Перед вратами в рай

    Считается, что перед вратами в ад и рай сидит апостол Пётр со своими молодыми ангелами-помощниками и решает кому, какие открыть – в зависимости от земных заслуг. В этом есть доля правды. Однако всё остальное происходящее там выглядит несколько иначе. Известно, что в наше время люди помирают часто, как мухи, поэтому в небесной канцелярии бывает завал; там так же, как и на земле случаются пробки и заторы. Бывает, слуги господни не поспевают выполнять свою работу, и она переходит в авральный режим.
    Описываемый день – один из таких будничных. Перед вратами в кресле сидит Пётр, рядом с ним его молодой помощник, который часто обращается с вопросами к пожилому и более опытному коллеге. Он с удивлением смотрит на бурлящую толпу перед входом в рай.
    – Вчера было спокойно, – понимая его, вздыхает апостол. – Вчера немцев принимали и распределяли. Я даже с кресла весь день не вставал! Они сами построились по росту, рассчитались на первый-второй и организовано проходили по одному. Чётные – в рай, нечётные – в ад. Вот что значит порядок! Недаром их ещё фюрер воспитывал!
    – Так ведь это несправедливо! – недоумевает молодой помощник.
    – Зато до обеда закончили! Ничего… – Пётр доброжелательно, как наставник, хлопает его по плечу, – немного поработаешь, насмотришься, и эти вопросы отпадут сами.
    Потом он встаёт с кресла и, глядя на шумную толпу, говорит задумчиво:
    – С этими, подозреваю, мы и до ночи не управимся…
    А толпа как бы разделилась надвое: впереди, около входа в рай, её самая активная часть. Тут давка, ругань, маты, а иной раз доносятся и угрозы в адрес слуг небесных:
    – Эй ты, бородатый, слышь?.. Открывай, кому говорят! А не то щас сами ворота вынесем!
    Да, совершенно верно, это наши соотечественники… Говорят, что сегодня их делегация там самая многочисленная.
    – Ну, всё, надо действовать! – говорит апостол Пётр, взяв жезл. – Пора идти, наводить порядок. Иначе вынесут точно, эти не спросят!
    С помощником они с силой вклиниваются в толпу и, работая локтями, пробираются к вратам. Там встают грудью и во весь голос пытаются успокоить обезумевших в давке людей.
    – Отойдите! Тихо! Дайте нормально работать! Мы тоже не железные! Сейчас всех распределим.
    Толпа немного сдаёт, но шум не прекращается.
    – У меня там жена! – умоляет один грешник.
    – Кто она?
    – Женщина.
    – Не умничайте, это любому понятно, по-другому быть не может.
    – Не скажите, может. Вот, например, у моей сестры там муж, так тот – мужчина!
    – Сколько раз изменяли?
    – Было дело… Ведь у нас так принято – с секретаршей не грех… это же по работе…
    – Вам не сюда! Отойдите в сторону!
    – Пропускайте сначала партийных! – поступает предложение.
    – А вы кто?
    – Я – Единорос! Нам в ад не положено! У меня от самого Путина ходатайство есть! Вон, коммуняки рядом пристроились, лезут. Их всех – в те двери!
    – Нельзя по партийной принадлежности… – старается пояснить молодой помощник, но Пётр перебивает:
    – Открой, этого пропустим… С Владимиром Владимировичем шутить не советую… накануне выборов.
    – Я из органов! – напирает один мужик и показывает удостоверение ФСБ.
    – Но… – начинает помощник, однако мужик перебивает, грозя кулаком:
    – Вы у меня давно в разработке, теперь мой коллега займётся вами!
    – Этого тоже пропустим… – вздыхает Пётр. – Хоть мы и высоко, а руки у них длинные, достанут!
    На секунду толпа неожиданно расступается, оттуда выходит солидный мужчина.
    – А это кто? – интересуется помощник.
    – О, этого пропускаем! – без объяснений говорит Пётр.
    – Почему? За что? И даже про грехи не спросим?..
    – Нет, нельзя. Это бывший олигарх…
    – Так его в первую очередь в надо ад! – возмущается помощник.
    – Нельзя. У него здесь бронь. Уже давно... Сколько всего он в нашем раю обустроил, накупил!.. Сам господь иногда в новый аквапарк приезжает искупаться… – тут Пётр стыдливо опускает глаза и смущённо добавляет: – И мне недавно… небесную яхту… подарил на старость…
    – Как?.. – у помощника округляются глаза. – И даже вы не устояли?..
    – Эх, господи, прости меня, грешного, не устоял даже я…
    Вдруг раздаётся странный сигнал. Все переводят взгляды на гроб, в котором к вратам выносят какого-то бритоголового мужчину. Он сидит в нём, как раджа и пренебрежительно оглядывает всех сверху; в его голове большая дыра.
    – А это кто ещё? – удивляется помощник.
    – Это бывший мэр одного города, хапуга. За жадность пристрелили, много взяток брал, – поясняет Пётр.
    – А что за фонарь на его голове?
    – Это не фонарь, а мигалка! Когда хоронили, с машины сняли и в гроб положили. Вместе с водителем и телохранителем. Они и несут его. Знают, бестии – всё пригодится!
    И действительно, услышав клаксон и завидев проблесковый маяк, народ по привычке уступил дорогу. Но и апостол с помощником пропустили, даже на них подействовало!
    Потом полезли депутаты. От всех фракций, без исключения.
    – Вот, у нас давно принят закон, в первом чтении! – тычут они в лицо апостолу какую-то бумагу. – «Назначить всем депутатом повышенную пенсию, полное государственное обеспечение и посмертное пребывание в раю» Голосовали всё, была стопроцентная явка в этот день. Принято единогласно! Даже Жириновский проголосовал «за»!
    – Но ваши законы для нас… – начал было объяснять депутатам молодой, но Пётр перебил его:
    – Надо пропустить.
    – Отчего?.. Почему?..
    – Плохо ты их ещё знаешь…
    – Ну, объясните, наконец!
    – Хорошо. Вот представь, что получится, если мы их сейчас не пропустим. Они сразу отправят закон на доработку. И будет это длиться годами! Первое чтение, второе, третье, пятое, десятое. Потом будут предлагать бесконечные поправки. Потом не окажется кворума или ещё чего-нибудь. И в итоге, и в итоге… Жириновский проголосует «против»! Нам это надо?!
    Депутатов пропустили, связываться не захотели. И тут же повалили чиновники всех мастей. Однако когда чиновники увидели, что у слуг небесных нет карманов, очень этому удивились и страшно опечалились. Потрясение было огромно, ведь в своих руках они сжимали конверты с денежкой, откатом. Некоторые не выдержали и горько зарыдали.
    – У меня в евро и долларах! – сокрушался один.
    – А у меня, кажется, в юанях! – убивался другой.
    Сердца у апостола и помощника дрогнули – так стало жалко этих милых, беспокойных созданий! Слуги тоже прослезились, слыша неудержный плач и видя, какие душевные страдания доставляет чиновникам их мировоззрение. А сегодня – невозможность поступить по закону своей чести. Потом сжалились – пропустили.
    И тут же, словно гром среди ясного неба, раздался чей-то оглушительный бас:
    – Строй! В шеррренгу! Становввись! Смирррр-но!
    – Кто это? – шёпотом спрашивает помощник.
    – Это?.. Это товарищ генерал Вышибалов! – тоже шёпотом отвечает Пётр. – Сейчас к нам подойдёт. Воротничок… пуговки застегни.
    Генерал, обведя взором расступившийся люд, подходит к стражам врат. Заметив, что врата перед ним ещё не открыты, глаза генерала наливаются кровью, лицо свирепеет, на шее появляются жилы, и он, брызгая слюной, начинает кричать:
    – Кто дневальный на КП? Я спрашиваю!
    Помощник не выдерживает, вытягивается в струнку и отвечает:
    – Я… наверно…
    – Кто это я? Головка от… магнитофона!
    Здесь он слаживает трёхэтажный армейский мат, потом смотрит на часы.
    – Так… засекаю три секунды! А вы старший? – обращается к апостолу. – Почему молодёжь так воспитываете? Что, тоже проблемы с призывом?
    – Он сегодня первый день, – оправдывается Пётр и толкает помощника в бок. Тот летит к засову, открывать.
    Как только генерал исчезает за вратами, оба облегчённо вздыхают, вытирая со лба пот.
    – Слава богу, пронесло, а могли бы и наряд схлопотать! – говорит Пётр и задумчиво добавляет: – А могли бы и по шее…
    И только теперь наступает тишина. Да и шуметь уже некому: толпа поредела, остался простой народ – смирный и покорный. Правда, наблюдая за происходящим, он иногда пытался выказывать своё недовольство, но выказывал его исключительно друг перед другом – как когда-то у себя дома, на кухне.
    – Всё! Лимит в рай закончился! Рай не резиновый, поэтому мест на сегодня больше нет! – объявляет Пётр.
    – А что же делать?.. – помощник в недоумении, ему жалко простой народ.
    – Те ворота открывай! Народ будем запускать туда.
    – Но как? Как же так?.. – мучается совестью помощник.
    Пётр подходит к нему и снова, как добрый наставник, хлопает по плечу, потом вздыхает и говорит:
    – Ты знаешь, я давно уже сверху за ним наблюдаю. И я знаю, как он живёт… Поверь, для него это не будет большой трагедией. Ему и там не привыкать!