Глава первая, часть 5

* * *

Руки Риты двигались в такт ее размеренному дыханию и широким шагам, которыми она легко преодолевала расстояние от колледжа Дороти Апмэн и дальше, по обсаженному деревьями проспекту Черч-стрит. Пробегая мимо бронзового памятника декану Хелси, она помахала «доброму доктору» и в который раз подивилась масштабам выраставшей из-за его спины башни, возведенной в честь сынов Аркэма, сложивших головы в Гражданской войне. Своей высотой башня затмевала все прочие городские постройки, и ее можно было увидеть из любой точки к югу от реки.

У старого кладбища Рита повернула – прочь от подпиравших друг друга домов, построенных при одном из британских Георгов, и мощеных улочек к западным окраинам города и расположенному на вершине холма Эйлсбери стадиону. Утро выдалось ясным; прохладный ветер нежно трепал волосы и не давал вспотеть.

Рита бегала каждый день: необходимо было постоянно поддерживать себя в форме, иначе ей нипочем не отстоять спортивную славу Мискатоникского университета. Аманда попала сюда благодаря своему уму, Рита же – благодаря гранту. И если она не оправдает чаяний совета попечителей, не пройдет и месяца, как ее отправят назад, в трущобы Нового Орлеана.

Над кроватью Риты висела фотография Пааво Нурми, финского бегуна, собравшего все пять золотых медалей в своей дисциплине на Парижских Олимпийских играх 1924 года. Он был одним из «Летающих финнов», не имевших себе равных на любой дистанции, и Рита втайне надеялась однажды повторить его достижения. Это был ее герой – настоящий спортсмен, не чета какому-то Джеку Демпси, громиле, на которого молились, кажется, все парни Мискатоникского университета. Тот был обыкновенным барным задирой, чья спортивная карьера началась с пьяных драк, а первые выигрыши – со сделанных против него ставок. Конечно, с тех пор было и несколько серьезных поединков, но кому он, спрашивается, не так давно уступил свой титул на ринге в Филадельфии? Джину Танни – бывшему морпеху!

Бегун, в отличие от любого другого спортсмена, боролся, прежде всего, с собой, со своим телом, приказывая тому изыскивать доселе скрытые резервы, когда, казалось бы, все силы были на исходе, - и в этом таилась своеобразная «чистота» бега. Когда каждый шаг, каждое движение становились подвигом, главным было не сдаться, не отступить – и Рита не отступала. С тех пор как она решила навсегда убраться из Нового Орлеана, вся ее жизнь превратилась в борьбу. Выбора у нее не было: когда ку-клукс-клановцы выкупили ее старшего брата из тюрьмы и заставили работать на их сахарных плантациях к востоку от города, Рита поняла, что больше так жить не может.

Однажды ночью ее отец взял дробовик и в компании с Мама Жозеттой, мамбо с Рампарт-стрит, отправился за сыном. Вернулись они засвтело, но что произошло на плантации, Рита так и не узнала. Оба патрона были в стволах дробовика, как и перед уходом, а когда она попыталась спросить, каким образом отцу удалось уговорить хозяина плантации вернуть брата, мать сказала ей заткнуться и никогда больше об этом не вспоминать. Лишь месяц спустя до Риты дошли слухи о сгоревших плантациях на восточном берегу Миссисипи.

Вернуться к такой жизни? Да ни за что!

С этой мыслью она ускорилась, рискуя выдохнуться раньше, чем закончит пробежку, - а это значило, что ей придется как следует выложиться.

Холмы к западу от Аркэма были сплошь покрыты деревьями, ветви которых сплетались в причудливые арки и низкие купола. Дорожка была залита битумом, но по бокам, где следовало располагаться тротуару, росла трава, и Рита бежала по ней. Густые леса так плотно обступали Аркэм, будто хотели скрыть его от чужих глаз. Как-то Рита поделилась подобным впечатлением с Амандой, но в ответ подруга лишь странно покосилась на нее и пробубнила что-то про двухсотлетней давности охоту на ведьм.

В просветах между деревьями виднелись и более далекие – в нескольких милях от города – холмы. Их каменистые вершины и совершенно лысые покатые склоны тоже, казалось, старались взять Аркэм в кольцо. Рита добежала до покрытого выбоинами съезда на стадион и немного сбавила темп. Еще полторы мили. Потом – обежать бейсбольную площадку и трибуны, и как раз придет время поворачивать назад, в общежитие, чтобы принять душ и пойти на занятия.

Стадион состоял из футбольного поля и бейсбольной площадки, рядом с которыми, спиной друг к другу, располагались рассохшиеся деревянные трибуны в несколько ярусов. В «доме» уже перекидывалась мячом команда парней, в основном, первокурсников из братства «Хэлл Ист». Рита прекрасно их понимала: ее тоже не тянуло сидеть в тесном общежитии с его вечно сломанным отоплением, хреновой канализацией и кишащими клопами комнатами. Не отвлекаясь на посторонних, она вышла на опоясывавшую стадион гаревую дорожку.

Бег пользовался меньшей популярностью, чем бейсбол или футбол, поэтому чистить дорожку от травы никто не заботился. Риту уже не волновало, как сильно она вспотеет, - все ее внимание было сосредоточено на движении вперед. Она, конечно, слышала, и крики, и улюлюканье парней, и удары битой по мячу, но где-то далеко-далеко. Все, что сейчас имело значение, - это ее «коридор», те метр-полтора дистанции, которые ей предстояло преодолеть в следующую секунду.

Именно поэтому, когда на дорожке возник сверток одежды, было уже поздно. Рита попыталась перепрыгнуть его, но не рассчитала длину. Правая стопа опустилась прямо на ткань,  подвернулась, и в следующее мгновение Рита кубарем полетела на землю, ссадив колено и впечатавшись щекой в гаревое покрытие. Сплевывая набившуюся в рот крошку, она перевернулась на спину и с протяжным стоном схватилась за лодыжку. Пульсирующая боль поднималась вверх по голени, сустав начинал опухать, а это означало сильный вывих – в лучшем случае.

Стиснув зубы, она попыталась рассмотреть, обо что это ее угораздило споткнуться, и с трудом поверила своим глазам.

- Что за ... ? – вырвалось у нее.

На дорожке лежало изодранное, будто по нему прошлись фестонными ножницами, черное платье с блестками и василькового цвета бабочками, нашитыми по краям. Ткань была мокрой, а из прорех сочилась вязкая жидкость. Из рукавов и подола торчали розовато-красные ошметки, на которых копошились какие-то насекомые.

Через мгновение Рита поняла, что перед ней окровавленные останки девушки, завернутые в платье.

И вот тогда закричала она.