Случайности

     Ханс предупредил, что лучше приехать в порт Вуосаари заранее, поэтому Егор – крепкий подкачанный мужчина сорока шести лет с посеребренной сединой головой, на макушке которой уже начала предательски просвечивать неумолимая лысина, в соответствие с инструкциями старого друга, заехал в трюм парома минут за пятнадцать до указанного в билете времени окончания регистрации. Улыбчивый парковщик, проворно и внятно подавая сигналы, поставил его на место стоянки, заглянул в салон, чтобы убедиться, что автомобиль стоит на тормозе и через минуту уже занимался следующим пассажиром.
     Егор закрыл машину, взял сумку и, поднявшись на лифте на пассажирскую палубу, прошел в свою каюту.
     Открыв дверь, огляделся, оценил удобства, после чего проверил укомплектованность бара, швырнул сумку в шкаф и, не раздеваясь, повалялся на постели.
     На ужин решил не ходить, налил себе виски, закусил заботливо упакованным Хансом бутербродом, потом добавил еще под шоколад. Сегодня можно было не стесняться, ведь путь неблизкий – за полтора суток промилле упадут до необходимого в Евросоюзе минимума.
     Выпив и подобрев, Егор теперь переоделся, включил телевизор и, плюхнувшись в постель, облегченно вздохнул, с удовольствием вспоминая время, проведенное после удачных бизнеспереговоров в настоящей финской сауне с настоящими горячими финскими дев…, впрочем, это были уже не имеющие значения и отошедшие в историю подробности…

     Когда паром отчалил, он не заметил, проснувшись, почувствовал лишь еле уловимую вибрацию корпуса. По оконному стеклу сбегали вниз капли дождя, порта уже не было, вместо него до горизонта простиралось серое, возмущенное штормом, волнующееся морское пространство.
     После завтрака он послонялся по палубам, зашел в казино, обошел бары, но пить уже было нельзя, а наблюдать разгоряченные лица дорвавшихся до спиртного финнов было противно. Поэтому Егор принял самое верное решение – заперся в каюте, развернул ноутбук и углубился в подготовку к предстоящей через два дня деловой встрече в Берлине.

     Время до обеда пролетело незаметно, он даже опоздал к столу, пришел в ресторан, когда уже почти все разошлись, сел за столик у окна, перекусил и занялся рассматриванием посетителей. Публика была разная: пососедству сидела пожилая пара с мальчишкой лет семи. «Наверное, внук»- подумал Егор и подмигнул пацану, когда тот исподлобья взглянул на него. Чуть дальше что-то шумно праздновала, весело смеясь, компания, по виду, шведов.
     Негромко играла успокаивающая музыка. Официанты споро наводили порядок на столах, он знаком подозвал одного из них, попросил убрать посуду и заказал стакан любимого грейпфрутового сока, а когда его просьба была исполнена, раскрыл перед собой предусмотрительно купленный в Хельсинки журнал и, отдыхая, погрузился в чтение.

     Но побыть в одиночестве ему не удалось.
     -Excuse me, sir, will you not be against if a young lady sits at your table? She would stand at the window, but unfortunately the free space is only at you.  Извините, сэр, вы не будете против, если за ваш столик сядет молодая дама? Она хотела бы расположиться у окна, но, к сожалению, такое свободное место только у вас,- Егор вздрогнул от неожиданности, перед ним стоял официант и с вежливой улыбкой ждал ответа.
     Он хотел было сдерзить и послать, куда подальше, но передумал,- Well, if the lady is so finicky and even a little bit attractive, welcome. Ну что же, если дама так привередлива и хоть чуть- чуть привлекательна, милости просим.
     -Ou, don't worry! Thank you, sir. О, не беспокойтесь! Спасибо, сэр,- официант удалился, и можно было продолжить чтение, но ненадолго.
     -Good day. I hope I'll not break your loneliness so much? Добрый день. Надеюсь, я не сильно нарушу ваше уединение?- женский голос отвлек и заставил поднять глаза.
     С первого взгляда стало понятно, что вкус официанта значительно отличался от его собственного – рядом стояла молодая особа, абсолютно не соответствующая представлениям Егора о женской красоте.  В глаза бросилась явно не претендующая на миниатюрность несколько широковатая в плечах плотная фигура и округлое чуть скуластое, чистое, дышащее здоровьем лицо без заметных следов косметики. Темно-русые с рыжиной густые волосы были зачесаны назад и заплетены в толстую походную косу.
     Сегодня ему не повезло, женщины такого типа, как правило, не вызывали у него никакой реакции, к ним он относился почти как к неодушевленным предметам, старался не общаться, а если приходилось, сокращал время разговора до минимума. Но на него внимательно смотрели темные глаза незнакомки, Егор почувствовал, что уже несколько затянул с ответом, чуть смутился и, стараясь ничем не выдать своего разочарования, произнес,-Well, what do you, no, of course! Position please, ma 'am. Ну что вы, нет, конечно! Располагайтесь, пожалуйста.
     Она присела напротив, положила на соседний стул сумочку и огляделась, затем, отвернувшись к окну, поправила волосы, при этом, к удовольствию Егора, под одеждой явно обозначилась ее среднего размера грудь. 
     Пока женщина устраивалась, он рассмотрел ее повнимательнее.
     Было видно, что к посещению ресторана она специально не готовилась. Джинсы и красный свитер крупной вязки составляли весь ее наряд. На пальце правой руки желтел небольшой перстенек с фионитом, в мочках ушей поблескивали капельки дорожных сережек. Черты лица казались вполне гармоничными, правда, губы, в уголках которых пряталась чуть заметная улыбка, несколько тонковаты, но это не портило общей картины. Легкий загар говорил о недавнем пребывании в значительно более теплых местах, чем Балтика.
     Он попытался определить возраст женщины, но заметил устремленный на него взгляд, понял, что его разглядывание не осталось без внимания, и произнес дежурную фразу,- Atrocious weather, isn't it? Usually this month is sunny, but today, as luck would have it, the rain and the clouds all covered. Отвратительная погода, не так ли? Обычно в этом месяце солнечно, но сегодня, как  назло, дождь и тучами все затянуто.
     -And I like, when it is cloudy. I think good and do not distract. А мне нравится, когда пасмурно. Думается хорошо, и ничто не отвлекает,- коротко ответила она.
     -Probably you are right. And I think that properly made, went on the ferry. Imagine how disgusting now to go in this slush on the highway. Наверное, вы правы. А я считаю, что правильно сделал, отправившись на пароме. Представьте, как мерзко сейчас ехать в этой слякоти по шоссе,- из вежливости нужно было хоть немного продолжить разговор, но она только согласно кивнула и отвернулась к окну, показывая свою нерасположенность к беседе.
     Что ж, он был не против и такого варианта. Егор взял в руки журнал, но чтение почему-то уже не занимало, и он продолжил наблюдения за соседкой. Чтобы ей не показалось, будто ее бесцеремонно разглядывают, он старательно делал вид увлеченного читателя, когда она отвлекалась от созерцания унылого морского пейзажа.
     Что-то в ней показалось ему странным. Не походила она ни на сухих чопорных англичанок, ни на холеных с пустотой во взгляде немок, ни на полусумасшедших француженок. Пожалуй, по внешности можно было бы принять ее за шведку – похожий широкий в кости склад фигуры, рыжеватые волосы, мягкой округлости лицо, но глаза, темно-карие, почти черные глаза, в глубине которых непрерывно пульсировала какая-то неразгаданная тайна, не позволяли отнести ее к скучным скандинавам. Да, английский был практически безупречен, но все же странное чувство родства с этой женщиной вдруг возникло и уже не покидало его. Кто она, откуда едет и куда направляется - Егор с удивлением почувствовал желание узнать о ней побольше.

     Поскольку соседка откровенно не желала общения, единственным способом получить информацию оставалось наблюдение. Уж в чем другом, а в умении замечать мелочи и делать правильные выводы у него было мало соперников. Способность к анализу проявилась у Егора с детства, она помогала в учебе и позволяла быть уверенным отличником по предметам точных наук и в школе и в институте. Понять, что, как и почему происходит, что откуда взялось, определить причинно-следственную связь цепи разрозненных событий, случайностей и явлений было его любимым занятием.
     Наверное, стоило после школы пойти на юридический, и, случись так, быть бы ему сейчас хорошим адвокатом, но поступил он на экономический, где его способности, впрочем, тоже пригодились. И теперь, стоя во главе довольно большой компании, Егор считал, что все в жизни получилось нормально. Он любил свою работу, был вполне успешен в бизнесе и любим в семье. Ежедневных дел было много, приходилось частенько задерживаться и допоздна, работа занимала, казалось, все время, но, вложенный Всевышним при рождении «пунктик» так и остался с ним - как в детстве, Егор и сейчас любил поковыряться в происходящем и докопаться до причин и истины.

     Он снова попытался определить возраст незнакомки. По лицу можно было ей дать и двадцать пять и тридцать и тридцать пять – женщины в наше время научились искусно маскироваться, но опыт, как говорится, не пропьешь, и он знал, как, не задавая глупых вопросов, понять с большой долей вероятности, сколько лет соседке по столику. Поэтому, когда она на мгновение отвлеклась, задумчиво погладив ладонью по тисненой кожаной обложке меню, Егор, внимательно посмотрев на ее руки, понял, что ей около тридцати, может, чуть больше - об этом же говорили ее взгляд и спокойная, скуповатая манера общения.  Оценив пропорции ее фигуры, он решил, что детей у нее нет, и, судя по поведению, семьи тоже.

          -Going to Germany on business. You could, of course, and a plane fly, but for the first time in life I wanted to sea. I thought, why not? And, you in Rostock, or on the go? Еду в Германию по делам. Можно было бы, конечно, и самолетом долететь, но впервые в жизни захотелось морем. Подумал, почему бы и нет? А вы в Росток или дальше?- удивляясь самому себе, Егор попытался продолжить разговор.
     - No, I will remain in Rostock. There my girlfriend lives. Нет, я останусь в Ростоке. Там живет моя подруга, - незнакомка с все той же еле заметной улыбкой в уголках губ серьезно взглянула на него, и, упреждая возможные предложения, помедлив, закончила,- She will meet me. Она меня встретит.
     Появился официант, она заказала кофе со сливками и круассаны, потом поднялась и подошла к окну. Снаружи вовсю бушевала Балтика: вздымались волны, ветром срывало клочья пены, с темно-серого неба нескончаемо лился дождь, струи которого змеились по стеклу. Над волнами, взлетая вверх и, на мгновение, останавливаясь, потом стремительно падая почти до самой кипящей поверхности, носилась непонятно как попавшая сюда темная птица.
     Женщина заметно вздохнула и, несмотря на то, что в помещении было довольно тепло, зябко поежилась. И опять рассматривавшему ее  Егору показалось в этой манере грустить и скучать что-то знакомое и близкое, а когда она, вглядываясь в сумрачную туманную даль, вдруг провела по стеклу пальцем, он понял, какой вопрос задаст при первой же возможности.
     Официант принес заказ, но она не сдвинулась с места.
     И тут Егор вдруг ощутил необъяснимую странность ситуации. Несмотря на то, что эта женщина не была ему симпатична, почему-то он не чувствовал обычной неловкости от ее присутствия рядом, взгляд, брошенный на нее не вызывал раздражения и неприязни, скорее усиливал непонятный интерес.
     - Madam, you have not forgotten about your coffee? It can be cool. Сударыня, вы не забыли про свой кофе? Он может остыть,- Егору захотелось отвлечь ее от созерцания штормового моря.
     Незнакомка посмотрела на него, причем он мог бы поклясться, что взгляд ее не был сконцентрирован на нем, а устремлен куда-то в пространство, пожала плечами и села за столик. Она взяла чашку обеими ладонями, медленно поднесла ее к губам, но не отпила, а замерла, все также глядя в пространство, и может быть даже не в то, где они сейчас находились.
     Нужно было возвращать ее в реальность, Егор усмехнулся,- Yet surely your coffee cool! И все-таки ваш кофе наверняка остынет!
     Она вздрогнула, взглянула теперь определенно на него, поставила чашку на стол и помешала ложечкой. Ему показалось, что она улыбнулась, но глаза были серьезны.
     - Very much out of luck of the bird outside the window. You know, in my country say that in this weather, a good dog owner of the house will not release. Очень не повезло той птице за окном,- произнес Егор,- Знаете, в моей стране говорят, что в такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выпустит,- он заметил легкую усмешку на красивых губах.
     - This is probably in Russia, so they say. Это, наверное, в России так говорят,- ее лицо озарила чуть заметная улыбка, но через мгновение оно было опять серьезно.
     - Great! Have you ever been to Russia? I wonder where, in Moscow or St. Petersburg? Прекрасно! Вы бывали в России? Интересно, где, в Москве или Санкт-Петербурге?
     Она, наконец, попробовала свой кофе, иронично взглянула на Егора и, слегка покачав головой, произнесла на чистом русском,- И в Москве и в Петербурге, и еще во многих местах я была. И хватит претворяться иностранцем, у вас на лице написана национальность.
     - Вот черт!- от неожиданности он даже вздрогнул, но тут же взял себя в руки,- Простите, ради бога. Никак не ожидал столкнуться здесь с соотечественницей. Насколько я знаю, наши не часто пользуются этой паромной линией.
     - Ну почему же, я каждый год добираюсь до Ростока именно паромом, и тоже в надежде не столкнуться здесь с соотечественниками,- переброшенная на грудь коса чуть качнулась,- Во всяком случае, до сегодняшнего дня мне это удавалось.
     - Жаль, что доставил вам разочарование,- Егор усмехнулся,- Но я постараюсь вести себя незаметнее и не отвлекать Вас от созерцания миров.
     Он демонстративно открыл журнал и уставился в кроссворд - в конце концов, он сегодня тоже не был расположен к флирту, но через минуту почувствовал, что его разглядывают. Незнакомка внимательно смотрела на него, причем невозможно было определить, вызван ее интерес к нему, как к мужчине или как к случайно попавшему в поле зрения забавному предмету.
     Взгляды на секунду пересеклись,ее глаза блеснули, и... тут что-то случилось. Он, внезапно почувствовал, как неотвратимо, катастрофически, проваливается в эту бездонность... Егор вдруг испугался, ощутил мгновенную панику, смущенно кашлянул и отвернулся к забрызганному водой окну, сконцентрировавшись, попытался овладеть собой, и частично ему это удалось, во всяком случае, разум, эмоции и тело были под контролем, но душа! Душа его птицей кружилась над незнакомкой, и он впервые почувствовал, что не властен над этой частью своего Я.
     Поняв, что без волевых усилий с ситуацией не справиться, постарался успокоиться. Что, в конце концов, произошло, с чего это он так разволновался? Егор рассердился на себя – какая-то случайно встретившаяся баба, пусть молодая, но уж не юная, откровенно не желающая общаться и, к тому же, ничего особенного, на его взгляд, внешне не представляющая, заставила содрогнуться его так хорошо и расслабленно чувствовавшего себя до последней минуты.
     Положение было донельзя непривычным и странным - он, обычно смело и решительно действовавший с женщинами, сейчас совершенно растерялся и не знал, как поступить. Тем более, что и совершения поступков не планировал...
     Захотелось сказать что-нибудь неприятное, он жестко посмотрел на соседку - взгляд темных глаз был по-прежнему устремлен на него, в уголках губ играла еле заметная улыбка... Тут же сердце оборвалось, и, выпустив из легких половину воздуха вместе со значительной частью решимости, он почти обреченно произнес,- Раз уж судьба свела нас в этой точке пространства, нам какое-то время придется хоть как-то общаться, поэтому, с вашего позволения, представлюсь – Егор.
     -Майя,- и взгляд ее тут же улетел куда-то в бесконечность.
     «Даже «очень приятно»   не сказала чертовка», с досадой отметил про себя Егор и задумался, такого имени вживую он не слышал уже лет тридцать. В школе, кажется, так звали математичку.
     Чувство неприязни уменьшилось, и тут же возникло желание еще раз привлечь ее внимание, испытать внезапный удар потрясающего душу взгляда.
     Когда-то он увлекался ономастикой – наукой об именах, и сейчас можно было при помощи почти забытых знаний попробовать вернуть ее в реальность.
     - Очень редкое имя. Если мне не изменяет память, происходит из древней Индии, где на хинди означает «магию» и «волшебство». А у древних греков и европейцев оно было синонимом «матушки» и «кормилицы»,- он, чтобы не потерять самообладание, старался смотреть в окно, но кожей почувствовал ее внимание,- Майя, кажется, была матерью Гермеса и теперь обитает в созвездии Плеяд, подарив имя весеннему месяцу.
     Он с некоторым торжеством повернулся, и… опять встречный взгляд, толчок в сердце и паника и душевное смятение...
     - Интересный экскурс в историю мифологии,- она была серьезна,- Но меня вполне устраивает славянский вариант, думаю, он вам известен.
     Да, он вспомнил и «Веснянку», и от этого досада усилилась.
 
     На эстраде появился молодой парень, за пультом расположился оператор, заиграла музыка. Парень запел приятным мягким голосом:
     Yesterday,
     All my troubles seemed so far away,
     Now it looks as though they're here to stay,
     Oh, I believe in yesterday…
     «Ого, здесь исполняют из «битлов»,-  он прислушался,- «пригласить на танец, что ли»,-  взглянул,-  «нет, опять "отъехала" куда-то, не пойдет, а если и пойдет, будет скучать и портить настроение».
     -Прекрасная музыка, не хотите потанцевать?- "наше дело - предложить, да и попытка, как говорят - не пытка". Темные глаза на мгновение потеплели, но она лишь отрицательно качнула головой.
     Егор дослушал песню, - Оставлю вас на несколько минут, если вы не возражаете.
     Она безразлично пожала плечами.
     Он поднялся, прошел через зал, в холле не пошел в курительную, а плюхнулся в кресло и задумался. Что произошло? Почему какая-то впервые в жизни увиденная, совершенно непривлекательная внешне женщина вдруг завладела его вниманием, без каких-либо усилий с ее стороны заставила думать о ней, взволновала душу и встревожила сердце? А, ведь, ее внимание к нему было, кажется, не более, чем к заказанному круассану, к которому она, кстати, так и не притронулась. Ну наваждение какое-то, да и только!

     Егор направился к выходу, двери на наружную палубу были заперты, но здесь было прохладно, в стекло все так же стегали плети дождя, паром чуть заметно вздымался и опускался на крупной морской зыби, даже не вздрагивая от расшибавшихся в брызги о его стальные борта вспененных волн.
     Мимо прошел служащий ресторана, он остановил его,- Excuse, tell please, onboard a vessel flowers are on sale? Скажите пожалуйста, здесь продаются цветы?
     -Certainly, sir, you only need to pass in the third hall, it at the left behind a bar and a casino. Конечно, сэр, вам только нужно пройти в третий зал, это за баром и казино,- служащий заученно улыбнулся,- Look at indexes, please. Смотрите на указатели, пожалуйста.
     Цветочный магазин был небольшой, но уютный. Огненно-рыжая толстая шведка, старательно, но безрезультатно маскирующая батальон крупных веснушек на лице, неназойливо стала предлагать товар, но Егор знал, зачем пришел. Он не торопясь огляделся, прошел к вазам с цветами и, с минуту подумав, купил зеленую розу.
     За столик он решил не возвращаться, расплатился с официантом и попросил,- Transfer, please, a flower to the lady behind a little table near a window. Передайте, пожалуйста, цветок даме у окна,- дождался, когда тот положил розу перед Майей, увидел вспыхнувший взгляд и улыбку удивления, и, удовлетворенный тем, что все-таки удалось если не пробить, то хотя бы поколебать возведенную ею стену безразличия, прошел в каюту.
     Необходимо было подготовиться к завтрашней встрече – Егор включил ноутбук, но сосредоточиться не получилось – мысли упрямо бежали к странной женщине с редким именем. Давненько с ним такого не бывало, он попытался разобраться в происходящем и через минуту признался себе, что в жизни, все-таки, много необъяснимого.
     Почему, вдруг душа его потянулась к Майе и, рассматривая со всех сторон, закружилась над ней, Егор не мог понять, как ни старался.
 
     Так чем же все-таки привлекла его эта женщина? Может быть заплетенными в широкую косу волосами?
     Ему всегда, с самого детства нравились девчонки, а потом девушки, носившие косы. И жену свою он нашел во многом благодаря этому фетишу. Теперь же коса стала редкостью, и не зря, наверное, она зацепила его внимание...
     Итак,  коса -  это, конечно, важно, но, наверняка - не главное.  Должно быть еще что-то, но что?
     Егор задумался, мысленно рассматривая врезавшийся в память образ. Может - глаза? Возможно. Он вспомнил ее глаза и почувствовал, как душа мятежно встрепенулась. Да, этот потрясающий взгляд почти черных бездонных глаз, кажется,  был способен лишить покоя кого угодно.
     Однажды он видел научно-популярную программу о космосе, и его поразила картина поглощения звезды черной дырой. Обреченное к гибели небесное тело, беспомощно вращаясь, летело в пространстве, а маленькая черная дыра через тонкий шнур притянутой материи медленно, но верно высасывала из него жизнь. Пожалуй, то же он ощущал, когда Майя смотрела на него. Притяжение этого взгляда заставляло трепетать и содрогаться, он чувствовал, как внезапно, вопреки его воле, невидимая тонкая нить связывала его с ней и капля за каплей душа начинала перетекать в бездонный провал колдовского взгляда. Это ощущение было необычно, заставляло сопротивляться, он не хотел этого, но, как только она отворачивалась, именно оно вызывало мазохисткое желание вновь привлечь ее внимание, чтобы еще раз испытать эту пытку...
     Егор усмехнулся. Наверное, это объясняет, почему, несмотря на все усилия, он не может успокоиться. Должно быть, душа чувствует в пространстве свою утраченную часть, стремится  вернуть ее, общается с ней.
     Ну, ладно, с душой разобрались, но что еще? Егор продолжал анализировать ситуацию. А, вот - улыбка! Легкая тень улыбки не сходила с ее губ. Нельзя сказать, что она смеялась, пожалуй, все время их скупого общения она была очень серьезна, это было видно по глазам и интонациям голоса, но улыбка жила в уголках ее губ своей, наверное, совершенно независимой жизнью, еле различимая, чуть безумная, неисчезающая…
     Такой странной улыбки он никогда не видел. Или видел?
     Егор стал рыться в памяти, и… всплыло. Ну, конечно! Пять лет назад, Париж, Лувр. Он, кажется, не хотел идти в музей, но партнеры, к которым он прилетел по делам, уговорили. А придя туда, шатаясь по огромным и светлым залам, вполуха слушая пояснения экскурсовода, Егор вдруг почувствовал, что все окружающее великолепие искусства его не трогает, что есть нечто, предстоящее впереди, стоит лишь чуть подождать.
     И дождался - светлый зал и небольшая картина, висящая на стене, и молодая круглолицая женщина, сквозь столетия  спокойно глядящая на него.
     Услышав название картины, он напрягся, вспомнив все, что когда-либо читал или слышал о ней. Как упрямый искатель сокровищ, отбросивший печальный опыт неудачливых предшественников, решивший, что уж ему-то точно улыбнется фортуна, и раз за разом в поисках пиратского золота тщетно перекапывающий заветный остров, он долго и пристально вглядывался в образ, пытаясь разгадать вечную загадку, вписанную гениальным художником в свое творение.
     Несколько раз Егор отходил и, вызывая удивление друзей, возвращался к картине, смотрел на нее под разными углами и с разного расстояния, ощущая на себе, где бы ни стоял, спокойный и внимательный взгляд… Но нет, и ему не удалось проникнуть в тайну, лишь этот взгляд и чуть различимая улыбка  в уголках губ юной Джоконды достались очередному неудачнику.
     Да, теперь он понял - именно такая была улыбка и у Майи. Стоило заметить на лице ее легкую тень, как немедленно возникало желание понять ее причину, угадать, чему она улыбается, тщетность же этих попыток выводила из себя, почти бесила.
     Пытаясь привести в порядок мысли и чувства и успокоиться, Егор опустился в кресло и, в соответствие с техникой медитации, заученно глубоко вдыхая и длинно выдыхая через сложенные трубочкой губы, прикрыл веки…

     Он очнулся от яркого солнечного света, льющегося из-за шторы окна. Открыв глаза, Егор прислушался. Почему-то поразила тишина, лишь изредка прерываемая шагами в коридоре за дверью. Посмотрев на часы, он понял, что проспал прибытие в Росток и быстро вскочил на ноги. Сделав несколько упражнений, он прошел в ванную – на душ времени уже не было, зашумела вода в умывальнике, из зеркала взглянуло чуть осунувшееся лицо с темной щетиной на щеках.
     Вспомнив недавнее, он усмехнулся – бывает же такое – вдруг ни с того ни с сего разволновался, понадумал себе всякого, распереживался, забил голову чепухой. А дело-то – пустяк пустяком.
     Намазал пальцами пену, взял бритву. Да, не стоило, наверное, заниматься таким уж глубоким самоанализом. Он надул правую намыленную щеку и, внезапно замер…
     Бросив бритву в раковину, Егор, быстро вытерев так и не побритое лицо, кинулся в комнату и стал торопливо одеваться. Кое-как застегнувшись, он принялся швырять в сумку вещи, но через минуту оставил это и, выскочив в коридор, побежал на палубу к пассажирскому выходу.
     На палубе у входа в галерею морского вокзала два улыбчивых матроса в беретах с забавными шариками на макушках весело переговаривались с покидающими борт приплывшими без автомобилей пассажирами, объясняя желающим, как и куда пройти. Должно быть, большая часть прибывших уже сошла, потому что ни толкотни, ни особого ажиотажа на выходе уже не было.
     Егор перевел дух и огляделся, потом подошел к матросам,- Tell, whether there passed the young woman in a red sweater and jeans? Скажите, не проходила ли молодая женщина в красном свитере и джинсах?
     Тот, что помоложе с улыбкой повернулся к нему,- The lady about whom you speak, has descended on coast about a half an hour back. And before it long stood at a board, there. Probably, waited for someone. Дама, о которой вы говорите, сошла на берег около получаса назад, а перед этим долго стояла у борта, вон там. Наверное, ждала кого-то.
     Егор расстроенно вздохнул, переваривая информацию, потом направился к указанному месту, но остановился, растерянно заморгав. На перилах борта лежала зеленая роза. Он стоял, окаменело глядя на цветок, ощущая, как странное чувство безвозвратной потери овладевает им.
     -Siehe, Mutti, welche schine Blume! (нем.) Мамочка, смотри, какой красивый цветочек!- белобрысая девчонка лет семи бросилась к борту, схватила розу, но тут же отдернула руку,- Аi, sie wird gespalten! Ай, она колется!
     -Welche du die rastlose Natur, Marta! Какая же ты непоседа, Марта!- к ней подбежала мать,- Die Rosen werden immer gespalten, merke sich. Eben stelle ein, zu laufen, noch wirst du irgendwohin fallen! Розы всегда колются, запомни. И прекрати бегать, еще свалишься куда-нибудь!
     Она вытерла розовую ладошку салфеткой, взяла дочь за руку и повела к выходу.
Маленькое происшествие вывело из оцепенения, Егор посмотрел на перила – розы не было. Зеленым штришком она колыхалась далеко внизу на хлюпающей между бортом парома и причалом темной воде…

     …Утренняя автомобильная пробка сегодня была очень плотной, но, несмотря ни на что, машины кое-как ползли по дороге. Егор, мрачно поглядывая в зеркала заднего вида и по сторонам, думал о том, что опять придется опоздать, и, значит, перенести намеченную на утро встречу с партнерами. Запланированный контракт так же медленно, как двигалась пробка, приближался к срыву, и поэтому причин для хорошего настроения явно недоставало.
     Машина, прокатившись очередные пять метров, остановилась у цветочного киоска. Сквозь стекло витрины было видно, как девушка-продавщица, только что открыв свое нехитрое заведение, готовилась к трудовому дню. Она хлопотливо бегала по маленькому залу, поправляла ценники, расставляла в пластмассовые вазы недавно полученные цветы, размещая их в соответствие со своими взглядами на продажную целесообразность.  Вот в витрине появились пышные астры, рядом с ними вытянулись бархатные гладиолусы, плотными кустами встали белые, темно-бардовые и зеленые розы.
     Увидев знакомые цветы, Егор усмехнулся. Он частенько проезжал мимо киоска и каждый раз, взглянув на него, с легкой грустью вспоминал давнюю мимолетную встречу на морском пароме посреди штормового моря.
     Когда он вернулся из командировки, жена сразу обратила внимание на необыкновенную задумчивость благоверного и не преминула спросить, уж не влюбился ли он?
     Влюбился? Он думал об этом, но склонялся скорее к отрицательному ответу, ведь вспыхнувшая страсть подвигает к действиям, часто безрассудным, а в его случае этого не наблюдалось. Лишь странная тоска тонким сверлом точила сердце и заставляла выискивать в толпе однажды увиденное лицо, вспыхивая надеждой при появлении отдаленного сходства.
     Тем не менее, пришлось принять возникшее подозрение к сведению и спрятать воспоминания подальше в запасники души. Ну, а затем в дело вступило время, стирающее в пыль своими жерновами и не такие проблемы и переживания. Минуло полгода, и все пошло своим чередом.

     Машиное стадо медленно подползло к перекрестку, здесь нужно повернуть налево, кажется, на проспекте движение более оживленное, и появилась реальная возможность успеть на встречу.  Загорелся зеленый фонарь светофора, и Егор, облегченно вздохнув, включил сигнал поворота и, крутанув рулевое колесо, выехал на проспект и нажал на газ. Двигатель весело взревел и автомобиль, вырвавшись на свободу, чуть буксанув колесами по асфальту, помчался вперед. Ускоряясь, побежала под ноги дорожная разметка, поплыли назад дома и придорожные деревья, полетели над головой рекламные баннеры.
     Перед очередным светофором поток машин притормозил, а когда загорелся красный, остановился. Егор включил радио и под звуки музыки чуть расслабился. Впереди стояла красная «Альмера», на полке багажника валялся то ли плюшевый заяц, то ли кот. С таким «багажом» за рулем сидела наверняка женщина.
    Он с интересом заглянул сквозь заднее стекло в салон автомобиля. Поскольку в дороге приходилось проводить довольно много времени, Егор придумал себе развлечение - определял, что впереди идущей машиной управляет женщина, и, увидев в салонном зеркале заднего вида глаза, пытался представить ее лицо и возраст. Потом, догнав или обогнав, смотрел, верны ли его догадки. Чаще всего он кардинально ошибался и подсмеивался над собой, но когда, ожидая увидеть привлекательную мордашку, пусть редко, видел ее, был рад и пыжился от гордости за свою интуицию.
     Дама, сидевшая за рулем «Альмеры» зашевелилась, из-за подголовника показалась рыжеватая голова. «Рыжая, значит, в характете определенная степень стервозности присутствует»- весело заключил Егор и уставился в ее зеркало заднего вида. Женщина зачем-то наклонилась вправо, должно быть что-то доставала из лежащей на соседнем сиденье сумочки, и он на мгновение увидел ее профиль.
     Что-то до боли знакомое почудилось ему, сердце тревожно дрогнуло. Господи! Неужели ОНА? Темные глаза взглянули в зеркало, и душа его вдруг взвилась и рванулась вперед в их бездонную пропасть за утраченной когда-то своей частицей.
     Она! Майя! Егор обмер от неожиданности, не успевая осмыслить случившееся, и чуть очнулся, когда на светофоре уже включился зеленый, и сзади нетерпеливо загудел какой-то бездельник на «бумере». Он задержался всего на секунду-другую, но впереди между ним и ЕЕ машиной уже вклинился «джихадтаксист» на ржавых жигулях. По соседнему ряду шел плотный поток, и об обгоне не было и речи. Егор бешено заморгал фарами, засигналил, но в Таджикистане на подобное не принято обращать внимание, и ему оставалось лишь, скрипя от досады зубами, обреченно наблюдать, как перед полудохлым пыхтящим из последних сил жигуленком встал один автомобиль, потом еще один и еще…
     На следующем светофоре красной «Альмеры» уже не было.