка осталась? - спросила Яна Вику.
- Не-а.
Саша протянул ей «Орбит оригинал».
- Оо, спасибо. - Она взяла пачку.
Просматривая на дисплее изображения, он украдкой поглядывал на Вику. Ему не верилось, что такое очаровательное создание курит. Через минуту он в этом убедился. Вика привычным движением извлекла из пачки сигарету и, крутанув два раза колёсико прозрачной одноразовой зажигалки оранжевого цвета, прикурила.
Они перешли на другую скамью, и он фотографировал Яну. Вика докурила, взяла подушечку «Орбита» и вернула ему пачку. Минут через десять его фантазия иссякла. Пока он размышлял, как сфотографировать их ещё, подруги взялись за руки и запрыгали. Потом обнялись, и Яна попросила сфотографировать их вместе.
- У нас скоро свадьба, - хихикая, объявила она. - У нас даже родители говорят: «Вы чё лесбиянки что ли?»
- Тогда вам надо в Штаты, - сказал он. - У нас ещё однополые браки не разрешили.
- Там тоже, - сказала Яна.
- Смотря где, - сказала Вика.
- В каких-то можно, - сказал Саша, вспомнив передачу про пожилых геев, заключивших брак в США.
- А мы не лесбиянки, - сказала Вика.
Они обнялись и засмеялись, словно маленькие девочки.
Саша увидел, как у Вики, что-то блеснуло на языке.
- Очень рад, - сказал он. - Давайте попробуем сфотографироваться на белом фоне
- Где мы найдём белый фон? - спросила Яна.
- Где-нибудь. У бывшего кинотеатра «Родина», например.
- Ну что ж, пойдём.
Место там оказалось неудачным. Он хотел сфотографировать Яну, прислонившуюся к колонне здания, но она пачкала. В нескольких метрах стояло небольшое кафе. Северная стена, была выложена декоративной плиткой серого цвета. Саша решил использовать её в качестве фона. Пока он подбирал нужную экспозицию, подруги разговаривали, не обращая на него внимания.
- А сегодня мне беременность уже не снилась, - сказала Яна.
- Рада за тебя, - сказала Вика. – Смотри, вон мальчик прошёл сексуально-неудовлетворённый.
- Ты-то откуда знаешь? - сказала Яна.
- По нему видно, - засмеялась Вика.
Саша взглянул на неё и увидел «штангу» в языке.
Я тоже неудовлетворённый, подумал он. Интересно, по мне видно? Надеюсь, что нет. Он представил, какого ему было бы, узнай они, что у него никогда не было девушки. Он прогнал мысль, пока они не вогнали его в краску.
Были ли у девушек близкие отношения с кем-нибудь, подумал он, выставляя нужную экспозицию? (Саша не доверял автомату и «зелёной» зоне). Ведь им всего по восемнадцать.
Девушки продолжали разговор между собой, потом перешли на шушуканье и из доносившихся обрывков фраз, он понял, что секс для них не чужд, причём уже давно. Подмышками и по спине покатился холодный пот. На лбу выступила испарина. Он представил, как Яна занимается с кем-то сексом и ощутил слабость. Когда он подумал о Вике - почувствовал боль, подумал, кто же этот счастливчик и в следующую секунду заставил себя не думать об этом (на миг он увидел Джиллиан в жёсткой порносцене).
Саша сфотографировал Яну на фоне стены потом Вику. Яна велела ей снять водолазку с курткой и сфотографироваться в одной кофточке. Девушки зашли за кафе, Яна помогла подруге переодеться. Саша держал верхнюю одежду и сумки девушек.
Какая она стройная, подумал он, когда Вика появилась перед ним в кофточке и плотно облегающих джинсах.
Он попросил девушку встать у стены, положив на неё руку. Вика поправила волосы, спутанные ветром, встала, как он просил, и взглянула на него. Тонкая золотая цепочка на груди хорошо смотрелась между спадающими волосами. Он сделал с дюжину фотографий, потом попросил сменить позу и сделал ещё столько же.
Девушки замёрзли, носы у них стали розовыми, как на морозе. Особенно заметно было у Вики с её молочной кожей. Напротив «Родины», стоял бар «Грот» с недурной репутацией. Он предложил зайти. Девушки не захотели туда. Они раздумывали куда пойти. Яна выплюнула жвачку на тротуар.
- Ну зачем мусорить? - сказала Вика. - Урна же под носом.
Она выплюнула жвачку на ладонь и выкинула в урну.
- Пойдёмте в «Orange», - предложил Саша.
Они направились вниз по Московской. Стоило им пройти несколько метров, как девушки оказались впереди и, забыв про него, разговаривали только между собой. Он шёл на пару шагов позади и из-за ветра не слышал, о чём они говорят.
- Не, но в тот раз я здорово потусила, - сказала Яна. - Сначала в «Пассаж» пошли, потом в «Оракул». В три ночи допёрлись до «Станции». У меня два дня отходняк был.
- Ты с Юркой, что ль была? – спросила Вика
- Да, и с Саваджем, но с нами ещё кое-кто был, ты знаешь... – Она обернулась, убедиться, что Саша не слышит их.
Вика нервно провела рукой по волосам:
- Мне в «Квадрате» понравилось, когда Лёшкину днюху отмечали.
- Да это хрень! Видела бы как мы тусили в прошлый раз. Вапще клёво было!
 Приближаясь к «Orange» Саша, нагнал их.
- Пойдём лучше в «Трио», - сказала Вика.
- Если хотите, - сказал он. (Он не был ни в одном из ресторанов)
В «Трио пицце» было тепло и уютно. Из дюжины деревянных столиков, было занято не больше трёх.
- Заказывайте, - сказал Саша, доставая старый кошелёк. Он посмотрел на витрину-холодильник, но кроме мороженого там ничего не было. Слева от прилавка, он увидел проход с надписью сверху «ГРИЛЬ-БАР».
Девушки тоже достали кошельки.
- Вы чего кошельки достали?
Яна взглянула на него:
- Каждый заплатит за себя
- Вот ещё, - сказал Саша. - Придумаешь тоже?
Пока он говорил с ней, Вика заплатила за свой чай. Она заказала зелёный. Официантка за прилавком, налила кипяток в стакан, положила пакетик чая и палочку на поднос.
- Ты что будешь? – спросил он.
- Зелёный чай.
- Зелёный чай и кофе, - сказал Саша.
- Кофе в другом зале, - сказала официантка.
Вот чёрт, подумал он. Хорошо облажался.
- Тогда чай, чёрный.
- Тридцать рублей.
Он аккуратно открыл кошелёк, чтобы девушки не увидели календарь, положил на стойку пятьдесят рублей и взял сдачу. Официантка налила два стакана кипятка, положила два пакетика чая и две палочки на тот же поднос.
Вика отнесла поднос за ближайший столик. Саша сел лицом к прилавку, Яна напротив него, а Вика – справа. Она надорвала упаковку и, достав пакетик с чаем, опустила в стакан, перекинув через край ниточку с этикеткой. Глядя на неё, он проделал тоже самое. Он удивился, что чай не подают готовым, как в столовых или киосках, где можно перекусить на быструю руку.
- Здесь хоть чай зелёный есть, - сказала Яна, надрывая упаковку. - В Арбеково как не придёшь, у них никогда не бывает.
- В Комарово? - спросил Саша.
Он помешал палочкой чай и поднял стакан. Руки немного дрожали. Он силился, чтобы унять дрожь и не облиться.
- Угу.
- Ты тоже оттуда?
- У меня там брат двоюродный  живёт и я на права училась. А что?
- Так просто.
Чай был слишком горячим и, опустив стакан, он смотрел по сторонам. За столиком у окна пожилой мужчина ел мороженое. Слева от них молодая женщина с двумя детьми тоже ели мороженое.
- Только русский человек может в такую погоду есть мороженое, - сказала Вика, проследив за его взглядом.
Он улыбнулся.
- На улице холодина, - сказала Яна.
- С утра двенадцать градусов было, - сказал он.
- Да и щас не больше, - сказала она, доставая мобильник. - Продиктуй свой телефончик.
Саша дал ей свой номер, изумляясь, как форсировано развиваются события.
Девушки допили чай и, согревшись, сидели за столиком.
- Не хочу отсюда уходить, - сказала Вика.
- Может, ещё что-нибудь будете? - спросил он.
- Нет-нет, - сказала Вика.
- А ты?
- Нет. - Яна помотала головой. - Ну что? Пойдемте наверно?
- Может ещё пофотографируемся? - спросил он. - Или вы торопитесь?
- Да нет, - сказала Яна.
- Пойдёмте на аллею Славы, - сказал он.
- Пойдём, - сказала Яна.
- Где это? - спросила Вика.
- Ты чё, Вик? - сказала Яна. - Около «Ростка».
- Ааа… ну да.
У Саши в стакане оставалось немного чая. Он не хотел допивать. Яна вложила стакан подруги в свой, а свой в его и надавила. Чай пролился на поднос, едва не обрызгав их.
- Здорово, - улыбнулся Саша.
- Ммм да, - сказала Яна. - Как всегда…
На аллее Славы он сделал несколько фотографий. И пока девушки курили, просматривал изображения на дисллее.
- Саш,  а ты батон ешь? - спросила Яна.
- Батон?
- Угу.
- Бывает, - сказал он и подумал: почему это я не должен есть батон?
- Тогда скажи нам, чем «Нарезной» в пакете, отличается от «Нарезного» без пакета?
- Не знаю. Думаю ни чем.
- Я же тебе говорила! - сказала Яна Вике.
Он обдумывал, в каком ракурсе их лучше сфотографировать. Вика включила песню на телефоне: «Я заметила однажды, что зимой кусты сирени, расцвели как будто в мае, ты мне веришь или нет? Веришь мне или нет? - пропела Королёва. - Я тебе, конечно, верю, разве могут быть сомненья? Я ведь сам всё это видел, это наш с тобой секрет. Наш с тобой секрет - пропел Тарзан».
- Нет, ну это точно песня наркомана, - смеясь, произнесла Вика. - Я тебе, конечно, верю... - пропела она, убавив громкость на телефоне. - Разве могут быть сомненья... - пропели девушки вместе.
Яна захохотала.
«А недавно я видала, как луна в сосновых ветках заблудилась и заснула, ты мне веришь или нет? - пропела Королёва».
Девушки засмеялись в один голос.
- Ты всегда такой серьёзный? - спросила Яна. - Не улыбаешься совсем.
- Сегодня я улыбался, больше чем за последний год, - улыбнувшись, сказал он и тут же понял, что ляпнул лишнее.
«... я и сам всё это видел, из окошка в прошлый вечер, это наш с тобой секрет... - пропел Тарзан».
- Интересно, они курили или что-то другое? - улыбнулась Вика. - По трезвому, такое в голову не придёт.
- Скорее наглотались, - сказала Яна.
Они снова засмеялись.
Саша заметил их нездоровый интерес к песне и заподозрил то, в чём убедится через несколько дней.
- Попробуй сесть по-другому, - сказал он Яне, когда она докурила.
- Я могу так, могу вот так. - Она принимала разные позы. - Я что угодно могу с лавочкой сделать, - засмеявшись, сказала она.
Не сомневаюсь, подумал он и улыбнулся.
Яна уселась как на мотоцикле и откинулась назад. Саша сделал несколько фотографий. Потом она прогнулась вперёд, подпёрла кулаками подбородок и облокотилась на скамейку.
- А ты где работаешь? – спросила она.
- Здесь, недалеко.
- Кем?
Он на секунду помедлил с ответом:
- Менеджером, - соврал он.
Начав снимать Вику, он полностью поглотился процессом. Ветер дул с запада. Они перешли на другую скамью. Вика подставила лицо ветру и наклонила голову. Он включил режим серийной съёмки. Фотоаппарат защёлкал затвором. Вика заулыбалась.
Саша опустился на скамейку посмотреть результаты. Девушки обступили его.
- Красавица! – сказала Яна. – Супермодель!
- Нравится? – спросил он Вику.
- Угу.
Яна смотрела в сторону.
Он выбрал её снимки и, увеличив, сказал:
- А тебе, Ян?
- Нормально. Вика классно вышла! – И чуть позже, как будто с сожалением:
- Она всегда хорошо выходит. Не то, что я.
Он обратил внимание на ряд светлых домов на другой стороне улицы:
- Пойдёмте всё-таки сфотографируемся на светлом фоне.
- Если бы не свадьба можно было сфотографироваться у камня, - сказала Вика, указав в сторону таганаита.
(Свадебная церемония, проходившая у «Ростка» с появлением таганаита («КАМЕНЬ СОЛНЦА И ЛЮБВИ, ПУСТЬ ПРИНЕСЁТ ДОБРО И СЧАСТЬЕ» - гласила надпись) сместилась к аллее).
- Да ну. Слишком избито и обыденно, - сказал он. – Получится фотография вроде: «Я у камня» или «Я и камень».
 - Точно, - сказала Яна.
Девушка неплохо разбиралась в фотографии и обладала правильным видением.
У дороги они остановились, пропуская машины.
- «Королла!» - сказала Яна, дёрнув Вику за рукав.
- Фу, мне такая не нравится. У неё зад такой, - она провела рукой в воздухе, очерчивая заднюю часть машины.
Саша посмотрел на проезжающий «хэтчбек».
Они перешли дорогу и очутились у дома № 5 на улице Славы. Стены старого здания, выкрашенные несколько лет назад в бледно-салатный цвет, хорошо подходили в качестве фона. Он сказал Яне как лучше встать и начал фотографировать. Когда подошла очередь Вики, Яна зашла за торец дома, рядом с входом в подростковый клуб «Юный кибернетик» (клуб не работал) и закурила сигарету.
Минуту спустя, Вика хватилась её:
- А Яну у нас украли?
- Угу, - пробурчал Саша, поглощённый фотосессией.
Яна выглянула из-за угла и помахала им.
- Нашлась, - улыбнулась Вика.
Совсем как дети, подумал он. А Вика просто прелесть. Ни разу не видел такой очаровательной девушки. Боже, что же со мной? Нельзя допустить, чтобы я влюбился в неё. Она слишком молода для меня и... Семь лет, конечно, не большая разница были бы деньги…
Но было уже поздно. Механизм включился и процесс пошёл. Позже он разговорился с Яной. Она попросила его записать на диск Photoshop. Он с радостью согласился.
- Тогда встретитесь, и передашь диск Вике, - сказала она. - На днях я на юг уезжаю. Вик, оставь свой телефон.
- Записывай, - сказала Вика, доставая мобильник
- Я и так запомню, - сказал он.
- У меня длинный номер.
Стесняясь старого аппарата (у него был «Сименс А52», купленный четыре года назад), он извлёк его из кармана и занёс её номер в справочник.
- Фотографии тоже на этот диск запиши, - сказала Яна. - Если уместятся.
- У вас DVD-Rom есть?
- Есть.
- Тогда запишу на DVD-диск. На него всё уместится.
- Сколько время? - спросила Яна.
- Без четверти три, - сказал он.
- Да, - кивнула Вика, взглянув на сотовый телефон.
- Не против, если сделаем общую фотографию? - сказал Саша.
- Да нет, - сказала Яна.
Они повернулись к дому спиной, Яна с Викой встали слева от него.
- Кучкуемся, кучкуемся, а то не уместимся, - улыбнувшись, сказала Вика.
Саша направил камеру объективом к себе и, держа на вытянутой руке, полунажал спусковую кнопку. Автофокус зафиксировался, он переместил объектив на Яну (она стояла посередине), отслеживая картинку по дисплею, и дожал кнопку. Затем посмотрел полученное изображение. Включил встроенную вспышку, принудительно уменьшив импульс, и сделал ещё несколько кадров.
- Пойдёт?  - спросил он, показывая им снимки.
- Нормально, - сказала Яна.
Девушки на фотографиях улыбались, Саша вышел серьёзный даже немного грустный.
- Тебе куда? - спросила Яна.
- В Арбеково, - сказал он. - А вы где живёте?
- В Заводском районе, - сказала она.
- Обе?
- Да, в трёх домах друг от друга.
Саша кивнул.
- Мы сейчас в «Пассаж».
- Ну пойдёмте. Мне по пути, - сказал он.
- Разве тебе не ближе, на «Площадь Ленина»?
- Почти одинаково. Зато с вами пройдусь.
- А, ну ладно, - улыбнулась Яна.
Они дошли до светофора у остановки «Куприна» и попрощались. Саша пожал им руки, но ничего не почувствовал.

 
Глава 22

Слишком раскованная, подумал он о Яне, стоя на остановке. Ведёт себя так, как будто мы знакомы не первый день. А привычка сжимать и без того тонкие губы, совсем ей не идёт. Он вспомнил её с сигаретой в руке, как она стряхивает пепел, выдыхает струйку дыма и поджимает губы, слегка прищуриваясь. Больно уж она прожжённая. Другое дело Вика. Он заметил, что она беспрекословно подчиняется подруге и это его изумило. Ему показалось, что она попала не в ту компанию и возможно пройдёт не так много времени и Вика превратится в такую же особу.
Саша всё ещё не верил в произошедшее. Чем больше до него доходило, тем сильнее проявлялась эйфория. Домой он шёл с гордо поднятой головой и мыслью, что у него появилась девушка. Он помнил про зарок, но происходящее было сильнее его. Он уже гулял с Викой в парке, держа её за руку, а потом они находили скамейку и, усадив её на колени, он нежно целовал её в губы.
Это не было безопасной фантазией, потому что у неё было лицо, и она была также реальна, как его жизнь.
На этот раз всё получится, подумал он. Ведь они первые подошли ко мне, а Яна сама попросила мой телефон.
Дома он выпил рюмку коньяка, чтобы снять волнение, в которое перешла эйфория. Выпитый на пустой желудок напиток сразу подействовал. Волнение спало, но он не мог не думать о ней и спокойно отбирать удачные снимки девушек. Он выпил ещё рюмку и только тогда успокоился. Потом налил третью и, потягивая маленькими глотками, выбирал хорошие фотографии. Отобрав с полсотни, из них он выбрал половину и обработал в Photoshop. Работая со слоями и используя инструмент «Штамп копий» убрал тени под глазами Вики, замазал изъянчик (похожий на небольшой герпес) в уголке губы Яны. Он и не думал выпить больше обычного, но за работой выпил ещё пару рюмок. Потом он лёг спать и, проснувшись трезвый, ощутил пустоту, как будто вместе с алкогольными парами вышло что-то ещё. Саша просмотрел отобранные фотографии. С технической стороны снимки Яны получились лучше. Фотографии Вики были немного пересвечены (он включал вспышку, чтобы подсветить тени под глазами). На носу и скулах виднелись светлые пятна. До этого он не замечал их, а теперь, разглядывая трезвыми глазами и остывшим сердцем, увидел все недостатки. Он знал причину. Фотографируя Яну, он относился к ней как к любой другой девушке, с которыми сталкивался по работе. Фотографируя же Вику, очарованный её почти ещё детской красотой, он волновался и не видел самой фотографии. Из оставшихся изображений, он отобрал десять, стараясь убрать недостатки  в графическом редакторе.
Саша пообедал варёным картофелем со свежими помидорами и снова сел за компьютер. Спустя полчаса он получил от Яны смс с номером её интернет-пейджера. Включил свой и занёс её номер. Яны в сети не было. Он просмотрел фотографии девушек, думая, какие они разные - внешне и по характеру. Он хотел позвонить Вике, но не знал, что сказать, да и будет ли она с ним разговаривать? Ведь инициатором знакомства была Яна.
Он заварил чай и включил кассету с записью «Секретных материалов». Выбрал эпизод «Место, где живут духи» и, зашторив окно сел в кресло. Погруженный в полумрак, Саша вспоминал те годы, когда трепыхал каждой клеточкой тела, видя Джиллиан по телевизору. Сейчас были только воспоминания. Он ничего не почувствовал к ней. Он вспомнил, как переживал за Скалли, когда на неё напали кошки. Сейчас ему это показалось смешным, но он не засмеялся. Сосущая пустота в груди и животе не позволяла смеяться.
Досмотрев эпизод, он заглянул в ICQ и увидел Яну.

Саша: «Привет! Как доехали?»
Яна: «привет! ты кто?»
Саша: «Александр, разве не помнишь?»
Яна: «нет, а должна?»
Саша: «Я фотографировал вас сегодня».
Яна: «ааааа. привет!»
(Он улыбнулся)

Яна попросила выслать несколько своих фотографий и написала адрес электронной почты. По интернет-пейджеру файлы до неё почему-то не доходят, пояснила она. Саша с удовольствием отправил ей обработанные снимки. Потом она написала, что идёт с Викой выгуливать её собаку и отключилась.
Он просмотрел ещё раз фотографии девушек, всё ещё не веря, что они сами захотели, чтобы он их фотографировал. Было почти одиннадцать, Яна не появлялась, а ему хотелось с кем-нибудь пообщаться. Мысли закрутились вокруг недопитого коньяка, но он сдержался. В половину двенадцатого, она написала ему, а позже прислала несколько фотографий подруг, которые сделала сама. Снимки имели правильную композицию, а некоторые, (как ему показалось) были лучше, чем у него. Он узнал, что у неё нет своей камеры и фотографии сделаны цифровой «мыльницей» Вики.

Саша: «Что случилось с твоей камерой?»
Яна: «у меня её и не было».
Саша: «Где же так хорошо научилась фотографировать?»

Он вспомнил себя в её возрасте. Фотографии, которые он делал, нельзя было назвать хорошими.

Яна: «прям хорошо не смеши. просто я люблю фоткать».
Саша: «А что себе камеру не купишь? Обзаводись камерой и будем вместе фотографировать».
Яна: «ага... уже побежала».
Саша: «Что так?»
Яна: «где ж я денюшку возьму на норм камеру?»

(Сам того не планируя, он начал разведку)

Саша: «Да брось, тысяч за 5-6 на первое время хватит».
Яна: «и что это за какашка такая???»

(Он не удивился её лексикону)

Саша: «Ну, например Canon A590 IS».
Яна: «нууу... хочу норм камеру».
Саша: «Попроси молодого человека подарить на день рождения».
Яна: «это что ж за молодой человек должен быть?? олигарх?? и день рождения у меня в мае».

Угу, смекнул он. Значит ты не из богатых, тем лучше. Значит и запросы будут умеренные.
Он радовался, что она близка к его материальному кругу. Но тут же задумался, что представляет для неё «нормальная» камера. Может, она имеет ввиду цифровой Hasselblad или Rolleiflex с цифровым адаптером по цене больше двадцати тысяч долларов? Хотя, нет. Вряд ли она знает об их существовании. Таких фотоаппаратов, пожалуй, во всём городе не найдётся.

Яна: «просьбочка небольшая. когда на диск записывать будешь, все туда фоты запиши, даже которые не удались».
Саша: «Окей. Когда уезжаешь?»
Яна: «во вторник в 3 ночи. с понедельника на вторник».
Саша: «Тогда ещё спишемся».
Яна: «ты всегда так пишешь?»
Саша: «Как?»
Яна: «по всем правилам русского языка ))».
Саша: «Да. Привычка. Не люблю коверкать слова».
Яна: «:-))».
Саша: «Фото получила?»
Яна: «угу мну нра фото 3267».
Саша: «Мне тоже это фото понравилось, другие после обработки будут не хуже».
Яна: «там еще хорошие есть или те которые прислал и всё???»
Саша: «Ещё есть».
Яна: «клёва, спс»
Саша: «Вам, спасибо!»
Яна: «за что???»
Саша: «За то, что согласились сфотографироваться».
Яна: «насмешил. обожаю фоткать и фотаться)))».
Саша: «Надо будет повторить».
Яна: «добро))».

(Перед ним нарисовалась картина следующей встречи)

Яна: «Ну лан я спать пошла...»
Саша: «Спокойной ночи».
Яна: «сладких :-)».

Он растаял от последнего слова. Такого ему никто не желал, кроме мамы, но это было давно и он уже начал забывать. Саша прочитал слово по слогам. Приятная волна прокатилась по всему телу. Он обмяк в сладостной истоме, представляя перед собой Яну.
Она тоже ничего, подумал он несколько минут спустя. Стройная, симпатичная хорошенькой её не назовёшь, но и я не в том положении, чтобы выбирать. Хорошо если бы у меня с ней что-нибудь получилось. Лучше, конечно, с Викой, но и с Яной тоже хорошо. Мне нужна девушка. Я больше не могу быть один.
Возбуждённый после переписки, он не мог уснуть. Саша лежал на диване и думал о Яне. Потом представил, что она лежит рядом с ним, обнял свёрнутое одеяло и уснул.

«9 августа 2008 года. Встал в 7:30. Под утро просыпался с ощущением ноющей ломоты внутри себя. Что-то похожее было зимой. В голове всё перепуталось: и прошлое и настоящее. Этот год первый, когда на день рождения Джилли,  решил не покупать розу. В прошлом - да, в этом - нет. Не будет этого и на следующий год. Я так решил. Конечно, могу купить, но это ничего не изменит. Вспоминая прошедшие дни рождения, когда покупал розу, ставил в воду, а потом засушивал, мне становится тоскливо. Пересчитал розы в вазочке. Всего девять. Сухие цветы и сухие воспоминания. Это всё, о чём они напоминают. А ещё, глядя на них, думаю, что вместе с последним их соком, ушло что-то и из меня. И теперь я такой же сухой и безжизненный, как эти розы.
Не смог позавтракать. Поехал в центр, прихватив белого вермута, перелитого в бутылку из под «7up». Ещё в автобусе немного выпил. Стало чуть лучше. Вышел у Центрального рынка, прошёлся по тем местам, где раньше покупал розу в день её рождения и дворами вышел к аллее Славы. Стало не по себе. Вчера я был здесь. И был не один. Почти все лавки были свободны. Сел на скамейку и потягивая вермут, чувствовал, как становится легче. Хотелось увидеть моих Фотобогинь. В этот день должен думать о Джилли, а вместо этого думаю о других. О ком бы ни думал, одинаково тяжёло. В «Букве» купил «За рекой, в тени деревьев». Сел на скамейку на Московской и допивая вермут, читал. Вино и книга успокаивали. Старался забыться и не думать о том, что причиняет боль.

Вечером они снова переписывались. Яна попросила прислать ещё несколько фотографий. Саша уменьшил размер и отправил по электронной почте.  Ей не нравились веснушки, и она спросила, можно ли их убрать. «Можно, но долго и сложно, - написал Саша. - Губу подправил, а веснушки трогать нельзя. Они очень милые и идут тебе». Ему нравились её лёгкие почти незаметные веснушки на светлой коже. Они напоминали ему о Джиллиан.
Переписка продолжалась ещё два вечера. Он выслал ей несколько пейзажей, пояснив, где и когда их снял. В ночь с понедельника на вторник Яна уехала в Сочи.
На следующий день, он позвонил Вике.
- Привет, Вика! Это Александр, узнала?
- Да, конечно. Привет! - сказала девушка.
- Я записал фотографии и Photoshop с самоучителем. Надо бы встретиться, чтобы отдать диск.
- Когда ты сможешь? Ты же наверно работаешь?
- Завтра в любое время.
- Хорошо, давай часиков в двенадцать, но перед этим созвонимся.
- Фотографироваться будем? - произнёс он неуверенным голосом.
- Яна то уехала, - сказала она и взяла небольшую паузу.
- Знаю, - сказал Саша. - Можно и без Яны, а потом с ней.
- Давай, завтра решим, я ещё не знаю.
- Тогда до завтра, - сказал он. - Пока!
- До завтра!
Без Яны она и шагу ступить боится, подумал он. И видно, я её совсем не интересую.
Оставшуюся часть дня он пробыл в дурном настроении.
Глава 23

На следующий день, Саша встал без четверти восемь, посмотрел по телевизору гороскоп, который светился пятью звёздами, обещал приятные и неожиданные покупки и снова лёг.
- Какие покупки? - пробормотал он, натягивая одеяло.
В полдень позвонила Вика и разбудила его.
- Привет! Давай сегодня в два.
- Привет! - сказал он, с опаской поглядывая на часы. - Давай. Фотографироваться будем?
- Наверно нет. Мне сегодня на день рождения. - Он не поверил ей, но настаивать не стал.
 - Где тебе удобнее встретиться?
- Давай у фонтана.
- Хорошо. В два часа у фонтана, - уточнил он. - Ну, всё... до встречи.
Саша поставил чайник, принял душ и наспех позавтракав, не питая иллюзий к сегодняшней встрече, ровно в час вышел из дома. Доехав на «54-м» автобусе до «ТТС», он направился к фонтану. Было без четверти два. Погода стояла жаркая и безветренная. На нём была та же одежда, что и в первую встречу, только без куртки. Зазвонил мобильник, он достал телефон. Звонила Вика. Глядя на дисплей, Саша успел подумать, что она хочет отменить встречу.
- Алло?
- Ты где?
- Подхожу к фонтану, - сказал он, выискивая ориентир. – Э-ээ рядом с магазином «Ренессанс». Знаешь где это?
- Нет. Короче, я стою рядом с батутом, со стороны пиццерии.
- Хорошо, сейчас подойду.
Пройдя несколько метров, он перешёл на другую сторону и за остановкой в паре метрах от батута увидел Вику. Она курила, стоя в тени деревьев. Саша едва не прошёл мимо. Так сильно она была не похожа на себя с последней встречи. На ней были голубые джинсы, розовая футболка и открытые сандалии на тонкой подошве с высоким каблуком. На плече висела бежевая сумка. Волосы, собранные в хвост делали её строже и взрослей. Они поздоровались за руки. Саша передал ей диск.
- Торопишься? - спросил он, глядя на неё.
Тёмные круги под глазами исчезли.
- Да нет. Мне сегодня на день рождения к тётке. Могу заявиться, могу не заявиться.
- В каком районе она живёт?
- Около «Современника».
- Ну, пойдём потихоньку в ту сторону. Или зайдём куда-нибудь?
- Не знаю, - сказала Вика. – Не знаю, мне домой ехать, а потом на день рождения или сразу пойти?
Они прошли несколько шагов, девушка остановилась, посмотрела под ноги.
Саша тоже взглянул на асфальт. Перед ними была неглубокая лужа, метра два шириной, вытекающая со стороны фонтана.
- Эээ-мм, - она посмотрел по сторонам.
Можно было обойти по дороге, по которой без остановки ездили машины или сделать крюк и пройти через фонтанную площадь.
- Давай перенесу, - предложил он без капли надежды.
Вика сняла с плеча сумочку. Саша взял её на руки и, пройдя по луже, перенёс на сухой асфальт.
- Просто у меня босоножки такие, если бы я прошла по воде..., - начала она, но так и не договорила.
Саша как сомнамбула шёл рядом с ней. Он не мог поверить, что она позволила взять себя на руки.
Я держал её на руках, подумал он, прикасался к ней. Боже мой! Не считая Светы, я никого не брал на руки, даже не обнимался. Но Света была проституткой, напомнил он себе.
Они прошли мимо «Нэцкэ» и оказались в тени здания. Вика размышляла, как быть с днём рождения, а Саша понемногу отходил от полученного (приятного) шока.
- Здесь хоть попрохладнее, - сказал он. - Может, поедим мороженое?
Она замедлила шаг.
- Пойдём, - сказал Саша. - Пойдём в «Трио пиццу».
- Ну, пошли.
- Не знаю, почему сразу не согласилась? - сказал он. - Ты кто по гороскопу?
- Телец, - сказала она. - Упрямая до невозможности, если упрусь, уже ничё со мной не поделаешь.
- Тельцы вроде не должны быть такими. Насколько я знаю, овны очень упрямы.
- Не знаю, мне кажется, от этого не зависит. Скорее от национальности. У меня знакомый есть - еврей, его фиг переспоришь. Знаешь, ему просто бесполезно что-то доказывать.
Они вернулись немного назад, и перешли на другую сторону. Теперь Саша знал, в какую сторону открывается дверь и, обогнав Вику, распахнул её. (Он чуть запоздал, но, заметив его ухаживания, она подождала). Они подошли к витрине.
- Заказывай, что хочешь, - сказал он.
Ассортимент на витрине был тот же, что и в прошлый раз. Он оглядел прилавок, но не нашёл меню.
- И это можно есть? - вполголоса произнесла она, разглядывая прямоугольные формы наполненные мороженым.
Почему бы и нет, подумал Саша. Заведение вполне приличное.
Вика заказала два шарика: фисташковое и земляничное. Саша не любил мороженое, поэтому заказал только за компанию (он взял два шарика ванильного). Официантка специальной ложкой набрала четыре шарика и положила в квадратные блюдца. А блюдца вместе с пластиковыми ложечками на поднос.
- Шестьдесят рублей, - сказала она, взглянув сначала на Вику, потом на него.
Саша достал из кошелька пятисотрублёвую купюру. (У него было около семидесяти рублей в заднем кармане, но он не хотел при ней рыться в карманах, набирая нужную сумму). Он взял сдачу, Вика - поднос.
- Пойдём за последний столик, - сказал Саша.
Он не хотел, чтобы им мешали.
Они сели друг против друга.
Саша посмотрел на неё и снова подумал, как она не похожа на ту, которую он видел в прошлый раз.
- Чем занималась? - спросил он.
- Да ни чем. Яна уехала, у Вики депрессия.
- Скоро приедет.
- Не совсем. До двадцать второго о-го-го ещё сколько.
- Давно дружите?
- С роддома, - сказала она, отправив в рот кусочек мороженного. - Лет десять точно.
- Что-то хорошее должно же быть?
- Вчера папа карту купил, вместо «Мегафона» ему «Билайн» продали, а он не посмотрел. Короче, он мне её отдал. Вот. У меня на балансе сто рублей появилось, - улыбнулась она.
Слушая, Саша подмечал каждое слово, каждую мелочь произнесённую ей.
Значит и ты не из богатых. Это хорошо. Даже очень хорошо, подумал он и улыбнулся.
- У тебя домашние животные есть?
- Собака, - сказала она.
- Какая парода?
- Китайская хохлатая. - Она достала телефон и нажимала кнопки.
- Ааа знаю, Яна говорила...
Вика передала ему мобильник. На дисплее он увидел фотографию маленькой собаки, похожей на болонку. Нажал увеличение и разглядел в углу изображения ножки старомодного дивана, а на заднем плане сидящего на табурете мужчину в чёрном трико с большим животом. Он был голый по пояс. Голова не попала в кадр, и от этого живот ещё больше бросался в глаза.
Должно быть, её отец, предположил он. Жаль не видно лица.
- Какая кличка?
- Прайс, - сказала Вика. - В родословной другая указана, но мы зовём его Прайс. Тут как получилось? Собаку подарили родственнику, а у него жена привыкла ничего не делать. А за собакой ухаживать нужно: выгуливать, вычёсывать. И они отдали нам. Только мы её взяли - я с папой в Москву уехала. Маме пришлось одной с ней возиться.
- Сколько ему?
- Шесть. У нас чуть больше пяти лет. Вредная, - сказала девушка, сморщив лицо.
Саша улыбнулся, отметив про себя, что никакая гримаса не может испортить её природной красоты.
- Спит на диване или в кресле, - продолжила она. - Когда мёрзнет, залезает в постель. Если тесно, ложится на бок и толкает вот так, - Вика выставила ладони, вытягивая вперёд руки.
- Хм, у меня кот также делает, - улыбнувшись, сказал он.
-  Из пяти щенков только один длинношёрстный рождается, остальные все лысые, - сказала она.
- Жарко, наверное, летом?
- Да нет, этот вопрос стрижкой решается. Зимой мёрзнет, осенью, весной - тоже.
- Кто собаку выгуливает?
- Утром - папа, вечером - я.
- А до собаки кто-нибудь был?
- О-оо! Целый зоопарк, - сказала Вика, отделяя ложечкой мороженое. - Рыбки, кошка, попугай, даже крыса была. Потом я заболела воспалением лёгких и мама подумала, что у меня аллергия  на животных. Кошку отправили в деревню, попугая отдали. На самом деле у меня не было аллергии. Я в деревню приезжаю, также там живу, вместе с кошкой - аллергии нет. У меня просто воспаление лёгких было.
- Как же ты его подхватила?
- Простудилась.
- А хомяков ты не держала?
- Нет. А что, прикольно?
Саша отделил от мороженого кусочек и отправил в рот. Мороженое показалось ему слишком сладким. Он поймал себя на том, что при разговоре ни разу не заикнулся. Говорил спокойно и как будто совсем не волновался.
- На диск кроме Photoshop, я ещё несколько самоучителей записал, - сказал он, стараясь вызвать в ней интерес. - Один из них в виде интерактивного видеоролика. Думаю, разберёшься.
- Пока не до этого, - сказала Вика. - У меня компьютер на последнем издыхании. Надо Windows переустанавливать, а у меня диска нет.
- Что же ты раньше не сказала? Я бы записал. Сама переустановить сможешь?
- Нет, - улыбнулась она. - Я не очень в компьютерах...
- Если надо - я помогу, для меня это несложно.
- У меня там очень много музыки. Если слушать не переставая, на несколько дней хватит. Я боюсь, что она удалится.
- Если всё делать грамотно, с ней ничего не случится. А для подстраховки  можно на DVD-диск записать
- Ага, а потом он сотрётся.
Ладно, подумал Саша. Мы друг друга не понимаем. Либо ты отказываешься от моей помощи, и я не понимаю. Либо ты не понимаешь, что, записав на оптический носитель, при переустановки системы с этой информацией ничего не произойдёт.
- Я лучше подожду одногруппника, - сказала она. - Сейчас он в лагере, скоро приедет и переустановит.
Теперь понятно, подумал он. С этого и надо было начинать.
Они съели по шарику мороженого. Он поглядывал на Вику, замечая в её жестах и мимике что-то от избалованной капризной девчонки, с задатками растущей стервозности. При первой встрече на это не было и намёка. Может из-за того, что она была с подругой, подумал он?
- Побыстрее бы Яна приехала, - сказала Вика. - Я боюсь, как бы мои чего там не надумали, а то она приедет, а меня отправят.
- Почему вместе не поехали?
- Мы сначала хотели с друзьями поехать, но друг, - она на секунду запнулась и продолжила:
 - Он работает, его в отпуск не отпускают. Вернее отпускают, но он сам не хочет.
Наверное, зарабатывает хорошо, предположил Саша.
- Поэтому Яна только с мамой поехала, - продолжила Вика. - А ты ездишь куда-нибудь?
- Нет.
- То же работа?
- Да, - соврал он и добавил ещё одну ложь:
- На следующий год может, на Домбай поеду.
- Где это и что это?
- На Кавказе. Горы, леса, ручьи, - сказал Саша, опуская глаза. - Можно хорошие пейзажи поснимать.
- А я в Питер хочу. Благодаря знакомству в vkontakte у меня очень много друзей оттуда появилось. Или в Москву. Мне нравятся  такие города, где жизнь кипит и не замирает ни на секунду. Я бы хотела в большом городе жить.
- У моего друга сестра в Питере живёт, - сказал он. - Сюда приезжает как в деревню, а сам он в Москве.
После того, как мороженое было доедено, они вышли из пиццерии и направились по Московской в сторону бывшего драмтеатра (театр сгорел 2 января).
- Можно вопрос? - сказал он. - Каковы ощущения с пирсингом в языке?
- Сначала мешал, потом привыкла. Но всё равно иногда шепелявишь. В начале ужас какой-то был. Я пирсинг сделала и сразу на пару пошла. Рот открыть не могу. Язык распух, говорить внятно не могу. Ужас какой-то.
- Давно это было?
- В марте.
- В этом году?
- Да.
- Я маме сказала, что пирсинг собираюсь делать. Она: «Нет, нет, я тебе такой пирсинг сделаю!». Вот. Потом я пошла в салон, а там же до восемнадцати нужно разрешение родителей, мне тогда ещё семнадцать было.  Звоню маме за разрешением. Она разрешила. Ещё такая фигня была. У мастера, который язык прокалывал, партия перчаток на два размера больше закуплена была. Язык она мне проколола, а когда штангу вставила, закрутить не могла из-за перчаток. Я сидела с высунутым языком, одной рукой она держала вставленную в язык штангу, а с другой - я снимала ей перчатку. Это было нечто! Потом ещё говорит: «Штанга раскручиваться может, поэтому проверяй перед сном, а то проглотишь».
- Весело, - сказал Саша. – А когда прокалывали, больно было?
- Ну не очень. Когда язык прикусываешь, наверно больнее.
 Они прошли магазин «Сокол». Ему не верилось, что он гуляет с девушкой, такое было пару раз во сне, и той девушкой была Джиллиан. Он шёл, гордо подняв голову.
-  Потом я полоскала рот фурацилином несколько раз в день, пока язык не зажил. Надо было каким-то специальным раствором, но мне сказали, можно и фурацилином. У меня знакомый есть - эмо. У него полно проколов: и в носу, и в ухе несколько штук, и в губе - в общем, много. Он каждый вечер снимает и протирает проколотые места и серьги спиртом. Я у него спрашиваю, зачем, если проколы зажили. Он говорит для профилактики. Кошмар! Сколько же времени у него уходит?! Ещё я хочу шейный пирсинг сделать, только у нас в городе нет специальной серьги из мягкого металла.
- Шейный? - переспросил Саша. Он не представлял, как это выглядит.
- Угу. Вот здесь прокалывается. - Она откинула волосы и дотронулась пальцем до шейного позвонка.
Он взглянул на светлую кожу с пушком в том месте, где заканчиваются волосы и ему захотелось поцеловать её. Он услышал машину, ехавшую позади них и, положив руку Вике на плечо, увёл в сторону.
- Если обычную серьгу поставить, только всю шею изуродуешь, - пояснила она. - Поэтому никто не берётся, да я и сама не хочу.
- И что, нельзя привезти под заказ?
- Они не возят. Везде стандартный набор. - Вика достала телефон, посмотрела на дисплей и убрала. - Яне заказала. Если найдёт где-нибудь в Сочи, привезёт.
Подходя к «Пассажу», он увидел два шезлонга на краю дороги. В них лежали  девушки модельной внешности в ярких купальниках.
- Акция, что ль какая? - не скрывая улыбки, сказал Саша.
- Наверно, - улыбнулась Вика.
Когда они проходили рядом с шезлонгами обе девушки улыбнувшись, проводили его взглядом.
Что же это, подумал он? Я иду с девушкой, и другие девушки на меня смотрят.
Он взглянул на них. Девушки ещё улыбались.
Приближаясь к строящемуся драмтеатру обнесённого забором из рифлёного листового железа, они увидели «КамАЗ» с длинным прицепом. Грузовик начал разворот, перекрыв подход к «YES! Pizza». Потом встал поперёк дороги, выпуская клубы едкого чёрного дыма.
- Пойдём правее, - сказала Вика. - Где люди ходят.
Они шли друг за другом по узкому коридору свободному от легковых машин и строительной техники. Рядом проехал трактор, обдав их горячим выхлопом.
- Не хотелось бы под колёсами трактора умереть, - сказала Вика, взяв ближе к забору.
- Давай так, - сказал он и, поравнявшись с ней, шёл со стороны проезжающих машин. Перейдя дорогу, они очутились у «Гостиного двора». Девушка в зелёной футболке раздавала рекламные листовки. Она протянула Вике, но та, никак не отреагировала. Не выдержав настойчиво вытянутой руки, Саша взял листовку.
- Макулатуры ещё не хватало, - сказала Вика.
Он взглянул на листовку. «Мегафон» предлагал новые тарифы. Они взяли немного левее, и направились дальше по той же улице. Саша свернул листовку пополам, выкинул в первопопавшуюся урну.
- Тебе куда? - сказала Вика.
- В Арбеково.
- Тогда тебе лучше к рынку.
- А тебе?
- Я на «двойку», на троллейбус.
- Я провожу тебя.
Проходя мимо «Элитара» Вика сказала:
- Мы бывает, с Яной в центр надумаем. Денег только здесь погулять. Иногда домой пешком возвращаемся.
- Не слабо, - сказал Саша.
- Да здесь, в общем-то, недалеко. Если до десяти - на троллейбусе едем, если позже - на маршрутке. В прошлый раз в двенадцать ночи домой пошли. Маршрутки не ходят, денег тридцать рублей на двоих, какое там такси!
Он всё больше убеждался, что она близка к его материальному кругу и это его радовало.
- В нашем районе девчонку недавно убили, - сказала Вика. – Может, он её и убивать то не хотел? Так... ограбить, изнасиловать... по башке посильней ударил и привет.
Не стоит вам одним по ночам ходить, подумал он.
- А как Яну в субботу провожали..., - вспомнила она. - Уехала она во вторник, а проводить решили в субботу, тем более родители у меня в деревню уехали. Сначала выпили немного водки, в баре была. Потом чтобы не палиться начали пить свою самогонку.
- Ты и водку с самогонкой пьёшь? - сказал Саша, улыбнувшись для вида.
- Да, - хитро улыбаясь, кивнула Вика.
Он с трудом поверил ей.
- Вот! Яна напилась, упала в коридоре, и встать не может. Я позвонила другу, а он на стрите был. «Лёш, - говорю я, - приезжай и помоги поднять Яну». Пока он ехал, она немного протрезвела. Кое-как на карачках подползла и открыла ему дверь. Он заходит в комнату и говорит: «Что это за существо на четвереньках мне дверь открыло?»
- А как же ты?
- Да я тоже не лучше была, - она пристыжено улыбнулась. – Ну, прям здорово... Я прямо не знаю... очень ХАРАШО было. На следующее утро мама из деревни звонит. Я еле живая. У племянника день рождения - семь лет. Мама такая: «Ты встала?»
Я ей: «Да, мам» - таким бодрым голосом (произнося, она сжала кулачки). Мама: «Ромку поздравила?»
Я: «Нет ещё».
Она: «Он просил всех звонить ему и поздравлять».
Я: «Ладно, сейчас поздравлю».
Она: «Всё нормально?»
Я: «Да, мам».
Она: «Мы вечером приедем. Не забудь Ромку поздравить».
Я: «Не забуду».
И снова бухаюсь на подушку. Потом поздравила племянника и у меня деньги
на балансе кончились. Денег на карточку нет, мы с Яной потащились в магазин. Там терминал не работал. Пришлось пешком тащиться в «Метро». Знаешь где это?
- Да, - кивнул он
- Вот. Магазин «Визит» знаешь где? Остановка «Ленина».
- Ну-ну.
- Там терминал не работал и мы оттуда пешком попёрлись в «Метро». Положили пятьдесят рублей на баланс и обратно. У нас после таких вечеринок, под балконом столько бутылок валяется! Из под пива, водки, большие из под мартини, маленькие из под «спрайта» - вот такие изогнутые, - улыбаясь, она изобразила руками форму бутылки и добавила: - с фольгой.
Ого, подумал он. Это уже не смешно. Она ещё и травку покуривает. (Он смутно представлял, как именно выглядит изменённая бутылка и в каком месте находится фольга).
Оказавшись на улице Октябрьской, Саша посмотрел на остановку, сожалея, что так быстро дошли.
- Пойдём, я покурю сначала, - сказала Вика.
Они зашли в сквер. Все скамейки в тени были заняты. Она положила сумку на свободную, и они зашли в тень. Вика закурила «Мальборо лайтс».
- Пацан такой смешной был, - сказала она, выдыхая струйку едва заметного дыма.
- Какой?
- С кем курили в последний раз.
- На твоём месте я был бы поаккуратнее с бутылками из под «спрайта», - сказал он.
- Тот пацан, с которым мы обычно курим, он далеко бросает. У него ещё кличка такая прикольная - Вдуч, - улыбнулась она.
Ему было не до смеха. Он испытывал смешанное чувство к ней. В голове не укладывался её типаж.
Вика сделала короткую затяжку и возбуждённо продолжила:
- В основном мы у Яны курим. У неё второй этаж, поэтому бутылки прямо под балконом валяются, - она выдохнула тонкую струйку, поток лёгкого ветра отнёс его на Сашу. - Ой, извини, на тебя выдохнула.
(Ему было приятно, вдохнуть сигаретный дым из её лёгких)
Потерянное поколение, подумал он. Стайн называла так молодых солдат, вернувшихся с Первой мировой, а сейчас можно назвать молодёжь, садящуюся сначала на травку, а потом на героин. И почему она мне всё это рассказывает? На её месте я бы постеснялся так откровенничать.
- Смотрела фильм «Море Сэлтона»? - спросил он, глядя, как она поднесла к губам сигарету и затянулась.
- Нет. Про что?
- Не буду говорить. Мне понравился. За три года, раз пять пересматривал. Запишу тебе на диск, как-нибудь посмотришь. Тебе тоже возможно понравится.
Она выкинула окурок в урну, и они направились к остановке. Когда подъехал её троллейбус, они попрощались. Саша пожал ей руку, не позволив большего, и прошёл немного вперёд, чтобы она не подумала, что он провожает её взглядом. Потом он всё-таки обернулся. Вика ждала, когда выйдут пассажиры.
- Спасибо, за мороженое! - сказала она.
- Да ладно, чего уж там, - улыбнувшись, сказал он.
Саша перешёл дорогу и, дойдя до остановки «Суворова» сел в автобус. Он обдумывал сегодняшнюю встречу, всё ещё не осознавая реальности происходящего. Он окончательно запутался в Вике.
Вчера она не изъявляла особого желания встретиться со мной, подумал он. Но, встретившись, мы отлично провели время. Она даже позволила взять себя на руки... И всё же не сочетается её внешность с привычками. По виду не скажешь, что она курит, любит выпить и балуется травкой. Зачем же она мне рассказывала всё это? Может, чтобы показаться достаточно взрослой или она считает, что пить и покуривать травку модно?
Он вспомнил себя в её возрасте и ещё моложе, когда, попыхивая сигаретой, (купленной в палатке на рынке «Ладога») считал себя взрослым. На этом он и остановился.
Глупое дитя, подумал Саша. Следовать моде и казаться взрослой, можно и без этой гадости. Я бы с удовольствием бросил пить, но не могу. Мне надо немного  выпить, чтобы отгородиться от одиночества, от треклятой работы, от низкой зарплаты, от умирающего отца и от всей этой реальности от которой режет глаза и колет сердце. Чтобы спокойно смотреть на людей, разъезжающих на дорогих машинах, живущих в коттеджах. У меня этого нет. Нет, и не будет, сколько бы я не работал. Нельзя заработать на квартиру за полтора миллиона, получая, даже в два раза больше чем я! Откуда у людей столько денег? В нашей стране не заработаешь честным трудом не то, что на квартиру, даже на приличную машину.
Он вспомнил, как стоял в банке, чтобы оплатить счета за коммунальные услуги. В соседнее окно стоял молодой человек, года на три моложе его и, встретив знакомого, хвалился «Лексусом», купленным месяц назад за полтора миллиона. Саша расплатился за услуги, вышел из банка. На стоянке он увидел чёрный «Лексус».
Вот ты какой, подумал он, глядя на отполированный автомобиль, сверкающий в лучах полуденного солнца. Полтора миллиона! Откуда у этого сосунка такие деньги? Явно не обошлось без богатеньких родителей. Вот они, мажоры - детки богатых родителей!

 
Глава 24

Вернувшись, Саша налил рюмку коньяка. В бутылке оставалось совсем немного. Он пожалел, что не купил ещё. Выпив две рюмки, он сел за компьютер, надеясь, что выпивка прояснит ситуацию. Он думал о её словах: «И это можно есть?» Почему она так сказала? Может, хотела показать, что мороженое недостаточно хорошее для неё? Что ж, пусть будет так. Что было дальше? А дальше она сообщила, что иногда из центра они возвращаются домой пешком, потому что у них не остаётся денег. А если возвращаются рано, едут на троллейбусе. Это тоже не показатель достатка. Что ещё? Ещё она пьёт самогонку, вместо коньяка или хотя бы водки. Она упоминала и про мартини, но вероятно пьёт его не часто. Ещё они ходят за несколько остановок, чтобы положить на баланс деньги… Он пригубил  третью рюмку, ощущая как обмякает от выпитого сознание и мозг погружается в приятную дремоту.
- И ещё фурацилин,  - произнёс он.
Не думаю, что специальная жидкость для полоскания рта после пирсинга языка стоит также дёшево. Что же это? Получается, она противоречит сама себе?
Он выпил третью рюмку, довольный разрешившейся задачей. И ещё ножки старого дивана в комнате, вспомнил он и карта оплаты, отданная отцом. Она хочет казаться другой, но плоховато у неё получается.
Саша долил остатки коньяка. Рюмка не наполнилась до краёв. Он влил стопку в рот и, подержав немного, проглотил.
- Да, - сказал он, облизывая губы. - Бутылочка ещё никогда не подводила.

«15 августа 2008 года. Посмотрел фильм «Вечное сияние чистого разума». Очень страшный, трагичный фильм (в Джоэле увидел себя). С первых минут, картина пронизывает каким-то холодом, а потом добавляется холод остывших чувств и пронизывает ещё сильнее. И всё-таки, они встретились во второй раз. Но это кино, напомнил я себе, кино которое не имеет к реальности никакого отношения.
Ближе к вечеру понял, что по уши влюбился в Вику. Чтобы она не курила и не пила, какой бы она не была, безумно влюблён в неё. Ничего не могу с собой поделать. Постоянно представляю, как провожу с ней время. Мне очень тяжело без неё. Хочу её поскорее увидеть».

«16 августа 2008 года. Настроение с утра скверное. Все мысли о Вике. Очень хочется увидеть её. Ненавижу себя за это.
Больше сомнений нет. Без ума от неё. Содрогается желудок, подташнивает, колотится сердце, как при внезапном испуге. Всё это происходит даже, когда стараюсь не думать о ней. Не знаю, как жить дальше. Очень тяжело. Ближе к вечеру не выдержал - позвонил ей. Спросил как настроение, она сказала, так себе. Предложил ей сходить в понедельник в парк, зоопарк или в кино. Она сначала не хотела, но потом согласилась. Мне удалось уговорить её. Безумно рад! Сказал, что перезвоню завтра, чтобы уточнить время. Зная, что увидимся, меня одолевает нетерпение. Сегодня только суббота. Не знаю, чем занять себя до понедельника. После звонка купил бутылку «Пять озёр» за 130 рублей, выпил грамм сто. Потом начал читать «За рекой, в тени деревьев». Почувствовал, что смогу дожить до понедельника».

Он зашёл на сайт кинотеатра «Современник». Последний раз он ходил туда с мамой, когда ему было не больше десяти. Саша узнал, что в кинотеатре два зала: «Премьерный» и «Звёздный». Они отличаются количеством посадочных мест, формой кресел, акустикой и самое главное - размером экрана. Экран в «Премьерном» в три раза больше чем в «Звёздном». А цены на билет, отличаются мало. Он выбрал «Премьерный». Просмотрел программу на понедельник и цены на билет. Запомнил идущие фильмы и время вечернего сеанса. Он не имел понятия, на какой фильм можно пойти с девушкой. Приметил «Тёмного рыцаря», предполагая, что фильм будет достаточно зрелищным и не пошлым, как большинство современных комедий.

«17 августа 2008 года. В полдень отправил Яне смс: «Привет, Яна! Как отдыхается?» Через пару минут она прислала: «Привет!отлично!с викой виделись?она сказала,что хотели пофотать!» Ближе к вечеру стало очень плохо. Подумал, что Вика откажется от свидания. Старался не думать об этом. Выпил немного водки».

 
Глава 25

В день свидания Саша встал в восемь утра. Его переполняло уже подзабытое беспокойство перед свиданием. Нутро подрагивало. Он не знал, как далеко всё зайдёт и волновался не меньше школьника. Они договорились встретиться в полдень.
Не питай иллюзий, который раз сказал он себе. Вспомни, как было с Лидой и  Олей. Вспомни, как ты убивался, когда они отказались в последний момент.
- Проклятье! - сказал он. - Если не хотят встречаться, почему бы сразу не сказать!
Надо было позавтракать, но ком стоял в горле и он едва сглатывал слюну. Саша выпил две рюмки водки и у него отлегло. Волнение как будто прекратилось. Он попил чай с бутербродом и без четверти десять позвонил Вике. Её сотовый был отключен. Как он стоял в зале, так и остался стоять.
Вот и всё, подумал он. Вот и началось повторение пройденного. Но ведь Вика не такая, не могла она со мной так поступить. Откуда тебя знать, какая она. Ведь ты её видел всего два раза. И оба раза она была другой. Это были два совершенно разных человека: милое дитя в первый раз и расчётливая, может даже немного дерзкая девушка во второй. Нет, это мне только показалось. Она не такая. Она поздно ложится и отключила телефон, чтобы выспаться. Ведь до полудня ещё больше двух часов. Она обязательно включит. Он прислонился к спинке кресла (в затяжках, от когтей Скаута),  оно чуть сдвинулось, и он едва не упал. Это вывело его из ступора.
Саша побрился, принял душ, надел светло-бежевые, почти белые джинсы и такую же рубашку на молнии с коротким рукавом. Потом обулся в недавно купленные бежевые туфли без шнурков (одежда и обувь покупались на распродаже) и пошёл к Андрею. Он не мог оставаться в четырёх стенах, боясь сойти с ума.
Саша ковылял к соседнему подъезду, держа в ослабевшей руке пакет с рекламой «Пять озёр» в котором лежал фотоаппарат. Мысли были самыми худшими. Мир рушился у него на глазах. Несколько дней назад, он считал, что обрёл счастье, но сейчас уже не верил в это. Он подумывал немного выпить. Две рюмки, выпитые перед завтраком, испарились, едва он услышал сообщение об отключенном телефоне. Его подташнивало. Моральная боль, переросла в физическую слабость. Если бы он упал, прошло несколько минут, прежде чем он смог бы подняться. Ему хотелось плакать, но слёзы были слишком большой роскошью. Он глубоко вдохнул несколько раз и продолжил идти. Дойдя до подъезда друга, остановился и ещё раз позвонил Вике. Безрезультатно. Он набрал номер квартиры на домофоне и через пару минут был у Андрея
- Здорово! - сказал Андрей. - Как жизнь?
- Здорово, - сказал Саша, - да так... лучше ты рассказывай, как на юг съездили? - С неимоверным усилием, он натянул улыбку.
- Заходи, - сказал Андрей. - У меня куча фоток, пойдём, покажу.
Они прошли в его комнату. Андрей начал показывать на компьютере фотографии, давая развёрнутые комментарии. Саша смотрел без особого интереса. Его снова подташнивало.
Ну, откажется она и ладно, мысленно успокаивал он себя. Ты же знаешь, что у тебя с ней всё равно ничего не выйдет. И знаешь почему. Ты нашёл ответ на свой вопрос и не надо надеяться, что Вика особенная. Нет, она такая же, как все. Если у тебя нет квартиры, нет машины и зарплата шесть тысяч рублей в месяц, ты никому не нужен. Посмотри на Андрея. Он получает около пятнадцати, ездит на новеньком «Шевроле», подаренный мамой, у его брата собственная квартира - тоже подарок родителей и зарплата хорошая. И посмотри на себя!
Андрей перешёл к фотографиям с животными. Можно было на выбор сфотографироваться с орлом, медведем или павлином. Саша без интереса слушал его рассказ, сопровождаемый ценами за такие фотографии.
Нет, она включит телефон, подумал он. Я знаю, она включит его. Горло щемило, слёзы душили, глаза немного покраснели. Она же не знает, что у меня нет машины. И не знает, сколько я зарабатываю! Эта мысль вдохновила его. Она просто спит. Да!
На миг настроение поднялось, но в следующую минуту радость угасла.
Сейчас не знает, но рано или поздно узнает, пронеслось у него в голове. Но
пока то не знает... и значит, включит телефон.
В половину одиннадцатого, Саша снова позвонил и услышал: «Телефон абонента...».
Я напьюсь, подумал он. Буду звонить ей до полудня, и если не ответит - напьюсь. Напьюсь так, как никогда не напивался. Больше чем на тридцатые марта.
- Чёртова Vista! – выругался Андрей, перезагружая компьютер. - Что-то она больно часто глючит, лучше бы я XP оставил.
Саша кивнул, хотя и не понял, что произошло. (Он кивнул бы в любом случае).
Перезагрузив компьютер, Андрей продолжил показывать фотографии. В десять минут двенадцатого, Саша снова позвонил. Заспанным голосом Вика ответила на звонок. У него ёкнуло сердце.
- Привет, Вика! - сказал он, немного задыхаясь. - Встретимся в двенадцать, как договаривались?
- Давай лучше в час, - сказала она. - Я ещё не совсем выспалась.
Он подумал, что она тянет время, чтобы избежать свидания.
- Хорошо, - сказал он, чувствуя, как захлёбывается сердце. - В час на твоей остановке.
- Ты лучше позвони, как выедешь, чтобы я успела собраться.
- Хорошо, - сказал Саша и нажал кнопку отбоя.
Её последняя фраза отвергла сомнения. Настроение взмыло со скоростью ракеты. Он достал «флешку», чтобы показать её фотографии.
- Ого, - сказал Андрей, - хорошенькая.
- Да, - сказал Саша. - У меня сегодня с ней свидание.
- Куда собрались?
- Думаю сначала в парк Белинского, потом в кино.
- Нормально, - улыбнулся Андрей. - Мы тоже недавно в парке были. А так в основном покатаемся на машине и где-нибудь в центре зависнем или в кино пойдём. Раз в недельку в клуб. Последнее время ей на «Чистых прудах» нравится. Никак не накупается.
- В парке катались на чём-нибудь?
- Только на Колесе Обозрения, на других не захотела - сказала, боится.
Он хотел узнать про цены, но постеснялся спрашивать.
- Не одолжишь на недельку рублей пятьсот? - спросил Саша.
- Без проблем.
- У меня есть тысяча, но кто знает, может больше уйдёт?
- Ага, - сказал Андрей. - У меня только на бензин за месяц в три раза больше уходит. С утра на работу в другой конец города, оттуда - домой, потом к Танюшке, потом кататься или опять ко мне, потом её домой отвожу, потом только к себе. Домой в два прихожу. Ни хрена не высыпаюсь.
- И часто вы так?
- Последний месяц каждый день. На днях как-то приехал с работы. Дай, думаю, хоть телевизор посмотрю, а то «плазму» купили, а смотреть некогда. Только в кресло уселся, звонит: «А ты где? Мы чё сегодня никуда не пойдём?». Пришлось одеваться, машину из гаража выгонять, хорошо, что гараж близко.
Мне бы так, вдруг подумал Саша. Но тут же поймал себя, что это относится к мечте и стиснул до боли зубы.
- Если зайти куда-нибудь похавать, - продолжил Андрей, - это уже полштуки сразу. В прошлый раз в «Нэцкэ» заходили, знаешь, где такой?
- Знаю.
- Вот. Она заказала роллы, а я грибной суп. В итоге хавчик обошёлся в семь сотен. Я уж не говорю, если в клуб соберёмся.
Он вынул из кошелька тысячную купюру.
- Мельче нет.
- У меня есть пятисотка, - сказал Саша, обдумывая услышанное. - Давно с ней встречаешься?
- С седьмого июля, а знаем друг друга давно. Ещё с техникума.
- А что?
- Так просто. А почему в техникуме не встречались?
- Не знаю, - Андрей пожал плечами. – У меня тогда ещё и тачки то не было.
Саша понимающе кивнул.
- А родители у неё кем работают?
- Отец - крановщиком, мать - оператором в дорожной службе. – Он взял паузу и, положив кошелёк на полку, сказал:
- Ты её ни разу не видел?
- Нет.
- Щас фотку покажу.
Он  отыскал каталог и запустил ACDSee.
- Вот!
- Симпатичная, - сказал Саша.
Стройная девушка с тонкими чертами лица, не уступала по красоте Вике. Но он не увидел этой красоты. Саша запомнил её как девушку друга, который когда-то давал газеты и журналы, из которых он узнавал о Джиллиан.

 
Глава 26

На улице пекло как в июле. Сухой воздух обжигал кожу, высушивая проступившие капельки пота. По пути на остановку Саша купил малиновый «Орбит». Он волновался из-за запаха изо рта. Раньше он всегда покупал «оригинал», но на этот раз взял малиновый. В последнюю встречу, он видел, как Вика достала подушечку такого «Орбита». Он предположил, что ей нравится малиновый и подумал, если у неё закончится жвачка, ей будет приятно пожевать ту, которую она любит.
У него были кое-какие предположения на счёт свидания, но как будет на самом деле, он не представлял.
Наверное, как у всех, подумал он. Как в фильмах, как в книгах...
Он сел в «70-й» автобус и встал рядом с окном. Ветер приятно обдувал его. Проехав пару остановок, он опустился на освободившееся место рядом с другим открытым окном. Саша плохо ориентировался в Заводском районе, поэтому спросил у кондуктора после какой остановки идёт «Гагарина». «После «Стадиона Пенза», - сказал кондуктор». Саша знал эту остановку. Рядом находились четыре завода и ВТУЗ, в котором заочно учился Андрей. Подъехав к стадиону, он подошёл к дверям, чтобы не пропустить остановку. Взглянул на часы. Было половина первого.
На остановке стояли два ларька, в которых продавались сигареты, слабоалкогольные напитки, чипсы, жвачки, карты экспресс оплаты, презервативы и прочее. Позади них - две узенькие скамейки, маленький цветочный садик и сразу за ним начинались старые чётырёхэтажные кирпичные дома, выкрашенные бардовой краской. Саша подошёл к скамейкам и позвонил.
- Вик, я минут через пять буду на остановке, - проговорил он.
- Ты что издеваешься? - сказала она, недовольным голосом.
- Не торопись. Сделай всё что нужно, я подожду.
И он ждал. За это время, он сделал несколько кругов вокруг остановки, но солнце снова загнало его в тень. Саша хотел сесть на скамейку, но обе были заняты. На одной сидела тучная женщина, лет шестидесяти, заняв всю скамейку, на другой - два типа с хулиганской внешностью. Он не стал испытывать судьбу и подошёл ближе к остановке. Саша больше не надеялся на свои силы. Времена, когда он мог свалить с двух ударов почти любого, давно канули в вечность. Для подстраховки Саша поглядывал на типов. Один из них достал одноразовые стаканы и бутылку минеральной воды. Налил, оба выпили. По лицам было видно, что они с похмелья и их мучает жажда.
Он всматривался в лица девушек, идущих на остановку, боясь проглядеть Вику. Или вдруг не узнать. Он напомнил себе, как сильно меняется у неё внешность и  смотрел во все глаза. Спустя полчаса после звонка, он решил разведать окрестности и двинулся вглубь дворов. Все пять домов  были похожи как один. Саша не заходил далеко. Рядом с одним из домов, он увидел строящийся кирпичный гараж. Мужчина, с нагим блестящим торсом клал кирпичи. Рядом стояла «десятка». Саша взглянул на дома и подумал: где-то здесь живёт девушка, которая может сделать меня счастливым. Потом посмотрел на «десятку», на мужчину, взмокшего от пота, на строящийся гараж и повернул обратно.
Дома старые, отметил он, конца пятидесятых или ещё старше. Что ж, может Вика и не из тех, которые помешаны на деньгах и богатстве? Если её не избаловали в детстве, и она не купалась в роскоши, ей не так много надо. Может у меня с ней что-то получится... хоть бы получилось. Господи, сделай так, чтобы получилось.
Только он больше не верил в Бога. Привычка поминать его осталась, а вера угасла.
Стоя на остановке, он смотрел, как останавливаются автобусы, троллейбусы, маршрутные такси, проносятся грузовики и легковушки.
Скорее всего, ничего не получится, подумал он. Её уже пролечили. Её мать наверняка постаралась. Как меня с пелёнок учили верить в Бога и молиться перед едой и сном, так и её наставляли найти того, кто побогаче.
Он взглянул на скамейки. Обе пустовали. На той, где сидели двое, стоял недопитый стакан, другой валялся под скамьёй. Саша тяжело опустился на скамейку. Он устал ждать. Прошло больше пятидесяти минут, а Вика не появлялась. Он достал телефон и посмотрел, не пропустил ли звонок. В таком шуме это было нетрудно. Пропущенных звонков не было. Он положил телефон в задний карман, где лучше чувствовался вибросигнал. Через пять минут она позвонила.
- Алло...
- Ты где?
- На остановке.
- Я сейчас подойду.
Спустя ещё пару минут, он увидел её с чёрной женской сумкой на левом плече. Она была в синей футболке и голубых джинсах, длинные волосы собраны резинкой в хвост. Саша улыбнулся. Когда она приблизилась к нему, положил ладони ей на плечи и чмокнул в щёку. Она не сопротивлялась. Ему показалось, что она  подставила щёку.
- Куда поедем? - спросил он.
- Не знаю, - сказала она. - Я ещё сплю.
- Давай начнём с парка. Покатаемся, а потом пойдём в кино.
- Давай.
- На чём можно туда доехать? - спросил Саша.
- Вон «14-й» автобус, - сказала Вика. - Доедем на нём до Лермонтова, а там поднимемся.
Они сели в автобус, он заплатил за двоих.
- Рассказывай, - сказал Саша, - чем занимаешься?
- Последнее время ничем. Спать хочу.
- Поздно легла?
- Часа в три только заснула. Сначала не хотела спать, потом начала раскладывать диван и так как он очень старый, он сломался. Пока я с ним провозилась, мне конечно, уже было не до сна. Я начала смотреть телевизор. Часа в три заснула и всю ночь мне не давали спать комары.
Они сели на освободившиеся места. Саша достал диск в пластиковом конверте.
- Вот фильм, про который говорил, - сказал он. – «Море Сэлтона». Посмотри на досуге.
Она положила конверт в сумку.
Они вышли на «Лермонтова», поднялись наверх, оставив позади Лермонтовскую библиотеку и Краеведческий музей. Он надеялся, что попадётся лужа, но луж не было. По пути она рассказала про учёбу в институте. Как сдавала зачёты и экзамены и что статус старосты ей немало помог. Он узнал, что она перешла на третий курс, учится на психолога. А первый курс закончила, учась в одиннадцатом классе.
Я не достоин её, сделал вывод Саша. Она красивая, умная, да ещё и староста в группе. А кто я? Да с такой внешностью она заполучит любого. А что есть у меня? Чего я добился в жизни?
У него засосало под ложечкой и начало подташнивать. Чтобы как-то поддержать разговор, он спросил, какие предметы она изучает. Вика перечислила, не забыв упомянуть, что по одним преподаватели вредные, а по другим ставят хорошие отметки, почти просто так. Ей нравятся возрастная психология и логика. Он не стал спрашивать про эти предметы, просто шёл и слушал.
Я и не рассчитывал, что у меня с ней получится, подумал он. Может, надеялся, но не рассчитывал. Она слишком красива для меня. Ну что ж... по крайней мере, у меня будет первое в жизни свидание, пусть оно и не получит продолжения.
Они зашли в парк. Саша плохо помнил, где какие аттракционы находятся. Он был здесь с мамой и сестрёнкой, когда ей было не больше девяти. Чтобы не попасть впросак, он сказал:
- «Русские горки» и канатная дорога, наверное, как всегда не работают.
- Наверно, - сказала Вика. - Я здесь сто лет не была. В прошлом году мы просто собирались в парке на скамейке, перед тем как пойти куда-нибудь после занятий.
- На чём будем кататься? - спросил он, когда они прошли с полсотни метров.
- Не знаю, - равнодушно сказала она.
- Давай начнём с Колеса Обозрения.
Саша купил в кассе два билета, и они направились к аттракциону. На дверце у металлической перегородки висела табличка «ТЕХНИЧЕСКИЙ ПЕРЕРЫВ 20 МИНУТ». Они встали под раскидистым дубом, рядом с длинными пустующими скамейками. Посетителей в парке почти не было. Саша достал фотокамеру, включил режим видеосъёмки.
- Не надо ни фотографировать, ни чё делать, - сказала Вика, улыбаясь и прикрывая ладонью лицо.
Он подумал, что она стесняется и протестует только для вида. Потом она посмотрела на него, не переставая улыбаться.
- Правда, не надо ни чё делать, потому что я вапще... кошмар какой-то сёдня... я сплю, у меня глаза краснющие! - говорила Вика, постепенно отдаляясь от него и жестикулируя левой рукой. - Лицо опухшее...
Он выключил камеру и повесил на шею. Он не хотел надоедать ей, надеясь, что она согласится позже. Они увидели женщину, снимающую табличку и направились к «колесу». Саша протянул два билета.
- Проходите, - сказала она.
Они поднялись на деревянную платформу. «Колесо» вращалось без остановки. Он придержал кабинку, чтобы меньше раскачивало. Вика вошла в неё и сразу опустилась на сиденье. Цепи - предусмотренные по обе стороны от кабины, они не накинули. Саша включил камеру, навёл на соседние кабинки. Они были одни на всём аттракционе. Потом перевёл камеру на Вику, надеясь, что сейчас она не откажется.
- Как на счёт блиц-интервью?
- Ну, не надо, ну правда... - сказала она,  закрывая лицо обеими руками.
Потом убрала руки и улыбаясь, быстро проговорила:
- На самом деле я не люблю фотографироваться, не люблю сниматься, меня это бесит, потому что я никогда не нравлюсь себе на фотках, не нравлюсь себе на съёмке, не фиг мне этим ваще заниматься. Вот! Я всё сказала... По-моему, да. - Она поджала губы, но в следующую секунду приоткрыла их и прикусила ноготь на указательном пальце.
 Настроение, начавшее подниматься, снова упало.
Она сейчас не похожа даже на ту, которую я видел в последний раз, подумал Саша. Кажется, я в ней ошибся.
Вика взяла третье лицо.
Он перевёл камеру на деревья, а потом оставил свободно висеть на шее. Они сидели напротив, камера снимала её.
- Страшно? - спросил Саша.
Вика взглянула вниз, слегка повернув голову.
- Да не особо, - равнодушно произнесла она и, выдержав паузу, добавила:
- Месяц назад, я бы с удовольствием сиганула отсюда. - Она улыбнулась и дотронулась пальцем до губы.
- Да ты что, зачем? - сказал он, стараясь перевести её слова в шутку.
Он не показывал плохого настроения.
- Так... жить иногда надоедает, - сказала Вика, облизнув губы.
- Тогда держись, - сказал он и, улучив момент, тронул её за коленку.
- Нет, я говорю ещё месяц назад, даже два месяца назад, - сказала она, прищурив глаза, как будто припоминая подробности того времени. - Немножко всё изменилось, - уже тише сказала она. - Поэтому прыгать не буду.
Ему хотелось узнать, что случилось, но он постеснялся спрашивать, решив, что она всё равно ему не скажет.
Наверняка из-за какого-нибудь козла, подумал он.
Они приближались к самой верхней точке. Подул ветерок.
- Ммм, сейчас ветром сдует, - сказал Саша, чтобы разрядить обстановку.
- Кого? Фотоаппарат? – небрежно спросила она.
Он не ответил. Направил фотокамеру в сторону города и несколько секунд снимал пейзаж. Потом, не выключая, повесил на шею, направив в её сторону.
- Можно вот здесь вот оставить, пожалуйста, потому что тут как-то... ветерок..., - улыбаясь, сказала Вика.
Она достала мобильник:
 - Так с одной стороны Яне завидую. Щас лежит на пляже... себе.
Ветер усилился, кабинка заскрипела.
- Вот только не надо раскручиваться, - засмеявшись, сказала она, поглядывая на болты, скрепляющую корзину с огромным колесом.
- Фильм какой-то смотрел. Там болты поотлетали и колесо выкатилось, – сказал Саша и, договорив, захихикал.
- Оптимистично..., я бы сказала, - с выражением произнесла Вика.
- Всё медленно происходило. В течение нескольких минут, - сказал он, тщательно обдумывая и подбирая слова.
- Это случайно не что-то из «дозоров»?
- Нет, по-моему, это излюбленный сюжет многих режиссёров.
- Эх, ни ума, ни фантазии, - засмеялась Вика.
- И ещё авария на «американских горках», - добавил он.
- Прикольный вид, - сказала Вика, оглядывая город. - Круто было бы отсюда на ночную Пензу посмотреть. Есть одно местечко... там село Лебедёвка, потом поворачиваешь на другое село..., не доезжая до этого села, уезжаешь в поле... и там очень классный вид на Пензу.
Для этого нужна машина, подумал он. И она наверняка ездила с другом, у которого есть машина, а может и не с одним.
- Ну там не особо много видно, - продолжила Вика.
- Сколько километров?
Девушка взяла паузу, облизнула губы и сказала:
- Да... буквально вот, прям за городом. Эта Лебедёвка - прям вот. - Она взмахнула рукой. - Чуть ли не в черте города.
- Ммм... Да и с «Западной», наверное, тоже хорошо видно.
- Там знаешь... там просто... там, во-первых, поле, лес. Хорошо так, тихо... - проговорила она, сжимая и разжимая кулачок. - А приезжаем туда мы и там уже не хорошо и не тихо, - непонятно откуда взявшимся басом произнесла Вика, захихикав в конце.
Сейчас она напоминала девушку, которая без сомнения за какой-нибудь год превратится в прожжённую девицу. Может так оно и будет, снова подумал он. Время покажет.
Они поравнялась с верхушками деревьев. Вика взглянула вниз.
- Это... один круг у нас? - сказала она, разогнув указательный палец.
- Угу.
- Так… я ведь хотела Яне эсэмэску отправить. Мне надо это срочно сделать.
Саша выключил камеру. Когда корзина опустилась достаточно низко, чтобы можно было спрыгнуть на платформу, он соскочил и, придерживая корзину, помог выбраться Вике.
Едва они вышли из-за ограды, он предложил покататься на «Орбите».
- А что это? – спросила Вика, поглядывая по сторонам
Саша указал на крутящийся аттракцион с разноцветными креслами.
- Ни разу не каталась?
- Нет.
Он попытался вспомнить, когда последний раз катался на «Орбите». Воспоминание было далёким, и он вспомнил только тот раз, когда катался с мамой и двоюродной сестрой.
Саша купил два билета, они сели в кресло. Он опустил страховочную раму. Когда «Орбита» заработала, он включил камеру и направил вперёд. Через пару кругов, направил её на Вику.
- Не делай этого, - сказала она полувизгливым голосом.
- Да ладно тебе..., - сказал он.
- Нееет. Я вредная и противная, - сказал она.
Он направил камеру вперёд, наблюдая на жидкокристаллическом экране снимаемую картинку. В правом верхнем углу появился красный значок, извещающий о низком заряде аккумуляторов.
- А у меня аккумуляторы садятся, - сказал Саша. – Хорошо, что запасные взял.
- А я уж обрадовалась, - сказала Вика.
Он снова направил камеру на неё.
Вика прикрыла лицо рукой.
- Ну Вик, хватит тебе, - сказал он, заставив себя улыбнуться.
- Нет.
- Ну, пожалуйста…
- Нет, нет, нет, нет! Нет! Нет! Ну правда!
Аттракцион из горизонтального положения медленно поднимался, достигая угла в сорок пять градусов. У него захватывало дух. Корзины пролетали в паре метрах от деревьев, и казалось, что сейчас они влетят прямо в крону.
- Вот видишь, вот это весело, согласись? - сказал он радостным голосом. Аттракцион взбодрил его. Забыв про камеру, Вика больше не прикрывалась.
Лишь бы аккумуляторы продержались до остановки, и всё записанное сохранилось в памяти, подумал он.
- Это тебе не на «колесе» кататься! Ну как?!
Она улыбалась и как будто с ужасом ждала, что «Орбита» поднимется ещё выше.
- Сто лет на подобной хере не каталась, - сказала она, держась одной рукой за раму.
- Много ли для счастья нужно? - улыбнувшись, сказал Саша. Он заметил, что у неё меняется не только внешность, но и манера разговора.
 Он обнял её правой рукой, а в левой держал направленную на неё камеру.
 - Вот так в центрифуге минут тридцать покрутит, только с большим ускорением, покажется не так весело!
Вика улыбалась, плотно сжав губы.
- Всё нормально, Вик?
- Угу. Говорю, сто лет не каталась, - и после короткой паузы:
- Отвратительность, какая!
Она сидела, плотно сжав губы, ожидая, когда «Орбита» начнёт снижаться. Ему тоже порядком надоело крутиться под таким углом. Внутри у него всё затряслось.
Когда же она остановится, подумал он. Я не против сойти, пока меня не вывернуло. В детстве такого не было.
Они ощутили толчок, как будто провалились в воздушную яму и, не снижая оборотов, начали опускаться.
- Чувствуешь состояние невесомости? - сказал он.
- У меня свело ногу. Кошмар! - улыбнулась Вика.
Замедлив вращение, «Орбита» опустилась до начального уровня. Вика оживилась.
- А теперь состояние висения, - сказала она, когда аттракцион медленно кружил в горизонтальном положении.
- У тебя ноги до платформы не достают? - спросил он. - А то смотри, заденешь.
- Может оторвать?
- Оторвать вряд ли, но стопу вывихнуть запросто.
Она поджала ноги. После того, как аттракцион полностью остановился, он поднял раму и, подав руку, помог ей спуститься. Он ещё не терял надежды сфотографировать её или снять видеоролик.
Может быть на «тропе здоровья», подумал он или вечером, перед тем как пойти в кино.
Гуляя по парку, Саша предложил выпить пива или коньяка, но она отказалась, сказав, что пиво не любит, а для коньяка слишком жарко.
- Тогда поедим мороженое, - предложил он. - Или выпьем «кока-колы».
Они направились к летнему кафе.
- «Кока-колу» я не люблю, а мороженое не хочу, - сказала Вика.
Тебе не угодишь, подумал он и вскоре понял, что только с ним, она ничего не любит и ничего не хочет.
Рядом с кафе стоял киоск.
- Вот что я хочу, - сказала она. – «Акву-актив».
- Хорошо. Давай возьмём «Акву-актив».
Саша купил две бутылки. Они были почти тёплые
- Или у них холодильник плохо работает, - сказала Вика, принимая из его рук бутылку.
- Или их недавно положили, - сказал он.
- Угу. - Она открыла желтый пластиковый колпачок, сделала несколько глотков.
Вика молчала, и от этого молчания ему становилось неловко.
Он взглянул на незнакомое приспособление на крышечке бутылки. Это был клапан, открыв который, можно пить, не откручивая крышку. Он поддел ногтём колпачок, сделал глоток. Колпачок мешал ему, упираясь в нос. Саша повернул бутылку. На этот раз колпачок упёрся в щёку.
У планетария они сели на скамейку под соснами. Тягучий запах хвои отсрочил надвигающееся волнение в нём. К газону подошли служащие парка: мужчина и женщина. Мужчина спустился в водопроводный колодец, женщина размотала поливочный шланг и подала ему один конец.
- Книги читаешь? - спросил Саша, чтобы начать разговор.
- Да.
- Какие тебе нравятся?
- Моя любимая «99 франков».
- Кто написал?
- Бегбедер.
- О чём она?
- Про рекламщика и про людей, с которыми он работал. Он сам раньше был рекламщиком. Что мне в ней понравилось - так они нюхнут кокаина и придумают какую-нибудь суперрекламу. – Лёгкость, с которой она говорила о наркотиках, настораживала его.
Глупое дитя, снова подумал он. И глазом моргнуть не успеешь, как твоё баловство перерастёт в зависимость.
- Ну да, - сказал он. - Как Ван Гог с абсентом и опиумом и многие другие художники, создававшие шедевры под их действием.
- В общем, - продолжила Вика, не обращая внимания на его слова. - Главный герой - Октав, знакомится с девушкой, не помню, как её звали, кажется Софи, она беременет от него, а он её бросает. Потом она присылает ему ультразвуковой снимок ребёнка и уезжает из страны. Он встречается с проституткой и платит ей большие деньги, но даже не спит с ней. Считай, платит просто так. Он всё ещё любит Софи. Потом он с рабочей группой летит в Америку, и они случайно убивают старуху.
- Случайно?
- Да. Они не хотели, просто у них так вышло. Вот. Его сажают и в конце книги, он плюётся своими лёгкими, заболев туберкулёзом.
- Что ты ещё читала?
- Коэльо и Харуки Мураками.
- Из Коэльо я читал только «Алхимика».
- Это его первая книга, - сказала Вика.
- «Охоту на овец» Мураками не читала?
- Нет, у него я только «Послемрак» читала.
- О чём эта книга?
- Ну... действие книги происходит как бы в один вечер, в кафе. Потом там идёт как воспоминание. В общем, один богатый мужчина убивает в борделе проститутку и обкрадывает её. Хотя, он сам очень богат и ему ничего не нужно, но перед этим он жестоко избивает её.
- Понятно, - сказал Саша. Он не нашёлся сказать, что-то ещё.
После непродолжительной паузы он спросил:
- Ты читала Стейнбека, Хемингуэя или Маркеса?
- Нет.
- Я сейчас Кинга читаю - «Длинный путь».  - Он сделал несколько глотков из бутылки. Отнимая губы, воздух с характерным звуком втянулся в бутылку. Саша смутился, кинув стремительный взгляд на Вику. В  дальнейшем он решил пить, открутив крышечку.
- Слышала про него?
- Слышала, но не читала.
- Всю книгу, несколько участников идут без остановки, Если кто останавливается, ему делают предупреждение, после трёх - убивают, - сказал он. - Так подумаешь, книга нудная, но на самом деле сильно затягивает и не надоедает. У каждого персонажа, своя история, своя жизнь.
Несколько ос кружили вокруг них. Одна приглядела бутылку Вики и летала над девушкой, время от времени садясь ей на плечо.
- Смотри не прижми осу, - сказал он.
- Фу, уйди, - отмахнулась Вика. - Я не вкусная и не сладкая.
Оса кружила над её головой.
- Не боишься их? - спросил Саша, улыбнувшись для вида.
- Нет, я только пауков боюсь.
- Ах, вот, что ей нравится! - сказала она, убирая бутылку в сумку. - Я жадная и с тобой делиться не буду.
Немного покружив, оса улетела.
- А почему пауков боишься?
- Не знаю. Просто боюсь и всё. На днях с потолка спустился паучок, ну знаешь, такие как дома водятся?
Он не знал. Пауки у них в квартире не жили, разве что, только у бабушки в частном доме.
- Угу, - сказал Саша.
- Вот. Я перепугалась и смахнула его на пол. Потом начала искать. После того как нашла, сразу убила!
- А убить не побоялась?
- Нет, наоборот. Если бы я его не нашла, то боялась, ведь он где-то по полу ползал.
- Какой у тебя этаж?
- Четвёртый. А что?
- Ничего. Просто любопытно.
 Он знал, что она живёт в чётырёхэтажном доме, и знал проблемы крайних этажей. Ему доводилось бывать в старых квартирах. В тех самых, где полы были выстланы деревянными досками, а вместо линолеума покрыты краской.
- А ещё, я как-то зашла в ванную умыться и почистить зубы. Ванная у нас небольшая, - пояснила она. - И увидела там паука. Я с криком выбежала оттуда. У паука наверно инфаркт случился, потому что когда я вернулась, его уже там не было. Но я всё равно боялась. Чистила зубы, стоя одной ногой в коридоре, другой в ванной.
Что же это за квартира, подумал Саша и кого ты из себя строишь? Иногда говоришь как ребёнок, а иногда как расчётливая, бессердечная сука.
Он начинал понимать, но полное понимание пришло позже и оно ему не понравилось.
- А ещё, в детстве, в деревне я любила пасти коров по утрам.
- А где у вас деревня?
- В Неверкинском районе, - ответила Вика после непродолжительной паузы.
Он заметил, что сначала она подумала, прежде чем ответить и догадался, что ей не хочется называть деревню. В следующую секунду, он попробовал представить её, пасущую коров. У него не получилось. Она не вписывалась в деревенский пейзаж.
- И вот мне взбрело в голову пойти их пасти лет в пятнадцать. А там есть полосатые пауки, которые плетут паутину между кустиков. В детстве я не боялась пауков. Ну вот,  я иду, а пауки такие большие, страшные. Между кустиками паутина и они в центре сидят. Хоть я там и сапоги надевала, но всё равно боялась. А когда первая корова пройдёт, она как бы соберёт их и идти уже не так страшно, поэтому я шла за коровами. Правда, надо было под ноги смотреть, чтобы в лепёшки не вляпаться. А как-то раз родители Яны велели ей принести соленья из подвала. Общий замок она сразу открыла, а после того как мы вошли в подвал, был ещё один замок (подвал был разделён на нескольких жильцов). Пока Яна пыталась его открыть, я увидела большого паука с длинными ногами. Он был весь такой... короче в инее. Я до смерти перепугалась…
В раскалённом воздухе, пропитанным горькой хвоей повисла пауза. Саша не знал о чём с ней говорить. Он смотрел, как женщина поливает газон из шланга.
Разве трава не сгорит на таком солнце, подумал он? Приподнял голову и, жмурясь, увидел белый диск, проглядывающий сквозь густые еловые ветви.
- Знаешь, какую я хочу дипломную работу написать? - спросила Вика.
- Нет. Какую?
- Про гомосексуалистов и бисексуалов.
- Понятно, - сказал Саша. - Здесь я вряд ли чем помогу.
- А ведь среди знаменитостей много гомосексуалистов.
- Да, - сказал он. - Капоте, Теннеси Уильямс были гомосексуалистами. Знаешь их?
- Нет. Я имела в виду музыкантов.
- И среди них есть, - сказал он, вспомнив Элтона Джона, Меркьюри и  Джорджа Майкла.
Вика назвала нескольких солистов зарубежных рок-групп, но он их не знал и не запомнил фамилий.
- Я к тому, что они тоже могут чего-то добиться в жизни, - сказала она.
Он согласился с ней. Считая, что гомосексуалисты гораздо тоньше всё чувствуют и в искусстве могут добиться большего, нежели гетеросексуалы.
- Вот только нужно найти преподавателя, который поможет мне.
- Интересно, - сказал Саша. - Мне всегда было интересно, как бисексуалы могут испытывать тягу к своему и к противоположному полу?
- Не-а, - сказала Вика. - У меня знакомая в vkontakte есть - она би. Так вот, я от неё узнала, что со своим полом у них несерьёзно, так... баловство. Они могут, конечно, переспать, но любить могут только противоположный пол.
- Понятно.
Он не знал этого. И слово «любить», услышанное от неё который раз, завело его в тупик.
Если она так говорит, значит, любовь и для неё существует, подумал он.
Женщина полила газон и, подтягивая шланг, перешла к клумбе с бархатцами. Саша достал бутылку из пакета, открутил крышечку и отпил. Какое-то время они молчали.
Вика заговорила о двоюродных братьях.
- Одному вапще не везёт по жизни, - сказала она. -  Сначала он вывихнул руку, потом начал обуваться и вывихнул застрявший в ботинке палец.
Он не представлял, как такое может случиться.
 - Потом он подрался и сломал руку, - продолжила она. - У него был открытый перелом. Мы ему говорим, поехали в больницу, а он говорит, что у него ничего не болит. Он пьяный был. Потом мы его всё-таки отвезли.
Чего только не бывает по такому делу, подумал Саша и, вспоминая потасовку в декабре, улыбнулся.
 - В каком месте у него был перелом? В локте?
- Не знаю. С ним всегда чё-нибудь случается. Жалко его конечно, но человека
в принципе нельзя жалеть, от этого он становится только слабее.
Её слова поразили его. Глаза округлились, пульс участился, челюсть слегка провисла. Несколько секунд он сидел, не веря услышанному.
Она бессердечная, подумал он. Как можно не жалеть человека, если у него горе и ему плохо? Где такому учат? В МНЭПУ на факультете психологии или в гестапо? Или она сама до этого дошла?
Ему было больно от её слов. Больно оттого, что он ошибся в ней и что рядом с ним  девушка,  презирающая жалость.
Вика распрямила плечи, помотала головой.
- Совсем больная стала, - сказал она. - У меня нестабильность шейных позвонков, последнее время болит сердце.
- Сходи к врачу, - сказал он, хотя и не хотел с ней говорить, но и промолчать тоже не мог.
- Ага, я уже ходила снимок делать. Почти полдня проторчала в больнице. Потом угорала. Там снимок полный получился: верхняя часть позвоночника и часть головы. Я смотрю, а у меня там светлое на негативе - штанга, которая в языке. - Она засмеялась.
- А голова из-за шеи не болит?
- Нет, только здесь, - сказала Вика, скрестив руки и пощипывая трапеции.
Минут пять назад он с удовольствием помассировал бы их, если она разрешила, но сейчас он не хотел к ней прикасаться.
Она на минуту задумалась и, глотнув воды из бутылки, сказала:
- Я даже не знала, что у меня мама такая мнительная и за всех беспокоится.
- И когда же узнала?
- На похоронах тётки - сестры отца в июле.
- Что с ней?
- Бросилась в колодец, - резко сказала Вика.
Саша поджал губы.
- По какой причине? - Он чувствовал, что лезет не в своё дело.
- Из-за сына.
- А с ним что?
- Повесился.
Ему хотелось уйти, но то время когда захочется убежать, ещё не наступило. Он был уверен, что всё из-за наркотиков.
- Когда это произошло? - спросил Саша, смочив горло «Аквой-актив».
- В марте. У них три сына было. Старший уже женат. Младший в этом году в девятый класс пойдёт. Она сильно переживала, её успокаивали, как могли, говорили, что у неё ещё младший есть, его надо поднимать... короче, она порезала себе вены. Её отвезли в больницу, а когда привезли обратно... - Вика замолчала, уставившись на газон. - Хуже всего, что она мужа обманула. Когда привезли её, она сказала ему, что не может ходить. - Она взглянула на него и продолжила: - муж на руках её прямо до постели донёс. А потом ушёл. Раньше то за ней присматривали, надолго одну не оставляли. А сейчас думали, что она ходить не может. Минут через тридцать он вернулся, а её нет. Начали везде искать, а потом нашли в колодце через дорогу.
- Они жили в деревне?
- Да. А на похоронах, Вика была как старая бабушка. У неё стало плохо с сердцем. Все бабки сразу полезли по сумкам валидол искать, теперь и я его всегда с собой ношу. Мне плохо стало из-за того, что я видела, как мама переживала. Прямо как будто... я не знаю... не сестра мужа а...
Саша смотрел, как женщина тянет шланг к дальней клумбе. Там росли петунии. Он старался забыть, всё что услышал. Заставил себя думать о чём-то другом и подумал, если бы женщина полила асфальт, то стало свежее, и запах хвои не был бы таким густым и горьким.
На асфальт вытекла небольшая лужица из клумбы. Она напомнила о прошлой встрече. Он нервно усмехнулся, укоряя себя за наивность.
- А второй раз, - уже бодрее произнесла Вика, - когда двоюродному брату отрезало два пальца на руке. Тогда он на лесопилке работал. Его повезли в больницу. Там сказали, чтобы везли в Пензу. Пока ему пришивали пальцы, мама постоянно спрашивала о нём у медсестры. Медсестра сказала врачу, и он велел передать, чтобы его мать не беспокоилась. Брат сказал, что его мамы здесь нет и что это тётя Оля. В общем, пока он был у врача, она даже сидеть не могла, ходила туда-сюда по коридору.

 
Глава 27

Было около половины третьего. Он хотел выпить, но не один. Выпивка прогнала бы дурные мысли, и он мог общаться с Викой без стеснения.
- Пойдём ещё на чём-нибудь покатаемся, - сказал Саша, поднимаясь со скамейки.
Вика сделала глоток «Аквы-актив» и убрала бутылку в сумку.
Проходя мимо «Емели», они услышали крик, доносившийся из аттракциона.
- Ты на «Емеле» катался?
- Нет. А ты?
- Каталась, но так и не поняла в каком месте нужно кричать.
Он смотрел, как аттракцион раскачивается между тремя и девятью часами.
- Пойдём, скатнёмся? - предложил он.
Купив билеты, они встали в очередь. За ними подошли ещё трое. Саша с Викой заняли крайние места слева, подтянули упоры-рычаги, фиксирующие ноги. Они сидели минуты две. Потом подошли ещё пятеро: три парня - его возраста и две девушки, чуть моложе. Они сели напротив них. Контролёр - женщина лет пятидесяти, удостоверилась, что все упоры задействованы и подала электричество. Кабина начала раскачиваться, как обыкновенные качели. Саша включил камеру, но, поняв, что снимать нечего, выключил. Кабина раскачивалась сначала между пятью и семью часами, поднимаясь всё выше. Когда амплитуда достигла четырёх и восьми и та часть кабины, где они сидели, находилась в наивысшей точке, они ощущали невесомость.
- Ого! - сказал он, не ожидая такого от «Емели». - Покруче чем на «Орбите»!
Вика улыбалась, держась одной рукой. С каждым новым движением амплитуда росла. Ему казалось, что он вот-вот вывалится и сильно упирался бёдрами в упоры. Одной рукой он держался за перила, другой придерживал камеру, висевшую на шее. Достигнув крайнего отклонения, кабина на мгновение зависала и неслась в противоположную сторону. Аттракцион работал как маятник. Двое парней и девушка напротив, кричали, когда достигали максимального отклонения.
- Наверное, ощущение схоже с тем, когда машина срывается в пропасть! - сказал он.
- Не знаю, - сказала Вика.
Она не переставала улыбаться, пряча за улыбкой страх, который ей нравился.
Кабина достигла трёх часов, они оказались в верхней точке. Нутро его вздрагивало и как будто болталось. Казалось, что все внутренности развязались и как студень болтаются в полости тела.
- Я только в обычной аварии была! Километрах на восьмидесяти машину занесло, и мы закрутились на дороге! Потом все угорали со смеху!
Вероятно от радости, что в живых остались, предположил он.
Состояние невесомости на пике отклонения начали надоедать, он почувствовал слабость и мелкую дрожь. В течение нескольких секунд, кабина отклонялась по инерции. Потом в самом низу приподнялось тормозящее колесо и, касаясь днища кабины, громко скрежетало.
- Блин, этот звук мне на нервы действует, - сказала Вика.
«Емеля» немного встряхнул его и приподнял настроение.
Они направились к тиру.
- Постреливаешь иногда? - спросил Саша
- Ага. Последний год в школе на каждом уроке физкультуры стреляли. Там как было? Все дни ходим в джинсах и кроссовках, а как физкультура - надеваем мини-юбки и «шпильки». Физрук посмотрит на нас со словами: «И что мне с вами делать?» и отправляет в подвал. Там у нас тир. Мальчишки так завидовали нам каждую перемену прибегали, просили пострелять. В опщем из нас настоящих снайперш сделали. Не было ни одной девчонки, которая из пяти выстрелов меньше трёх в десятку попадала.
Раньше он тоже стрелял из пневматической винтовки. В пятом классе ему вручили значок «юного стрелка» на школьной олимпиаде по физкультуре, но с тех пор зрение сильно упало, а винтовку он не держал больше восьми лет.
Как бы не облажаться перед ней, подумал он, но, вспомнив, какие лёгкие мишени в тире и удобные упоры для винтовок, успокоился.
- Закрыто, - сказал он, когда они подошли к тиру.
По понедельникам тир не работал.
- Может, в террариум сходим? Ты говорила, любишь змей.
- Я их тискать люблю, а не смотреть.
Они шли молча, бесцельно выбирая дорогу. На скамейках попадались пары, сидящие в обнимку. Некоторые целовались или просто держались за руки. Они направились к «русским горкам». Их давно демонтировали, но он не знал и хотел посмотреть. Им попался солдат в кирзовых сапогах. На коленях у него сидела полная девица, похожая на Женю. Они целовались. На соседней скамье, они увидели ещё одного солдата. Он был один. Саша узнал знакомую тоску и грусть в его глазах.
Я не один, подумал он, но мы и не вместе. Это всё иллюзия, я даже за руку её ни разу не взял. А ведь со стороны можно подумать, что мы - пара.
Солдат посмотрел на них, а он на него. Глаза солдата стали ещё тоскливей и печальней.
Не тому завидуешь, подумал Саша.
- Чем бы заняться? - сказала Вика.
- Сейчас или вообще?
- Вапще.
- Фотографией, - предложил он.
- Можно и фотографией или опять танцами.
- Ты занималась танцами?
- Ага.
- Какими?
- Эстрадными.
- Долго?
- Четыре года.
- А что это за танцы?
- Туда входят несколько танцев.
- А румбу танцевать умеешь?
- Да. - Вкратце она рассказала, как разучивала танец.
Саша одновременно испытал восхищение и ревность. На секунду, он забыл её пороки, и его потянуло к ней с новой силой.
У меня нет шансов, подумал он,  но я попытаюсь. Может что-то получится. Может она даст поцеловать себя в губы. Каково это целоваться в губы? Он вспомнил сон, в котором целовался с Джиллиан. Ему понравилось.
- Хочу на сцену, - сказала Вика капризным голоском. - Я одновременно боюсь её и хочу. Когда вначале выходишь - бешеный адреналин бьёт. Буквально всю трясёт, а потом ничего... привыкаешь.
Теперь он не сомневался, что острые ощущения - образ её жизни. Ей нравится испытывать страх. И та улыбка на «Орбите» и на «Емеле» не была вуалью, за которой она пряталась. Это была самая настоящая улыбка, являющаяся плодом щекочущего сладкого страха.
- Надумает Вика, и снова будет танцевать, - сказала она.
Он чувствовал, как она отдаляется от него и становится недоступной, почти как Джиллиан.
- Так! Надо бы найти место покурить.
- Хочешь курнуть?
- Уже давно.
Они подошли к скамейке. Вика села ближе к урне, Саша опустился рядом.
- Надеюсь, не оштрафуют, за курение в общественном месте - сказала она. - Хотя, мы здесь как-то курили и ничего...
Она извлекла из пачки сигарету. Потом достала дешёвую одноразовую зажигалку и со словами: «Ложку я нашла», прикурила от неё.
- Отличные сигареты? - спросил он.
- «Мальборо»?
- Меня твой контекст убил в vkontakte, - улыбаясь, сказал Саша.
- Какой?
- «Отличные сигареты, хорошо, сука тянутся», - сказал он, дословно вспоминая прочитанное.
- Аааа..., это мы так... прикалывались, - серьёзным тоном, сказала Вика.
Юмор не удался, подумал Саша.
Он смотрел на дрожащие пальцы зажавшие сигарету. Манера держать её, затягиваться и стряхивать пепел напомнили ему бывшего однокурсника Арсения. Даже внешне она стала похожа на него.
Как быстро она меняется, подумал он и какая она всё-таки разная. Не знай я Арсения, подумал бы, что Вика его сестра.
Она не была его сестрой и, докурив, стала такой же, как пять минут назад.
- Может, пива выпьём? - предложил Саша.
- Нет. Вапще то я люблю мартини «Бьянко» и шампанское «Боско».
Он припомнил, сколько у него осталось, хватит ли на фильм и на такси, если она согласится выпить мартини.
- Давай купим мартини, - сказал он. - Не знаешь, здесь есть поблизости магазины?
- Проще зайти куда-нибудь и выпить там, - сказала она.
- Давай зайдём. Мы в кино пойдём?
- Пойдём.
- В «Современнике» идут «Солдаты неудачи», «Красавчик» и «Тёмный рыцарь» - ремейк на Бэтмена. На какой пойдём?
- Не знаю.
- «Солдаты неудачи» мне кажется глупая комедия, - сказал он. - Давай сходим на «Тёмного рыцаря».
- Давай.
- Есть сеанс на 18:20 и на 21:30.
- На 18:20,  полдесятого слишком поздно.
- Хорошо, - сказал Саша. - Предлагаю пройтись по «тропе здоровья», а потом зайти в какую-нибудь кафешку.
В мыслях у него было сфотографировать её на «тропе здоровья» и быть может посидеть на скамейке, усадив её на колени.
Они прошлись по парку. Саша увидел аттракцион с кабинками напоминающий морские раковины.
- На этом тоже прикольно кататься, - сказала Вика. – После него немного покачивает.
- На «Сатурне» каталась?
- Нет.
- Вон там, - сказал он, указав рукой. - Встаёшь, пристёгиваешься, и тебя крутит.
Сам он ни разу не катался, но слышал от знакомых, что аттракцион стоящий.
- Ну что, пойдём на «тропу здоровья»?
- Сейчас, только Вика ещё покурит.
Он обратил внимание, что она часто говорит о себе в третьем лице.
- Вапще плохая привычка говорить о себе в третьем лице, - сказала она, как будто прочитав его мысли.
- Может, там покуришь?
- Курить на «тропе здоровья»? Ты что? - улыбнулась она. - Это же «тропа здоровья»!
На этот раз, он не отреагировал.
Они сели на скамейку, она закурила, не сказав ни слова. Саша смотрел вперёд и, слыша запах табака, вспоминал то время, когда он курил и, затягиваясь сигаретой, думал о Джиллиан, и надеялся, что наступит день, когда он её увидит. Он не хотел смотреть, как она курит. Она снова напомнила бы Арсения, а он ему никогда не нравился.
- Теперь можно идти, - объявила она и через некоторое время добавила:
- Что-то я по институту соскучилась.
- Любишь учиться?
- Не учиться... по студенческой жизни. Знал бы ты, как я курсовик сдавала! Сначала нам сказали, что нужно два курсовика. Я конечно, как и все оставила всё на последний момент. Половину материала нашла в интернете, половину отсканировала из книг. Сдала. Потом оказалось, что нужен один курсовик. Но тем, кто сделал два, зачли его на следующий год. А проверяли, знаешь как?
- Титульный лист и список литературы?
- Не совсем, - улыбнулась она. - Содержание и список литературы. А как я экзамены сдаю... Как всегда до последнего дотягиваю, то не охота, то некогда. Завтра экзамен - Вика садится зубрить. Весь день сидит, учит. Как в анекдоте: до экзамена один день, студент встаёт с утра, съедает два яйца и принимается за зубрёжку. Час учит, два учит, пропускает обед, ужин. Мать заходит в комнату и говорит: «Ты хоть поешь чего-нибудь, а то весь день на двух яйцах сидишь». Студент ей отвечает: «А если поём,  то на трёх буду сидеть?»
Он улыбнулся из вежливости. Ему неприятно было слышать такой анекдот от девушки и тем более от неё.
- У нас студент в группе есть, ему двадцать два - он самый старший.
И обязательно это надо было говорить, подумал он, ощущая себя полковником из «За рекой, в тени деревьев». В её глазах я, наверное, старик.
Они подошли к каменным ступеням, ведущим на «тропу здоровья». Две девушки фотографировали друг друга цифровой «мыльницей». Спустившись, Саша предложил Вике сфотографироваться. Она отказалась. Её «нет» было жёстче всех других, которые он слышал от неё. Он погрузился в тоску. Несколько минут они шли молча. За это время их обогнал один велосипедист. Больше никто не попадался. Саша понял, что не обнимет её, не поцелует и не усадит на колени. Прогулка по «тропе здоровья» превращалась в мучительное испытание.
Лучше бы я остался дома, подумал он. Находится рядом с ней и ни разу не прижать к себе, не поцеловать - настоящая мука. Я здесь за место животного или слуги. Я совсем не интересую её.
Боль постоянно нарастала: горло щемило, под ложечкой не переставая, ныло. Его снова подташнивало. Ему хотелось убежать. Бросить Вику вместе с её эгоизмом и бежать без оглядки. Бежать прочь от неё, от тоски, в которую она повергла его, от её «нет» и всего остального.
Что же это за свидание, думал он? Одно дело гулять наслаждаясь тишиной, природой и присутствием друг друга. А другое дело идти так, как идём мы.
Время тянулось медленно. Он посмотрел на часы. Было без десяти четыре.
Он с ужасом подумал, что ему нужно провести с ней ещё несколько часов, а потом пойти в кино.
Так дело не пойдёт, надо что-то придумать, сказал он себе. Выпить бы немного. Хотя бы бутылочку пива для настроения. Интересно «Самоварник» работает? Хоть бы работал. Не пожалею полсотни за бутылку «Визита», а лучше две, тогда-то уж настроение не оставит меня. Надо поговорить с ней. Надо завести разговор. От этой чёртовой тишины жутко становится.
- Сейчас в «Самоварник» зайдём, - сказал он и чуть тише добавил:
- Надеюсь, работает.
- Зачем?
- Выпьем мартини и перекусим.
- Я не хочу.
- Ну, тогда шампанское, которое ты любишь.
- И его не хочу.
Говори с ней, сказал он себе. Говори, не то сойдёшь с ума. Говори. Неважно о чём, только не молчи.
- Давно куришь? - спросил он, досчитав про себя до пяти.
- Года два уже. Бросать надо.
- Чем раньше соберёшься, тем легче будет бросать, - сказал он. - Я тоже раньше курил.
- Я уж сколько раз собиралась, но у нас в институте есть вредная преподавательница, после её лекций мы все бежим курить. Даже те, кто не курят, стоят рядом и жадно дышат.
Предлог всегда найдётся, подумал он, вспоминая себя.
- А мартини давно пьёшь? - Он поставил вопрос именно так, чтобы она не догадалась, что его интересует, как давно она употребляет спиртное.
- Ну, первый раз я алкоголь попробовала год назад, на дне рождении тётки, которая не на много старше меня.
- Что пила?
- Водку. Почти все уже ушли в другую комнату, остался брат и ещё пару человек.
- Родной?
- Нет. Я у родителей одна. Вот. Мне налили рюмку. «Ну, пей, - говорит брат». «Не хочу, - говорю я». Заходит отец: «Вика! Ты что делаешь?» «Не мешай, - говорит брат». «Хочешь - пей, не хочешь - не пей, - говорит отец». Все держат рюмки, кипятят. «Отвернитесь, - говорю я». Отец ушёл и я выпила. А потом чуть ли не через неделю сразу абсент пила. Причём в лесу на бревне, а в нём семьдесят градусов.
- По правилу?
- Что?
- Абсент наливают в рюмку через ложку с отверстиями, на которой кубик сахара, а потом поджигают...
- Нет, конечно! - Она с удивлением взглянула на него. - Прям так!
Он втягивался в разговор и как будто всё налаживалось.
- Взяли бы сейчас бутылочку мартини, - сказал он. - Закуски и сели где-нибудь здесь.
- Не хочу.
Может она боится, что я напою и изнасилую её, подумал он? У неё есть на это основания, ведь она меня не знает, а психопатов сейчас хватает.
- Недавно на кладбище ездили, - сказала она. - Пива напились, стоим у оград, держимся, чтобы не упасть, чипсы едим. Прикольно. Яна как выпьет, её на подвиги тянет. Взяла фонарик и давай по кладбищу между могилками бегать.
- Ночью ездили?
- Ага. Мы всегда ночью ездим. Мне нравится на кладбище. Там так хорошо, тихо.
- А как же охрана?
- А мы немного дальше проезжаем… там, где уже нет охраны, там ещё дырка есть в заборе. Я уже всё наизусть помню. Один раз ездили в Терновку на двух машинах: у одного друга - «Форд», у другого – «Приора». Так вот, как раз дождь прошёл, а дороги сам знаешь какие. «Форд» мы вапще около трассы оставили, пересели в «Приору». Немного проехали и решили оставить, чтобы не застрять. У меня кеды под сто килограмм весили. Я домой приехала, осторожненько спрятала их, чтобы родители ненужных вопросов не задавали и благополучно забыла. Потом полдня отмачивала и несколько часов отмывала.
Есть куча других мест, где тихо и спокойно,  подумал Саша. Почему непременно кладбище? Пусть хотя бы та же Лебедёвка. М-да... она открылась ещё с одной стороны.
Ему не нравилась эта тема и он не хотел продолжения. Но Вика не остановилась на этом. Она в подробностях рассказала о попойках на кладбище. И о свечении, которое иногда появлялось там. И о том, как однажды, они вдвоём с Яной шли между оград, а друзья их ждали у машины метрах в пятидесяти от них. Дожидавшиеся сказали, что видели несколько силуэтов, идущих с ними в один ряд, и подумали, что они встретили знакомых. Когда они дошли до машины, их было двое: Вика и Яна. Вика пояснила, что друзьям это не могло привидеться и что в ряд, там пройти нельзя, так как тропинка между оградами не шире одного метра. Взглянув на Сашу, она продолжила рассказ. Упомянув что, сначала они пьют «Бьянко» или «Боско», а потом всё остальное. Те, что за рулём, конечно, не пьют, только за компанию – стаканчик мартини или шампанского.
- А кроме кладбища ты ещё где-нибудь бываешь? – Ему надоело слушать про
 «Форд», «Приору» и дорогие напитки.
- Конечно, я же не готка.
И на этом спасибо, подумал он.
- На кладбище не мёртвых, а живых надо бояться, - сказала она. - Там же есть постоянные - дьяволопоклонники, они как у себя дома. Разок они нас предупредили, второй раз могут и чем-нибудь тяжёлым по башке дать. А вот если после двух ночи приехать, там вапще никого не будет. Им наверно время важно - полночь. На первое мая, например, они могилы жгли. А все эти тени и свет…, - продолжила Вика. - Мне одна готка сказала, что умершие, как-то могут концентрировать энергию и пугают живых, чтобы они не мешали им. Ведь кладбище - это их дом.
- Значит ,ты любишь пить шампанское и мартини только на кладбище, - подытожил Саша.
- Ну почему только там? Мы с Яной в «Сакуру», ходим, в «London Street», в рок-кафе «Захват».
Про рок-кафе он слышал, а что собой представляют «Сакура» и «London street», он не знал и понятия не имел, где они находятся.
- Где находится «London street»?
Вика улыбнулась и сказала:
- Как мама у меня: «Где были вчера?»
- В «London street».
- «А где это?»
- В «Гостином дворе».
- «Куда сегодня собираетесь?»
- В «Сакуру» или в рок-кафе «Захват», сами ещё не знаем.
- «А где это?»
- В «Гостином дворе». «Сакура» - якитория, - пояснила она.
- Ни разу там не был, - сказал Саша. - Только в «Нэцкэ», - соврал он.
- Как-то притащились в «Захват» на «шпильках» и в мини-юбках. Все на нас косятся, как не пойми на кого. Потом заказали мартини - выпили, ещё заказали - выпили. Решили не мелочиться заказали бутылку - выпили. Все сразу поняли, что мы свои. Потом ближе к полуночи выкатились из кафе. Они нас надолго запомнили, - улыбаясь, сказала Вика. - А ещё как-то в «Захват» заходили, хотели мартини выпить, а у них только одна бутылка осталась и то открытая. Там ещё гитарист был из рок-группы. Он пробку в бутылке перевернул, что-то с ней сделал? и она прыгать начала. «Нормально, пить можно, - сказал он». Ну, мы и выпили? правда там мало было, около трети большой бутылки.
- А как он так сделал?
- Не знаю, - улыбнулась Вика. - Но было прикольно.
Они вышли к «Самоварнику». Ресторан не работал. Саша с грустью распрощался с мыслью о выпивке. Потом они свернули налево, и вышли к маленьким искусственным водоёмам, куда стекала вода из «Самовара».
- Как жарко, - сказала Вика. - Сейчас бы охладиться.
Несколько человек из числа местных жителей купались в озерцах.
- Не хочешь к ним присоединиться?
- Нет, спасибо.
Они шли по дороге в направлении старого кладбища. Вика увидела коттедж похожий на теремок.
- И в нём кто-то живёт?
- Угу.
- Здорово!
- Скоро к кладбищу выйдем, - сказал Саша. - Дорога проходит совсем близко. Нужно пройти через овраг и сразу будет кладбище.
- Здесь я ни разу не была.
- А куда же вы ездите? На Чемодановское?
- На Новозападное. На Чемодановском я была один раз. Мы там кого-то хоронили.
Саша смотрел по сторонам, вспоминая, как гулял здесь с мамой. Она часто водила его в парк, а потом они гуляли по «тропе здоровья». Его мама брала с собой термос с чаем или какао и бутерброды. Усаживала его на скамейку, и он с аппетитом расправлялся с бутербродами, запивая сладким напитком.
- Читала «Над кукушкиным гнездом»?
- Нет.
- А фильм смотрела?
- Нет.
- Про психов, - сказал он. - Хотя на самом деле, не столько про них, сколько про человека, волю которого не удалось сломить.
- Психов мне и на практике хватало, - сказала Вика.
- У вас уже была практика?
- Да. Ещё в этом году будет и в следующем. Мы как в психушку соберёмся, надеваем джинсы и кеды. В юбках туда ходить опасно. Там не просто психи, есть и сексуально-озабоченные. Веселее всего было в туалет ходить, там же дверей нет. Поэтому мы толпой ходили, чтобы друг дружку загораживать.
- Как у вас проходила практика?
- Лекции читали, Вика правда ничего не конспектировала.
Они вышли на дорогу, идущую параллельно кладбищу. Позади них ехал старенький «Фольксваген джетта».
- Машина едет, - сказал он, уводя её в сторону.
- Не хотелось бы под колёса этой иномарочки попасть, - сказала она. - Хотя, в принципе можно... какую-нибудь компенсацию затребовать.
Перед ними шли три девушки лет по четырнадцать, громко разговаривали. Свернув, они приближались к выходу. Справа были старые могилы, деревянный забор давно растащили на доски, ограды проржавели, памятники завалились на бок, некоторые лежали на земле.
- Здесь где-то еврейские кладбища, - сказала одна из девушек. - Я слышала, что евреи, когда хоронят, в могилу кладут ценные вещи. Такие могилы часто разрывают.
- Ну, я не знаю, вряд ли у нас так хоронят, - сказала другая девушка. - По крайней мере, сейчас.
Саша вслушивался в их разговор, пока они не вышли на дорогу и не повернули в другую сторону.
- Куда пойдём? - спросил он.
- Я понятия не имею где мы. Я здесь только на машине проезжала.
- «Современник» там, - сказал он, кивнув направо.
- Пошли.
Пройдя с десяток метров, Вика увидела приоткрытую калитку в заборе и с интересом огляделась. По тротуару шли редкие прохожие. Толкнув калитку, она шагнула на территорию кладбища. Саша последовал за ней.
- Ой, какие старые, - сказала она. - Даже не интересно. Наверно здесь давно не хоронят.
Он посмотрел на могильные камни. Рядом не было ни одной ограды, холмики едва проступали, поросшие сорняками и молодыми деревьями. Он попытался прочесть надпись на одном из камней, но разобрал только первые две цифры «18..» и несколько букв.
Вика сделала ещё пару шагов и, посмотрев на заброшенные могилки, сказала:
- Нет, здесь не интересно.
Какой может быть интерес к кладбищу, подумал он? И зачем тебе нужны свежие захоронения?
Он вспомнил, как был в апреле на Чемодановском кладбище с другом. И вспомнил запах разлагающейся плоти, идущий от новых могил, когда талая вода пропитывает грунт. Вспомнил, завалившиеся ограды и просевшие холмики, на забытых могилах. Ему захотелось выпить.
Приближаясь к улице Ставского, перед тем как перейти дорогу, он взял её за руку. Вика переплела пальцы. Она удивила его своей реакцией.
Либо это что-то значит, подумал он, либо она просто привыкла так держаться. Он вспомнил фильм, в котором пара занимаясь сексом, держались так за руки.
- Вот под эту можно попасть, - сказала Вика, когда перед ними проехал «Фольксваген Туарег». - И компенсацию можно получить хорошую.
Если попадёшь под «Туарег», от тебя ничего не останется, подумал он. И компенсацией будет мраморная плита.
Он разозлился на себя за такие мысли и крепче сжал её руку. Они дошли до середины, пропустили «Тойоту» и перешли на другую сторону.
- Можно здесь пройти, - сказала она, указывая в сторону улицы Большая Радищевская.
- Пойдём прямо, - сказал он. - Здесь ближе.
Ему было приятно держать её за руку, но чувства были далеко не такими, как в тот день, когда он перенёс её через лужу. Он заставил себя забыть о том, что было днём, сказал себе: наслаждайся моментом, неудачник. Радуйся, что она позволяет держать себя за руку. Ни одна другая тебе не позволила и ты должен быть благодарен ей.
Они вышли на улицу Пушкина. Саша хотел повернуть налево.
- Нам не сюда, - сказала Вика.
- Разве?
- «Современник» справа.
Он осмотрелся.
- Чёрт, я то думал слева. Тогда ты была права, можно было пройти и там. Получилось бы ближе.
- Я всегда права, - сказала она. - Почти всегда.
Зазвонил мобильник, Вика высвободила руку. Из разговора он понял, что её как старосту обязали найти из группы девушку, которая споёт на первое сентября. Она набрала номер, но не дозвонилась.
- Пойдём в «Корону», - сказал Саша.
- Зачем?
- Купим мартини.
- Ну, не хочу!
Как хочешь, подумал он и взял её за руку. Она снова переплела пальцы.
- Ну вот, мне уже не хочется в институт, - сказала она с грустью.
- Что случилось?
- Не успели начать учиться, уже загрузили. - Она рассказала. - Кого я найду? Одной позвонила у неё сотовый отключен. Вот! Теперь буду звонить, пока не дозвонюсь.
- А ты не поёшь?
- Ага, мне только петь...
- Но танцуешь?
- Танцевала.
Перед ними появился большой плакат. Джордж Клуни рекламировал часы «Омега».
Красавчик, подумал Саша и, кивнув на рекламу, сказал:
- Денег, наверное, не хватает.
Вика улыбнулась. Они остановились у дороги, пропуская машины. Впереди возвышался «Современник»
- Ой «Королла»! - сказала она, чуть сильнее сжав ему руку. - Хочу такую!
Ему стало неловко.
Это уже не ко мне, подумал он. Машину я тебе подарить не смогу.
- И под неё можно попасть и компенсацию затребовать, - быстро проговорила Вика. - У меня одногруппницу машиной слегка сбило, её сразу прямо до дома довезли.
- Слегка?
- Да, чуть-чуть задели.
Он покачал головой, но не спросил о компенсации.
Они вышли на стоянку у «Автомастера». Вика скользнула взглядом по припаркованным автомобилям, задерживаясь на дорогих иномарках. Саша тоже посмотрел, но, ощущая, как в нём зарождается зависть, отвёл глаза в сторону.
- Последний раз я сюда с братом на «Человека-паука 3» ходила, - сказала она, когда они вошли в холл кинотеатра.
Они посмотрели афиши. Напротив кассы висела реклама фильма «День Д». Пореченков – мускулистый, с могучими грудными мышцами и трапециями недобро смотрел на них с большого плаката.
 - Два билета V.I.P. на «Тёмного рыцаря», - сказал Саша, подойдя к кассе. - На 18:20.
- Выбирайте места, - сказала кассирша.
На мониторе над окошком была модель кинозала (вид сверху). Она выделила «мышкой» свободные места.
- Вик...
- Двенадцатый и тринадцатый, - сказала она, глядя на монитор.
Саша повторил номера кассирше. Взял билеты и сдачу.
До сеанса оставалось больше полутора часов.
- Пойдём, перекусим, - сказал он, отдавая Вике оба билета.
- Куда? Здесь так прохладно, никуда отсюда не уйду.
- Здесь же.
Вика заказала три шарика мороженого: фисташковое, шоколадное и земляничное. Саша предложил ей взять что-нибудь ещё, но она лишь покачала головой. Он заплатил за неё, спросил, не будет ли она против, если он возьмёт себе пива. Вика была не против. Он предложил ей, но услышал уже знакомый ответ.
Он взял бутылку «Визита» за тридцать рублей, они сели за столик. Через два столика, сидел молодой человек, разговаривая по мобильнику. Он играл в казино (находившееся в этом же здании) и рассказывал о выигрыше. Саша глотнул пива. Никогда оно не казалось ему таким вкусным и свежим. Холодный напиток остудил горло, приятно опускаясь по пищеводу в желудок.
- «Горбатую гору» смотрела?
- Смотрела, - улыбнулась Вика.
- В «Тёмном рыцаре» Хит Леджер снимался, - сказал он. - Из «Горбатой горы».
- Да, - сказала она. - Это его последняя роль.
Саша кивнул.
В конце января, он видел в интернете некролог о его смерти.
- Он же от передозировки умер? – спросил Саша
- Не знаю, - пожала плечами Вика. - Кто скажет?
Он сделал ещё несколько глотков.
- Тебе какие фильмы нравятся?
- «Реквием по мечте», - сказала она. - И другие на такую же тему. Только я его до конца так и не досмотрела.
Он видел этот фильм, ставший классикой жанра. И подумал, что смотреть такие фильмы и подражать героям не одно и то же. Выпив полбутылки, он ощутил, как поднимается настроение.
- Если хочешь, я запишу на диск. Записать?
- Ну запиши.
За соседний столик позади Вики, сел парень лет двадцати. У него были длинные с мелкими волнами чёрные волосы, тёмные очки и бородка. Он напоминал латинского наркодилера из голливудских фильмов.
- Обернись, - сказал Саша Вике. - Видишь парня в тёмных очках?
- Угу.
- Могу поспорить - он дилер.
Она улыбнулась. Саша сделал пару хороших глотков, думая сменить тему разговора. Напротив него висела плазменная панель. Шла реклама фильмов:
«День Д», «Новая земля», «Смертельная гонка» и «Адмиралъ».
(Он их посмотрит, когда они выйдут на DVD, и каждый напомнит о Вике. Картинки будут появляться внезапно, оставляя по большому счёту неприятный осадок, но в тоже время будет что-то, что он захочет повторить. Мелькнёт остановка, у которой он ждал её, потом она - идущая навстречу и они - гуляющие в парке. Как он уговаривает её сфотографироваться и как она рассказывает про кладбища, как они сидят за столиком здесь - он пьёт успокаивающее пиво, а она ест мороженое, а на «плазме» крутят рекламу фильмов. Будет вспоминать и то, что произойдёт через полчаса, через час и после сеанса).
На столе лежало меню. Он пролистал картонные страницы, скрепленные пружиной, остановился на алкогольных напитках.
- Давай возьмём мартини, - сказал он.
- Не хочу.
- Почему?
- Ну просто.
- Ладно тебе, - сказал он. – Пойду, принесу.
- Я не буду.
- Может тогда пива?
- Нет.
Он допил пиво и хотел взять ещё бутылку, но подумал, что не знает где туалет и если бы даже знал, постеснялся воспользоваться им при ней. Она доела последний «шарик» и они вышли на улицу. Вика закурила и, набрав номер, ждала ответа. Он направил на неё камеру.
- Даже не вздумай! - сказала она. - У меня уже знаешь, сколько фоток на компьютере, где я сигаретой?! Хорошо, что родители не умеют компьютером пользоваться.
- Я и не собираюсь снимать тебе с сигаретой, - сказал Саша, почти не сомневаясь, что она согласится, когда докурит.
Вика позвонила по другому номеру, сообщила, что не может дозвониться до девушки, которая может спеть. Потом она набрала номер другой девушки, но тоже не дозвонилась. Саша дождался, когда она выкинет сигарету и направил на неё камеру.
- Нет! - сказала она визгливым голосом.
- Ну, Вик, пожалуйста...
- Нет!
- Хотя бы один снимок. Вдвоём. Как в тот раз, только вдвоём, пожалуйста, - умолял он.
Ему очень хотелось сфотографироваться с ней. Он думал об этом с прошлой встречи. Представлял, что будет держать фотографию в кошельке за место календаря с Джиллиан (который он выложил в день свидания) и думать только о хорошем.
- Нет! Нет, я сказала!
Какая же ты вредная, подумал он, вспоминая её же слова на «Орбите».
- Ну всё, я обиделся, - сказал он, убирая камеру.
По ступенькам поднималась пара, держась за руки.
- Пойдём, пройдёмся, - сказал Саша не в состоянии смотреть на «настоящие» пары.
Они спустились по ступенькам. Он взял её за руку (она переплела пальцы) и, пройдясь по аллее, направились в сторону городской администрации.
Со стороны улицы Максима Горького у здания администрации, стояла военная техника. Это были музейные экспонаты с табличками, на которых приводились технические характеристики орудий.
- Пойдём, машинки для убийств посмотрим, - сказал Саша.
Он подумал о войне в Южной Осетии. Представил, как были обстреляны грузинской артиллерией деревни, а потом вошла многотонная техника.
- Все машины для убийства, - сказала Вика.
- Эти для массового, - сказал он.
Они подошли прочитать характеристики пушки и БТР.
- Помню, как мы с другом здесь курили. Он в городской администрации работает, - с гордостью произнесла она. - У него флажки на машине.
- Что именно курили?
- Сигареты.
- Аааа, я подумал травку.
- Нет. Он ещё говорит нехорошо здесь курить тем более видно, что машина правительственная.
Саша подумал, что её друг занимает важную должность, ему и в голову не пришло, что он работает водителем при городской администрации. Вика снова начала обзванивать одногруппниц, но у обеих телефоны были отключены.
- Кошмар какой-то! Они чё обе, что ль из города уехали? - Она убрала телефон. - Сколько времени?
- Без четверти шесть.
- Далеко всё-таки уходить то не надо...
Вернувшись в аллею, они опустились на скамейку. Две девушки, проходя мимо, спросили прикурить. Вика протянула им зажигалку и закурила сама.

 
Глава 28

- Паренька в тёмных очках помнишь?
- Ну…
- Точно тебе говорю – он дилер, - сказал Саша, скрываясь за принудительным смехом.
Во время разговора внутри у него всё обрывалось.
- В наше время мало кто ни разу не пробовал план, - сказала Вика, стряхивая пепел.
- Я не говорю, что он пробовал. Я говорю, что он распространяет его.
- Да ладно, я знаю человека, у которого можно найти. У которого есть в принципе всё.
- На подоконнике выращивает? - попробовал отшутиться он, чтобы избежать прямого вопроса.
- Нет, зачем? Поставляют.
- А ведь конопля должна быть определённого сорта?
- Да хер её знает! Знаешь в деревнях этой конопли полями.
- Знаю. Но это не та конопля. Ты её пробовала?
- И всё равно её курят. Я Сальвию хочу попробовать. Н-ну, там вот... я не знаю, где в Пензе можно найти, но в... а она... в... а её в принципе можно по интернету заказать.
- Что это?
- Мексиканский шалфей. Он абсолютно легальный!
- Какие расценки?
- Это в зависимости... она... икс пять - двести, икс пятьдесят - полторы, какой она икс..., но икс десять... - грамма достаточно. Несколько человек улетят.
- А если икс пятьдесят, улетят и не приземлятся? - Он натянул улыбку, не желая воспринимать её слова всерьёз.
- Нет, но она... вапще в принципе, по идеи вот, это вот «икс»... она в зависимости от... по времени должна быть, сколько она штырит.
- По длительности, - кивнул он.
- Да, но вот... ну... икс десять - десять минут полного неодеквата. Вапще там... до того там... как при ЛСД может быть смена сознания и подсознания... меняться местами и при этой фигне, тоже может быть. А-а-а полная потеря координации движения. То есть ты, например, куришь, ты можешь уронить это соответственно всё. Поэтому обязательно должен быть кто-то рядом. При любой наркоте вапще кто-то должен быть рядом, адекватный в этот момент человек, - сказала Вика, произнося последнее предложение почти мужским басом и усмехаясь. – Ну про ЛСД уж вапще молчу. Глотнул на десятом этаже... и окошко это... переход в другой мир... ты не думаешь, что ты хочешь покончить жизнь самоубийством и хочешь выйти в окно. Думаешь, что ты сейчас перейдёшь просто в другой мир.
- В некотором роде так и будет, - сказал он, заметив, как она вся переменилась, когда заговорила о наркотиках. В жестах появились нервные движения.
- Пи...датый, прям такой мир. Охх! - снова пробасила она. - И совершенно другое - если ты в жопу пьяный и упал там с десятого этажа. Мышцы расслаблены, не факт что умрёшь, так... переломаешь что-нибудь... - Она выкинула сигарету, нервно передёрнула плечами. – Всё-таки наркотики это так заманчиво, - воодушевляясь, проговорила она. - Вапще пипец!
- Ты принимала ЛСД?
- Ну да, от него улёт вапще! Смотришь на пачку, знаешь, что она синяя, а она тебе кажется красная и вапще цвета такие яркие!
- А ты знаешь, что он напрочь убивает нейроны мозга?
- Создатель ЛСД, до сих пор жив и сейчас ему около ста и он до сих пор его принимает.
Он помнил Хофманна со времени учёбы в техникуме. Пожалуй, это был самый популярный учёный-химик среди студентов (умер 29 апреля 2008 года в возрасте 102 лет).
- Вик, скажи, почему в фильмах марихуану курят самокруткой, а у нас через пластиковые бутылки?
- Не знаю, может через бутылку проще, чем там из бумаги накручивать.
- А крэк курят через специальную стеклянную трубку, называемую «ложкой», - сказал он, вспоминая фильмы.
-Я кроме ЛСД и плана ещё ничё не принимала.
- План, конопля и марихуана - это одно и то же?
- Да. Просто называют по-разному.
- А гашиш?
- Ну... не знаю, - улыбнулась она. - Наверно что-то другое....
Он жалел, что влюбился в неё. Азарт, с каким она говорила о наркотиках, желание попробовать другие, пугали и отталкивали его. Из кустов появилась чёрная кошка. Посмотрела на них янтарными глазами, подошла к скамейке.
- Кыыыска, - сказала Вика.
 Кошка потёрлась о её ноги и прошла чуть вперёд.
- Хочу, чёрную кооошечку.
- Она что-то увидела, - сказал Саша, глядя, как кошка, пригнувшись, извивает
хвостом. - Нервничает...
Вика посмотрела на кошку, потом отрешённо в сторону.
- Птичек, - чуть позже добавил он, увидев под елью воробьёв.
- Блин, я сегодня вечером с одним мальчиком встретиться обещала, ну ладно...
Ну-ну, подумал он.
- Может, пошли? - сказала она.
- Пойдём.
- Щас ещё раз пятьдесят наберу, - сказала Вика, доставая мобильник. - Должна же она как-то реагировать? А где она может быть, если абонент недоступен? Куда она могла уехать, если она в принципе должна быть на работе? У «Мегафона», какой-то... у женщины, которая говорит, голос по приятней что ль?
Они шли вдоль дороги. На обочине стояли припаркованные машины.
- Хочу машинку! Хочу машинку! - проговорила Вика капризным голоском. - Я теперь как Яна. Раньше она так говорила, а теперь и я хочу машинку.
Её слова сильно ударили в грудь.
- Забыл имя автора, который много книг написал про подсознание, - сказал он, пока она снова не заговорила о машинах. – Может, помнишь? Одна из них называется «Дар орла».
- Не читала.
- Ааа... вспомнил! Кастанеда, но это псевдоним. Он галлюциногенные грибы и кактусы принимал. Потом описывал…
Они поднимались по ступенькам. Вика не слушала его. В холле она обогнала его, направляясь к кинозалу. У двери стояла девушка - сотрудница кинотеатра. Вика полностью переключилась на телефон, не замечая его.
- Здесь ещё не открыли, - пробормотала она и направилась к правому входу. Он поспешил за ней. У другой двери тоже стояла сотрудница. Все они были в форме: в белой блузке и короткой тёмной юбке. У входа собирались зрители. Несколько пар стояло перед ними. Саша поглядывал на них с нескрываемой завистью. Он поглядел на девушек. Было видно, что они что-то испытывают к своим спутникам или, по крайней мере, делают вид. Вика же вела себя так, словно пришла одна. Ему было невыносимо горько стоять среди этого окружения, обделённого её вниманием.
- Пойдём, я покурю ещё, - сказала она, направляясь к выходу.
Совсем отчаявшись, он поплёлся  за ней.
Она курила. Он встречал и провожал глазами пары.
- Пятнадцать минут седьмого, - сказал он, когда она докурила - Пойдём?
Вика достала телефон.
- Не веришь мне? - срывающимся голосом, произнёс Саша. Слёзы подкатили к глазам. В горле образовался ком.
- Ну нельзя же так… - сказала она, нажав кнопку автодозвона.
(Он не понял, к кому относились эти слова).
Когда начали впускать, Вика дала ему билет. Он протянул его девушке-контролёру. Она оторвала корешок и пожелала приятного просмотра.
- Спасибо, - сказал он, понимая, что слово «приятно» на сегодня утратило для него значение.
Без труда отыскав нужный ряд, Вика пропустила его вперёд.
- Тринадцатый мне дала, - сказал он, разглядев цифры на билете.
- Если хочешь, давай поменяемся. Мне всё равно.
- Не надо, - сказал он и подумал, что хуже уже не будет. Он ошибался.
- Терпеть не могу ждать начала фильма, - сказала она, когда они заняли места. - Сейчас всякую херь будут крутить.
Саша хотел взять Вику за руку, ощутить её тепло, но решил дождаться начала фильма. Сначала гоняли обычную рекламу как по телевизору, потом анонс фильмов выходящих в ближайшее время. Они сидели в прохладном зале минут пять и молчали. Молчание становилось для него невыносимым. Он сидел не с девушкой, которая пришла с ним, а с девушкой, сидящей в соседнем кресле. Осознание этого душило его, заставляя адамово яблоко бегать вверх-вниз.
- Купаться ходишь? - спросил он.
- Да нет. Ездила один раз на Сурское с друзьями. Там рядом дом стоял, как проект от Строительного института. Вот мы и поехали туда. Сначала накупались, потом сразу в баню.
Неплохо, подумал он. Новый дом, возможно коттедж и баня. Ездили, конечно, на машине и пили естественно мартини. И какого чёрта я допускал мысль, что заинтересую её. Хм, будь у меня коттедж и машина, то очень даже может быть...
Он чувствовал себя несчастным и жалел, что спросил.
А потом она трахалась с кем-то из своих так называемых друзей, предположил он.
Его последние мысли парализовали мышцы. Он беспомощно обмяк в кресле, изнемогая от обиды и душевной боли. Молча, они глядели на экран. Несмотря на прохладу по его спине пробежала тонкая струйка пота. Он хотел побыстрее оказаться дома и забыть про всё, но в то же время не хотел расставаться с ней. Вика достала из сумки лист с содержанием реферата, оторвала кусочек, выплюнула на него жвачку, завернула и убрала в сумку.
Я здорово промахнулся с ней, думал Саша, вжавшись в кресло. Наверное, и впрямь нет девушек, которые любят не за деньги и любят тебя, а не твоё имущество. И если подумать, проститутки на много честнее обыкновенных девушек, потому что они не скрывают за что берут деньги. Вот только любовь они не дадут ни за деньги, ни за что-то другое. Взаимной любви нет, потому что женщины не умеют любить. И всё, что показывают в фильмах, пишут в книгах, всё это ерунда. Это иллюзия, авторский вымысел. Всё придумано, чтобы скрасить будни. И прежде чем читать книгу о любви женщины или снимать фильм, надо написать: «Хорошо, если было бы так, но так никогда не будет...».
Ему было скверно и с началом фильма, когда человек в клоунской маске с грохотом разбил стекло - Саша вздрогнул. Совсем как в детстве, когда мама водила его в цирк и клоуны большими спицами прокалывали воздушные шарики. Он боялся сидеть в первом ряду, потому что звук лопающегося шарика всегда пугал его.
Вика совсем не такая, как показалась мне в первый день знакомства, думал он и даже не такая, какой была, когда мы встретились у фонтана. Когда я увидел её в первый раз, она показалась мне сущим ангелом, ребёнком, божеством, спустившимся на землю... а оказалась...
Он сожалел, что назначил ей свидание и знал, что после него сухая тоска пронзит каждую клеточку его тела и мысленно прикидывал, хватит ли у него денег на спасительную бутылочку.
За час сорок они не проронили ни слова. Саша так и не взял её за руку, боясь услышать «нет». Он думал о ней и о других и всё больше уверялся, что ему суждено провести жизнь без женщины. При выстрелах или взрывах, он содрогался. Вика сидела неподвижно. На лице не было никаких эмоций. За сорок минут до конца фильма, она начала копаться в сумочке. Он подумал, что увидев, обожжённое лицо Харви Дэнта, ей понадобился валидол. Он не хотел с ней заговаривать, но через минуту забеспокоился.
- Что случилось?
- Телефон мой не видел?
- Здесь же был...
Она достала ключи от квартиры, к которым были прицеплены две мягкие игрушки, занимающие чуть ли не половину сумки, отдала ему.
- Сейчас позвоню тебе, - сказал он, доставая телефон.
Он отключил его на время сеанса и пока включал, Вика нашла свой
 мобильник. Он вернул ей ключи.
- Только так могу таскать их, - шепнула она. - Чтобы не потерять.
Ну, я и дурак, подумал он. Валидол ей понадобился. Угу.
Саша взглянул на неё. Она набирала смс, но он не видел, что она пишет. Оставшееся время они также молчали.
«Потому что он герой, которого Готэм заслуживает, - сказал детектив Гордон с экрана в самом конце фильма. – Но не тот, который нужен городу сейчас…» Саша понял, что фильм закончился, и свидание подходит к концу. Музыка в фильме ускорялась, и сердце его забилось чаще, как будто в такт музыке, но музыка здесь была не причём. Он тяжело дышал, а внутри все клокотало. «И мы преследуем его…, потому что выдержит…, - продолжил детектив, когда на экране появились немецкие овчарки с полицейскими. – Потому что он не герой... он безмолвный страж и бдительный защитник. Тёмный рыцарь». Свет в зале плавно загорелся, зрители поднялись со своих кресел. Вика направилась к выходу, не дожидаясь его. Он посмотрел, сколько осталось денег в кошельке, и едва не потерял её из виду. (Несколько раз глубоко вдохнул, стараясь взять себя в руки). Она уже спускалась по лестнице, когда он только подходил к двери. «Вик, подожди!», - хотел крикнуть он, но во время опомнился. Невидимая рука душила его, паника - подобная той, которую он испытывал, будучи ребёнком и потеряв в толпе маму, холодной волной окатила его.
Он протиснулся между парами, державшимися за руки, и в холле первого этажа нагнал её. Она шла не оборачиваясь.
- Надо к «Театральному проезду» идти, - сказала Вика, не сбавляя шага. - Отсюда не уедешь.
Он ничего не сказал, но подумал, что если они пойдут к «Театральному проезду» у них будет больше времени, а там он возьмёт такси. Он пробудет с ней как можно дольше, проводит её до дома, а потом, перед тем как пойти к себе заскочит за спасением и всё будет позади.
На улице стемнело, и вместе с сумерками тоска возросла. Горло как будто распирало, а под нижней челюстью ломило. Перед тем, как перейти дорогу на Площадь Жукова, он взял её за руку, ощущая, как надвигается чувство непредотвратимой утраты. Вика высвободила руку, набрала чей-то номер. Из разговора он понял, что её друг, будет ждать около «Театрального проезда» и довезёт её до дома. Она сказала, где они и через сколько подойдут к нему. Саше не хотелось брать её за руку. Он считал, что она поступила подло и неблагодарно. Желание выпить переросло в острую необходимость.
Может он не подъедет, подумал он. Они остановились перед дорогой, ожидая зелёного светофора. Он взял её за руку и, переходя дорогу у Дома Мейерхольда, Вика сказала:
- Мы здесь с Яной одну женщину спасали, когда ей плохо стало.
Мне тоже плохо, подумал он, но меня ты спасти не хочешь.
- Каким образом? «Скорую» вызвали?
- Нет. «Скорая» приехала, но не туда. - Она махнула рукой. - Мы подбежали к ней и показали, где женщина. Она полулежала на скамейке.
- Давно?
- Не помню, может месяца два назад? Помню, очень жарко было.
Они перешли ещё две дороги и оказались около банка «Финам». Он не отпускал её руки, заставив себя обо всё забыть.
Со мной рядом девушка, внушал он себе, и это уже многое значит. Он не хотел её отпускать. Теперь они шли по улице Володарского вдоль магазина «Lamberto».
Саша увидел на выезде между двумя зданиями серебристый автомобиль. Рядом стояли два парня и о чём-то говорили. Он сразу понял кто они. Вика заметила их на несколько шагов позже. Резким движением она высвободила руку и подбежала к ним.
Ну-ну, давай, подумал он. Катись с ними ко всем чертям.
Вика поцеловала каждого в щёку, не забыв подставить свою. Они о чём-то оживлённо заговорили. Она вся сияла от счастья. Саша подошёл ближе и поздоровался с ними.
- Алексей, - представился один из ребят.
В руке он держал ключи от машины. Саша назвал своё имя. Имя другого парня он не запомнил. Оба были лет на пять моложе его. Он стоял, не зная, куда себя деть, и смотрел на тюнингованную «Приору».
Вика с друзьями закурили.
- Побыстрее бы Яна приехала, - сказала она.
- А где она? - спросил Алексей.
- На юг уехала.
- Куда именно? - спросил другой. - Я слышал, в Сочи бомба взорвалась, как раз на днях. А то приедет вся такая... - он изобразил человека в гипсе на растяжках.
- Хорошо если так, - сказал Алексей.
- Дальше не продолжай! - сказала Вика. - А то навещать вам меня в психушке!
Саша взглянул на парней и от их франтовского вида и оттого, что они такие молодые, и разъезжают на новой машине, ему стало гадко. Гнев постепенно набирал силу. Минут через пять Вика подошла к нему. Он стоял в нескольких метрах от них с бессмысленно блуждающим взглядом.
- Вот моё бесплатное такси, - сказала она.
- И так бы на такси доехали, - сказал он.
Губы его чуть дрожали. Не то от обиды, не то от злости.
- За такси надо платить, - сказала Вика. - А за это не надо.
- Ну и что? - сказал он, подозревая, как она расплачивается за «это» такси.
- Ну, я поехала!
- Пока! Попозже позвоню, узнать, как доехала, - сказал Саша и поцеловал её в щёку.
Он ничего не почувствовал кроме обиды и ощущения, как будто его использовали и выкинули, как одноразовую посуду. Он едва сдерживал слёзы. Напоследок, он пожал руки её друзьям. Ему хотелось вывернуть их, но он сдержался. Саша сделал несколько шагов вдоль дороги, высматривая такси. «Приора» с форсированным двигателем заревела и, вырулив на дорогу, поехала на север (он проводил её взглядом).
Приступ паники поглотил его целиком. Саша не помышлял доехать на маршрутке. Это было бы слишком долго и страшно. Ему нужно быстрее добраться до дома. Его снова затошнило. Он боялся своей тени и в то же время не боялся ничего. Он хотел подраться, выплеснув всю злобу. Но это желание быстро прошло. Его зашатало. Он хотел упасть и, закрыв лицо руками, разрыдаться, как в те дни, когда сильно тосковал по Джиллиан.
Сосущая пустота и незаполнимый вакуум внутри него росли с каждой секундой. Он знал, как помочь себе. Знал, что для этого нужно. На время это поможет, а потом будь что будет, как-нибудь справлюсь, подумал он.
Саша остановил такси, справился о цене. Сто рублей его устраивало. Он забрался в «шестёрку», откинул голову на подголовник и думал о сегодняшнем дне. Ему стало тошно, и он заставил себя думать о том, что ему поможет. У «Путепровода» инспектор ДПС остановил такси. Водитель взял документы и вышел.
- Вот, чёрт! - пробормотал Саша. - Не везёт, так не везёт.
Минуты через три водитель вернулся.
- Всё нормально, - доложил он.
- Превысили скорость?
- Нет. Жёлтый потух, а я не заметил, - сказал водитель. - Всё нормально, главное чтобы язык был подвешен.
Они въехали на мост. Саша почти ничего не разобрал из его слов. Он расплатился и вышел на «Комарово». Быстрыми шагами направился в круглосуточный магазин рядом с остановкой, купил бутылку «Хлебной дороги». Домой он почти бежал. Его трясло и тошнило, но пустому желудку нечем было извергнуться.

 
Глава 29
Доставая фотоаппарат ему на глаза попалась пустая бутылка из под «Аквы-актив». Он подключил камеру к компьютеру, чтобы перекачать коротенькие видеоролики и принялся рассматривать этикетку на бутылке.
В самом верху была изображена заснеженная вершина горы, под ней надпись «Аква Минерале». Ниже, жёлтыми буквами «Актив» и долька лимона, плавающая в волнах. А в самом низу мелкими буквами курсивом: «Негазированный напиток со вкусом лимона». Какое-то тонкое, нежное чувство пробрало его, когда он рассматривал этикетку.
Вике нравится эта вода, подумал он и улыбнулся. Он искал общее между ними. Вода и ему понравилась. Он радовался, что их вкусы хоть в чём-то совпали.
Может быть, что-то получится, подумал он. Я многое отдал бы, чтобы у нас получилось. А потом он вспомнил, как она говорила про кладбища и про наркотики...
Он выпил две рюмки водки, одну за другой. Пока алкоголь начинал действовать, Саша размышлял о прошедшем дне. Вдруг он услышал: «Хочу машинку! Хочу машинку!» Потом он увидел её, уезжающую на «Приоре» и ни разу не обернувшуюся в его сторону.
- Можно подумать, я не довёз бы её на такси, - сказал он и подумал: я не заинтересовал её. Больше она не захочет со мной встретиться.
Он набрал её номер:
- Вик, как доехала? – Саша старался говорить бодрым голосом. Выпитое немного помогло ему.
- Хорошо!
- Спасибо, за то, что согласилась встретиться.
- Это тебе, спасибо, - сказала она. - А то сидела бы дома весь день.
Он знал, что это пустые слова. Знал, что не добился её расположения. И был уверен, что она знает, что у него ничего нет. От этих мыслей ему стало скверно.
- Ну ладно, пока! - сказала Вика.
- Счастливо, - сказал он, но она уже положила трубку.
Она даже разговаривать со мной не хочет, подумал он. Или я слишком долго молчал? Нет, не долго. Просто я её не интересую.
Саша почувствовал острую душевную боль. Он выпил рюмку и, не закусывая, влил в себя ещё одну.
- Эх, чёрт… - сказал он выдыхая. - Всё иллюзия.
Я вижу то, что хочу видеть, а не то, что на самом деле, подумал он. Надо смириться, но я не могу. Можешь. Только выпей ещё и станет легче.
Он так и сделал. А потом закусил варёным картофелем и кусочком свежего помидора.
Ведь она не могла подумать, что я скупердяй, подумал он, подсчитывая на калькуляторе затраты? Всего на неё я потратил около четырёхсот рублей. Немного, конечно, но ведь она сама ничего не хотела. (Делая подсчёты, он чувствовал себя мерзавцем). Почему же я ей не понравился?
Он сунул руку в карман, извлёк билет на прошедший сеанс и начал разглядывать его. Плотная бумага бежево-оранжевого цвета с одной стороны. В верхнем правом углу надпись «Премьерный». Посередине мелким белым шрифтом слово «кинотеатр» и под ним, уже гораздо крупнее – «Современник». Ниже номер серии билета и название фильма - «Тёмный рыцарь». Ещё ниже - ряд и место, а напротив - дата, время и стоимость. В самом низу в тонкой чёрной рамке рекламка клуба загара «Солярис» и приписка: «скидка - 30%, действительно в день сеанса».
Саша перевернул билет. На белом фоне была реклама высокоскоростного доступа в интернет J-dsl. «От 50 рублей в месяц, подключение и модем бесплатно» - извещала надпись. Рядом телефон и адрес сайта.
- Двенадцатый ряд, тринадцатое место, - перевернув билет, проговорил уже опьяневший Саша. - А рядышком сидела Вика. У неё было двенадцатое место. И я сидел с ней. Я сидел с девушкой рядом, а до этого, и после, держал её за руку.
И она не была проституткой, подумал он, и не была случайной попутчицей, которые сидят рядом в автобусе или троллейбусе. У меня было свидание с ней.
Он выпил ещё рюмку и поужинал, сидя за компьютером. Ощущение, когда он держал её за руку с переплетёнными пальцами (ладони были чуть влажными от пота) ещё не прошло. Но её слова молнией вгрызались в его мысли: «Хочу машинку, хочу машинку! Я теперь как Яна. Раньше она так говорила, а теперь и я хочу машинку». И тот раз, когда она вышла из зала, не дожидаясь его,  и когда она вырвала руку и подбежала к своим друзьям, целуя их в щёки.
Он машинально налил ещё рюмку, хотя уже был достаточно пьян, чтобы не пить, но колкие воспоминания взбороздившие мозг требовали выпивки.
Если я и могу что-то сделать, так это напиться, подумал он и выпил рюмку.
Водка показалась не хуже воды. Может чуть горьковатая, но не такая как первая рюмка. Ещё после двух, ему не было дела не до Вики, не до других.
- Да пошли они все! - сказал он вполголоса. - У меня есть бутылочка и книги. Мне больше ничего не нужно.
Он выключил компьютер и, спрятав почти опустевшую бутылку в шкаф, погасил свет.

 
Глава 30

На следующее утро Саша проснулся духовно убитым, опустошённым, мрачным. Ощущение было схоже с потерей близкого человека. Под утро яркие образы прошедшего дня оживали, и спазм охватывал все внутренности. Последний  раз такое безутешное состояние было 15 декабря прошлого года. Он хорошо помнил эту дату. Теперь их было уже три, и все он крепко держал в памяти. 

«19 августа 2008 года. Встал в 9:00. Настроение убийственное, как во время несостоявшегося свидания с Лидой. Не могу найти себе место. Внутри всё разрывается и дрожит. Неописуемая тоска».

В десять часов Нина ушла на работу. Роман после операции вёл себя тихо,  все дни проводил в спальне за телевизором или спал. Саша выпил сто грамм водки. Когда алкоголь подействовал, всё казалось не таким мрачным и безнадёжным. Он принялся описывать в дневнике вчерашнее свидание. Вспоминая детали, его передёргивало. Он спасался остатками водки. К полудню водка закончилась. Его охватило иное беспокойство. Он думал, что Вика сочла его дураком, когда он прыгал вокруг неё, уговаривая сфотографироваться или выпить. Саша взял оставшиеся деньги и двинулся в супермаркет «Спар». Выпитого хватило, чтобы собраться духом. Впереди неделя выходных (неоплачиваемый  отпуск) и он не представлял, как проведёт их без выпивки.
Держа в руке корзину в которой лежали литровая бутылка «Хлебной дороги» и пол-литровая «Пять озёр», он позвонил Вике, чтобы узнать название книги Мураками про которую она говорила. Ему хотелось прочесть эту книгу, но название вылетело из головы. Она не взяла трубку. Ему захотелось выпить, и он заторопился к кассе. Расплатившись за спиртное, Саша вышел из прохладного супермаркета.
Сегодня было не так жарко. Приятный ветерок ласкал на голове короткие волосы. Он надел тёмные очки и смотрел на дорогу, проходившую между супермаркетом и 105-м домом. Справа метрах в ста начиналась железная дорога, а сразу за ней - лес. Он разрешил себе думать о вчерашнем, зная, что у него  достаточно спиртного, чтобы заглушить любую душевную боль. Он не боялся, если была бутылочка. Подходя к дому, Саша остановился. Поглядел на него, на подъезды, на детскую площадку напротив. Нижнюю часть дома и подъезды перекрасили в коричневый цвет. Саша смотрел, не понимая, куда попал. Потом увидел знакомые лица старух, сидящих на скамье и сообразил, что это его дом.
Он открыл рукопись и начал работать над ней, подкрепляясь «Хлебной дорогой». Литровая бутыль выглядела внушительно. Это его успокаивало. Он пил из гранёного стакана, наполняя его на треть. Так было удобнее, чем возиться с рюмками, которые норовят опрокинуться и легко переливаются. Сделав глоток, он с удовольствием облизывал губы.
Ближе к вечеру Саша дозвонился до Вики и узнал название книги. Услышав его вопрос, она удивилась. Он был пьян и раскован, спросить, где она и чем занимается, для него ничего не стоило.
- Уже дома, чай пью, - сказала она.
Я тоже пью, подумал он, но кое-что покрепче. Бывают дни, когда чай не помогает, сегодня один из таких.
Он пожелал ей удачи и положил трубку. Ближе к девяти, он поужинал и продолжил пить. К полуночи бутыль опустела наполовину.

«19 августа 2008 года (продолжение). Держусь благодаря спиртному, боюсь оставаться трезвым. Боюсь, что почувствую то же, что и утром. Пил весь день и весь вечер. Не был трезвым ни минуты».

Ночь прошла нормально, не считая духоты и жары, в тридцать пять градусов. Под утро всё повторялось: перед ним появлялись картины парка, аттракционов, кинотеатра... Пульс учащался. Потом мелькало её лицо и захлёбываясь, он просыпался, преодолевая в груди ломящую боль. Протрезвление было тяжёлым, но без похмелья. Потом ему удалось заснуть и, проснувшись около десяти, он понял, что уже не уснёт. Дома никого не было. Он плеснул водки в стакан, выпил залпом. Тёплая жидкость ободрала горло. Он закашлялся, прошёл на кухню попить воды. Вернувшись в зал, налил полстакана водки и сел за компьютер. Запой продолжился. Запасы терпеливо дожидались хозяина.

«20 августа 2008 года. Встал в 10:00. Ночь прошла нормально. Под утро начались сердечные всплески. Когда сознание невольно представляло Вику, сердце обливалось кровью. Просыпался как после испуга. Старался не думать о ней и не думать ни о чём, насколько это возможно. Но образы почему-то лезли в голову, рисуя яркую, сочную картину. Старался думать о природе, о море, но всё сводилось к одному. Море ассоциировалось с Яной (из-за её поездки на юг), думая о лесе - появлялась «тропа здоровья» и Вика идущая по ней».

Выпитое дало о себе знать. Он пришёл в себя, включил на компьютере фильм «Завсегдатай бара» с Микки Рурком. (Это был второй фильм, который ему нравился в последнее время. До этого, он смотрел «Покидая Лас-Вегас» с Николосом Кейджем).
Он посмотрел сцену драки и начал читать «Длинный путь». К этому времени, он уже выпил четверть литра. Потом у него был поздний завтрак. Саша пребывал в некой прострации. Ему было всё безразлично, и он ни в ком не нуждался. Он мог часами сидеть и ничего не делать. Спиртное справилось со своей задачей, он выпил столько, сколько затребовал организм. Но недопитая бутылка под столом манила, и он налил ещё. Если попойка начиналась как средство от тоски, то сейчас перешла в средство провести время. В половину второго, он лёг подремать. Спустя пару часов он встал, не понимая пьян или с похмелья. Принял душ ощущая лёгкую слабость и проходя по коридору почувствовал, как подкрадывается тоска.
Она похожа на паровоз, идущий далеко за деревьями, подумал Саша. Сначала виден только дым, потом слышится гудок. Медленно нарастает шум работающих механизмов и, наконец, появляется локомотив. Так же и тоска. Сначала чувствуешь едва заметную пустоту внутри, как во время голода, но потом она увеличивается. Сотрясается диафрагма, и тоска волнами накатывает в груди, колотя по сердцу и по душе спрятанную где-то там...
Он открутил крышечку литровой бутылки. Вчера она была полной, и почти не было заметно, что она пустеет. Сейчас в ней оставалось на три пальца. Он выпил полстакана небольшими глотками за просмотром «Завсегдатая бара».
Теперь я точно пьян, подумал он, ощущая, как паровоз дал задний ход и исчезает за деревьями.
- Пройдёт время и всё наладится, - произнёс он, стараясь подбодрить себя.
Он подумал о Вике и ощутил удар в диафрагме.
Ты ещё недостаточно выпил, чтобы думать о ней, сказал он себе. Вот допьёшь бутылку, тогда можно будет.
В четверть пятого он вышел из дома прихватив стеклянную фляжку из под коньяка, в которую перелил «Пять озёр». В неё уместилось полбутылки. Деньги на проезд оставались и он сел на автобус, идущий через центр в Терновку. Ему хотелось пройтись по тем местам, где он был с девушками в день знакомства.
Саша вышел у Центрального рынка, направился вверх по Московской, неторопливо разглядывая здания. Внутри него царило умиротворение и покой. В памяти подробно всплывали картинки того дня, и дня, когда он увидел Вику во второй раз. Так он прошёл фонтанную площадь, пересёк улицу Кураева. Он почувствовал, что начинает трезветь и свернул на задворки. Оглядевшись, Саша приложился к фляжке, опустошив её на треть, чтобы не отвлекаться в дальнейшем. На Советской площади грузчики позвякивая железными трубками, разбирали оставшиеся палатки. Кругом валялись пустые коробки и полиэтиленовые упаковки. Саша дошёл до скамейки, на которой в прошлый раз сидели девушки, посмотрел на то место, где именно они сидели, и сел туда же. Он увидел себя с фотоаппаратом и девушек. Одна из них позировала, другая курила. Он поглядел по сторонам и сделал маленький глоток из фляжки. Небо затягивали тучи, солнца не было видно.
Почти как в тот раз, подумал он, только не холодно. Саша прошёл к кафе, у которого фотографировал девушек, перешёл улицу Карла Маркса и свернул во двор. Там он помочился у старого здания с облупившейся штукатуркой и начал спускаться вниз. Ему попалось старая полуразрушенная постройка. Рядом были сложены доски, кирпичи, а чуть в стороне стояла ёмкость для приготовления раствора. Саша присмотрелся и увидел, что угол здания уже начали ремонтировать. Новенькие кирпичи закрывали старую кладку. Он свернул налево и, пройдя под аркой, вышел напротив магазина «Al Capone». Спускаясь той же дорогой, что и поднимался, он вышел к фонтану. Он захотел посидеть и выпить пива. Купив «Балтику № 9» в железной банке, он сел на единственную свободную скамейку ближе к остановке. Открыл банку и сделал глоток. После водки пиво показалось нектаром. Он пил с наслаждением, так же как в «Современнике». К нему подошёл мужчина средних лет. Одежда на нём была потрёпана, волосы взлохмачены.
- Три рубля на билет до Саратова не хватает... – он почти плакал. - Помогите, пожалуйста...  - Мужчина заплакал в голос. - Всё...! - Он сказал что-то ещё, но Саша не разобрал. - Всё... конец... эх!
Наверное, с ним произошло что-то ужасное, раз он себя так ведёт, подумал Саша, проникаясь к нему жалостью.
Он полез в задний карман. Мужчина выдыхал отчаяния, согнувшись и опустив голову так, что подбородок упирался в грудь. Саша протянул ему четыре рубля (вся мелочь, которая была в кармане).
- Спасибо, Вам! Дай Бог здоровья... Спасибо! Спасибо! - Он ожил и, удаляясь, бодро закивал ему.
Саша догадался, на что не хватает мужчине, но ему всё равно было приятно помочь. Он понимал его.
Саша пил пиво, разглядывая прохожих. Все ходили парами или небольшими группками. Никто не гулял поодиночке.
Мне никто не нужен, подумал он. У меня есть «это», он посмотрел на банку. И «это», он подумал о фляжке в сумке.
Девушка, идущая у самого фонтана, помахала, глядя в его сторону. Внутри у него всё сжалось, банка немного прогнулась в том месте, где он держал её. Он посмотрел на девушку, но из-за туч было темнее обычного, он не разглядел её лица. Девушка снова помахала, глядя чуть выше его головы. Улыбнулась. Саша обернулся,  увидел двух девушек, идущих ей навстречу.
- Идиотизм, - прошептал он. - Ты сходишь с ума.
 Он сделал пару больших глотков холодного пива.
- Да кому ты нужен, чтобы тебе махать? – едва шевеля губами, произнёс он и пренебрежительно улыбнулся.
На соседней скамейке художник рисовал карандашом портрет подвыпившего мужчины. Саша вспомнил те дни, когда наблюдал за работой художников, здесь же на фонтане, а потом возвращался домой или на Пески и рисовал Джиллиан.
Когда сумерки сгустились, он перешёл дорогу на Максима Горького, прошёл немного по Московской и свернул к магазину «Квинта». Пройдя дворами, он вышел на «Площадь Ленина» и сел в троллейбус. Подъезжая к дальнему Арбеково, задняя площадка опустела. Он опустошил фляжку.
- Второй день хороший, - сказала его мама, глядя, как он снимает туфли,
придерживаясь за стену.
Саша промолчал.
- Что отмечаешь?
- Ничего.
Он сел за компьютер. Мама принесла ему тарелку борща,
застав за просмотром фотографий девушек.
- Кто такая?
- Вика.
- Какая хорошенькая!
- А это Яна. Я их фотографировал неделю назад, - с гордостью произнёс он.
- Ой! Веснушки какие... А та, прямо куколка. Где же ты с ними познакомился?
- В сквере.
- Ладно, ешь, давай, борщ стынет.
У него не было аппетита, но он поел. Ложился Саша с железным намерением провести следующий день без алкоголя.
В семь утра он проснулся от мучительного похмелья. Ему хотелось пить, но он не мог собраться силами, чтобы подняться с дивана. Согнуть в коленях ноги стоило не малых усилий. Он полежал несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь работе лифта. Рот высох, губы потрескались, он едва мог шевелить языком. Комнату наполнял перегар. Голова гудела, как перегруженный трансформатор. Он перевалился на бок и спустил ноги. Ступни коснулись шероховатости паласа. Саша сместил на них тяжесть тела и заковылял в ванную. Сев на край, он умылся прохладной водой, прополоскал рот. Это освежило его, но не прибавило сил. Он разделся и, опустившись в ванну, поливал себя тёплым душем. Его затрясло. Он вытерся махровым полотенцем и, одевшись, вернулся в комнату.

«20 августа 2008 года (продолжение). Пил весь день, потом пошёл бродить по центру, заправляясь взятой водкой. Кажется, пил пиво, где-то в районе фонтана. Домой пришёл около десяти. Поел и лёг спать».

В висках застучало сильнее, он не мог продолжать.
Надо немного подправить здоровье, подумал он. Или как там говорит Генри из «Завсегдатая бара»? Надо заправиться.
Он налил треть стакана «Пять озёр» и сделал маленький глоток. Выдохнул и допил оставшееся.

«21 августа 2008 года. Проснулся в 7:00. Слабость во всём теле. Голова раскалывается. Несмотря на открытый балкон, в комнате несёт перегаром. Проспиртовался насквозь».

Дрожь прошла, голова успокоилась. Для верности он выпил ещё грамм тридцать. По мере того, как физическое состояние улучшалось, душевное ухудшалось. Снова возникли пустота и ноющая тоска.
Роман потихоньку собирался в деревню, Нина на работу. Через четверть часа, он уже не мог сидеть на одном месте и ходил по комнате. Потом ощутил приступ беспричинного страха. Он храбрился, но как всегда сломался. Достал бутылку, сделал два основательных глотка из горлышка. Выпивка ещё не подействовала, когда его мама ушла, а отец притих в спальне.
Саша налил полстакана и выпил ещё. Страх отступил, и только пустота угнетала его. Спустя полчаса, его отец ушёл, а он открыл дневник.

«21 августа 2008 года (продолжение). Надоело пить, проводя дни ничего не соображая, но и не пить, не могу. Стоит протрезветь, как тревога и тоска накрывают с головой. Не знаю, как с этим бороться. Пока только спасает алкоголь».

Он допивал оставшуюся водку, глядя «Завсегдатая бара». Потом включил «Покидая Лас-Вегас». Бен катил по супермаркету тележку, набитую спиртным, весело насвистывал. Саша посмотрел на опустевшую бутылку.
Запасы кончились, подумал он. Что же я буду делать завтра?

«21 августа 2008 года (продолжение). К полудню начал трезветь, настроение резко упало. Потом стало ещё хуже. Ничего не могу делать. Не могу даже сидеть на месте. Денег нет. Единственный вариант занять у Андрея».

Он позвонил ему, Андрей сказал, что пока дома, но после трёх собирается съездить с Таней на «Чистые пруды». Через десять минут, Саша был у него. Он занял пятьсот рублей (хотел занять двести, но у Андрея были только пятисотки) и направился в супермаркет «Космос-сити». Из всего изобилия алкогольных напитков, он выбрал проверенное и недорогое «Пять озёр».
Он плеснул в стакан и, держа его двумя руками, чтобы не колотить по зубам, сделал маленький глоток, а за ним выпил остальное. Саша не подозревал, что у него так сильно трясутся руки. Пятьдесят грамм почти не подействовали. Он выпил столько же. Дрожь спала, но пустота осталась. После нескольких хороших глотков, «Пять озёр» заполнило вакуум. Он вспомнил разговор с Викой о Сальвии.
В интернете Саша нашёл сайт, через который можно заказать Сальвию, Гавайскую розу, Calea, Кратом, митраджинин, Аяхуаску и Голубой лотос. Многие из этих препаратов продавались в качестве экстрактов, в том числе и Сальвия. И то, что Вика объяснила как «икс десять» или «икс шестьдесят» на самом деле являлось концентрацией веществ Сальвии и обозначалось как «10х», «20х» и т.п.
Он прочёл про Сальвию: место её произрастания, действие, применение индейцами для медитации. Потом перекусил и почувствовал, что его клонит в сон. Он лёг, не раздеваясь, и уснул. Спустя час проснулся от душимой тоски, и с жадностью выпил треть стакана. Через несколько минут он снова лёг. В следующий раз, Саша проснулся около семи, за несколько минут до прихода мамы.
- Продолжаем? - сказала она, глядя на его помятое лицо и красные глаза с тяжёлыми опухшими веками.
- Я не пил, - сказал он.
- Я вижу, как ты не пьёшь.
Он сел за компьютер.

«21 августа 2008 года (продолжение). Занял у Андрея денег на выпивку. Купил бутылку водки, чтобы не сойти с ума. Не напивался, но поддерживал себя в полупьяном состоянии, чтобы подавить тревогу и тоску. Если я ещё чего-то стою, с завтрашнего дня не притронусь к спиртному. Если не получится, буду гонять себя по лесу, пока не упаду без сил. Тогда уже точно выпить не захочется. Жаль маму. Она не знает, что со мной происходит, а сказать ей не могу, но понимаю её. Ничего не может быть хуже для любящей матери, чем ребёнок-алкоголик или наркоман. Должен побороть себя. Хотя бы ради неё».

Вечером он допил водку, поддерживая сносное состояние. Хватило на два раза. Ближе к полуночи он уснул. Проснулся в начале восьмого. Все внутренности вибрировали, а сердце бешено колотилось, как от избытка адреналина. Он был в одних шортах, но изнемогал от духоты переполнявшей комнату. Тело покрывал липкий пот. Саша положил левую ладонь на середину груди, а правую чуть ниже, стараясь унять дрожь внутри тела. Он ясно слышал глухие удары сердца. Левая рука содрогалась в такт. Он подумал о выпивке, но, вспомнив, что зарёкся сегодня не пить, и выпивки не осталось, перестал о ней думать. Тогда он подумал о том, что ему было приятно и приносило наслаждение, одновременно успокаивая и радуя. Саша закрыл глаза и представил осенний лес: деревья стояли в золоте, макушки некоторых окрасились багрянцем. Был ясный октябрьский день. Он шёл по лесной тропе, устланной золотыми кленовыми листьями, а сверху проглядывало голубое чистое небо. Потом появилась Вика, и он очнулся от внезапного толчка, перевернувшего внутренности. Открыл глаза, сильнее прижимая ладони к телу. Гортань сдавило, сердце часто и сильно забилось. Саша сел на диване, сжавшись и опустив ноги на палас. Его била мелкая дрожь, но это не было похмельем.
Он видел её на Колесе Обозрения, как она рассказывает про Лебедёвку, а потом уже, когда высвобождает руку и бежит к «Приоре». Волчок с неимоверной силой закрутился в животе, наматывая кишки и разбалтывая внутренние органы. Он сжался и закачался, как на кресле-качалке, напрягая все мышцы. Позже он поднялся, не ощущая слабости. Скорее наоборот, ощущая прилив сил, которые хотели высвободиться из него. Его по-прежнему трясло.
Он выпил чай, но не смог съесть бутерброд, который с вечера приготовила для него мама. Такое состояние не покидало его до обеда. Через пару часов навалилась грызущая тоска. Он ходил по комнате, прижимая ладонь к желудку. Ему казалось, что все внутренности превратились в желе и вибрируют. После полудня, он сходил в ларёк за пачкой «Мальборо». (Эту марку он купил только из-за того, что её курила Вика, но он взял красную пачку). Дрожащими руками вскрыл упаковку. Вынул сигарету, сильно смяв фильтр, и с третьей попытки прикурил, рассыпав несколько спичек (пальцы у него дрожали куда больше, чем у Вики в парке).
Он старался не показываться на людях. Сделав несколько затяжек, сердце застучало громче, в голове зашумело. Он остановился, затянулся снова. Выкурив сигарету, тоска немного унялась, но физически он почувствовал себя хуже. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь, чтобы избавиться от одиночества, которое не прошло после выкуренной сигареты. Саша позвонил Андрею, но он не взял трубку. Потом он дошёл до его подъезда, набрал номер квартиры на домофоне. Никто не ответил. Когда Саша подходил к своему подъезду, мобильник зазвонил. Андрей звонил из парка и сказал, что слышал звонок, но не мог ответить, потому что они катались на «Емеле». От слов «парк» и «Емеля» ему сделалось не по себе. Он сглотнул, крепче прижимая трубку к уху, чтобы не так трясло, и спросил, когда он будет дома.
- Не знаю, Сань, - сказал Андрей. - Мы потом ещё на «Чистые пруды» собирались, а вечером в кино пойдём.
Дальше он не хотел слушать. Разговор разжёг угли, и костёр восемнадцатого августа обжигал его.
- Ну ладно, - сказал он, - Увидимся позже.
- Пока! - сказал Андрей. - Забыл спросить, как вы в тот раз погуляли? Всё путём?
- Да, - сказал он. - Всё нормально.
На балконе, стоя в тени сохнущего пододеяльника, он выкурил ещё одну сигарету. В левой части груди закололо. В висках пульсировало. Саша сел в кресло, посмотреть телевизор, но не выдержал и трёх минут. Встал и переминался с ноги на ногу. (Как бывало зимой, когда приходилось долго стоять на остановках, и пальцы на ногах немели от холода).
Это как-то помогало справиться с вибрирующим студнем, в который превратились его органы. Спустя час, он утомил себя такими движениями и тяжело плюхнулся в кресло. Он позвонил бабуле справиться о здоровье. Она спросила как он и когда придёт чинить крышу, а то скоро начнутся дожди? Он пообещал на следующей неделе.
После разговора ему не стало легче. Саша хотел выкурить ещё одну сигарету, но побоялся, что сердце не выдержит такого натиска.
- Да что же это такое? - сказал он, запрыгав на носках.
Внутри него всё смешалось в одну кучу и разом закололо. Он напряг брюшные мышцы, прижал ладони к груди и животу, и согнулся в позе зародыша. Ему хотелось спокойно полежать, но тремор мешал ему. Саша включил порнофильм, приносивший временами утешение, но на первой же сцене, испытал такое отвращение, что его едва не стошнило. Он начал раскачиваться на стуле, не отрывая ножек от пола. Попытался сделать заметку в дневнике, но не попадал по нужным клавишам, делая по три опечатки в слове.
Нина вернулась с работы на пару часов раньше. Она обратила внимание на его состояние, но не встревожилась, зная, что он не пил.
- Выпей корвалол и пустырник, - сказала она. - Сейчас принесу.
Она принесла в комнату чашку воды, чайную ложку, корвалол, настойку пустырники, экстракт валерианы и глицин. Саша сидел на стуле и ритмичными движениями сгибал носки. Потом начал раскачивать торс.
- Выпей и успокойся, - сказала она, смешав в чашке по ложке пустырника и корвалола.
Он выпил маленькими глотками горькую, с резким запахом жидкость.
- Глицин под язык, - сказала она. – Валерьянку знаешь, как пить. Сейчас успокоишься. Думаешь так просто по несколько дней в такую жару пить?
Он взял себя в руки и сидел неподвижно, пока она не вышла из комнаты. Через несколько минут, он выпил две таблетки валерианы, положил под язык две таблетки глицина. Лекарство не подействовало. Он пришёл на кухню, где его мама готовила ужин.
- Не помогает, - сказал он.
- Ляг, отдохни. Ел что-нибудь?
- Нет. Мне не до еды.
- Выпей ещё.
Саша налил в чашку воды, влил по чайной ложке корвалола с пустырником, потом подлил ещё ложку корвалола и выпил. Внутренности немного успокоились. Вечером он выпил столько же, немного поел и задремал, вздрагивая от каждого шороха. Следующее утро началось с лекарств, которые он пил накануне. Натощак они действовали сильнее и до завтрака, он сел за компьютер, чтобы скачать из интернета книгу «99 франков» и «Послемрак». Просматривая ссылки, он случайно обнаружил, что по одноимённому бестселлеру Бегбедера снят фильм. Он скачал его, а заодно и «На игле».
Он начал с «99 франков», не видя в фильме ничего комедийного, как говорилось в описании. Каждый эпизод напоминал о Вике. К середине фильма, он повторил утреннюю дозировку успокоительных. В течение дня он принимал лекарства сразу же, как только появлялась дрожь. Он не ходил, а плыл по комнате, перемещаясь, как во сне.
На следующее утро, начавшееся для него в половину седьмого, Саша допил корвалол с пустырником, и с безучастным видом смотрел «На игле», не понимая, что может нравиться Вике в подобных фильмах. Ближе к полудню острый приступ одиночество снова заявил о себе. Он направился в аптеку, зажав между дрожащими пальцами зажженную сигарету. Ожидаемого улучшения не последовало. Всё, что он пережил в те дни, когда глушил боль спиртным, охватило его и застало врасплох. Больше у него не было "лекарства".
Он позвонил Андрею.
- Нет, сейчас мы на «Чистых прудах», но вечером буду дома.
До вечера ещё надо дожить, подумал Саша, взглянув на часы.
В аптеке он купил два пузырька корвалола и настойки пустырника. Благо стояли они дёшево.
Не выдержав, он позвонил Вике:
- Саш, я не могу сейчас говорить, - еле слышно произнесла она.
- Я позже перезвоню, - сказал он, но она уже отключилась.
Поняв это, он ощутил сильную судорогу в желудке. Не дожидаясь состояния, когда он не сможет нормально говорить, он позвонил Яне.
- Привет, Ян! Узнала?
- Конечно!
- Как на счёт пофотографироваться завтра? - спросил он и, услышав тишину, добавил:
- До дома доставлю, ни как в прошлый раз.
- А?
- До дома, говорю, доставлю!
- Ааа... А во сколько?
- В обед.
- Давай. Давай только я тебе вечером перезвоню и уточню время.
- Хорошо. Но мы точно будем фотографироваться?
- Точно. А где будем?
- Я бы хотел жанровую фотографию на рельсах. Помнишь, которую я тебе присылал?
- Ну да. А куда пойдём?
- Недалеко от центра, есть железнодорожная ветка с хорошим изгибом, можно туда пойти.
- Ааа… ну ладно.
- Тогда, до вечера, пока!
- Пока!
Его трясло, но на этот раз от радости. Живот обдавало приятным теплом. На радостях, он закурил ещё одну сигарету, чтобы успокоиться, позабыв, что сейчас сигареты действуют на него иначе. После четвёртой затяжки, перезвонила Вика. Он сообщил, что звонил Яне, договорился сфотографировать её завтра, предложил ей, и она тоже согласилась.
Докуривая сигарету, он думал, по какой причине она не могла говорить с ним пять минут назад и почему перезвонила позже. Он пробовал убедить себя, что рядом были её родители, и она не хотела говорить при них, но в голову лезла иная мысль: она была с другим, именно поэтому и не могла говорить со мной. Вот только почему она перезвонила?
Дома его снова поглотило безутешное состояние. Зайдя в зал, его мама обнаружила пустые пузырьки, и только что купленные.
- Ты помногу не увлекайся, - сказала она. - Лучше пустырник пей, вместо корвалола. По сколько пьёшь?
- По чайной ложке.
- Часто?
- Когда трясти начинает.
- У тебя уже наверно всё прошло, просто, кажется.
Он взглянул на инструкцию, прилагаемую к корвалолу, вычитал, что при длительном применении больших доз, возможно развитие хронического отравления бромом, проявлениями которого бывают: депрессивное настроение, апатия, ринит и т.п.
Этого только не хватало, подумал он. Одно лечит, другое калечит.
Теперь он налегал на пустырник, выпивая за раз по две чайной ложки и только по одной (и то не всегда) корвалола.
Выпив изрядную порцию, он посмотрел «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», который скачался из интернета, пока он ходил в аптеку. Фильм воспринялся легче, чем предыдущие. И после его просмотра не возникло неприятного осадка.

«24 августа 2008 года. 22 и 23 августа прошли с большими сердечными всплесками. Жил только на сильной дозе корвалола, пустырника и глицина, принимая по пять-шесть раз в день. Стало чуть лучше только к обеду сегодняшнего дня, но всё ещё продолжаю принимать. Это похоже на длительную пытку. Особенно 22 до вечера (пока не подействовало лекарство). Не мог спокойно сидеть, меня трясло, но тряслись не только конечности, но и внутренности, и было легче, если трясся намеренно. Приходилось расхаживать по комнате, подёргиваясь как на пружинах или сидеть и  раскачиваться взад-вперёд, как психи. Это помогало. Но от тоски и чувства потери близкого человека, до сих пор не могу избавиться».

Саша старался думать о завтрашнем дне, о том, что он снова увидит их и всё будет хорошо, но мысль о том, что завтра наступит и уйдёт, и девушки уйдут вместе с днём, угнетала его. Он включил порнофильм, но вновь почувствовал мерзкое, тошнотворное отвращение.
Позже он написал:

«Ощущение пустоты и бесцельности, утрата интереса к жизни, это один из путей к самоубийству. Ничего не может быть страшнее постоянного, не утихающего ни на минуту внутреннего беспокойства, со временем сменяющегося меланхолией и апатией. Я не говорю про ту апатию, когда относишься ко всему равнодушно, и ничего не хочется делать. Это другое - когда внутри что-то трясётся от непонятной тревоги и гнетущая пустота высасывает всё из тебя. Ты не можешь лежать, не можешь спать. Стоит задремать на несколько минут, как новая вспышка, зарождающаяся где-то в желудке или ближе к сердцу, выпрыскивает безумную порцию адреналина и тебя начинает трясти. Трясти изнутри. Трясутся внутренности, трясётся сознание. Не сложно представить, что произойдёт с человеком, если вспышки будут повторяться  каждые 10-15 минут в течение нескольких суток. Я знал, как это остановить. Нужно лишь немного выпить, и на несколько часов проблема разрешится. Но, трезвея, всё начнётся сначала. Корвалол, пустырник, глицин, валерьянка - ничего не помогало. Выпивая в тройной дозе, становилось лишь немного легче».
.
В половину десятого зазвонил мобильник. Саша весь сжался и бросился к телефону. Звонил Дима, сказал, что в городе, будет рад встретиться с ним и поболтать.
Они не виделись около года. В мае он приезжал на пару дней, но из-за работы, Саша не смог с ним встретиться. Он пообещал перезвонить ему завтра, ближе к вечеру. В любой другой раз, его обрадовал бы звонок старого друга, но сейчас он ждал звонка от Яны. Около десяти она прислала смс: «Завтра в час! где?». Он облегчённо вздохнул, но сердце забилось сильнее. Он перезвонил ей, назначил место  - у входа в «Пассаж», со стороны улицы Кирова. 
Заметив, как возрастает волнение, он выпил лекарство.
- Не подумала ли она, что у меня есть машина? - пробормотал Саша,
уставившись пустым взглядом в тёмное окно.
Я и не говорил, что есть, подумал он. Я сказал, «доставлю», но не «подвезу». Только бы она не подумала, что у меня есть машина.

 
Глава 31

Он встал в 9:20, выпил утреннюю норму лекарств. Волнение немного улеглось, но он с трудом сглатывал слюну. Потом записал на DVD-диск художественные фильмы: «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «На игле», «99 франков», «Кэнди» и «Реквием по мечте». Кое-как позавтракал, взял фотоаппарат и поехал в «Пассаж».
Солнце пекло с самого утра и к полудню раскалило асфальт, от которого шёл тяжёлый запах битума. К «Пассажу» он подошёл в половину первого. Зашёл в здание и погрузился в приятную прохладу, созданную кондиционерами. Он не думал о девушках, и не думал о встрече. Пройдясь по торговому центру, Саша вышел со стороны Московской. У входа стояли два парня лет по шестнадцать и девушка чуть старше их. На шее у ребят висело по цифровому зеркальному фотоаппарату, на плече по большому кофру. Саша надел тёмные очки и встал напротив, разглядывая их лица. Его тронула мысль: откуда у них деньги на такое оборудование? Почему у меня в их возрасте не было даже «Зенита»?
Он посмотрел на девушку. Красивая, в лёгком летнем платье и босоножках на высоком каблуке. Саша повернулся в сторону «Ольвии», достал из кармана пузырёк с валерианой и выпил две таблетки. Потом выдавил две таблетки глицина и положил под язык.
Сейчас подействуют, подумал он. Успокойся.
Он выпрямил пальцы на правой руке. Они дрожали. Осознание встречи надвинулось на него тяжёлым грузом. Он понял, что придётся пережить всё заново и не хотел этого. Он прошёл через «Пассаж», вышел со стороны Московской. Стоя на ступенях, взглянул на часы. Было без десяти час.
Не надо было звонить, подумал он. Начнётся всё сначала: новая боль, новое томление и непокидаемоё ощущение одиночества, после возвращения домой.
Он всматривался в автобусы и маршрутные такси, идущие из Заводского района. В три минуты второго из «70-го» автобуса вышли четыре девушки. Двух он сразу узнал. Брюшные мышцы сжались, сердце застучало громче, под мышками выступил пот.
- Давно ждешь? - спросила Яна, когда он спустился к ним.
- Минут пять.
- Мы вроде только на пару минут опоздали, - сказала она, глядя на мобильник.
Во рту у него было сухо, жвачка разваливалась. Он выжидал момент, чтобы выплюнуть её и взять новую. Вика была в чёрной майке с коротким рукавом, тёмно-серой джинсовой юбка выше колен и красных мокасинах. Волосы распущены. Яна сильно загорела, что не пошло ей на пользу. Веснушки стали ещё темнее и коричневыми точками выделялись на переносице и под глазами. На ней была чёрная майка без рукавов, короткие белоснежные шорты и серебристые мокасины.
- Веди нас, Сусанин! - сказала она.
- Сначала на ту сторону, - сказал он. - Потом прямо до рынка. Как доехала?
- Нормально, только ужасно жарко было.
- Сам как?
- Нормально.
Она подозрительно взглянула на него и быстро отвела взгляд. Голос у него дрожал, но он старался не выдавать себя. После того, как они перешли дорогу, Саша пропустил их вперёд, а сам тащился позади. Он выпрямил пальцы и посмотрел. Они почти не дрожали.
Скоро и валерьянка подействует, подумал он и, выплюнув жвачку, взял новую.
- Жарко, надо купить попить, - сказал он, когда они поравнялись с рыночной площадью. - Вы что будете?
- «Акву-актив», - сказала Вика.
- Да, точно, - сказала Яна.
Саша зашёл в набитый покупателями магазинчик рядом с остановкой. Заплатил за две маленькие бутылки «Аквы-актив» и хотел купить себе, что-нибудь подешевле, но в маленьких бутылках больше ничего не было и он взял «Акву-актив». Продавщица вышла вместе с ним, нажала кнопку на пульте дистанционного управления. Электромагнитный замок открылся и он достал три бутылки из холодильника со стеклянной дверцей. Свою положил в пакет, а две другие передал девушкам.
- Зачем же две купил? - сказала Яна. - Нам бы и одной хватило. Да, Вик?
- Угу.
- Это он специально, - сказала Яна. - Чтобы мы напились и в туалет захотели. А он нас не отпустит, заставит фотографироваться.
- Что-то у меня сушнячок до сих пор, - сказала Вика Яне.
- Угу, и не говори, - сказала Яна. - Позавчера ночью по литру пива выпили, и до сих пор никак не отойдём. Как-то чёт странно… Может, из-за жары нас так разморило?
- Не знаю, - сказал он.
- Видел бы, как мы спали на одной кровати, - сказала Яна.
- Угу, спим на боку. Тесно, - сказала Вика. - Просыпаемся, на счёт три переворачиваемся и дальше спим.
- А потом я Вику потеряла. Просыпаюсь, её нигде нет, выхожу на балкон, смотрю, она стоит в полной темноте, курит.
Яна достала из сумки сувенир.
- Это тебе, - сказала она. - Как обещала.
 Она передала ему подарок. Он представлял собой резиновую подложку, на которой были наклеены такие же резиновые пальмы, кусочек пляжа, парусник на фоне заходящего солнца и надпись «Сочи».
- Спасибо. – Он взглянул на сувенир, не ожидая, что она вспомнит о нём, когда будет на юге и положил в карман. – Теперь к «Муравейнику».
- Надо было сразу сказать, - сказала Яна. - Мы бы туда подъехали. От нас как раз маршрутка туда идёт.
- Я думал у «Пассажа» вам удобнее.
Они пересекли дорогу и, оказавшись на улице Суворова, направились к «Муравейнику». Девушки разговаривая, шли впереди, он, как и в прошлый раз плёлся сзади. Саша посмотрел на выпрямленные пальцы. Успокоительное подействовало. Он пребывал в безразличном состоянии: ему не хотелось ни фотографировать их, ни разговаривать с ними.
Не доходя до «Муравейника», он окликнул их. Они свернули на улицу Урицкого, миновали базу строительных материалов «Мастер» и, перейдя туннель, остановились.
- Нам туда, - сказал он, указывая на железнодорожную насыпь.
Девушки посмотрели на горку и улыбнулись.
- Заберётесь?
- Заберёмся, - сказала Яна.
Она забралась первой. Вика залезла до середины, сошла на пару шагов.
- Ну, умная… сама забралась, а я как?!
- Давай помогу, - сказал он, подхватывая её за локти.
- Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый, вдруг посыпался горооооох, - засмеялась Яна.
- Вот диск, пока не забыл, - сказал он, протягивая Вике конверт.
- Чё за диск? – спросила Яна.
- С фильмами, - сказала Вика.
- «Море Сэлтона» посмотрела?
- Угу.
- Ну и как?
- Нормальный. Сначала он у меня тормозил, потом компьютер перезагрузила и всё пошло.
- Нужно место найти, где рельсы поворачивают, - сказал он. - Идите, вперёд. Когда скажу, остановитесь. Если кто-нибудь спросит, что мы здесь делаем, скажите, что ищем аэроклуб на Восточной, 7. Узнать на счёт прыжков с парашютом.
- А где Восточная, 7? - спросила Вика.
- Я знаю, - сказала Яна. - Это ДОСААФ. Можно было через «Муравейник» пройти.
Они прошли метров семьдесят вдоль линии. От полотна шёл тяжёлый запах мазута.
- Далеко ещё? - спросила Яна.
- Нет, почти дошли.
- А то мне эта железная дорога знаешь где...?
- Представляю, - сказал он. - Метров тридцать пройдите, я скажу, где остановиться.
- А я с собой даже это взяла, - сказала она, вынув из сумки туфли на высоком каблуке. - Зачем только без понятия? - Она положила их обратно. - Чё только не взяла и юбку ещё зачем-то...
Саша не понял намёка. Руки начали немного трястись, он боялся, что фотографии получатся смазанные. Они дошли до места, где рельсы имели наибольший изгиб. Он остановился, а им велел пройти ещё с двадцать шагов, наблюдая за ними через дисплей фотокамеры.
- Вот здесь! - сказал он.
Яна достала из сумки тетрадь и смотрела на него. Вика отошла в
сторону.
- Куда мне садиться?!
- На рельсы!
- Прямо на рельсы?!
- Да!
- А ничего не будет?!
- Нет! Наоборот почувствуешь, если поезд пойдёт!
- А она не на рельсах сидела!
- Там шпалы другие были, здесь так не сядешь! Садись на рельсы!
- С какой стороны?!
Он посмотрел, откуда светит солнце.
- Справа!
Яна подложила тетрадь, села на рельсу.
- Куда мне смотреть?!
Саша поглядел через дисплей фотоаппарата, потом отвёл его в сторону и посмотрел невооружённым глазом. Согнув одну ногу больше, другую чуть меньше, Яна смотрела на него.
- Так нормально?!
Он не мог оторваться от её ног. В прошлый раз, когда она была в джинсах, он не думал, что у неё такие красивые длинные ноги.
- Куда мне смотреть?!
- На меня!
Саша присел на корточки, сделал несколько снимков.
- Попробуй посмотреть в другую сторону! Поверни голову, держи секунд десять, потом меняй положение!
Он фотографировал и оглядывался, чтобы не нарваться на рабочих с железной дороги. Они услышали поезд. Яна вскочила с рельс, выдернув из под себя тетрадь.
- Поезд! - Вика запрыгала и помахала ему.
- Вижу, - вполголоса сказал он, махнув рукой.
Состав, медленно набирая скорость, двигался на него. Клубы чёрного дыма
вырывались из коротких широких труб.
А что, если я не отойду, подумал он?
Такого безмятежного состояния, он не испытывал несколько лет. А ввиду последних событий, оно казалось каким-то особенным.
Он ведь не остановится, подумал Саша. Как отреагируют девушки?
Сладкая мысль зародилась в голове и, опускаясь к животу, защекотала мышцы. Он пришёл в возбуждение от мысли, что у него хватит воли не сходить с путей. Саша Никитин улыбнулся, бросив взгляд на тепловоз.  В кабине он увидел двух машинистов: один был в форменной рубашке с коротким рукавом, другой в оранжевом жилете на голое тело. Оба смотрели на него. На секунду один из машинистов превратился в его отца. Саша попытался понять, что бы почувствовал его отец, увидев своего сына на рельсах. Потом он взглянул на девушек. Они отошли к кустам и о чём-то говорили, поглядывая на дышащий жаром состав.
Может мне и не надо сходить, подумал он? Нет. Надо.
Он вообразил, какое потрясение переживут девушки, увидев разрезанное на части тело и размазанные по шпалам внутренности. Нет, не сейчас.
Саша перешагнул рельсу, сошёл с насыпи на пыльную тропинку.
- Ты чего там поезд фотографировал?! - сказала Яна, пытаясь перекричать шум состава.
- Угу…
- Странный ты какой-то!
Он посмотрел на неё:
- Спасибо!
Они подождали, пока проедет состав, и встали на полотно. Далеко впереди, Саша заметил людей в оранжевых жилетах. Потом они исчезли и, просматривая сделанные фотографии на дисплее, он сказал:
- Мне фон не нравится, давай немного пройдём вперёд.
Шагая по шпалам, они увидели ещё один поезд. Пропустив его, он поглядел на рельсы, пригнулся и окинул взглядом задний план.
- Давай, здесь.
Он подождал пока Яна сядёт на рельсу и отошёл немного назад.
- Я сюда, а то вдруг в кадр попаду, - хихикая, сказала Вика.
- Ты будешь сегодня фотографироваться?
- Буду. Что уж... пришла уж... - с выражением произнесла она.
Саша продолжил съёмку. Впереди показались какие-то люди, но вскоре скрылись за кустами.
- Сейчас как застукают нас, и будем фотографироваться для протокола, - сказал он.
- В коем-то веке в ментуру попаду, бля! - произнесла Вика, заливаясь смехом.
Сашу не тронуло её выражение. Сейчас он ничего не испытывал ни к одной из девушек.
- Кто должен застукивать, здесь менты, что ль ходят? - спросила она, оправившись от смеха.
- Рабочие с железной дороги... мало ли кто...
- А куда, если чё мы идём?
- Ищём ДОСААФ, узнать на счёт парашютных прыжков, - повторил он. - А где он находится, мы точно не знаем, где-то в той стороне. - Он махнул рукой вперёд, опустился на корточки и сделал ещё несколько снимков.
- Пока всё! - сказал он.
Яна подошла к ним, оглядывая на ходу шорты. Остановилась, оттянула левую штанину и внимательно разглядывала её.
- Вот знаешь, взгляд мужчщщщины, - произнесла она, повернувшись к нему задом и секунду спустя:
 - Это отстирается?
- Главное чтобы не мазут был, - сказал Саша. – Но учитывая, что шорты
белые, можно воспользоваться отбеливателем.
Не будь он в таком состоянии задумался бы над её вопросом, так как никакого
пятна он не увидел.
- Я знаю чё. Я сейчас юбку надену, она чёрная.
Вика прыснула.
- Саш, я думаю, ты приличный молодой человек, - улыбаясь, сказала Яна.
- Я отвер…, - не успел договорить он, как Яна произнесла:
- Поэтому можешь не отворачиваться.
Он всё равно отвернулся.
- Переоделись? Пошли быстрее, там кто-то в оранжевом мелькает.
- Где ты вапще людей в оранжевом увидел? - спросила Вика.
- Вон там... видишь? - Он пригляделся, увидел человека в голубой рубашке, но
не разглядел, милиционер это или гражданский.
- Так... пошли, это уже не смешно, - сказал он. - Берите вещи и пойдём.
Они зашагали вдоль железной дороги.
- Надо было в Арбеково снимать, - сказал он. - Там спокойно.
- Надо было, - сказала Яна.
- Такой простой, как два рубля, - сказала Вика.
- Где ты людей в оранжевом увидел? - спросила Яна.
- Уже скоро в голубом увидим, пошли быстрей, - сказал Саша, убирая камеру в пакет.
- Куда мы теперь идём?
- К мотодрому, немного погодя может, вернёмся.
- А там мужик в синем, - оглянувшись, сказала Вика.
Он увидел, как мужчина перешёл железную дорогу и скрылся в переулке.
- А вон и оранжевые, - сказал Саша.
Рабочая бригада рыла траншею метрах в семидесяти от них.
- А то, что мы тут идём, ничё? - спросила Яна.
- Мы же не по рельсам, - сказал он. - Тут все ходят.
Они дошли до спуска к мотодрому. Полузаросшая тропинка, от железнодорожной насыпи, круто уходила вниз.
- Спуститесь?
- Да! - сказала Яна.
- Точно?
- Да! - сказала Вика.
 Саша спустился, поглядел на девушек.
- Там крапива, я туда не пойду! - сказала Яна
- Давай, ловлю Ян! Пойдём... по очереди.
- Неее, ты чё, я тут не спущусь!
- Здесь везде так, - сказал он. - Я был здесь раньше.
Пока Яна решалась спуститься, Вика сходила на разведку.
- Он прав, - вернувшись, сказала она и, выставив вперёд руки, начала спускаться. - Я не знаю, чё мне нужно сделать, чтобы я не ё...нула-а-ааа-ась сейча-аа-ас! Ааа-ааа!
Он подхватил её под руки и замедлил спуск. Она посмотрела куда отойти. Кругом росла высокая крапива.
- Ян, стой пока! Вот даже не думай спускаться. Я тя умоляю! – сказала Вика
Оказавшись внизу, им предстояло забраться на другую насыпь и уже потом спуститься к мотодрому.
- Я сейчас вся изматерюсь. Так, тихо! Ты наверно поднимись обратно туда, а я... здесь сама. - Вика забралась на другую насыпь и ждала, когда спустится Яна. - Надо было скалолазное снаряжение брать!
- А, точно! У меня же «шпильки» есть! Сейчас их в землю как... воткну! - Яна изобразила, как каблук войдёт в землю.
 - Вон Вика, какая смелая, сразу спустилась, - сказал Саша. - Давай руку.
- Стою на ногах пока нормально, - прокомментировала она, всё ещё не решаясь спуститься.
Он забрался на насыпь и, придерживая её за локти, помог спуститься в ложбинку.
- Ай, всё чешется! - сказала Яна, забравшись на другую насыпь.
- Пойдём туда, - сказал он. – Поснимаем вон на той ветке.
Они прошли немного к мосту. Яна надела «шпильки» и стоя в мини-юбке,  туфлях на высоком каблуке, выглядела ещё выше, а ноги стройнее и длиннее. Саша посмотрел на неё и у него возникли неприятные ассоциации с киношными проститутками. Он попросил её сесть на рельсу и позировать как раньше.
- Так..., я вот не умею сидеть в мини-юбке, чтоб у меня ничё не видно было. -
Улыбаясь, она подложила под себя тетрадь, села на рельсу и сомкнула колени. - Если поезд пойдёт, вы хоть крикните!
- Нет, мы будем стоять, и смотреть, а я фотографировать, - сказал Саша. - Бесценные кадры получатся.
- Клёвый кадр получится, - сказала Вика. - Потом Вике на могилу, эту фотку. Пусть все знают, от чего я на себя руки наложила.
Саша отошёл на некоторое расстояние и начал фотографировать.
- Пока всё! – сказал он Яне через пару минут и направился с Викой к ней.
- В принципе даже, вот, ходить здесь не разрешается, - сказал она.
- В принципе, да, - сказал он. - Останавливаться и фотографировать тем более.
- Это что-то типа эээ… государственный объект?
- Стратегически-важный, - поправил он. - Мосты тоже нельзя фотографировать, вокзалы, аэропорты. В аэропортах вообще с этим очень строго. А на вокзале, я, правда, фотографировал по незнанию.
- Да на вокзалах все по жизни фотографируют.
Поравнявшись с Яной, она присоединилась к ним.
Сделав с полсотни шагов, Саша сказал:
- Давай, ещё вот тут где-нибудь попробуем.
Он пропустил их вперёд, посмотрел на свои руки. Достал пузырёк с жёлтыми таблетками, открыл колпачок, поднёс к губам. Всыпал три штуки и проглотил. Потом вытащил из заднего кармана блистер с глицином, поспешно выдавил две таблетки на ладонь и положил под язык.
- Ооо-оуууу! Фууу! Фууу! - Вика остановилась и смотрела под ноги.
- Чё там? - сказала Яна. - Фуууу!
Саша подошёл к ним и увидел у самых рельс высохшую шкуру с чёрной шерстью.
- Скальп что ль с кого сняли? - сказала Вика.
- Вот и я тоже думаю, - сказала Яна.
- Судя по коже, да, - сказала Вика.
Он ничего не сказал. Только вспомнил, как в пятом классе шёл с Димой по железной дороге в сторону «Разъезда» и увидел привязанный к рельсу труп небольшой дворняги. Вернее то, что от неё осталось: высохшая шкура и несколько костей. На голове содранная шкура оголяла бежевый череп.
Здесь было также, подумал он. Шкуру сорвало колёсами, а кости и остальное растаскали вороны. Каким надо быть чудовищем, чтобы такое вытворять?
- Притормозите-ка немного, - сказал Саша, когда они отошли на приличное расстояние. – Давай ещё здесь попробуем. Не против?
- Нет.
- Пошли, Вик, на ту сторону, - сказал он.
- Мне на какую сторону садиться?
- На эту.
- Ну всё, валите!
Вика засмеялась:
- Не умеющая, сидеть так, чтобы у неё ничё не видно было!
Он посмотрел на Яну через видоискатель фотокамеры.
- Я суицидница! - сказала Яна. - Тетрадку подо мной не видно?!
- Она сливается с камнями! - сказала Вика.
Саша присел на корточки и начал фотографировать.
- На поезд поглядывай, - сказал он Вике, сделав несколько кадров.
- Так... хреново, поворот не видно, - сказала она.
За Яной рельсы круто уходили в сторону.
Раздался короткий низкий гудок.
- Едет? - спросил Саша.
- Пока не видно, - сказала Вика.
Яна смотрела по сторонам, готовая вскочить в любую секунду.
- Едет, едет! - сказала Вика. - Ой! Только я не знаю, по какой линии?!
Он увидел дым, поднимающийся впереди.
Яна смотрела на них.
- Отойди на всякий случай! - сказал он.
Поезд прошёл по другой линии. Они продолжили съёмку. Вика работала на два фронта: следила за поездами и за людьми.
- Саш? - позвала она. - Смотри.
Он не услышал её.
- Саш!
- А?
Она указала на сторожевую будку у железнодорожного моста через Суру. Рядом с ней стоял мужчина в форме и, положив руки на парапет, смотрел на них. Из-за расстояния лица не было видно.
- Аааа..., да... ладно, пошли... - растерялся он.
Они быстрыми шагами направились к Яне.
- И давно он на нас смотрит?
- Не знаю. Когда я увидела, он уже смотрел.
Не хватало, чтобы нас оштрафовали, подумал он. Ещё и их впутаю.
- Чё случилось? - спросила Яна.
У неё был обескураженный вид.
- Ты вот это не заметила? - Вика указала на будку.
- Ооо-оо...
- Пойдём на трек, - сказал Саша. - На треке фотографировать можно.
- Куда именно?
- Да вот здесь прям.
Яна с недовольным видом посмотрела в сторону трека.
- А чё там интересного?
- Не знаю, - сказал он. - Может быть насыпи...?
- Ну, там даже мотоциклов нет.
- Просто поснимаем, как в сквере.
Он сделал пару хороших глотков «Аквы-актив». Они спустились с насыпи и увидели, как рядом с треком, по асфальтированной площадке с четверть футбольного поля, проходят уроки вождения. Девушка за рулём «Рено» неуверенно ездила кругами. Останавливалась и снова давила на газ.
Трек состоял из песка и утрамбованной глины, покрытый толстым слоем пыли.
- Вот если ветер подует, мы все в пыли будем, - сказала Вика.
Подойдя к берегу, они остановились. Саша выбирал место для съёмки, но волнение, которое охватило его на железной дороге, мешало сосредоточиться.
- Ну, чё тут? Мусор можно сфотографировать, - сказала Яна.
- Да ну. Не интересно, - улыбнулся он.
Улыбка далась с трудом и после неё, ему стало хуже.
- Можно просто людей в центре пофотографировать, - сказала Вика.
- Покажи, пожалуйста, пару фоток, - попросила Яна.
Он прижал локти к туловищу и включил просмотр изображений.
- Или давайте найдём другую железную дорогу или давай прос... давайте
просто походим, - сказала Вика, сиротливо стоящая в стороне.
Саша взглянул на неё и испытывал  жалость подобную той, которой проникался к попрошайкам.
- Ну ни одна из фоток не понравилась! - сказала Яна. – Все
одинаковые..., вот ещё ничего. Там вот, где я отвернулась, было лучше всего. - Девушки захихикали.
Дрожь возрастала, и ему едва удавалось скрыть её. Он хотел отдать камеру Яне, объяснив на какую кнопку нажимать для просмотра следующего кадра.
Вика спасла его:
- Ну чё, пойдёмте?
Он опустил руки, размышляя, почему не подействовало лекарство и, сожалея, что нельзя выпить корвалол и пустырник.
Лучше напиться успокоительного и не испытывать абсолютно ничего, подумал он, чем трястись всем телом и заикаться.
- Где портреты будем делать? – спросил он, заранее отрепетировав про себя  вопрос.
- Не най. Не наю, - шутливым тоном произнесла Вика.
- Любую тень можно найти, - сказал он. - Пойдёмте к деревьям.
У самой реки росли ивы. Солнце светило с юга, и короткая тень падала в другую сторону. Саша поглядел по сторонам, примечая раскиданные деревья.
 -  А вон там, люди, - сказала Яна.
Он посмотрел на противоположный берег, и увидел несколько моторных лодок на приколе, и с полдюжины мужчин в плавках, сидящих за деревянным столиком.
- Там лююююдиии! - сказала Вика. - Там лююююдиии!
Она залезла на холм и смотрела на тот берег. Когда Яна отошла в сторону, он выдавил три таблетки глицина и незаметно положил под язык. Удерживая их под языком, он сделал несколько меленьких глотков из бутылки. Сердце громко стучало и отдавало в ушах.
- Пойдёмте к деревьям, - сказал он.
Солнце нещадно пекло, он весь вспотел. Но пот был холодный и неестественный. В тени Саша достал из пакета шляпу, которую надевал во время прогулок в лес.
- Давайте здесь попробуем.
- Я без зеркала не могу, - сказала Яна.
Она достала из сумки зеркальце, подправила макияж. Только сейчас, он заметил, что у девушек глаза подведены, а у Яны подкрашены и ресницы.
- Может, сначала покурим? - сказала Яна
- Ну давай по последней.
- У тебя одна?
- Две.
- Надень, - сказал Саша, протянув Яне шляпу.
Она нахлобучила её на голову. Девушки прикурили от одной зажигалки. Вика надела наушники, включила цифровой плеер и подтанцовывала под музыку.
- Видел секс в глазах? - спросила она.
- Ммм?
- Ну вот, прямо вот смотришь и один секс в глазах, былин... - сказала Вика, глядя на подругу.
Саша взглянул на Яну, но ничего кроме карих глаз не увидел.
- Надо запечатлеть, - сказал он на всякий случай, чтобы не обидеть их.
- Уже пропал, - сказала Вика. - Изобрази секс в глазах! - Девушки расхохотались.
- Сейчас проржусь, -  сказала Яна. - И как изображу... только у меня специально не получится. – Поджав губы, она выпустила струйку дыма и завлекающим взглядом посмотрела в объектив. Он сделал несколько кадров.
- Ян, давай жанр с сигаретой.
Она изящней взяла сигарету и кокетливо посмотрела в камеру.
- Только вот эти фотки, с сигаретой, нигде не должны быть, ни на каком сайте потом.
- Как скажешь. Повернись вполоборота, пожалуйста. Угу...
- Покурить спокойно не дадут, - сказала Яна. - Смилуйся, последняя же! Реально последняя, не издевайся над человеком и денег нет...
- Деньги, допустим, есть, - деловым тоном произнесла Вика. - Но купить негде. Как в прошлый раз, когда уже было? Не помню. Уже не один раз было. Сигареты в какие-то дни не продавали.
- На последний звонок, - сказал Саша - И ещё когда-то, не помню.
- Мы подходим к ларьку, смотрим и просим продать пачку, - сказала Вика.
- Продавщица видит, что мы подороже берём, там «Вог» какой-нибудь и продаёт. Дешёвые не продаст.
Он направил на неё камеру. Вика завизжала, пряча за спиной руку с сигаретой.
- Я пока не фотографирую, предупрежу, если буду. - Он выбрал удачный
ракурс и сказал:
 - Ну что Вик, я сделаю пару фотографий?
- Чё-чё-чё-чё?
- Пару фотографий, говорю, сделаю?
- Да ладно... у меня нет ничё. - Она отвела руку за спину, он сделал несколько портретов крупным планом.
Затем просмотрел сделанные снимки:
- Что-то я не пойму, что у меня с балансом белого? Какое-то всё жёлтое...
Яна подошла к нему:
- Всё жёлтое?
- Угу.
- Жёлтое?! - Вика сделала возбужденно-заинтересованное лицо. – Ааа! Я желтухой заболела! - засмеялась она и, затянувшись сигаретой швырнула её на песок.
- Вик, покривляйся, что ль как-нибудь? - Он был опустошён и не мог придумать, как их снимать дальше.
- Я кривляюсь, - сказала она, отводя верхнюю часть туловища то влево, то вправо.
Увидев отточенные движения, он вспомнил, что она занималась танцами.
- Я всё ещё жёлтая?
- Подправим в Photoshop, - сказал он.
- Я заболела желтухой, хи-хи-хи!
- Попробуй раскинуть волосы, а я в это время сделаю фотографию.
- Ветер помоги мне, - сказала она.
Потом взяла волосы у самой шеи и резким движением раскинула их. Саша включил режим серийной съёмки и нажал кнопку спуска.
- Попробуй разбрасывать их без остановки, - попросил он.
Нажав спусковую кнопку, он не убирал палец по несколько секунд.
- Жарко, - сказала Яна, стоя в тени.
Она засучила низ майки, оголив живот. Рядом с пупком, он увидел родинку с копеечную монету.
- Фууу-ффф! - выдохнула Вика. - Я не утекла?
Яна посмотрела ей в глаза, заверила, что всё в порядке.
- У-те-кааай, - пропели они.
- В подворотне нас ждёт маньяк, - пропела Яна.
- И хочет нас посадить на крючок, - проговорила Вика. - Машины в парк и все гангстеры спят.
- Оста-а-ались только мы на растерзание-ее-еее... парочка простых и молодых ребят ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла...- пропели девушки.
- У-те-кааай, - пропела Вика. - Стриптиз что ль решила показать?
- Ага, сейчас ню будем снимать, - захихикала Яна. - А ты чё не хочешь?
Она подцепила двумя пальцами низ её майки и потянула вверх. Он увидел едва заметную полоску тёмного пушка, идущего от пупка вниз.
- Ну..., - сказала Вика, натягивая майку.
- Давайте ещё попробуем, - сказал Саша.
- Ну, они мешаются... - сказала Вика, играя с волосами. - Надо наголо постричься.
Яна по-разному прикидывала шляпу, надвигая то на лоб, то на затылок.
- А мне пойдёт? - сказала Вика.
- Что?
- Лысой.
- Не знаю в Photoshop надо попробовать, - сказал он.
- Ну, знаешь, Photoshop не Photoshop, это зависит от формы черепа. А я хер её знает, какая она у меня.
Он вспомнил Спирс с выбритой головой, но промолчал.
- Дайте мне очки ещё, лупу, рюкзак сзади... - сказала Яна надвинув шляпу на глаза.
- А почему там написано «hunter»? - спросила Вика. - Реально, «hunter».
- Мне нужна лошадь, - сказала Яна. - Я видела только на Московской пони.
- Ну, знаешь, пони тоже кони, - сказала Вика.
- Я хочу фотки на лошади, - сказала Яна. - Я хочу лошадь! Я хочу саму лошадь, можно даже без фоток! В том смысле, что я хочу  на ней покататься, а не в прямом смысле, что я её хочу. - Она захихикала.
- Ты всё сказала?! - Вика заливалась смехом.
Когда они успокоились, Саша приступил к съёмке.
- Ты меня, до каких пор берёшь? - спросила Яна.
- По локоть.
Она провела рукой по колену.
- Не по колено, а по локоть.
Девушки захохотали.
- По локти бери!
- Нет, - сказал он, - вообще-то чуть ниже, иначе композиция не та. Могу взять
ещё ниже.
- Не надо ниже, - серьёзным тоном сказала она и приподняв голову:
- Ветер клёёёёёвый...
Не успел он сделать и двадцати кадров, как Яна, будто опомнившись, произнесла:
- Дай-ка посмотрю, какие фотки получились.
Она подошла к нему. Руки у него больше не дрожали.
- О Господи, какой е...льничек! Ой, мне не нравится... нет, не нра.
Услышав от Яны крепкое выражение, он взглянул на неё, но она не обратила внимания. Вика тоже подошла посмотреть.
- Покривлялась, – захихикала она, увидев себя на фотографии.
- Давай, продолжим, - сказал Саша.
Он поправил на Яне шляпу, касаясь мягких волос.
- Чёт фотки какие-то не ковбойские, - сказала она, глядя на дисплей. - Дайте мне плётку.
- Какую плётку? Кнут, дура! - сказала Вика.
Девушки захохотали.
- У кого чё, - сказала Яна.
- Плётка - это что-то из БДСМ, - сказала Вика.
- Я говорю, лошадь мне надо!
- Зачем руку так подняла? - сказала Вика.
- Как? Вот так ковбои делают постоянно. Вауууу! Ёёё маёёё я ковбоооой!
- Тогда надо было на шляпе написать «ковбой», а то «hunter», «hunter», - сказала Вика.
Фотографируя, Саша спросил:
- В книге «99 франков» тоже две концовки?
- Ну, в книге нет, - сказала Вика. - Там в принципе одна концовка.
- Одна?
- Ну да. Его посадили и всё.
- А фильм по-другому немного снят. Вернее в нём две концовки. - Он посмотрел на Яну через видоискатель и сказал:
- Взгляд немного попроникновеннее. А то он у тебя какой-то грустный стал.
- Она сейчас заплачет. Она плачет уже, - сказала Вика не своим голосом. - Чего случилось, Ян?
- Мну обидели, - жалобно проговорила она.
- Кто?!
- Прямо как ковбой, у которого лошадь отняли и в пустыне бросили, - попытался пошутить он.
- Ну так отняли же... и в пустыне так и бросили...

 
Глава 32

Яне понравились фотографии Вики с раскинутыми волосами. Она попросила сделать ещё несколько. Саша включил режим серийной съёмки и попросил Вику без остановки разбрасывать волосы.
- Они за кольца зацепаются, дайте, я их сниму,  - сказала она, через некоторое время.
- Вик, а ты вот так головой умеешь крутить?
Он крутанул головой.
- Вы чё издеваетесь, что ль?! Нет...
- Умеет, - сказала Яна.
- Нет!
- Ну крутани разок хотя бы, - попросил он.
- Да как?
- Вот так. - Он показал ей.
- Отстаньте...
- Я бы так сделала, - сказала Яна. - Только с моими волосами так не получится.
- Ну давай, Вик, пожалуйста…
- Нет, Саш, так не получится.
- Давай, давай! - сказала Яна.
- Даже не заставляйте меня!
Он предложил ей сфотографироваться в шляпе.
- Не, она мне не идёт.
- Давай попробуем.
- Надевай, - сказала Яна, накинув ей на голову шляпу.
Вика потянула за шнурок, плотнее натягивая её.
 - Чё ты сделала? – сказала Яна. - Ты её перетянула!
- Щас вся изматерюсь!
- Ты натяни её нормально!
- Ды она нормально! Она дальше не натянется, дура! - Вика расхохоталась. - Я чувствую себя дебилкой. Это всё равно, что мультики сядешь смотреть, вот такие же ощущения, - сквозь смех проговорила она. - Но кроме «Спанч Боба»...
Саша нажимал кнопку спуска, пока Вика умирала со смеху.
- А мне ржачно люди! - сказала она не в силах остановиться. - Ай! В меня чёт врезалось! Какой-то неопознанный летающий объект. Почему мне смешно, а вам нет? Чё над дураками не смеются, хотите сказать, да?
-У меня депрессия уже третий день, - сказал он, продолжая щёлкать затвором.
Через секунду до него дошло, что он опять сболтнул лишнее.
- Нууу, а у меня по жизни ведь, чё делать то? Дай, посмотрю, - сказала Вика, приближаясь к нему. - Мнэ шмэшно так, когда я шваи фотографии шмотрю. Мне не идёт. Мне вапще ничё не идёт. Мне головные уборы не идут. Я принципиально ничё не ношу.
- А зимой в чём ходишь?
- Зимой? Ну, когда очень сильный мороз надеваю шапку.
- А я даже в очень сильный мороз без шапки хожу, - сказала Яна.
Посмотрев фотографии, Вика отошла на несколько шагов, стараясь быть серьёзной.
- Поправь шляпу, пожалуйста, - сказал Саша. - Нет, немного поверни в другую сторону.
Он подошёл, снял с неё шляпу и надел по-другому. От прикосновений, он ощутил, как чувства вновь просыпаются. Потом он попросил её позировать и, делая фотографии, испытал то же, что и в день первой встречи.
- Давай сделаем весёлую фотографию, - сказал он.
- Давай.
Саша пытался что-то придумать, но в голову ничего не приходило. Вика запрыгала вокруг Яны.
Вот теперь она совсем как ребёнок, подумал он. Как тогда, в сквере у Советской площади.
- А помнишь, у нас есть фотография, где ты стоишь, а я такая, - она запрыгала позади Яны, вскинув вверх руки, - пролетаю за тобой.
- Ааа, да, а у кого она?
- Не знай, может у Зойки? Давай такую сделаем.
- Давай, - сказал Саша, внимательно наблюдая за ними.
Он посмотрел на них через видоискатель. Кадр получался слишком плотным для такой фотографии.
- Немного подальше надо отойти, - сказал он. - И вам и мне.
Они расступились. Саша проверил, включен ли режим серийной съёмки и сказал:
- Теперь можно.
- Дайте, я потренируюсь пока, - сказала Вика.
- Давай только я вот так вот как-нибудь сделаю, типа как будто я знаю, откуда она летит. - Яна прижала локти к туловищу и выставила указательные пальцы в направлении прыжка Вики. - А то будет глупо.
- Когда мне лететь? - умирая со смеху, спросила Вика.
- Я скажу.
Он выбрал самый широкий угол объектива и зафиксировал автофокус.
- Не, на вряд ли получится, - сказала Вика.
- Да ладно получится, - сказала Яна. - Будем мучиться, но получится.
Девушки смотрели на него, ожидая команды.
- Когда? - спросила Вика.
- Начинай разгон, - улыбнувшись, сказал Саша.
Улыбка далась легче, чем в первый раз и после неё было не так плохо.
Вика отошла на несколько шагов. Яна выпрямилась, указывая направление прыжка.
- Поехали!
- Всё бегу!
Приземлившись, она расхохоталась:
- Получилось?
Они подбежали к нему. Увидев снимки, девушки заливались смехом. Саша улыбнулся, глядя на их счастливые лица.
- Последняя вапще клёвая! - сказала Яна. - А я хочу в прыжке! Ты сможешь сделать в прыжке?
- Угу. Это не я, это он сможет, - сказал Саша, указав на фотоаппарат.
- А?
- Он сможет.
- Он сможет?
- Угу.
- Прыгай! - сказала Вика.
- Ты как будешь прыгать: вверх или в сторону? - спросил он.
- Вверх!
- Тогда постарайся побольше согнуть ноги в прыжке.
- Ну я постараюсь.
- Поехали!
 Затвор заработал без остановки. Они сделали несколько дублей.
 - Вот эта вот клёвая, - сказала Яна. - Где лица не видно за волосами. Теперь будешь снимать только со спины, чтобы лиц вообще не видно было. - Девушки засмеялись.
- Теперь давай по-другому, - сказал он. - Вика пусть стоит, а ты прыгай.
Он сделал серию снимков и, просматривая их, думал: какая же она неуклюжая и неказистая по сравнению с Викой. Фотографии ему не понравились. Потом он сфотографировал их в парном прыжке.
- Давай чё-нибудь ещё придумаем? - сказала Яна.
- Вы пока думайте, а я просмотрю снимки, - сказала он, опускаясь на корточки.
- Давай покажем ему язык, - сказала Вика, - а он нас сфоткает. - Девушки захихикали.
- Слушай, а ты можешь в Photoshop серёжку на языке приделать? - спросила Яна.
- Можно попробовать.
- У меня вырезал, ей вставил, - сказала Вика.
- Да, - сказала Яна.
- Но мне при этом оставил.
- Это понятно, - сказал Саша.
- Всё-таки моё, родное, - сказала Вика.
Пока он разглядывал снимки, Яна советовалась с Викой, как ей избавиться от веснушек.
- Можно настойкой календулы попробовать или лимонным соком. Главное не перестараться, ведь календула же на спирту.
Вика посоветовала что-то ещё.
- Этой хернёй?! - сказала Яна. - Нет уж, спасибо, она наверно не для этого рассчитана. Зелёнкой ещё скажи...
- О, классно! - засмеялась Вика. - Нарисуем человечков...
- Ну что, поехали? - сказал Саша.
- Нет, не поехали, - сказала Яна, доставая из сумки «Акву-актив».  - Тебе не жарко?
- Жарко, - сказал он.
- А почему так тепло одет?
- А в чём я должен быть? - Он посмотрел на себя.
- В трусах и лифчике.
- Те лифчик большой не нужен, - сказала Вика. - Я могу тебе свой старый отдать.
Яна захихикала. (Они смеялись над ним, но он ничего не понял)
- Я его не ношу.
- Мамин ему, - сказала Яна. - У неё вот такие! - Она выпятила нижнюю губу, показывая руками объём грудей.
Саша нажал спусковую кнопку, издав нервный смешок.
- Я тебя убью, - улыбаясь, сказала Яна.
- Жаль, только лицо в кадр попало, - сказал он.
- Да... очень хорошее, да?
- Удалю. Ты же знаешь, я плохие фотографии никуда не выкладываю.
- А ты какие-нибудь фотки из тех выложил, ну которые хотел на сайт...?
- Да.
- Да? Значит, посмотрю.
- Только ты не знаешь, на каком они сайте.
Она уставилась на него.
- Ты ведь... пришлёшь адрес?
- Конечно.
Девушки встали в тень и высунули белые языки.
- Сейчас у нас будет это... аааа, какая-нибудь гадость на языки прилепится, пока мы так стоим, - сказала Яна
Сделав несколько снимков, он просмотрел изображения.
- Как-то неестественно у вас, получается, - сказал он. - Давайте просто парную фотографию.
Подруги обнялись. Он сделал несколько снимков.
- А теперь с языком.
Девушки секунду молчали, а потом разразились хохотом
- С языком... чё с языком?! - сказала Яна.
- С высунутым, - сказал Саша.
- Ты поосторожней со словами, - сказала она.
Лишь бы всё опошлить, подумал он, продолжая съёмку.
- Сделай серёжку, ладно? - попросила Яна.
- Побольше, - добавила Вика, заливаясь смехом. - С шариком во всё лицо, чтобы лица не было видно.
- Я не могу так долго язык высовывать, - сказала Яна.
Через пару минут им надоело фотографироваться с высунутыми языками, и они фотографировались в обнимку. Вика поцеловала Яну в шею.
- Так сикотно... – засмеявшись, сказала Яна.
Они снова высунули языки, но на этот раз сжали по кулаку на руке, выпрямив два пальца: указательный и мизинец, поднесли ко рту. Язык выглядывал между выпрямленных пальцев. Саша не знал, что означает этот жест. Он сфотографировал их.
- А у мну, пальцы кривые, - сказала Яна.
- Да, ладно... - засмеялась Вика.
Он просматривал последние изображения, прикрывая дисплей от солнца.
- Чё делаешь то? - спросила Яна.
Саша направил на них камеру.
- Фотографирую, - улыбнувшись, сказал он.
- Да ладно! А я то думаю, чё я здесь делаю? - с сарказмом произнесла Вика.
Улыбка исчезла с его лица. Он снова ощутил себя слугой и потупился на дисплей.
- Засыпай, - сказала Яна, обняв Вику. - Засыпай! На руках у меня засыпай... – обнявшись, пропели девушки и захихикали.
- С языками что-то не то, получается, - сказал Саша.
Девушки подошли посмотреть.
- М-даа... чёт... чёт у меня... чё с языком-то? Ой! Какой длинный..., - сказала Яна.
- Эх-х! Вот это у тя язык, не то, что у меня! - сказала Вика.
- М-да... какая-то фигня, - сказала Яна.
- У меня, ыыыы, - Вика высунула язык, демонстрируя пирсинг. - Вот!
- Но вот эти ещё как-то так... - сказала Яна. - Вот эти угарные!
- На них, делать серьгу?
- Угу. О, Господи! - сказала Яна, увидев неудачную фотографию.
- Вам не надоело в этой пыли? - сказала Вика.
- Да я на неё и внимания то не обращаю, - сказала Яна.
- Не знаю, мне кажется всё такое грязное и я такая грязная то же...
- Пять озёр, - прочитала Яна. - Иди в пакете искупайся.
- Это водка! - сказала Вика.
- Ещё чище будешь! Проспиртуешь не только свои внутренние органы, - сказала Яна, доставая из сумки «Акву-актив». - У мну кружится голова. Сколько время?
- А время без двадцати три, - сказала Вика.
- Жрать хочу, - с выражением произнесла Яна и чуть позже:
- У меня в глазах всё плывёт. У меня туда пыль попала или ...
- Я говорю, пойдёмте отсюда, - сказала Вика. - Отсюда, нам уходить также, извиняюсь, по е...ням?
- Нет, - оторвавшись от бутылки, сказала Яна.
- Яна знает кратчайший путь, - сказал Саша. - Да?
- Слава Богу, - сказала Вика.
- Ковбои, конечно, так не делают, но я сделаю, - сказала Яна и изобразила поцелуй.
Он сфотографировал её.
Все намучились и устали.
- Какие-нибудь предложения, пожелания есть? - спросил он.
- Покурить, - сказала Вика.
- Счастья тебе, здоровья, - сказала Яна.
- Долгих лет жизни, - произнесли они одновременно.
Ну да, подумал он.
- Вишь, мы всё сказали, - сказала Вика.
- Вишь, какие мы молодцы, - добавила Яна.
Он просматривал сделанные фотографии, чувствуя окончания свидания. Он не хотел расставаться, но и занять их ничем не мог.
- Он ещё не всё сделал, - сказала Яна
- Сколько мы фоток сегодня нафоткали? Мало, да? - спросила Вика.
- Меньше чем в тот раз, - сказала Яна.
- Около трёхсот, - сказал он.
- Уже? А в тот раз?
- Не помню. - Саша присел на корточки, опустив голову.
Вот и всё, подумал он. Час назад я был равнодушен к ним, а сейчас отдал бы многое, чтобы пробыть с ними до вечера. Даже не с ними, а с одной из них.
Он закрыл глаза.
- Всё, он уснул, - сказала Яна.
- Он устал, - хихикая, сказала Вика.
- Котик спит, она устала, - сказала Яна.
- Может быть, ещё что-нибудь придумаем... по дороге в центр? - сказал он.
- В центре продают сигареты, - с вожделением произнесла Вика.
Кладя фотоаппарат в пакет, он вспомнил, что Яна упоминала о фотографиях в стиле индастриал. Саша никогда не интересовался этим жанром и не представлял, на что он похож.
- Где можно снять индастриал? - спросил он у Яны.
- Не знаю, - равнодушно сказал она.
- Может в центре?
- Нет. Да какой там индастриал? Нужна старая стройка или развалины.
- Старые здания, которые разрушились, - добавила Вика.
- Можете объяснить, как индастриал снимать? Там акцент идёт на человека или на обстановку?
- На всё, - сказала Яна. - Надо сочетать и человека и ...
- Ну если брать общим планом, лица не будет видно, - сказал он.
- Там не делаешь портреты, - сказала Вика.
Девушки заговорили одновременно, запинаясь, и перебивая друг друга. Яна уступила подруге.
- Понимаешь? Представь, я в вечернем платье на каблуках. Маленькая в чёрном вечернем платье и на «шпильках» по среди этих развалин. Вот! И на чё здесь обращать внимание? И на то и на другое. Как я смотрюсь в этой обстановке...
Яна зашла за деревья переодеться в шорты. Потом они направились к железной дороге. Саша пытался вспомнить, где ему попадались подходящие здания. Приближаясь к железнодорожной насыпи, они увидели сильно загоревших, почти чёрных рабочих в оранжевых жилетах. Они прошли мимо них, пересекли полотно и вышли на асфальтированную дорогу. Все шли молча. Вика слушала музыку, надев наушники, Яна показывала дорогу. Принятое успокоительное разом подействовало. Он чувствовал себя уставшим и разбитым. Вода у всех закончилась.
Сейчас они уедут, подумал он, пытаясь, что-то придумать, чтобы задержать их.
Он вспомнил задворки на Московской. Там стояли старые здания, которые восстанавливали и превращали в офисы или небольшие магазины. Пройдя «Муравейник», они вышли на  Суворова и направились в сторону Центрального рынка. По пути им попался лоток с сигаретами. Девушки остановились, лихорадочно разглядывая пачки.
- Выбирайте, - сказала продавщица лет шестидесяти. Глядя на неё можно
было с уверенностью сказать, что большую часть жизни она проработала в торговле.
- Какие вам сигареты?
- «Вог», - сказала Вика.
Раскрыв кошелёк, она провела пальцами по купюрам. Саша насчитал около 180 рублей. Достал свой и протянул пятидесятирублёвку продавщице. Вика смотрела на свои деньги (он не раскусил её).
- Не надо девушка, не ищите, - сказала продавщица. - За Вас уже заплатили.
Он взял два рубля сдачи, а Вика сигареты и, не сказав ни слова, заторопилась к подруге.
- Надеюсь, никто не видел? - сказал он, догнав их.
- Не волнуйся, ты нас не скуриваешь, - сказала Яна.
- Я знаю, где индастриал можно снять, - сказал он.
- Где?
- На Московской.
- Да? А где там?
- Недалеко от остановки «Детская библиотека».
- Посмотрим...
Девушки заговорили про свадьбу. Сквозь шум проезжающих машин, до него доносились только обрывки. Ему не хотелось слышать об этом от них. Потом разговор перешёл про день рождения их общего друга, который работает водителем в городской администрации и как они его хотят отпраздновать. Девушки заспорили,  можно ли закрывать номера на машине, если украсить её как на свадьбу, но только для дня рождения. Саша намеренно отстал ещё на пару шагов. Девушки остановились, чтобы перейти дорогу на улице Урицкого и он неохотно поравнялся с ними.
- Саш, а ты не знаешь, можно закрывать номера на машине на день рождения? – сказала Яна.
- Не знаю.
- А на свадебной машине можно?
Он не знал.
- Или только один можно?
- Один можно, - сказал Саша. - На счёт двух не знаю.
Он догадался, что она прощупывает почву.
Почему бы прямо не спросить, есть ли у меня машина, подумал он?
Они перешли дорогу и шли по рыночной площади. Грузчики разбирали палатки, грузили тюки на тележки, развозили по складам.
- Ууух! Как я здесь зимой прокатнулась, - сказала Яна. - Не помню куда торопилась, но проехалась метров пять на жопе.
- Ты после занятий, на какую остановку ходишь?
- На Лермонтова.
- Там тоже хороший спуск, - сказал Саша. - Как раз между оранжереей и ОВД. Причём сразу на дорогу.
- Ааа, да, - улыбнулась она.
- Я щас вся изматерюсь, - сказала Вика. - Когда курить будем?
- Прям здесь что ль? Ты чё? Лавочку надо найти.
Они шли по улице Бакунина со стороны «Гостиного двора». Через дорогу, (слева от них), за высоким забором рыли котлован для нового театра. Напротив салона сотовых телефонов стоял человек в костюме мобильника и раздавал буклеты. Костюм покрывал его с ног до головы. «Кукла» протянула буклет. Яна взяла его.
- Прикольно наверно в таком костюмчике на жаре стоять, - сказала Вика.
- Да уж, - сказала Яна. - Чё тут нового? - Она развернула буклет. - Ой, а это мне надо. Как удачно я здесь прошлась. Надо мне на этот тарифчик подключиться.
Они свернули на Московскую.
- Пойдём сюда, - сказала Вика, повернув к Театральному проезду.
Саша подумал, что они направляются в «YES! Pizza» и насторожился. Ему вовсе не было жаль потратиться на них, но мысль, что принесут счёт, а доплачивать придётся кому-то из девушек испугала его (у него было всего 300 рублей).
Вика обошла здание пиццерии, обгоняя их на несколько шагов.
- Ммм-аааа!
- Ппц, - сказала Яна.
Он посмотрел на них, потом на дворы и увидел, что все лавочки заняты. Некоторые сидели на завалинках и курили.
- Пойдём к «CHANCE», - сказала Вика, - хоть там посидим.
Они прошлись двором, и вышли к памятнику рядом с магазином. Обе лавочки были заняты пенсионерами. Вика, сделав недовольное лицо, взглянула на Яну. У той был отсутствующий взгляд.
- Не судьба вам покурить, - сказал Саша, пытаясь разрядить обстановку.
Вика направилась вверх по улице. Вдоль пешеходной дороги росли липы, под ними стояли скамейки. Все были заняты. Ближе к площади Ленина, они увидели свободную. Тень от дерева падала в сторону от неё. Вика направилась к ней.
- Там солнце, - сказал он.
- Чё ж теперь?
Они сели на скамейку.
 - Тебе не кажется, что они с ароматом? - сказала Яна, после второй затяжки.
- Как розовые, - сказала Вика.
- Главное хорошо тянутся, да? – попытался он пошутить.
Не вышло.
- А какие мы до этого курили? - спросила Яна.
- «Давыдофф». Почти как фамилия у мальчика, который меня домогался.
- Чё делал?
- Домогался! Как приеду к сестре, он сразу её бросает и ко мне бежит. - Вика захихикала.
Подошла беженка лет восьми с протянутой ладонью.
- Подайте сколько-нибудь за ваше здоровье. Не пожалей, подай пару монет. Бог даст тебе здоровья, - пропела она. - Ну, пожалуйста, не пожалей монетки, подай... - Потом ещё раз.
Саша наблюдал за реакцией девушек. Они смотрели в сторону и курили. Он не сомневался, что Вика подаст побирушке, раз он купил им сигареты. Но она не подала. Потому что это была Вика, от которой он не так давно услышал и уже подзабыл что: «Человека в принципе нельзя жалеть».
- Нет у нас! - сказала она.
Он привстал, достал из заднего кармана три рубля (сдача от сигарет и билета на автобус) и подал попрошайке. Девчушка ушла, они остались сидеть на солнце.
- Бросать надо курить, - сказала Яна.
- С первой пенсии, - сказала Вика. Она отвела назад плечи и прогнулась. - О-оооох.
- Ооо-й... - Яна неохотно поднялась. - А ты не устал?
- Нет, - соврал он. - Мы же сегодня мало ходили.
- Жарища, - сказала Яна.
- В тот раз больше проходили, - сказал он.
- В тот раз больше простояли перед камерой - сказала Вика.
- Да нет, когда с тобой вдвоём были.
- Ааааа... ну да.
- Ну что? Идём до индастриала? - спросил он.
- Ну, пойдём, посмотрим, - сказала Вика.
Всем хотелось пить, но никто не признавался. Во рту у него было сухо и неприятно. Навстречу шли многочисленные люди. Московская жила повседневной жизнью.
- Лошадь! - сказала Яна, когда они дошли до площади Ленина (здесь и на фонтанной площади катали на лошадях детей).
- Её хоть в тенёк завели, - сказала Вика. - А мы по жаре идём.
В толпе она кого-то разглядела и помахала.
- Не видит, - сказала она Яне и помахала ещё раз.
Из толпы отделилась девушка лет шестнадцати похожая на Вику, только полнее и не такая красивая. Вика обнялась с ней. Саша прошёл вперёд, ожидая их. Разговор занял не больше трёх минут. Он не слышал всего и не понял, кем она ей приходится, но, уловив сходство, предположил, что двоюродной сестрой.
Они дошли до фонтанной площади.
- Далеко ещё? - спросила Яна.
- Нет, почти дошли. Нужно подняться наверх.
- Куда?!
- Где-то около банка, - сказал Саша. Он точно не помнил место и волновался.
- Я щас помру, - сказала Яна. - Хочу на море, хочу купааааться! Жарко!
Он сам изнемогал от жажды. В ларьке рядом с Московской, 29, он купил три  бутылки «Аквы-актив». Продавщица обсчитала его на двадцать рублей, но он заметил слишком поздно, уже подходя к дороге. Да и заметь он раньше, не сказал бы при девушках. На пересечении Кураева и Московской они остановились.
- «Королла»! - сказала Вика, дёрнув Яну за руку.
- Мну она уже на нра...
- Ты чё?! Дура, что ль?! Эт же «Королла»!
Они миновали «Охоту» и приближались к кафе «Блюз».
- Где твой банк? Где твой индастриал? - спросила Яна.
- По-моему следующая арка, - сказал он, идя чуть впереди и заглядывая в переулки на левой стороне.
Он остановился у арки, заглянул в неё.
-  Тут точно не индастриал, - сказала Яна.
- Значит дальше...
- Может, его уже нет? - сказала Вика.
- Должен быть.
Он подошёл к арке, которая была закрыта железными воротами из прутьев разной формы.
- Вот!
Девушки уставились на ворота.
- Сейчас обойдём, - сказал Саша. - Вход через другую арку всегда открыт.
Они зашли под арку, окунувшись в тенистую прохладу, и спустились по ступенькам. Справа от них было крыльцо, с чугунными перилами ведущее в клуб «Элитар». На перилах красовались чёрные выкованные кошки. Напротив «Элитара» располагался салон-магазин «Интим».
- Как здесь страшно, - сказала Вика.
- Тебе разве бывает страшно? – спросил он
- Угу...
Они спустились ещё немного и увидели рабочих на стройке.
- Ммм-дааа, - Яна недовольно посмотрела на него.
А я что могу поделать, говорили его глаза.
- Когда я был здесь, никого не было, - сказал он. – Может, я был воскресенье?
- Ну, правильно, - сказала Вика. - В воскресенье и придём.
Его вдохновили её слова.
- Вапще то ничё, - сказала Яна, разглядывая здание
- Пошли, поближе посмотрим, - сказал он. - На будущее.
Строители клали кирпичи, не обращая на них внимания.
- Ну, что скажите?
- Добро, - сказала Яна.
- Сколько ходили и не замечали даже, - сказала Вика.
- Вы здесь были?
- Дааа! - сказала Яна.
- В секс-шопе, - сказала Вика.
- Я там постоянный клиент, - хихикая, сказала Яна. - Поэтому и требовала не кнут, а плётку, по привычке заговариваясь.
Они спускались по дорожке, ведущей на улицу Кирова.
- Чё, по домам? - сказала Вика.
- Угу.
- Пошли, такси ловить, - сказал Саша.
Они вышли к «Детской библиотеке», перешли через дорогу. Девушки встали на остановке.
- И чего вы там встали?
- Мы домой, - сказала Яна.
- На такси поедем, - сказал он.
(У него было твёрдое желание отвезти их на такси).
- Нет, мы на автобусе или на маршрутке доедем.
- Пошли, пошли, - сказал он, и бережно обхватив обеих за плечи, отвёл от остановки.
Он боялся, что они больше не захотят с ним встретиться, и он не дождётся обещенного воскресенья.
- Мы на автобус, - сказала Вика, увидев остановившийся автобус.
- Конечно, на троллейбус...
Они подождали несколько минут. Проехало с полсотни легковушек, но ни одного такси не было.
- Автобус свободный проехал, - сказала Вика.
- Пойдём до перекрёстка спустимся, там они всегда стоят, - сказал Саша.
- Кто?
- Такси.
- Зачем такси? Мы уедем на «пятёрке».
Подъехала их маршрутка.
- Поехали, - сказала Яна.
- Куда вы? Хватит уже... - сказал он, отстраняя их от остановки.
- Хватит что ль! Вон ещё автобус! - Девушки заговорили в один голос.
- Пошли, пройдём сто метров вниз и там сядем.
- Нууу!
- Раз я обещал...
- Чё ты обещал? Не было такого, - сказала Яна.
Спускаясь вдоль дороги, он высматривал такси, удивляясь, почему его нет, когда оно так нужно. Дойдя до пересечения улиц Либерсона и Кирова, они остановились. Такси не было.
- Как нарочно, - сказал он. - Когда надо ни одного нет. Пойдём на ту сторону.
- Если ещё чуть-чуть пройти, а потом ещё чуть-чуть, - сказала Вика. - То и
до дома можно дойти.
Они перешли дорогу, остановились напротив ЗАГСа. С Кураева выехала роскошная «Волга» тёмно-серого цвета с хромированными бамперами и обвесами. Такси повернуло на Кирова, Саша помахал рукой.
- До Гагарина сколько? - спросил он, нагнувшись к окну.
- Сто пятьдесят.
Такса была дороже, чем он рассчитывал, но выбора не было. Он подозвал девушек, открыв перед ними дверь. Сначала села Вика, за ней Яна, а потом он сам.
Водитель заговорил по мобильнику. Он спрашивал, в котором часу свадьба и к скольки подъехать в столовую. На передней панели стоял портативный жидкокристаллический телевизор. Шла концертная запись Юрия Шатунова.
- С первого начинаешь учиться? - спросил Саша.
- Нет, со второго, - сказала Яна.
- С какого?
- А?
- С какого?
- Чё, в смысле?
- Учишься...
- Со второго.
Он совсем раскис. Внимание было рассеянным, если он и мог думать, то только о том, что сейчас они уйдут, и он останется один. На светофоре водитель снова позвонил, уточнил время свадьбы другого клиента. Потом включил звук и Шатунов пропел: «... любимой девушки я имя написал. Не прогоняй меня мороз, хочу побыть немного я, на белоснежном покрывале января».
В памяти ожило беззаботное время начала девяностых, когда он слушал «Ласковый май» и не задумывался о том, что будет впереди. Тогда он и представить не мог, какой крест ему придётся нести на своих плечах до конца жизни. К горлу подступил ком. Он несколько раз сглотнул, чтобы притупить спазм. На глазах появились едва различимые слёзы. Их было недостаточно, чтобы они скатились по щекам, но ситуация могла выйти из под контроля. Он достал платок и, делая вид, что протирает лоб, промокнул глаза.
«Не прогоняй меня мороз, хочу побыть немного я, на белом-белом покрывале января ... - пропел Шатунов».
Саша старался думать о чём-то другом, но песня сбивала мысли. Многие песни и запахи так на него действовали.
- Освободите полосу! - раздалось из громкоговорителя милицейской машины.
Водитель перестроился на крайнюю правую.
- Шишкари едут, - сказал он.
Проехала милицейская машина с включенным маячком за ней две чёрные «Волги» и микроавтобус.
Опять всё начинается, подумал Саша. Только начал отходить и всё сначала. Когда же это закончится?
Внутри всё дрожало. Ватные ноги забило мелкой дрожью. Они остановились на светофоре, его бедро тесно прижалось к её бедру.
Она сейчас заметит, подумал он. Заметит, как меня трясёт.
Зажёгся зелёный. Перед мостом водитель повернул, почти не сбросив скорость.
 - Ой! - Яна навалилась на него, прижимаясь не только бедром, но и плечом. Он почувствовал горячую плоть. Её длинные ноги, поджатые и сомкнутые, немного раздвинулись. Она сдвинула колени, подавшись в другую сторону.
- Смотри. - Она кивнула на телевизор.
- Угу. Вижу.
- Клёво.
« ... не уходи, любовь моя, на свете только ты и я...» - пел Шатунов, сжимая в руке блестящий микрофон.
- Ты что загрустила? - спросил он, когда они ехали по мосту.
- Да нет. Я просто задумалась.
Он взглянул на неё. Она смотрела отсутствующим взглядом через лобовое стекло. Ему хотелось, чтобы она повернулась к нему, но этого не случилось.
- На Гагарина, где? - спросил водитель.
- На остановке, - сказала Яна.
- А?
- На остановке!
Саша протянул водителю деньги.
Они не хотят, чтобы нас видели вместе, подумал он. Не хотят, потому что ничего не будет. А мне было бы приятно довезти их до дома. Что ж... тут уж ничего не поделаешь. Забудь слово «приятно» и «хорошо». Эти слова не для тебя. Они для счастливчиков, живущих полной жизнью. А для тебя существуют другие слова: бремя, боль, тоска и одиночество. Если подумаешь, найдёшь ещё с дюжину. Да. Они подходят как раз для таких, как ты. И для тех, кто мучается на «этом» свете, за место того, чтобы покоиться на «том». Но ты ведь всегда можешь это сделать. Надо лишь захотеть и собраться духом, если ты его не растерял. Но как же мама? Что будет с ней? У неё есть Катя, всё будет хорошо. И я уже не тот мальчик, которого она любила в то далёкое время. Лучше подумай, что будет с ней, если ты превратишься в законченного алкаша? А ведь это всего лишь вопрос времени.
- Велосипедист, осторожно! - сказал водитель.
Саша пропустил его и, открыв дверцу, неуклюже вылез. Когда выходила Яна, автобус, стоявший позади них, просигналил. Вика юрко выбралась из машины и захлопнула дверцу. Отъезжая, Саша заметил рекламу на заднем стекле такси «СВАДЕБНЫЙ КОРТЕЖ» и телефон.
- Свадебный кортеж, - сказала Вика, глядя на удаляющуюся «Волгу».
- Спасибо, за встречу, - сказал он несколько секунд спустя.
- Тебе, спасибо, - сказала Яна. - Ты где живёшь?
- В Комарово.
- Ууу! - Вика посмотрела на него.
- На маршрутку? - сказала Яна.
- Пошли поближе к остановке, - сказала Вика. - Ты на чём поедешь?
- Да мне сейчас на «Ленина» одну остановку назад пройти, - соврал он.
- Зачем? - спросила Яна.
- Надо.
- А?
- Надо.
- Ну ладно. Давай перейдём через дорогу.  Ууу! Не успели.
Машины сплошным потоком понеслись по дороге. Увидев два знакомых ларька, он вспомнил, как ждал Вику, наворачивая круги вокруг них.
Тогда я думал, что-то получится, подумал он. Прошла неделя, и всё стало на свои места. По-другому и быть не могло. Наивный дурак, как только ты мог подумать, что у тебя есть шанс?
- Мне сегодня пару фоточек скинешь? - спросила Яна.
- Скину. Но я их вряд ли успею обработать.
Они перешли дорогу.
 - Мне необработанные.
- Какие именно?
- Какие-нибудь хорошие... пару в шляпе, пару на «железке»... ну ладно, давай... спасибо, тебе!
- Счастливо! - Он пожал девушкам руки. - Увидимся ещё...
- Да, - сказала Яна.
- Пока, - сказала Вика.
Больше они не виделись.

 
Глава 33

Не оглядываясь, Саша зашагал к другой остановке. Он хотел проследить за ними до дома. Но сейчас испугался, что они увидят его и это подорвёт их доверие. Он дошёл до улицы Ленина, зашёл в автобус и тяжело опустился на сиденье на задней площадке. В салоне стояла невыносимая духота. Окна не открывались, а трёх приоткрытых люков было недостаточно. Через пару минут он снова увидел остановку и два ларька. Положил под язык две таблетки глицина и закрыл глаза. Пот катился по лбу и, стекая с висков, рисовал на щеках блестящие полосы.
Приеду домой, выпью корвалол с пустырником и постараюсь заснуть, подумал он. А вечером увижусь с Диманом. После разговора с ним должно полегчать. Мне всегда становилось легче, когда мы говорили с ним о Джиллиан. Диман хороший друг. Он поможет.
В ларьке на остановке, он купил большую бутылку  минеральной воды за двенадцать рублей. Вода была тёплая. Он выпустил газ и немного попил. В четверть шестого он был уже дома. Позвонил Диме и договорился встретиться в семь вечера. Выпив приличную дозу успокоительного, он лёг подремать. Сердце захлёстывало, когда он прокручивал дневные картинки. Саша задремал и увидел на секунду Вику. Вдруг её лицо исчезло и остался белый потолок. Он лежал и слушал, как колотиться сердце. С каждым ударом, внутри как будто что-то обрывалось. Он положил ладони на грудь, напряг брюшные мышцы.
- Вставай, - сказал он. - Вставай и посмотри, что наснимал.
Он не хотел смотреть, подозревая, что фотографии не удались. В половину седьмого он скопировал изображения на компьютер. Часть получилась смазанная, другая часть с неудачным ракурсом, но были и хорошие, которые он поначалу не заметил. Он посмотрел фотографии с высунутыми языками. Они напоминали что-то из разряда порнографических фото. Саша никогда не снимал ничего ужасней и вульгарней. Он переместил их в другой каталог, чтобы они не попадались на глаза.
Она больше не захочет фотографироваться, подумал он. Я промучил их полдня на жаре, а в итоге не получилось ни одной хорошей фотографии.
Он добрался до фотографий в шляпе. Вика получилась хуже, чем в прошлый раз, но её фотографии ему нравились. Он тщетно пытался найти удачные снимки Яны. Даже те, которые с композиционной и технической точки были нормальные - не нравились ему. На всех снимках она выглядит как потаскуха, подумал он.
В семь часов позвонил Дима. Саша выпил валерьянки с глицином, взял с собой охладившуюся бутылку минералки из морозильника. Они встретились у третьего подъезда, как в школьные годы. После рукопожатия оба молчали. Дима ждал, пока заговорит Саша, а он не знал, как и с чего начать. В ларьке Дима купил бутылку пива и предложил ему. Саша отказался, сказав, что всё, что ему нужно у него с собой. Они отправились в лес. Железная дорога напомнила ему о девушках. Он вздрогнул, словно по нему пропустили электрический разряд.
- Говори о чём-нибудь, - попросил Саша. - Неважно о чём, только не молчи.
Дима подозрительно покосился на него. Открыл зажигалкой бутылку и сделал глоток.
- Хорошее пиво. Зря отказался.
- У меня есть вот это. - Он достал бутылку. - Не спирт, не подумай. Недавно у меня случился запой, от которого я отходил несколько дней. В жизни такого не было. Знаешь, бывает апатия ко всему, но чтобы такое! - Он сделал несколько глотков, приятно охладивших нутро.
- Рассказывай, что случилось...
- Знаешь, Диман. Я больше не верю в сказки.
- Уже? - усмехнулся он. - Дедов Морозов не существует ты прав.
- Я про другое... я много думал последнее время. И совсем недавно мои предположения подтвердились. Женщины не могут любить.
- Ха! Тоже мне новости! А ты чё думал?
- Думал, что могут. Ведь я любил Джиллиан. И было время, когда я готов был умереть за неё.
- Ты не женщина, - сказал Дима, сделав основательный глоток. - Забей! Поздновато ты, однако, понял. Но ничего. Сначала не веришь в Деда Мороза, потом в них. Это нормальный процесс. Всему своё время.
- Тут ещё другое... я влюбился в одну. Ничего не могу поделать. Понимаешь? Так сильно, я был влюблён только в Джиллиан.
Он рассказал о Вике.
- Забудь её, - сказал Дима и пояснил:
- Сань, ты такой мягкий, добрый и... правильный что ли... в общем, ты не испорченный и ... она тебе не пара. Если свяжешься с ней, она и тебя за собой утащит. Думаешь, она не перейдёт на тяжёлую наркоту? Я считаю это случится в ближайшие пару лет. Это тебе надо? Что ты в ней нашёл?
Он достал фотографию.
- И она не даёт мне покоя, - сказал Саша, протягивая снимок. - Я не могу не думать о ней.
- Это она?
- Да, это Вика.
- Нууу, симпатичная, конечно. А по лицу не скажешь, что она такая.
- Вот и я попался…
- Внешность обманчива, это часть природы, - быстро произнёс Дима. - Выкинь её из головы. Тебе четвертак, думай головой, а не сердцем. Используй ту же технику, что и они.
- Какую технику?
- Сань, ты наивнее, чем я думал.
- Я не наивен, - сказал он. - Я влюблён в неё.
- Нельзя влюбляться в девиц. Они думают головой, постоянно анализируя, где ты работаешь, кем ты работаешь, сколько получаешь, на чём ездишь? Если не попадаешь под их рамки - ты в пролёте! Поверь мне, я тебе плохого не посоветую.
- Но я люблю её! Да. Я не влюблён, а люблю её!
- Пройдёт. Посмотри на это со стороны. Если ты будешь из кожи лезть, ухаживая за ней, тебе понравится бывать на кладбище, видеть, как она напивается...? - он осёкся. - Ну, выпивка ладно, а что будешь делать, если она подсядет на героин через год-другой?
- Но...
- Я не спорю, мордашка у неё красивая, но и ты не забывай, она знает об этом! Со стопроцентной вероятностью скажу, если она найдёт кого-то при деньгах, сразу сбежит от тебя!
 - Диман, мне и так хреново, а ты ещё такое говоришь.
- Я глаза тебе открываю, Сань.
- Ладно..., - сказал Саша. - Но ведь должен быть какой-то выход?
- Выход есть - забыть её!
- Не могу!
- Можешь! Если тебе так уж хочется с кем-то быть, найди себе «нормальную»?
- Но где я найду другую? Думаешь просто найти девушку в моём положении?
- С чего ты взял, что ты эту «нашёл»? Сам же сказал, она сбежала со своими дружками? Она хоть «спасибо» сказала, за то, что ты её полдня в парке катал, а потом в кино сводил?
- Сказала по телефону.
- Неужели?
- Да... - Он припомнил, как всё произошло.
- Забудь, тем более, ты её не «нашёл»! И если станешь бегать за ней, пытаясь заслужить, как служит глупая дворняга на задних лапах, чтобы получить конфету, будешь распоследним идиотом.
- Спасибо, Диман. Это то, что я хотел услышать от тебя.
- Послушаешь меня - скажешь «спасибо» через пару лет. Сделаешь по-своему - не говори, что не предупреждал. Нельзя быть таким. Мы уже не школьники. Понимаю, ты втрескался в неё и ослеп, поэтому я и пытаюсь тебе помочь. Ха! «Короллу» она хочет! Она вообще знает, какая сейчас жизнь?! Да с её запросами надо по пятьдесят штук в месяц зашибать! У тебя выходит столько?
- Угу…
- То-то и оно. Найди себе кого-нибудь попроще и не парься. А свои чувства держи при себе. Не хрен сыпать ими направо и налево! Будь на её месте другая, ты бы точно так же в неё втрескался.
- Нет. В другую нет…, - сказал он, но тут же припомнил лёгкие чувства к Яне и уже угасшие к Лиде и Оле.
- У тебя же не было никого, насколько мне известно. Вот ты и втрескался первопопавшуюся, которая с тобой заговорила.
- Сделай одолжение, перестань говорить «втрескался», когда речь идёт о Вике.
- Ооо-оо! Не перестану! Она испорченная, эгоистичная сука! Да таких надо за километр обходить!
Саша сжал кулаки, теряя над собой контроль. Он подумал, что сейчас ударит его, так же, как ударил лысого в рюмочной. Уставившись на друга остекленевшим взглядом, он видел в нём обидчика любимой девушки. Вдруг лицо Димы смягчилось, они очутились на пустыре. Обоим по четырнадцать. Он рассказывает ему о Джиллиан,  Дима понимающе кивает, даёт какие-то советы. Он снова переносится в настоящее и не понимает, что произошло с его другом. В кого он превратился и почему не хочет помочь ему.
- Обойдусь без твоих мудрых советов, Москвич хренов!
- Всё течёт, всё меняется. - Дима допил пиво, швырнул бутылку в кусты.
- Пойдём, я куплю ещё одну. Думаю, и тебе не помешает.
Саша высыпал на ладонь две таблетки валерианы, запил минералкой.
- Ты чего?
- Ничего.
Дима покачал головой:
- Да тебя трясёт! До чего довёл себя! Из-за неё? Я прав?
- Отчасти. У меня депрессняк который день. Не знаю, как избавиться. Всё началось после запоя.
- Раньше надо.
- Что раньше?
- Искать причину. Запой с чего начался?
- После свидания с Викой.
- Тяжёлый случай.
- Не то слово.
- И сколько пьянствовал?
- Три дня.
- Сильно?
- С утра до вечера. В умат не напивался, но был всё время пьян.
- Сколько не пил?
Саша задумался:
 - Четвёртый день идёт. Четвёртый день на успокоительных никак не отойду. Всего трясёт, сердце разрывается. Вздрагиваю от каждого шороха. Знаю, что поможет, но если начну - не остановлюсь.
- Правильно! Вот и не начинай. Я возьму бутылочку за тебя.
Дима купил бутылку «Визита» и они зашагали по асфальтированной дорожке за 142-м домом по Проспекту Строителей.
- Ну, что скажешь?
- На счёт чего?
- На счёт Вики.
- Забудь.
- Не могу.
- Тогда мучайся. До нервного истощения себя доведёшь.
- И доведу.
- И ничего не добьёшься.
- Диман, что с тобой? Ты же сам в Ритку по уши был влюблён!
- Это было давно.
- Ты четыре года назад к ней в Саратов ездил так просто?
- С тех пор многое изменилось. Некоторые вещи ничего не стоят. Ты любишь женщину, а она не отвечает тебе взаимностью. Твоя любовь ничего не стоит. До меня раньше дошло, чем до тебя. Сам же сказал, что женщины не могут любить.
- Ладно... у тебя есть кто-нибудь?
- Нет.
- Что так?
- Я очень осторожен в этих вещах. Сначала наблюдаю, потом предпринимаю.
Ну да, подумал он. Ты такой же неудачник, как и я. Только учишься в аспирантуре и живёшь в столице.
- Недолго ли наблюдаешь?
- Мне некуда торопиться.
- Ага. До пенсии ещё далеко.
Саша сделал несколько больших глотков минералки.
- Есть сигарета?
Дима достал пачку «Честерфилда». Они закурили.
- Найди себе некурящую, не помешанную на машинах, без странностей вроде ночных посиделок на кладбище. А те, которые наркотой балуются, с ними вообще лучше не встречаться.
- Угу, - промычал Саша, но остался при своём мнении.

 
Глава 34

Вечером, он выбрал наиболее приемлемые на его взгляд фотографии, немного уменьшил размер и отправил Яне по электронной почте. Потом достал подаренный сувенир, наклеил кусочек двухстороннего скотча и прикрепил к уголку монитора, чтобы он всегда был перед глазами.
Включил ICQ и увидел её в сети.

Саша: «Привет, Фотобогиня! Фотографии отправил».
Яна: «щас гляну».
Саша: «Только они не очень :((».
Яна: «бля((((. фи...есть что нить получше??? что с моим лицом?? и что с моей осанкой???»

(Он заёрзал на стуле).

Саша: «Ты про рельсы?»
Яна: «ага».
Саша: «Это я так намудрил, извини. Посмотри где ты в шляпе, там есть нормальные».
Яна: «бу...(( не нра(((».

Такое уж лицо, подумал он. Я то, что сделаю? Не надо было загорать и веснушки бы так не выделялись.

Саша: «Совсем не нравятся?»
Яна: «получше что нить есть??»
Саша: «Нет. Другие ещё хуже. Позор мне!»
Яна: «ну это не от тя зависит...»
Саша: «От кого же?»
Яна: «скинь где мы с Викой».
Саша: «Сейчас».
Яна: «и ещё чё нить скинь».

Он отобрал несколько парных фотографий и те, на которых она прыгает.

Саша: «Отправил. Забирай».
Яна: «во! где прыгаю то хорошо...»
Саша: «Я рад :)».
Яна: «мне нужно там где каблуки видны но хорошую».
Саша: «Такие только на рельсах».
Яна: «мне нужны фоты на каблуках... позарез :-( на ж/д с лицом непонятки».
Саша: «Что же ты не сказала, я бы тебя на каблуках побольше пощёлкал. Других нет. Позор мне!»
Яна: «мне».
Саша: «Тебе-то почему?»
Яна: «модель негодная и фото такие же».
Саша: «Модель негодная, скажешь тоже...»
Яна: «:((((((».
Саша: «Где ты в шляпе, тоже не нравятся?»
Яна: «мну не нра... извини(((».
Саша: «Что именно в них не нравится?»
Яна: «я. бу... настроение пропало».
Саша: «Старые фото посмотри, должно подняться».
Яна: «не а... я думала будет много гуд фоток...»
Саша: «Обязательно будут в следующий раз, если согласишься. Поругайся на меня, может, полегчает».
Яна: «да не в тебе дело. бу.. да ну тебя. ты умничка».
Саша: «ага...»
Яна: «угу»
Саша: «Мне жаль, надеюсь, подправим как-нибудь в сентябре?»
Яна: «угу»
Саша: «Не сбежишь от плохого фотолюбителя?»
Яна: «я сбегу от фотолюбителя???? не смеши, даже если бы у тебя руки из.... росли, я бы не сбежала, потому что люблю фотаться… пусть даже фоты и не получились... с кем не бывает))».
Саша: «Спасибо, я тронут, больше такого не будет. Две недели жёсткой подготовки, кипа фотожурналов - потом фотосъёмка».
Яна: «договорились)))».
Саша: «Я рад. Спасибо, за сувенир».
Яна: «да не за что... ерунда».
Саша: «Шорты отстирались?»
Яна: «еще не стирала))) лень)))».
Саша: «Должны отстираться».
Яна: «я спатеньки пойду... устала что-то))) споки)))».
Саша: «Спокойной ночи, спишемся».
Он держал слово. По крайней мере, старался держать и никогда не обещал того, чего не мог выполнить. Он всерьёз задумался над неудачей, постигшей фотографии. Выбрал правильные с композиционной и технической точки снимки и несколько минут рассматривал их. Всё было в норме кроме её лица. 
Возможно, свет чуть жестковат, подумал он. В остальном моей вины нет. Что мне не нравится? Слишком сильный загар, который ей не идёт и как следствие ярко выраженные веснушки. Можно попробовать высветлить и перевести снимки в чёрно-белый цвет.
Он сделал, как хотел, но ему не понравилось. Веснушки тёмными крапинками покрывали переносицу. Увидев её через день в ICQ, он решил провести совместную работу над ошибками.
Саша: «Привет, Фотобогиня!»
Яна: «привет».
Саша: «Давай обсудим пару фотографий».
Яна: «погоди, немного некогда».
Саша: «Окей, напиши, как освободишься».

(Через два часа, в восемь часов вечера)

Яна: «мы освободились)))».
Саша: «Ура!».

Он искренне радовался, что она уделила ему время.

Яна: «:-))».
Саша: «Что делали, если не секрет?»
Яна: «о, что только не делали...ша покушали только что))».
Саша: «Вика с тобой?»
Яна: «да».
Саша: «Привет ей».
Яна: «и тебе».
Саша: «Спасибо».

(Перед ним стояло лицо Вики).

Яна: «:))».
Саша: «С Photoshop разобрались?»
Яна: «нет».
Саша: «Не до этого?»
Яна: «в точку))».
Саша: «Ты книги читаешь?»
Яна: «да»
Саша: «Какие тебе нравятся?»

Что-то меня не туда понесло, подумал он. Надо к делу переходить.

Саша: «Что именно не так с фотографиями, где ты в шляпе?»
Яна: «с какой именно?»
Саша: «Где ты в шляпе. Там все нормальные».
Яна: «ни одна не нра…»
Саша: «Я и хочу узнать, что именно в них не так».
Яна: «я».

Тут она права, подумал он. Но не хотел обидеть её и решил свести всё к композиционно-техническим недочётам.

Саша: «Так мы далеко не уедем...»
Яна: «:-))».
Саша: «В следующий раз будем снимать тебя на ступеньках в короткой юбке на «шпильках». Идёт?»
Яна: «угу. лан… мы в центр собираемся... пока, еще мож спишемся)))».
Саша: «Пока».

Он пережил резкий упадок настроения.
Я же для неё стараюсь, подумал он. А она вон как со мной... Даже говорить не хочет.
Он представил, как они выходят из подъезда, садятся в «Приору». Ему стало противно от этой мысли. Он прогнал её, но тоска глубоко засела в груди и щемила сердце.

«31 августа 2008 года. Ближе к утру увидел чудесный сон. Как будто у меня свидание с Яной. Мы договорились встретиться втроём (Вика, Яна и я) и пофотографировать, но Вика не пришла, и я встретился с Яной. Во сне она была не такой, как в последний раз. А очень милой и красивой, со светлой кожей. Я нежно целовал её в щёки, шею, грудь, губы. Она не отвечала, но я получал огромное наслаждение, целуя её. (Что-то подобное было со Светой на мой день рождения). Утром всё ещё ощущал прикосновение её кожи на своих губах. Было очень хорошо, но к обеду всё исчезло кроме её образа, постепенно выгорающего в свете дня. Представляя Яну или видя её во сне, остаюсь спокойным. Приятно её видеть во сне или представлять рядом. Когда же начинаю думать о Вике, всё сжимается внутри. Не хочу видеть её во сне и думать о ней урывками. Хочется, чтобы она всегда была со мной. Увидеть её во сне, а потом проснуться одному, было бы большим потрясением. Надеюсь, этого никогда не произойдёт.
Вечером посмотрел «Кэнди». Тонкая и трогательная драма про двух молодых наркоманов с Хитом Леджером в главной роле. Картина напомнила о Вике (после того, как сходили на «Тёмного рыцаря», Леджер всё время ассоциируется с ней, а в этом фильме он играл наркомана). Фильм не вызвал отвращения и даже понравился. Только боюсь, что с Викой может произойти что-то подобное».

С сентября, Саша снизил дозировку успокоительных. Перед завтраком он выпивал чайную ложку пустырника и сразу после, две таблетки валерианы. После обеда пил глицин с валерианой, а перед сном чайную ложку пустырника. Роман лёг в онкологический центр, находившийся в пятнадцати минутах ходьбы от их дома. Курс радиотерапии проводили по несколько минут в день. Всё остальное время он лежал в палате. Лечащий врач запросила взятку -  десять тысяч рублей. Им не чем было платить. Врача такой расклад не устраивал. Она рассказала о последствиях болезни: полная потеря зрения, памяти, нарушение вестибулярного аппарата. Когда её устрашающие слова не подействовали, она перестала подходить к нему. Со всеми остальными она обходилась также. Пациенты для неё являлись не более, чем средством дополнительного дохода. Даваемая когда-то клятва Гиппократа утратила силу с первой взяткой.

«2 сентября 2008 года. Под утро видел сон, в котором мир погрузился в постапокалипсис. Многие районы города стали опасны, арестовывали почти всех без разбора. Банды с особой жестокостью орудовали на подчинённых территориях, убивая среди белого дня. Потом нянчил ребёнка лет трёх-четырёх (не моего, не знаю, чей он был). Всё время держал его на руках, не хотел отпускать. Когда ребёнок исчез, я и ещё несколько человек собрались в каком-то доме. Я узнал, что Вика сошла с ума. Её поместили в психушку и почти сразу она умерла. Оказывается, мы собрались на её поминки. Все сгрустнули, но как-то несерьёзно, как будто это была не трагедия, а мелкое происшествие, вроде отключенного электричества или воды (хотя во сне электричества уже давно не было, а воду давали в определённые часы). С нами была девушка сильно похожая на Вику. Я догадался, что это её двоюродная сестра. Я был убит горем и, не сдерживая слёз, плакал и говорил, что этого не может быть. Потом обнял её и сильно-сильно прижал к себе. Она сказала, что теперь уже ничего не сделаешь. Я сидел на диване среди собравшихся и причитал, повторяя: «Этого не может быть, она не могла умереть, это только сон».
Её сестра говорила, что это не сон. Я твердил обратное. Не хотел верить в её смерть. Потом внезапно дёрнулся и проснулся. Я плакал во сне. Наверное, долго, потому что не только лицо, но и подушка была мокрой. Я обрадовался, узнав, что всё оказалось сном. Не хотел засыпать, боясь продолжения. После обеда съездил на Пески. Залатал крышу, натаскал воды. Бабуля накормила овощным рагу, дала пятьдесят рублей».

Саша хотел расположить их к себе. Через неделю, он сделал фотомонтаж. Теперь и у Яны появилась «штанга» в языке. Он выслал ей по электронной почте две фотографии под именем: «Обман 1» и «Обман 2». Увидев её в ICQ, он написал: «Привет, Яночка! Фото с пирсингом отправил по почте. Для удачного коллажа с пирсингом, надо было снимать по-другому».
Он ждал ответа, но она не написала. А через несколько минут выключила интернет-пейджер. Саша отправил ей письмо: «Привет, Яна. Ты не хочешь со мной разговаривать? Если чем-то обидел, прости. Объясни, пожалуйста, причину». Он предположил, что она обиделась из-за названия фотографий.

«3 сентября 2008 года. Под утро ещё в полусне почувствовал, как подступает тоска. К 6:20 ещё подрёмывал, но становилось очень горько. Вернулось ощущение потери близкого человека. (Такое часто было, когда видел во сне Джилли, начиная с 2003 года. Вот её обнимаю, а потом просыпаюсь, и её уже нет). Больше не мог спать, сильная душевная горечь заставила встать. К вечеру дочитал «99 франков» и снова убедился, что Вика не такая, как о ней подумал в первый раз. До сих пор слышу её слова: «Считай, платит просто так». Почему просто так? Октаву было хорошо с Тамарой. Автор дал это понять, описывая ласки и поцелуи. Неужели Вика этого не понимает? И неужели за это не стоит платить? Ведь я же заплатил Свете в последний раз не за секс.

Через два дня она снова появилась в ICQ. Он старался держаться холодно,  не проявлять эмоций.
Саша: «Привет, фото получила?»

(Она ответила через полтора часа)

Яна: «привет. что за дурь написал???»

Ну и словечки, подумал он, но хоть так. Хорошо, что она ответила.

Саша: «Что пришло в голову, то и написал. Такой вот я».
Яна: «дурь какая!»
Саша: «Что у тебя нового?»
Яна: «всё по старому). сегодня с другом на приоре по трассе гоняли. хорошая машинка»

Он увидел его лицо, но не приревновал.

Саша: «Новая?»
Яна: «да. он приложил силы чтоб она хорошей была + 40 лошадей».
Саша: «Здорово» (заставил он себя написать).

Без машины мне делать нечего, подумал он. Ни с ней, ни с Викой, ничего не получится.
Он попрощался с ней, старясь совладать с трясущимися руками. Пальцы с трудом попадали на нужные клавиши. Потом он согнулся и начал раскачиваться, не отрывая ножек от пола.

«5 сентября 2008 года. Встал в 6:30 на работу. Посмотрел по «11» каналу гороскоп (было 5 звёзд, обещали новое знакомство, которое послужит началом нового романа). Больше не верю в эту бредятину. Если в гороскопе говорят о подобных вещах, значит он не для меня. Настроение ужасное. Грустно и тоскливо. Хочется поговорить с девушкой, но не с кем».

После работы Саша зашёл в vkontakte.ru, посмотрел страницу Вики. В разделе «Фото», он увидел все её фотографии, которые записал им на диск в каталог «Хорошие». Фото были уменьшены до разрешения 800 на 600 пикселей. Под каждой фотографией было несколько отзывов, восхваляющих как саму работу, так и модель. В одном из них спрашивалось, кто автор? Вика не ответила. Потом он зашёл на страницу Яны и увидел её фотографии, включая те, которые он делал в последний раз. Под ними выстроилось ещё больше строк с положительными комментариями (на фото их первой встречи Яна получилась по-настоящему хорошенькой). Одни подчёркивали композицию и техничность снимков. Приравнивали фотографию к профессиональной, сравнивая её с обложкой журнала. Другие советовали напечатать огромный плакат и повесить у дороги. Среди строк он увидел: «Кто снимал?». Яна ответила на многие комментарии, благодарила за комплименты, но про него, ни разу не упомянула.
В душе он радовался, что фотографии удались и их оценили, но поступок девушек ранил его.

«6 сентября 2008 года. С утра гложет предчувствие, что Вика и Яна отдаляются от меня. Горько от мысли, что их больше не увижу. Стараюсь не думать об этом».

На следующий день Саша снова посетил их страницы. На странице Яны он увидел новый раздел с фотографиями. Фото были низкого качества, сделанные общим планом. Почти на всех были обе девушки и два парня. Один из них - владелец «бесплатного такси», другого он не знал. На одной фотографии все четверо стояли на стоге сена, на другой – прыгали, держась за руки, на третьей - валялись в соломе. Потом он увидел «Приору» и обеих девушек, присевших на крыло.
На другой странице, он  увидел фотографии владельца «Приоры». Это были портреты. Достаточно качественные, сделанные крупным планом (он подумал, что их делала Яна). Он сидел за рулём и, повернувшись вполоборота, смотрел в камеру - на одной фотографии и прикуривал, прикрываясь ладонью от ветра - на другой.
Дай-ка я тебя как следует, рассмотрю, подумал Саша. В прошлый раз я был не в том состоянии, чтобы разглядывать тебя.
Он ощутил сухое, костистое пожатие ладони и погрузился в тот вечер. Он долго рассматривал снимок, изучая его лицо. У него были светлые короткие волосы, холодные серые глаза и остроотточенное лицо хищника. Потом Саша ощутил вечернюю прохладу после знойного дня, услышал звук форсированного двигателя и увидел «Приору», увозившую от него Вику. Грудь защемило, внутренности завибрировали. Он положил обе ладони на живот, перевёл дыхание. Немного спустя, Саша продолжил смотреть фотографии. Алексей на диване обнимал девушек сидящих по обе стороны от него и взглядом хорька смотрел в камеру. На переднем плане прищурившись от вспышки, сидел незнакомый ему парень. Крупного телосложения, но не толстый. На следующей фотографии всё тот же незнакомец в солидном костюме стоял в обнимку с Яной, на которой было красивое вечернее платье. Саша внимательно рассмотрел эту фотографию. Она была сделана в ресторане и сильно напоминала фото знаменитостей с банкетов. Саша перешёл по ссылке на страницу Алексея. Узнал, что он учится в том же ВУЗе и на том же факультете, что и Вика, но на четвёртом курсе.
Как удобно, подумал Саша. Выходит он частенько подвозит её: утром в университет, после занятий - домой. У меня нет шансов.
Мышцы ослабли, он обмяк на стуле. Вика стала недосягаема для него. Она казалась очень далёкой и недоступной.
А ведь совсем недавно я был с ней, подумал он. И даже думал, что-то получится…
Полное осознание к нему ещё не пришло.

«7 сентября 2008 года. Во сне видел Яну. Как будто произошёл теракт, её ранило в щиколотку. Она лежала в госпитале больше похожим на сарай. Над ним росла московская грушовка, как на Песках. А у стены были сложены поленья. Я навещал её и при встрече обнимал. Когда она выписалась, мы встретились, и я снова обнимал и целовал её. Было хорошо и приятно, но в губы мы не целовались. Она вообще не целовала меня, а только подставляла лицо и шею для поцелуев. Под утро, просыпаясь, начал понимать, что это сон. Становилось невыносимо тоскливо».

Он зашёл на главную страницу Яны в vkontakte.ru, просмотрел информацию, на которую раньше не обращал внимания:

Деятельность:             прожигательница жизни)))
Интересы:                хорошие машины и футбол.
Любимые игры:       игра на нервах)))
           Места отдыха:       Хургада, 2005 г.
      Шарм эль-Шейх, 2006 г.
      Геленджик, 2007 г.
      Сочи, 2008 г.

Сначала он не поверил, что она побывала в перечисленных местах. Но позже увидел фотографию, где она сидит за рулём «Нивы-Шевроле», припаркованной на опушке леса (он предположил, что это автомобиль её родителей). И тот факт, что она недавно вернулась из Сочи, заставил его поверить в подлинность информации.

«8 сентября 2008 года. Просмотрел страницу Яны в vkontakte. За последние 4 года, она побывала дважды за границей и дважды у нас на юге. Потом наткнулся на фото, где она за рулём новой «Нивы». Я просчитался. Она из богатых, и я, конечно, ей не пара. Кажется, потерял обеих».

Ему хотелось напиться, но не хотелось повторения последствий трёхдневного запоя.
Всё это у неё было, когда мы познакомились, думал он. Чего я так разволновался? Ничего же не изменилось. Я просто узнал то, чего не знал раньше.
Он тщетно пытался успокоить себя.

«9 сентября 2008 года. Во сне видел Вику. Мы ехали в автобусе. Потом входящая толпа разделила нас: я оказался на задней площадке, она на передней. У нас было что-то вроде свидания, мы ехали в парк, как тогда. Через пару остановок, получил от неё смс, что ей кто-то позвонил, она не может пойти со мной и сходит на следующей остановке. Попытался пробраться через толпу, но не смог. Видя, как приближается остановка, испытал животный страх, сменившийся паникой. Боялся потерять её. Казалось, если она сойдёт, больше никогда её не увижу. Начал искать её по всему автобусу, чтобы выйти с ней, но так и не нашёл. Не помню, чем кончился сон. Помню только, что потом  очутился в «Соколе» на Московской, смотрел пневматические ружья. Но больше всего понравился ТОЗ двенадцатого калибра с пистолетной рукоятью. Проснувшись, ощутил пустоту и глубокую тоску по Вике, как будто она сбежала по-настоящему. Принял душ, надеясь, всё смыть. Но вместо этого, только острее понял, что всё близится к концу».

Саша старался не думать о них. Утешение он нашёл, перечитывая Хемингуэя и изредка делая наброски для книги, которая никогда не выйдет. Так прошло две недели. Он хотел узнать что-нибудь о девушках. Не выдержав, он включил ICQ и увидел Яну. Саше стало легче, но он знал, стоит ему написать ей, как станет хуже. Не сразу, а после - когда он ляжёт в постель или она выключит интернет-пейджер. Яна не писала ему. С этого дня, он включал каждый вечер ICQ, и если она была в сети, вздыхал с облегчением, зная, что с ней всё в порядке. Если её не было, он заходил на страницу в vkontakte.ru и смотрел, отвечала ли она на чьи-нибудь заметки на «стене». У Вики до сих пор не работала ICQ, и он наблюдал за ней через страницу в vkontakte.
Саша больше не принимал успокоительные, тремор не донимал его. Но подавленное, угнетённое состояние стало частью его жизни. Настроение резко менялось, тоска могла наброситься внезапно и без причины. Больше не было паровоза, медленно идущего по путям. Его сменил реактивный самолёт, летящий на сверхзвуковой скорости. Его уже не видно, а звук оглушает, заставив согнуться и стиснуть зубы, чтобы не закричать. Он уже мог спокойно думать о них, предаваться невинным фантазиям. Он просто лежал с одной из девушек, нежно обнимал, целовал. Он не испытывал сексуального возбуждения. Только тепло женщины, её дыхание, запах, шелковистость кожи и сладкую дрожь от лёгких прикосновений. А на утро он просыпался с грызущей тоской в груди.
Роман прошёл полный курс радиотерапии, пролежав в больнице один месяц. Больные по палате подсказали, как выводить остаточную радиацию, как правильно питаться. Волосы спереди у него выпали и росли только на затылке. Лоб от этого казался очень высоким, непропорциональным. Отец Саши был очень слаб, его тошнило, кружилась голова. При выписке врач намекнула, что ему повезёт, если он протянет пару лет, но последний год проведёт как гниющий овощ.
5 октября прошло три дня с момента, как девушки перестали появляться в сети. За обеих Саша беспокоился одинаково: не разбились ли они на машине с одним из своих дружков, не случилось ли что-то во время их безбашенных вечеринок в сомнительной компании... Он подумывал позвонить одной из девушек, но не знал, что сказать. А сказать правду постеснялся, считая, что его примут за дурака. Он решил подождать несколько дней. И если они не появятся, позвонить, под предлогом сфотографироваться. Он был уверен, что это повлёчёт новые душевные страдания, намного сильнее, чем он испытывал до их исчезновения, но жить, не зная, что с ними было куда больней. Спустя ещё пару дней Саша заметил, что за Вику волнуется больше. Он разглядывал её фотографии (сделанные в день первой встречи) уставшими, измученными глазами. Вглядывался в её ангельское лицо, под которым скрывался тяжёлый характер.
Я не верю, что она не испытывает жалость, подумал он. Только не с таким лицом.

 
Глава 34

Он лежал с ней на молодой траве залитой весенним солнцем. Потом обнял и они перекатились. Саша был сверху и, глядя ей в лицо, наслаждался красотой, как наслаждаются искусством скульпторов или художников. Он перекатился на спину, и Вика оказалась на нём. Он бережно обнял её, прижал к себе, ощущая, как на него опустились её груди, и слыша её дыхание: спокойное и приятное. Потом она нависла над ним на вытянутых руках, её волосы – густые и мягкие, упали ему на грудь и на щёку. На него смотрели глаза небесного цвета. Бездонные, как глубины океана и прозрачные, как воды горного ручья. Она улыбнулась ему.
Просыпаясь, Саша ощутил, как подкрадывается тоска. Но это был не «паровоз» и не «самолёт». Он пережил третью разновидность тоски: сначала защипало нос, потом что-то затряслось в середине груди, гортань обросла узлами, не давая сглотнуть. Он проснулся от собственного рыдания. Мокрые глаза неприятно слипались. Ему хотелось и не хотелось забывать сон. Ведь то, что приснилось, можно вспоминать как действительное (как он делал в случае с Джиллиан). Но, зная, что этого никогда не будет, сон приносил острую боль, пронизывая сердце и все органы раскалённой рапирой.
Через день, Яна появилась в ICQ. Эта неделя была самая длинная и томительная в его жизни. Его затрясло, но это было приятное волнение. Скорее даже трепет, какой бывает перед встречей с близким человеком, после долгой разлуки. Он не выдержал и написал ей:

Саша: «Привет! Как у тебя дела?»
Яна: «привет)) отлично!!!»
Саша: «Где пропадала целую неделю?»
Яна: «да занята была…»
Саша: «Чем, если не секрет?»

Он подождал несколько минут, но она не ответила. Затем набрал смс с мобильника: «Привет, Вика! Как дела?» и на секунду заколебавшись, отправил Вике. Саша не думал, что она ответит, но через пять минут принял входящее сообщение: «Прив, всё класс! как ты?». Он видел перед собой её лицо (то, которое увидел в первый раз). Саша взглянул на экран монитора. Яна по-прежнему не ответила. Он набрал на мобильнике «Good» и отправил. Руки тряслись, дыхание стало прерывистым. Его одолевало желание позвонить ей. На дисплее монитора появилось сообщение:

Яна: «у меня фоты есть. мы с Викой делали… ща отправлю».

Он обрадовался неожиданному вниманию с её стороны. Ему казалось, что они вновь сближаются.
(Через пару минут)

Яна: «отправила. там и Викины есть».
Саша: «Когда фотографировали?»
Яна: «пару дней назад».
Саша: «Сейчас посмотрю».

Он получил через Outlook Express фотографии. Всего было четыре: две с Яной и две с Викой. На одной - Яна в короткой юбке, обвив ногами талию парня, висела на нём, обнимая обеими руками за спину и целуя в шею. На другой - одну ногу она закинула ему на талию, другую чуть ли не до подмышек. При этом юбка задралась до основания бёдер. Она смеялась, а он в засос целовал её в ухо.
На третьей фотографии – Вика, закрыв глаза, целовалась с Алексеем. На четвёртой - она лежала на сеновале, приоткрыв губы, а он нависал над ней, собираясь поцеловать.

«8 октября 2008 года. Уже достаточно пьян, чтобы заставить себя писать. Сегодня мои Богини убили меня. Схожу с ума. Яна прислала фото, где она целуется с каким-то типом и такую же фотографию с Викой. Узнал этого ублюдка. Они убили меня. Зачем она это сделала? Неужели она не догадывалась о моих чувствах?
Опять напился после полуторамесячного воздержания. Так плохо, что хочется умереть. Пью коньяк, постоянно промокая глаза, из которых льются ненавистные слёзы. Всё кончено! Хочу выпить столько, чтобы не проснуться. Хочу что-то сделать. Или напиться или умереть. Лучше умереть напившись. Достал канцелярский нож, смотрю на него. У него острое лезвие. Вены на запястье совсем неглубоко. Хочу сделать это. Почему всегда так кончается? Что делаю не так? Не держу на них зла, испытываю только  боль. Острую нескончаемую боль глубоко в груди. Устал от всего. Пью прямо из горла. Так легче. Не хочу ни о чём думать. Плевать, что будет завтра.  Может, напьюсь и не проснусь. Плевать на всё».

Ближе к полуночи он включил ICQ и увидел её:
Саша: «Ян?»
Яна: «да».
Саша: «Ты одна за компьютером?»
Яна: «да. а чё ты хотел то?»

Ещё недостаточно пьян, подумал он и сделал несколько больших глотков из бутылки. От них зашумело в висках и сдавило гортань. Его замутило. Он выдохнул, сделал ещё пару глотков и снова выдохнул.
Саша: «Быть с тобой».
Яна: «???»
Саша: «Быть с тобой».
Яна: «иди спи».
Саша: «нет шансов, да?»
Яна: «иди спи, сказала».
Саша: «пойду, прыгну с балкона»
Яна: «удачи».

Он долго смотрел на последнюю строчку в окне интернет-пейджера. «Удачи» - слово больно кольнуло грудь.
«И тебе» - написал он, но это было от чистого сердца, без иронии.
Всё закончилось ровно через два месяца после случайной встречи.
Он пошёл с Викой в кино. Они заняли места. Вика, не обращая на него внимания, разговаривала по мобильнику. Потом она помахала парню, сидящему через три места. Он не знал его. Вика подсела к нему. От обиды у Саши засосало под ложечкой. Ледяные пальцы стиснули сердце. Он подошёл к ним и попросил её вернуться на своё место. Она сказала, чтобы он отстал и не мешал разговаривать с другом. У него защипало глаза, дрожащим голосом он произнёс:
- Тогда я обижусь на тебя.
Она смерила его взглядом, говорящим: «Тоже мне напугал», но ничего не сказала. Он вернулся на своё место. В горле стоял ком, в груди громко стучало, в голове шумело. Он задыхался. Погасили свет. На экране появилась заставка «WARNER BROS. PICTURES», а вместе с ней и Вика. Она вернулась, взяла его за руку. Саша удивлённо посмотрел на неё.
- На чём мы домой поедем? - спросила она. - На машине? Ведь у тебя есть машина? Есть, я знаю. Ты припарковал там, внизу... Какая у тебя? «Десятка»?
У меня нет машины, подумал он. С чего она взяла? Боже, что ей сказать? Если она узнает, что у меня нет машины, она уйдёт.
Саша понял что просыпается, но в горле всё ещё стоял ком, который он не мог проглотить. Глаза оставались сухими, но сердце громко стучало, и горечь не отступала.
Через минуту прозвенел будильник. Он взглянул на часы (было 6.15) и начал собираться на работу.
Саша замкнулся в себе, потерял ко всему интерес. Он не пил, и каждый прожитый день удавался с трудом. Он больше не брал в руки фотоаппарат, напоминающий ему о девушках, а сами фотографии не интересовали его.

«25 октября 2008 года. Видел во сне Вику. Как будто хотел с ней встретиться и сходить куда-нибудь, но боялся, что выйдет как тогда. Не хотел больше так страдать, но желание увидеть её, было непреодолимым. Подумывал взять фотоаппарат, но решил, что она снова не захочет фотографироваться, и не взял. Тем более перед свиданием заметил, что аккумуляторы разряжены. Мы всё-таки встретились, как выяснилось, я собирался купить машину. Мы были в Заводском районе. Спросил её, знает ли она поблизости автосалон с поддержанными машинами. Она сказала, что не знает этого района (я удивился, ведь она живёт здесь). Мы нашли салон, зашли посмотреть машины. Я начал смотреть, а она стояла рядом. «Я хочу в туалет, - сказала она». Я ничего ещё не выбрал. «Очень? - спросил я». «Очень, - ответила она». Мы начали искать туалет, и нашли в соседнем здании. Он был платный. Она вошла в него. Потом появилась женщина,  сказала, что за туалет надо заплатить 31 рубль. Я достал деньги. Это всё, что у меня было. Я почему-то решил, что на эти деньги можно купить машину. Я заплатил, Вика вышла. Она выглядела и была одета точь-в-точь, как в день второй встречи. На этом сон закончился. Проснулся, ощущая, как меня наполняет вакуум и острая тоска по ней».

«29 октября 2008 года. Приснилось, что Вика стала проституткой. Встретился с ней и заплатил. Я не хотел переспать с ней (вернее не хотел, чтобы было за деньги). Хотел узнать, как она ей стала. Потом она сказала, что время кончилось, она должна идти, так как у неё назначено с кем-то ещё. Вика ушла, а я очутился в другом месте. Увидел отца. Он передавал Вике деньги. Она начала раздеваться. Я вбежал в комнату и начал кричать, чтобы она этого не делала. Меня никто не слышал. Я был как призрак. Потом отец дотронулся до неё, и я проснулся от сильного стука сердца. Стучало так, что левая рука подрагивала в такт ударам, а в левом ухе пульсировало. Зашёл в спальню, посмотреть на отца. Он спал, повернувшись к прикроватной тумбочке, заставленной лекарствами. Лицо опухшее, под глазами мешки, волос на голове нет (мама побрила его несколько дней назад, потому что волосы у него росли неравномерно). Швы рассосались, но шрам казался ещё грубее. Лицо бледное, с землистым оттенком. Если бы не тяжёлое дыхание, вырывающееся из открытого рта,  подумал бы, что он умер. Я понял, что сон ничего не имеет общего с реальностью. Было больно на него смотреть. Каждый прожитый день, сокращал его жизнь. Хочу, чтобы он выздоровел, но статьи в интернете не оставляют надежды».

Через месяц, он очутился в районе фонтана. Воспоминания мгновенно ожили: перед ним появились зелёные деревья, августовский зной и красный батут, рядом с которым дожидалась Вика. Он остановился, чтобы прийти в себя. Посмотрел на фонтанную площадь. Всё изменилось: фонтан уже не работал, шёл дождь, серые деревья сливались с асфальтом, машины тоже были серые от грязи. Не было ни батута, ни Вики, ни надежды. Ничего, что могло бы добавить краски в его серую, как этот день жизнь. Саша повернулся к «Трио пицце», заглянул в окно. На стене появилась плазменная панель, которой не было летом. Она напомнила ему о «Современнике». Он увидел Вику за столиком рядом с ним и анонс фильмов на большой плазменной панели. Сжал губы, почуяв приближение «паровоза», поднял ворот куртки и быстрыми шагами направился к остановке.

 
Глава 35

Опухоль в голове его отца напомнила о себе в конце декабря. Всё повторялось. Это не было похоже на дежавю в привычном понимании слова. Скорее на повторение кошмара, уже когда-то пережитого и частично забывшегося. Начались бормотания, грохот падающего тела в ночной тишине, потеря контроля над мочевым пузырём. Роман не пил, но болезнь прогрессировала с чудовищной быстротой.
Новый год Саша встретил с семьёй. Никто не радовался, не веселился. В тихом семейном кругу они обменялись подарками. Нина приготовила салаты и заливную рыбу, а к чаю испекла пирог. Они посидели втроём, почти не разговаривая (Катя ушла к подругам). Саша снял несколько видеороликов. После ужина его мама ушла на кухню отнести грязную посуду. Саша взялся помочь и, передавая ей блюдо с недоеденным салатом, увидел как она заплакала.
- Папу побольше снимай, - сказала она, вытирая слёзы рукавом халата.
- Я так и делал.
- Потом только на кассету запиши, чтобы я могла посмотреть в любое время.
- Я всё сделаю, мам. Не думай об этом. Всё будет хорошо, – сказал он, поцеловав её в щёку.
Он не верил в произнесённые слова, но это всё, что он мог сделать, чтобы успокоить её. Его отец уснул в кресле, он помог ему перебраться на кровать. Они с мамой попили чай, потом Саша сел за компьютер и до утра искал информацию в интернете про заболевание отца. Ещё одна операция и лечение на швейцарском оборудовании, сеанс которого обходится в несколько тысяч долларов, могли принести пользу. Но всё, что было доступно для них, могло лишь продлить (и продлевало) его страдания. Саша заснул под утро и увидел, как его отец заколачивает гвозди в доски нового дома.
- Я переезжаю, - сказал он.
Саша проснулся, и какое-то время ещё слышал стук молотка. Потом безудержно заплакал, прижимая к лицу одеяло.

«5 января 2009 года. Сегодня был мой день рождения. Мама сделала торт и салаты. Мы посидели за столом. Спиртного не было. Если бы и было, не стал пить. Бабуля дала мне 2000 рублей. Мама подарила одеколон и рубашку».

Днём позже, около дома, кто-то его окликнул. Саша обернулся и увидел, как Андрей выходит из новой чёрной «Вольвы» с тонированными стёклами. Они обменялись рукопожатиями. Поздравили друг друга с наступившим годом.
- Машину новую взял? - спросил Саша.
- Ага. И двух недель нет. «С 40».
- Почём?
- За восемьсот обошлась. У них предновогодние скидки, а так дороже. - Он поглядел на машину.
- Ну как? Нормальная? Лучше чем «шеви»?
- Конечно, - сказал Саша.
Упавшее донельзя настроение, стало ещё скверней.
- Сам накопил или родители помогли?
- Две сотни свои, за двести пятьдесят «Ланос» загнал, остальные мать добавила.
Саша сделал неопределённое движение головой, означавшее «неплохо» и подумал: а мне мама пару лет назад подкинула пять тысяч на фотоаппарат, и я от радости едва не навалял в штаны.
Андрей начал перечислять преимущества «Вольвы». Саша слушал его, точно так же, как слушал про поездку на юг перед свиданием с Викой.
- Как Новый год встретил? - спросил Андрей.
- Нормально, - сказал Саша, отведя взгляд.
- Вот и хорошо, - сказал Андрей, захлопывая дверцу. – Говорят, как встретишь, так и проведёшь.
- А ты?
- С Танюшкой. Часов шесть к ней приехал. Посидели с её родителями. К десяти сюда подъехали, здесь с моими посидели. Потом на ёлку пошли.
- Я тебе звонил как-то, не мог дозвониться, - сказал Саша. - Думал, может, уехал куда?
- Ааа... нет... хотел тебе перезвонить, забыл. С Танюшкой был, родители как раз к Лёхе пошли, ну мы с ней одни остались... – улыбнулся Андрей.
- Понятно. - По нему пробежала заметная дрожь. – Ну, мне пора. Рад был повидать. - Внутри у него всё как будто бы перевернулось.
- Тебе куда? Поехали, подвезу если по пути.
- Не нужно. - Он успел отойти на несколько шагов, прежде чем Андрей сказал:
- А что звонил?
- Да так. - Саша махнул рукой. - Поздравить...
Он снова хотел убежать. На этот раз всё подкралось слишком близко. Андрей превращался в мажора. Но он не хотел ненавидеть его. Нет, только не Андрея. Ведь он ничего ему не сделал. (А что сделали другие? В чём их вина, что они такие благодаря своим родителям, а те, может быть своим или связям с нужными людьми в нужных местах).
Ноги скользили по льду, задыхаясь, Саша быстро шёл, не разбирая дороги. Ненависть закипала в нём, перед глазами разрывались красные вспышки.
Не будь таким, сказал он себе. Ты не такой. Не надо, не поддавайся. Придёт время, и ты встретишь кого-нибудь. Продашь книгу, напишешь ещё одну, если повезёт, получишь премию. Сколько дают за «Русского Букера»? Как раз хватит на «Короллу». Миллионером не станешь, но кое-какие деньги появятся.
Стиснув зубы, он тяжёло дышал через нос щекочущим морозным воздухом.
Говори-говори! Только знай, что этого никогда не будет! Как сладка ложь, когда она так необходима, думал Саша
- С Танюшкой был, машину купил, - бормотал он, выпуская изо рта облачка пара. - Я тоже был. Я был с девушкой. Неважно с какой. Мы отлично провели время. Да. Мы хорошо встретили Новый год. Мы поужинали при свечах, выпили по бокалу шампанского. Потом сходили на ёлку, посмотрели салют и намёрзжись, легли в постель, согревая друг друга объятиями. Да! Так всё было!
Несколько человек оглянулись. Он их не заметил и, продолжая монолог, двигался дальше.

«8 января 2009 года. Приснилось, как будто пошёл к Андрею (как раньше, когда у него ещё не было девушки, и у них была старая «шестёрка» одна на всю семью). Его не было дома. Его мать сказала, что он скоро подойдёт, и предложила подождать в комнате. Она включила компьютер, чтобы мне не было скучно, и ушла на кухню. Я прождал какое-то время. Потом увидел, как на мониторе появилась большая комната. Камера была на потолке и двигалась, показывая всю площадь. Я увидел широкую кровать и людей. Все они занимались сексом. Потом камера показала другую комнату. В ней находились Андрей и Таня. Они тоже этим занимались. После того, как проснулся, какое-то время думал, приснилось всё или было на самом деле».

В газете, которую изредка пролистывал его отец, Саша увидел гороскоп на этот год. Он сулил приятные встречи с новыми людьми, романтические знакомства на фотовыставках. Последнее слово несколько удивило его. Как часто он встречал слово «фото» в прогнозах гороскопа? Что-то уже давно забытое, обозначаемое словом «надежда» на секунду ожило в нём. Но суровые реалии настоящего вернули его на землю. Он улыбнулся, глаза его увлажнились, но веру в астрологию, он так и не вернул.

«16 января 2009 года. Отец опять упал. Мама сказала, он провалялся до её прихода. Это уже третий приступ за этот год и первый, когда он потерял контроль над кишечником. Лекарства, которые он принимает, совсем не помогают. На дорогие нет денег. У него начались сильные головные боли. Он лежит и стонет, туго перетянув голову платком. Когда он затихает, всё ещё слышу его стон. Потом, кажется, что он умер и бегу к нему.
Вот уже несколько недель, внушаю себе, что все происходящее всего лишь сон. Пытаюсь жить в придуманном мире. Иногда вижу другое настоящее: мы все счастливы, с отцом всё хорошо, мама больше не плачет. Я разговариваю с сестрёнкой и у меня есть девушка, которая любит по-настоящему. У нас достаточно денег, чтобы не рыскать по рынку в поисках распродажи.
Но так долго не протяну. Действительность выталкивает на поверхность, и я не могу больше обманывать себя. Хочется выпить, но начав, боюсь, что не остановлюсь. Больше нет сил. Хочу перемен в жизни. Но что я могу изменить?
Был бы благодарен судьбе, если меня настигла внезапная, безболезненная смерть. Кажется, будто попал в ад».

«20 января 2009 года. Встал в 8:00, позавтракал и поехал на Пески чистить снег (вчера за день очень много выпало). Сходил бабуле за водой, поколол лёд у крыльца. Она давала 50 рублей, но я не взял. Вечером пересмотрел «Тёмного рыцаря». Было больно вспоминать о Вике и страшно думать о том вечере. Страшно оттого, что больше не увижу её и оттого, как она уехала. Во время фильма ощутил всю ту атмосферу и буквально увидел, как она спешит после сеанса к выходу. Долго не мог заснуть, десятки раз переживая этот момент и не в силах противостоять своим мыслям».

«13 февраля 2009 года. Работал. День не отличался от других.  Серёга (напарник), суетился весь день, не зная, что подарить своей девушке на 14 февраля. Потом к нему зашли друзья и они обсуждали, кто, что собирается подарить, и что дарили в прошлые годы. Не хотел их слушать. В обед сходил в книжный магазин, посмотреть что-нибудь из Кинга. Прилавки были завалены «валентинками». Когда переходил дорогу, в первой от меня машине увидел девушку с парнем. Они целовались, воспользовавшись красным светофором. Было мерзко на них смотреть. Вечером мама сказала, что отец сегодня не узнал её. Он сидел, смотрел телевизор, а когда она спросила, будет ли он сейчас ужинать, он спросил, кто она и что здесь делает, а потом начал что-то бормотать. Перед сном посмотрел «Секретные материалы 2». Джилли сильно постарела. В первом сезоне она была совсем девчонкой, моложе меня, но ближе к середине сериала, стала ещё красивее. А сейчас всё пошло на спад. Иногда вижу себя подростком и вспоминаю свои прежние мысли. Тогда и вообразить не мог, что всё сложится так дерьмово».

 
Глава 36

Саша Никитин стоял на балконе, вдыхая полными лёгкими морозный, но уже весенний воздух. Он смотрел на серые деревья,  на прохожих, на мужчину рядом с гаражом, возившегося с машиной. Перед ним проносилась вся его жизнь.
Ему около четырёх. Он сидит на крыльце старого двухэтажного деревянного дома на четыре квартиры. Его семья - единственная во всём доме. Соседи переехали в новые дома, где туалет с «верёвочкой», как говорит мама и вода подведена прямо в дом. Она выносит ему блюдце клубники, посыпанной сахаром. Ягода спелая, но кислая, начало лета выдалось дождливым. Отец вырастил её на заднем дворе. Он уплетает ягоду за ягодой, поглядывая на двор. Мама подбирает подол халата, устраивается рядом. Раздаётся скрип ветхой ступени. Он смотрит на малину, на сарай, на вишню, на сливу, на калитку. У дощатого забора он видит Стёпку, которого мама принесла с работы. Большая дворняга (помесь немецкой овчарки) лежит, положив морду на передние лапы. Он доедает ягоду и заходит в сени, два на два метра. Проходит по неутеплённой кухне. Зимой в ней так холодно, что мама не разрешает ему выходить. Он открывает ещё одну дверь, заходит в двенадцатиметровую комнату. Сразу справа - стол и белая дровяная печь, которую топят два раза в день в сильные морозы. За печкой кровать. В углу чёрно-белый телевизор, а у окна диван. Около телевизора стоит деревянная лошадка, которая раскачивается словно кресло-качалка. В голове у неё проделано отверстие для мелочи. Когда ему дают деньги, он опускает в неё «дестюльники» и «пятнашки». (Как-то он хотел положить двадцать копеек, но они не влезли).
Он у бабушки на Песках. Дедушка (которого он уже любит больше отца), возвращается с работы. Он бежит встречать. Дедушка улыбается ему. На плече он что-то несёт. «Это тебе, Сашуля, - говорит дедушка, опуская велосипед «конёк-горбунок»». Радости его нет предела. Он прыгает вокруг дедушки, обнимает его. Дедушка поднимает его, прижимает к себе. От него пахнет «Примой» и потом. Бабуля приходит с работы поздно ночью. Она работает в ресторане железнодорожного вокзала, приносит чёрную икру в стакане, по полколеса сыра, молоко в упаковке «Тетра Пак» и леденцы в железной баночке, которые он больше всего любит. Она отводит его в садик, обещая забрать после обеда. «Сегодня я заберу тебя пораньше, - говорит она. - Спать ты не будешь, только обязательно поешь. Позавтракай и пообедай».
Он в деревне у родителей отца. Девятое мая. Папа сажает его в «круглодонку» и они катаются по узкой, но глубокой реке за садом. Перед ними старое бревно. Папа велит ему держаться и с силой отталкивается веслом от топляка. Лодка заваливается на бок и сбрасывает обоих в ледяную воду. Он захлёбывается, вода попадает в легкие, раздирает нос. Перед глазами белая муть. Сильная рука вытаскивает его из воды. Он кашляет без остановки, дрожит. Тоненькая шапочка слетела, он плачет, потому что боится, что мама отругает его. Папа относит его в дом. Мама переодевает его, ругаясь на папу, поит горячим чаем с мёдом.
Ему пять с половиной. Папа сделал для него лук, как у настоящих индейцев, которых он видел по телевизору. И он целыми днями прячется в малине, выжидая добычу. Выходной. Родители отсыпаются. Он встаёт раньше них, надевает рубашку с коротким рукавом, шорты и выходит во двор. Берёт лук и стрелы. Открывает сарай и вбивает в стрелу из американского клёна гвоздь. Встаёт под лестницей, натягивает тетиву, целясь в окно первого этажа, и отпускает. Стрела разносит верхнюю часть окна. Он снова натягивает тетиву и стреляет ещё раз. Бах! Стрела разбивает среднюю часть окна. Любуясь проделанной работой, он вкладывает третью стрелу. Отец огромными шагами настигает его, бьёт ладонью по затылку. Он падает на мокрую от росы траву. Отец вырывает у него лук, ломает о колено пополам. Он поднимается, получает два сильных удара сломанным луком по спине и снова падает. Подсознание блокирует негативное воспоминание. Он переносится на месяц вперёд.
Большой чёрный чемодан, куча сумок, отец, провожающий их на железнодорожном вокзале. Они с мамой едут в Евпаторию. Двое суток в поезде. Приезжают рано утром. У вокзала стоят какие-то машины. Подходят люди и что-то говорят. Мама держит его за руку. Она говорит с незнакомым пожилым человеком,  они садятся в «запорожец». Несколько минут, и они въезжают во двор, увитый виноградником. Они заходят в маленькую комнату с двумя кроватями. «Здесь будем жить, - говорит ему мама. - Завтра пойдём на пляж, будем купаться и загорать». Они ходят на пляж, усыпанный серой галькой. Он плавает на надувном круге. Мама в оранжевом купальнике приглядывает за ним. После пляжа они гуляют в парке, мама покупает ему сахарную вату, мороженое. С сумерками они возвращаются к себе.
Непогодица. Вместо пляжа они идут на рынок. Мама покупает себе платье, а ему костюмчик из шорт с рубашкой, на которой нарисованы парусники, кепку с якорем и деревянную подвеску в виде пиратского кинжала.
Приезжают домой поздней ночью. На станции Пенза III их встречает бабуля (отец на работе). До дома рукой подать. Луна большая, седая как столетняя старуха. Звёзды на небе яркие, но не такие как там. Ему холодно. Мама надевает на него кофточку.  Ему хочется спать. Через десять минут они уже дома. Стёпка приветствует их радостным лаем. Он гладит его по морде, даёт ириску, завалявшуюся в кармане, поднимается по скрипучим ступенькам в дом.
Утром отец возвращается с работы. Обнимает жену, а после завтрака берёт его на руки и подкидывает вверх. «Сделай самолёт, пап! - просит он». Отец подхватывает его одной рукой за грудь, другой за ноги и волнообразными движениями вертит по кругу.
Зима. Он стоит во дворе, смотрит, как папа делает снежную печь. Варежки на резинках свисают из рукавов серого пальтишка. Папа кладёт в печку скомканную газету, подливает керосин из чайника (которым заправляет керогаз) и поджигает. Из трубы валит дым. Внутренние стенки плавятся от огня. «Ещё! Ещё! - кричит он». Отец льёт керосин на огонь. Пламя разгорается ярче, огненные языки облизывают снег, вырываются из трубы.
Март. Он тащит по лестнице ведро, наполненное поленьями. Маме нельзя, у неё скоро появится маленький. Он заботится о ней, когда папы нет рядом. Мама читает ему «Чука и Гека», они пьют чай, сидя на диване, а потом едят грецкие орехи.
Сентябрь. Суматоха. Мебель на улице. Незнакомые люди помогают с переездом в новостройку. Дедушка с папой спускают по лестнице старый шкаф. Бабуля с мамой носят коробки с посудой, одежду, распиханную по большим пакетам. Он стоит под вишней, покачивая коляску с сестрёнкой.
Ему около восьми. Он едет с папой в санаторий «Хапровские зори». После завтрака они ходят на рыбалку. Гуляют по лесу, набирают минеральную воду из родника. Ему не нравятся эти прогулки. Отец постоянно прикрикивает на него. Он скучает по маме и двухлетней Катюше. Потом он видит отца с другой женщиной. Они разговаривают, улыбаются, шутят. Он помнит её страшноватое лицо с угрями на скулах и подбородке. Он помнит её имя – Наташа. Он ненавидит её.
Отец отпускает его на рыбалку одного, после обеда даёт деньги на посещение игровых автоматов и видеозала. Он уходит с непонравившегося фильма и видит, как отец заходит в чужой номер. Он ждёт минуту и на цыпочках подходит к двери. Заглядывает в замочную скважину и ... вспоминает рыбалку и как они возвращаются домой в кабине тепловоза, потому что машинист бывший напарник его отца.
Он обнимает маму, но боится смотреть ей в глаза. Он ничего не говорит ей, но на отца поглядывает искоса. Он старается вспомнить что-нибудь хорошее о нём, но больше ничего не находит.
Он опять на Песках. Они с дедушкой садятся за стол. Дедушка достаёт инструменты и чинит утюг. Он с интересом наблюдает за ним. Дедушка показывает, что и как должно быть, чтобы утюг работал и не бил током. Потом он учит его чинить штепсели и вилки. После ужина они играют в шашки, дедушка выходит покурить, а он раскладывает шашки для новой партии.
Ему одиннадцать. Дедушка сильно сдал за последнее время. Его мучают боли в костях, пропало боковое зрение. Через три месяца дедушка совсем ослеп, но курить не бросил. Он помогает ему выйти в сени, когда гостит на Песках, подносит горящую спичку к сигарете. «Спасибо, Сашуля! Теперь отойди, - говорит ему дедушка. - Не дыши дымом».
Февраль. Дедушка лежит на кровати. Под ним клеёнка. Его стукнул инсульт, и он больше не встаёт. Бабуля ухаживает за ним. В последний день лета она приходит к ним со страшным известием, которого все ждали, кроме него. Дедушка не дожил до семидесятилетия один день. Какое-то время ему снятся сны, в которых дедушка жив и они снова играют в шашки, чинят электрочайник или выключатель. Ему не хочется об этом вспоминать.
Цепочка воспоминаний приводит его к Джиллиан.
Какой я был молодой и глупый, думает он. И в то же время - счастливый. Если бы можно было вернуться назад и всё изменить, согласился бы я?
Он надолго задумывается, вспоминая, как ему всё-таки хорошо было с ней и мотает головой.
Не знаю. Ничего не знаю. Я так устал, что не хочу ничего знать.
Он вспоминает невольно подслушанные разговоры покупателей по мобильнику. Обычные, на первый взгляд ни чем не примечательные. Молодая жена спрашивает мужа, что приготовить на ужин? Муж звонит жене и велит одеться потеплее. Сегодня заметно похолодало. Он смотрит на их счастливые лица. Лица моложе его. Он понимает, что это иллюзия. Ведь он уже знает «правду жизни», но легче от этого не становится.
И тут, он остро почувствовал, что неизбежное подошло и оттягивать он больше не может.
Скаут протиснулся в приоткрытую дверь и боднул его в ногу. Саша провёл ладонью, от кончика морды до хвоста матёрого кота.
- Надо бабулю навестить, - сказал он Скауту. - Она совсем постарела.
Он сел в автобус и снова погрузился в воспоминания. За три остановки до Центрального рынка, он увидел молодую женщину с ребёнком в летней коляске и мальчика лет восьми. Мальчик взял коляску спереди, попытался забраться на подножку автобуса, но коляска была слишком тяжёлая для него. Саша вовремя опомнился и, подхватив коляску, поставил напротив дверей. Женщина поблагодарила его. Он взглянул на мальчугана в коляске, а мальчуган большими (как у всех детей) глазами спокойно смотрел на него.
У меня тоже мог быть ребёнок, снова он дал себе слабину. И мы бы гуляли с ним и его матерью. И обоих я бы любил больше жизни. Он натянул презрительную улыбку, поймав себя на таком сравнении. Потом взглянул на старшего мальчика и увидел себя, и Катю, и как он помогает маме. Она берёт сестрёнку на руки, а он складывает коляску и затаскивает в автобус. Он забирает Катюшу из садика, играет с ней до прихода мамы дома или они идут встречать её на остановку. Глаза защипало. Люди начали расплываться. Он жёстко провёл рукавом по глазам.
А теперь мы с ней даже не разговариваем, заключил он. Затем помог спустить коляску и на следующей остановке вышел сам.
Он вышел на «ТТС» и, не давая прорваться воспоминаниям, быстрыми шагами направился в магазин «Рассвет». Купил два пирожных «Лесной орех» и две пачки мороженого: пломбир и эскимо на палочке.
Он шёл по улице Урицкого и видел, как едет по ней с Джиллиан, везя её на раме велосипеда. На пересечении Урицкого и Либерсона, Саша прошёл под мостом (пока ещё недостроенный Леонидовский путепровод). Дойдя до Казанского моста, он обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на изменившийся городской ландшафт. Чужой и незнакомый. Не тот, который он запомнил с детских лет. Он посмотрел на ресторан «Бочка» и, перейдя мост, оказался на острове.
Саша прошёл мимо киоска, в котором продают артезианскую воду. Раньше она шла из колонки, набирали все кому не лень. Люди приходили из центра, из других районов города. Старики с бидонами, а потом с пластиковыми бутылями приходили набрать чистейшей воды. Но пару лет назад, насосы прогнили, скважина пришла в негодность и её закрыли. Куда дешевле было подвести трубы от городского водоснабжения, чем прочищать скважину и заменять насосы.
Они долго разговаривали. Бабуля рассказала, как ходила вставлять зубные протезы и как всё это дорого. Затем они пообедали, попили чай с пирожным. Он принёс флягу воды и на прощанье поцеловал бабулю. Он знал, что больше её не увидит.
Саша прошёл по понтонному мосту (который не убрали с осени), по которому тысячу раз ходил с мамой или бабулей, когда они жили на улице Тухачевского и на «6-й» маршрутке вернулся домой.

«15 марта 2009 года. Навестил бабулю. Диман позвонил из Москвы, сказал, приедет в начале апреля, хочет со мной о чём-то поговорить. По телефону рассказывать не стал, но сказал, что разговор важный и серьёзный. Потом спросил, как дела? Я сказал, хорошо и мы попрощались. Жаль, не удалось пожать ему руку. Я запомнил его таким, каким он был в те годы, когда мы были подростками. Большой город испортил его (а может и не город), не хочу помнить его таким, каким видел в последний раз. Весь день преследуют воспоминания. Острая ностальгия выгладывает изнутри».

 
Глава 37

Две бутылки красного портвейна «Массандра» купленные в супермаркете «Спар» обошлись ему в шестьсот рублей.
Я давно не пил, подумал он. Могу я себя побаловать? Могу. На этот раз я всё могу.
Накануне с помощью криптографической программы, он зашифровал свои дневники и обе законченные рукописи, которые так и не решился отослать в издательство. Удалил с жёсткого диска все фотографии обеих девушек.
Тридцатого марта, он встал в 7:30, взял фотографии Джиллиан, Вики, Яны и Светы. Прихватил купленные бутылки с вином и вышел на улицу. Утро выдалось солнечным, замёрзшие за ночь лужи уже успели оттаять и вдоль дороги бежали ручейки. Воздух переполнял тонкий запах ранней весны. Он стоял у подъезда, вдыхая свежий воздух. После спёртого воздуха в квартире, дышалось необычайно легко. Он сделал несколько глубоких вдохов, думая, что не хочет терять весну, лето, которое за ней наступит. Свежий весенний воздух, солнце, дождь, ветер, лес на который выходят окна квартиры... 
А если всё это отбросить, подумал он, то останется стонущий в муках отец с безумными глазами, убитая горем, изнемогающая от усталости мама, на которую страшно смотреть. Одиночество, сухая тоска и холодная постель, в которую не ляжет ни одна женщина.
Он дошёл до пятого подъезда (в других подъездах дверь, ведущая на крышу, запиралась на замок) и ждал, пока кто-нибудь выйдет. Все кого он знал, были мысленно с ним. Он поздоровался со старухой, выносившей мусор, и проскользнул в открытую дверь. Саша не хотел звонить Андрею, чтобы тот открыл ему. К тому же, он, скорее всего, был на работе. Он вспомнил, что Андрей говорил о свадьбе. Кажется, они наметили на июнь. Он не помнил точно, но месяц не имел значения.
Саша поднялся на лифте до восьмого этажа. Вышел и прислушался. Потом стараясь не топать, поднялся до девятого, и аккуратно ступая по краям железной лестницы, добрался до площадки. Преодолел ещё несколько железных ступеней, потянул небольшую дверь, оббитую войлоком и линолеумом. Петли пронзительно скрипнули. Саша придержал дверь, прислушиваясь к работе электродвигателя за спиной. Лифт остановился где-то на верхних этажах. Он замер. Раздались голоса, топот ног, стряхивающих мокрый снег. Потом позвякивание ключей и хлопок закрывающейся двери. Он мысленно досчитал до десяти, прислушиваясь к стуку сердца. Открыл дверь и протолкнул сумку.
Ветер ударил в лицо, он выбрался на крышу и снова вдохнул полной грудью. Он услышал запах свободы и искупления. Запах весны больше не напоминал о тридцатом марте 98-го. Устроившись рядом с парапетом, Саша вынул штопором пробку и сделал несколько глотков из бутылки. Это было красное крепленое вино, но спирт едва ощущался. Он не выпил и треть бутылки, как почувствовал лёгкое опьянение. Оставив сумку, он взял открытую бутылку и прошёлся по крыше. Ветер обдувал его со всех сторон. Саша посмотрел на лес, потом перешёл на другую сторону и посмотрел на двор, на чернеющую крышу детского сада и школы. Потом посмотрел вниз, и у него защемило в груди. Вернувшись, он достал фотографии Джиллиан и, рассматривая их, делал маленькие глотки. Потом достал фотографии Вики и Яны.
- Мои Богини, - произнёс он и, ощутив острую боль, приложился к бутылке.
Он достиг той стадии, после которой некоторое время не пьянел. Он взглянул на бутылку. Оставалось меньше половины, но нераспечатанная бутылка в сумке успокоила его. Саша взглянул на фото Светы. Оно совсем не смотрелось среди других. Он скомкал снимок и, прикрывая от ветра, сжёг. Переводя взгляд с одной фотографии на другую, он продолжил рассматривать их, ощущая, как временами захлёбывается сердце.
- Какие вы красивые, - сказал он, глядя на фото Джиллиан и Вики. - Мои Богини. - Он взглянул на снимок Яны. - Моя Фотобогиня (больше она не казалась ему прожжённой). – И снова окинув  фотографии взглядом:
-  Где вы сейчас?
Он достал мобильник.
А я ведь могу позвонить им, подумал он.
Он вспомнил последнюю переписку с Яной, её пожелание «удачи» и фотографии, которые она прислала. Ему стало скверно. Он набрал в рот остатки вина из первой бутылки и откупорил вторую, медленно проглатывая вино. Он подумал о Лиде. О её карих больших глазах с длинными ресницами. Только у неё из всех девушек, которых он знал, были такие глаза. Он помнил, как они светят теплом.
- Жаль, у меня нет твоей фотографии, - прошептал Саша.
Он вспомнил, как они почти столкнулись в супермаркете под Новый год. Она не узнала его. И сама сильно изменилась. Ярко накрашенные глаза были подведены и от этого казались не такими большими и тёплыми. Он услышал звук автомобильной сигнализации и посмотрел на двор. У подъездов стояли легковушки. Перед ним мелькнула «Приора». Он надолго приложился к бутылке, делая маленькие глотки.
Мне двадцать шесть, а в этом возрасте от тебя ждут хорошей работы, каких-то сбережений, а может даже отдельной квартиры, рассуждал он. А что есть у меня?  Не больше, чем у школьника, нажитого своим трудом. Одежду, я и то покупаю на распродаже. Я жалок в глазах всех женщин. Должно быть каждая, которая меня знает -  презирает. Я ничтожен. У меня ничего нет. И любви нет, потому что женщины не могут любить. Они любят только то, что есть у тебя, но не тебя самого. И если ты видишь, как девушка целует парня, не думай, что это по любви. Это всего лишь благодарность за шмотки, которые он ей покупает; за машину, на которой её возит и за остальное дерьмо, которое они любят.
- Пора! - Он взглянул на бутылку. В ней оставалась половина.
Он бросил последний взгляд на фотографии, зажатые в руке, и поджёг их. Боль и страдание охватили его, когда он смотрел, (прикрывая ладонью от ветра) на горящие бумажки запечатлевшие мгновения времени. Сначала они меняли цвет, а когда огонь добирался до лица, оно оживало и расплывалось. Саша достал из кармана оставшиеся и поднёс к горящим. Все снимки, кроме одного были сожжены. Ветер разнёс пепел и несгоревшие уголки.
- Жаль, что так вышло, - сказал он. - Жаль, что женщины любят не тебя, а твоё имущество. А ты как корова, которую доят. Если не доишься, ты им просто не нужен. Жаль, что у меня ничего нет, и жаль, что всё так кончилось.
Он сделал глоток и заплакал.
- Сука! Сучья жизнь! - Ветер обдувал лицо, высушивая слёзы. - Сучья жизнь! Сучья жизнь! - И чуть позже:
- Сучья смерть!
Он плакал по сожжённым фотографиям, по умирающему отцу и измученной маме. Плакал по сестре, с которой так и не заговорил, чтобы не показывать свою слабость. Он проклинал судьбу.
Саша сделал несколько вдохов, стараясь успокоиться. С трудом, но ему удалось. Он вспомнил всех девушек по отдельности.
Джиллиан - первая, которая научила меня любить, подумал он. Сделала счастливым на миг и несчастным на годы. Я полюбил её, будучи ещё подростком. У неё уже трое детей. А тогда была только Пайпер. Несколько лет назад она вышла за бизнесмена и родила Оскара, а спустя пару лет появился Феликс.
Он усмехнулся. Неужели и ей денег не хватает?
Потом он подумал о Лиде и Оле. О них он ещё мог думать. Но когда подумал о последних, ему захотелось кричать. Их лица мелькали и расплывались. Он не мог удержать их образ. А мысль, что фотографии сожжены, наводила панический страх
Всё нормально, сказал он себе. Ведь ты же всё-таки фотограф. Какой никакой, но всё же...
Он достал фотографию, сделанную в день первой встречи. Он, Яна и Вика стоят спиной к дому № 5 на улице Славы и смотрят в объектив. Саша на мгновение очутился там, и услышал их голоса, и как Вика диктует ему номер своего телефона. Он улыбнулся, вспоминая, как думал тогда, что жизнь налаживается и больше не будет одиночества и жизненной пустоты. Гудок проезжающего тепловоза вырвал его из воспоминаний, вернув в суровое настоящее. По щекам покатились ручейки. Он не хотел сжигать эту фотографию. Только не ту, где они вместе. Фотографии по отдельности ничего не значат, но эта - другое дело.
- Я должен, - сказал Саша.
Он хотел положить её поближе к груди, когда всё произойдёт. Но не мог допустить, чтобы провели связь между ним и девушками, предположив хотя бы их частичную причастность. Он поглядел на фотографию. Снимок был живой, и казалось, девушки смотрят на него и он сам смотрит на себя из прошлого. Саша закрыл глаза, проверяя, удержит ли в памяти лица. Несколько секунд образ продержался, но потом исчез. Он долго смотрел на снимок, после чего разорвал на мелкие кусочки и, вскинув вверх руку, разжал пальцы. Подхваченные ветром обрывки устремились в сторону, а затем вниз.
Они будут лежать в мокром снегу или в луже, подумал он. И пролежат там, может быть до лета, если не истлеют от сырости. А сколько пролежу я? Неважно.
Ему не хотелось об этом думать.
- Вставай! - приказал он. - Вставай!
Саша допил бутылку и поднялся, держась одной рукой за бетонный парапет. Его качало, но сознание оставалось ясным. Он ухватился рукой за мачту телевизионной антенны, помогая себе забраться на парапет. Перенял тяжесть тела на левую ногу, а правая повисла над пустотой. Крепко сжатая рука отделяла его от смерти. Он подался вперёд обдуваемый ласковым ветром и закрыл глаза. На него смотрели обе девушки с фотографии.
- Ну же, давай! Чего ты ждёшь? - Услышал он голос, который заставил когда-то замолчать. - Боишься? Не знаешь, что тебя «там» ждёт? Тогда забирайся обратно. Здесь ты знаешь чего ждать!
- Отпусти меня, - услышал он другой голос. Ему показалось, что это голос души. Измученной и истерзанной души, которая хочет покоя.
Он открыл глаза и посмотрел вниз. Потом закрыл и увидел Вику, Яну и себя, смотрящих с фотографии.
 Саша Никитин услышал скрип двери и, не оборачиваясь и не открывая глаз, разжал пальцы.


Из газеты «Наша Пенза» от 21 мая 2009 года:

«16 мая ВАЗ 2170, двигавшийся в сторону Пензы по трассе Москва-Челябинск выехал на полосу встречного движения и  произвёл столкновение с гружёной фурой. По словам водителя грузовика, «Ладу Приору» на огромной скорости выбросило на встречную полосу движения. От страшного удара легковушка буквально разорвало пополам. Водитель и обе девятнадцатилетние пассажирки скончались на месте. Водитель фуры не пострадал. По предварительной версии следствия, водитель «Приоры» находился в состоянии алкогольного опьянения».


Конец.
5 июня 2009 г.