Правда об Орловском инциденте. Глава 3

Глава 3
Очаг заражения.

Суббота, 15 сентября 2012, день.

По обеим сторонам Гостиной улицы стояли два здания-близнеца - длинные Торговые ряды. Они были, наверное, единственным комплексом в городе, который никогда не менял своего предназначения. Уже больше ста шестидесяти лет, с момента постройки на деньги купечества, в Рядах шла торговля. Менялись времена, менялась мода, менялся политический строй, менялись владельцы и арендаторы лавок, лавки становились магазинами, кабаки - ресторанами, менялось всё, но неизменно Ряды продолжали торговать. Сейчас в Торговых Рядах расположились дорогие магазины и не менее дорогие кафе, были мини-отель и кинотеатр, а летом на крыше устанавливали эстраду и играл оркестр. Несмотря на запредельные цены, в рядах всегда было многолюдно. Расположенные в историческом центре, они находились на пересечении любимых маршрутов пешеходных прогулок горожан.

Ресторан “Белый Орёл” сиял огнями в торце здания №2. Из его огромных окон в полтора человеческих роста был бы виден перекресток Гостиной и Воскресенской, если бы они не были закрыты тяжелыми портьерами. Первый этаж Рядов был практически на уровне тротуара, и если бы окна были открыты, то все прогуливающиеся могли бы наблюдать гостей “Белого Орла”. Это было недопустимо для заведения, завсегдатаями которого были представители городской и областной власти, какая бы власть сейчас ни была, и деловых кругов. Для посетителей же, которым был интересен вид из окна, отлично подходил зал на втором этаже ресторана.

Швейцар Дмитрий ужасно жалел, что подменил простуженного коллегу, и вышел сегодня на работу. Обычно, пятница и суббота были лучшими днями, когда чаевые лились рекой, и поэтому Дмитрий в радостью ухватился за возможность постоять у дверей лишний день. Но сегодняшняя суббота была совсем необычной.

Всё началось с драки прямо около входа в ресторан. Какой-то дёрганый малолетний психопат напал на женщину. Система безопасности среагировала сразу. Дмитрий даже не успел вмешаться, как из ресторана выскочили двое охранников, оторвали психа от женщины, и быстро, но тщательно отработали на нём ряд весьма болезненных ударов. Похоже, правдивыми оказались истории о том, что сумасшедшие не чувствуют боли. Нормальный человек бы уже отключился, а этот юный псих только мычал, и снова лез в драку.

Дмитрий увёл пострадавшую в ресторан, где в служебном помещении пара свободных ребят из персонала смогли обработать её раны, к счастью, неглубокие.
 
Женщина порывалась вызвать скорую и милицию. Вызов милиции, с их расспросами и поиском свидетелей был совершенно не нужен “Белому орлу” и его гостям. Управляющий и скромное денежное вознаграждение смогли убедить женщину, что одной “скорой” будет вполне достаточно.

Дмитрий к этому времени снова стоял у входа. К своему удивлению, он видел на улице еще нескольких психопатов, таких же как и первый. Как будто дурдом сегодня вывезли на прогулку в центр города. Несколько раз поблизости слышались сирены. Каждый раз Дмитрий думал, что это “скорая” приехала за их подопечной, и каждый раз сирены смолкали неподалёку.

Вскоре, из ресторана начали разъезжаться гости. Причем, уходили не как обычно. Почему-то сегодня все делали это быстро и тихо. Дмитрию показалось, что лица некоторых выражали страх. Чаевых, на удивление, было много.

После того, как большинство гостей разъехались, наступило небольшое затишье. Однако, скучать не приходилось. Помимо сумасшедших, то и дело попадавшихся в поле зрения, сегодня развила активность милиция. Несколько раз мимо проезжали бело-синие “Победы” с включенными мигалками, а со стороны набережной Дмитрию однажды послышались выстрелы. Или что-то очень похожее.

Наступал вечер. Обстановка нервировала всё сильнее. Дмитрий уже было подумал попросить кого-нибудь из охранников постоять рядом, как выходящий из ресторана метрдотель сказал, что “Белый Орел” на сегодня закрывается, и всем лучше ехать домой. Прямо сейчас. Но Дмитрий решил всё-таки переодеться.

Сейчас, запершись в подсобке вместе с шеф-поваром, держа в руках огромный кухонный тесак, и видя, как содрогается дверь под ударами сумасшедших, еще пару часов назад бывших его коллегами, он жалел и о том, что вышел сегодня на работу, и о том, что не прислушался к метрдотелю. Почти сорок пять рублей чаевых в кармане совершенно его не утешали. 

***

Нет, день не идиотский. День плохой. Даже очень плохой.
 
Конечно, в жизни Миши были дни и похуже. Взять хотя бы те две недели в четвёртом. Но тогда было всё понятно. С одной стороны Сопротивление, с другой - хунта. Были еще военные, которые перешли на сторону Сопротивления; члены молодёжного югенда, безмозглые, но активные, на стороне “чёрных полковников”; немногочисленные анархисты - против хунты, но не на стороне Сопротивления; и бандиты, не добитые военными - эти были против всех, и занимались, в основном, мародёрством. Да, не очень просто, но, всё-таки, понятно.

То, что творилось сегодня в Гак-клубе, какому-то разумному осмыслению не поддавалось. Запертые в аэробном зале трое посетителей, явно нуждались в медицинской помощи. Такие раны, как на двух женщинах, вообще должны приводить к смерти. Но чтобы раненые люди были настолько агрессивны? Даже в четвертом Миша такого не видел, хотя тогда злоба, кровь, и агрессия были запредельными.

Миша сидел в комнате отдыха для персонала Гак-клуба. Вокруг было на редкость многолюдно. У журнального столика расположились почти все оставшиеся в клубе. Оля, Маша и Юля теснились на диванчике, Витёк и Коля заняли кресла, Лёха и Владик сидели на стульях.

- Он туда-сюда маячил, то к одному пристанет, то к другому. Дрался пару раз. Потом исчез куда-то. - обеспокоенно рассказывала Юля. - Потом смотрю, такие же точно по набережной ходят, к людям пристают. Милиция приезжала два раза, забирали кого-то...

Миша уже жалел, что настоял на том, чтобы сотрудники и посетители дождались врачей. Во-первых, большинство клиентов, всё равно, успели разбежаться, а, во-вторых, они тут торчат больше трёх часов, на улице уже начинает темнеть, а “скорой” всё ещё нет.

Вот это ожидание, и неизвестность делали день ещё хуже.
 
Сидящие в комнате отдыха в очередной раз переливали из пустого в порожнее. Мишу это раздражало, но он считал совсем неправильным затыкать рот клиентам, поэтому лишь недовольно морщился.

Тренькнул телефонный звонок.
- Да... - Ответил Витёк в телефонную трубку, - А, Степаныч, как ты там?...
- Если это “скорая”, пускай заезжает внутрь, и больше не пускать никого, мы закрыты. - озвучил Миша уже сто раз продуманный план. - И сам тоже пусть поднимется, заодно врачей проводит.

Витёк кивнул.
- Степаныч, запускай “скорую”, закрывай ворота, и веди врачей сюда. - передал он. Потом положил трубку, - Всё, сейчас будет.
- Ну и отлично.

Народ оживился. Похоже, их вынужденное заточение подходило к концу. Сейчас доктора скажут, что всё хорошо, и отпустят всех по домам. Может быть сделают по уколу.

В комнату вошел Степаныч. За ним - двое врачей: высокий худой мужчина лет сорока пяти - пятидесяти с виду, и совсем молодая девушка.
 
- Здравствуйте! - поприветствовал всех врач. - Кто у нас тут больной?
- Больные у нас не тут. - ответил Миша. - К счастью...
- Всё так серьезно? - заинтересовался доктор. - И где же они? И, кстати, их сколько?
- Четверо. Заперты. Пойдёмте. - Миша начал протискиваться к выходу, потом остановился. - Мужики, подстрахуете?
“Ну...”, “А то.”, “Угу” - нестройно выразили свое согласие мужики, и потянулись к выходу за Мишей и врачами. 

***

Карантинный блок инфекционного отделения бывшей больницы Сталепрокатного завода, а ныне просто городской клинической больницы №4, в народе “Сталепрокатной”, гудел как растревоженный улей. Четверо пациентов, прикованные наручниками к кроватям, лежали в стерильных боксах. Доступ к ним имели лишь отдельные сотрудники инфекционки, прошедшие специальную подготовку, в защитных костюмах. Они же собирали пробы.
 
В лаборатории собранный материал рассортировывался, готовился к проведению всех возможных анализов. Завлаб торопил подчиненных. Случай был более чем странный. А если учесть внешние проявления заболевания, о которых говорили инфекционщики, так даже и пугающий.

В кабинете заведующего инфекционным отделением вызванные из дома по “чрезвычайке” главврач Сталепрокатной, завотделением и его заместитель с недоумением смотрели в раскрытые истории болезни всех четверых.

- Но это же невозможно!!! - главврач бросил историю на стол.
- Невозможно. Но вон там, - завотделением показал пальцем на дверь, - лежат четверо таких, и неизвестно, сколько бегают по улицам.
- Звонила станция “скорой”. - вклинился в разговор замзав. - Сказали, везут к нам еще троих с такими же симптомами. Это еще мелочи. У них в очереди два десятка вызовов на агрессивных больных, или травмы от укусов. Не собак, а людей.
- Твою ж мать. - ровным голосом произнес завотделением. Как будто не в сердцах выругался, а констатировал какой-то скучный факт. - Похоже, надо объявлять красный уровень опасности. 
- Вы понимаете, что будет, если мы объявим красный ошибочно? - воскликнул главврач.

Завотделением приблизился к нему вплотную, почти навис и всё так же ровно, безэмоционально произнёс:
- А вы понимаете, что будет, если мы его НЕ объявим? Минимум двадцать пять случаев за последние четыре часа. В разных районах города. Это только те, о которых мы знаем. Сколько зараженных сейчас сидят по домам и глушат аспирин? Сколько сейчас бродит по улицам? А если один из них придёт в поликлинику, например?
- Мы же ничего не знаем ни о болезни, ни о путях передачи! - упирался главврач. - Может все эти двадцать вчера вместе какую-нибудь наркоту принимали.
- О болезни мы знаем достаточно. - завотделением ткнул пальцем в папки на столе. - Пульс не прощупывается, ранние трупные явления, кроме rigor mortis, и агрессивное поведение. Двое из тех четверых, водитель скорой и милиционер, укушены другими двумя. На то, чтобы болезнь развилась ушло от силы минут двадцать. Вы сами всё это читали. Я уверен, что этого достаточно для красного уровня.

- Предлагаю следующий вариант, - пошел на компромисс главный. - объявляемый оранжевый, и зовем на помощь вояк. Может, это вообще у них “молоко убежало”.
- Вот уж не надо! - воскликнул замзав. - С ними же свяжешься...
- А то они не узнают, если мы красный объявим. - саркастично заметил завотделением, и повернулся к главврачу. - Ладно, договорились, вояки и оранжевый.

***

- Слушайте, - неожиданно раздался голос Коли, - давайте тогда тётку в раздевалке покажем для начала, с ней проще, чем с теми тремя.

Миша остановился. Парень дело говорит.
- А действительно, мысль! Мужики, грифы же там, в раздевалке?
- Ага.
- Тогда пошли... - Миша первым зашагал вниз по лестнице. - Доктор, только вы поаккуратнее, они злые все какие-то. Мы с парнями её конечно придержим, но мало ли...
- Хорошо, постараемся. - врач, похоже, совсем не удивился.

Они вошли в раздевалку. Изнутри душевой раздавались равномерные удары в дверь. Коля, Лёха и Владик взяли грифы наизготовку, Витёк смотал в жгут подхваченное на ресепшне клубное полотенце.

Миша отодвинул кулер, и открыл дверь. За проведенные в душевой три часа женщина заметно изменилась. Её кожа приобрела серый оттенок, глаза глубоко запали, нос заострился. Несмотря на это, менее активной она не стала, и сразу попыталась наброситься на входящих.

Несколько тычков грифами заставили её упасть. Пока Владик и Лёха удерживали её на полу, Коля с Витьком заткнули ей рот полотенцем, а концы завязали сзади.
- Готово, доктор! - крикнул Витёк, - Можно лечить, пока держим.

Доктор осматривал извивающуюся женщину. Пощупал пульс на шее, потом достал из саквояжа тонометр и стетоскоп, измерил давление. Хмыкнул. Задрал на женщине футболку, послушал сердце. Еще раз хмыкнул. Встал и подхватил саквояж.
- Я закончил! - объявил он. - Закрывайте её назад!

Быстро он. Мужики поднялись, оставив женщину дергаться на полу. 
- А таблеток ей дать? Или укол? - задал уточняющий вопрос Витёк.
- Выходите уже! - сказал им доктор из раздевалки. - Уколы тут не помогут.
- А что поможет? - для Миши это было более чем важно, в аэробном же был Серёга и еще две посетительницы.

Витёк с Колей закрыли дверь и подпирали её кулером.
- А ничего не поможет. - хмыкнул доктор. - Мы можем вернуться ко всем? А то мне два раза объяснять придется.

Вот же врачи, всегда у них эти снобистские замашки. Так же, впрочем, как и у технической элиты.
- Ну, хорошо. - Миша чуть задумался. - Пойдёмте!

Он повёл всех назад, в комнату отдыха. В этот раз, почему-то, никто не решился оставить грифы в раздевалке. Ну и хорошо, пусть лучше под рукой будут. Так спокойнее.

Проходя через холл, Миша неожиданно затормозил. За ним, наталкиваясь друг на друга, остановились все.
- Что такое?

У входа стоял человек, и настойчиво колотил в стеклянную дверь. Вот же люди. Как будто табличку “закрыто” не видит.
- Мы закрыты!!! - крикнул Миша. - Закрыты!

Человек продолжал стучать по дверям, и что-то говорить. Миша подошел к дверям.
- Закрыты мы... Ох, ё!!! - он сдёрнул стопор и отодвинул одну створку. - Заходите быстро!

Человек быстро проскользнул в образовавшийся проём. Миша закрыл дверь, и зафиксировал её. Ко входу, медленной ломаной походкой приближались две фигуры. Посетителю здорово повезло, что в холле кто-то был и его заметили.
- Вот уж вас угораздило! Пойдёмте, от дверей подальше - Миша первый пошел вглубь помещения. За ним проследовал неожиданный посетитель. На госте была военная форма, фуражку он держал под мышкой, а в руке нёс небольшой чемоданчик.

- Вас кусали? - спросил Миша визитёра, поднимаясь по лестнице.
- Не успели, - ответил военный. - Я за сыном пришел.

Вот это новости. Наверное, сейчас удивится, что это спортклуб, а не детский сад. Военный, что взять.

- Ну, офицер, вы слегка запоздали, все уже разошлись. - сказал Миша, открывая дверь в комнату отдыха. - Да и детей сегодня вроде бы не было. Проходите!
- Ну он не совсем ребенок. - ответил военный, заходя в комнату отдыха. - ему шестнадцать.
- Мелкий! - осенило зашедшего следом Витька. Он обвел всех взглядом и смущенно замолчал.

Нет. Сегодня не просто очень плохой день. Это худший день года. 
Миша посмотрел на петлицы военного. Три “шпалы”. Не последний, однако, человек.

- Полковник, у меня для вас не очень хорошие новости. - начал он. - Если ваш сын тот, о ком мы думаем, то он заражен непонятной болезнью, и ходит где-то на улице. И как раз он заразил тут у нас четверых.
 
Доктор кашлянул, привлекая к себе внимание.
- Я, разрешите, вмешаюсь. У меня тоже плохие новости. В общем, пора уже прекратить называть их зараженными. Они не заражены, и не больны. Они мертвы.
 
Худший день года??? Да сейчас! Пожалуй, худший день десятилетия. Если, конечно, у доктора крыша не поехала. Глаза-то у него красные. К счастью, не такие как у Серёги, или тех свихнувшихся посетительниц.

Все заговорили разом. Невозможно было понять каждого в отдельности, но, очевидно было, что основной вопрос “Как?!?”.

А полковник молчит. Сидит себе тихо в уголке, ушёл в себя.

Доктор снова откашлялся, дождался пока звук голосов не стихнет до приемлемого уровня.
- Я не знаю как. Но я знаю, что у них нет сердцебиения, нет дыхания, зато есть трупные пятна. Они мертвы.
- И что теперь делать? - спросила Юля.
- Что-что! Сваливать! - воскликнул Лёха и добавил: - Я уже говорил. Чем дальше, тем лучше.
- Я, пожалуй соглашусь с... Как Вас зовут? - доктор повернулся к Лёхе.
- Лёха.
- с Алексеем, - закончил доктор. - А меня Станислав. Но все называют меня Док.
- Хорошо, Док. - Лёха протянул Станиславу свою лапищу.
- Очень приятно! - пожал ему руку доктор. - Так вот, я согласен с Алексеем, стоит покинуть город, и как можно быстрее, пока эпидемия... Или как это назвать? Может быть, мор? В общем, пока мертвых не успокоят.
- А как их успокоить? - заинтересовался Коля.
- Откуда я знаю? Все, которых я видел, были довольно активными. Может, в конце концов, разложатся...
- А это, может, святая вода? - это Витёк, конечно. Парень добрый, но иногда наивный до ужаса.
- Вот что-что, а святая вода не поможет точно. - Доктор кивнул головой, как будто подтверждая правдивость собственных слов, но осёкся. - Хотя... Чёрт его знает, раз уж мёртвые ходят, ни в чем нельзя быть уверенными.
- Ладно. - подвёл итог собрания Миша. - Я так понимаю, тут высиживать смысла нет, пойдём, посмотрим, что на улице творится, да пора разъезжаться.
- В смысле, посмотрим? - уточнил Док.
- У нас тут терраса на две стороны. Высоко, хороший обзор, и полная безопасность. - перечислил достоинства террас Миша.

Когда вокруг мор, как считает этот доктор, или эпидемия, как до сих пор считал Миша, выходить на улицу без разведки - глупость несусветная.

Особенно в худший день десятилетия.

***

С террасы открывался вид на набережную Орлика и Богоявленскую площадь с Богоявленским же собором на противоположной стороне. Спускались сумерки. Несмотря на тёплый субботний вечер, гуляющих видно не было. Зато, то здесь, то там ходили мёртвые. Не то, чтобы их было много, но они были. Где-то в стороне, в районе набережной Оки слышались завывания сирен и редкие выстрелы. Вряд ли кто-нибудь, будучи в курсе ситуации, рискнул бы прогуляться по набережной пешком. Миша бы точно не стал.
- Ну, всё понятно. - подытожил он наблюдения. - Пойдёмте.

Он шел по коридорам клуба, и усиленно размышлял. Наступит конец света или нет, это еще тот вопрос, а вот оружие лишним не будет никогда.

Миша прошел в холл, вызвал лифт, и, отвечая на удивленные взгляды своих случайных товарищей сказал, обращаясь ко всем вместе:
- Я конечно, не знаю, действует на мертвецов святая вода или нет, но оружие явно пригодится.
- Не понял. - выразил общее недоумение Витёк.
- Сейчас, минуту.

Лифт подъехал, двери разъехались, обнажив всё бронзово-зеркальное великолепие.
- Заходим! - Миша первым зашел в лифт.

Все двенадцать человек спокойно поместились в лифте, двери закрылись, и Миша нажал на кнопку цокольного этажа.
- Проще это сделать внизу.
- Миш, не томи - вклинился уже Лёха, - что хоть у тебя?
- У меня тут есть несколько полезных штук. - ответил Миша. - Кстати, кто куда?
- Я на дачу. - Лёха, похоже, определился. - За семьёй только заеду.
- У меня тоже домик в деревне есть. - Владик почесал затылок. - Вещи собрать, и вперед.

Практически каждый житель Орла мог похвастаться или дачей, или домиком в деревне, или в крайнем случае, дачным участком. В дачный сезон, с мая по октябрь, каждые выходные старшее поколение строго, как по часам, выезжало из города на сельхозработы. Молодежь считала это чем-то сродни культовым обрядам, что впрочем не мешало ей, становясь постарше, втягиваться, и с возрастом пополнять ряды дачников.

- Ох... Что-то я не уверен, что есть ещё время на сбор вещей... - задумчиво произнес Миша.

- ... и на то, чтобы соваться в высотки. - внезапно закончил полковник. - Там, похоже, еще тот рассадник сейчас будет. Так же впрочем, как и в больницах... В общем, я бы уезжал как можно быстрее. Если эпидемиологи объявят карантин, то город закроют. Неизвестно сколько времени придется сидеть запершись по домам, пока мертвецы разгуливают по улицам.

Лифт уже остановился на цокольном этаже, и открыл двери. Миша нажал на кнопку, двери заблокировались в открытом положении.
- Сколько, по-вашему, у нас времени? - спросил Миша.
- Понятия не имею. - ответил полковник. - Вы же знаете, как это у нас. Могут три дня раздумывать, а могут сразу рубильник дёрнуть. В любом случае, полагаю, чем раньше выедете, тем больше шансов успеть до паники, пробок, кордонов и других радостей карантина. По мне, лучше, чтоб объявили сразу. Меньше шансов, что выйдет за пределы города. Кстати, доктор...
- Ага... - Док понял полковника с полуслова. - Пойду свяжусь с диспетчером, и с больницей.
Доктор пошел к машине “Скорой”. За ним девочка-фельдшер.

Мише не давала покоя какая-то деталь. Один маленький речевой оборот.
- Полковник, вы разве никуда не едете? - спросил он.
- У меня тут сын. Даже если он ходит мертвый, я хочу найти его и сам успокоить.

***

Комментировать, и, тем более, переубеждать полковника никто не стал. Коля даже не удивился. В России военных вообще недолюбливали после диктатуры “чёрных полковников”. То есть, все прекрасно понимали, что не вся армия участвовала в репрессиях, а некоторые военные так и вовсе помогали Сопротивлению, но людям в армейской форме не доверяли и опасались. Память о годах страха и бесследно пропавших друзьях и родственниках просто так было не стереть.

Миша набрал длинную комбинацию цифр на кнопках лифта. Послышалось гудение скрытых механизмов, и, неожиданно, зеркала вдоль всех трёх стенок уехали вниз, за панели, открывая ниши сантиметров в сорок в глубину.

Ух ты! У Коли глаза полезли на лоб от удивления.
Ниши были забиты вооружением. Центральное место занимали два ТГ - тульские Гатлинга - мощные шестиствольные пулеметы, чуть больше ручных, но значительно меньше авиационных, устанавливавшихся на геликоптерах и военных дирижаблях. Они висели на прочных железных крюках в нише напротив дверей. Под висящими ТГ стояли два аккумулятора и четыре кассеты с патронами.

В левой и правой нишах было аккуратно расставлено, разложено и развешено легкое стрелковое и холодное оружие - в основном пистолеты, револьверы, и, на удивление, две катаны. На дне ниш лежали магазины, коробки с патронами, пара фонариков, рации, противогазы, фляги, сумки и прочее военное барахло, предназначение части которого было и вовсе непонятно.
 
Чувствовалось, что об арсенале заботились. Оружие было тщательно смазано. Ни на нём, ни на полочках не было ни пылинки, всё разложено в строгом порядке. 
- С автоматными патронами совсем плохо, поэтому хватайте пистолеты. - Миша окинул взглядом вытянувшиеся от удивления лица. - Чего стоим? Кого ждём?
- Миш, откуда? - первым пришел в себя Коля.
- Ну... - начал Миша, осматривая снятый с крючка револьвер, - Предположим, что некая организация верит, что всякие Нострадамусы с прочими пророками оказались правы, и конец света наступит через три месяца, в декабре.
- И? - ждал продолжения Коля.
- И активно к этому готовится! Конечно, планировалось, что “земля налетит на небесную ось”, или что-то из этой серии. Я не вдавался. Так или иначе, денег у ребят достаточно, чтоб копать бункеры в уральских горах. Или, например, содержать спортклуб, со скромным арсеналом.
- Ну а ты-то здесь с какой стороны? - задал Лёха интересовавший всех вопрос.
- Не хотел об этом говорить. При хунте я был в Сопротивлении...

Он?! Вот это неожиданность. Резко помрачнев, Коля поднял вверх сжатый кулак. Миша хмыкнул, и повторил жест. Что интересно, кулак вверх поднял и Степаныч.

- Ого, Степаныч, а ты-то как? А почему я не знал? - удивлённо произнёс Миша.
- Много будешь знать, скоро состаришься. - улыбнулся Степаныч. - Потом былое повспоминаем, если будет и время и желание.
- Хорошо... В общем, когда в четвертом заваруха началась, тут же бои шли две недели. Этого добра, - Миша кивнул на оружие. - навалом было. Я схроны себе и сделал в паре мест, мало ли что. Хозяева клуба своих стволов подвезли. Меня хранителем назначили. Но, что-то мне кажется, что это уже всё неактуально.
- Это ж за какие заслуги-то они тебя? - спросил Степаныч.
- Не то, чтоб за заслуги. Скорее, слишком много они обо мне знали. А когда тебе предлагают или в клубе управлять, или тундру пылесосить, выбор очевиден.
- Это да... - протянул Степаныч.

Бывшие подпольщики до сих пор старались не афишировать свое участие в Сопротивлении. Пришедшие на смену “черным полковникам” социалисты с самого начала своего правления опасались многочисленной децентрализованной армии людей, имевших опыт подпольной работы, диверсий и уличных боев. Естественно, все известные участники Сопротивления были взяты на карандаш соответствующими органами. Когда же стало ясно, что большинство чиновников, работавших при прежнем режиме, сохранили свои места и при новых социалистах, а известные властям сопротивленцы частенько отправляются на зоны по надуманным поводам, а то и без поводов вовсе, свою принадлежность к Сопротивлению стали скрывать. Тем более, что у многих был богатый опыт полулегальной жизни.

Власти, со своей стороны, после перегибов первых лет социалистического ренессанса стали потихоньку отпускать гайки. Они понимали, что имеют дело с неуправляемой, или плохо управляемой силой, изначально дружественной, но сейчас нейтральной, и не хотели делать её враждебной. Объявлялись амнистии, кое-кому даже вручались награды. Но недоверие оставалось. И, похоже, надолго. По крайней мере, до следующего поколения.

Коле было в этом плане немного проще. Да, его диплом выпускника Бауманки шестого года был чуть ли не официальным свидетельством участника сопротивления. Но этот же диплом был и почти официальной индульгенцией. Помимо того, что страна нуждалась в технических специалистах высокого класса, с бывшими бауманцами просто боялись связываться, настолько пугающей была их репутация. Вспомнить хотя бы историю внезапного ареста, а затем такого же внезапного освобождения завкафедрой ракетных технологий. За три дня, пока профессора не было, количество происшествий техногенного характера в Москве взлетело по экспоненте. Достаточно сказать, что в городе, в том числе и в Кремле, четырежды отключалось электричество. А восстановление работы метрополитена после московских блэкаутов заняло полтора месяца. Этот эпизод истории бауманцев считался юмористическим, чем-то сродни анекдоту.
 
- Чего стоим? Налетай, честной народ! - прервал Миша затянувшуюся паузу. Он сунул револьвер в найденную наплечную кобуру, и потянулся к следующему.
 
Честной народ не заставил себя долго ждать. Коля со Степанычем, видимо, по старой памяти вооружились “S&W” сорокового калибра. В свое время эти относительно небольшие, надёжные и мощные револьверы стали практически официальным оружием городских подпольщиков. Происхождение такого большого количества импортных стволов до сих пор вызывало вопросы, и порождало различные версии у историков и исследователей Сопротивления, а также, наверняка, у компетентных органов. Но ответы, даже если они и были, оставались скрыты от широкой общественности.

Коля и Степаныч взяли по паре “Смит и Вессонов” на каждого. И патронов по несколько коробок. К счастью, в арсенале были и кобуры, и небольшие сумки через плечо, и револьверные обоймы.

- Миша... - Коля в задумчивости чесал подбородок. - А  чего-то типа дубинки у тебя тут нет?
- Тебе этого мало? - спросил Миша, не отрываясь от сборов.
- Нет. Просто палить по поводу и без - лишний раз привлекать к себе внимание.
- Об этом я не подумал. Но чего нет, того нет. В тренажерке что-нибудь подбери.

Мысль! Коля по лестнице поднялся наверх, и направился в тренажерный зал. Таскать с собой штангу всё-таки не очень удобно, да и в качестве оружия штука достаточно спорная. Положив штангу на стойку он оглянулся. Вот оно! На стойке вдоль стены в два ряда выстроились гантели, от самых лёгких по 7 кг, до монстров по 60. Все разборные. Коля скинул диски с самых лёгких, покрутил в руках трёхкилограммовые грифы. Коротковаты, конечно. И недостаточно тяжелые. К счастью проблем с утяжелителями в зале не было.
 
Коля накрутил на одну сторону грифа несколько винтов подряд, потом надел пару дисков по два с половиной, и зафиксировал их сверху винтами. Получилась недлинная но увесистая дубинка. То же самое он проделал со вторым грифом.
 
За этим занятием его застал поднявшийся Витёк.
- Хм... неплохо! - оценил он Колино изобретение. Сам Витёк, правда, пошел по более простому пути. Снял со стоек короткий, метр сорок или полтора, гриф. Взял двумя руками, помахал, нанося концами грифа удары воображаемому противнику.
 
Результаты испытаний его, видимо, устроили. Удовлетворенно кивнув, Витек направился к выходу из зала. За его спиной стволами вниз висел ТГ.

- Витёк! - привлек его внимание удивлённый Коля.
Витёк обернулся.
- Слушай, тебе не тяжело?
- Ну... - Витёк почесал затылок. - Зато солидно.

- Да и не пропадать же добру. - раздался голос Владика от входа.
Они с Лёхой зашли в зал. Из-за плеча Владика тоже виднелся “Гатлинг”.
- А что... Неплохо! - кивнул Владик на Колины булавы. И стал мастерить себе такие же.

Лёха пошел по пути Витька, взяв пару относительно лёгких грифов.

***

Вернувшись вниз, Коля застал своих случайных соратников во всеоружии. Степаныч проверял как сидит на правой лодыжке небольшая кобура с Colt Detective Special. Миша, тоже вооруженный двумя “S&W”, с радостью принял от Лёхи один гриф. У брюнетки Оли из-за плеча торчала катана, а на поясе висел пистолет. Юля с ресепшна вооружилась двумя пистолетами. Обе, судя по всему, с огнестрельным оружием дела не имели никогда.

Зато блондинка Маша выглядела супергероиней из комиксов. Две пятнадцатизарядные “Беретты”  плотно сидели в кобурах на бёдрах. Ещё две - в наплечных кобурах. Заряженные магазины торчали из специальных отделений на поясе и ремнях. Сзади за пояс была заткнута пятая “Беретта”.

Держа в руках револьвер, Маша объясняла девочкам:
- Вообще всё очень просто. Вытащила, взяла одной рукой так, чтобы ствол, ну да, дуло, чтобы оно на одной линии с рукой. Как-бы продолжение. А второй рукой придерживаешь вот так. Как-будто ставишь его в подставочку. Поднимаешь на уровень глаз, и аккуратно тянешь пальцем вот этот крючочек на себя. И он, значит, стреляет...

Офигеть! Коля в очередной раз дал себе обещание не судить о человеке только по тому, как он выглядит.

Доктор внимательно слушал Машу. Судя по прижатому левому локтю, и топорщащейся куртке, он тоже вооружился, хотя навыков скрытого ношения и не имел. И даже Катюша придерживала рукой в кармане что-то тяжёлое.

Лёха тем временем подогнал свой УАЗ 769 “Медведь” к лифту, снял крышку с кузова и откинул задний борт. Войдя в лифт, сгрёб в охапку противоказы, фляги, сумки и прочую амуницию, лежавшую на дне ниши, и потащил в машину.

Ну что за жлобство? Коля такого не ожидал.
- Лёх, ну а это всё тебе зачем? - удивленно, и даже слегка неодобрительно спросил Миша.
- Мало ли что. - ответил Лёха забрасывая груду снаряжения в кузов,  - Пригодится!

Он схватил еще одну партию амуниции и направился было к машине. Свисающий из охапки кожаный ремень от кобуры зацепился на бронзовый поручень, остановив Лёхино целеустремленное движение. Лёха дёрнул. Ремень не отпускал. Лёха снова дёрнул. Безрезультатно. Лёха лёрнул изо всех сил, с громким хэканьем на выдохе. Раздался треск, поручень отвалился от стены лифта, и с гулким звоном упал на пол вместе с отодранной панелью красного дерева. Посыпались осколки зеркала.

Лёха как-то скромно потупился, понёс амуницию к машине. Поручень с лязгом, особенно громким в наступившей тишине поехал за ним.
- Да блин!!! - взбесился Лёха, кидая кучу на пол. Резкими, нервными движениями он стал вынимать поручень из петли ремня.

- О-пань-ки! - громко, по слогам произнес Миша.
Он подошёл к отверстию от выломанной панели, заглянул внутрь.
- Полковник, можно вас?
Мрачный полковник подошел к Мише.
- Взгляните! - побледневший Миша кивнул на отверстие.
Полковник присел на корточки, и заглянул внутрь.
- Все наружу, быстро! - скомандовал он.
 
Миша первым рванул к дверям. За ним полковник, вмиг растерявший всю флегматичность. Коля не ожидал такой прыти ни от одного, ни от другого. Придерживая “Гатлинг”, следом вразвалочку побежал Витёк. Потом Степаныч.

“Что-то серьёзное.” - мелькнула мысль у Коли, и хотя его обуревало желание посмотреть что же там за стенкой лифта, он рванул следом. Краем глаза заметил бегущих девочек. Слышал позади себя топот Владика и Лёхи.
 
- Быстрее!!! - орал им Миша, стоя у распахнутой настежь двери.

Коля вылетел в дверь, резко свернул, чтобы не загораживать проход остальным, и, наклонился, уперев руки в колени, пытаясь отдышаться.

За ним выскочила Катюша, Док, потом три девочки. Последними финишировали Лёха и Владик.

Миша выбежал наружу, захлопнул дверь.
- За мной!, - снова прокричал он, отбегая от здания клуба.
Все отбежали вслед за ним. За живой изгородью лежал полковник.
- Ложитесь! Быстро! - тон полковника совершенно не располагал к юмору.
Все легли, вжались в землю. Медленно, очень медленно прошла минута.
 
- Полковник! А сколько надо лежать? - садясь проявил любопытство Витёк.

Раздался глухой грохот. Из узких, высоко лежащих  окошек цокольного этажа вылетели стёкла, за ними - клубы пыли, дым. Двери паркинга вылетели наружу, вместе с пылью, осколками стекла и металла.

Стеклянные двери главного входа взорвались миллионом осколков, за ними вырвался клуб пыли в котором вертелись какие-то щепки, обрывки бумаги, осколки пластика, и всё то, что еще недавно было интерьером Гак-клуба.

Французские окна верхнего этажа полопались, осыпались на террасы. Сам верхний этаж сложился вовнутрь. Из дверей вырвался еще один клуб пыли.

- Ну ни хрена ж себе. - грустно сказал Витёк. - А я только абонемент на год продлил.
- Не повезло тебе, - ответила ему Оля. Задумалась о чём-то, и добавила: - и мне тоже. Работу теперь искать...
- Какая работа, окститесь! - вставая произнес Док. - Сейчас убираться отсюда надо. Чем быстрее, тем лучше... О, господи!

Двое мёртвых подходили со стороны Рядов. Один в костюме официанта и с вырванной щекой. Второй ничем примечательным не выделялся. Ну разве только отсутствием штанов, и удивительно волосатыми ногами со следами укусов.

- От же ж, блин же ж! - непонятно воскликнул Лёха перехватывая гриф поудобнее.
- В голову бейте! - неожиданно подал голос полковник. - Надо уничтожить мозг, или перебить продолговатый мозг, или серьёзно повредить верхний отдел позвоночника.
- Не грузите, полковник! - Лёха стоял как вкопанный, покачивая грифом.
 
Коля встал рядом с ним. Не плечом к плечу, чуть поодаль. Чтобы не мешать замаху. Заметил вставшего с другой стороны Мишу.

Мертвяки неторопливо приближались.

Коле надоело выжидать. Он сделал два шага навстречу официанту, и без замаха, снизу-вверх, от пояса, врезал ему дубинкой в челюсть. Голова официанта дёрнулась, что-то треснуло. Его развернуло, и Коля обрушил удар дубинки ему на затылок. С коротким хрустом и чавкающим звуком обрезиненные блины вошли в основание черепа. Официант упал.
- Покойся с миром. - неожиданно даже для себя самого произнёс Коля.

Лёха не стал церемониться с волосатоногим. Подпустив его поближе, он первым ударом под колено повалил мертвяка на землю, вторым - раскроил ему голову.
 
Коля огляделся. В сумерках, привлеченные звуком взрыва, медленно приближались мёртвые. К счастью, немногочисленные. Десятка полтора-два.

Где-то вдалеке слышались выстрелы, вой милицейских сирен. По набережной, в сторону площади Карла Маркса бежала небольшая группа людей. Двое совсем молодых парней, наверное студентов, в летних плащах и шляпах, и три девушки в узких юбках и на шпильках, неслись не останавливаясь, не ввязываясь в драки, огибая мёртвых.

- Друзья, не пора ли нам валить? - спросил Коля, оглядываясь.

И со стороны набережной, и со стороны Рядов, и от Богоявленской площади к разрушенному Гак-клубу приближались мертвецы. 

- Да! Точно! Я знаю куда! - Витёк аж подпрыгивал от нетерпения. - Вон там, в свечках, у меня знакомый живёт. Во-первых, рядом. Во-вторых, у него радиостанция дома, он из этих, любителей. В-третьих, он псих.
 
Наткнувшись на непонимающие взгляды, Витёк поспешил пояснить:
- В смысле, знаете, есть такие, переодеваются в доспехи всякие, собираются толпой, и ездят по лесам, в рыцарей играют, и пугают колхозников. У него там этих железок - пруд пруди. Крокодил не прокусит, не то, что мертвяк.

Предложение было куда как актуальным. Середина сентября выдалась тёплой, поэтому одеты все, кроме экипажа “скорой”, были довольно легко. Летний плащ поверх рубашки, или жакет поверх блузки достаточной защиты от укуса явно не обеспечивал. Только блондинка Маша оставалась в спортивной форме и кроссовках, которые, правда, тоже не защищали.

- А что? Мысль! - поддержал Витька Миша. - Хоть новости какие послушаем. Да и доспех не помешает. Кто идёт?
- Миш, ты как знаешь, а я домой. - Лёха поднял гриф с земли. - Не в обиду. У меня семья там.
- Там - это где? - спросил доктор.
Лёха смерил его недоверчивым взглядом.
- Не в высотках, Док, не беспокойтесь. Я на Выгонке живу.

Несмотря на то, что Выгонка находилась в черте города, фактически, это был посёлок максимально далёкий от урбанизации. Находясь посередине между высотками Железнодорожного района и Сталепрокатной, он был застроен частными домами, и уместнее смотрелся бы в пригороде. Оттуда же, через промзону, можно было выехать на объездную дорогу, минуя загруженный центр. А с объездной куда угодно - хоть на Москву, хоть на Харьков.

- Тогда вариант. - одобрил доктор. - только доберетесь ли?
- Время детское. Общественный транспорт наверняка ходит. Пока там разберутся что к чему... Доберусь.
- Доберется. - подтвердил Владик. Он повернулся к Лёхе. - Лёх, ты не против, если я с тобой?
- В смысле?
- Ну, в смысле, до Выгонки вместе доедем, а дальше - я сам. Живу недалеко.
- Да хоть бы и на дачу ко мне. - чуть задумавшись ответил Лёха. - Места навалом, жрачки хватит, вон - консервов целый погреб, а лишние руки не помешают.
- Эээ... - теперь задумался Владик. - не знаю. Давай до выгонки сначала доберемся, а там определимся.
- Ок. - Лёха кивнул. Потом повернулся к Мише. - Это Миш, если что, домик у меня в Приятном. Перед Змиевкой направо, до Слободы, там налево, и в Кошелево еще раз налево. Дорога хреновая, но на полном приводе проехать можно. Тем более, что сейчас сухо. Ну и это... В общем, приглашение на всех. Если что - знаете, где искать.
- Спасибо, Лёш! - Миша пожал ему руку.

Лёха в неожиданном порыве чувств обнял Мишу, похлопал его по спине. Обычному человеку не избежать бы синяков, а то и пары трещин в ребрах. Миша даже не поморщился.

Попрощавшись со всеми, Лёха с Владиком в бодром темпе направились в сторону Гостиной. Бредущих навстречу мертвяков они обходили, стараясь не снижать темпа, и лишь особо настырных угощали ударами тяжелого железа.

- Витёк, веди! - скомандовал Миша.

Витёк поправил закинутый за широченную спину “гатлинг” и резво направился по набережной к подвесному мосту.

Как, наверное, и по всей России, “свечками” в Орле называли одноподъездные сорокаэтажные дома. Три таких свечки стояли в ряд на крутом склоне на противоположном от Гак-клуба берегу Орлика.

Витёк возглавил отряд из Гак-клуба, целеустремленно шагая по набережной. В одной руке он нёс гриф, а второй заботливо придерживал ТГ. Чуть сзади и сбоку от него шёл Миша, с грифом наперевес. Потом полковник. За ними - основная, и наименее боеспособная часть колонны - девочки с Доком. Замыкали процессию Коля и Степаныч, неожиданно сблизившиеся на почве бурного прошлого. И хотя поговорить они толком не успели, сам факт участия, принадлежности к бывшим подпольщикам придавал им уверенности друг в друге.

Витёк, похоже, избрал ту же тактику, что и Лёха с Владиком: не сбавлять темпа, и ввязываться в драку лишь в случае крайней необходимости. Так как набережная была довольно широкой, а мертвяки довольно медленными, крайней необходимости не возникало. До подвесного моста, который вёл на другой берег Орлика, прямо к свечкам, было рукой подать, метров сто.

Эта сотня метров показалась Коле как минимум вдвое короче. Еще бы, ведь прямо перед ним бежали две лучшие, с его точки зрения, задницы Гак-клуба. Коля так и не определился, какой из них отдать первое место, Машиной  или Олиной. В любом случае, это был один из немногих приятных моментов сумасшедшего дня.

Они уже дошли до подвесного моста, как их остановил привычный, но, всё равно, неожиданный звон колоколов. Звон разносился по площади, шел над водами Оки и Орлика, и отлично был слышен за километр, а то и дальше.

- Они там что, совсем рехнулись, службы устраивать?! - воскликнул впереди Миша. - Сейчас мертвяков набежит - мама не горюй.
- Не на службу зовут. - вклинился полковник. - Слышите, это не перезвон, а в один долбят. Может это сигнал тревоги по-православному?
- Знать не знаю. Хотите проверить?
- Никак нет. Видите, что там у них творится?

От моста отлично был виден и сам храм, и небольшая прилегающая территория, обнесенная кованым забором. На территории толпились в основном женщины в платках и пальто, виднелись и мужички, одетые не по моде и не по сезону. Вся толпа, протягивая вперед руки, ломилась в открытые двери церкви.
- Похоже, ничего хорошего. - ответил на вопрос Миша.

Звон неожиданно оборвался. Раздался пронзительный крик. С колокольни храма выпала чёрная фигура с вцепившейся в неё фигурой в белом платочке. Они рухнули на крышу, и скатились по ней в толпу.
- Наверное, святая вода не помогает. - это уже Витек вспомнил недавний разговор. - Ладно, пойдём!

  И Витёк рванул через мост. За ним, в том же порядке, быстро пошли остальные. Навстречу им, со стороны детского парка, двигались мертвецы. Не много, с десяток. Но мост был не таким широким, как набережная. Столкновения было не избежать.

Витёк, перехватив гриф двумя руками, бодро пошел навстречу мёртвым. Первого, почти не сбавляя скорости,  долбанул грифом в челюсть. Мертвеца отбросило к перилам. Девочки с доктором проскочили мимо. Замыкающий Коля изо всех сил грохнул своей булавой по голове сидящего трупа. Мертвец, теперь уже окончательно мёртвый, завалился на бок.

Тем временем Витёк долбил следующего. Оттолкнув его концом грифа, он поднял гриф вверх и обрушил на голову мертвяка. Тот завалился назад, на идущую следом мёртвую женщину. Непонятно, как она вообще умудрялась сохранять равновесие, передвигаясь на шпильках, но упавший мертвяк сбил её с ног. Витёк ткнул ей грифом в висок, двинулся дальше.

Справа от Витька Миша орудовал грифом, отбрасывая мертвяков на перила, и добивая ударом в голову. Одного скинул в реку резким тычком.
- Блин, а их много! Степаныч, один тыл удержишь? - спросил Коля.
- Не беспокойтесь, Николай. - ответил Степаныч. - и не с таким справлялись.

Коля рванул вперед. Добежав до полковника спросил:
- Дубинку одолжить? У меня две.
- Давайте... - флегматично ответил полковник.
- Витёк, Миша, если что, не останавливайтесь, мы тут добьём! - громко, но не крича, сказал Коля.

Он не хотел создавать лишнего шума, хотя понимал, что после церковного перезвона его крики ситуацию не сильно изменят.

Витёк с Мишей приняли Колину идею, стали сбивать мертвецов с ног, если не удавалось успокоить сразу. Первый удар - оттолкнуть мертвяка, второй, сбоку - уронить. Третьим ударом в голову Коля или полковник добивали еще активных.
 
Пятьдесят метров моста отряд преодолел быстро, дальше улица уходила направо круто вверх. Но была широкая, и мертвецов можно стало просто обходить. Кстати, здесь их, вопреки ожиданиям, было меньше. Те, которые виднелись наверху вообще брели в другую сторону. Где-то на грани восприятия послышались равномерные басы. Какая-то музыка.

Витёк держал ровный темп, быстрым шагом приближаясь ко второй свечке.
- Сюда, во двор! - скомандовал он, первым забегая за угол дома.

***

В уютном дворике было на удивление спокойно. Не было видно ни жителей, ни мертвяков. Лишь маленькая одинокая девочка в белом платьице и с бантом неподвижно сидела на бортике песочницы.

- И никого из взрослых, ну как так можно! - возмутилась Оля.
Она направилась к девочке.
- Эй, кто это у нас тут сидит?
Девочка не реагировала.
- Ты не потерялась? Где твоя мама? - Оля подошла к девочке вплотную.

Девочка обернулась. Из её окровавленного рта, зацепившись за маленькие зубки зрительным нервом, свисал глаз. Глаз объеденного трупа, который был скрыт бортиком песочницы, и незаметен на расстоянии.

Глядя пустыми мёртвыми глазками без зрачков, девочка встала, и протянула руки к Оле. Оля попятилась.

Девочка нетвердой походкой пошла к Оле. Оля вытянула из-за спины катану, обхватила обеими руками рукоять, замахнулась... Сделала шаг назад, и опустила катану. Девочка приближалась, протягивая маленькие ручки. Оля сделала ещё шаг назад. Перехватила катану, замахнулась. И снова опустила.

Как же это. Такая маленькая...

Сильнейший удар булавы из гантельного грифа пришелся девочке под челюсть. Девочка отлетела в сторону и с глухим звуком впечаталась головой в дерево. Медленно сползла по стволу вниз, и затихла. На дереве, зацепившись за кору, остался висеть одинокий белый бантик.

***

Вот оно! Конечно не получилось спасти брюнетку, которую, как выяснилось, звали Олей, там, в клубе, но судьба дала Коле ещё один шанс. Увидев зловещую мертвячку, наступающую на перепуганную тренершу, он выскочил вперед, и размахнувшись со всей дури, отправил маленькое чудовище в полёт. Девочке наверняка вышибло мозги, если не Колиным ударом, так встречей с деревом. Оставшийся на дереве бантик показался Коле особенно смешным.

- Концептуально. - подал сзади голос Витёк.
Коля хрюкнул.

- Я не могу!!! Не могу!!! - крикнула Оля и расплакалась.
- Ну не реви, слушай... - попытался успокоить её Коля.
- Не могу! - Оля уткнулась ему в грудь, продолжая плакать.

Коля стоял, боясь шевельнуться. Он не знал, что делать с плачущими женщинами. Из затруднительного положения его вывел Миша:
- Эй, там, детоубийцы! Долго стоять собираетесь?
- Идём уже. - Коля чуть отстранился, приобнял брюнетку за талию, и повёл к товарищам.
- Руку убери! - сквозь слёзы скомандовала Оля.

Коля убрал руку. Интуиция подсказывала ему, что не стоит перечить девушке, у которой в руке катана наголо. Это маленьких мёртвых девочек ей убивать жалко. А насчет остальных вопрос открыт. Лучше не проверять. Потом, в более спокойной обстановке можно будет пообщаться. Сейчас не стоит, нервные все какие-то.

***

Руководитель областного штаба Гражданской обороны дрожащей рукой взял графин, и плеснул себе полстакана водки. Выпил залпом. Легче почему-то не становилось.
Эпидемия!

Сначала инфекционщики из Сталепрокатной, потом станция “Скорой помощи”, потом милиция, наряды которой сегодня получили чуть ли не сотню вызовов, все утверждали одно - мёртвые нападают на живых. Но это же невозможно! Однако, информация из разных источников подтверждалась. И это пугало.

Эпидемиологи уже объявили оранжевую угрозу. От него теперь требуется обеспечить первичные мероприятия по организации карантина и помощи инфицированным.

Начштаба налил и выпил еще полстакана. Потом встал. Поправил на себе форму, застегнул верхнюю пуговицу кителя, одел фуражку. И только после этого снял телефонную трубку.

Он позвонил в областное отделение госбезопасности. Обрисовал ситуацию. Похоже, он был далеко не первым. Получив “добро” на предложенный план действий, он связался с Москвой, с центральным комиссариатом ГО. Москва приняла информацию, и приказала ждать. Видимо, им было нужно время на перепроверку.

Начштаба ждать не стал, связался с транспортниками, приказал остановить всё пассажирское сообщение. Не принимать и не отправлять дирижабли, закрыть вокзал, пропускать поезда через город без остановки. Авиаторы и железнодорожники, оказалось, уже получили приказы как из госбеза, так и сверху. Глава областного комитета по транспорту, кстати, оказался недоступен. Незадолго до этого он выехал на автомобиле на неожиданное срочное совещание в Москве.

А вот это мысль! Начштаба налил третьи полстакана. Совещания в Москве может и не быть, а руководство оперативными мероприятиями, включая доставку медикаментов, продовольствия и мобильных госпиталей, наверняка удобнее осуществлять не тут из бункера, а из действительно безопасного места.
 
Он позвонил вниз, в гараж и проинструктировал водителя. Потом позвонил домой. Приказал жене собраться. Вещей не больше, чем на день, всё равно ж эта дура пару чемоданов возьмёт, и ждать машину.

Связался с начальником ГКВД. У того своих проблем было до задницы. Перестрелки в центре города! Такого не было с 2004-го! Но тогда всё было более-менее понятно. Сейчас же сплошная неизвестность. Несмотря на это, договорились обеспечивать друг-другу поддержку.

После этого он набрал по секретной линии старого приятеля, с которым прошёл и огонь, и воду, и взлетали вместе, и при социалистах, тьфу-тьфу-тьфу, устроены. Приятелю, который сейчас был замкомдив Тульской Краснознамённой Гвардейской Бронемашинной Дивизии.

***

Витёк остановился у закрытого на кодовый замок подъезда сорокаэтажки. Из-за железной двери доносился вой мертвяков. Витёк отошел назад, задрал голову, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь узкие, заросшие грязью окна подъезда. Ничего не видно!

Внезапно, окно третьего этажа треснуло, стекла посыпались вниз, а вслед за ними выпал мертвяк. Грохнувшись оземь, он затих. Потом дёрнулся, стал подниматься. Витёк подошёл, и резким движением опустил гриф ему на затылок. Мертвяк успокоился, уткнулся носом в землю. Витёк взял его за волосы, приподнял голову, внимательно всмотрелся в лицо.

- Уф! - облегченно выдохнул он. - Не Ярик! Но похож. Я чуть не расстроился.
- Блин! - Коля был огорчен. - Их там как сельдей в бочке.
- И света в подъезде нет. - добавил Витёк. - Там кто-то умный живёт, на лампочках экономит... А нам пятый нужен.
- Перспектива, однако... - протянул Коля.

Из подъезда, словно в подтверждение его словам, послышалось уже знакомое “Ы-ы-ы!”.

***

Несколько часов после спасения от серого мёртвого качка пронеслись для Маши в каком-то тумане. Сознание отказывалось воспринимать окружавший её кошмар. Более-менее в норму Маша пришла лишь в лифте, увидев арсенал клуба.
 
Взяв в руки оружие, она впервые за последние лет восемь почувствовала спокойствие. И в то же время, загнанный куда-то на окраину сознания страх открывающихся дверей никуда не делся. Он был подавлен уверенностью, которую дарило оружие, и умение им пользоваться.  Тело само вспомнило давно наработанные навыки, внедренные на уровень безусловных рефлексов. 

Показывая девочкам, как пользоваться револьвером, Маша окончательно приняла реальность, какой бы бредовой та не была. Мёртвые, значит мёртвые. Уезжать из города, значит уезжать. Она ещё не думала как выбираться, и куда ехать, но была уверена, что у неё всё получится.

Это спокойствие сопровождало её всю дорогу от разрушенного Гак-клуба до многоэтажки. Она не шарахалась от мертвецов, как другие девчонки, а спокойно их обходила, и так же спокойно перешагивала через усопших окончательно.

Даже мёртвая девочка, так поразившая Олю, не произвела на Машу сильного впечатления. Каким бы милым ребёнком не была эта девочка до смерти, она представляла не меньшую опасность, чем другие мёртвые. Правда, Маша не смогла оценить и логику этого раскачанного квадратного живого танка, Витька. Бантик на дереве, это просто бантик на дереве. Не нужно искать какой-то символизм и скрытый смысл там, где его нет.

Когда возникла заминка у подъезда, и мужчины сгрудились кучкой, что-то обсуждая, Маша подошла к подъездной двери. Приложила ухо к железной поверхности, всё ещё держащей тепло осеннего солнца. За дверью было слышно шарканье. Маша отошла от двери, посмотрела на подъездные окна. Что там этот бифштекс-переросток говорил, пятый?

Стандартный подъезд “свечки”. Лестница вокруг лифтовых шахт, два пролёта на этаж - слева и справа от лифта, а позади лифтов, между пролетами - ровный участок. Отличные условия, когда можно всё просчитать, и подготовиться заранее.

Она подошла к совещавшимся мужчинам, и спросила у Витька:
- Ты код знаешь?
- Знаю, а...
- Тогда откроешь, а я войду. - не дала ему договорить Маша.
- Сдурела совсем? Тебя ж сожрут сразу.
О! Качковское джентльментство. Маша нечасто такое видела. Это даже трогательно.

- Я тебя учила на мосту палкой махать? - срезала она Витька вопросом.
- Это гриф! - поправил её огорошенный Витёк.
- Не важно. - Маша вернулась к главному. - Просто открой, и лучше за неё зайди. Когда я войду, закроешь.

- У вас всё в порядке? - спросил подошедший военный.
- Нет. - ответила Маша. - У нас у всех не всё в порядке. Но если вы дадите мне войти в подъезд, у нас у всех будет гораздо больше шансов на то, что всё будет в порядке. В конце концов, я никому ничего не обязана объяснять!

Достали, мышцеголовые! Неужели просто нельзя открыть девушке дверь?!

Наконец-то! До Витька, похоже, дошёл один из Машиных доводов. Он подошел к подъезду, набрал код, и взялся за кольцо замка.

Не обращая внимания на резко разговорившихся мужчин, Маша встала в двух метрах от двери, вытащила из кобур две “Беретты”, глубоко вдохнула, и кивнула Витьку: “Открывай!”

Витёк опустил кольцо замка вниз, потянул тяжёлую металлическую дверь на себя, попятился, скрылся за дверью.

В подъезде, прямо около входа стояли двое мертвецов.

Выдох. На выдохе нажать курок, второй. Оба мёртвых повалились назад с простреленными головами. Значит, не так их и много, какое-то пространство есть. Последовательность “одиночный ближний бой” вперед-вправо-вверх, а не “одиночный экстремально ближний”.

Маша сделала два шага, вошла в подъезд. Сознание сфокусировалось на отработке схем, отсекая внешние шумы. Маша не слышала ни криков девочек, ни грохота закрываемой двери. О том, что дверь закрыта, на догадалась лишь по наступившей темноте. В остатках тусклого света, еле-еле пробивавшегося из окон, Маша различала тёмные силуэты. Отлично! Схему “тьма кромешная” тело тоже знало, но чуть-чуть видимости было намного лучше.

Руки в положение для “ближнего”. Выдох. На выдохе нажать курок левого. Мозг мертвеца разбрызгался по стене. Вверх по ступенькам. Выдох. Левый тамбур закрыт. Направо. Выдох. Спустить оба курка. Сразу же левым повтор. Мертвец сполз вниз по двери тамбура. Сместиться левее. Правым право-верх, выдох, спустить курок. Мертвый ударился в стену, осел, скатился вниз по ступенькам.

Тело помнило всё. Тренированные мышцы плавно работали, обеспечивая точный, беспрекословный ход машине-убийце. Правый тамбур. Закрыт. Направо-вверх. Двое мертвецов стояли там, где и должны. Выдох. Спустить курок правого, потом, почти сразу, левого. Шаг назад-вниз, прижаться к стене. Тело кубарем прокатилось мимо Маши, упало на труп ниже, на площадке. Прямо-верх. Выдох. Два курка одновременно. Вверх по лестнице.

Маша продвигалась вверх, с абсолютно чистым, пустым сознанием, на одних рефлексах, выполняя тысячи раз отработанную программу. Шаг за шагом, Выстрел за выстрелом, ступенька за ступенькой. 

Мертвецы шли на звук стрельбы.

На третьем этаже было чуть-чуть светлее. Свет шёл из окна, из которого выпал один из мёртвых. Схему это не меняло. Выдох. Левый курок. Еще раз левый. Кнопка извлечения магазина. Правая рука направо-вверх. Выдох. Нажать курок. Вставить магазин в левый. Два шага вперед. Направо. Прямо-вверх. Выдох. Спустить левый курок. Правый. Вверх по ступенькам.

***

Коля, выпучив глаза, смотрел на окна подъезда. Выстрелы звучали уже сверху. Как её не сожрали-то?!

- Ган-ката?! - изумлённо спросил Миша.
  - Это же невозможно! - нервно ответил Коля. Его сердце учащенно забилось, адреналин рванул по венам, бросило в жар.
- Других вариантов я не вижу. - похоже, и Миша занервничал.

Послышался звон разбитого стекла, осколки посыпались на козырёк подъезда. Из окна на пятом этаже высунулась светлая Машина голова:
- Всё! Можно заходить! И магазины там на третьем подберите, пожалуйста!