Под черным стягом анархии

Доводы, принятые в пользу существования государства и возражения к аргументу достаточного основания по вышеизложенным тезисам.
                (Посвящается памяти П. Кропоткина).

Генезис государств восходит к колыбели исторической эпохи. Социальная необходимость установления «аппаратов насилия» для последующего и систематического урегулирования взаимоотношений между племенами, общинами и группами лиц; и наконец, между общественными классами по зрелой стратификации с появлением института собственности. Неоднократно подчеркивалась социологами, этнографами, историками и т.д. Так как ничего нового, мне автору небольшого полемического трактата, увы, не предстоит изобрести. Но приоритет мыслителя заключается не в этом. Когда первоочередной задачей сознания станет открытие источника, откуда черпается наше стороннее предубеждение о зримом оправдании социального насилия. Даже если то мыслится диалектически, как «насилие насилия», что по существу снимает противоречие только в удвоении одного и того же принципа. И поскольку иррациональная платформа колеблется, являя зыбкость логической конструкции для привнесенного отсюда аподиктического субъекта, то необходимо продолжить исследование этого «проклятого феномена».   

1) Политико-третейское обоснование:
Тезис: Государство необходимо для того, чтобы успешно регулировать конфликты и споры между группами лиц, частными гражданами; или же всех перекрестно по доверенной ему юрисдикции, считыванием насущных интересов тяжущихся сторон при сохранении паритетной основы для всего сообщества в целом.
Антитезис: У меня сразу появляется недоумение, отчего не возникает никакого документального подспорья к тому, чтобы третейское лицо, избранное сообществом для заглаживания конфликтов между лицами, каковые часто имеют антагонистические интересы, вдруг переняло от них убеждение в прикладном назначении арбитража, не имея сколько-нибудь собственных интересов пересекающихся с кровными запросами двух тяжущихся сторон. Откуда же тогда это арбитражное лицо взялось? И почему спрашивается, оно не стушевалось, когда в нём по установлению согласия тяжущихся сторон ни, стало быть, нужды?
Илоты и спартиаты, патриоты и метеки, демос и аристократы, рабы и их хозяева, вилланы и феодалы, гильдии и подмастерья, буржуа и сеньоры, пролетарии и капиталисты, батраки и латифундисты. Все они вдруг зачем-то навесили себе ярмо на шею! Так как умилились безвозмездным патронажем, забыв всё распри начисто, словно кроткая эдемская лань возле когтистых лап умиротворённой львицы.
(Ни утопия  ли всё это?!).
Однако ничего подобного, когда периодически эти вроде бы необоримые антагонисты объединялись, круша совместно довлеющий над ними пресс. Оттого ли глумясь над орлами, штандартами, ненавистными им регалиями хищной государственности. Так этатизм начинает свою историческую пьесу с захвата монополии на правёж, когда только потом приходит к убеждению, что паритет есть вещь недостижимая по причине ускользающего от рефлексии модератора. Следовательно, политико-арбитражное обоснование впредь никуда не годится. И поскольку государству, как сверхочередному субъекту правового волеизъявления, порою бывает выгодно раздувать затухающее пламя, искусственно заостряя антагонизм спаянных общежитием социальных групп на территории данного исторического сообщества. То этот аргумент отпадает. Так как нельзя, будучи предельно объективным, одновременно декларировать незаинтересованность социального вмешательства и при этом искусно манипулировать чужим сознанием. 
      
2) Дистрибутивно-накопительное или рыночное обоснование:
Тезис: Государство необходимо, для того чтобы грамотно через хранилища, бюджет распределять ресурсы и доходы внутри территориально-экономического сообщества, используя соответствующее на то налогообложение, ценообразование; а также, для того чтобы в интересах приоритетного рынка контролировать ввоз и вывоз товаров, устанавливая для этого таможенные пошлины и акцизы.
Антитезис: Следующее обоснование, просто кишит хитиновыми наслоениями, так может шевелиться только сырой подвал с высушенными тараканами. Когда главенствующий подход удовлетворяет запросы армии экономистов, не оттого ли они прячут свои хилые тельца за измышлением механизмов рыночных отношений, тем часто противореча себе, а то и мешая, друг другу, притом нисколько не сообразуясь с требованиями корпоративной этики, что только дискредитирует их состоятельность.
Чтобы сразу оговорить необоснованность претензий государства на роль главного камерария (1) и сборщика податей, нужно выяснить сегменты товарно-денежных отношений данного рынка и оценить всю порочность системы, хотя бы исходя из пристроенного к рынку внеэкономического субъекта. Взять, например, формулу товарно-денежных отношений принятую для производителя (Т – Д – Т). Даже здесь государство умудряется изымать поэтапно, а иначе выкраивать себе кусок, из всех промежуточных звеньев бухгалтерии. Исходя из сырья, изготовки, оборота, получения производителем законной прибыли. Когда нумисфера, то есть формула (Д – Т – Д). Исконным вмещением анархии ссудного процента, биржевых торгов, полновластия меновой стоимости и валютных котировок; обычно ускользает из сектора фискального наблюдения, что навсегда останется источником накопления капитала, даже в ущерб национального производства. А так как формула изъятия денег (2) у населения в карман государственного чиновника (Д – Д – Т) также никоим образом не будет упразднена, доколе существует монетарная политика. То тогда этот коррумпированный чиновничек не устанет изгаляться над существующим законом, вопреки интересам того целого, которому он якобы обязан по гроб своей жизни. Следовательно, государству всегда будет удобно подстёгивать новый виток инфляции, производя определённого рода услуги под видом товарной стоимости, почитая попросту аккумулировать неучтённые средства, только за введением драйва над инициативой предпринимателя. И это при всём огромном лицемерии финансового тарантула, который якобы неустанно борется с последствиями экономической разрухи, играя на бобах нищего народа. А если учесть ещё и такое изобретение «рыночной бюрократии», как протекционизм, то всё сразу станет на свои места. Государству нравится тащить за уши своего осла, предварительно поотбивав бабки у породистых скакунов. Ведь так чудесно плестись за росинантом и громко рассуждать, словно хитроумный Санчо о безнадёжной подлости всего человеческого стада.

3) Дефензивное или патриотическое обоснование:
  Тезис: Государство локально необходимо, для того чтобы защищать земельные интересы любого возникающего на его территории сообщества, оно побуждаемо, тем самым не допускать посягательств на целостность границ данного аттрактора, на основании межевых соглашений, обычая, справедливости, норм социального общежития.
Антитезис: Государство есть точная копия того живущего у каждого из нас по соседству жлоба, у которого имеется на случай неожиданных разборок два очень злобных ротвейлера. Один, видимо, для устрашения соседей, а второй для расправ над домочадцами. Нетрудно будет установить, что это армия и государственная полиция. А ещё нам будет полезно знать, что народы издревле расселялись этническими кластерами. Когда унификацию языка, ломая старинный обычай, производило не иначе как государство. Не по совести, а знаковым принуждением, вводя для этого реестровые списки и обязательную регистрацию населения. А если местному укладу жизни когда-то и угрожала невымышленная опасность военизированного вторжения со стороны соседей, то тогда вскоре образовывались народные дружины, ополчения, отряды конной милиции и т.д. Это время подлинного народовластия, к сожалению, миновало. А если и закрепилось конституционно, то только в качестве древнего отголоска, где-нибудь, на «диком западе» или в кантонах Швейцарии. (Например, институт выборного шерифа, право сводного ношения оружия и т.д.).
Теперь государства возлагают на народ необходимость содержания дорогостоящего милитаризированного комплекса. Когда «подкрашиванием образа врага» обязаны заниматься средства массовой информации, ультраправые политики, спецслужбы. И мало того, что от постоянного напряжения сил исподволь подтачивается экономика молодых наций. Авторитарное государство относится к своим гражданам как завоеватель, расстреливая демонстрации, практикуя пытки, производя зачистки и т.д.
Ни для кого не секрет, что всё более ограниченный запас ресурсов земли распределяется ни самым справедливейшим образом, являя комплекс превосходства и силы, чему всегда сопротивлялась совесть простого народа на протяжении всей человеческой истории. Сейчас нефть, газ, цветные металлы и кристаллы, а завтра питьевая вода и здоровый воздух, окажутся достоянием кучки олигархов подвязавшихся на службе у глобально финансовой сети. А когда нечего станет больше делить, то случится вдруг, отчего накануне обрушения на бирже какого-нибудь убыточного мульти-миллиардного предприятия, армии людей вплотную сойдутся в смертельной схватке, чтобы двух-трёх махровых негодяев спасти от суда и расплаты, как уже не раз это случалось в кризисные эпохи.
Кто тогда защищает наши территориальные интересы, продолжая играть на таможенных перепадах, изобретением очередных дотаций для отсталых отраслей отечественной промышленности.
(Очередную ли «дыру для отмывания денег»?).
Разве государство, бюрократические учреждения, а не трудящийся народ и одухотворенная идеалами личность, являли уже не раз стойкое мужество и неколебимую волю к победе в тревожный час бедствий и испытаний? Тогда зачем эта демагогия, если государство и без того ловко научилось пробуждать ложный патриотизм, с иезуитским усердием распаляя межэтническую и религиозную ненависть у главарей продажной черни. Фабрикой инсургентов и диссидентов, вот чем является авторитарное государство теперь. И только благосклонные инстинкты, прежде взращенные всемирной культурой, ещё способны утихомирить, это засилье «челночной дипломатии», «информационного циклона» и «политических технологий». Когда терпение уже на пределе, как становится ясно, стоит только переступить за грань добрососедского отношения народов.

4) Административно-бюрократическое обоснование:
Тезис: Государство необходимо, хотя бы, потому что «нравственно дичающий народ» самостоятельно не в состоянии обеспечить непрерывную артикуляцию всё более усложняющихся социально-производственных отношений, а иначе может наступить хаос, и тогда все прежние завоевания цивилизации погибнут.
Антитезис: Первобытный хаос никаким образом не отрицает системного принципа. А вот то, что некоторые подсистемы собственным исправлением жизнеобеспечения производят хаос, когда от этого разрушаются куда более тонкие структуры, то это побочное явление обычно проходит незамеченным, поскольку всегда оправдывается под лозунгом ускорения социального прогресса. Так и то, что якобы лояльная административная система не раз вступала в кумовство с силами первобытного хаоса, то официозные хроникеры обычно стыдливо умалчивают. А между тем не случалось ни одной революции, переворота, где бы «саботажная власть» прямо или косвенно не участвовала в предварительной сделке, словно какой-нибудь мафиозный букмекер, подмасливая результат политического тотализатора. А потому аналогия административного устройства с членораздельной речью, мне представляется крайне неудачной. Бюрократ обожает подтекст, когда речь его крайне сбивчива, иносказательна, одним словом полна намёками, если тому что-нибудь от вас нужно. Ведь каждый оттиск гербовой печати стоит толики упущенного времени, денег, поблажек, подарков. Это известно даже грудному младенцу, невозможно продвинуться ни на йоту без тучных подношений. Когда в мычании глухонемого, часто и то больше стройности и ясного смысла, чем в иных циркулярах явно недужного разума. А сколько крючкотворства, волокиты и очковтирательства; тянет за собой каждый увертливый чиновничек. И если помножить это через интеграл, то тогда я уверен, что мы тотчас получим уравнение хаоса для всей работающей системы. И всё-таки если быть предельно серьёзным, то координация общественных усилий всегда необходима, регламент также внушает рядовому обывателю чувство порядка. Поэтому, как мне кажется, развитие информационных технологий, рано или поздно упразднит оперативные нестыковки, где изначально предпочитает паразитировать всякая администрация, неизменно тиражируя свой излюбленный принцип divide et impera. И тогда я готов уверовать в то, что энтропия не поглотит бодрые надежды цивилизованного человечества, о чем постоянно предостерегает нас наивная эсхатология.

5) Иератическое или стратегическое обоснование:
Тезис: Государство необходимо, для того чтобы планомерно выстраивать иерархию, а иначе вертикаль власти, используя преимущество надстроечного субъекта, модератора, в целях приведения социальных групп и институтов к единому централизованному сценарию.
Антитезис: Отвечая на этот тезис, хочу обратить ваше внимание на то, что громадная империя, некогда претендовавшая на роль флагмана централизованного планирования, с треском рухнула в тартарары к удивлению всех своих подданных за результатом «перестройки» Михаила Горбачева. Ни от сего ли знаменательного события, все ныне здравствующие государства, освоив печальный опыт, стали открытыми оппортунистами, а иначе искателями удобного момента, а не более чем этим. Завзятыми представителями этого политического течения, по моему наблюдению, являются Великобритания и Япония. Способность живо отметать любые идеальные соображения, когда требуется повадка и выучка, выгодно отличает эти два государства от других держав, чего ещё недостаёт USA, России и Объединенной Европе. Дутая гегемония первой страны, реваншизм второй и пацифизм третьей, препятствуют, как мне кажется созданию «рыбного косяка», чего от этих государств не устанут ждать наиболее здравомыслящие единицы человеческого сообщества.
Вертикаль власти, этот античный миф Зевса миродержца, бесспорно привлекателен языческою красотой, чего нельзя сказать о всегда злонамеренных к простым смертным иерархиях, сонма наглых небожителей, часто по легенде насылающих морок на голову этого грозного олимпийского божества. Напрасно объяснять адепту, отуманенному идеей верховного строительства, что всё предусмотреть никак невозможно, а насильственно препятствовать естественному порядку становления вещей в никоем случае даже нельзя. Это будущее, на коем политики строят свои громкие обещания, никому не принадлежит, и никогда не станет принадлежать. Опять же питая то здравое наитие, отчего истинный горизонт событий всегда расположен не ближе и не дальше, чем расчерченные воображением контуры и перспективы движущегося по инерции наблюдателя. А посему актуальное поле сознания есть и наиболее проблемная точка, для которой некий воображаемый центр её пересечений, если тот не обладает прилежащей полярностью, вообще выпадает из мирового времени, так как находится за периферией смысла.
 
6) Мобилизационное обоснование:
Тезис: Государство необходимо, для того чтобы вовлекать инертное народонаселение: к труду, к голосованию, к защите отечества, к социальной взаимопомощи, к развитию рынка или иных отраслей экономики, к пополнению бюджета и к его распределению и т.д.
Антитезис: Живучая в среде интеллектуалов мифологема о «простачке», каким представляется народ, отчасти имеет под собою нетривиальную почву. Здоровый народ не блещет заумью, когда отличается отменным чувством юмора, отчего обладает завидной долей оптимизма. Напротив канцелярист, отчуждается от народа. Это хорошо заметно на примерах славянского фольклора, поп, деревенский богач и писарь, всегда «нечистому браты». И впрямь чего тут народу ждать от властей, если: «белые – грабят, а красные – тудыть от хозяйства несут».
Так в корне, как мне кажется, с невыгодной стороны, извратился даже ритуал ухаживания некоторых обнаглевших политиков за своим родным народом. Не зря же раньше на выборы шли как на праздник. Так если римский патриций, баллотировался на муниципальную должность, то тогда в первую очередь он обязан был раздать подарки каждому своему избирателю. Не боясь быть обманутым по итогам тайного голосования. (Ныне ж и вовсе хотят протиснуться даром!). А кому, какое дело до предвыборной демагогии. Что, мол, воровать перестанут? А простого работягу надо хотя бы водочкой уважить!
В таком положении вещей народ вскоре становится аполитичным. И так ли важно властям подстегивать свой народ, если таким образом, он выражает свой пассивный протест существующему порядку. Бессознательно надеясь на то, что этот «чертов тарантас», когда-нибудь, и без его участия развалится. Только голод и бесправие выгоняют народ из его лачуг на баррикады. И тогда народ неплохо управляется, когда бьёт без промаха по тыквенным головам его притеснителей. Недаром, что абсентеизм порождает легионы гражданских идиотов. Так как отсутствие права голоса, намного будет выгодно властям, нежели чем это до сих пор вываривается в газетах. Но об этом они предпочитают замалчивать.
(Видимо, не у всех ещё выдерживают нервы от долгого затишья?!).   

  7) Социально-экзистенциальное оправдание:
Тезис: Государство необходимо, для того чтобы государственный чиновник, казённым порядком на отведённое ему жалование: мог питаться, одеваться, пользоваться благами цивилизации, иметь кров над головой, так как ни чего другого, кроме как управлять народом, он не способен делать.
Антитезис: Против этого обоснования, мне нечего более возразить. Чиновничек должен поддерживать своё существование – это ясно как божий день! Но почему за счет общества? И как реагирует на это явление нахлебника трудоспособное население?
«Отыми у воеводы мыто, и тогда ополчатся на выю праведника, и кат, и ябеда, и лютый холоп, яко стрекалами вся антихристова рать».

       Меценатское или сотериологическое обоснование:
Тезис: Государство необходимо, для того чтобы его планомерными усилиями создавать материальную базу, когда не имея того нельзя на достойном уровне поддерживать фундаментальную или прикладную науку, а также искусство, культуру, мысль, образование, медицину.
Антитезис: Мне вспоминаются строки одного дельного поэта:
 Сколько нищих набилось в прихожей,
 Дать бы им всем поленом по роже.
Определённо, что прогресс нужно двигать в массы. Но сколько проходимцев проводит время за терпеливым ожиданием чинов, регалий, премий, грандов и т.д. Всё это тянет соки налогоплательщиков, нисколько не отражаясь на культурно-просветительском состоянии общества, на уровне развития науки и техники, на успехах здравоохранения. Так как иные отрасли дотации не спасают, а убивают. Оглянитесь вокруг и вспомните о том, как Иосиф Сталин гнобил русскую интеллигенцию. Полезет ли вам в глотку после всех этих передряг государственная премия? Если вы скажите что да, то какой вы к черту интеллигент?      
И каково было тем, кто претерпел от тоталитарного государства тяжкую годину гонений, безвестности, нищеты, а то и заслужил гибель, не сойдясь с духа на дух по тем или иным вопросам инакомыслия, всегда больной человеческой совести. Ведь часто не только по благому соизволению «просвещенного сановника» мужало и пробивалось даровитое поколение. И как нескоро наступало признание от благодарного потомка. И тогда притеснители, вынуждены были снимать фетровою шляпу. А, там и подобрав свои кровавые лапы откупаться от гения коллективными веночками. Великодушие мертвецов мешало сбросить маску наглого лицемерия с того кто пускал притворную слезу перед могилой затравленного невзгодами творца. Для того ли создавались великие шедевры, умножались фундаментальные открытия, изобретения, чтобы государство, чиновники и бездарные учреждения корпоративно присваивали труды гения, извлекали из крупиц прометеева факела золотую жилу явно незаслуженных дивидендов. Ещё не извлекли из архива ни одну диссертацию, что повернула бы магистраль фундаментальной науки к радикальному прогрессу. Для чего тогда пишутся эти нескончаемые талмуды?!
Мне порой бывает, предельно ясно, что все успехи современной науки непомерно завышены, так как это больше реклама, чем подлинный прорыв, а некоторые достижения так и вовсе отдают шарлатанством. Так апофеоз современной технократии являет зияние сознания, бедственное состояние воображения, антропогенную катастрофу. В этой сложившейся ситуации, государство подобно ковчегу с десятью отверстиями, девятью затычками и неисправными насосами. Что-то в трюме безнадёжно подмокает, а очередная манипуляция со спасительными пломбами, скорее подстегивает не команду, а забавляет только крыс.

9) Историческое или мемориальное обоснование:
Тезис: Государство, имеет значение ещё и потому, что без него никак не транслируется социальная история, когда она ведет свой отсчет с момента появления письменности, то есть по факту фигурации казённой личности писца, существование которого невозможно объяснить без его прикладной деятельности. Отчего создание каждой уникальной летописи прежде обусловлено мемориальной задачей, каковая будет имманентна акту протоколирования, регистрации. Следовательно, объективность феноменов заархивированной исторической науки, обычно выводима из идеи непрерывности явления параллельной к тому случаю государственности.
Антитезис: Если последовательно выводить всемирную историю из фактов социального присутствия, то тогда получается, что каждый летописец есть образчик шизофрении. Потому он, как правило, и участник, и наблюдатель каких-то по-своему разумению разгадываемых событий. Развивая аналогию, в дух каждой летописи пытается проникнуть профессиональный историк, не забывая привинтить и свою метатеорию. То есть идею суперкультурного круга, фазового перехода, пассионарного сдвига, классового антагонизма и тому подобное. Если ученому достаточно хватает мозгов, то он ест борщ отдельно от мух. А если нет, то он превращается в тираннозавра исторической науки. Ну, например, в марксиста. 
Поясню, моё пищеварение давно отравлено идеей классового примирения всех трудящихся. Пора бы уже опомниться? Так если при советском строе не стало капиталиста, то его место занимал партийный номенклатурщик, каковой также продолжал безбожно эксплуатировать свой народ. Тогда получается, что государство всегда будет сосуществовать вместе с классовым обществом? Как бы ни так! Оно изоморф общества, но не настолько чтобы рисковать позиционно. Государство-город у античных греков, государство-дворец у китайцев, государство-племя у арабских завоевателей, государство-церковь при феодальном обществе, а также государство-нация, возникающее параллельно с явлением промышленной революции – есть государства, скроенные по типу своего общества, безотносительно к фактору их материального прогресса, к преобладанию вида собственности. Так возможно летать в космос и оправдывать мракобесие! Не пользоваться сотовым телефоном и искоренять духовную нищету!  Иначе параллелизм исторической памяти и идеи социального служения, есть вещь далёкая от стыковки. Так взбредёт в голову какому-нибудь Ши-хуанди уничтожить все мемориальные достижения, и он этого добьётся. И причем тогда непрерывное развитие государственности, оно ли предполагает подъём исторической науки? Это есть явно ненадёжный паттерн. Поскольку государство давно научилось исправлять и фальсифицировать историю, выставляя её официальный фасад ценой выкорчевывания языков у колокола. И только разность отпущенного во времени бытия, создаёт иллюзию вечного уклада, что верно является пережитком античного мироощущения. Так торопливая спешка биржевого дельца, рьяная погоня за сиюминутным успехом – мешает вовремя задуматься о чести, о славе: в реалиях, когда все прежние ценности буквально гибнут на наших глазах. И тогда почетнее родится графом Кентом, нежели подлым нуворишем, обворовавшим своих сограждан. Потому что памятью всех добрых людей жива светлая человеческая совесть. И это никому не дано спрятать в казённых архивах, никому не дано утаить на кончике пера.
         
10) Этико-антропологическое обоснование:
Тезис: Государство, необходимо хотя бы, потому что социальный вид homo sapiens без опеки, морально-правового контроля, поощрения; этого надстроечного субъекта, станет не в состоянии более выживать в естественной среде обитания, не переняв ущерб для каждого из носителей социального разума. А поскольку преимущество государства, перед иным этосом, видется в установлении преобладания «инстинкта взаимопомощи» над «инстинктом внутривидовой агрессии». Отчего через упразднение вышеназванного «каркаса коллективного общежития», логически возникает опасность возвращения к первобытной дикости. А если это так, то человеческое общество заново сольётся с природой, и тогда оно превратится в стадо или стаю. 
Антитезис: Из анализа десятого аргумента вытекает, что homo sapiens и «носитель социального разума», как бы расщепляются за «необходимым субъектом опеки и морально-правового контроля». Что отнюдь не парадокс, а вполне злободневная логика. По какому-то немолчному закону жизни, государство, с течением лет превращает в отбросы тех людей, что научились, без него обходится, вытесняя их в отведенные для этого резервации современного мегаполиса. И хотя тип «global», всё гротескнее напоминает лощеного бомжа, этот разряд людей наилучшим образом отсортирован паспортным режимом, нежели чем его доморощенный антипод тип «local». Так как «всемирное технократическое государство» жестко придерживаясь поставленных им же критериев доместикации, продолжает вмешиваться в естественный отбор компактных групп населения, этим корректируя антропологию в соответствии с образом законопослушного человека. Недалёк тот мир антиутопии, при котором селекция граждан низведёт Адама и Еву к винтику и гаечке. Когда миф о «супергерое» по горло начиненном аппаратурой; и «расе пораженцев», в лице всех бомжей, уныло соседствует в воображении подрастающего поколения, далеко затмевая эсхатологическую доктрину апостола Павла о вечном противостоянии «агнцев» и «козлищ».
Не по вине ли технократического государства налагающего на человека идентификационное тавро происходит это тотальное несоответствие прогресса и духа, о чём предпочитает отмалчиваться официозная мысль. Ещё немного времени и «церебральный тип деятеля» окончательно упразднит «лимбический тип созерцателя». И что появится тогда? Есть ли смысл очередной раз на земле возрождать из небытия рептилию? Здесь на этом повороте истории цивилизаций, религия хранит, быть может, наиболее развитый традицией код миросозерцания, где сохраняется тождество «человек = человек», без оглядки на поиски науки. Всякому кто ожесточился сердцем, не дурно будет объяснить, что инстинкт взаимопомощи в немалой степени свойственен и бомжам. А это значит и то, отчего зоны внечеловеческого присутствия – просто не существует. Аутсайдеры – такие же люди, только за чертою магического круга! И за дикой и уродливой внешностью изгоев общества, порою звучит гимн торжества натуралистического человека над агонизирующей цивилизацией. Когда кто достоверно знает, быть может, стремительное развитие цивилизации за последние четырнадцать тысяч лет объясняется воздействием на мозг человека каких-нибудь реагентов. Так ещё не ясно почему «мотивацию здорового фосфорного голода» сменила «гастрономическая мотивация производящего хозяйства»? (Видимо, человеческий мозг, исчерпал все ресурсы эволюционного роста, когда предпочел постоянным стрессам первобытного охотника – сытое и довольное существование земледельца?).   
Заключая здесь о «зигзагах эволюции», принцип во всём солидарной коммуны, изначально относился к стадии развития первобытного общества. Так причем здесь тогда государство отличное рядом специфических черт от пещерного общежития. Государство отнюдь не коммуна, и даже не корпорация, это «аппарат насилия и принуждения» лишенный добровольных начал созидательного вхождения. Покажите мне хотя бы одно государство, построенное на свободном выборе для каждого своего гражданина. Так если бы стало возможно заключить контракт с государством, а потом требовать от него исполнения всех обязательств, то тогда я умолкаю. А раз этого нет в помине, то кто тогда возвращает нас к «информационной дикости», осуществляя подмену жестких реалий констатацией зримых несовершенств нашей естественной антропологии?   

11) Репрессивно-пенитенциарное обоснование:
Тезис: Государство необходимо для этого чтобы, пресекать гражданские непотребства исправлением общественного правосудия. Когда для этого дела на содержании государства имеются: суд, прокуратура, полиция, тюрьмы, фискальные и федеральные службы, а также тайно оплачиваемые им сикофанты. Существование вышеперечисленных учреждений, групп и лиц – есть суровая необходимость! А иначе общество захлестнет волна преступности, грабежей, насилия, террора, сепаратизма, финансовых махинаций и т.д. 
Антитезис: Карательно-репрессивное назначение государства, мне очевидно. Но так ли бессильно общество в борьбе с криминальной революцией?
Так образ народного мстителя, воспетый некогда сказителями, ярко запечатлен памятниками всемирной литературы. Народ всегда находил в себе энергию сражаться со злом и несправедливостью, когда вредная доктрина «непротивления злу насилием», насаждаемая в массах поколениями государственников, атрофировала этот инстинкт до неузнаваемости. Так я думаю, ничто не помешает опять возродить «институт народного мстителя» при известных исторических условиях.
Ещё Конфуций, как-то поспорив с законоучителями, сказал что: «нравственная сила народа, не раз возрождаемая им к жизни ценой жертв и преодолений, намного выше писаных законов, тщательно собираемых поколениями легистов». Так отчего боятся стихийного народоправства, когда миллионы людей загибаются по застенкам всё, более от этого зверея в санкционированной государством школе жестокости. Никакая гуманность не в состоянии извлечь из этого бесчеловечного эксперимента, хоть какой-нибудь нравственный смысл. Так что лучше: «скорая расправа или многолетнее томление на нарах за ожиданием суда?». Мне кажется, все козыри, которыми потрясает государство, желая явить нам неоспоримое превосходство перед судом Линча, давно уже крапленые. Просто, необходимо сохранять казематы хотя бы, потому что там всегда может отыскаться местечко и для своих противников. Когда часто мало убить, если имеет смысл выжать как губку своего врага, чтобы, обесточив моральные силы, тем предотвратить нападки его приемников.
Мне отрадна мысль Бернарда Шоу о том что: «культура быта, налагаясь на общежитие народа, заменяет одного полисмена». Определённо, что страх народного гнева способен удесятерить количество жандармов, не считаясь со сметой на их содержание. Этому пороку несть числа, когда кому-то удобно становится жить не по совести.

12) Националистическое или сингулярное обоснование:
Тезис: Государство опять же необходимо, поскольку проводимая чередою государственников «политика упрочнения устоев единоначалия», есть гарантия того, что одноименная нация достигнет зрелости, переживёт все невзгоды, испытания, оставив по себе долгую память, вопреки иным варварским племенам, погрязшим в невежестве, коррупции и анархии.
Антитезис: Что возразить? Каждый патриот, очевидно, вынужден признать необходимость государственного установления. Когда это ещё не значит, того, что он непременно должен идеализировать господствующий порядок и вопреки развитому чувству векового угнетения своего народа распространять любовь на благоденствующее правительство. Это дело совести каждого гражданина. Видимо неспроста был предан забвению тот исторический факт, отчего «поиск дальнейших оснований безгосударственного общества» приказал долго жить, когда подменился совсем иным восприятием ценностей. А напрасно, когда именно здесь и обретается наиважнейшая составляющая, принятая к цементированию «главенствующей русской идеи». О чем теперь только шумят россыпи интеллектуалов, взывая к первоисточникам гиперборейского, скифского духа. От Стеньки Разина до Бакунина; от Кропоткина к батьке Махно – двигалась анархическая мысль, пробуждая светлое упоение вольницей, внушая стойкое отвращение к зловонию острожного государства. Стоит ли забывать об этом, наивно полагая, что какой-то там «якобинец» в состоянии разметать окостеневшие устои, дабы принести всем вожделенное благочиние. Этот последний государственный миф подвергся развенчанию ещё тогда при Филиппах (3), впервые обнаружив несостоятельность идеи «разменять волю на право».
Во-первых, что есть нация без радикального понятия о свободе? Не сборище ли коллаборационистов, готовых преклониться пред любой сильной властью? Где они: галлы – перед франками, ромеи – перед турками-османами, где недавно ещё маньчжуры – перед китайцами? Во-вторых, где вы когда-нибудь видели хромую нацию неспособную обойтись без костыля. Хотя, образно говоря, государство и есть корсет для «беспозвоночных». Когда не следует забывать, отчего извека воспроизводятся вполне автономные группы людей, чья свобода и независимость неотъемлемы от них субстанционально. То есть ни в очередь от каких-нибудь совлечений а, напротив, в силу привнесенных через жизнь убеждений. Инсургент, диссидент, анархист, сектатор, алармист, космополит и аутсайдер – всегда являлись теми прототипами, перед которыми лебезило государство, окружая их паутиною недоверия и слежки. Эти люди были опасны ещё и тем, что никогда не подчинялись никакому диктату – характером, мыслью, предчувствием, мироощущением ли. Ибо они: всегда считались проводниками свободного радикализма, разрушая по себе систему как извне, так и изнутри.
«Великие страдания порождают великих тиранов». /Фридрих Ницше/. Так часто и они, достигая ценою неимоверных страданий, жертв, преодолений: символов верховной власти, предавали за черепки свои пылкие, юношеские идеалы.   
Разве сильная государственность не брала за горло молодую нацию? Вспомним хотя бы времена Ивана Грозного, когда опричнина спровоцировала колонизацию Сибири, здоровыми, вольнолюбивыми порослями, казачеством и беглыми крепостными. Все эти колонизаторы поневоле, почти как один человек принадлежали к разряду внешнего и внутреннего пролетариата. Получается, что реакция народа на деспотическое государство, а не санкция монарха и приказных учреждений, зажгла пороховую искру, с подвижничеством атаманов устремляясь за рубежи московского царства. Россия приросла Сибирью. Такой же вывоз свободных общинников из Европы в северную Америку произошел в результате почти двухвековой реакции бывших йоменов на государственный капитализм объединенной Британии и Ирландии. История доказывает, что сильное, централизованное государство запускает центробежные механизмы, при которых нация расселяется за пределы своих естественных границ. Нужда предпринимать переселение вопреки генетической связи с родиной, опять же чаще всего мотивирована ни ростом народонаселения и соответственно истощением недр; ни накоплением национальных богатств и экстенсивным поиском новых сфер вложения, а банальным вторжением государства в частную жизнь своих граждан. Предполагая в качестве возможных причин: гнет налогообложения, бесправие, ущемление национальных меньшинств, а также преследование по партийным, религиозным убеждениям и т.д. Когда в основе, заключается программа целенаправленного поглощения государством уклада свободной общины, откуда до сих пор мы не устаём черпать первобытную идею гармонии человека, общества и природопользования.
       
13) Онтологическое или обоснование энтропией:
Тезис: Государство просто необходимо, потому что оно, было, есть а, следовательно, будет независимо от наших мнений; по причине необратимости явлений, а также по сохранению насущных интересов, тех групп людей, что положили начало его возникновению.
Антитезис: Приближаясь к онтологическому обоснованию, мне становится очевидным, что государству определена роль отрицательного потенциала по линии духовного прогресса. Отчаливая от берега занятого «никчёмными людьми» (4) свободный дух человечества продолжает совершенствоваться, покидая казенное прибежище не «шильонским узником», а настоящим первопроходцем. Уместно будет заключить, что государство является также непременным гарантом того, что в недалеком будущем космос, наконец-то, станет нашей вожделенной обителью. Оттого что спасаться от его всесильных щупалец на земле, нам,  людям все-таки вскоре придется, напрягая для того все ресурсы человеческой воли и гения.

 Заключение: Подводя итог этой несколько затянувшейся отповеди, мне приходит на память одна жизнеспособная до сих пор мысль о том что: «будущее не поддаётся законодательству». (5) Старательно собирая по кирпичикам, кодифицируя фрагменты права, государства также погибают, как люди и звёзды, когда наступает их черед. Мы, знаем, что между античным полисом и современным унитарным государством пролежит тысячелетнее зияние, незаполненное никакими эфемерными династиями, поскольку о непрерывной истории государственности не может быть и речи. Это скверная подача историографического материала и только. Отчего станет верной догадка, почему кочевые и феодальные государства являются застоявшимся академическим мифом, воссозданным по аналогии с прецедентами римского права. Так как сословия и церковь, рабат и райя, курултай и орда, конунг и вече, боевая дружина и земство – всё это не сегменты фрагментированного государства. (Как образец, та же феодальная раздробленность). Когда это есть альянс социальных сил, привнесенный на культурную почву бесписьменным варварством, что было обусловлено общественным разделением труда и освящёно традицией. Исключение составляет разве только китайская империя, сохранившая до наших дней преемственность античного уклада благодаря изумительной изоляции этого закрытого конфуцианского общества. (6).
Выводы сделайте сами о том, что подменяет собой принцип государственности. И чем вызвана необходимость его увековечивания в памяти потомков. Я не берусь утверждать, что государство можно отменить одним декретом, не произведя ломку сознания драматическим конфликтом ни одного живущего поколения. Государственное мышление – чрезвычайно живуче, особенно в тот исторический момент, когда мы на своей шкуре испытываем все перипетии «смутного времени». Моё же представление об этом вопросе вытекает из решения уравнения собственного существования, так как не имеет ничего общего с тем уровнем познаний освоенных мною после прочтения некоторого рода литературы. Не зря, что отчуждение системы образования от народа есть механизм, запущенный в ход не одним выводком законопослушников, оттого и преуспевающих по жизни за счет выхолащивания умов. А поскольку современное государство, по моему убеждению, является последним убежищем всего пустого и метафизического: то доводы, принятые к увековечиванию всех его былых заслуг, мною карикатурно искажаются. Когда возня вокруг возрождения государственной идеи представляется мне экспериментом по высиживанию кладки доисторического ящера. Так как в 999 случаях есть безнадёжное занятие, а в 1 из 1000 есть просто безумие опасное для собственной жизни. Пора уже осознать, что миф о «супердержаве» не имеет под собой равно никакой «высокоморальной почвы». А есть наживка, заглатываемая дураками, чтобы разжечь аппетиты всех чинуш, вертухаев и вояк.
Однажды мне довелось услышать от гастрономов одну восхитительное сравнение, оказывается «мясо дракона имеет привкус курицы». И действительно, может быть и не стоит относиться к государству с изрядной долей заведомого сервилизма. Когда будет полезно, отбросив застоялый трепет серьёзно призадуматься, а что если за ужасающей внешностью скрывается на самом деле прямо-таки жалкое содержание. На этом кажется всё.

Примечания:
         
(1). «Камерарий» восходит к греческому слову «закрытая комната». Сюда включается золотой, алмазный фонд, ископаемые недра, стратегические ресурсы; в качестве главного валютного обеспечения государства. Камерариями в античном обществе называли также хранителей царской сокровищницы, казначеев.
(2).Так называемый откат.
(3). Древний город во Фракии в 42 году до нашей эры близ него произошло решающее сражение между основателями второго триумвирата (Антоний и Октавиан) и сторонниками римской аристократической республики (Брут и Кассий). Сражение закончилось полным разгромом республиканцев и гибелью их вождей.
(4). Цитата из Фридриха Ницше: «Так говорил Заратустра», он сравнивал государство с «прибежищем никчемных людей».
(5).  «Современная наука и анархия», князь П.А. Кропоткин.
(6). Читатель должен задастся вопросом, почему философ Платон являлся современником Конфуция? И почему тогда государственная утопия «эллинского идеалиста» потерпела почти полное фиаско на Западе отличием от конгениального тому «законоучителя» на Востоке? Только с повторным открытием Китая где-то на рубеже XIX столетия коммунизм «пробил окно в Азию». И вот тогда-то унитарное государство опять отождествилось с «гражданским обществом» в рядовом сознании. Это притом, что ещё по убеждению Жан Жака Руссо все государственные чиновники считались не более чем «слугами короля».