Нельзя убить мертвую собаку

    - Не знаю, что и думать, - сказала Лиза, сидя на диване. - Ты всегда усложняешь простые вещи.
    - И опять ты врешь! - перебил Лизу Савельев, глядя в окно.
   
       Город за темным стеклом высотной новостройки лежал засаленным лоскутным одеялом крыш, площадей и скверов с бело-красными стежками   автомобильных рядов. А на внутренней стороне окна отражались трехрожковая люстра, стена и Лиза. И сам Савельев. Немного в профиль.
   
     - Это почему же? - спросила Лиза.
     - А потому, что ты давно обо всем подумала, - ответил Савельев лизиному отражению. -Только не знаешь, как сказать. Мысли у тебя есть, а вот слов...
     - Ну, это ты уже по второму кругу, - сказала Лиза. - Даже неинтересно.
     - .. а вот слов, чтоб замаскировать мысль, ты не нашла, - продолжил Савельев. - Поэтому я тебе и не верю.
   
       Он сделал разочарованное лицо, добавил скорби в складку губы, оценил отражение на искренность и, решив, что получилось вполне, отвернулся от себя в оконном стекле.
    
       Лиза на диване плела косичку из бахромы пледа.

       Савельева опущенное лицо Лизы внезапно разозлило, словно она должна была слушать его глазами. Потому он произнес едко, а не скорбно, как собирался:
    - Когда говоришь правду, слов искать не надо. Смысл в мысли. А в словах только форма.
    - А когда ты говорил "я тебя люблю"... это была мысль?
    - Слово "любовь" всего лишь обозначало степень обольщения.
    - И сильно ты обольстился?
    - В высшей мере. Когда я тебя впервые увидел...
    - Ага, и чем же ты обольстился? - перебила Лиза Савельева. - Я видела, как ты смотрел на мою задницу. 
    - А ты меня, выходит, за муки полюбила? - ответил Савельев, даже не надеясь, что она знает шекспировские строчки.
   
       Лиза подняла глаза от своего рукоделия и, оглядев Савельева, сказала, как плюнула:
    - Дура была.
    - Вот это - мысль!- оценил Савельев. - В том смысле, что без вранья.
   
      "Всякие разговоры не что иное, как переговоры, - подумал Савельев. - Только о чем мы договариваемся? О перемирии? Бессмысленно, войны не было. Кто у кого больше самолюбия оттяпает? Тоже чушь полная. От чужого самолюбия своего не прибавится".
   
   
    - А потом? - спросила Лиза.
    - Что потом? - спросил Савельев.
    - Когда любовь уходит. Что потом?
    - Потом заклинание "люблю" обозначает степень приемлемости совместной жизни. Как там говорят? брак - мирное сосуществование двух нервных систем. И заметь, это наиболее взвешенная и трезвая оценка. Если люди с ней соглашаются, то и дурацких слов не надо. А если надо обьяснять, то в обьяснениях всегда будет ложь. Большая или маленькая, не важно. Как не важно - одна или десять пуль попадут тебе в лоб.
    - А когда, как мы?
    - Это характеризует лишь степень разочарования.
    - А какая у нас?         
    - У нас высшая степень. Я скучаю по тем местам, где ты не была и  вряд ли будешь.

    - Ну, ты ... - голос у Лизы дрогнул, на паузе стал промокать слезами. Но она справилась и договорила отчетливо: - Ну, ты и гад , Савельев.
    
         Савельев хотел сказать ей про дурное актерство, но вспомнил  раздавленную собаку.

         Два года назад на ночном гладком шоссе что-то шлепнуло под колесами, он тормознул узнать причину. Шины были целы, но позади машины в свете мигающих стоп-фонарей он заметил какой-то бугор. И дернул черт подойти, посмотреть.
         Собаку сбили до него, он переехал уже мертвую. Но всю оставшуюся дорогу Савельева не покидала мысль, что убил собаку именно он.
_______________________________________________________