3. Вероника по фамилии Лис

На спидометре 150.

Драйв. Искреннее спасибо повсеместной англификации общества за возможность одним простым словом выразить бурлящую в груди горючую смесь позитивных эмоций. Хотя что там… есть еще эйфория, безудержный кайф, наполняющий, будто каплями дорогого алкоголя тебя всего. Такие ощущения реально рвут крышу!!! И пусть пара напыщенных имбецилов, стоящих на обочине, у которых в головах каждой третей мыслью проносится что-то связанное с избиением проституток, назовут меня человеком, сколько угодно склонным к преувеличениям, но…

НА СПИДОМЕТРЕ 180…

Его воля против моей. Я уже знаю, что выиграю. Уже вижу, как скрипят на финише шины его одинаково дорогой и безвкусной Lamborghini Gallardo, в то время как я, завоевав все до единого восторженные взгляды обезумевших от сексуальной истерики девиц, возьму Ее на руки и быстрым уверенным шагом пойду в неизвестном направлении. Думаю, рядом со мной Она не постесняется быть слабой. Надеюсь… В противном случае шоу будет безнадежно испорчено.

НА СПИДОМЕТРЕ 200…

Обрывки дороги, деревьев и домов, будто стоп-кадрами фиксируемые периферийным зрением, сливаются в один мерцающий ночным черным и фонарным белым цветами фрагмент. Дрожь, рождающаяся где-то внутри, словно течет сквозь меня, обдавая быстрой ритмичной вибрацией мой Porsche Cayman - от сидения до самого двигателя. Хорошо играть, когда знаешь дорогу, еще лучше – когда творишь ее сам. Вне реальности, чертовски далеко от законов физики, тщащихся смять автомобиль в лепешку, когда я не вписываюсь в поворот… На обочине всегда есть другая дорога, если не боишься ей последовать. No ditch, только чистое стремление...

НА СПИДОМЕТРЕ 220!

Финиш. Удар по тормозам, визгливый гул сцепляющейся с асфальтом резины, облака пыли из-под колес. Вечное секундное мгновение, разделяющее меня и моего неудачливого соперника… И вот его машина уже рядом с моей, гораздо позже, чем могло бы показаться.
 
Помотав головой в попытке хоть немного прояснить разум, я открываю специальный сектор за коробкой передач, беру в руку наполовину наполненный стакан ледяного виски, заранее установленный в дополнении к моему «шоу», и выхожу из машины. Тишина. Толпа людей, бывшая еще минуту назад оголтелой перенасыщенной собственным уникальным я массой орущих и визжащих от восторга животных, теперь слилась в единодушном молчании. Они ждут, ждут чего-то от меня. Парни и девушки, богачи и еще раз богачи, редкие продавцы собственного товара и нахлебники до чужих эмоций. Для меня просто толпа.

Я неспешно следую взглядом по горизонтали возбужденных лиц и наконец, достигаю своей цели. Именно Она. Желанная как доза для героинщика в ломке. Неповторимая как неограненный алмаз. Недоступная как горная вершина. Только моя. Ники – как в слове Николас, только более эпатажно.

Задержавшись глазами на мгновение, я ловлю ее взгляд – куда позже, чем позволила бы себе любая другая. Поднимаю стакан с виски, делаю короткий, колючий на пересохшее горло глоток и резко выплескиваю остатки на раскаленный диск заднего колеса. Клубы густого алкогольного пара медлительно стремятся куда-то в небо, наполняя воздух, и будто по команде, одновременно с разрушающим оцепенение лязгом разбивающегося об асфальт стакана, толпа разливается в громогласных криках и аплодисментах.

Она улыбается. Значит, ей понравилось. Значит, в этот вечер все будет, как задумано.

***

Антрацитовые стены блестящими темными зеркалами впитывали атмосферу смягченного шумоизоляцией аккомпанемента электронной музыки и витавших в воздухе сладковатых запахов табака и алкоголя. Початая бутылка Tullamore Dew на дубовом столике, часовая Por Laranaga под расслабленный тихий разговор в приглушенных тонах темно-бежевого и черного по обыкновению знаменовали для меня одинаково очередной и уникальный вечер, проведенный с Ней наедине.

Ники не чуралась виски со льдом, хотя относилась к ним больше как к эстетическим штрихам регулярных, обстоятельно проводимых посиделок, нежели с присущим мне пониманием. Но только глупый и не в меру требовательный мужчина мог бы корить девушку за это…

Колечко плотного дыма добралось уже до потолка и растянулось, утрачивая целостность истонченных граней. Зеркальный океан взгляда слизал его с реальности и погрузил на дно, оставив этот валун где-то там, в незримых просторах памяти.
«- Легкость?
- Беру.
- Флирт?
- Тоже, пожалуй.
- Ди…
- Еще раз подсунешь мне свой диалектический крах – посажу твои зубы в своем домашнем садике…
- Боже, упаси! Ты отвернешься от части самого себя?..»
…

- Лис! Надо поговорить!

- Пошел к черту! – обладатель голоса повиновался и утих, за дверью послышались удаляющиеся шаги.

Я поймал на себе Ее взгляд. Такой странный – будто зашитый оболочкой из пестрых ниток сдержанного женского восхищения – он скрывал что-то внутри… Осуждение? Какой абсурд, просто нужно завязывать с первитином и прекратить разговаривать с собой…

- Ты по-дурацки выглядишь с сигарой. Мне всегда казалось, что ты для них слишком худой.

Я сделал глоток.

- А мне всегда казалось, что ты слишком худа для таких жалких попыток уязвить, указывающих скорее на ожирение и преклонный возраст, но видимо, - я безжалостно затушил сигару и ухмыльнулся, - и ты, и я ошибались.

- Ты защищаешься? – удивление было скорее тактическим, чем искренним.

- Отмахиваюсь, - янтарная жидкость вновь разлилась по стаканам – сначала мой, а только потом ее.

- Ты опять послал Мартина? – Ники положила голову мне на плечо, устремив взгляд в аквариум в противоположной стене.

- Он меня достал, - я помедлил. – Меня все достали…

Она положила руку мне на грудь.

- В тот вечер, когда Он ушел… я слышала выстрел. И пока ты не открыл дверь, меня будто не было совсем. Это стрелял ты?

Я поморщился.

- Нет.

Ники заглянула глубоко мне в глаза, а затем облегченно вздохнула и отвернулась.

- Я боялась услышать другой ответ.

- Хочешь оскорбить?

- Скажешь, ты не мог бы?

«- Скажешь, а, трепло?»

- Разумеется, ведь я не животное. Людям свойственно чувство благодарности. Я благодарен Ему. Не знаю, что двигало Им в тот момент, но Он ушел сам.

- Я верю тебе.

Она не умела шить, но Ее взгляд в тот момент соткался в самый нераспознаваемый, безгранично причудливый узор.