Когда улыбаются небеса, гл. 3. Авария

«Будь на связи. Как же! Ну, какая может быть связь в СИЗО? Уж точно не мобильная».
Ника силилась собраться с мыслями и вытащить на поверхность памяти все, что когда-либо читала или слышала о заключенных, СИЗО и тому подобные темы. Ей вспомнился недавний скандал с так называемыми «мертвыми зонами» вокруг СИЗО. Ей об этом рассказывал Лешка Харитонов - он как раз готовил по этой теме статью. Кстати, отличная статья получилась, а Скрябин, как всегда, был недоволен. Ника вспомнила, как Харитонов ей рассказывал, что в тюрьмах и СИЗО Москвы начала действовать специальная «глушилка» для радиосигналов, чтобы помешать общаться подсудимым с внешним миром. Самое интересное, что обитатели вышеупомянутых заведений как пользовались мобильниками, так и продолжали пользоваться, и даже умудрялись не прекращать свою, так сказать, преступную деятельность, орудуя через посредников на воле, а пострадавшими оказались жители домов и  организации, расположенные вблизи изоляционных и исправительных учреждений. 

«Какая досада!», -  бесконечно крутилось в голове Ники, пока она пробиралась сквозь стоящую в единой нескончаемой пробке  Москву. Ну что такого она может написать о заключенных и о заложниках? Как можно писать о том, чего не знаешь, в чем не разбираешься? То ли дело пресс-конференция знаменитого итальянского кутюрье Роберто Кавалли в прошлом году на открытии его бутика в Третьяковском проезде. Или, например, недавняя летняя презентация ювелирного салона «Булгари» в «Барвиха Лакшери Вилладж» с Миной Сувари в качестве посла знаменитой марки. Да еще в таком шикарном черном платье от «Дольче-и-Габбана»! Там было, где развернуться! Крутая тусовка! И кругом - все знакомые лица.

А тут…. Нет, тут вообще ничего не понятно. Неужели она пойдет к заключенным? О, Господи, да нет, конечно! Она же не сумасшедшая! Что ей там делать?
Зачем, вообще, она едет на край света в какую-то тюрьму? Может быть, Ника надоела шефу, и он избрал вот такой необычный способ избавиться от нее? Возможно, надо просто вернуться в редакцию и попробовать уволиться путем попроще.

А, если серьезно, то она никак не могла понять, почему Скрябин отправил именно ее? И этот вопрос сейчас не давал Нике покоя. Она все время возвращалась и возвращалась в мыслях к нему, не в состоянии найти ответа.…Пока. И чем больше думала об этом, тем больше склонялась к мысли, что кто-то хочет ее подсидеть. Возможно, сам Скрябин решил пристроить на непыльную работу в отделе светской хроники кого-то из своих, а ее, Нику, перевести в отдел новостей, или в криминальную хронику, для чего и послал ее на это задание: справится – значит, там ей и место, а нет – придется пока составить компанию Лене Спицыну в его свободных полетах. Значит, вот она какая -редакторская благодарность за три года безупречной и безотказной работы!

Ника шумно вздохнула. Где-то внутри нее созревала обида, а в мыслях все больше проскальзывали истеричные нотки. Чтобы не впасть в отчаяние, она попыталась себя успокоить тем, что все это лишь предположения, по сути дела ни на чем не основанные. Однако твердо решила выбрать подходящий момент и задать шефу интересующий ее вопрос напрямик.

А пока, подумала Ника, надо приложить все усилия, чтобы справиться с этим заданием, доказать, что способна на все и все может. Кстати, в последнем она была абсолютно уверена и, несколько изменив фразу почтенного Архимеда «Дайте мне точку опоры и я переверну мир!», заключила: «Покажите мне цель, и я добьюсь ее».  Причем, когда ей показывали эту самую цель - как правило, это был Алик, - она никогда не спрашивала «Как?».  Все, что ее интересовало, это «Когда?», лимит ее времени.

И, получив ответ, Ника тут же начинала действовать, особо не тратясь на составление планов и просчитывание вариантов. А дальше срабатывала то ли природная интуиция, то ли просто ей всегда везло. Так или иначе, работа выполнялась, выполнялась с успехом. Она не умела ни сдаваться, ни отступать. Препятствия делали ее лишь еще упрямее, так что, как правило, она добивалась намеченной цели.

Вот только цели ее были не такими уж грандиозными. Она никогда не желала для себя ничего сверхъестественного. Зато Алик без зазрения совести пользовался способностями Ники, готовой когда-то для него свернуть любые горы, причем, всего мира.
Опять Алик…. Уже второй раз за сегодняшнее утро мысли возвращались к нему. Этого Ника себе позволить не могла. Сейчас ей просто необходимо сосредоточиться и успокоится, поэтому Алика надо было конкретно посылать подальше.
Тем временем она включила на всякий случай радио в надежде поймать новостную волну, что бы хоть как-то вникнуть в суть порученного ей дела.

Поговорив с фотографом Леней, Ника узнала, что ехать ей придется не близко – через весь город на юго-восток Москвы, в Копотню. Это тоже вызывало раздражение. Не нервничать становилось все труднее. День явно не задался. Дорога затягивалась, несмотря на то, что девушка прилагала все усилия, чтобы добраться до места назначения.

Она решила, что ехать через Третье транспортное кольцо быстрее, чем пробираться каменными джунглями Центра. Но и здесь поджидала неудача. Сначала она почти час простояла в районе Большой Филевской у съезда на вечно ремонтируемый Шелепихинский мост, потом толкалась среди шипящих и фыркающих грузовиков в районе Волгоградки. Словом, пробки утомляли, а в голову все лезли и лезли тревожные мысли.

В журналистике Ника работала всего года три, не больше, с тех пор, как развелась с Аликом, но уже многое успела понять и многому научилась, благодаря неплохим природным способностям. Сегодня ее смело можно было назвать опытным журналистом. В ее активе были интервью как с самыми знаменитыми, так и с самыми неуловимыми актерами и актрисами, певцами и музыкантами, писателями и спортсменами. Ника по праву могла гордиться своими работами. И сейчас не время было сбавлять темп, ведь она как раз только начала набирать скорость.

Ника прекрасно знала, что Алик и после развода продолжает исподтишка следить за ее жизнью, радуется ее неудачам и досадует в случае успехов. Конечно, он был по-прежнему твердо уверен, что без него Ника никто и ничто, и терпеливо ждал, когда же, наконец, она, побитая жизненными трудностями, приползет к нему как собачонка. Однако время шло, а Ника на пороге его четырехэтажного особняка все не появлялась. Догадываясь об этой не совсем розовой мечте Алика, она из кожи вон лезла, чтобы не дать ему повода позлорадствовать. Пока у нее получалось неплохо. Но сама мысль о том, что она, уже избавившись от жесткой опеки мужа и обретя свободу, о которой мечтала несколько лет, почему-то все еще должна была ему доказывать, что она - человек, личность, умеющая найти применение своим способностям, и, самое главное по мнению Алика, заработать деньги – эта мысль угнетала и поедала Нику. Как Алик узнавал о состоянии дел своей бывшей женушки, понять было трудно, но, тем не менее, он всегда напоминал о себе, когда у нее что-то не склеивалось.
Ника не хотела в ближайшее время ни слышать, ни, тем более, видеть его. Поэтому она решила приложить все усилия, чтобы успеть доехать вовремя и сделать хороший - как минимум хороший - репортаж, несмотря на происки свыше. Она упорно не обращала внимания на погоду, которая начала портиться, прогнала от себя противные мысли о бывшем муже, постаралась успокоиться насчет интриг шефа за ее спиной, и в конечном итоге несколько раз глубоко вздохнула. «Дыхательная гимнастика помогает успокоиться, - вспомнила она как-то вычитанную фразу из журнала и огляделась по сторонам. – Ну вот, почти на месте…Должно быть, где-то тут. Странно… Где весь народ-то? Конечно, это не Центр, но все равно как-то пустовато».

Пробираясь по незнакомому проезду и снизив скорость, левой рукой удерживая руль, правой рукой она развернула на соседнем сиденье атлас Москвы, тщательно вглядываясь в микроскопические буковки названий улиц.
«Да где же это? Боже мой, тут, кажется, вообще такой улицы нет…»

Надо было снова звонить Лене. Ника полезла в сумку, нащупывая мобильный телефон, который все никак ей под руку не попадался – как всегда в самый неподходящий момент он терялся где-то в многочисленных складках и отделениях довольно большой и вместительной сумки.
И тут, бросив взгляд на дорогу в последний момент, она увидела прямо перед собой человека и резко затормозила, но избежать удара не удалось. Внутри все сжалось. С испугу Ника еще раз газанула, с трудом понимая, что делает, но машина, к счастью,  больше не двинулась – видимо, она инстинктивно переключила рычаг на «нейтралку».

«Все! Конец! Крышка!» Ее затрясло от страха, руки задрожали, сосредоточиться было совершенно невозможно. «Нет, нет, нет, Господи, сделай чудо! Верни время на пару минут назад! Сделай так, чтобы этого ничего не было!» – судорожно крутилось в голове.
Все случилось настолько быстро и неожиданно, что Ника еще не успела окончательно впасть в панику. Она еще даже не успела выйти из салона, когда человек, лежащий прямо перед машиной - она его не видела, но чувствовала, что он там - попытался приподняться и сесть. Его голова замаячила над капотом, потом снова пропала. «Фух! Слава Богу, жив!... Или как?»