Бесконечность

Небо нехотя покрывает небосвод, звезды на котором не зажгутся. Оно, покрытое плотной облачной пленкой, просто темное. Темнее, чем кинозал перед тем, как фильм начнется.
Я плетусь. Мимо меня проходят сотканные из водяных стен дома, вооруженные светлыми, зовущими меня пятнами. Но мне не по пути с ними. Рукотворные звезды, пролетая высоко надо мной, подмигивают, хвастаясь. Мол, мы высоко, нам до тебя нет особого дела. Эти звезды коварны. Я посмотрел на них и теперь мое лицо одето в маску из воды, а глаза подернуты мутной пленкой.
Я опускаю их. Теперь вокруг меня темные дымчатые силуэты. Это просто пятна, у них нет ни рук, ни ног. Они ровно, мерно и спокойно двигаются вокруг меня. А я двигаюсь с ними. Мои глаза очищаются, и силуэты превращаются в фигуры, обретая, таким образом, смысл и направление. Но насколько они уродливы! Их лица непропорциональны и совершенно неестественны. Выпирающими носами, впалыми глазами и длинными подбородками обладает буквально каждый из них. Настоящий экстракт уродливости. Моя рука судорожно бросается в карман, чтобы я, достав телефон, в отражении на его темном дисплее мог увидеть себя. Надеюсь, что нормального.
Я, преодолевая преграду в виде мокрых джинсов, краем глаза замечаю движение. Через мгновение меня сотрясает мягкий, но сильный толчок. Одна из теней, буркнув что-то, стремительно уносится от меня в массу таких же и сливается с ними. А телефон с внезапно звонким шлепающим звуком падает в лужу и разваливается на составные части.
Замечательно. Просто прекрасно, черт подери. Я тянусь к нему, зная, что через мгновение на него опустятся сотни ног. Но не успеваю. Детали раздавливаются в крупную крошку, уничтожая последнюю возможность увидеть себя со стороны. Паника вырывается из моей груди громким выдохом, подбрасывает вверх и заставляет нервно оглянуться по сторонам. Силуэты никак не реагируют на мой взгляд и движения, продолжая нестись куда-то, огибая меня. Тревога волнами накатывает на мозг, заставляя думать, что я становлюсь таким же, как они. И я срываюсь с места, на ходу  ощупывая свое лицо, стараясь подушечками пальцев ощутить его правильность.
С подбородком вроде все в порядке. Скулы, щеки и губы тоже правильной формы. Я смахиваю пот со лба, почти успокоившись. Но тут я натыкаюсь на нос. О боже, что с ним!? Он горбатый, выпуклый и просто огромный! Мои руки опускаются от ощущения безысходности. Теперь мне суждено стать таким же силуэтом, как те, что обступают вокруг. А был ли я когда-нибудь иным, более четким, более очерченным? Я задаю себе этот вопрос и не нахожу на него ответ. Быть может, моя уникальность всего лишь иллюзия? Тогда мне остается только одно. Я делаю шаг и растворяюсь во влажной, туго обтягивающей меня суете.
Моих мыслей нет. Моего мозга нет. Меня нет. Я – силуэт, не имеющий конечностей и почти не существующий. Меня несет течение таких же иллюзий, плавно обтекая встречающиеся предметы, не путаясь, не переплетаясь. Как будто кто-то незримый ведет нас, вносит систему в хаос перемещающихся невесомых тел. Мы – течение, мы – поток. Поток без чаяний и смысла. Поток, бесшумно извивающийся в пространстве. Безжизненный и бессмертный. Холодный и вечно мокрый. Я не знаю, сколько прошло времени. Может быть час, а может и десять лет. Теперь во времяисчислении нет смысла. Зачем нужно время песчинке на шкуре бесконечной змеи, состоящей из неисполненных идей?
Но впереди что-то происходит. Наш незыблемый, вечный поток разделяется на две части, огибая странный холм. Он порос короткой, насыщенно-изумрудной травой. Несмотря на то, что цвет его темный, он разительно выделяется из всего, что окружает меня. Каждая травинка наклонена под своим особым, совершенно неповторимым углом, но вместе они, совершенно невообразимым способом составляют единое, идеальное целое.
Меня почему-то тянет туда, возникает желание прикоснуться к траве, ощутить ее. А течение несет меня все ближе к развилке, и я понимаю, что мне надо выбирать. Голова срывается с мертвой точки и начинает оценивать происходящее вокруг. Я внезапно вижу затылки. Море затылков, уходящее далеко за горизонт, сливающееся с облаками, такими же темными и непроницаемыми. Голова поворачивается, и глаза замечают нечто, заставляющее меня подняться на цыпочки. На вершине холма горит свечка. Я вижу ее так ясно, как если бы держал ее в руках. И чем дольше я в нее вглядываюсь, тем ярче и насыщеннее становится пламя. Теперь оно похоже на свет от лампы, а спустя секунду предстает горящим дисплеем моего телефона. У меня ведь был телефон! И я мог звонить! Стало быть, было кому звонить.
Толпа вокруг волнуется, силуэты становятся более ощутимыми и твердыми. Я неожиданно обнаруживаю их недружелюбными, толкающими, мешающими мне. Мой взгляд больше не сконцентрирован на пламени, они сбили его. Они не хотят, чтобы я достиг холма! Ведь они огибают его, это единственное место, где поток распадается! Это озарение дает мне смутно понять, что теперь холм является целью.
Локтями, коленками, ногтями я стараюсь прорваться сквозь окружающую меня сфокусированную неприязнь. Но я не успеваю! Не успеваю! Я уже поравнялся с холмом, но расстояние до него настолько огромно, настолько непреодолимо, что смысла в его достижении я не нахожу. Проще вернуться в лоно потока, гостеприимное и спокойное. Я знаю, что оно ждет меня. Но что-то не так. Я не могу забыть свет, он манит меня, я отравлен им. И сам свет на вершине становится ярче, насыщеннее. Теперь и он зовет меня, притягивая, словно магнитом.
Вся толпа вокруг уже не единое целое, она волнуется, она бурлит и сталкивается. Кто-то обращает внимание на свет и своим промедлением заставляет большинство запнуться. Мысли в моей голове теперь не путанные, они становятся более родными, более теплыми и спокойными. Но поток все еще силен, он тянет меня мимо холма. Я должен бороться! Помогая себе всеми конечностями, я тянусь к свету, направляю к нему свои помыслы и волю. И пламя отвечает мне, принося необъяснимую уверенность. А вокруг меня появляется пустота, поток огибает меня, теперь я препятствие для него, а не покорная частица. Выбор сделан.
Я толкаюсь вперед, набираю скорость и бегу, отталкиваясь от земли всем телом, от пяток до кончиков волос. И чем я ближе, тем ярче пламя. Вот уже чувствуется его тепло, приятно обтекающее мое тело. И оно впитывает эту энергию, собирает, концентрирует ее где-то в области живота.
Ковер из травы уже совсем близко, мне недостает только пары шагов. Плотная земля подо мной перестает отталкиваться от ступней. Я оступаюсь и падаю. Ударяюсь подбородком, высекая искры из глаз и останавливаюсь. Перед моим носом зеленеет сочная, живая трава, она манит меня, просит погладить ее. Моя рука сама собой тянется и хватает самую длинную травинку, подтягивает себя, а вместе с собой и меня, к ней. Теперь и земля сопротивляется моему движению, упирается, не дает мне идти. Но я борюсь. И побеждаю. Вот уже подбородок на траве. Плечи, живот, тело и ноги. Я выпрямляюсь во весь рост и оглядываю окружающую меня безмолвную неприязнь. И бросаюсь вверх по склону бегом.
Дыхание сбилось, но я не замедляюсь ни на секунду. В мою спину впиваются миллионы глаз, следящих за моими движениями, желающих чтобы я оступился, скатился по покатому сколу в их ждущие объятия. Я стараюсь не обращать на них внимание и подниматься все выше. Меня греет пламя, оно же и тянет меня вверх. Вершина уже близко! Необъяснимое волнение охватывает меня, я пошатываюсь, но беру себя в руки. Поднимаю ногу и вступаю на ровную площадку, почти плато. В его центре горит, ничем не поддерживаемое, огромное пламя. Оно правильной круглой формы и освещает все вокруг. Почему же я не замечал его раньше? Я подходу ближе, но жара не чувствую. И интуиция подсказывает мне, что надо войти в него, слиться с ним. Последний раз я оглядываю море силуэтов и иллюзий и вхожу в пламя. Мысли с огромной скоростью проносятся в моей голове. Я исчезаю…
Я не идеален. Я не силуэт и не форма. И я не экстракт уродливости. С высоты миллиарда звезд я вижу все. Я вижу все спокойные, размеренные течения, кольцами охватывающие планету. Но я не из их числа. Ведь я видел солнце.