Сахалин - Пчёлы

В моей практике была немало историй, которые не хуже тех, что описаны А.Чеховым в «Злоумышленнике», «Хамелионе», «Налиме», «Лошадиной фамилии» и других веселых рассказах... Что интересно, увидеть их в жизни можно лишь на серьезном фоне... На шутливом они не смотрятся... А на серьезном - бесподобны... Поделюсь одной из них.



Отработав диплом юриста в прокуратуре Сахалина, я хотел было вернуться домой, в Крым, где жили родители, но судьба распорядилась по-своему. Мне предложили вдруг стать главным юрисконсультом облисполкома.

По тем временам такое могло случиться лишь на дикой окраине России... Стать в 29 лет главным юрисконсультом губернатора, как называют сейчас эту должность, и стать им в силу знаний и качеств своих, а не по блату - в брежневские времена было нереальным! К таким должностям мои коллеги добирались в других краях, областях к 45-55 годам, да и то - единицы... А мне подарок такой вдруг... Срабатывал диплом МГУ... Почти все юристы области имели заочное образование и подготовка их была недостаточной для такой работы...

А работа сводилась на новом месте к одному – к проверке и визированию все документов, шедших на подпись Председателю облисполкома. Моя виза была «зеленым сигналом» для него. А ее отсутствие - «красным». Поэтому ежедневно через меня и мой кабинет проходили десятки руководителей и главных специалистов областных управлений, ведомств, заводов, фабрик, сельхозпредприятий, строительных, транспортных, нефтегазовых, энергетических и прочих организаций, не говоря уже об учреждениях культуры, физкультуры и прочих. Всем нужны были деньги, земли, здания, права, разрешения... И ты должен был войти в предмет их деятельности, в мельчайшие детали его, чтобы оценить суть документа... И должен был держать в памяти сотни законов, чтобы оценить правовую сторону того, что в этом документе решалось... Практика была, конечно же, великолепной...

Но была еще одна сторона той работы – проверка жалоб простых людей, которые как раз и искали защиты от произвола руководителей, тяжкой жизни и вообще друг от друга... Вот здесь и случались удивительные порою истории.



Помню, я сидел как-то в кабинете. Через несколько минут начинался прием жалобщиков председателем облисполкома Захаровым. Бывал я на его приемах редко, но в этот раз меня пригласили прийти из-за одной жалобы...

Молчавший на столе телефон вдруг надрывно зазвонил.

- Анатолий! – прокричала трубка голосом заведующей приемной. - Где ты?! Бегом! Пять минут осталось!

- Иду, - бросил я ей, вышел из кабинета и направился в конец коридора, где в фойе сидело уже с десяток ожидавших приема посетителей. Кивнув всем, я прошел в «Приемную жалоб» и, поздоровавшись с ее заведующей А.Малой, сел в углу на один из стульев.

Тут же распахнулась дверь и в кабинет вошел председатель облисполкома В.Захаров. Он был высоким, уверенным в себе, жизнерадостным человеком, умным и опытнейшим специалистом, а потому – как лидер - держался всегда выликолепно на людях, любил завести всех, пошутить, и его настроение передавалось другим.

Он весело поприветствовал нас, сел за стол приема посетителей и потер руки, как протирают обычно игроки, только что сорвавшие в казино куш.   

- Привет... Привет... Итак... Чем порадуете, Анна Яковлевна? Кого собрали для меня? - он взял из ее рук список жалобщиков и водрузил на нос очки. – С кого начинем?

- С Пирогова… - ответила Малая. – Герой войны. И возраст. С него надо.

- А что у него?

- Пустяковое дело, - махнула рукой дама.

Захаров засмеялся.

- С пустяками - и ко мне?!

В другой раз он устроил бы ей разнос за такое - не царское дело в пыли копаться, но у него было хорошее настроение.

Малая укоризненно посмотрела на него поверх очков.

- Владимир Анисимович, – она, тертая многолетней работой с жалобщиками, выждала паузу. - Он уже достал всех! Герой! Грозит поднять всех в Москве! Оно нам надо?! - Малая взяла из стопки папок на столе ту, что лежала сверху и положила ее перед ним. - Пчелы у него…

- Пчелы? – вскинул Захаров брови. – Какие пчелы? - он попытался пробежать глазами жалобу, чтобы понять ее суть, но бумаг было много. - Не понял… 

Малая встала с места, обошла вокруг стола и, склонившись над ним «немалым» своим телом, принялась листать материалы жалобы, поясняя обстоятельства, которые привели Героя сюда. 

Захаров выслушал ее и, наконец, поняв суть жалобы, закрыл папку.

- Ерунда. Ладно, зовите его. 

Малая вышла из кабинета и тут же вернулась с маленьким старичком, на пиджаке которого красовалась звезда Героя Советского Союза, ордена и медали.

Старик поздоровался со всеми и примостился на краешке одного из стульев.

Захаров отдал должное наградам.

- Мое почтение! Сколько наград! Где воевали?

Старик, польщенный вниманием, начал перечислять фронты, на которых побывал, и армии, в которых служил.   .

- Ясно... – ответил Захаров.– Преклоняюсь перед фронтовиками. Какие б они ни были: герои - не герои... Сколько пережили! Сколько вынесли! Жуть…

Он открыл папку с жалобой. 

- Александр Порфирьевич? 

- Да, - подтвердил старик, поняв, что тот переходит к его делу.

- И что у Вас? - он уже знал все, но прием жалобщиков имел свой ритуал. Нужно было дать пришедшему выговориться. И нужно было показать ему серьезность отношения к его жалобе. Потом отдать жалобу – на его глазах – в работу, установить срок ее рассмотрения и - опять же на его глазах – установить контроль за этим. Какой бы пустячной жалоба ни была и каким бы быстрым ни виделось ее решение! Это успокаивало пришедших. Так что жалобы были целым Делом…

Захаров посмотрел на старика.

- Чем можем помочь Вам?

Старик распрямился.

- А прошу прекратить разбой, который учиняет сосед мой Иванов…   

Захаров кивнул. Не потому, что знал Иванова и что тот «разбойник», а потому что кивки тоже входили в ритуал. Следовало показать, что он согласен с сидевшим перед ним. Ничего плохого и в этом не было. Как глава области он должен был не только руководить краем, а и обязан был объединять людей, показывать им, что он их единомышленник, что он - власть их на Сахалине, наконец. И показывать это надо было при каждом случае.

- Дом у меня в Мицулевке, - начал старик. – Сад, огород... А Иванов, сосед, пчел завел. Десять ульев. И ладно б путем поставил улики! А то что удумал! Выставил их у ограды! Летками в мою сторону! И они, пчелы, летают, значится! И не над его участком, а над моим! Представляете?!

Захаров кивнул.

- Так чем помочь Вам в этом? Советуюсь...

Старик удивился. 

- А тем! Вот мой участок, – он начал изображать руками в воздухе участки. – А это – его участок. Тут – забор... Не забор даже, а межа между нами... Кусты. Смородина. Малина. Зачем забор? То есть это как бы забор…

Захаров согласно кивнул опять.

Старик перевел дух, удовлетворенный тем, что объяснил, наконец, председателю облисполкома, что забор - не забор и забор одновременно. 

– Вот он ульи-то и поставил тут... – дед показал в воздухе место, где поставлены были  ульи, потом проследил за Захаровым, понимает ли он это. – А летками - сюда вот, ко мне, в сторону моего участка выставил… – он ткнул пальцем в сторону левой руки, изображавшей кусты смородины и малины между участками. - Тут вот - его участок! А тут – мой! И он летками всеми в мою сторону ульи поставил. Сюда. У забора. Ну, то есть у не забора...

Захаров вновь кивнул, давая старику выговориться. 

- А пчелы что делают, заразы? Взлетают! Здесь вот стартуют, - палец старика показал на вытянутую левую руку, - а взлетают над моим участком уже! Да низко так! Высоту помалу набирают... Как самолеты... И мы под них по-па-да-ем! Не под самолеты... А под пчелы...

Он остановился, выдержав паузу, серьезнейшим видом глядя в глаза Захарова.

- Представляешь?! – перешел он «ты». - Целый день во дворе пчелы! – и  развел руками. – А пчела знаете што? – возвратился он к «вы» - Тварь тварью! Гудит! И никуда не денешься от нее! - на его скулах вспухли желваки. – Сотни пчел во дворе! Весь двор жужжит! И что ни делай, они бьются и бьются о тебя, собаки! С разлету: как даст - и тудык тебя... Да кусает же... при ударе…

Дед посидел.

- Жена искусана вся. Отек был. Справка есть, – он выложил на стол документ. -  Внучка... та ростом мала, пчелы о нее реже бьются... Ну, и меня, это, они кусали... А жену больше...

Захаров улыбнулся.

- Потому что женщина. Женщины вредные ведь, вот пчелы и чувствуют это... Ха-х... 

Старик шутку не оценил.

- Вредная – не вредная, а больно, знаешь ли... Неоднократно, причем, кусают.... Не на шутку... – он повел головой, словно его именно сейчас хватанула пчела. – Какие-то азиатские пчелы у него! Выписал откуда-то их! Агрес-сив-ных таких, - он с трудом выговорил длинное слово. -  Что б, значится, больней было! – и грозно посмотрел на Захарова.– Писал всюду! Без пользы... Потому, это, и к Вам…

Захаров еще раз раскрыл папку с жалобой, полистал, чтобы увидеть, у кого побывал посетитель и кому жаловался. Ситуация была и комичной, и трагичной. Помочь деду в беде мог лишь суд, куда он и должен был обратиться. Но сказать Герою сейчас об этом – навлечь недовольство. Из-за ерунды...

Дед прервал молчание.

- Они, товарищ председатель, не только взлетают над моим двором! А и садятся над ним, когда с полетов возвращаются! То есть двойная опасность попасть под каждую...

Захаров улыбнулся.

- Обнаглели!

- Да! И Иванов с женой! И пчелы! - согласился не почувствовавший иронии дед. 

Захаров пролистал папку до конца.   

- Понятно. А что делать-то будем? Спрашиваю. Как у народа. Вы же - народ. А я власть ваша. Что предлагаете? – улыбнулся он. – «Прекратить разбой» - не понятно... Что конкретно надо? 

Старик опешил.

- Как что? Чтоб пчел убрал! 

Захаров пожал плечами.

- Как?

- Што имеете в виду? – не понял его вновь старик.

- Как представляете это? Кто и что должен сделать, чтобы убрать их и ульи?

Дед поправил лацкан пиджака со Звездой Героя.

- Ну, знаете! Что ж он так и будет над нами измываться?! Хочет – туда летками! Хочет – сюда летками! Есть закон или нет? – Его голос задрожал от возмущения. - Мы Германию побили, а вы этого куркуля не можете! Понимаете ведь, я прав, а он – нет! Но не хотите трогать его! И что теперь?! Облить бензином ульи, прикажете?! И спалить?! А потом он мне хату обольет бензином и спалит?! А потом – я его хату?! Так?!      

Захаров выслушал тираду старика.

- Зачем палить? Можно поговорить, объяснить ему все...

- Кому? Иванову?!– возмутился дед. – А Вы его знаете?!

Молчавшая до этого Малая подняла руку, чтобы вмешаться в разговор.

- Погодите! – бросила она старику и повернулась к Захарову. - Тут соседский конфликт, Владимир Анисимович. Дружили, потом рассорились. Сначала - жены. Затем - мужья. Начали ревизию отношений. Всплыла изгородь эта, которая, по мнению Александра Порфирьевича, возведена соседом не на своем месте и отрезала у него по всей границе с Ивановым полоску земли в метр с небольшим шириной. Ссора стала еще большей. Начали разбираться, мерить. Была комиссия, которая подтвердила, что изгородь не между участками, а на участке товарища Пирогова... Постановили изгородь перенести, но Иванов – сосед их - не перенес. Село ведь - кто там будет переносить! Десять семей осталось! Одни старики... Вот Александр Порфирьевич и снес изгородь сам: вызвал сына из города, выдернули штакетник и сложили его на земле соседа. А этот метр с сантиметрами вскопал и засадил границу кустами. – Она подняла палец, привлекая внимание и Захарова, и старика. -– Вот тогда, в отместку ему, Иванов и установил на своем участке ульи эти… летками к соседям... 

Захаров посмотрел на старика.

- Так ульи на чьем участке? На Иванова? Или на Вашем?

- На его… - подтвердил старец.

- И он вправе ставить их там? Так?

- Вправе... – ответил старик, но тут же спохватился. – Но не вправе! То есть не совсем в праве! Его право – ставить ульи свои там, где хочет! А мое право – ходить не покусанным! Или нет у меня такого права?   

Захаров посмотрел на Малую...Хотела она или нет, а в очередной раз подсунула ему дурацкую жалобу какую-то. То, что дед возмущался по делу, понятно. А вот что делать с ним – понятно не было. Уверенность в том, что старика надо отправить в суд, убавилась.
 
- А Вы, Анна Яковлевна, что думаете на все это?! – сурово сдвинул брови, показывая возмущение случившемся, он. – Заслуженный человек! Герой! У него действительно есть право быть не покусанным! 

Малая посмотрела на него. За полтора десятка лет заведования приемной по жалобам ей приходилось видеть и слышать всякое. Как и приходилось не раз быть громотводом, принимая на себя вину за все людские обиды.
 
- Я, Владимир Анисимович, пригласила главного юрисконсульта нашего сюда, - она показала кивком на меня, - чтоб помог разобраться.

Старик, обрадованный услышанным, повернулся ко мне - появилась надежда на успех.

- Сейчас, - кивнул Захаров. – Но сначала наберите заведующего областной санэпидстанцией. 

Малая набрала номер, подождала, затем сообщила появившемуся на другом конце провода заведующему СЭС, что с ним будет говорить Захаров. В дни приемов граждан председателем облисполкома все областные руководители были обязаны были на рабочих местах.
 
Захаров откинулся в кресле и приставил трубку к уху.

- Сергей Борисович! Скажи, как главный санврач наш, каким законом прописано содержание пчел?

Дед замер в ожидании ответа главсанврача, который, наконец, покончит с произволом соседа.

- Стоп… - перебил Захров говорившего на другом конце провода санврача. – Правила содержания собак и кошек есть, а пчел – нет? А как содержать их тогда?

Наступила пауза.

- Так кусают же! Люди покусаны все в области! 

Старик опять радостно закивал.

- Что значит, не бешеные?! Ну, не бешенные... Хотя, что это меняет?! По мне один черт, кто кусает - собака или пчела. Больно ведь! – начал заводиться он. - Чего? Не понял... Что значит, не вредно, а полезно? Это как это?

Захаров поднял кверху брови и посмотрел на старика, показывая свое недоумение.

- Что ж тогда – пчеловодам грамоты давать за пчел, которые людей кусают?! Ты, Сергей Борисович заработался уже! Абсурд у тебя… С чем и поздравляю… Что? Что не так? А как? У нас в Мицулевке семью целую искусали. Героя войны! А ты херню, извини за выражение, несешь! Двадцать минут даю! И чтоб полный отчет был по этим пчелам! Все… - он бросил трубку. 

Старик крякнул с удовольствием. Резкость главы области ему понравилась.

- Так их, товарищ Захаров! А то - удовольствие...Хе... 

Захаров посидел, поджав губы, потом развел руками.

- Дела, однако! Санитарные правила, говорит, только на вредное все: грязь, кошек, бобиков, которые на газонах гадят. А пчелы - полезны. Потому и правил нет! Лечат, мол...

Он встал, снял пиджак, повесил на спинку кресла, распустил галстук и вновь сел за стол.

После чего переключился на меня.

- Анатолий Тимофеевич, что скажешь? Что законы твои говорят?

Я пожал плечами.

- Ничего, Владимир Анисимович…

Захаров удивленно посмотрел на меня.

- У санитаров – ничего! У тебя – ничего! А люди – покусаны!

Я кивнул.

- Анна Яковлевна спрашивала уже у меня про пчел. Я связался со всеми, с кем мог. Ни у кого ничего по ним нет! Пробел в законодательстве... - я посмотрел на Захарова. - Ни в Правительстве России, ни в Минсельхозе России, ни в СЭС России, ни во Всероссийском обществе пчеловодов правил содержания пчел нет. Больше того. В прессе – а мы подняли и публикации на эту тему – описаны случаи хуже этого. В Москве стали разводить пчел на балконах. Те летают по квартирам. Кусают всех. Варенье открыть не возможно из-за них. А в одном месте на балконе поставили улей не с пчелами, а со шмелями! Еще страшней. Один укус – и еще та опухоль! У шмеля несколько жал в пучке, - усмехнулся я, ударит раз - и ты как решето… Так что проблема... Не решенная законом.

Захаров оторопело смотрел на меня поверх очков. .

- И что предлагаете? 

Я помолчал, потом вздохнул и поднял на него глаза.

- Суд не поможет, Владимир Анисимович... Нет закона... Пробел в нем... А потому, отправим Пирогова туда – плохо сделаем... Но и у нас нет никаких прав решить хоть что-то... И это уважаемый сахалинец должен понять... – я развел руками. – А потому предлагаю вот что. Вмешаться вне закона в дело. Вашим авторитетом. Авторитетом Облисполкома. И помирить их! Чтоб прекратить абсурд этот! И не доводить людей до жалоб в Верховный Совет, ЦК партии... Нас там просто не поймут с 10 злополучными ульями этими... Посмешищем станем на всю страну!

Захаров, не сводя с меня взгляда, выслушал предложение. Понял он и то, что не было сказано, но подразумевалось мною... Я говорил все не только и не столько ему, сколько старику. «Вот мы и хотим помочь тебе! Давай вместе искать выход из тупика! А выход один – мириться!». Отвергни он такой «мир» - загонит ситуацию в никуда, раз нет инструмента ее исправления... Да и начни потом жаловаться в Москву он, на нас уже – мы с чистой совестью ответим туда, что в законе пробел, а люди этого не понимают, предлагали мириться - не мирятся.

- Ну, и... – протянул понявший все это Захаров. – Что делаем тогда?

- А я пригласил этого Иванова, Владимир Анисимович... Под дверью моей сидит, ждет. Давайте, позовем его и по-человечески объясним... Должен понять! А не поймет –  власть употребим! Мало ли чего у всех! Так и у него! Одно дело – конфликтовать с соседом, другое – с Вами, с областной властью… Трусость сработает, гарантирую! На двести процентов! 

Захаров вперился в меня взглядом, затем произнес.   

- Давай! Попробуем! – и повернулся к старику. – Идет, Александр Порфирьевич?

Герой был явно обескуражен услышанным от меня. Мириться ему не хотелось, он жаждал наверное, крови обидчика, но и покусанным быть пчелами – не хотелось еще больше...



Я вышел из приемной по жалобам и вернулся через пару минут с шумно дышавшим стариком, который посмотрел сначала – с боязнью - на Захарова, затем – с неприязнью – на старика.

- Присаживайтесь, уважаемый, - вежливо пригласил вошедшего Захаров. – Вы Иванов?

- Иванов, - шумно выдохнул пришедший и сел на крайний стул, чтобы не оказаться рядом со стариком-героем.

Захаров улыбнулся.

- А величать? По имени, отчеству?

Толстяк, заикаясь, выдохнул. 

- Н-ни-колаем...

Услышав это, Захаров вдруг засмеялся – он умел делать это, да так смачно, что и все вокруг не могли оставаться серьезными.   

- Николаем? Николаем-III? Хе-хе... Император Вы наш... Тем лучше... Предлагаю вот что, Государь! Помириться здесь и сейчас с Александром Порфирьевичем! Повоевали и буде! Что вы как дети малые из-за метра сцепились?! Позор на область! Принимается?

Старики, словно по команде, отвернулись друг от друга.

- Николай?! – окликнул Иванова Захаров. - Жду! – он помолчал секунду. – Слышнишь?! Я,  председатель облисполкома, жду твоего ответа! Или и со мной будешь воевать?! – грозно проговорил он уже по-мужски.

Толстяк, не ожидавший такого оборота, пожал плечами.

- А я чо? Я - ничо...

- Значит, мировая?! – громыхнул басом Захаров.

Иванов посмотрел на него, как шофер на завгара, и опять пожал плечами.

- Н-ну... – начал было он…

- Что «ну»?! – не унимался Захаров.

- А чо он, - толстяк кивком показал в сторону соседа, - штакетник вынул?! Побросал на участок мне! Я чо? Я - ничо... Можно было по-человечески...

Старик-герой тут же вскинулся.

- Да я тебе, Николай, скоко говорил «Убери забор»?! А ты – смехом, смехом все! Не уберу...  Вот и выдернул штакетник я...

Толстяк ухмыльнулся: мол, так, да не так все было…

- А чо поломал штакетины? Где выдернул из земли, а где прямо в земле сломал концы…

Захаров, как римский трибун в Колизее, поднял руку и ударил ладонью по столу, останавливая перепалку. 

- Все, брэк, господа-товарищи! Встать и пожать руки! Потом взять водки и распить мировую! И чтоб завтра - а я в ваших краях буду, проверю – пчелы, Государь,  летали не над участком вашего соседа, а в сторону от него! Не будет так, – он повернул голову к Иванову, - поставлю перед вашим домом милицейский пост и дам команду милиции штрафовать Вас при каждом выходе со двора! За что? Найдут! 

Старики сидели, потупя глаза в пол... Сказанное до них уже дошло.

- Ясно, Николай?

Толстяк кивнул.

- Ясно...

- А Вам, Александр Порфирьевич?

Герой успокоился уже, а потому тоже кивнул.

- Чего там...

Захаров улыбнулся.

- Тогда встать и пожать руки друг другу!

Пирогов с Ивановым поднялись и выполнили его команду.

Но Захарову было этого уже мало, он поймал кураж.

- Теперь извинитесь друг перед другом! За все, что было, и за все, чего не было! Нормальные ж мужики, а не бабы! Прощенный понедельник объявляю!

Старик-герой возмущенно посмотрел на него, готовый возразить, но председатель исполкома пресек взглядом малейшие его возражения.

- Ну?! – рокотнул опять басом Захаров.

- А я-то за что? – выдавил все же Пирогов.

- А за то! Оба виноваты! Ерунду поставили меж собой! Жены, видите ли, повздорили у них... А вы на что, мужики?! Пошли на поводу... Вот и извиняйтесь оба! За то, что не были мужиками... Чтоб вернуть все к нормальному!

Старик постоял, потом, вздохнув тяжело, произнес.

- Ты, это, Николай... Извини! Что мы, действительно.... – и, усмехнувшись, посмотрел на толстяка, протянув еще раз ему руку...

Толстяк пожал его руку и выдохнул.

- Дураки мы, Саш... Оба... И ты... И я… Чо сцепились, действительно...

Захаров торжествовал. Он сделал уже сегодня одно хорошее дело!

- А теперь… Что обещали, помните? 

Старики удивленно посмотрели на него.

Иванов засмеялся.

- Распить мировую? Та успеем еще... У нас два часа до автобуса в Мицулевку...   

Захаров втал.

- Тогда рад, что нормальные люди вы оба! И что решили все путем!

Старики попрощались с ним и направились к выходу.

В дверях Пирогов задержался и повернувшись к Захарову, произнес.

- Мудрый, однако, Вы... Думал, в суд отошлете... А Вы вон как выкрутили тут! Хе-х... - он посмотрел на Захарова, потом на менеЯ. - Расскажу своим дома… Порадую... Бывайте!



В кабинете остались Захаров, Малая, я.

Придвинув папку с жалобой старика, он размашисто нанес на ней резолюцию.

- Следующего!

Малая взяла папку, пробежала глазами написанное им и удивилась.

- Владимир Анисимович...

- Что?

- Вы тут написали «Д», вместо обычного «В дело». Как это понимать? «В дело»? Списываем жалобу, как исполненную?

Захаров встал, потянулся и, засмеявшись, прошелся кабинетом.

- А это будет, дорогая моя, зависеть от ситуации...

- Как «от ситуации»? – не поняла Малая. 

- А так! Если старики реально помирились, считайте, резолюция мою «В дело». А если нет и продолжат войну, если Герой Союза будет и дальше жаловаться во все инстанции, то это значит "Доработать"... За что будете отвечать лично Вы... Хе-хе... - он наклонился над нею, сидящей за секретарским столом, и засмеялся. - Анна Яковлевна… Вы ж умная женщина... А такие вопросы…

У него было отличное настроение…



                ОТКЛИКИ ДРУЗЕЙ


Прочитал с огромным удовольствием, вспомнил своего деда, он тоже держал пчёл. Помню какие распри были в деревне из-за межи, часто люди ссорились. Или дерево росло на меже, как урожай собирать? Опять проблемы. Но при всех передрягах: случись у кого беда (к примеру, пожар), то обид не помнили, помогали всем миром.

      Леонид Дьяченко
      http://www.stihi.ru/avtor/yandex4


Смех и грех :))) А вообще эти рассказы - готовый киносценарий... Браво!

      Владислав Суслов (Glory)
      http://www.stihi.ru/avtor/glory