Я БУДУ ЖИТЬ!!!

Я буду жить!!!

Глава 1

Я сидела в своем инвалидном кресле, взгляд был беспристрастным - я просто смотрела на ковер без цели, без попыток понять смысл своих действий, да и мысли мои  витали где-то далеко. В эти невыносимые мгновения мне хотелось только одного -  навсегда покончить со своим нелепым существованием! "Зачем они это сделали? Зачем они меня спасли? Чтобы сделать меня такой?" - крутилось в моей голове, тяжёлой, как камень, словно кто-то включал мне одну и ту же запись моего же внутреннего голоса - "Чтобы "подарить" мне эту нелепую жизнь - жизнь беспомощного инвалида?". Моя настоящая жизнь, которой я жила и хотела бы жить, оборвалась полтора месяца назад, в самый обычный солнечный день в начале лета...в тот день Я ПОТЕРЯЛА ВСЕ!
После чудовищной аварии, в которой погибли два родных моих человека: младший двадцатилетний брат Костя и мой папа, я вдруг осознала, что у меня нет желания и смысла  жить, а после того как врачи сказали, что я, скорее всего, никогда больше не смогу ходить и даже на ноги не смогу встать, окончательно поняла, что это так. Прошла неделя, как я выписалась из больницы, физическая боль притупилась, и мне даже удалось научиться управлять этим покалеченым и полуощущаемым телом, но уже не хотелось жить и мириться с тем, как перевернулась моя жизнь.
Женя, мой жених, конечно, оставался со мной, хотя я прямым текстом говорила, что лучше ему оставить меня, пыталась прогнать и заставить себя бросить. Его слова, что бы он ни говорил, не убеждали меня в том, что еще есть ради чего жить. Весь этот месяц он не оставлял меня одну ни на секунду, "поручая" то моей подруге Асе, то моей старшей сестре Кате в самых крайних случаях, но все же старался больше времени проводить со мной сам. Он мужественно терпел мое безразличие ко всему, мои выпады с отказом от еды, от прогулок, даже от него самого, а я превратилась в бесчувственный овощ, который ничего не умеет замечать вокруг и не стремится к этому. Слишком много потерь для меня одной...

В семье нас родилось трое: Катя, я и Костя. У всех у нас разница в возрасте была два года, и жили мы дружно, ссорились редко и во всем старались друг другу помогать. У нас были любящие родители, которые порой нас баловали, хотя и не позволяли нам лишнего; и нам самим, и знакомым, и посторонним людям казалось, что у нас идеальная семья, и мы думали, что так будет всегда.
Беда нагрянула в наш дом неожиданно и внезапно, как ураган, который сметает все на своем пути - мы потеряли самого близкого человека на свете. Едва я успела поступить в институт, сестра окончить второй курс, а братишка перейти в десятый класс, наша мама заболела и умерла на сорок пятом году жизни от воспаления легких, что убило ее буквально в считанные недели. Мама и сама всегда говорила, что иммунитет у нее слабый, а врачи только подтвердили этот факт, когда сообщили нам обычным субботним утром по телефону страшное известие равнодушно, как дикторы новостей.
Так папа остался для нас единственным родным живым человеком на свете. Костик тяжело переживал уход мамы, в то время как мы с Катькой держались чуть уравновешеннее. Первый месяц Костя никуда не ходил с друзьями, чаще молчал, плакал один в своей комнате, чтобы мы его не видели. Катя не раз пыталась поговорить с братишкой, и в один прекрасный момент он стал спокойнее и понял, что лучше разделить с нами горе, ведь оно было общим для всей семьи. Как сказал папа, мы не только вытащили из депрессии брата, но и не дали ему самому впасть в отчаяние, и горе действительно сблизило нас ещё сильнее. Все пошло своим чередом, и мы даже научились жить с мыслью, что мамы больше не будет рядом, что остаётся только память о нашем Солнышке, которого нам теперь всегда будет не хватать.
Однажды Костя сказал, что не хотел бы прожить долгую жизнь, будто чувствовал, что его жизнь рано оборвется, но мы постарались его успокоить, и он даже сам забыл про то, что сказал, начал представлять себя стареньким и описывать картины нашей общей старости. Уже после окончания братом школы какая-то цыганка на улице сказала ему, что его ждет беда, которая принесет его близким горе, но тут уже сам Костик не придал значения словам цыганки хотя нам о ней рассказал. Кто же мог знать, что спустя еще три года действительно случится беда, которая принесет в нашу семью еще большее горе, и нас останется в этом мире только двое...

Сегодня был такой день, когда Катя не могла приехать, Ася на учебе (она учится в университете и защищает диплом), а Жене вдруг срочно понадобилось куда-то съездить по работе. Примерно на полдня я осталась без присмотра. Мне нечем было заниматься, да и желания никакого не было – ничего, кроме как сидеть в своем кресле и смотреть на фотографии нашей семьи, когда еще была жива мама, когда все мы были счастливы и ни о чем не подозревали, и плакать.
Не стирая слез с лица, я выкатилась на балкон в своем кресле, самостоятельно открыв дверь. Дотянуться до ручки мне не составило особого труда – они на уровне вытянутой руки, даже при моем сидячем положении. Сквозь открытое окно меня обдал теплый летний ветер. Мое сердце болезненно сжалось от воспоминаний о детстве, проведенном во дворе, что был внизу, перед глазами появились счастливые лица мамы, папы, Кости, который засмеялся так звонко, как только он умел смеяться, и помахал рукой, словно заманивая меня куда-то. Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я взялась за раму и подтянулась, наполовину свесившись вниз. Я не была не в себе, не была ничем одурманена – я четко осознавала, что не хочу больше жить, что хочу к ним. Вся моя жизнь пролетела перед моими глазами, словно короткий ролик…
 - Саша! Саша! Саша! – привел меня в чувство голос Жени, сорвавшийся на хрип, и я почувствовала, как он схватил меня за плечи, даже сделав больно, и не дал упасть - Господи, Саша, родная моя, что ты делаешь?
 - Зачем? – плача прокричала я – Зачем, зачем, зачем? Зачем ты это сделал?
 - Саша, да что с тобой? Очнись! Ты жива, тебе дана жизнь, значит это не просто так!
 - А что, если мне не нужна эта поганая жизнь? – крикнула я и выехала с балкона в комнату, оттолкнув его от себя двумя руками что было сил - зачем она мне, меня кто-нибудь спросил?
 - Саша, что ты такое говоришь? Так нельзя! – сказал Женя, выбежав за мной следом, и начал буквально трясти меня за плечи – Ты мне нужна!
 - Я не хочу жить! Я хочу умереть, слышишь, я хочу умереть! Все кончено! Моя жизнь кончена! Я себе не нужна, ясно тебе?!
 - Ты не можешь так говорить, Саша! Как же я? Неужели ты меня больше не любишь?
 - Люблю! – вдруг смягчившись, сказала я – Поэтому и хочу, чтобы ты меня оставил! Я не хочу, чтобы ты был моей сиделкой! Ты ведь можешь начать новую жизнь, встретить хорошую девушку, жениться,  завести детей! Зачем тебе я, зачем тебе калека, зачем? Женя, скажи мне, зачем тебе калека, у которой нет будущего, ничего нет, ничего?
 - Я обещал, что поставлю тебя на ноги, и я это сделаю! Саша, ты не можешь взять и опустить руки, сдаться ты всегда успеешь!
 - Моя жизнь не имеет смысла! Никто, даже ты, не сможет мне вернуть мою жизнь - у меня нет моих самых близких людей, нет любимого дела, нет и не будет! Какая я теперь модель, спортсменка, какая? Я даже человек половинчатый! Я теперь никто!
 - Саша, ты не права - ты Человек!
 - Нет, я - КАЛЕКА, без возможности двигаться, без смысла жизни!
 - А как же я, Саш? Со мной она не может иметь смысл? Разве наша любовь недостаточный смысл для того, чтобы жить? Разве твои мама, папа или Костя хотели, чтобы ты вот так все решила, вот так раз и оборвала свою жизнь только потому, что их не стало? Саша, я прошу тебя! – сказал Женя и опустился передо мной на колени, положил голову на мои ноги и заплакал – Ты, понимаешь, что ты - смысл моей жизни?!
  Я не знала, что сказать – впервые за три года, что мы с Женей вместе я увидела его слезы, настоящие мужские не скупые слезы. Даже когда я лежала в больнице сразу после аварии и не могла ни встать, ни сесть, а врачи говорили, что мне никогда не встать на ноги, если только не произойдет какое-нибудь чудо, Женя держался изо всех сил. Самое важное, что их хватало не только на то, чтобы убеждать себя в том, что все можно изменить, но и на то, чтобы внушить мне эту веру. Мне стало так стыдно, что я стала такой слабой, что подумала только о себе. Ведь даже папа всегда говорил: "Что бы ни случилось, надо продолжать жить, жить, а не существовать". Он никогда бы не одобрил такой слабости. Мама говорила, что смысл жизни есть всегда, неважно, когда ты поймешь, что нашел его. Она с самого детства приучала нас к тому, что сдаться и опустить руки – проявление слабости, что человеку не дается столько страданий, сколько он не может перенести. В памяти мгновенно ожило доброе мамино лицо, и я не могла сдержать слез. Я всегда была сильной, никогда не опускала руки в самых сложных ситуациях (как для настоящей спортсменки, для меня не достижение высшего уровня – серьезный удар) – спорт закалял мой характер с самого детства, но эта потеря оказалась для меня слишком тяжелым испытанием. Потеряв близких, возможность элементарно двигаться, я не выдержала – сломалась. Я понимала, что моя жизнь разрушена, но это была моя прежняя жизнь, и она действительно разрушена безвозвратно и навсегда, но ведь даже новые дома строятся на пустых участках, начинаясь с одного кирпичика....
 - Прости меня, Женечка! Прости! – сказала я, обхватив руками Женину голову, и поцеловала его в макушку.
 - Это ты меня прости! Я не должен был оставлять тебя одну! Прости!
Он несколько минут не поднимал головы, а мои руки лежали на его голове, пальцы тонули в коротких темных волосах. Женя ничего не говорил, просто обнимал меня за талию, которой заканчивалось по сути мое живое тело.
 - Прости меня, родной! Просто мне так тяжело сейчас!
 - Сашенька, родная моя! – сказал Женя и поднял глаза ко мне, провел ладонями по моим щекам, а я по-прежнему обнимала его голову – Я помогу тебе во всем, как бы тяжело не было, буду поддерживать тебя, буду заботиться о тебе, буду любить тебя! Пожалуйста, не делай так больше!
 - Я не буду! Обещаю! – сказала я полушепотом, склонившись к Жене так, что наши лбы соприкоснулись.
 - Пообещай мне, пожалуйста, что ты даже думать об этом больше не будешь! Прошу тебя!
 - Я обещаю, больше никаких мыслей о том, чтобы свести счеты с жизнью! Я буду жить, но только если ты будешь всегда со мной!
 - Я всегда буду с тобой, клянусь! – сказал Женя и погладил мою щеку.
  Женя улыбнулся, и после того, как его взгляд скользнул вглубь меня, поцелуй поднял меня над землей. Слеза стекла вниз по моей щеке, и я сама не понимала, отчего она течет.
 - Не плачь, малыш! Все будет хорошо, вот увидишь, мы справимся! – сказал Женя, присев около меня и положил руки на мои ноги, которые, к сожалению, не чувствовали ничего.
Я улыбнулась, когда Женя стер своей рукой слезу с моей щеки, он тоже улыбался. В его взгляде было что-то, что давало мне уверенность в том, что все и вправду образуется.
 - Ну, будем обедать? – спросил Женя.
 - Будем! Я страшно голодная!
 - Отлично! Здоровый аппетит – признак того, что ты поправляешься! Идем?
 - Идем! – сказала я, и вдруг меня словно ударило током – Поехали.
 - Малыш...
 - Нет-нет, все нормально! Просто не привыкла еще.
 - Не переживай! Вот увидишь, мы справимся!
 - Да, ты прав! – сказала я и повела коляску, а Женя шел впереди – Как дела на работе?
 - Как обычно! Сегодня опять приезжал этот вредный мужик со своей моделью! Ну, я же тебе рассказывал – трудный случай.
 - Ясно. Опять закатил какой-то скандал? Его опять не устроили фотографии?
 - Нет, на удивление все прошло спокойно, и он даже остался доволен. А если и ворчал, только на нее. Фотографии хорошие получились.
 - Хорошо!
 - Саш, может, мы устроим тебе фотосессию? – обратился вдруг ко мне Женя, а в глазах его загорелся восторг.
 - Что?
 - Я говорю, может, мы устроим тебе фотосессию? Ты ведь прекрасно работаешь на камеру.
 - Женя, о чем ты? Это же глупость! Модель-инвалид! Даже не проси меня об этом! – сказала я, подняв руку перед своим лицом – Я же могу только сидеть!
 - Саш, послушай меня, пожалуйста!
 - Нет, Жень, прости, но этого больше не будет! Я больше не модель, и больше я об этом слышать не хочу!
 - Сашенька!
 - Женя, нет! – настойчиво сказала я, махнув в воздухе рукой, чувствуя, как закипают эмоции в моей душе.
 - Хорошо! – сдавшись, сказал Женя, и по глазам его мне было ясно, что он расстроен – Как скажешь! Прости, я больше не буду! Пускай они и дальше думают, что ты сдалась!
 - Кто что думает?
 - Эти завистники, которые тебе завидовали еще тогда, когда ничего этого не случилось.
 - Откуда ты знаешь, что и кто обо мне думает?
 - Слышал разговор твоих коллег по цеху, которые были у нас на фотосессии. Они так шептались за моей спиной, что мне хотелось их ударить! Они считают, что ты теперь считаешь себя хуже других, заперлась в четырех стенах и, прости за эти грязные слова, спиваешься.
 - Даже так?
 - Да. Я не хотел тебя расстраивать, но позволить им всем так думать – выше моих сил!
 - Ясно. Что ж, отлично! – сказала я и замолчала.
Женя тоже молчал и посматривал на меня так, словно ждал от меня чего-то. Он знал, что, когда у меня такой взгляд, меня лучше не трогать.
 - Хорошо! – сказала я, отодвинув пустую тарелку.
 - Что хорошо? – спросил Женя, убирая грязную посуду со стола.
 - Я согласна.
 - Ты о чем, Сашунь?
 - Я о твоем предложении. О чем же еще?
 - Ты согласна провести фотосессию?
 - Да! И она должна быть самой лучшей среди всех твоих фотосессий!
 - Хорошо! Это я тебе гарантирую! – сказал Женя и, бросив полотенце на стол, подошел ко мне и, подхватив на руки, понес в комнату.
Я взвизгнула от неожиданности и засмеялась. Лицо Жени стало очень счастливым, и я понимала, что для него это очень важно.
 - Женя, что ты делаешь?
 - Я так тебя люблю, Сашка! – сказал Женя, посадив меня к себе на колени, и крепко поцеловал - Я уже набросал несколько идеек, сейчас все тебе расскажу!
Я обнимала его за шею, а он целовал меня, крепко прижимая к себе. Мне так хотелось сейчас повернуть время назад, когда еще ничего этого не было. Мы с Женей тогда были счастливы как никогда: у нас у обоих было все – карьера, любимые занятия, друзья.
После аварии мы потеряли часть друзей, я потеряла карьеру, любимые занятия. С пяти лет я занималась спортивными танцами, с девятнадцати стала фотомоделью по инициативе Жени, который тогда уже работал в своей фотостудии и знал многих людей из модельного бизнеса.
Авария произошла в тот день, когда мы все вместе решили съездить на дачу, приготовить шашлыки, просто хорошо посидеть в кругу семьи на природе. Косте и папе понравилась эта идея, когда Женя предложил им. Это был летний теплый день, самый лучший день для отдыха на природе. А пикник был приурочен к знаменательному событию – мы с Женей подали заявление в ЗАГС и назначили дату свадьбы. Женя предлагал мне выйти за него замуж дважды, но каждый раз я говорила ему, что не стоит торопиться, а третий раз оказался счастливым – я и сама поняла, что пора сказать, наконец, «да». Этому событию были рады все: родители Жени, мои родные, моя подруга Ася даже сильнее, чем мы сами с Женей. Никто не мог ожидать, что такое может случиться в такой день.
Все произошло, словно в страшном сне, за несколько секунд, что мы все не успели толком понять, что произошло. Ехали мы на небольшой скорости, Женя вел машину сосредоточенно, а навстречу нам внезапно выскочил грузовик, водитель которого, видимо, решил пойти на обгон. Женя успел чуть увести машину в сторону, но это нас не могло спасти. Ударом огромной силы нашу машину отбросило, как мяч, в сторону, и мгновенно она влетела, стоявшему на обочине камазу в зад. Удар был такой силы, что наша машина перевернулась несколько раз. Женю выбросило из машины первым, и со страшной болью в голове от сотрясения мозга он стал вытаскивать из покореженной машины меня. Я была без сознания, а папа и Костя… уже погибли. Этот факт констатировали, приехавшие на место, врачи «скорой помощи».

 - Саня, что будем делать? Может, посмотрим что-нибудь?
 - Давай! – сказала я, погладив Женю по щеке и чмокнула его в нос.
 - А потом я расскажу тебе про свои идейки?
 - Отлично!
Женя усадил меня с коленей на диван, а сам подошел к телевизору, около которого располагалась полка с дисками. Он показывал мне диски, ожидая согласия.
Положив голову на плечо Жени, я смотрела фильм. Женя то сосредоточено смотрел, то комментировал, то смеялся над героями. Потом он долго и восторженно рассказывал мне, что же он придумал для моей фотосессии, а я слушала его, сама заражаясь его энтузиазмом и восторгом.
 - Ну что, будем ложиться спать?
 - Пожалуй! Завтра будет трудный день.
 - Это точно, – согласилась я с Женей и самостоятельно пересела в коляску с дивана - Все нормально, я справлюсь!
 - Я знал.
***
Фотосъемка, которую Женя устроил для меня, действительно, прошла отлично, и даже несколько фотографий взяли для публикации в один гламурный журнал. На светских вечеринках уже на следующий день после выхода журнала начались разговоры о том, как удалось «остаться в строю» модели и спортсменке, которая стала инвалидом. Кто-то был готов преклоняться перед такой силой воли, кто-то наоборот, кто-то и вовсе стал пускать слухи о том, что будто бы никакой аварии не было, а просто мои агенты придумали такой рекламный трюк. Интервью, которое меня попросили дать в прямом эфире одной передачи, всем показало правду. Люди увидели меня в инвалидном кресле, фотографии с места аварии, фотографии памятников моим родным на кладбище, которые я не сразу согласилась публично показать. Я не смогла сдержать слез, но, к счастью, Женя всегда был рядом со мной и не давал окончательно сникнуть. У меня появились новые друзья в социальных сетях, среди которых были и такие же инвалиды-колясочники, как я, ведущие активную жизнь, и те, кто недавно ещё был на грани, и совершенно здоровые люди с активной гражданской позицией. Я неожиданно для себя поняла, что началась моя новая жизнь, и что ждёт меня в ней ещё неизвестно, но уже интересно.
В середине месяца мы с Женей подошли к самому ответственному шагу в своей жизни - решили, наконец, узаконить свои отношения, к чему так долго шли.
 - Солнце, привет! – сказала, заходя в квартиру, которую открыла своим ключом, моя сестра Катя.
 - Привет! – сказала я, выехав к ней навстречу.
Катя склонилась ко мне и поцеловала в щеку, а потом обняла. Впервые за последние несколько месяцев я чувствовала себя так хорошо.
 - Что, Женя уже уехал?
 - Да, он поехал к родителям, чтобы готовиться.
 - Хорошо! А Ася не пришла еще?
 - Нет, но она уже в пути. Скоро будет, звонила минут пять-десять назад.
 - Отлично! Может, пока, начнем макияж делать?
 - Можно. Идем в комнату, – сказала я и повела коляску в комнату, а Катя пошла следом за мной.
На туалетном столике все уже было готово – часть необходимых материалов Катя принесла с собой в «заветном чемоданчике». Вот уже четыре года, как Катя работает визажистом и парикмахером в престижном салоне и по совместительству ездит к клиентам на дом, и я доверяю только ей и никому другому свой облик в самый важный день своей жизни.
 - Ну, что, как твое настроение, карамелечка моя? – спросила Катя, посмотрев на меня, и положила ладони на мои плечи.
 - Хорошо! Я чувствую себя такой счастливой, как никогда!
 - Это прекрасно! Я так хочу, чтобы ты у меня была счастлива! – сказала Катя, погладив меня по щекам, и ненадолго они застыли на моем лице.
 - Жаль только, что ни мамы, ни папы, ни Костика нет рядом – мне так их не хватает! – сказала я, тяжело вздохнув. Катя погладила меня по голове, потом по плечам, а в ее глазах была видна грусть, которая сплотила нас сильнее, чем в детстве, в тот самый роковой день, когда мамы не стало.
В детстве мы с Катей не особо ладили – у нас у каждой были свои друзья, свои увлечения, в которые вникать не хотелось. Катя всегда была более усидчивой, чем я, стремилась к уединению, а мне нравились шумные большие компании и подвижные игры. Часто Кате даже приходилось отвечать за мои какие-то шалости, а я еще и злилась на нее за излишнюю требовательность и за то, что та сдавала меня маме. Только потом, когда не стало мамы, я поняла, что все это Катя делала из любви ко мне, а не из вредности или зависти.
 - Я уверена, они все равно с нами! – сказала Катя, погладив меня по голове – И они увидят, какая ты сегодня красивая и счастливая!
 - Да, конечно! – грустно, но с улыбкой сказала я – Ты права! Ну, давай уже, займемся делом.
 - Конечно. Расслабься, и получай удовольствие! – сказала Катя и рассмеялась, слегка встряхнув головой, от чего ее светлые волосы немного сбились на лицо.
Катя распустила мои волосы, которые, к счастью, не пострадали после аварии – у меня было только сотрясение мозга и травма позвоночника, и не потребовалось бриться наголо. Пока Катя готовила мои волосы к тому, чтобы делать прическу, в дверь позвонили, и, конечно же, это был не кто иной, как Ася.
 - Я открою, – сказала Катя, застыв на мгновение-другое с одной из прядей моих волос, зажатых между пальцев.
 - Хорошо, – сказала я, а Катюха вышла из комнаты – Ася, ты?
 - Привет! – послышался звонкий голос моей подруги из прихожей – Рада тебя видеть!
 - Так, это что тут за нежности без меня? – улыбаясь, спросила я, выехав в прихожую.
 - Как же без тебя-то, ты о чем? Сегодня же твой день! – сказала восторженно Ася и поцеловала меня в щеку – Безумно рада тебя видеть, красота наша!
 - А я-то как рада тебя видеть! Как твои дела?
 - А что обо мне? Работаю, пытаюсь пока влиться в коллектив. Злыдни есть, конечно, но ты же знаешь, у меня язык-то тоже бывает неподвязным!
 - Да уж! За тобой это водится! – сказала я и усмехнулась.
 - Ну, что вы тут делаете? Вижу еще не успели много сделать.
 - Да. Я пока начала только, и ты пришла, – ответила Катя, разведя в воздухе руками – Вот такие дела! Так, Саш, пошли прическу делать, некогда рассусоливать! Болтать можно бесконечно, а лучше совмещать все сразу.
 - Да. Идемте.
Пока Катя делала прическу, Ася занималась своим любимым делом – делала мне маникюр. вообще-то по диплому, который получила чуть больше месяца назад, она юрист, а маникюр – «последствие» окончания краткосрочных курсов еще на третьем курсе института. Именно тогда Ася начала работать, чтобы не жить впроголодь на стипендию, а уже после окончания института ушла работать по профессии, а маникюр стала делать на заказ на дому. Я даже не видела, что на моей голове делает Катя, потому что пришлось сидеть боком к зеркалу, и я не могла увидеть ничего толком, а Катька начинала ворчать, когда я пыталась повертеть головой.
 - Ну, вот, готово! Еще парочка штрихов, и все, Саня, потерпи, очень тебя прошу!
 - А я разве что-то говорю!
 - Я чувствую, как ты нервничаешь уже, и даже кажется, слышу, как ты ёрничаешь про себя!
  Я усмехнулась и, глубоко вздохнув, постаралась успокоиться – я, и правда, как-то сильно напряглась за последние несколько минут.
 - Готово!
 - Вот это красотища! – сказала, подняв голову от моей руки, сказала Ася – Ты бы видела себя, Сань! Ты такая красивая!
 - Надеюсь, это можно рассматривать как комплимент? – спросила Катя, взглянув на Асю.
 - Конечно. Ты же знаешь, Кать, я твое творчество считаю высшим пилотажем, а когда это на нашей Саше, так вообще произведением искусства!
 - Спасибо! – сказала Катя – Она у меня просто безумно красивая! Ее лицо вообще я бы всегда как идеал везде показывала, с ней безумно приятно работать!
 - Спасибо вам, девочки мои! – сказала я – Ась, теперь ты понимаешь, почему у меня никогда не было никакого другого стилиста?
 - Понимаю, да!
 - Ну, ладно, не будем больше томить тебя, – вздохнув, сказала Катя – Ась, отвлекись на пять сек. Спасибо! Смотри, какая ты у меня красивая! Как тебе?
 - Катюнь, это так здорово! Я тебя просто обожаю!
 - И я тебя! – сказала Катя и от всей души чмокнула меня в щеку – И это я еще макияж не делала!
 - Да! Я уже и не знаю, чего ожидать! Но я готова ко всему!
 - Отлично! Сейчас Ася закончит твой маникюр, и я займусь твоим макияжем. Или сначала платье наденем? А-то его сверху надевать надо.
 - Да, пожалуй, сначала платье, потом макияж. Ну, конечно, после того, как маникюр высохнет.
 - Отлично! Времени у нас еще вагон, – сказала Катя деловито и улыбнулась – Извини! Да, дорогой! Конечно, у Саши, где же еще? А ты где? Отвез Машу, ясно. Ты когда подъедешь? Хорошо. Конечно, мы будем уже готовы, да! Саша? Саша просто прекрасно, светится вся! – сказала Катя, поглаживая меня ладонью по плечу – Конечно! Ладно, давай не будем долго болтать, скоро встретимся, и все скажем друг другу, ладно. Ты машину лучше иди, украшай. Шары на холодильнике в пакетике, ленты на журнальном столе. Видел, ладно. Все, пока! Целую тебя!
 - Валера?
 - Да, – сказала Катя и заулыбалась еще шире.
Катя вышла замуж за Валеру еще в двадцать лет, сразу после окончания третьего курса, спустя чуть меньше года после смерти мамы, а уже на следующий год у них родилась дочка, которую они назвали Марьяна, но называет Катя чаще ее просто Машей, а Марьяной в основном зовет ее папа и дедушка (отец Валеры). Исполнилось ровно три года Маше как раз за неделю до аварии. А так, когда папа был жив, он называл ее только какими-нибудь ласкательными словами или просто по имени: Манечкой, Марьяночкой, и все в этом роде. Папа очень любил, когда Катя привозила Марьяну к нему на выходной день, возил ее в зоопарк, в парки развлечений, на дачу, на аттракционы, где и сам порой вел себя как ребенок. Я изредка (из-за работы) проводила с ними эти дни вместе с Женей или с Костей.
 - Давно я Машуню не видела!
 - Сегодня уж мы решили на свадьбу ее с собой не таскать, раскапризничается еще. А завтра поедем к нам на дачу, праздновать второй день, там и увидишь ее, пообщаетесь. Она тоже очень по тебе скучает, спрашивает постоянно, когда тетя Саша к нам придет.
 - Здорово! – сказала я, похлопав ладоши.
 - Ну, что, теперь можно платье надевать?
 - Да. Можно, – тяжело вздохнув, сказала я.
 - Не волнуйся, мы тебе поможем, если что.
 - Конечно.
Девочки застегивали молнию на платье и поправляли сбившийся в кучу пышный подол платья в то время как я обеими руками изо всех сил держалась за ходунки, с которыми пока ходить мне не удается, да я и не берусь, потому что совершенно не чувствую уверенности в том, что вообще могу встать. Катя и Ася подстраховали меня, когда я садилась обратно в кресло, хотя мне это было и не нужно – я уже приноровилась садиться в кресло с постели, с дивана, с кресла, даже накачала мышцы на руках. Только, чтобы выйти из ванной мне нужна помощь Жени. Так странно было видеть себя в модных туфлях на каблуках, и мне стало даже немного грустно, и я будто стыдливо прикрыла подолом туфли, чтобы их совсем не было видно, но маленькая часть носка изящной туфли лодочки все же была все равно видна. От досады я даже хотела заплакать, но девочки не дали мне раскиснуть окончательно, и так день сегодня был волнительный.
 - Ну, вот, теперь ты готова идти под венец! – сказала Катя, надев последнюю деталь моего туалета – небольшое ожерелье и улыбнулась, положив руки на мои плечи.
 - Ехать! – сказала я напряженно.
 - Расслабься, родная моя, прошу тебя! Все будет хорошо, вот увидишь, ты обязательно встанешь на ноги и будешь ходить в самых красивых туфлях и на самых высоких каблуках, я тебе обещаю! Только не сдавайся, я очень тебя прошу!
 - Конечно! Спасибо тебе! – сказала я, проведя своими ладонями по рукам сестры, которые лежали на моих плечах – Ты себе не представляешь, как для меня важно, что вы все со мной! Если бы не вы и ваша поддержка, я бы не стала жить!
 - Не говори так! Надо жить всегда, помнишь, как папа говорил?
 - Да. Я никогда не забуду его слова! Он сказал, что человеку не дается столько страданий, сколько он не сможет пережить – что надо жить, кто бы и что не говорил, надо жить, а не существовать, тогда и в жизни появится смысл, даже когда кажется, что больше незачем жить.
 - Именно. Разве папа был не прав?
 - Конечно, он был прав. Только поэтому я и живу, что знаю, что мне есть ради кого и ради чего жить. Ой, ладно, хватит болтать! Сколько там времени у нас еще осталось?
 - Еще минут двадцать, и Валера приедет за нами, поедем в ЗАГС, – сказала Катя, взглянув на элегантные часы на запястье, которые подарил ей папа на одну из годовщин свадьбы их с Валерием.
 - Хорошо! – сказала я, слегка теребя подол пышного платья. Может, зря это все, Кать?
 - О чем это ты, Саш? Ты что не хочешь выходить замуж за Женю? – испуганно спросила Катя.
 - Нет, я не об этом. Я о том, что может зря это пышное празднование? Может, надо было просто зарегистрироваться, и все?
 - Ну, что ты? Ты переживаешь, что ты не сможешь танцевать?
 - Кать, я прошу тебя, не надо! Но, вобщем, да. Я не знаю, хватит ли моих моральных сил, чтобы смотреть, как девочки пляшут на каблуках, на своих ногах, а мне весь вечер придется просидеть. Я боюсь, что я сорвусь, Кать! Что мне делать?
 - Я думаю, что тебе нужно успокоиться! Самое главное, что Женя с тобой, и он обещал, что сделает для тебя все! Он даже сказал, что готов носить тебя на руках весь вечер, чтобы ты забыла о коляске хотя бы на время праздника.
 - Да, помню, как он это сказал! Его это даже задело, что я не подумала о том, что он способен на это! Серьезный такой был! – сказала я и улыбнулась, вспомнив выражение лица Жени, когда он сказал, что готов носить меня на руках весь свадебный вечер и танцевать вместе со мной на руках.
 - Ты ведь его любишь, и он тебя любит?!
 - Да!
 - А это главное! И не стоит ни о чем переживать – все будет хорошо, несмотря ни на что!
 - Ты права! – сказала я и даже ободрилась, несмотря на то, что эмоции в моей душе смешивались.
 - Дай пять! – сказала Катя, и я протянула вверх ладонь.
 - Я что-то пропустила? – спросила Ася, вернувшись в комнату из туалета, и посмотрела на нас удивленно.
 - Да так, предсвадебный синдром – волнуемся!
 - А Катя меня подбадривает.
 - Правильно делает! Ни о чем тебе не нужно сейчас думать, кроме того, что сегодня ты выходишь замуж за любимого человека!
 - Да! – сказала я, и моя улыбка стала еще шире.
 - Ты только посмотри, какая она счастливая! – сказала Ася, посмотрев на мою сестру, которая стерла немного смущенно слезинку около края глаза, взглянув на меня.
Катя всегда была очень эмоциональной и не умела сдерживать ни положительные, ни негативные настроения, но, тем не менее, всегда немного стеснялась своих слез и не хотела, чтобы их кто-то видел. Даже мы, самые близкие люди, часто не видели, как Катя тихо плачет в подушку или одеяло. А сейчас был как раз тот момент, когда Катя не хотела скрывать своих эмоций – она знала, что мне важно все, что она сделает.
 - Валера, наверное, приехал, – сказала я, когда позвонили в дверь, улыбнувшись сестре, чтобы немного разрядить обстановку и дать понять самому родному человеку, что все хорошо и эмоции не стоит скрывать.
 - Да, наверное. Я открою.
  На пороге появился Валера, непривычно одетый, весь такой «франтик». Он скромно чмокнул Катю в губы, посмотрел на меня и улыбнулся.
 - Привет, Саш! – сказал он и поцеловал мою щеку, слегка обняв меня за плечи – Ты сегодня прекрасно выглядишь! Женька от восторга с ума сойдет!
 - Спасибо! – широко улыбаясь, сказала я.
 - А улыбка-то какая! Прямо как у Катюни была, когда мы женились! Давно я не видел тебя такой счастливой!
 - Валера, ну хватит, ты посмотри, в краску вогнал! – сказала Катя, улыбаясь.
 - Да ладно, сегодня можно, розовее будет, ярче фотографии получатся!
Мы все рассмеялись, а Валера с видом полностью удовлетворенного человека, посмотрел на часы. Времени оставалось хоть и не мало, но и не так много, чтобы долго собираться, поэтому мы оперативненько собрались и вышли из квартиры, двери которой я закрыла ключами. В машину садиться мне помогал Валера, а Катя в это время свернула мою коляску и убрала в багажник. Несколько старушек, сидевших около подъезда, с восторгом и некоторым разочарованием посмотрели нам вслед. Я понимала, что они жалеют меня, но думать об этом не хотелось – я чувствовала себя прекрасно, как чувствует себя любой здоровый человек. Я твердо верила в то, что обязательно смогу встать на ноги, хотя врачи и разводят руками, говоря, что травма моя слишком серьезная и мне придется столкнуться если не с разочарованием, то с очень большими затяжными трудностями.
 - Сама справишься или помочь?
 - Лучше помоги, я боюсь платье испачкать, – сказала я, и Валера на руках вынес меня из машины. А тут уже и Женя подоспел.
До самых дверей «комнаты жениха и невесты» Женя нес меня на руках, после чего я села на коляску, чтобы ему не пришлось нести меня в зал и таскать на себе всю церемонию. Конечно же, Женя храбрился и говорил, что готов это делать, но я настояла на обратном, пошутив, что ему еще весь вечер меня на себе таскать.
 - На торжественную регистрацию приглашаются: жених – Соломеев Евгений Владимирович и невеста – Павловская Александра Сергеевна! – громко сказал женский голос после того, как нас попросили подойти поближе к двери зала регистрации.

 - Сегодня семнадцатого августа две тысячи пятого года на основании вашего заявления мне поручено зарегистрировать ваш брак! Сегодня для вас один из самых светлых, судьбоносных дней в вашей жизни – сегодня вы соединяете свои сердца и судьбы. Вы приняли ответственное решение – создать семью! Уважение друг к другу, доброта, терпение – вот постоянные спутники всей жизни, и если вашей семье они всегда будут рядом, то счастье не покинет ваш дом! Уважаемые, жених, невеста, в этот особенный день – день рождения вашей семьи перед государственной регистрацией вашего брака, в присутствии ваших родных, близких, друзей спрашиваю вас, является ли ваше решение стать супругами взаимным, обоюдным и искренним? Прошу ответить вас, Евгений?
 - Да!
 - Вас, Александра?
 - Да! – сказала я уверенно, улыбаясь, взглянув на Женю, который был очень серьезен, но улыбнулся мне. На моем плече лежала Катина рука, и мне было, как никогда спокойно.
 - Ваше решение дает мне право на основании Семейного Кодекса Российской Федерации зарегистрировать ваш брак. Я прошу вас подойти к столу и скрепить ваш союз подписями.
Мы поставили подписи там, где требовалось, сначала я, после Женя. После этого мы вернулись назад.
 - Подписи поставлены, ваш брак заключен! С этой минуты вы муж и жена! Я вас поздравляю с заключением брака и вручаю вам ваш первый совместный документ – свидетельство о заключении брака.
На этот раз женщина подошла к нам сама и вручила свидетельство Жене, у которого, в отличие от меня, руки были свободны. Пожав мне и ему руки, она вернулась к столу и продолжила церемонию.
 - Перед вами обручальные кольца! Через несколько мгновений они засияют на ваших руках, как символ любви и верности, и пусть они сохранят то чувство, что привело вас в этот зал!
Кольца были у наших свидетелей – Аси и ее молодого человека Антона, с которым они тоже планирует пожениться, но немного позже.
 - А сейчас, поздравьте друг друга с законным браком! – сказала женщина, когда кольца были уже надеты на наши пальцы.
Женя повернулся ко мне, по моей щеке неожиданно скользнула слеза, поднялась фата, и наш первый супружеский поцелуй навсегда остался запечатленным на видео и на фотоаппарат. Я подтерла слезинку около края глаза кончиками пальцев, а Женя улыбнулся мне уверенно, давая понять, что все хорошо. Он взял меня за руку и не отпускал ее уже до конца церемонии.

- Уважаемые молодожены, я еще раз поздравляю вас с законным браком и желаю, чтобы этот день стал одним из самых любимых дней в вашей семейной жизни! Счастья вам, любви, в счастливый семейный путь! 
 - Спасибо! – сказали мы с Женей вместе.
Пока мы фотографировались, гости ждали нас на улице. Женя практически не спускал меня с рук, потому что фотограф уже был предупрежден о том, что невеста не ходячая и  пониманием отнесся к нашему положению.
Когда, наконец, Женя вынес меня на руках из ЗАГСа, нас под радостные крики забросали монетками и лепестками цветов. Открыли шампанское, пробка от которого громко стрельнула, и, выпив, мы с Женей на счастье разбили свои бокалы. Мы немного времени провели на прогулке в Ботаническом саду, фотографировались, и поехали в ресторан, праздновать дальше. Хотя меня до последнего смущала идея шумной свадьбы с танцами и караоке, я все же успокоила себя тем, что Женя может несколько танцев провести и со мной на руках.
Когда первым танцем объявили танец молодоженов, Женя поднял меня на руки и протанцевал со мной на руках целый танец. Все хлопали, и я сама ненадолго забыла о своих проблемах. Кружа меня над полом, Женя не отводил взгляда, а с его лица не сходила счастливая улыбка. Сама я была словно на седьмом небе от счастья. Вечер прошел в необыкновенно веселой обстановке, мы танцевали (Женя со мной на руках), пели в караоке любимые песни, играли в веселые игры, и уехали мы немного раньше, чем все остальные.

Глава 2
Вот так мы переступили черту, за которой важным становится не только любовь, но и быт, хотя мы с Женей и так жили вместе целый год и до свадьбы. В быту мы всегда находили компромиссы легко и не спорили, не ругались по мелочам, поэтому волноваться, казалось не о чем.
В повседневных заботах проходил день за днем. Женя, как и раньше, работал в своей фотостудии, и даже стал расширять бизнес – открыл два филиала: в Петербурге, и еще один в Москве. Я тоже не сидела без работы – меня приглашали в различные журналы на съемки, которые, конечно, проводил Женя. Каждый день я тренировалась, ездила на массаж в больницу – меня не оставляла надежда на то, что когда-нибудь я снова буду ходить.  Женя подбадривал меня, поддерживал, вселяя мне уверенность, что у меня все получится, даже тогда, когда порой я сама опускала руки. Так было два года, спустя которые вдруг все стало странным образом меняться: Женя стал каким-то сдержанным, скрытным, стал задерживаться допоздна на работе и все меньше стал говорить слов в мою поддержку. Я пыталась узнать, в чем дело, как-то наладить отношения, но Женя становился все более далеким и в каком-то смысле даже чужим. Меня не могло это не расстроить и все чаще мои вечера стали проходить одинаково: в одиночестве, в инвалидном кресле у окна в обнимку с игрушечным медведем, которого дарил мне папа несколько лет назад, и со слезами на лице. Однажды все должно было проясниться, и Женя не заставил меня ждать этого.
Это был обычный осенний день, такой же обычный, как и любой другой осенний день в начале осени. Тучи с самого утра сгущались, как в центре, так и на окраине города, дул неприятный ветер, но дождь никак не начинался. В тот день я встала рано, чтобы поехать в больницу на массаж, а потом собиралась заехать в магазин. Женя уехал на работу, сдержано меня поцеловав перед уходом, и я тоже оделась и отправилась по делам. Уже после массажа я записалась на прием к наблюдающему меня врачу и съездила на занятия. Уже на обратном пути меня поджидал «сюрприз»: проезжая мимо кафе в центре города, я замерла посреди дороги. Никакая сила сейчас не смогла бы меня сдвинуть с места – прямо за большим окном кафе сидел Женя, мой Женя и держал за руки шикарно одетую блондинку, закинувшую одну ногу на другую. Они явно не о делах говорили – их глаза блестели, лица почти соприкасались. И тут он привстал и поцеловал ее в губы так смачно, что у меня не хватило сил смотреть на них. Я повернулась прочь, едва сдержав слезы, и в этот же момент загорелся зеленый свет светофора и я повела коляску в сторону перехода. В стекле же окна застыл в оцепенении уже не мой Женя, и совершенно чужая девушка коснулась его лица ладонью, словно стараясь привести в чувство. Я не знала, что мне сейчас делать, как вернуться домой, где еще вчера мы с Женей были вместе, но я все же вернулась туда.
Мне не хотелось ничего делать – я до сих пор находилась в состоянии уничтоженности, и я просто остановилась посредине комнаты, повернувшись лицом к окну. Мои руки крепко сжимали подлокотники коляски, словно  она была виновата во всем. Я даже не включала свет в комнате, когда наступил вечер, и в ней стало темно, просто сидела в коляске, тупо уставившись в окно, за которым был полутемный двор и где-то вдалеке горели фонари.
Когда послышался тихий шорох в прихожей, я не сдвинулась с места и даже не подала вида, что слышала, как он снимал ботинки, вешал куртку на крючок, включал свет.
 - Саша, ты дома? – спросил он нерешительно, заглядывая в комнату, где сидела я вся в слезах и не сводила взгляда с окна – Чего в темноте сидишь?
Я продолжала молчать – слова застряли где-то глубоко внутри меня.
 - Саша!
 - Скажи мне только одно: почему? – спросила я, не поворачиваясь к Жене.
 - Саша, я…
 - Почему? Почему? Почему? – прокричала я, ударяя руками по подлокотникам кресла, и повернулась к Жене – Из-за него, да? Из-за него? Скажи мне?
 - Саш, так получилось. Я должен был сказать тебе сразу, понимаю, но я не мог, ты так верила в то, что встанешь на ноги – у меня не хватало смелости признаться тебе, что я больше не могу в это верить, и я влюбился.
 - Почему? – сжав зубы, спросила я вновь сквозь слезы – Ведь это ты, ты заставил меня жить и верить в это! Почему же сейчас ты вот так легко отказываешься от своих слов и говоришь мне, что лучше любить здоровую девушку, чем не ходячую калеку? Что произошло за последние полтора года, что ты поменял свое мнение? Чем она лучше? Тем, что не передвигается на инвалидной коляске?
 - Саша, дело не в тебе, дело во мне – я понял, что моих сил не хватит жить так всю жизнь, что я не могу отказать себе в том, чтобы любить другую девушку! Ты хорошая, ты красивая, Саш, но я не тот, на кого можно взвесить такую ношу, прости!
 - Куда ты уходишь?
 - Это неважно. Рано или поздно это должно было произойти, ты должна была узнать. Это твоя квартира и я здесь уже чужой!
 - Женя, я ведь люблю тебя! Зачем ты так со мной поступаешь?
 - Дело в том, что я ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕ ЛЮБЛЮ! – сказал Женя черство и спокойно, присев около моих ног и выпрямился – Прости, Саш, прости, если сможешь!
Слезы текли по моим щекам без остановки, сердце едва не разрывалось на части, когда Женя равнодушно собрал свои вещи и, бросив сумку около порога, подошел ко мне, поцеловал в лоб и как-то нерешительно похлопал по плечу.
 - Пока!
Я ничего не сказала в ответ, только закрыла глаза, разрешая слезам течь по лицу. Они лились ручьями, и мне даже показалось, что я задохнусь от них, а Женя, захлопнув тихо дверь, вышел, оставив связку ключей вместе со своим брелком, который не стал или просто забыл снять, на тумбочке. Если бы я знала тогда, что все, что останется у меня в памяти от него это поднятая вверх ладонь, которую он просунул в проем почти закрытой двери, я бы не поверила.
Так и просидела я всю ночь, смотря в окно и задыхаясь от слез, все еще надеясь, что вот-вот еще секунда, еще мгновение, и он снова войдет в дверь, скажет, что понял, какую глупость совершает, но суровая реальность заставила меня понять, что не на что больше надеяться. Утром я проехала в комнату, где остался открытым бельевой шкаф, ставший полупустым. Посмотрев кругом, я обратила внимание на свадебную фотографию, стоящую в рамке на туалетном столике и, сжав в злобе и отчаянии, зубы, я смахнула ее со стола вместе со всем, что было около зеркала. Все рассыпалось кругом, как бусины от разорвавшихся бус. Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю, чтобы ничего этого не было.
 - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – прокричала я, тяжело дыша от негодования, разбрасывая вещи с туалетного столика.
Я сжала руками подлокотники инвалидного кресла, даже не понимая, что делаю, встала, опираясь на них, взялась обеими руками за дверные косяки проема и встала. Собравшись с силами, я попыталась сделать шаг, но как только сдвинулась с места и отпустила руку, рухнула тяжелым грузом на пол, больно ударившись лбом. Сжав кулаки, я ударила ими несколько раз по полу, снова плача, как в припадке, уткнувшаяся носом в линолеум.
 - Ну, почему-почему-почему? За что? – кричала я, ударяя кулаками об пол.
Я попробовала встать, но удалось только приподняться. Тогда я попробовала подтянуть к себе коляску, но получилось только оттолкнуть ее. Я снова легла на пол, положив руку под голову. Мне на глаза попала наша свадебная фотография со слегка треснувшим от падения стеклом, и я вытянула руку и взяла ее. Несколько секунд я смотрела на нее, потом села, навалившись на стену спиной, и вытерла слезы со щек. От всей души я ударила рамкой о стену несколько раз, рассыпалось стекло, и я выдернула фотографию из рамки и порвала на мелкие кусочки и разбросала кругом. Даже не знаю, сколько времени я так просидела до того момента, когда вдруг не начала открываться дверь. Я снова попыталась встать, но упала, ударившись плечом об пол.
 - Саня? – ошеломленно воскликнула Катя, заскочив в квартиру – Господи, что случилось?
 - Зачем ты пришла?
 - Просто я тебе звонила, и ни на домашний, ни на мобильный ты не отвечала. Я начала беспокоиться! Почему ты на полу лежишь? Что с тобой?
 - Зачем ты пришла? Не нужно мне ничего! Бросьте меня все!
 - Санечка, что ты такое говоришь? – спросила пораженно сестра, и у нее сильнее задрожали руки – Ты меня пугаешь! Давай, я помогу тебе встать, держись!
 - Кать, зачем ты со мной нянчишься? – спросила я, уже усевшись в коляску.
 - Саша, что за глупости ты говоришь? Господи, откуда у тебя такая шишка?
 - Катя, не надо! – крикнула я, убирая Катины руки от своего лба – Не трогай  меня, никто меня не трогайте! Я конченый человек, нет у меня будущего, и ни к чему вам такую ношу на себя взваливать! Оставьте меня все!
 - Сашенька, господи, да что случилось? Вы поссорились с Женей?
 - Нет! Мы не поссорились – он ушел, ушел к другой! Она не калека, и может позволить себе туфли на шпильках, может ходить, бегать, закидывать ногу на ногу, а я несчастная инвалид и у меня нет будущего! Лучше бы я умерла вместе с папой и Костей!
 - Сашенька… - со слезами на глазах заговорила Катя и опустилась около меня на колени – Что ты говоришь?
 - Правду!
 - Сашенька, я прошу тебя, возьми себя в руки! Я знаю тебя, ты ведь всегда была сильной!
 - Была! В том-то и дело, что все это было, а теперь я слабая калека, которой не на что надеяться и не во что верить! А Женя прав, мне никогда не встать на ноги, и надо с этим смириться! Ни к чему кому-то взваливать на себя такую ношу, как я!
 - Саша, господи, да возьми же ты себя в руки! – закричала сквозь слезы Катя, тряхнув меня за плечи – То, что Женя ушел, еще не значит, что тебе надо ставить на себе крест! Это значит, что ОН слабый, а НЕ ТЫ! Это ему не на что больше надеяться, а не тебе! Пойми, Саша, так нельзя! Он ушел, потому что испугался трудностей и не справился со своей ролью! Значит, его смелость была только словами!
 - Кать, оставь меня!
 - Я не могу оставить тебя в таком состоянии!
 - Катя, уходи, я прошу тебя! Уходи, ты мне не нужна! Уходи! Уходи! Уходи! – голосом, перешедшим на истерический крик, прокричала я, швырнув в стену что-то подвернувшееся под руку.
 - Хорошо! – поднявшись на ноги, сказала Катя тихо, едва сдерживая слезы – Хорошо, я уйду, раз ты этого хочешь! Но я вернусь… я уйду-уйду!
Когда Катя вышла за дверь, забыв на моей кровати свой клатч, я не повернулась в сторону двери. Тогда я и не думала, что обидела ее так, как не обижала никогда и не думала, что скоро буду нуждаться в ней, как никогда раньше, а она все равно простит свою «глупую маленькую сестренку». Только в этот момент мне было это невдомек.
Все, что происходило в следующие часы, я совершенно не понимала, зачем все это делаю. Я чувствовала себя так, словно по мне проехал бульдозер. Выехав на коляске из дома, я поехала, куда глаза глядят. На улице постепенно становилось темнее, а я все двигалась, сама не понимая, куда и зачем. Потом я поймала ТАКСИ и уехала на дачу – единственное место, где можно побыть одной, где никто не сможет быть рядом. Я заперлась в доме, сев посреди комнаты. Кругом висели наши семейные фотографии, которые я долго сидела и рассматривала, хотя могла указать на каждую из них, даже с закрытыми глазами. Воспоминания заполнили комнату, и мне не хотелось помнить о реальном мире, где я калека, моих родных нет в живых, где я больше никому не нужна. В окна пару раз кто-то заглядывал и даже стучал, но мне не было дела до непрошеных гостей.
Когда поднялась луна, я решила, что мне ни к чему больше здесь сидеть, что пора бросить все и «облегчить всем жизнь». Я могла найти закрытыми глазами, находящуюся неподалеку речку, где мы любили резвиться с Катей и Костей, пока были совсем маленькими, и уже через несколько минут я подъехала на коляске к самому высокому месту берега и посмотрела вниз. Ничего мне больше не хотелось менять и ни о чем думать, и я сжала руками подлокотники коляски, стиснула зубы и взялась за рычаг управления коляской, твердо решив, что делаю все правильно. Когда одно колесо съехало с места, а коляска покосилась, мне почему-то стало легче, и я пустила ее под откос, услышав в это время какие-то шаги недалеко. Коляска вместе со мной быстро стала уходить под воду, и тут я поняла, что жизнь кончается, что наступило то, чего я хотела – успокоиться и забыть обо всем. Дышать становилось все труднее, и я погрузилась в бездну.
 - Дыши, черт возьми! Ну же, не делай глупостей! Прошу тебя, дыши! – слышала я над собой тревожный мужской голос – Дыши, дыши!
Вода рванула из меня наружу, меня резко бросило в холод, перед глазами картина становилась все четче. Мужская фигура нависла надо мной. Глаза его были большими, как две большие бусины, и в ярком свете луны, нависшей над рекой, казались какими-то черными. Его лицо просияло, а я смотрела на него с ненавистью.
 - Зачем ты это сделал?
 - О чем это вы, девушка?
 - Чувствуешь себя героем, да? А тебе кто-то говорил, что нужно меня спасать?
 - Понятно, я помешал вашим планам.
 - Именно! Господи, ну почему мне нельзя просто уйти? Я не хочу жить, не хочу! Папа, забери меня к себе, пожалуйста! – заговорила я, плача, а «мой спаситель» прижал к своей груди мою голову.
Я заметила почему-то, что от него приятно пахнет, чем-то очень близким и родным, каким-то до боли знакомым с детства запахом, и я потеряла сознание с улыбкой на лице. Пришла в себя я уже не у себя в доме. Тихо и безмятежно горел камин, освещая комнату тускловатым светом, кругом было тихо, даже ветра, что выл за окном, почти не было слышно. Мужчина сидел на ковре около камина и подбрасывал дрова в камин, о чем-то думая – это было видно по всей его фигуре. Под пледом, в который он меня укутал было очень тепло и уютно.
 - Кто вы?
 - А, проснулась! Уже на вы? Что вдруг произошло?
 - Вы не ответили на мой вопрос! А, вы что меня раздевали?
 - Ну, пришлось вашу мокрую одежду снять, не мог же я уложить вас в постель в мокрой одежде.
 - Нахал!
 - Понимаю!
 - Да кто вы такой, черт возьми, и какого черта не дали мне сдохнуть?
 - А я думал, что уже успокоилась. Ну, ладно! Вы меня, конечно, извините за вмешательство в вашу жизнь, но я не мог позволить человеку умереть! Моя профессия давать людям жизнь, и не могу остаться равнодушным, хотя порой и нужно!
 - Кто вы? И что это у вас за профессия, в роддоме что-ли работаете?
 - Нет. Зовут меня Александр Соколов, можно просто Саша. Я врач, у меня своя клиника.
 - И чем же вы занимаетесь в своей клинике?
 - Ставлю людей на ноги, таких как вы, например.
 - Таких как я невозможно поставить на ноги!
 - Почему вы в этом так уверены?
 - Потому что я инвалид уже полтора года, и никто еще не смог поставить меня на ноги, хотя очень старались.
 - А, может, вы сами внушили это себе?
 - Что я не встану на ноги?
 - Ну, да.
 - Да я верила до последнего, что у меня есть надежда!
 - А у вас она, кстати, есть! Зря вы опустили руки.
 - А я, может, не хочу больше ни во что больше верить?
 - Зря! Что заставило  вас перестать в себя верить?
 - Мой муж решил, что не хочет больше жить с калекой и ушел к здоровой богатой женщине! Я стала для него слишком непосильной ношей!
 - Не убедили вы меня! Значит, он слишком слабый, чтобы быть рядом с таким человеком, как вы!
 - Да какое право вы имеете его осуждать?
 - Я не осуждаю, просто констатирую факт – я такие случаи не раз видел. Такие люди, как вы становятся намного сильнее, чем другие, но когда лишаются поддержки более слабых вторых половинок, будем так говорить, решают, что больше не во что верить!
 - А почему вы решили, что у меня есть надежда?
 - Это я вам как врач говорю! Вы сейчас, например, сможете пошевелить любым пальцем на ноге?
 - Могу! – ошеломленно сказала я.
 - Ну, а что я говорил. А так что-нибудь чувствуете? – спросил он, слегка надавив на мою ступню.
 - Но они еще вчера не реагировали ни на  что! Этого не может быть!
 - Может. Просто нужно время, чтобы вам встать на ноги. Это не так просто, потому что случай не самый простой! Поверьте мне, я не ошибаюсь.
 - Хотелось бы верить, что вы говорите мне это просто, чтобы успокоить.
 - Нет. Верить мне или нет, ваше дело, но я говорю вам правду. Может, кстати, вы скажете, как вас зовут?
 - Саша, А… Александра! 
 - Очень приятно! – приятно улыбнувшись, сказал мужчина – Тезка! Чай будете?
 - Не откажусь!
Он встал с пола, и я вдруг заметила, что он слегка прихрамывает. Почему-то у меня пропало ощущение апатии, которое не оставляло меня последние два дня, и я вдруг поняла, что захотела есть.
 - Так! Осторожно! Прошу! Есть еще лепешки, будете, Саша?
 - Буду! Я страшно проголодалась! Я последние два дня ничего не ела.
 - Вот это да! Тогда, держите чай, я сейчас принесу вам лепешки! Сам стряпал, кстати!
  Я улыбнулась.  Мне нравилось, как ведет себя Александр, хотя сперва я и готова была ненавидеть его. Он накормил меня своими лепешками, которые напомнили мне мамину стряпню, потом мы разговаривали пару часов. С приятным ощущением в душе, я уснула.
 - Доброе утро! – сказал он, когда я открыла глаза и потерла их руками – А ты крепко спишь!
 - Доброе утро! Я просто не спала почти два дня. Обычно я не сплю так крепко.
 - Выспалась?
 - Похоже, что да. Спасибо тебе!
 - За что?
 - За то, что спас!
 - Отлично! Значит, ты и правда, лучше себя чувствуешь!
 - Да! Я, наверное, глупо поступила.
 - Так, хватит болтать! Пора завтракать, и я предлагаю сходить на прогулку. Сегодня удивительно теплое утро.
 - Согласна, только…
 - Что-то не так?
 - Я не хожу.
 - Я знаю, твоя коляска, к сожалению, ушла на дно реки, я не стал ее спасать, но у меня есть выход.
 - Какой же?
 - У меня есть старая коляска. Осталась от аварии.
 - Ты попадал в аварию?
 - Да. Три года назад. Долгая история. Ну, так как?
 - А почему ты от нее не избавился?
 - Не знаю. Она потом понадобилась моему отцу, а когда он встал на ноги, ее увезли на дачу. Так мы идем гулять?
 - Да.
 - Все, тогда завтракаем, и вперед!
 - Да!
 - Мне определенно нравится твой настрой!
Я улыбнулась. Он смотрел на меня своими карими большими глазами, и в них было что-то, что тянуло меня как магнитом. Александр отдал мне мою высохшую одежду, и, накинув на мои плечи свою куртку, помог мне сесть в коляску, вывезенную с балкона. На улице, и вправду, было очень тепло для осеннего утра, светило солнце, в лужах были видны солнечные зайчики, легкий ветер почти не шевелил деревья. Коляска была без автоматического управления, поэтому Александр вез ее, идя за моей спиной.
 - А что за авария с тобой случилась?
 - Авария? Три года назад мы на дачу ехали.
 - Ты был не один?
 - Да, не один. С отцом, с женой, с сыном.
 - А где же они?
 - Они погибли. А я год тогда не мог ходить, да и не хотел.
 - Прости!
 - Ничего. Я уже привык к мысли, что их нет.
 - А отец?
 - Он сломал ногу и пробыл в гипсе полгода. А я вот на этой коляске катался. Сам себя на ноги поставил. А вот остался один. Я долго винил себя.
 - А почему произошла авария?
 - На повороте нам навстречу выскочила машина, которая пошла на обгон, и я не успел ничего сделать. Столкнулись лоб в лоб, наша машина перевернулась. Коля погиб сразу, слишком маленький был, а Лена уже в больнице умерла. Нам с папой повезло больше.
 - А сколько лет было сыну?
 - Два года.
 - Прости, что все это спрашиваю!
 - Ничего, все нормально! Три года уже прошло, я продолжаю жить – жизнь ведь не закончилась, значит надо жить дальше.
 - Да, мне бы такие силы! Я с таким трудом поверила, что жизнь не закончилась, когда их не стало, если бы не сестра и…
 - Почему ты замолчала?
 - Потому что не могу поверить, что он так со мной поступил, после того, что заставил верить в то, что жизнь продолжается! А ведь я люблю его, и не знаю даже, как буду дальше жить без него!
 - Главное теперь поверить, что ты не одна, и у тебя все будет хорошо! Надо запастись терпением и жить!
 - Может, ты и прав. Мне надо домой.
 - Я отвезу тебя вечером, когда поеду домой, хорошо?
 - Хорошо. Что-то мне нехорошо. Может, вернемся?
 - Как скажешь.
Когда мы вернулись в дом, я ничего не говорила, Александр тоже молчал, сидя на кухне с какой-то фотографией. Я думала о том, как мне теперь жить и не знала, как вести себя с человеком, которого почти не знаю, но мне кажется, что мы знакомы всю жизнь. Сейчас я не могу никому верить, но что-то есть в этом человеке, что заставляет меня верить всем его словам.
 - Будешь обедать? – спросил он, зашедши в комнату.
 - А? что?
 - Обедать будешь?
 - Не откажусь.
Мы пообедали, и мне было очень легко и спокойно рядом с Александром, который выглядел все равно каким-то погруженным в себя. Я почувствовала себя немного виноватой в том, что растревожила, возможно, самое болезненное воспоминание в его душе. Он улыбнулся, словно давая мне понять, что не стоит себя винить, хотя и не говорил ни слова.
 - Почему ты на меня так смотришь? – спросила я.
 - Просто у тебя такое интересное лицо! Что-то в нем есть такое!
 - Какое?
 - Грустное.
 - Да уж! Есть причины.
 - Понимаю! Прости, если лезу не в свое дело!
 - Что ты? Все нормально! Просто давай больше не будем поднимать эту тему!
 - Хорошо! Прости! Я отвечу?
 - Конечно.
 - Да, мам! Все хорошо! Да, вечером заеду. Как папа? Ну, хорошо! Нет, не холодно – я печку затопил, тепло. Да и погода наладилась, сегодня довольно таки тепло! Да-да. Ладно, мам, пока! Вечером заеду, да! Пока! Целую тебя!
 - Это они, да? – спросила я, посмотрев на фотографию в рамке, стоящую на старом комоде, с которой на меня смотрели милая женщина с серо-зелеными глазами, обнимавшая мальчика чуть младше двух лет в симпатичной шапочке с заячьими ушами.
 - Да.
Я покачала головой, взглянув еще раз на фотографию. Александр сдержанно улыбнулся. Неожиданно для себя я вдруг подумала, что мне нечего сказать, и по сути нечего здесь делать.
 - Отвези меня домой, пожалуйста!
 - Да, конечно, как скажешь, – будто услышав мои мысли, сказал Александр и глубоко вздохнул – сейчас поедем. Я только машину разогрею, ладно?
 - Да.
Александр вышел из дома на улицу, где неожиданно стали собираться тучи. Я подъехала на коляске к окну, и мой взгляд остановился на, уже начавшей сбрасывать листья, яблоне, которая слегка покачивалась от ветра. Именно так чувствовала сейчас себя я – из моей жизни, как листья с дерева, уходили люди, чувства и радость жизни. Я понимала и сама всю нелепость своего нынешнего существования, но в то же время осознавала, что никто не может заставить меня отказаться от веры в будущее. Я вдруг четко поняла, что жить нужно несмотря ни на что и в первую очередь думать не о том, что больно в душе, а о том, как будет больно близким людям, которые совсем не готовы меня потерять. Ведь для Кати я осталась единственным самым родным человеком на свете, несмотря на то, что у нее давно своя семья – теперь мы живем на свете, как два осколочка той семьи, в которой мы родились и выросли, от которой почти ничего не осталось.
 - Ну, все, можем ехать.
 - А? Что?
 - Ты в порядке?
 - Да-да, просто задумалась. Так что ты говорил?
 - Я говорю, можем ехать.
 - Хорошо.
 - Давай помогу, а-то она немного барахлит.
 - Да? А я даже не заметила.
 - Ну, это не всегда.
 - Ясно.
Пока Александр убирал коляску в багажник, я сидела в машине и смотрела по сторонам. Буквально в двух шагах была наша дача с двухэтажным кирпичным домом, что строил папа, когда мы все, его дети, были совсем маленькими и ни о чем, кроме сломанных игрушек не тревожились. Я вдруг подумала, что странно, что мы с Александром раньше никогда не встречались, хотя мы старались жить с соседями всегда дружно и всех знали по имени и принимали у себя в гостях не раз.
 - Ну, вот, все. Едем?
 - Да, конечно.
 - Ремень пристегни, пожалуйста!
 - Да-да, конечно, – сказала я, а Александр сам подтянул ремень, а мне осталось только защелкнуть его.
После короткого недолгого молчания, я, не смотря на Александра, задала ему вопрос, который пришел мне на ум совершенно случайно:
 - Зачем ты со мной возишься, я ведь совершенно чужой человек, которого ты совсем не знаешь?
 - А почему ты вдруг это спрашиваешь?
 - Не отвечай вопросом на вопрос, пожалуйста!
 - Я не знаю. Возможно, я слишком сердобольный, но все же не умею быть равнодушным к чужой беде – потеря близких научила меня быть таким. А, может, ты просто мне нравишься, не знаю? Такой ответ тебя устроит?
Я пожала плечами, хотя даже не совсем понимала, удовлетворил ли меня такой размытый ответ.
 - Ты можешь зайти ко мне на дачу?
 - Зачем?
 - Просто там остались ключи от квартиры, в сумке.
 - Хорошо. Какой дом?
 - Вот тот, с узорчатыми окнами. Там открыто, я дверь не закрывала.
 - Ясно. Подожди, я быстро.
 - Хорошо. – сказала я, и Александр вышел из машины.
 - Саша! – позвала я вдруг его.
 - Что?
 - Сумка на столе лежит.
 - Хорошо.
 - Подожди!
 - Что-то еще?
 - Сможешь дом закрыть? Ключ в замке, тоже на столе лежит, в смысле вместе с замком.
 - Хорошо! Не волнуйся, все хорошо будет!
 - Да! Спасибо тебе… за все!
  Он улыбнулся, слегка коснувшись моей руки, что лежала в полусогнутом состоянии на открытом окне его Хаммера. Я убрала руку, неловко улыбнувшись, и он направился к дому быстрым шагом, как-то странно опустив глаза, словно чего-то стыдился.
 - Ну, вот и все! Держи, сумка, ключ. Дом я закрыл.
 - Спасибо тебе! Вот это да!
 - Что-то не так?
 - Пятьдесят восемь пропущенных звонков, и это только от Кати!
 - Это твоя сестра?
 - Да, старшая. Я и забыла совсем позвонить ей сегодня. Она, наверное, так волновалась за меня! – сказала я и уставилась в одну точку, очнулась только, когда Александр слегка коснулся моего плеча рукой – А я ведь так ее обидела! Господи, какая же я дура! Как я могла? Как я могла сказать моей Катеньке, что она мне не нужна! Я выгнала самого дорогого мне человечка из своей жизни, а она все равно мне звонит, и хочет знать, где я! Какая же я сволочь!
 - Не вини ты себя так! Тебе нужно было побыть наедине с собой, собраться с мыслями, что-то для себя понять, в конце концов!
 - Может ты и прав, но все равно я была страшно не права!
 - Она тебя поймет, вот увидишь.
 - Да, конечно. Прости, я…
 - Конечно.
 - Спасибо! – сказала я и начала звонить сестре.
 - Алло! Санечка, это ты? Где ты? Как ты?
 - Катюша! Родная моя! Любимая моя! Прости меня дуру! Я такая глупая!
 - Господи, Сашенька! Где ты?
 - Я на даче! Я уже возвращаюсь домой!
 - Как ты?
 - Все хорошо, родная моя! Ты прости меня за то, что так с тобой обошлась, я так была не права!
 - Ну что ты? Глупенькая моя маленькая сестренка, как же я могу на тебя обижаться? Я же так тебя люблю!
 - Прости, что заставила тебя волноваться!
 - Ну что ты, ты ни в чем передо мной не виновата! Возвращайся скорее! Я буду ждать тебя! Если хочешь, я приеду к тебе или приезжай к нам!
 - Катюня, ты так мне сейчас нужна! Приезжай ко мне, я очень тебя прошу!
 - Хорошо, я выезжаю. Ты только не плачь, родная моя, маленькая моя!
 - Конечно! Я тоже скоро буду дома.
 - Тогда, пока!
 - Пока! Целую тебя!
 - И я тебя! – сквозь слезы сказала Катя.
 - Все хорошо? – спросил меня Александр спустя несколько секунд после того, как я отключила соединение.
 - Да! Спасибо, все хорошо! Поехали скорее, – сказала я, вытерев оставшиеся на лице слезы.
 - Конечно.
За окнами пробегали машины, мелькали дома и деревья, а я думала о том, как я обниму Катю, расскажу ей обо всем, что наболело в моей душе и о том, как я буду дальше жить.
 - Этот дом?
 - Да.
 - Хорошо. Я тебя тогда сейчас до квартиры провожу и поеду.
 - Спасибо тебе!
 - Не за что! Ты главное, поменьше о плохом думай!
 - Постараюсь.
Александр, молча, помог мне добраться до квартиры: усадил меня в коляску, довез до двери и дождался, пока я открою дверь.
 - Ну, я поеду?
 - Поезжай, конечно. Спасибо тебе за все!
 - Береги себя, ладно!
 - Хорошо! Всего хорошего тебе!
 - Спасибо! Ну, пока?
 - Прощай!
 - Почему прощай?
 - Так будет лучше для всех, Саша, поверь мне! Ты потом и сам поймешь, что так лучше и будешь мысленно мне благодарен!
 - Разве я не могу стать для тебя другом?
 - Нет, не думаю, что это хорошая идея. Но я знаю, что ты был бы хорошим другом! Прошу тебя, уходи!
 - Пожалуйста, дай мне шанс поставить тебя на ноги! Я ничего от тебя не попрошу! Не могу я остаться в стороне! Как врач, я могу точно тебе сказать, что ты будешь ходить!
 - Почему ты в этом так уверен?
 - Потому что я врач. Я никогда не ошибался, как бы громко это не звучало.
 - Хорошо, я обещаю тебе подумать. Только, пожалуйста, не нужно давить на меня!
 - Я обещаю, что не буду этого делать! Я заеду за тобой завтра, съездим ко мне в клинику, я все тебе покажу, познакомлю с пациентами, которые сделали очень большие успехи. Согласна?
 - Хорошо. Пусть будет по твоему! Но я ничего пока не отвечаю.
 - Хорошо. Ну, пока!
 - Пока!
 - До завтра!

Глава 3
Я улыбнулась, медленно закрыла дверь и проехала на коляске в комнату. Свет был выключен, только горела красная лампочка на фильтре, от которого работал компьютер. Видимо, я не выключила его, когда уехала из дома. Все было так же, как и в тот момент, когда я покидала квартиру. Вещи с туалетного столика в спальне были разбросаны, поломанная рамка от фотографии лежала около стены, кругом были осколки стекла, кусочки фотоснимка, шкаф стоял открытым – квартира сохранила следы расставания. Слезы опять накатили в душу, и я прикрыла рот полусогнутой рукой, закусывая губы, потом закрыла обеими руками лицо, стирая с него слезы. Вытащив из ящика туалетного столика фотоальбом, я открыла его на первой попавшейся странице. Я смотрела на лица счастливых людей на фотографиях и не могла сдерживать эмоции. С фотографий на меня смотрели будто чужие лица – они целовались, они были счастливы и влюблены. Я проводила кончиками пальцев по лицу того, кого еще любила, того, кто меня уже не любил.
 - Санечка, ты дома?
 - Да.
 - Господи, какое счастье! – всплеснув руками, сказала Катерина и, подбежав ко мне, крепко обняла.
 - Катюнь, почему я не нужна никому, кроме тебя?
 - Ну, что ты, глупышка моя? Это всего лишь временные трудности, и они пройдут, вот увидишь! Я так боялась, что ты наделаешь глупостей!
 - А я их почти что наделала, если бы не один человек.
 - Как? Опять? Ты все-таки хотела…
 - Свести счеты с жизнью? Да! Я просто спустила коляску вместе с собой в реку, а он вытащил меня наружу и не дал умереть!
 - Господи, Саша! Ну, почему-почему, почему ты так не хочешь жить? – плача, заговорила Катя, упав передо мной на колени – Почему ты так хочешь бросить меня?
 - Катюш, прости меня, если сможешь! Я так перед тобой виновата! Прости меня, родная моя! Но это было выше моих сил – я просто не хотела мириться с тем, что он бросил меня! Мне так плохо сейчас! Зачем ты меня еще обвиняешь?
 - Прости меня, маленькая моя! Прости, я такая эгоистка! – сказала Катя и обняла меня, а я склонила голову, и мы соприкоснулись лбами – Все будет хорошо! Я всегда с тобой, я никогда тебя не брошу, слышишь, никогда! Поплачь, будет легче, вся боль выйдет! Помнишь, как в детстве, я тебе пела песенку, когда ты плакала: «Не плачь, моя любимая сестренка, ты знаешь, я тебя люблю…»
 - Конечно, помню! – сказала я, улыбаясь, и стерла рукой слезы с лица – Кать, я так тебя люблю! Ты единственная, кто у меня остался на этом свете!
 - И ты для меня самый родной человек! Только, пожалуйста, не делай больше так – я не переживу, если потеряю свою любимую сестренку!
 - Кать, как мне теперь жить без него? – спросила я, немного помолчав.
 - Все пройдет, вот увидишь, и ты забудешь о нем!
 - Я никогда не смогу его забыть!
 - Не надо, не говори так! – сказала Катя, обхватив ладонями мои щеки – Послушай меня, может, ты и не забудешь его никогда, но ты сможешь его не любить – в твоей жизни обязательно будет настоящий мужчина, который будет тебя ценить, сможет и будет счастлив о тебе заботиться! Поверь мне, не все мужчины такие слабые. Ты у меня умница, красавица, и все в твоей жизни еще будет, я тебе обещаю – я сделаю все, что только в моих силах, чтобы ты была счастлива!
 - Спасибо тебе!
 - Ну, все! Хватит слез!
 - Да, ты права!
 - Ну, вот и отлично! Может, напоишь меня чаем, а, хозяйка?
 - Хорошо! – улыбаясь сквозь слезы, сказала я – Если в холодильнике что-то есть.
 - Тогда вперед! Посмотрим, что у тебя есть.
 - Вперед!
 - Кстати, у тебя новая коляска?
 - Ну, да, можно сказать и так. Я же говорила, что свою утопила. Саша не смог ее выловить – она ушла на дно.
 - Саша? Кто это?
 - Это тот, кто меня спас. Кстати, наш сосед по даче.
 - Да? Интересно. Хотела бы я его поблагодарить!
 - Ну, он завтра приедет. Можешь поблагодарить.
 - Завтра приедет? Саша, что это значит?
 - Ничего. Он врач и хочет поставить меня на ноги. Сказал, что завтра свозит меня в свою клинику, познакомит с пациентами.
 - Вот это да! Сань, мы не виделись полтора дня, а у тебя уже столько новостей!
 - Что такого в моих новостях?
 - Просто все это так неожиданно. Странное совпадение, не находишь, что неслучайно тебя спас врач, который готов поставить тебя на ноги?
 - Возможно, так и должно было быть. Кстати, он еще довольно молодой и симпатичный и сказал, что я точно встану на ноги, что у меня просто сложный случай. Даже мои пальцы начали двигаться, а когда он надавил мне на центр ступни, я почувствовала его палец, понимаешь! Он был такой теплый, такой крепкий!
 - Саш, что это с тобой?
 - Ничего. Так просто заметила.
 - Как-то ты завороженно об этом сказала!
 - Просто он первый, кто так со мной нянчился, и я чувствовала, что ему не безразлично!
 - Он тебе нравится, да?
 - Он хороший, Кать, настоящий! Он меня как пушинку туда-сюда носил!
 - Отлично! Я рада за тебя!
 - О чем ты, Кать? Ты так говоришь, как будто я уже выхожу за него замуж!
 - Кто знает, кто знает! Я ничего не загадываю, но глазки у тебя уже заблестели!
 - Да ну тебя! Я еще не готова ни к чему, да и он тоже! Он мог бы стать хорошим другом!
 - Почему ты думаешь, что он не готов?
 - Он рассказал мне о том, как три года назад у него погибли жена и двухлетний сын, и, знаешь, мне не показалось, что он готов к тому, чтобы жить жизнью без них, хотя и говорил, что уже свыкся с тем, что их нет.
 - Вот это да! Ну, тут я уже не знаю, что сказать! Кстати, чайник я поставила.
 - Молодец! Теперь посмотри, не придется ли нам его пить впустую.
 - Так! – сказала Катя, осматривая содержимое холодильника – Есть сыр, джем, ух ты! А хлеб у вас есть? Прости, Сань! – одернув сама себя, сказала Катюха.
 - Ничего! Все нормально!
 - Ну, Сань, только не плачь, пожалуйста!
 - Не могу! Нет, все-все, я не плачу! – сказала я, утирая слезы рукавом – Все нормально!
 - Правда?
 - Да! Все нормально!
 - Хлеб есть. Замечательно! Осталось дождаться чая.
 - Хорошо. Ты садись, посиди.
 - Да. Слушай, Маня тут о тебе спрашивала, соскучилась. Надо тебе к нам наведаться. Или, может, ты совсем к нам переедешь?
 - Что ты? У вас своя семья! Я там третий лишний, нет!
 - А как же ты одна, Сань?
 - Не знаю. Как-нибудь справлюсь, ты меня навещай почаще, ладно?
 - Хорошо, как скажешь. Но ты все-таки подумай, мы в любое время тебя перевезем.
 - Хорошо, я подумаю, но я уверена, что справлюсь.
 - Ладно. Но в следующие выходные все равно, мы заберем тебя к нам в гости.
 - Зачем?
 - Как зачем? У Маши день рождения, и она страшно обидится, если ее любимой тети Саши не будет!
 - Боже, как я могла об этом забыть?
 - Ничего. Я и сама порой путаюсь во времени.
 - Я и не заметила, что уже день-то совсем близко! Тогда, конечно, я буду у вас обязательно!
 - Отлично! А вот и чайник готов!
Пока мы с Катей пили чай, на город постепенно опускалась ночь. На короткое время у меня даже появилось ощущение, что ничего страшного за эти дни и не произошло.
 - Ой, время уже позднее, пора спать, наверное.
 - А ты домой разве не поедешь?
 - Сегодня, нет. Я останусь с тобой.
 - Хорошо, как скажешь.
Засыпали мы с сестрой вместе на одной кровати, долго шептались, как много лет назад в детстве, только сейчас не мог зайти никто из родителей и тихо сказать нам, что пора спать. Впервые за последние несколько месяцев я так легко заснула и спала всю ночь до самого утра.
 - Доброе утро!
 - Доброе! Ты чего уже не спишь?
 - У меня привычка рано вставать, да и на работу скоро ехать. Валера порой с ума сходит от моей такой привычки, потому что я даже в выходные встаю рано. А я думала, ты еще поспишь. Ну, раз уж ты проснулась, предлагаю позавтракать. Я уже сварганила омлет и сделала бутерброды, кофе вот-вот сварится.
 - Катька, когда ты все это успела?
 - Уметь надо! Ну, так как, встаешь?
 - Конечно! – сказала я и потерла кулаками глаза, а Катя, слегка склонившись, поцеловала меня в лоб.
 - Тебе помочь?
 - Нет, я всегда встаю сама, только коляску поближе подтолкни, пожалуйста!
 - Хорошо. Так, нормально?
 - В самый раз.
 - Я жду тебя на кухне.
 - Я сейчас приду.
Смеясь и болтая, мы с Катей позавтракали, после чего она поцеловала меня еще раз и стала собираться уходить. Я проводила ее до двери, а когда сестра скрылась за ней, я вдруг ощутила, что вот она началась моя самостоятельная жизнь, в которой надеяться придется только на себя и делать все самой. Но это меня не так сильно огорчало, как то, что со мной рядом не будет любимого мужчины, с которым даже побездельничать всегда приятно и нескучно. Глубоко вздохнув, я смахнула невольную слезу, и тут вдруг раздался звонок в дверь. Я была немного шокирована – я совершенно не готова к приему гостей, но звонок не умолкал.
 - Кто там?
 - Это Александр.
 - Привет! – сказала я, открыв дверь, за которой стоял Александр, только выглядел он уже не обычным дачником, а настоящим деловым человеком – Не ждала так рано гостей.
 - Извини, но я рано начинаю работать. Это для тебя наша поездка экскурсионная, а для меня обычный рабочий день.
 - Хорошо. Ты подождешь, я оденусь?
 - Конечно.
 - Тогда побудь там, я быстро постараюсь.
 - Ладно, – сказал он и прошел в комнату, бегло взглянув на часы.
Я приучилась еще год назад одеваться сама, поэтому я быстро оделась, но, взглянув на себя в зеркало, поняла, что не все с моим внешним видом в порядке. Волосы были всклокочены, лицо выглядело бледным и немного опухшим. Я сделала себе легкий макияж, прибрала волосы и, надев серьги, выехала в прихожую.
 - Ну, все, можем ехать.
 - Да. Тебя просто не узнать! Прекрасно выглядишь!
 - Спасибо! – сказала я и, сняв с вешалки, которую еще Женя перевешивал так, чтобы я могла легко достать, куртку и накинула ее на плечи.
 - Тебе помочь?
 - Нет! Я не беспомощная калека, и могу спокойно надеть сапоги, да и вообще одеться самостоятельно!
 - Хорошо-хорошо! Только не нервничай, ладно!
 - Извини, конечно, но просто меня выводит из себя, когда ко мне относятся, как к беспомощной калеке, которая ничего не может сама сделать! А я уже два года на коляске и ко всему приноровилась.
 - Понял. Ты молодец!
 - Спасибо! Ну, мы едем или как?
 - Едем.
Когда мы приехали в клинику, мне стало немного не по себе – кругом было столько людей в колясках и с ходунками, словно полгорода разом попали в аварии. Александр успокоил меня тем, что мне не о чем волноваться, и мне почему-то стало легко, словно старый друг был рядом.

***
Уже на следующий день после того визита в клинику, я дала свое согласие на лечение и под чутким руководством Александра начала путь к своей цели. А через месяц моя жизнь стала меняться еще кардинальнее – я узнала, что беременна. Отцом ребенка мог быть не кто иной, как Женя, и этот факт меня еще больше смущал. По совету Кати я все же решилась спустя еще две недели сказать Жене об этом и позвонила бывшему мужу, с которым нас развели немного раньше, чем я узнала о беременности.
 - Алло! – послышался в трубке голос Жени, а рядом были слышны чьи-то голоса.
 - Привет!
 - Саша?
 - Да!
 - Ну, привет! Зачем ты мне звонишь, мы ведь все уже решили?
 - Жень, мне нужно с тобой серьезно поговорить.
 - О чем?
 - Это очень важно! Ты можешь отойти, а-то там очень шумно?
 - Хорошо. Ну, теперь, говори, а-то мне некогда долго болтать – у меня очень важное мероприятие.
 - Женя, я беременна почти девять недель уже.
 - И что?
 - Я беременна от тебя.
 - Ну, и что ты хочешь мне этим сказать? Ты что хочешь, таким образом, меня вернуть? Слушай, это по меньшей мере глупо! Саш, перестань маяться дурью и займись чем-нибудь более полезным!
 - Женя, что ты такое говоришь?
 - Саш, ну перестань разыгрывать этот спектакль! Даже если ты и беременна, то я уже наверняка не имею отношения к этому.
 - Женя, да как ты можешь?
 - Саша, все хватит, у меня нет, и не может быть от тебя детей, оставь меня в покое, пожалуйста! не мучай ни себя, ни меня! Не звони мне больше!
В трубке раздались душераздирающие гудки, и я на некоторое время потеряла дар речи и перестала воспринимать внешний мир. Я сидела вся в слезах не в состоянии даже соображать.
 - Саша, что с тобой? – спросил, зашедший в палату, Александр.
 - Что? – спросила я, словно очнувшись ото сна, и только сейчас поняла, что сижу с поднятой вверх рукой, в которой был зажат телефон.
 - Что-то не так? Почему ты вся в слезах?
 - Это неважно!
 - Как же неважно? На тебе лица нет!
 - Он сказал, что у него не может быть от меня детей, что я если и беременна, то от кого-то другого! Как так? Как такое может быть? Я ведь ничего от него не хотела, просто он должен был знать!
 - Ну, что ты? Успокойся, в твоем положении вредно так нервничать!
 - Почему? За что так жестоко, за что?
 - Ну, все-все! Все пройдет, все будет хорошо! Лучше идем на прогулку, сейчас мы немного попробуем походить, давай!
 - Хорошо!
Мы пошли по коридору: он своими ногами, а я при помощи нехитрого приспособления. Вдруг я почувствовала, что у меня сильно кружится голова и будто уходит земля из-под ног. Я потеряла сознание, и очнулась уже на койке в палате.
 - Как ты, сестренка?
 - Катя? Когда ты приехала?
 - Я совсем недавно приехала, как только мне позвонили.
 - Кто тебе позвонил?
 - Медсестра. Я как узнала, что случилось, сразу примчалась.
 - А что случилось?
 - А ты разве не помнишь?
 - Я помню только, что у меня закружилась голова, и ноги подкосились…
 - Ты только не волнуйся, ладно?
 - Кать, что случилось?
 - У тебя был нервный срыв и…
 - Что? Говори!
 - Ты потеряла ребенка!
 - Как? Этого не может быть!
 - К сожалению, это так, родная моя! Мне очень жаль! К несчастью, такое случается!
  Слезы потекли по моим щекам, и я на несколько секунд закрыла глаза, когда рука сестры легла на мой лоб.
 - Можно я побуду одна?
 - Хорошо, как скажешь! Ты главное, помни, что я всегда рядом. Я зайду попозже, ладно?
  Не открывая глаз, из которых лились слезы, я кивнула, прижимаясь все ближе к подушке. Мне было больно так, словно я потеряла кого-то очень родного, хотя и понимала, что Женя никогда бы не вернулся и не признал этого ребенка, но ребенок был частью меня, последней ниточкой, что связывала меня с тем, кто перестал меня любить.
 - Можно? – заглянув в палату, спросила Катя спустя примерно час.
 - Заходи, – сказала я и протянула руку навстречу сестре, она взялась за нее, передавая свою поддержку – Все нормально!
 - Ну, как ты? – спросила Катя.
 - Уже лучше. Слабость пропала, чувствую себя бодренько!
 - Хорошо! Саш.
 - Что?
 - Может, ты мне расскажешь, что случилось?
 - О чем ты?
 - Почему вдруг нервный срыв?
 - Я звонила ему.
 - Жене? И сказала, что ждешь ребенка?
 - Да.
 - И что?
 - Он облил меня грязью, сказал, что у него нет, и не может быть от меня детей! Он сказал, что даже если я и беременна, то черт знает от кого! Кать, за что он так? Он выставил меня какой-то дурой, психом, шлюхой, в конце концов! Сказал, что у меня навязчивая идея его вернуть!
 - Сестренка, он не стоит ни одной твоей слезинки! Да грош ему цена как мужчине, если он так себя ведет! Слишком много он о себе думает.
 - Я ему сказала, что уже девять недель, а он сказал, представляешь, что не имеет к этому отношения! А ведь тогда мы еще были вместе, даже не расходились! Кем он меня выставляет, скажи мне?
 - Да как так можно вообще? Это же беспредельное свинство! Он что хотел сказать, что ты ему изменяла?
 - Вот это и обидно, Кать! А мне ведь не нужно от него ничего, просто я хотела, чтобы он знал, вот и все!
 - Ты молодец, ты все сделала правильно!
 - Жалко только, что теперь у меня не будет малыша!
 - У тебя еще обязательно будут дети, сестренка, не переживай так! Все, что ни случается, к лучшему!
 - Да, наверное. Просто жалко маленького, он ведь ни в чем не виноват!
 - Да! Но ничего, все пройдет, ему так будет лучше, возможно!
 - Да! А я сегодня чуть-чуть походила.
 - Это же отлично! Я так этому рада!

***
Уже через месяц моя жизнь изменилась окончательно, причем за несколько дней. Я стала ходить пусть при помощи нехитрых приспособлений, и поняла, что жизнь полна впечатлений. Конечно, ходить пришлось учиться буквально заново и сначала совсем понемногу, но ожидание того, что пусть не сейчас, не завтра, не послезавтра, и даже не через месяц, а уйти могут месяцы, может годы, я снова пойду самостоятельно. Я начала жить полной жизнью! Неожиданностью для меня стало то, что любовь к Жене стала уходить очень быстро после того, как я поговорила с ним в последний раз. Именно в эти месяцы я осознала то, что твердят нам годами, что любовь не просто найти, а уйти она может в одно мгновение – от любви до ненависти, и вправду, всего лишь один маленький шаг.
В этот вечер после вечернего обхода Александр зашел ко мне в палату и почему-то он был одет так, словно собирался на улицу. Взгляд его был каким-то необычным, и я сразу отложила книгу, которую читала.
 - Привет! – сказал он как-то скованно.
 - Привет! – обрадовано сказала я.
 - Ты занята?
 - Нет, – сказала я, вдруг поняв, что щеки мои покраснели, как у школьницы, увидевшей мальчика, который очень нравится – я просто убивала время.
 - А как же твоя книга?
 - Я сегодня отдыхаю, не идут мысли никакие.
 - Может, пройдемся? На улице так хорошо, не холодно! Вдохновение, может, нагуляем?
 - Ты хочешь прогуляться со мной?
 - Ну, да. Только давай, я повезу тебя на коляске, потому что план мы с тобой на сегодня даже немного перевыполнили. Это я тебе, как твой врач говорю.
 - Хорошо. Я, и правда, сегодня что-то устала очень.
 - Я не сильно тебя напрягу с этой прогулкой?
 - Нет, что ты? Куртку помоги надеть, пожалуйста!
 - А-то скажешь, что я тебе надоел все время перед глазами.
 - Нет! Все нормально. Если бы тебя не было рядом, я бы, наверное, с ума сошла от скуки! Главное, чтобы о тебе гадостей всяких не подумали. А-то начнут думать, что ты как-то особо ко мне относишься… Слухи начнут распускать.
 - А что есть такая вероятность? – спросил Александр, надевая мне сапоги.
 - Ну, такая вероятность есть везде, мне кажется. Или ты не согласен со мной? Спасибо!
 - Возможно. Но мне казалось, что у меня порядочный коллектив.
 - Даже в порядочном коллективе найдутся любители порыться в чужом грязном белье, – сказала я, надевая шапку и держа на коленях перчатки.
 - Ну, даже если и есть, меня это абсолютно не волнует, – сказал Александр, посмотрев на меня немного странно, а я опять раскраснелась – А насчет особого отношения, я и не скрываю… Идем?
 - Идем? Что там насчет особого отношения, ты не договорил?
 - Что ты мне нравишься! – сказал Александр, когда мы уже направлялись к выходу на улицу, вернее, он катил меня на коляске по длинному коридору.
Медсестра, возрастом чуть старше меня, случайно проходившая нам навстречу, улыбнулась и как будто специально поспешила удалиться. Я опять раскраснелась, как помидор, и будто бы стирая что-то с лица, закрыла свои багровые щеки. Мне казалось, что я кончиками ушей чувствую, как Александр улыбается.
На улице, и вправду, было необыкновенно тепло для конца октября, и я спрятала перчатки в карманы. Уже через несколько минут мы оказались в беседке в глубине всей территории клиники. Я посмотрела по сторонам, на деревья, насаженные кругом и глубоко вздохнула.
 - Как здесь хорошо! Даже жить хочется!
 - Именно поэтому я и открыл клинику здесь. Саша! – обратился он вдруг ко мне, присев на колени – У меня для тебя есть маленький подарок!
Вытащив из пакета, который я до этого момента и не замечала, подушку в форме сердца с руками, что могли обхватить меня за шею точно. Я посмотрела на Александра, взяв сердце в руки, и немного растерялась.
 - Саша, я хочу тебе кое-что сказать! Ты веришь в любовь с первого взгляда?
 - Верю! А что? – сказала я, с трудом сдерживая эмоции.
 - Я люблю тебя! Я полюбил тебя, как только увидел в первый раз! Я понимаю, возможно, что ты не ответишь мне взаимностью, но молчать больше не могу! Просто скажи, могу я хотя бы надеяться, что когда-нибудь…
 - Я тоже тебя люблю! – сказала я тихо, проведя рукой по его волосам, и за подбородок слегка подняла его голову своей ладонью.
 - Ты серьезно?
 - Конечно! Я не шучу такими вещами!
 - Саша!
 - Что? Что-то не так?
 - Нет, все так! Все так! – сказал он и подхватил меня с коляски на руки и несколько секунд кружил, а потом остановился и начал целовать в губы так, что я и сама не заметила, как совершенно забыла о времени и месте.
 - Саш, может, ты отпустишь меня?
 - Нет! – сказал он, улыбаясь, и чмокнул в губы – Никогда и ни за что я тебя больше не отпущу!
 - Совсем?
 - Совсем! – сказал он и понес меня в сторону клиники.
 - Саша!
 - Все хорошо! Мне совсем не тяжело! – сказал он, продолжая меня нести.
  Уже через несколько минут, он отнес меня в свою комнату, где он ночует во время дежурства в клинике, и уселся на диван, посадив меня на свои колени.
 - Саш, что это? – спросила я, увидев накрытый стол со свечами.
 - Ужин. Сейчас помогу тебе сесть, посидим немного, ладно.
 - Хорошо, – сказала я и сама начала целовать Сашу.
  Какой тут мог быть ужин? Мы настолько увлеклись друг другом, что ужин пришлось оставить до утра.
 - Ты уверена, что этого хочешь?
 - Уверена! – сказала я, поглаживая щеку, нависшего надо мной, Сашу.
 - Хорошо! Как скажешь! – сказал он, и мы оба забыли обо всем.
Я поняла, что вот сейчас окончательно могу сказать всем и каждому: «Я ХОЧУ ЖИТЬ, И Я БУДУ ЖИТЬ!!!», и жить я буду по-настоящему, а не существовать. Уже утром я проснулась в его объятиях и проснулась совсем другой Сашей, которую и сама раньше не знала. Даже Катя, приехавшая меня навестить, не смогла бы меня узнать, хотя я внешне осталась прежней, но в душе моей уже поселилась другая Саша. Я поняла, что жизнь полна смысла и красок, несмотря ни на какие трудности.
Я несколько минут старательно накручивала кудри, делала макияж, надела самую яркую футболку и посмотрела в зеркало, впервые за последние месяцы. 

ЭПИЛОГ
Неожиданно для меня презентация моей книги с коротким названием «Я буду жить!» вызвала в светских кругах нешуточный интерес – я и сама не подозревала, что может собраться столько народа. Мой агент, видимо, забыла меня предупредить, что людей будет так много или просто посчитала нужным собрать столько гостей. Одно я знала точно – у Эли все под контролем всегда и везде, она все досконально продумала и уже предприняла меры, поэтому мне не о чем волноваться. Я легкой походкой прошла между, начавшими собираться, гостями, с кем-то обнимаясь, с кем-то просто обмениваясь кивком головы. Совсем рядом со мной вдруг послышался до боли знакомый голос, но я не подумала, что мне не показалось.
 - Да кто она такая, чтобы из-за нее такой шум поднимали? Очередная выскочка однодневная, сегодня прочитают ее книжку, если еще станут читать, а завтра в помойку выкинут и забудут! Толпу-то собрали!
Я обернулась и увидела знакомую спину – совсем рядом, буквально в двух шагах  от меня стоял мой первый муж. Лица его я еще не видела, но заметила легкую небритость на его щеках – будто ему лень было ухаживать за собой. А ведь я помнила этого человека всегда с гордо поднятой головой и всегда ухоженного, едва ли не до блеска.
 - Добрый день, господа! Извините, что вмешиваюсь! Могу я поинтересоваться, с чем связано столь категоричное негативное мнение об авторе?
 - Простите! Кому может принадлежать столь обворожительный голос? – спросил Женя, повернувшись в мою сторону, и поцеловал мою руку, не глядя в лицо – Боже, какое прелестное создание! Вы журналистка или, может быть, модель? Нет, вы, наверное, ангел, спустившийся на Землю!
 - Александра Соколова, к вашим услугам!
 - Так это ваша книга?
 - Моя, – сказала я, пристально смотря на Евгения, и убрала руку из его ладони, давая понять, что он слишком откровенно лебезит – Жень, моя.
 - Саша? Так это ты?
 - Да, это Я! Удивлен? – спросила я, заметив, что Женя осмотрел меня с ног до головы – Как видишь, на своих ногах!
 - А почему же Соколова? Псевдоним?
 - Нет, все намного проще – по мужу!
 - Так ты замужем?
 - Да!
 - Саша, родная, наконец-то я тебя нашел! – сказал Саша и поцеловал меня в губы, обняв за талию – Я не опоздал?
 - Нет! Еще не начинали.
 - Отлично! Ты опять на каблуках? Это ведь вредно! Тебе врач что сказал?
 - Избегать высоких каблуков, а-то поясница будет болеть, и ребенок может перевернуться неудачно, и мне будет очень больно! Я помню, солнце, но сегодня особый случай! Я же и так редко их надеваю последнее время, да и каблучки совсем невысокие!
 - Хорошо-хорошо, ты меня убедила! Главное, чтобы ты хорошо себя чувствовала и малыш тоже! – сказал Саша и погладил мой, округлившийся за последние четыре месяца, животик, в котором поселилась маленькая жизнь – Я ведь так вас люблю!
 - И мы тебя очень любим! – сказала я, и мы поцеловались – Простите! Отвлеклась! Познакомься, Саш, Евгений Соломеев, блистательный фотограф, с которым мне довелось работать некоторое время, когда я еще была моделью, даже не ходячей – очень талантливый!
 - Очень приятно! Соколов Александр – врач.
 - Выдающийся врач! Ставит на ноги, кстати, даже самых безнадежных! Но в первую очередь прекрасный муж и отец!
 - Ладно, перестань! Не стоит так много обо мне говорить!
 - Рад был познакомиться!  - поспешил ретироваться Женя, и уже было ушел, но остановился – Не буду вам, пожалуй, мешать! Рад был увидеться, Саша! Ты просто прекрасна, я всегда это знал!
 - Что ты? Вовсе ты нам не мешаешь!
 - Папа! – послышались со стороны входа детские голоса и уже через несколько секунд Дима и Саша забрались мужу на руки.
 - Это кто у меня пришел? Привет, мои дорогие!
Дима и Саша (Александра), которым исполнилось два года буквально неделю назад, подбежали к Саше, отпустив руки бабушки, которая их привела.
 - Здравствуйте, Анна Сергеевна!
 - Здравствуй, Сашенька! Поздравляю тебя!
 - Спасибо! Вы мои дорогие! Как провели первый день в садике? – спросила я у детей, поцеловав каждого в щеку.
 - Холошо!
 - Не капризничали?
 - Нет!
 - Молодцы!
 - Саша, можно тебя на пару слов? – вдруг позвал меня Женя.
 - Хорошо. Извини, дорогой! Мама сейчас вернется,  хорошо? – сказала я, и мы с Женей отошли в сторону – Что ты хотел?
 - Саш, это мои дети, скажи мне?
 - Нет! Женя, у меня нет от тебя детей! Ты отказался от них, поэтому их нет!
 - Подожди! Прошу тебя, не обманывай меня! Скажи мне правду!
 - Я говорю тебе правду, Жень! Дима и Саша не твои дети. Я, конечно, могла бы соврать, но это не в моих правилах! Если хочешь совсем честно, то Димка с Сашкой родились недоношенными, и отец у них есть самый, что ни на есть настоящий!
 - Ты серьезно?
 - Да! Поверь мне, Жень, мне нет смысла врать! Когда ты отказался принять ребенка, которого я тогда ждала, будучи еще калекой, у меня произошел нервный срыв, что спровоцировало выкидыш. Все просто! А сейчас мне нужно идти, прости! Мне вредно волноваться!
 - Саша, пора начинать, – сказала Эля, коснувшись моего плеча.
 - Конечно, я уже иду. Всего хорошего тебе, Женя! А главное, счастья и долгих лет жизни!
Я гордо прошла мимо, и мне не было ни приятно, ни досадно – никаких чувств давно уже не было. Заметив немного скорбное выражение лица бывшего мужа, который бросил меня в самый сложный период жизни (видимо, он так пожалел о том, что детей у него нет, хотя он уже посчитал их своими), я махнула ему рукой в знак прощания. Мой взгляд поймал взгляд Саши рядом за широким столом и взгляды детей, наполненные восторженным блеском, я отправила им воздушные поцелуи, твердо осознавая, что не зря сказала тогда не только тем, кто не верил в меня, но и самой себе: «Я буду жить!!!». В этот момент в моем животе раздались толчки, и я, держа ладони на животике, улыбнулась, и готова была плакать от счастья, а Саша, все поняв без слов, улыбнулся и обнял меня за плечо.

20 марта – 16 июля 2011 г.