Битва... за урожай

                " Б  И  Т  В  А " ….З А   У Р О Ж А Й



     Так раньше было принято: горожане помогают селу в уборке урожая. Не добровольно, нет! Принимались решения Обкомом КПСС и Облисполкомом, обязывающие  все предприятия, организации, учебные заведения принять участие в уборочных сельхозработах согласно утверждённых графиков.

     «Сталинградская битва», «Битва на Куликовом поле»… Это наша история. Про эти
битвы мы знаём из учебников со школьной скамьи. Знаем, кто с кем и за что воевал,
сколько человек погибло и т.д.
    И, вдруг, в СССР официально объявлено о начале «Битвы»… за урожай! С кем воюем?
Какие жертвы мы должны понести? Понятно, когда призывают быстро, качественно и без
потерь собрать урожай. Но объявить «Битву» за урожай.… А может быть это битва
колхозников с горожанами, приглашенными помочь убрать урожай.
     Прибывшие на уборочную горожане – это головная боль руководства хозяйства. Людей
надо где-то разместить, организовать горячее питание, распределить по участкам, научить
работать, да ещё и оплатить их труд. Кто этим будет заниматься в совхозе, когда полным ходом идёт уборка урожая?
     Комбайнёры, трактористы и шофера – в поле. Остальные занимаются поиском топлива
и запчастей, организацией обедов на круглосуточных полевых станах, пасут скотину, доят коров, строят и ремонтируют фермы…, занимаются своим подсобным хозяйством.

     Все ждут горожан. Много работы на току - сушить и очищать зерно и грузить  в машины. Накрывать  высушенное зерно от осадков. Нужны помощники механизаторам в поле. Надо трясти и переворачивать валки пшеницы перед подборщиком комбайнов. Вести учёт  собранного и отгруженного зерна, учёт работы автотранспорта (тонны/км). Если совхозный ток находится на территории хозяйства, то элеватор – за 100 км.  Короче говоря, на уборке урожая требовались помощники.

     В первую очередь посылали на село, конечно, молодёжь. Это – выпускники школ, техникумов и ПТУ, молодые рабочие, без пяти минут призывники.
     Может быть, не было большого толку от таких работников, но ехали мы на сельхозработы с удовольствием. Во-первых, вырвались из дома от родителей. Во-вторых,
свобода и можно в открытую курить и гулять до утра. В-третьих, перспектива что-то
заработать, заоблачная, конечно, перспектива.

     У Радиозавода, где мы с Генкой работали, был подшефный зерносовхоз под Магнито-
горском, поэтому ежегодно молодёжь с завода посылали на уборочную именно туда.
     Впервые я попал в настоящий совхоз со своими бескрайними хлебными полями,
самоходной техникой, табунами лошадей, стадами коров, свинофермами и птичниками.
Токами с золотым зерном и ровными рядами заготовленных стогов сена и соломы.
     Здесь я впервые попробовал чудо природы – парное молоко, натуральные домашние
сливки, сметану и творог. Самодельное сливочное масло, свой испеченный в русской печи хлеб.  Прошло столько лет, а я до сих пор помню вкус этих свежих натуральных
деревенских продуктов.

     Основное производство совхоза – заготовка хлеба. На уборке зерновых принимали участие самоходные комбайны СК-3 и тракторы с прицепами – подборщиками.
     Нас, ребят использовали в роли помощников комбайнёров. Задача – править валки
скошенной пшеницы перед комбайном и подборщиком. Трясти валки, переворачивать,
чтоб не забивался шнек, и ни зёрнышка не осталось на поле. Работа была не из лёгких, особенно в ночное время. В этот год был очень высокий урожай пшеницы и её возили прямо из-под комбайнов вначале на тока, а позже – непосредственно на элеватор в  Магнитогорск.

     Итак, затянувшаяся осень 1961 года.

     Нас, заводчан, приехало в совхоз человек 20. Разместили нас в «частном секторе» по 4 человека в дом. Наш дом стоял на краю села. Такая беднота! У дома даже нет своего забора. По улицам гуляют хозяйские свиньи, гуси и куры.  В доме за печкой стоит коза. Пола в доме нет, вернее – он есть, но земляной.
     В отведённой комнате мы натаскали на пол соломы, расстелили брезент и общая постель готова. Одеяла нам дала хозяйка. Ватные тяжелые, но тёплые. Нас предупредили:
в доме не курить – солома, свет «дают» только на 2 часа вечером. В остальное время
освещение – керосиновая лампа. Все удобства, естественно, во дворе.  Обед общий в столовой. Завтрак и ужин не предусмотрены. Сами должны соображать. Хозяйка нам предложила воду, хлеб и яйца. Взамен мы ей пообещали помочь хозяину перекрыть крышу дома и сделать кое-что по хозяйству.
     Так мы и прожили у одних хозяев до «белых мух». Те, кто не выдержал таких условий, перебрались ночевать в клуб. Там холоднее, нет печки, но зато деревянный пол.

     А мы подружились с хозяевами и жили как одна семья. Даже праздники отмечали вместе за одним солом.
     Мой друг по радиозаводу вездесущий активист Генка придумал как-то себе день
рождения. Ведь не проверишь, паспортов с собой нет. Да и кому это надо? С именинника-
водка, а закуска – с гостей.
     Хозяйка посоветовала так, между делом:
- Изловите гуся. А я вам его излажу. Отварю и обжарю. Картошка у нас есть, лук и чеснок
найду.
- А где гуся ловить-то? Здесь - только ваши топчутся,- спросил Генка хозяйку.
- Нет, нет! Только не у нас!!! Езжайте в соседнее отделение, там у них цельна ферма. Гуси гуляют по всем дорогам и полям.
- А как ловить-то, они же кусаются.…Не унимался Генка, уже явно издеваясь над хозяйкой.
- Жахни монтировкой по ивоной длинной шее и в мешок. Только надо сразу же голову
отрезать и кровь спустить. Да чо я там говорю, вы жа городские и ничаво не умеете.
Привезите гуся в мешке сюды, а я ужо с ним сама справлюсь.

     В соседнем отделении действительно гусей – море. А грязи – ещё больше. Трактора своими гусеницами все дороги перепахали, и дожди сделали своё дело. Кругом лужи,  канавы полные воды, а ближе к лесу – натуральный пруд. В нём воды не видно, сплошь одни гуси плавают.
    Мы только зашли в деревню, как гуси подняли такой крик-гогот… и на нас с раскрытыми клювами и распущенными крыльями. Пришлось ретироваться за околицу.
    Решили пойти к гусям со стороны леса. Там легче подкрасться к гусям и удобнее убежать с добычей.  Обошли озеро и вот стоим на его берегу и не знаем с чего начать охоту. Было бы ружьё, пальнул бы, забрал добычу в мешок и айда домой. Но у нас нет
даже рогатки. Есть только мешок из-под картошки и  длинная бельевая верёвка, целый клубок купили в местном сельмаге.
     По ходу охоты возникла идея поймать гуся петлёй, как ловят лошадей. Сломали молодую берёзку, ободрали ветки и листья и привязали к ней верёвку петлёй.
     Только мы к воде, гуси с шумом отплыли от берега. Совсем – не уплывают, смотрят на нас, ждут чего-то. Вот тут-то мы и сообразили, для чего взяли с собой пол буханки хлеба. Стали бросать кусочки хлеба гусям. В воде такое началось… Настоящая драка из-за кусочка хлеба.
     Наш Генка, конечно, не мог не поиздеваться над гусями. Стал вместо хлеба бросать в воду камушки, один – влево, другой – вправо. Гуси, думая, что это им кидают хлеб, тоже
стали все вместе бросаться в разные стороны. Не видели нас из деревни, чем мы занимаемся, а то бы нам не поздоровилось.
     Зато нам  всё стало ясно. Теперь мы знаем, как с гусями разговаривать. Ещё раз проверили своё снаряжение, раскрыли пошире мешок и начали бросать хлеб на берегу около воды.  Вначале гуси нам не поверили и некоторые даже отвернулись от нас и поплыли на глубину. Но пару десятков «пустоголовых» поддались на приманку, подплыли и вышли на берег. Склёвывая хлеб, они приближались к нам. Гуси шли
развёрнутым строем, вытянув вперёд свои длинные шеи. «Карательный отряд»! Им только дать автоматы и они прочешут весь лес. Ни одного живого не останется.Что делать? Если одного «повяжем», остальные нас разорвут на куски. Гуси шли как в последний бой, как на битву за урожай – не на жизнь, а на смерть.
     И всё же…затянулась наша самодельная петля на длинной шее самого отчаянного гуся
(он шел на нас первым). А дальше, всё как нас учили. Только в мешок гусь не лезет. Он раскрыл свои крылья, а они по метру каждое. Такой в лесу поднялся шум. Пойманный гусь бьётся, а остальные 20 – нападают на нас, ничего не боятся. Последний кусок хлеба, брошенный, чтоб отвлечь нападавших, гуси проигнорировали и двигались за нами вглубь леса.
     Наконец, гуся затолкали в мешок и мы, сломя голову, побежали прочь от пруда и этой чужой деревни. Кстати, в этой деревне мы не встретили ни одного человека. От преследования мы, конечно, ушли, но гусь в мешке буйствовал. Что только мы с ним не делали: били мешком с гусём о дерево, длинную шею гуся завязали узлом, замотали верёвкой клюв и ноги гуся. И, только после того, как мы этого гуся вместе с мешком завязали верёвкой крест-накрест как посылку, или как якорь рыбака в лодке, он замолк. Несли поочерёдно. Гусь весил 8-10 килограмм.
     Перед самой нашей деревней догоняет нас гаишник на мотоцикле. Весь в пыли и грязи, даже звёзд на погонах не различить. Снял мотоциклетные очки, а под ними два белых круга. Не глаза, а фары. Мы не смогли удержаться от смеха.
- Кто такие? Почему не в поле? Что несёте?
     Если бы не Генка, придумавший эту охоту, болтун и трепач, мы бы сдались или бросили бы «посылку» и убежали,  куда глаза глядят. Но наш друг стал, вдруг, таким вежливым, убедительным, что гаишнику не с чем было к нам придраться.

- Управляющий местным отделением Кривцов послал нас на почту за посылкой. Мне родители прислали тёплую одежду и дорогой гостинец для управляющего.
     Ну, не будет же лейтенант проверять содержимое посылки… и что это там прислали
моему шефу…?

     Через пять минут мы уже были дома. Отдали «посылку» хозяйке, а вечером у нас был банкет. Подняли отдельный тост за находчивость именинника, и выпили за мужественных охотников.

     На запах пришла соседка и спрашивает хозяйку:
- Что, гуся забила? Неуж-то своего гуся горожанам скормила? Аль они гдей-то украли ентого гуся-то? Може нашего? Пойду, посчитаю.

     Её гуси все, конечно, были на месте. А своего гуся мы доедали ещё два дня.

     Итак, полным ходом идёт уборочная компания, т.е. «битва» за урожай.
     На период уборочной к совхозу была прикомандирована автоколонна самосвалов
ГАЗ-51 из Сибири.
     С прибытием автоколонны жизнь в совхозе заметно оживилась. Представляете? Тридцать мужиков и все почти на «личном» транспорте. А, что творилось в клубе на танцах…  Женщин, конечно, всем хватило, но самогона стало не хватать, а потом и свои деньги у шоферов закончились. А в совхозе зарплату не выдают. И шоферам – тоже.
     Вот тогда водители стали искать пути побочного заработка. А когда под тобой «колёса» - это уже не проблема.
     В связи с большим урожаем пшеницы, её не успевали свозить на элеваторы, а там – не справлялись с разгрузкой возросшего потока машин. Под разгрузкой автомашины простаивали по 5-7 часов. А водители работают сдельно. Начались волнения среди  шоферов.
     Зачем ехать за 100 км на элеватор, когда можно зерно продать в соседней деревне и быстро вернуться под комбайн. Контроль за вывозом зерна был ослаблен. Один инспектор
ГАИ на два отделения совхоза, на две сотни автомашин.
     Шофера стали торговать зерном. Цены были разные: от ящика водки за машину зерна; до…пару «пузырей» самогона.
     Водители ожили, подобрели, стали веселиться, ходить на танцы. Покупать местным
девицам всякие подарки в местном знаменитом Сельмаге.

     В центральном отделении совхоза высоко на горе, как храм, возвышается СЕЛЬМАГ.
Белокаменное здание с мощными коваными дверями и ставнями, белым мраморным
крыльцом и красным флагом над входом как на Сельсовете.

     Чего только здесь нет. Рулоны драпа и шевиота, габардина и дерментина. Корыта, вёдра, коромысла. Керогазы, керосинки и примусы. Лопаты и вилы, топоры и пилы.
Баранки, сушки, карамель. Духи «Шипр» и «Красная Москва», одеколон «Тройной» и
«Лаванда». Махорка, а также поштучно сигареты «Прима» и папиросы «Север». Сахар
комковой и соль, мыло и веники, хлеб, мука и керосин (на розлив). Во всём магазине
стоит стойкий смешанный запах керосина и тройного одеколона.

     Местные жители всё покупают в кредит (по записи). Зарплату не выдают. Осенью
посчитают трудодни и выдадут зарплату зерном. Его надо где-то продать и тогда
рассчитаться с магазином.
     Забегая вперёд скажу, что нас-горожан тоже рассчитали после уборочной – зерном. Вернее, выдали справки на получение зерна на городском элеваторе. А нам зерно нужно?
     Это я к тому, что в сельмаге в кредит нам, заводчанам, ничего, конечно, не отпускали,
даже курево.
     А водки в сельмаге вообще нету! На время уборочной объявлена борьба (почти битва)
с пьянством! Водку в магазин совсем не завозят, а сразу с базы везут её по деревням, полям, токам, МТСам, мастерским, клубам или просто торгуют на дорогах.
    Организовал поиски этого магазина на колёсах, как вы думаете, кто? И поймал одну
такую передвижную «магазин-телегу» с водкой, конечно, Генка – любитель острых
ощущений. Обрадовался находке, закупил побольше водки, впрок.
     Вечером собрались у хозяев за столом, открыли первую бутылку, а в ней – вода! Нет,
не разведённая водой водка, а чистая вода. Представляете? И все остальные бутылки
были такими же.
     И где эту лошадь с телегой искать?
     Поэтому, в каждом доме – самогон. А водку ищут и «покупают» только приезжие
горожане, такие чудаки как наш Генка.
     Самогоноварение – это отдельная статья доходов деревенских жителей. Здесь поставлено всё очень серьёзно. Сельмаг распределяет сахар и дрожжи по спискам, утверждённым на правлении совхоза.
     В торговлю поступает сахар комковой и рафинад, а сахарный песок мешками развозится непосредственно по домам самогонщиков. Их всех знают, их уважают. Они
в президиуме и первые на всех гулянках, свадьбах, поминках.… Там, где требуется их
продукция.
     С появлением шоферов сибирской автоколонны, в сельмаге исчезла с прилавков вся
парфюмерия. Шофера стали вежливыми. Сыграли первую свадьбу с местной вдовушкой.
Жениха звали Глеб, он тут же перешёл жить в хату к молодой жене. Его друг Борис тоже
заслал сватов к одной молодой особе, но она ему отказала. Тогда он выбил в её избе все
стёкла в окнах, и невеста согласилась.
     В клуб пришли две пары. Мы по именам женихов, прозвали их «Борисоглебскими»
(Борис и Глеб).  Сыграли помолвку и молодые пошли соревноваться, у кого машина
сильнее. Все вышли из клуба. Молодожены поставили свои самосвалы кузовами друг к
другу, связали тросом и начали тянуть в разные стороны. Вначале лопнул трос, потом
загорелось и взорвалось колесо. А когда у одного застучал движок – состязания были
закончены вничью.
     Кстати, на счёт исчезновения с прилавков всей парфюмерии в местном сельмаге. Не
все духи и одеколоны мужики дарили своим подругам. Одеколон «Лаванда» и «Тройной»
оказывается, вполне могут заменить водку. Ими можно пользоваться после бритья и с
хорошей закуской.

     Заводчан стали посылать на элеватор с шоферами в качестве сопровождающих груз.
Чтоб зерно не ушло мимо элеватора, на две машины закрепляли одного заводчанина.
     Машина, в которой ехал «контролёр», почему-то всё время глохла, застревала и ломалась. А вторая машина быстро делала дополнительный рейс «налево».
   
     Вскоре отказались от такого контроля. Видимо, такой большой урожай позволял
списывать на убытки совхоза тонны ворованного зерна.

     Продолжая работать в три смены, многих наших парней не покидало желание хоть раз
прокатиться за рулём автомашины  или в седле верхом на лошади.
     Никто из шоферов никогда никому не доверит руль своего самосвала. Машина – это
его вторая жена, его зарплата, его жизнь. И делиться ей он ни с кем не будет. А, вот
лошади – это другое дело. Но ими тоже дорожат хозяева. Лошадь - член семьи. Она
кормилица и поилица. Настоящий хозяин никогда не даст свою лошадь в чужие руки,
даже не надолго.  Но ребята думали иначе. Какая разница, кто верхом на лошади.

     Узнали парни, что каждый вечер всех лошадей угоняют в табун на пастбище далеко
за лес. Там самых активных и норовистых лошадей путают, чтоб не разбежались. И пасутся лошадки до утра. Рано утром приходят пастухи и освобождают лошадей. После
чего, один хлопок кнута приводит в движение весь табун. Лошади галопом несутся в
деревню, каждая к своему двору. Они никогда не перепутают дом своего хозяина. Там
их ждёт чистая вода, вкусный свежий завтрак, сладкий овёс и добрый хозяин.

     Однажды поздно вечером, когда лошадей уже давно угнали в табун, наши парни
пошли к лошадям. Опять этот самодур Генка всех повёл за собой и меня, к сожалению,
тоже. Темно, страшно и никаких звуков. Где искать лошадей? Местные рассказывали, что были случаи нападения на лошадей голодных волков. Показывали даже одну клячу, у которой волк откусил пол ляжки. Она ещё бегает, но не служит. На мясокомбинат не
сдают, слишком худая, мяса почти нет. Больше заплатишь за доставку и убой. Поэтому
используют её на хознуждах, в основном возят на ней бочку с водой (водовозка). Набирают пол бочки воды, полную она не потянет.
     Наконец, сквозь деревья увидели лошадей. Они спокойно поедали свежую траву. У самых здоровых и активных лошадей передние ноги в путах, другие гуляют свободными.
Лошади не испугались ночных пришельцев, а даже, наоборот, были довольны, что мы их
развязываем.
     Нас было четверо, каждый себе поймал лошадь. А мою и ловить не надо было. Она
стояла и, как бы, ждала меня.
     Кстати, у нашего хозяина Генка нашел старые изношенные уздечки и, ума хватило, взять их с собой.Толком не знали, как их одевать лошади на голову, а что железные удила надо вставлять в зубы лошади – вообще не знали.
     В темноте каждый самостоятельно пытался надеть уздечку на свою «пленницу». И вот,
все готовы «скакать»! Но, куда? Об этом мы не договаривались. Думали, покатаемся на поляне, потом отпустим лошадей и пойдём домой в деревню.
     Кто-то из «наездников» случайно задел своими каблуками лошадиные рёбра. Этого
было достаточно, чтоб его лошадь начала быстрое движение. Четыре освобождённых от пут рысака, в том числе одна худая кляча, рванулись с места и понесли нас в сторону деревни, т.е. к своим дворам.
     Они буквально летели! Представляете? Ночь, темнота, земли не видно, ветер выбивает
слёзы из глаз, под вами необузданная лошадь. Где-то в темноте слышен топот других «всадников», но их тоже не видно. Вдалеке появились отблески свечек в окнах домов, и лошади понеслись ещё быстрее.

     Наконец, моя кобыла остановилась у чьего-то двора. Я, буквально, сполз с её острого
хребта, снял уздечку и как мог быстро поковылял в свою хоту, чтоб никто меня не увидел. Пришли мы в дом все почти одновременно. Все молча разделись и легли спать.
«Спасибо» Генке, это он организовал нам этот ипподром и бега.
     Утром слышу, как хозяйка причитает и охает…
- Кто тебя так, милай? Весь в крове, ужас! Живой хоть?
     Оказывается, в темноте я залез на ту, самую худую и больную лошадь, которую в своё время чуть не загрызли голодные волки. Спина этой кобылы была острая как пила. И я на
этой спине трясся 5 километров!
     Разбитый в кровь копчик окропил моё спальное ложе. Больше я на лошадей не садился.
Не потому, что не хотел, - не мог!  Слава Богу, все остались живы, а ведь могли и с волками встретиться. Некоторым из нас показалось, что в лесу что-то мелькало. Наш
наездник-гастролёр Генка – молчал, как партизан.
     А в деревне поутру искали ночных конокрадов.

     Чуть не забыл о главной достопримечательности подшефного совхоза.

     Гордость совхоза – свой штатный Аэропорт. Зелёное пастбище на холмах – это лётное поле и взлётно-посадочная полоса (ВПП).  Старый бензовоз ЗИЛ с облезлым шлангом –
заправщик (АЗС). Зал ожиданий, он же зал прилёта и вылета и ВИП-зал  - деревянный дырявый навес от солнца и скамейка. В отдельном досчатом сарае, просвечивающимся на сквозь, сидит диспетчер с рацией. На косяке висит как колокол большой алюминиевый динамик. Рядом аэродромная техника – велосипед диспетчера и длинный кнут.
     Обслуживает пассажиров «современный лайнер»  АН-2.
     На этом двукрылом «кукурузнике» можно слетать в соседнюю деревню за водкой. По выходным старухи с флягами парного молока, с корзинами фруктов и овощей из
собственного огорода, летают на рынок в райцентр. Можно, конечно, нанять грузовик, но
это будет стоить на много дороже. Да и трезвого шофёра  для поездки в район в выходные найти в деревне – невозможно. Можно ехать в район на тракторе, но это дорого! И трясёт.
     Как-то, сидим в Аэропорту и ждём самолёт. Слышим, как по рации пилот запрашивает разрешение на посадку. Голос пилота из алюминиевого динамика разносится на всю округу. Диспетчер быстро садится на велосипед, берёт здоровенный кнут и мчится разгонять скотину с лётного поля.
     Самолёт сделал пару лишних кругов, пока последняя корова не покинула «взлётно-
посадочную полосу» аэродрома.
     Приземлился самолёт, как мячик попрыгал по кочкам, скрылся в ложбине, вновь
появился и, наконец, подрулил к зданию «Аэропорта».  Из самолёта не выходили, а
вываливались пассажиры. Все были бледные и измождённые перелётом.
     Когда покинул кабину самолёта пилот, нам показалось, что он тоже не совсем здоров.
Его качало, и он тоже был бледный. Зашёл в сарай к диспетчеру, чего-то выпил из термоса
И закурил. Через 10 минут снова в рейс…

     Сюда в совхоз мне и двум моим друзьям, в том числе и Генке, прислали из города повестки от военкомата – явиться на призывной пункт для отправки на службу  в Армию.

     Так вот, после организованных девчатами проводов, мы покидали совхоз на самолёте АН-2 с известного вам «Аэропорта». Была суббота. Скорость 300 км/час, высота полёта
400 метров, сплошные низкие облака. Сейчас бы стюардесса объявила, что лайнер вошел в зону турбулентности, пристегните ремни, положите головы на колени.…Но на нашем
Лайнере  АН-2 нет стюардессы, и никто не объявит: приготовьте пакеты. Их, кстати, в
самолёте тоже нет. А надо было иметь.
     С нами летели бабки с бидонами мёда в город на рынке торговать. Когда «лайнер»
приземлился на все три колеса, пол самолёта, естественно, наклонился в сторону хвоста и
стал трястись на кочках.  Вот тогда все бидоны с мёдом повалились на бок, крышки
сорвались и мёд потёк по полу самолёта от кабины до самого хвоста. Нам всем пришлось
Поднимать ноги вверх, чтоб не зачерпнуть мёда ботинками. А бабки тем временем были заняты своим здоровьем, их всех рвало от такой «мягкой» посадки и приятного полёта.
     В АН-2 скамейки для пассажиров расположены вдоль бортов самолёта от кабины пилота до выхода в хвосте. Пассажиры сидят, как десантники, боком по ходу полёта и,
конечно, их начинает мутить от самого взлёта и до посадки. Кроме того, в салоне стоит
устойчивый запах керосина. А когда самолёт идёт резко на снижение, тут лучше не смотреть на пассажиров, которые сидят напротив, а затыкать свой нос. Бабки заранее из
газет свернули кульки, и сейчас все засунули в них свои головы.
     Призывники первыми повыскакивали из салона самолёта, и стали смотреть, что будет
с разлитым мёдом. Пилот заставил старушек вымыть пол во всём самолёте. Бедные
бабули с вёдрами поливали водой пол, смывая на землю драгоценный пахучий нектар.
     Молодые парни перенесли полёт нормально, но уши заложило основательно.  Уже
подъезжая к городу, мы всё ещё ничего не слышали и кричали друг другу в ухо.

     Задолго до выпадения первого снега, вся пшеница в совхозе была скошена, собрана,
обмолочена и сдана государству.
     Отличившимся на уборке урожая были вручены грамоты Сельсовета и ценные
подарки: женщинам – трусики «неделька» и духи, мужчинам – бритвенные приборы и
одеколон.

     Так закончилась для нас уборочная компания. В этой «Битве» мы – победили.

     Впереди служба в Армии. Кстати, служил я в авиации. И мне приходилось не только
летать на АН-2, но и прыгать с него с парашютом.

     Рассчитали нас в совхозе – трудоднями, и выдали справки для получения вместо
денег – зерна на городском элеваторе. Мне насчитали аж 300 кг. Вначале я хотел эту
справку выбросить, но как-то, будучи в районе элеватора (он у нас почти в центре
города у «Зелёного» рынка), зашел на его территорию. Я увидел длинную вереницу
запряженных телег и просто людей с колясками и тележками.
- Что это за очередь? За чем стоят?  Спросил я первого попавшего кучера.
- Студенты отоваривают свои справки на зерно. Оно им  не надо, вот и продают.
- Такие что ли справки отоваривают?  Я показал ему свою справку от совхоза.
- Она самая! Кучер затрясся. Никому, только мне.… Пошли на склад.
     Он отвёл меня на склад и показал кладовщику мою справку.
 
- Правильная справка? Не поддельная?
     Кладовщик внимательно поизучал справку, посмотрел на свет, кажется, даже
попробовал на зуб и сказал:
- Годная, на 300 килограмм, 6 мешков. За мешки надо платить отдельно.

     Не поверите, но я не помню, сколько денег за зерно заплатил этот кучер. Не за зерно,
а за справку. Но, видимо, не мало. Я только помню, что моей радости не было предела, значит, это были -  не копейки.  С тех пор я никакие справки – не выбрасываю. Вдруг, за них заплатят.


     Вот теперь я с совхозом, вернее, он со мной рассчитался полностью. СПАСИБО!
Очень кстати – завтра иду в Армию!