Глава 68. Когда улыбаются небеса

Спустя неделю, в понедельник, после десятидневного больничного Ника снова вышла на работу.

Здесь воспоминания нахлынули на нее с новой силой, которая еще удвоилась после того, как, выйдя из лифта, она столкнулась с Марусей Салиной, а точнее с ее портретом, увеличенным с одной из фотографий, обрамленным траурной черной рамкой и помещенным на видном месте при входе в офис редакции. Под портретом стоял небольшой письменный стол, застеленный черным шелком. На столе лежали цветы. Много разных цветов. Некролог под портретом гласил о том, что одна из лучших авторов журнала «Хит» стала жертвой разбойного нападения в собственной квартире, вся редакция скорбит по случаю ее гибели.

Ника тоже жалела Марусю. В конце концов, все, в чем бедняга была виновата, так только в том, что отчаянно хотела счастья. Ника вспомнила ее в тот день, когда она вернулась из отпуска и действительно была счастлива, потому что дома ее ждал потрясающий француз – нежный, добрый, щедрый.

Как же можно было не догадаться, с каким «тигром» хотела познакомить Маруся свою подругу тем субботним вечером в клубе? Разве не показалось странным, что она тогда так и не появилась, зато состоялась другая встреча, гораздо менее приятная?

Маруся, Маруся…ты ни в чем не виновата, на твоем месте могла оказаться любая, перед Агмаром трудно, почти невозможно было устоять. Если уж он заполучил такую знающую себе цену, совершенную красавицу, как Аллегра Дарк, то что уж говорить о неискушенной, одинокой, ищущей свою мечту землянке? Маруся, Маруся…
Впрочем, все уже позади. Все свершилось и закончилось. И ничего не изменить. Все обдумано и передумано уже много-много раз, извлечены полезные уроки, накопленный опыт аккуратно сложен в копилку мудрости и ждет своего часа. Нике в этот раз повезло, она выжила и может идти дальше.
…Маруся понимающе улыбалась ей с фотографии и, казалось, ни о чем не сожалела и никого не винила.

Постояв немного перед портретом подруги, Ника энергично переступила порог редакции.
Еще через полчаса она уже сидела в кабинете шефа, обсуждая с ним дела. Вскоре она вынуждена была согласиться, что на данный момент у нее нет ни одного готового материала, да и писать, собственно говоря, оказалось не о чем. Было несколько ниточек, но все они утеряны в связи с ее болезнью.

- Даже не знаю, что и делать, - призналась она.
- То есть, как это не знаешь, что делать? – удивленно захлопал глазами Скрябин. – Может, ты решила снова вернуться в развлекательный отдел? Знаешь, голубушка, свято место пусто не бывает. Ты думаешь, так тебя там и ждут? Целый месяц ты занималась неизвестно чем. В основном, болела. Пусть так. Но не надейся…

Сергей Сергеич пытливо ждал реакции от Вальберг, но она не проявляла волнения или беспокойства и не собиралась его перебивать или что-то доказывать. Тогда и Скрябин немного успокоился и сбавил тон.
- Ну ладно, - пробурчал он, - может, я что-нибудь и придумаю для тебя. В конце концов, в нашем ведь полку убыло, - он вздохнул, вновь напоминая о Марусе, - можешь пока заняться тем, что Марина Салина не доделала.

Ника подняла на шефа глаза и печально улыбнулась.
- То, что осталось у Маруси, я обязательно доделаю, в ближайшее же время, за это можете не беспокоиться, - она кивнула головой. – Но возвращаться на старое место, уходить из  криминальной хроники – этого у меня и в мыслях не было. Сегодня мне нечего написать. Но это ведь «сегодня». А будет еще и «завтра» и «послезавтра». И я обязательно напишу что-нибудь стоящее, вот увидите. 

Ее слова вызвали улыбку на губах Скрябина и одобрение в глазах.
Обсудив с шефом еще некоторые вопросы, Ника вернулась за рабочий стол.
Здесь, досконально изучив все сводки, проверив почту и порывшись в Интернете, она решила, что для первого рабочего дня с нее достаточно.
День клонился к концу, а еще нужно было заехать к Комарскому, который сегодня, наконец, дозвонился до нее и с нетерпением ждал в конторе.

Ника чувствовала прилив сил. И, если бы не тоска по Кристиану, который еще в среду вынужден был вернуться на Геллайю вместе с Брегваром, чтобы дать показания об обстоятельствах смерти Аллегры Дарк и Владаны Полонат, она была бы абсолютно счастлива – ее больше никто не мучил, не гонялся за ней, никто не жаждал ее смерти, по крайней мере, настолько откровенно, как Аллегра, никто не хотел причинить ей боль, как Агмар, и, самое главное, жизнь Кристиана была вне опасности. Самое время наслаждаться миром и спокойствием.

В геллайском Убежище, похоже, придерживались того же мнения.
Еще до отъезда Кристиана прибыли с Геллайи новые охотники – оба мужчины, молодые, крепкие, рослые. На какое-то время они отвлекли все внимание на себя.  Энергичные и забавные охотники привнесли свежую струю в жизнь Убежища, и даже Улла была заражена их оптимизмом и жизнелюбием. Она не скрывала радости от общения с ними, проводя в их обществе все свободное время.

Лишь Эктолар оставался несколько в стороне. Впрочем, его супругу это нисколько не смущало. Да и сам лаборант не был уязвленным, или, по крайней мере, не выглядел таковым. Возможно, в силу характера он просто не способен был на какие-либо яркие проявления эмоций,  и жизнь на Земле никак не повлияла на бесстрастную натуру истинного геллайца.
Калиста явно была расстроена и, при всем старании, ей не удавалось это скрыть. К сожалению, поводов у нее было больше, чем достаточно. Смерть Аллегры Дарк оставляла в подвешенном состоянии судьбу ее единственного, бесценного сына, наследника Хранителя. Сами обстоятельства смерти будущей невестки вызывали в ее душе тихий ужас, а думать о том, что всего несколько дней назад Кристиан находился на волоске от смерти, было и того невыносимее.

Гибель Владаны сказалась на ней не лучше – в ее лице она словно потеряла дочь.
Лишь профессор Силлери никак не изменился. Со всеми ровный и одинаково вежливый, он с головой ушел в работу и проводил почти все время или в лаборатории, или в кабинете, что он и делал, судя по всему, всегда и во все времена.
В минувшую пятницу Ника покинула гостеприимное Убежище геллайцев, под сводами которого так недавно разыгрались трагические события и где так скоро, казалось, жизнь вошла в свое привычное русло.

А в субботу уже Нику посетила Калиста. Ника была немало удивлена. Женщина принесла с собой в подарок те самые шелковый костюм и пижаму, которые были так любезно предоставлены Нике во время ее пребывания в гостях у геллайцев. Также, проявив неожиданную заботу, Калиста купила кое-что из продуктов, на тот случай, если Ника все еще слаба, чтобы ходить по магазинам. Но самым приятным гостинцем были наилучшие пожелания от профессора и приветы от Кристиана.

Нику, естественно, больше всего заинтересовало последнее.
Калиста успокоила ее, что с Кристианом все в порядке. Расследование немного затягивается, но небольшой отпуск на родине ему пойдет только на пользу.
Ника, конечно, согласилась с ней. Однако ощущала, как сильно ей его не хватает. Душа, хоть и не болела, но постоянно чувствовалась.

Калиста знала состояние Ники, поэтому, прощаясь, она взяла девушку за руку и улыбнулась:
- Не волнуйтесь, дорогая. Все будет хорошо. Вы лишь должны набраться терпения и подождать. Доверяйте моему сыну, и он не разочарует вас, вот увидите.
- Вообще-то, я сама боюсь разочаровать его, - призналась Ника.
- Не бойтесь. Просто оставайтесь такой, какая вы есть – именно такой вас любит Кристиан. Не скучайте, дорогая, он скоро вернется.

…Конечно, он вернется, думала Ника, машинально раскладывая бумаги на рабочем столе. Обязательно вернется, иначе и быть не может. Об этом «иначе» и думать невыносимо. Он вернется. Но сейчас он где-то там, так немыслимо далеко, что даже трудно себе это вообразить. Прежде, когда она расставалась с Кристианом, то представляла себе, как он ходит по той же земле, дышит тем же воздухом, что и она. И это ее вдохновляло и успокаивало. Теперь все происходило иначе. Его вообще не было на этой земле. И от такой мысли ей становилось не по себе, у нее перехватывало дыхание, и сердце неровно билось в груди, готовое вырваться наружу и устремиться туда, где он.

Вздохнув, Ника порылась в сумочке, достала пудреницу, подправила макияж.
К Комарскому ехать не хотелось. Хотелось ехать домой. Отдыхать. Возможно, посмотреть, наконец, телевизор, какой-нибудь старый ностальгический фильм про любовь, или нет, лучше леденящий кровь классический триллер, после просмотра которого жизнь сразу начинает казаться приятнее, потому что в ней не бывает того, что видел недавно на экране. Кстати, когда она в последний раз смотрела телевизор? Давно. Еще в прошлой жизни.
Ника взглянула в окно. Темнело рано. Наконец, наступала зима. Мелкие снежинки кружили в свете уличных фонарей.

Она подумала о том, что так и не успела еще сменить на своей «девятке» летние шины на зимние. Ну да ничего, она поедет не быстро. И прямо домой.
С этими мыслями Ника покинула офис полупустой редакции.

Она почувствовала его еще до того, как открыла дверь и вышла из здания. Он снова стоял у ее «девятки», ковыряя тупым носком ботинка промерзшую землю -  все в том же черном полупальто и все в той же вишневой вязаной шапочке. Маленькие редкие снежинки мелькали в тусклом освещении улицы, ложились ему на воротник и не таяли. На улице было холодно, но Ника вдруг ощутила так хорошо знакомое ей тепло, проникающее в ее тело.
Она улыбнулась и подошла к нему.

- Привет, Ника, - он улыбнулся ей в ответ. – Вот, не успел вернуться, как мне позвонил Виктор. Помнишь, я говорил тебе о нем? Это ему мы обязаны нашим знакомством. Он давно приглашает меня отпраздновать день рождения сына. Сегодня малышу исполняется месяц. Я подумал, может быть, поедем вместе…, ты и я….
Ника, молча, деловито стряхнула перчатками снег с его рукава и кивнула головой в знак согласия.
- Тогда пойдем. Пойдем со мной, - он протянул ей руку и заглянул в глаза.

Она охотно вложила в его ладонь свою, стараясь не расплакаться. От этого вид у нее казался растерянным и глупым, но ее это не беспокоило, не приходило в голову.
Глядя себе под ноги, она шла рядом с ним и даже не задавалась вопросом, что случится завтра и долго ли он будет рядом с ней. Она знала, что будет трудно, и что никто ни с чем не смирится, что все только начинается. Но теперь это ее мало волновало, потому что с некоторых пор она стала верить в чудеса - Кристиан научил ее, заставил ее поверить в них. И теперь она уже никогда не сможет разувериться и вернуться к прежней жизни.

Нике в голову почему-то пришли слова Кристиана, как-то оброненные им в ответ на ее упрямые утверждения о своей независимости, об умении со всем справляться самостоятельно и не искать ничьей помощи и поддержки. Тогда он сказал: «Это было раньше. Теперь все изменилось». Сейчас, наконец, глубокий смысл тех слов дошел до нее, и она с невыразимой ясностью осознала, что никогда и ничего уже не будет, как прежде, что все вокруг изменилось, она изменилась, ее мир изменился.
Наверное, это было к лучшему... Время покажет.

А пока Ника просто шла и думала о Кристиане, о своих снах и о том, что именно его неземными бездонными глазами ей улыбаются небеса.