Веленью Божию-41

Эссе о русской культуре

41. Мессия грядущего дня...
(Андрей Белый)

26 октября - день рождения талантливого, яркого поэта, прозаика и литературного критика Андрея Белого (настоящее имя: Борис Николаевич Бугаев). Родился он в Москве. За 34 года писательской деятельности оставил весьма заметный след в русской литературе...

Когда Андрей Белый выпустил в свет свой первый поэтический сборник “Золото в лазури” (обратите внимание на красочность и образность названия книги), Александр Блок отозвался такими искренними словами: “Андрей Белый – белый, прозрачный, ясный, кристальный, легкий, милый, безупречный... Какая чистота! Ни малейшей мути...”

Чтобы гениальный поэт того времени написал это о начинающем собрате по музе, надо, наверно, чтобы его перо было по крайней мере золотым. Да оно, собственно, таким  и было. Возьмём для примера первое попавшееся стихотворение Андрея Белого. Ну, скажем, вот это:

Те же – приречные мрежи,
Серые сосны и пни;
Те же песчаники; те же –
Сирые, тихие дни;

Те же немеют с отвеса
Крыши поникнувших хат;
Синии линии леса
Немо темнеют в закат.

А над немым перелеском,
Где разредились кусты,
Там прояснившимся блеском
Неугасимая – Ты.

Струями ярких рубинов
Жарко бежишь по крови;
Кроет крыло серафимов
Пламенно очи мои.

Бегом развёрнутых крылий
Стала крылатая кровь.
Давние, давние были
Приоткрываются вновь.

В давнем грядущие встречи;
В будущем – давность мечты;
Неизречённые речи,
Неизъяснимая – Ты!

Ни с какими стихами других поэтов такие не спутаешь. Да, впрочем, и о прозе Андрея Белого можно сказать нечто подобное. Не случайно, когда в печати появился его роман “Котик Летаев” (если коротко, о себе самом), когда слава этой книги еще не разлетелась по всей Руси, другой гений русской литературы Сергей Есенин написал: “В “Котике Летаеве” – гениальнейшем произведении нашего времени – он зачерпнул словом то самое, о чем мы мыслили только тенями мыслей, наяву выдернул хвост приснившегося ему во сне голубя и ясно вырисовал скрытые в нас возможности отделяться душой от тела, как от чешуи... И суть не в фокусе преображения предметов, не в жесте слов, а в том самом уловлении, в котором – если видишь ночью во сне кисель, то утром встаёшь с мокрыми сладкими губами от его сока...”

И опять мы повторим – чтобы так нанаписал о чьей-то прозе гений, то, конечно же, надо предполагать, что проза всеми названными качествами обладает. Посмотрим, так ли это. Раскроем роман Андрея Белого “Серебряный голубь” (если коротко – о начале сектантского брожения в провославии перед революцией 17 года). Вот первые строки романа:

“Еще и еще в синюю бездну дня, полную жарких, жестоких блесков, кинула зычные клики целебеевская колокольня. Туда и сюда заёрзали в воздухе над нею стрижи. А душный от благовонья Троицын день обсыпал кусты легкими, розовыми шиповниками. И жар душил грудь; в жаре стеклянели стрекозиные крылья над прудом, взлетали в жар в синюю бездну дня, – туда, в голубой покой пустынь. Потным рукавом усердно размазывал на лице пыль распаренный сельчанин, тащась на колокольню раскачать медный язык колокола, пропотеть и поусердствовать во славу Божью. И еще, и еще клинькала в синюю бездну дня целебеевская колокольня; и юлили над ней, и, повизгивая, писали восьмерки стрижи...”

Действительно, такую прозу опять же ни с какою другою не спутаешь – самобытно, ярко, зримо, вдохновенно... И прозы такой в книгах Андрея Белого наберется немало: “Симфонии в прозе” (четыре романа),  объемный роман “Петербург”, эпопея “Москва”, романы “Котик Летаев” и “Крещёный китаец”, многотомные мемуары “На рубеже двух столетий”, “Начало века”, “Между двух революций”, множество литературоведческих статей, в частности о Пушкине и Гоголе.

Поэтических сборников у Андрея Белого гораздо меньше, но каждый их них был значим по-особому. Возьмем книгу стихов “Пепел”. В ней поэт, за несколько лет до Есенина, поднял тему крестьянства в революции, трагедию людей земли, отрываемых от привычной работы вихрем жестоких бунтов и перестроек. Это о “Пепле” высказался Блок в письме к Белому: “Твои стихи по-новому прекрасны”. А известный писатель Алексей Ремизов написал поэту по поводу его книги следующее: “Подлинно русское плачет и беснуется в ваших стихах”.

С советской властью отношения у Андрея Белого, как и у Александра Блока и Сергея Есенина, складывались сложно, болезненно. Революцию, подобно своим гениальным современникам, он понимал как духовное перерождение людей, с непременной опорой на веру народную, веру христианскую. Его много раз арестовывали, делали у него обыски, грозились тюрьмой и ссылкой. Но поэт остался непоколебим, кристально чист душой, ни на шаг не отошел от веры в Бога , – и писал в стихах и прозе только о самом главном, что выделяла из всего остального его верующая совесть. Он и о Родине, о России нашей, написал стихи, лишенные даже малейшего налета патетической советской эпохи. Называются они – “Родине”:

Рыдай, буревая стихия,
В столбах громового огня!
Россия, Россия, Россия, –
Безумствуй, сжигая меня!

В твои роковые разрухи,
В глухие твои глубины, –
Струят крылорукие духи
Свои светозарные сны.

Не плачьте: склоните колени
Туда – в ураганы огней,
В грома серафических пений,
В потоки космических дней!

Сухие пустыни позора,
Моря неизливные слёз –
Лучом безглагольного взора
Согреет сошедший Христос.

Пусть в небе – и кольца Сатурна,
И млечных путей серебро, –
Кипи фосфорически бурно,
Земли огневое ядро!

И ты, огневая стихия,
Безумствуй, сжигая меня,
Россия, Россия, Россия, –
Мессия грядущего дня!

И сколько в этих строках пророческих прозрений; прозрений, которые даются только поэтам и писателям великим; поэтам и писателям от Бога; от Бога нашего – великого, мудрого и вечного.