Сказка из дневника коротких мыслей

Встретились, стоим, мысли слов сильней:
«Как живёшь ты с ним?», –
«Как живёшь ты с ней?»

(вместо эпиграфа)


Давай поговорим. Тебе всё равно, а мне приятно. Не знаю, нужен ли тебе этот разговор сейчас, и нужен ли он вообще… Мне вот точно не будет лишним. Хотя, может, стоит написать письмо? Письмо порой бывает лучше разговора. Хотя помнишь же, наверное… я не большой мастер писать письма…   
Словно наяву вижу, как уголок твоего рта ползёт вверх в такой типичной для тебя иронической ухмылке. «Не умеешь писать письма? Ну-ну… Считай, поверила».

Нет, правда. Серьёзно. Те семьдесят четыре мы не будем принимать в расчёт. Пусть будет тогда восемьдесят. Для ровного счёта. Те шесть штук я так и не смог отправить. Да и не письма то были вовсе. Так… крик души. Я тогда тебя, помнится, о чём-то просил, что-то хотел объяснить или, скорее, доказать. Одним словом, чего-то там такого хотел. Теперь я, само собой, изменился. Уже не нервничаю по пустякам. Пальцы тоже почти не дрожат, и сигареты я теперь ломаю редко. Да и курить стараюсь меньше. Хотел даже совсем бросить, но как-то не срослось. Ты оказалась права – больница определённо помогла. Дотошный докторишка вытряс из меня всю мою начинку как из тряпичной куклы и набил чем-то снова. Наверное, это вата и бинты, не самой первой свежести, пропахшие йодом, кровью и смертью. Не скажу, что нахожу теперь это «внутреннее содержание меня» более лучшим, чем то, что было, но теперь я хотя бы знаю точно, из чего состою внутри. Как ты мне говорила тогда? «Делай то, что будет для тебя хорошо»? Вот это тогда, наверное, было для меня тогда самым лучшим и правильным на тот момент.

Сколько себя помню, всегда любил разбирать и собирать вещи, пытаясь понять, как они устроены. В отличие от других детей, у меня не оставались лишние детали. С годами эта страсть не угасла, и вот однажды я решил посмотреть, что же такого может быть интересного внутри у меня. Обстоятельства поспособствовали моему любопытству в полной мере. А может, и не обстоятельства. Просто стало любопытно. Ничего интересного я там не нашёл, кстати… так, обычный мусор. Эмоции. Мысли. Чувства. Ничего необычного. Плюнул и зашил. Пару раз после я заглядывал внутрь себя, но там ничего не менялось. Вокруг от моих экспериментов над собой, кстати, тоже. В конце концов, я оставил эти попытки что-то там разглядеть.

Помню, как тогда тебя в клубе встретил… Ты ещё мышь спасала из раковины. Сказала, что она туда упала, чуть не утонула. Сама ты тогда тоже, помнится мне, изрядно себя утопила. Коньяк, вроде даже французский, розлив восемьдесят третьего года. Знаешь… тебе нельзя пить. Жизнь не так плоха (ага, кому я это говорю?), алкоголь не выход… ты же знаешь… не нужно. Пожалуйста. Видишь – я же держусь.            
    
В жизни каждого человека есть такие моменты, которые он хотел бы вычеркнуть, забыть и никогда о них больше не вспоминать ни при каких обстоятельствах. Когда ты – это именно Ты, а не многоликий истукан, меняющий маски каждую секунду, и даже если это так – всё равно, к жизни сложно приспособиться. Но хоть попробовать-то можно.
Самое ужасное, что есть и может быть у человека – это его память. Во всяком случае, для меня точно. Уметь забывать – большое искусство. Иногда вспоминаешь. Винишь себя. И это правильно, это очень по-человечески как-то… Потому что ты сам во всём виноват. Не то сказал, не это сделал, не те люди тебя окружают (или окружали), хотя ты сам  выбирал, с  кем тебе быть, и, соответственно, сам делал себе друзей и врагов, сам планировал, с кем остаться, а от кого нужно уйти. Жаль, что нельзя рассчитать всего заранее только… А очень не помешало бы.
Порой тяжело бывает жить и знать, что в этом мире есть те, кто очень чисто и искренне тебя ненавидят, те, кто так тебя никогда не смогут простить. Я не видел твоего прошлого, не знаю, разумеется, чем ты живёшь сейчас. Вот только сейчас я могу с уверенностью сказать, что ты никогда не узнаешь, какие обложки я рисую к своим книгам. Мы не идеальны, пойми. За каждым светом есть своя тень.
Живя на лезвии бритвы, сложно не порезаться. Потом привыкаешь и к боли, и к тонкой грани. Иногда я смотрю на других и завидую: они не боятся ходить туда, куда им захочется, и даже не догадываются, что для них тоже найдутся свои низкие потолки, лужи и грязь на холодном полу.

Иногда мне кажется, что я часть этого мира, а иногда – что весь мир просто маленькая часть меня. Всё очень просто. Мы сами делаем свою жизнь.