Танк

                Танк

          Всё дальше уходит от меня война. Да что война, жизнь уходит. Я почти уже и не живу сейчас, существую. Восьмой десяток разменял. Семья, взрослые дети, внуки они близко и далеко. Иногда я думаю, неужели всё так прошло. Всё тускнеет. Сын занят своими делами, я иногда хочу ему рассказать о том, как я жил, поднимался, падал, но ему не до меня. Дочь, у нее свои заботы, семья. А я все вспоминаю. Жизнь длинная, а вспоминается одно, война. Может это, от того, что это молодость моя. А иногда я думаю, может я только тогда и жил. В полную силу, на всю катушку. Нет, разумом я понимаю, что это не так. Я всегда старался жить в полную. Но вот память.
          Пытаюсь вспомнить, где же это было и не могу. Когда-то, когда был моложе, эти воспоминания обжигали. Как же это было?  Помню, что мы не смогли прорваться через плотный слой немецкого огня и откатившись назад, на обратный склон небольшой слегка пологой возвышенности, залегли. День только начался. Мы ждали, какое решение будет принято нашим командованием. Подошли два танка Т-34. Значит скоро, мы пойдем. Пользуясь неровностями склона танки словно нащупывали каждую ложбинку, малейшее укрытие, чтобы заглянуть своими хоботами-орудиями через гребень. Наконец один нашел свое окончательное место, замер в низкорослом кустарнике, метрах в ста справа, а второй все не мог успокоится, всё как бы выглядывал через гребень, делал выстрел и быстро откатывался назад.
           Мы приободрились. Атака с танками, это совсем не то, что просто так. Танки придают нам уверенность, и мы с остатком своего взвода, как-то вне своей воли, стараемся группироваться вокруг этого второго танка. Он как бы наш, наш большой живой добрый друг, и мы с уважением и с надеждой посматриваем на него.
           И вдруг, в тот момент, когда он в очередной раз слегка приподнялся башней над гребнем, как-то лязгнула броня, он вздрогнул, чуть откатился назад и замер. Мы оторопело смотрим на него. Из-под башни, откуда-то от гусениц появились сначала узкие, потом целыми полосами шипящие ленты пламени. Из танка сначала послышался один, потом второй, а потом часто - взрывы,  рвались снаряды. Потом раздался сильный взрыв, башня подскочила и осела накренившись. Стало тихо, лишь ничем не прерываемое шумело пламя.
            Горечь и какая-то тяжелая тоска. И злость. Но мы уже не смотрим на танк, на так и не откинувшийся люк. И вообще стараемся не смотреть в его сторону. Поступила команда: «Вперед!»
            Почему мне захотелось рассказать этот эпизод. Не знаю. Память.

                Иркутск, 1985 г.