Красный лебедь- поэт и прозаик В. Смирнов доклад

«КРАСНЫЙ ЛЕБЕДЬ,   НЕСУЩИЙ ОБЛАКА» - поэт и прозаик В.М. Смирнов.

Езжу на телегах и в такси     
По Ростово- Суздальской Руси...
Зазвените, чащи, соловьями,
Взвейся над околицей, закат.
Тут для песен выбрали славяне
Место в самый-самый аккурат.
Там, где перелески и дубравы
Шумно говорят про жизнь свою,
Встану я и у тропинки славы
Лишь в благоговеньи постою.
И когда кукушка потревожит,
Оборвав нерадостную весть,
Догрущу я. А душа, быть может,
Погостит ещё немного здесь.


Эти стихи принадлежат перу ивановского, а если точнее сказать - тейковского поэта и прозаика Владимира Михайловича Смирнова.

А «щедрым родником» творчества нашего талантливого земляка, который питал поэтическое начало его стихов и прозы, навсегда оставалась родная «зеленоокая» тейковская сторона с её неброской, но милой сердцу природой и городом - тружеником.


Не полынь у дороги,
Не лист на осине –
Вырос мал - городок
Посреди России.
Деревянный на треть,
Брат сосне да соломе,
Он пред славой ничьей
Сдревле шапку не ломит.
Он характером прям,
Он к друзьям хлебосолен.
У него на руках
Трудовые мозоли.
Крепко помнят враги
Его северный норов...
И без мал - городка
Нет широких просторов!

Владимир Михайлович Смирнов родился 12 февраля 1934 года. На улице Гористой до сих пор сохранился отчий дом, где провёл своё детство и юность, а затем и работал над своими произведениями наш замечательный земляк.

Здесь осенью приходит не тоска,
Хоть я давно не юноша влюблённый.
А улицы зеленая река
Так нехотя теряет цвет зелёный.


Давно дома здесь новые стоят,
И во дворе по-утреннему гулко.
И смотрит, смотрит молодость моя
Из-за калитки в тесном переулке.


Порывом к необъяснимому желанию писать стихи, которое пришло к нему в восемь - девять лет, послужила незабываемая встреча с молодым лейтенантом - поэтом. И из толстой тетрадки маленькому мальчику - Володе запомнились стихи: «Когда я прилетел на самолёте...»

Лейтенант погиб в бою, а Володя Смирнов ещё долго делал «из трофейной бумаги свои рукописные книжки, в которых рядом со строчками о войне, о будущей победе появлялись краснозвёздные ястребки и парашюты».

Живой интерес к русскому литературному языку и меткому поэтическому слову также прививала школа, где учился Владимир. Там работал и литературный кружок, издавался журнал «Наше творчество». После окончания школы, в 1952 году Владимир Смирнов становится студентом историко - филологического факультета Ивановского педагогического института, где бережно хранятся традиции Михаила Дудина, Владимира Жукова и других поэтов.

В 1956 году Владимир Смирнов - участник третьего Всесоюзного совещания молодых писателей, работа в котором показала молодому литератору, как сложна и трудна стезя профессионального писателя. Там, в Москве, Владимир Михайлович занимался в творческом семинаре поэта и теоретика стиха - Ильи Львовича Сельвинского.

Особо значимой в творчестве поэта стала переписка, а затем и личные встречи с Константином Симоновым, который по первой книжке Владимира Смирнова «Нерль», вышедшей в 1965 году в Ярославском книжном издательстве, дал ему рекомендации в члены Союза писателей СССР.

А в речке Нерли
Вода чиста,
А под Нерлью
Трава густа.
А над  травами
Пчелиный лёт,
А через травы
Тропа ведёт,
Как в сказке той
Отмечено,
Близко ли,
Далече ли...
Иду - пою.
Эх, мамка- мать!
До счастья здесь
Рукой подать.

Владимир Смирнов очень любил свой край и своих земляков, жил их радостями и бедами. Поэт часто встречался с благодарными слушателями. Из воспоминаний коллеги по работе в районной газете Александра Малышева: «Иной раз встречи выпадали на конец дня, после блужданий за газетным материалом. Проходили они в школах, в тихих поселковых библиотеках, в бедных служебных кабинетах сменных мастеров и скучных красных уголках фабричных общежитий. Но вот поднялся и заговорил Владимир Михайлович. Поговорил прозой и перешёл на стихи. Одно, другое - и точно тёплым майским ветром дохнуло по коридору, точно отблески солнечной речной ряби пробежали по лицам...

Ах, моряк ты, моряк,
Ты, видать, не земляк.
Что к нам тебя направило?
Запомни наше правило:
Перво – наперво учти,
 
Радость полосатая,-
Ты с любовью не шути
С нерльскими девчатами.
Ты, по чести говоря,
Не кичися: я да я.
Не такие якали,
Да здесь бросали якори.

Всё, - подумал я, - он их взял. Завораживающее было, прежде всего, в самих стихах, певучих, образных, звонких и на диво задушевных. В пояснениях эти стихи не нуждались - так чист и ясен был их смысл, но Владимир Михайлович всё же иногда растолковывал:

- А теперь про частушку и фокстрот. Ну, частушка - это сельская девчонка, шустрая, весёлая, насмешливая. А фокстрот - он городской, задавакистый, а может даже стиляга».

Всё творчество Владимира Михайловича Смирнова по-настоящему народно. «Людей и жизнь своего народа я узнавал из фольклора, которым богата ивановская земля» - писал поэт.

В разные годы вышли сборники стихов поэта о родном крае: «Перелески» - 1971 год, «Кукушкин лён» - 1977 год, «Иван - край» - 1989 год. Сборник стихов «Иван - край» начинается такими словами: «Другу и жене, Альбине Валентиновне посвящаю эту книгу».

Альбина Валентиновна - друг, жена и, конечно же, муза поэта - человек необыкновенный, помощница, добрый советчик и первый строгий судья новых произведений.
Владимир Михайлович и Альбина Валентиновна познакомились в пору своего студенчества, когда учились на историке - филологическом факультете Ивановского педагогического института.

Иной рассвет, иной закат,
И мир весь стал иной.
О нас немало говорят,
И ты тому виной.

Уйду, чтобы прийти скорей,
И тридцать три версты –
Не крюк до улицы твоей,
И в том виною ты.

И, словно, мальчик оробев,
Я сторожу твой дом.
И если песня о тебе,
То ты виною в том.
По окончанию института, молодые супруги, став профессиональными филологами, ненадолго обосновались в городе Пучеже. Но любовь к родной тейковской земле возобладала - и молодая чета Смирновых - вновь в родном городе Тейкове.

Многие земляки хорошо помнят эту удивительную - одухотворённую пару - он писатель, вечно в движении, вечно в поиске, и она - красавица, о таких в народе говорят - « как артистка!», учитель русского языка и литературы в своей родной школе № 4.

В большом и уютном доме на 1-ой Гористой улице росли замечательные дети супругов Смирновых Владимир и Михаил. Владимир Владимирович - долгое время работал старшим преподавателем на кафедре физики Ивановского государственного университета, а Михаил Владимирович - стал профессиональным журналистом.

Из воспоминаний Михаила Владимировича: «Любовь к литературе, вообще к чтению у меня от мамы. Потребность читать - от неё. Потребность же писать - от отца...»

Большой и гостеприимный дом Смирновых всегда был рад принять друзей, собратьев по перу, которым поэт Владимир Смирнов посвящал свои поэтические строки:

А лес - то лес!
А рожь - то рожь!
Ну, как ты так
Без них живёшь?
Что снится, как густится?
Как там река Царица?
Как говорит она слова,
И как все травы в трепете?
У ней, поди, из рукава
Всё лебеди да лебеди...
Не описать её пером,
Ей солнце сыплет злато...
А здесь оно и серебром
Не очень-то богато.
Но рек зато у Севера -
Семь раз считай
По семеро.
Как зажурчит -
Пословица,
Поят,
Коль им поклонятся.
И тот, кому дано испить Их северной водицы,
Не в силах реки те забыть И на реке Царице.

Эти удивительные слова, проникнутые любовью к своему родному Иван - краю, Владимир Михайлович посвятил известной поэтессе Маргарите Константиновне Агашиной, талант которой вырос и окреп здесь, также на тейковской земле.

Владимир Михайлович и Маргарита Константиновна познакомились в 1967 году, из переписки выяснилось, что детские и юношеские годы поэтессы связаны с городом Тейковом и родной для поэта Владимира Смирнова школой № 4.

Переписка Владимира Смирнова и Маргариты Агашиной длилась долгие годы, в своих письмах, адресованных друг другу, поэты делились маленькими житейскими радостями, огорчениями, творческими удачами и перспективами, посылая друг другу свои новые стихи.

Маргарита Агашина долго вспоминала поездку в Тейково в 1968 году и вела записи в своём личном дневнике: « Лес - что и говорить! Грибы, конечно, уже осенние - сыроежки - губы, немножко боровиков, подберёзовиков, один рыжик да белых штук 15. Это на всех. Да в грибах ли дело?»...

Но главный репортаж поэта Владимира Смирнова - это его удивительные задушевные строки, воспевающие красоты родного Иван - края:

Такая горит костяника
В бору и далёко окрест,
Что стонет под ветром
До крика
Пожарами тронутый лес.
Такой растревоженный вечер,
Что кажется:
В краешку дня
Придёт наша первая встреча
И чуть не погубит меня.

Но говорить Владимире Михайловиче Смирнове, как о поэте - сказать только о половине его творческого наследия. Владимир Смирнов - удивительный прозаик, в основе повестей и романов которого лежит краеведческий материал.

В 1966 году вышла небольшая книга «Тейковский хлопчато - бумажный комбинат» и Владимир Михайлович был одним из её соавторов. Удивительное мастерство писателя проявилось в романе «Красные лебеди», повести «Ледоход», поэме «Последний выстрел».
Но особое место в его творчестве занимает первое большое прозаическое произведение «Водополь». События романа происходят на Тейковской земле - фабричной слободе Притыка.

В красочном описании, которое присуще прозаику с душой поэта, угадываются родные тейковские пейзажи: «Церковь была статная, словно девушка в кокошнике, возносилась она над глинистым крутым обрывом на ладони одного холма, и её пять глав, обитых английской жестью, были видны и от светлой заречной рощи, и от синих - то в дымке, то в мареве, то неожиданно ясных лесов, вставших по - над болотами... Каждый овраг носил здесь имя своего хозяина. Возле избы Мокряковых был Мокряков овраг, за двором Худяковых - Худяков...Пахомов овраг напоминал глубокий полукруглый ров, посредине которого возвышался островком холм. На лысине этого холма и стояла изба. С левой стороны к ней примыкали две большие берёзы, старые неподатливые корни которых переплелись и не давали земле осыпаться. По правую руку росло несколько тополей, между которыми в глинистом скате была прорыта лестница, ведущая с крыльца на дно. Концы оврага стянуты, как лук тетивой, редким забором с ветхими воротами. Одна крутая сторона «острова» была обшита осиновым горбылём. Низенькая под десятилетней зазеленевшей дранкой изба с двухсаженной высоты глядела гордо и вызывающе».

В романе также живо описаны образы героев - местных жителей - Алёша Гвоздок, Малаховы и Васёна, красавица Стешка Коннова и бывший фабрикант Иван Алексеевич Суханов.

Но самое главное - Владимир Михайлович не побоялся вынести на суд читателя события голодной весны 1932 года, державшиеся в тайне, рассказал, как текстильщики слободы Притыка осмелились на «голодный поход» в райцентр.
Исторический материал об этом событии можно найти в статье Джеффери Росмана «Тhе Teikovo Cotton Workers Strike of April 1932: Class, Gender and Politics in Stalinis Russia»: « Апрель 1932 года. Положение в стране напряжено. Не хватает хлеба....В механическом цехе на текстильной фабрике распространился слух, что пайка будет уменьшена. Рабочие решили пригласить администрацию для разговора, но Новиков (директор фабрики) отказался, сказав, что это государственное постановление. ...В субботу 9 апреля 124 рабочих оставили работу и стали призывать к проведению собрания, но их просьба была отклонена, и директор фабрики Новиков потребовал также прекращения стачки. Слух о забастовке распространился по всей фабрике. Тех, кто отказывался бастовать, называли предателями... Тысячи рабочих участвовали в забастовке. Хотя протест был стихийным, активность была высокая.

11 апреля 1932 года только 130 прядильщиков и ткачей, большинство из них коммунисты и комсомольцы вышли на работу следующим утром. Забастовщики, руководимые (беспартийным) Шишкиным и Черновым направились к центру города, к ним примыкали и жители города».

Вот как эти события в романе «Водополь» описывает автор - Владимир Михайлович Смирнов.

«Утром, чуть свет, шумная толпа шла через слободу и громко кричала:
- Не ходи на работу!.. Хва... В Петрово - Городище жаловаться!..
Стучали в окна домов, кому в крыльцо, кому в стену:
- Вставай, расхорошая! Все, так все...
- Рано.
- Рано, зато душа рада!
- Скажи - тко, Марья, Семёну. Чу, встаёт пусть!..
- На фабрике ни души! На Петро -о-ово-о-о...

Толпа шла по каменке слепо, наполняясь из ручейков улиц и переулочков. Ткачи шли нестройно. Обутые кто во что, они шлёпали по невымерзшим лужам, шли плотно, не видя пути...

Народу всё подваливало и подваливало. Иные никак не могли понять, в чём дело. Одни говорили про голодный поход, другие о том, что умирает Мокряков....

Небо с утра хмурое, помаленьку объярыщивалось. Ветер подул резче. Он гнал волны разлившейся Вязанки, выхлёстывая их на жухлую затоптанную дерновину... Издали толпа напоминала кораблик без паруса, который всё дальше и дальше уносило от родных берегов».

Константину Симонову Владимир Смирнов решился послать лишь шестой вариант романа. И 14 января 1971 года «Водополь» лёг на стол главного редактора журнала «Москва» Михаила Алексеева.

Из воспоминаний Альбины Валентиновны Смирновой: «...именно с этого момента начались «хождения по мукам». Прежде всего очень скоро Владимир Михайлович обнаружил довольно странный интерес к своей личности. Из Москвы, к нему, в Тейково наведывались то «композитор», то «работник Всесоюзного радио», которые в беседах стремились выведать, не собирается ли он отправить рукопись куда - нибудь подальше, например в ФРГ.

Окончательный суд над романом состоялся на «литературной среде» Ивановской писательской организации 19 апреля 1972 года.
Из протокола заседания:
«В романе нет настоящего большевика.
Не ясна партийная линия произведения.
Мало понятна позиция».

И лишь в 1977 году в Московском «Современнике» увидел свет восьмой вариант романа «Водополь», в котором по совету профессора Павла Вячеславовича Куприяновского писатель перенёс действие романа в 1921 год, во времена НЭПа».

«Первый вариант романа «Водополь» оставался моей болью все эти годы», - вспоминал Владимир Михайлович в своём последнем письме.

В 1992 году Ивановское книжное издательство при содействии Тейковского городского Совета народных депутатов и администрации города Тейково выпустило в свет роман «Водополь» в том, первозданном виде, в том виде, в котором он задуман и каким он должен быть.

Второе большое прозаическое произведение писателя «Красные лебеди» также интересно и содержательно. И в основе его положен исторический краеведческий материал - описание драки между местными крестьянами и гусарами Ингерманландского гусарского полка.

Из краеведческих материалов И.И. Зимина: « 8 сентября 1837 г. в 8 часов вечера рядовой Андрей Пырин пожаловался, что его избил крестьянин Иван Игнатьевич Горшков за то, что он за ужин и хлеб - соль поблагодарил сначала хозяйку... С унтер - офицером Орловым отправился к дворянскому заседателю Баламант, прибежал рядовой Антонов, тоже избит мужиками, и сообщили, что казённого...деньщика Павла Корягина убили. Забили набат, и сделался бунт, на гусар бросилось мужиков в большом числе. Крестьяне с дубинками били, приговаривали, что всё равно мы выгоним вас из Тейкова, поставим на своём и угрожали, что этим не кончится».

Владимир Михайлович своим художественным воображением и на основе достоверных фактов так излагает эти события: « Пьян - пьян был Ерофей Говорунов, но понял, что рядовой шестого эскадрона Ингерманландского полка благодарит не его, первого в Красницах - Лебедяни красковара, а бабу, тварь, изменщицу окаянную. Не долго думая, он размахнулся пустой деревянной кружкой и ударил ей Антона Батаргина в лицо, а сам, однако, мигом вылетел из избы в ночь: против такого гусара он был не сопротивленец.

С дрожащей от обиды разбитой губой Батаргин предстал перед унтер - офицером Стефаном Коверьяновым в таком окровавленном виде, что тот немедленно приказал собирать эскадрон. Уразумев, в чём дело и кого бьют, гусары кинулись на первых попавшихся набоечников, резчиков, красковаров и принялись учить их, ударяя тупыми сторонами сабель. Те пробовали увещевать их, но, видя, что всё бесполезно, сами взялись за колья и учинили такой бой, который шестому эскадрону и не снился с часа образования полка, славного, Ингерманладского, трусостью не запятнавшего свой чести...

Дело разбиралось без семи дней полгода. Были записи допросов свидетелей, всякого рода сходы, доклады, но, чем дальше, тем труднее становилось понять, кто виноватый и кто пострадавший».

Также в образах потомственных красковаров Батаргиных и художницы Евы Яновны находят своё отражение и черты наших земляков - текстильщиков.

«Наверное, тейковская земля всегда будет питать мою прозу», - писал Владимир Михайлович Смирнов.

«Красный лебедь, несущий облака» - поэт и прозаик Владимир Смирнов навсегда остался парящим в своей поэзии и несущий на своих поэтическо - прозаических крыльях свет истины и любви над родной тейковской землёй, родным «Иван - краем».




Доклад составлен по материалам краеведческих публикаций в газете «Наше время» и журнале «Наша Родина - Иваново - Вознесенск», методических материалов Л. Б. Красюковой (МСОШ № 10, г. Тейково), интервью с сыном писателя - М. В. Смирновым.