Кажется, самое время перекурить

Алек Кадеш
Рассказ
Кажется, самое время перекурить.


Прилетев из Чикаго, Джек Кардилл сразу же решил ознакомиться с территорией, прилегающей к дому, в котором жил объект, на «Central Park West».  Он был киллером старой закалки и фотографии улиц, выложенные Google в интернете, не внушали ему никакого доверия. Соседний дом к этому времени могли уже снести, улицу могли перекопать, а вместо обычных охранников, жующих бигмаки и ничего не замечающих кроме трансляции  американского футбола, подъезд могли охранять профи – бывшие бойцы спецподразделений, пройти мимо которых было крайне сложно. Ну, а в случае, если напротив  в машине скучали копы из отдела наружного наблюдения, то о заранее тщательно разработанной операции, можно было попросту забыть.
В свои шестьдесят Джек не любил рисковать, поэтому доверял только собственным глазам, и это не раз его спасало.
Повернув в сторону Сентрал парка, на пересечении Бродвея и 84-ой улицы, он даже не подозревал, что в ста метрах впереди него в желтом  кэбе сидел еще один «специалист» - неприметный гипнотизер Джозеф Войнич, больше похожий на обычного сантехника, чьим «объектом» сегодня тоже был Кевин Кирби.
С самого аэропорта таксист - индус в ярко-желтой чалме, тарахтел без умолку, явно мешая Войничу сосредоточиться. Джозефу пришлось внушить индусу, что он вышколенный водитель лимузина в белых перчатках и фуражке, после чего тот каждый раз, подъезжая к красному светофору, смотрелся в зеркало и поправлял мифический козырек.
В это же время, семеро крупных парней Фрэнка Пизутто – главы Нью-Йоркской мафии, посланные по просьбе миллиардера Рэндала Кроули, расположились у Кевина в доме. Трое из них дежурили внизу, устроившись рядом с консьержом. Они притянули из парка в холл скамейку и, отняв у него пульт от телевизора, ржали как кони, глядя на популярное комедийное телешоу.
Мафиози с тридцатилетним стажем Марио Тонини плавал в бассейне на крыше, а оставшиеся двое играли в карты в прихожей. Тони Бранкузи в поварском колпаке готовил на кухне шарики ризотто во фритюре, тальятелле со шпинатом, папарделли с семгой и спагетти с чернилами каракатицы, чтобы их клиента не отравили какой-нибудь стряпней из китайского ресторана. Он весил не меньше ста пятидесяти килограммов, поэтому художнику Марку Колаби пришлось помочь ему завязать фартук за боковые петли его необъятных брюк. Марк явно не умел толком пользоваться кухонным ножом, и после неудачного эксперимента с нарезкой моркови и томатов, принялся писать портрет Бранкузи. Он чувствовал себя некомфортно в поварском колпаке. Ему казалось, что он выглядит в нем не иначе, как шут, который совершенно бессмысленно мелькает перед глазами у настоящего мастера.
Тони периодически подливал ему кьянти, чтобы художник как можно меньше просил его замереть на месте и не отвлекал от творческого процесса приготовления сложных блюд сицилийской кухни. Уволившись из итальянского ресторана, Бранкузи теперь готовил для босса нью-йоркской мафии и членов его большой «семьи». Поставив любимый диск Паворотти, он быстро и профессионально нарезал привезенные с собой свежые овощи, успевая при этом, помешивать аппетитно пахнущие креветки на большой медной сковороде.
 - Надо же, строчите как из пулемета ножом по доске. Сразу видно руку мастера.
 - Ну, да, хорошо сказано – руку мастера. Именно так. Это сейчас нам платят копейки по сравнению с вами - музыкантами, писателями и художниками. А в средние века, повар был, чуть ли не самой уважаемой персоной во дворце короля, герцога или графа. В России, например, считалось дурным тоном не иметь на кухне повара француза или итальянца. Поэтому, я предлагаю выпить за нас, за тех, кто превращает обычный прием пищи в высокое искусство.
- Амен! – пропел Марк, протягивая гласные вслед за Паворотти, и залпом выпил полный бокал вина.
Бранкузи проглотил гренку с фуагра, придвинув тарелку поближе к Марку.
- Попробуйте, это вкусно.
Но тот лишь скривился и закусил испанской маслиной.
- Я месяц тому назад стал вегетарианцем. 
- Мои соболезнования.
- Вы полагаете, что это плохая затея?
- Хуже и не придумаешь. Все дело в холестерине. Если его не употреблять с мясом, рыбой и яйцами, то организм начинает сам его вырабатывать. Причем в раз десять больше, чем ему нужно на самом деле. Максимум лет через пять у всех строгих вегетарианцев кровеносные сосуды превращаются в старые заржавевшие трубы, и люди умирают от сердечного приступа.
- Я думаю, со мной это случится гораздо раньше.
- Тогда, съешьте фуагра и не занимайтесь ерундой. Если бы Господу было угодно полное вегетарианство, Он бы никогда не позволил первым евреям стать пастухами.
- Может вы и правы, что-то в этом есть. 
- Тогда выпьем за первых евреев, но только если вы пообещаете, что закусите этой замечательной печенью откормленного французского гуся.
После бессонной ночи, Марк начал зевать и клевать носом, и Бранкузи снова заполнил бокалы классическим кьянти, которое превосходно освежало и подходило к сочным отбивным из телятины.
Они выпили за Микеланджело и Леонардо да Винчи, поскольку других итальянских художников, загнув всего два пальца на левой руке, Тони так и не смог вспомнить после длительного раздумья. Колаби пришлось взять инициативу на себя.  Он поднял бокал за Ливорно. Работы мастеров эпохи Возрождения успели ему порядком надоесть.
- Почему мы пьем за Ливорно. Я родился на Сицилии, и вполне естественно, что лучше Палермо для меня ничего и быть не может, – отправляя в рот накрученные на вилку спагетти, удивился Бранкузи. 
- В Ливорно родился Модильяни.
- Это тот, который рисовал девушек с очень длинными шеями?
- Он еще любил писать их обнаженными.
- Тогда я согласен, итальянские девушки самые красивые в мире, за Ливорно! – осушил четвертый бокал вина Тони. 
- Вообще-то, его моделями были парижанки, - слегка скривившись от терпкого вкуса вина, сказал Марк.
- Все равно наши девушки лучше француженок. Они горячие в постели и умеют мужа поддержать, когда у него проблемы. Не обвиняют, в чем попало, как это делают большинство западных женщин, привыкших к чрезмерному комфорту с детских лет, а укладывают спать, целуют в веки, в лоб, и еще кое-куда, а поутру на кухне уже готов самый дорогой ароматный сорт кофе, который берегли для особых случаев. Вот какой должна быть настоящая жена! 
- Судя по тому, как вы их расхваливаете, ваша - наверняка итальянка, и вы ее очень любите.
- У нас, Марк, не принято обсуждать своих жен, и даже говорить им, что мы их любим. В «Коза ностра» сентиментальных людей не бывает. Мы - как древние этруски. Каждый из них свободно мог убить одними голыми руками пятерых римских легионеров. В наше время их заменяют эти ублюдки - латиносы, продающие крэк на каждом углу.   
- Я где-то слышал, что сицилийские боссы уже больше полувека тоже приторговывают героином, - бросил вскользь Колаби.
Он решил выделить на темно-коричневом фоне картины круглое лицо Тони приглушенным светом от керосиновой лампы, которую нарисовал подвешенной к старой растрескавшейся дубовой балке потолка. Щеки, лоб и нос повара лоснились от жира, от чего его лицо стало похоже на желтый, обильно смазанный маслом, поджаренный блин, который Тони ловко подбросил вверх и застыл в ожидании, когда тот, перевернувшись в воздухе, полетит обратно вниз прямо на сковороду. На заднем плане картины вместо дорогой ультрасовременной кухни, нафаршированной электроникой, Марк изобразил примитивную мебель средневековой таверны, из которой вытягивались злобные морды демонов, и только старый граммофон, тускло сияющий на комоде, привязывал его полотно к концу XIX – началу XX века.
Прошло не менее часа, с тех пор, как Колаби принялся писать портрет повара. Движимый любопытством, Тони Бранкузи решил  взглянуть на него краем глаза, но тут же поперхнулся вином и закашлялся.
- Я, конечно же, подозревал, что все современные художники-авангардисты немного чокнутые, но не до такой же степени, приятель. – Очень мрачная картина у вас получилась, какая-то, да и эти блины.  Я ведь их даже не готовил, откуда они взялись на картине?
- Вас не блины смущают на самом деле, а тьма. Она сегодня повсюду вокруг нас. В моих работах нет места для сладких сказок о загробной жизни. В них я отражаю страхи современного человека, который сам их создает в своем воображении, а потом успешно материализует.
- Если чей-то разум и порождает кошмары, так это ваш. Разве может нормальному человеку прийти такое в голову? И потом, почему у меня вместо глаз пустота?
- Я напишу ваши глаза, когда узнаю вашу душу, - говорил Модильяни. К тому же, запах смерти с самого утра витает в этом доме.
- По-моему, здесь очень даже аппетитно пахнет жареным мясом, итальянскими специями и отличным вином. Кстати, сеньор Кирби не желает составить нам компанию? - Тальятелле со шпинатом выглядят вполне достойно, а отбивные надо есть, пока они горячие, или он собрался сегодня поститься? – поинтересовался повар, желая сменить абсолютно дурацкую на его взгляд тему, о витающей в воздухе смерти.
 Он понимал, что не может напрямую побеспокоить столь важную персону, поскольку семерых, самых крепких парней, еще никогда не отправляли охранять кого-либо на его памяти. И даже Марио Тонини – бригадир Манхеттена получил утром от босса пощечину, когда неосторожно ляпнул: «Надо же, столько уважения для какой-то простой бухгалтерской крысы»!
 
- Ну, так что, приятель, может мне подать вашему другу блюдо самому на свой вкус? – добавив мелко нарезанную петрушку в овощной салат, спросил повар.
- Я уверен, что мистеру Кирби  сейчас не до этого, к тому же я не помню, чтобы он когда-нибудь пил или ел такую тяжелую пищу раньше семи часов вечера, - ответил Марк. В любом случае, ему лучше сейчас не отвлекаться и обдумать все как следует.
- Может это и правильно. На голодный желудок больше шансов выжить, если пуля попадет прямо в живот, - со знанием дела заметил Бранкузи и снова наполнил бокалы.
- Я думал, только художники так много пьют, - улыбнулся Колаби.
- Это все из-за моей силы. Во мне ее слишком много, - начал хвастаться Тони, открывая третью бутылку вина. - Вчера трех латиносов этого сукина сына Моралеса скрутил в бараний рог в кабинете босса. По началу, дерзкие такие были, но потом хрустели как пересохшие спагетти. Я как раз ужин сеньору Пизутто заносил. Хорошо вышло, что они именно мне подвернулись под руку, а то бы охранники их точно пристрелили. 
Кевин уединился в кабинете и время от времени поддерживал себя эспрессо после бессонной ночи, проведенной в раздумьях в компании Марка. Он отвечал на звонки менеджеров своих бывших клиентов, которые не столько хотели убедиться в его непричастности к шантажу, сколько в том, что отправленные по его душу киллеры, застанут «объект» дома.  Все утро звонили практически непрестанно, и время пролетело незаметно. На душе было скверно. Мысли путались.  Он прилег на диван и закрыл глаза.   
«И откуда в ней столько злости. На что она надеется. Ее ведь теперь не оставят в покое, как, впрочем, и меня и ее адвокатов. Теперь Марисса всех нас усадила на Титаник и отдала швартовые».
Кевин тяжело вздохнул и закурил сигарету.
«Вряд ли Рэндал Кроули сможет мне чем-то реально помочь. Не вечно же этим головорезам торчать у меня в квартире».
- Делай в точности то, что я буду тебе говорить и останешься жив, - явственно услышал Кирби чей-то низкий голос, который, как ему показалось, он уже вчера слышал в туалете Рокфеллер центра.
«Да нет, это полная чушь, у меня просто галлюцинации после ночного воскурения опиума вместе с Марком. Мы немного увлеклись и выкурили больше, чем обычно. Плюс эти проблемы, свалившиеся на мою голову с самого утра. Это стресс, самый обыкновенный стресс. Из-за него воспалился мозг, и теперь он генерирует глюки. Надо еще выпить кофе». 
- Разве с тобой до вчерашнего дня когда-нибудь случалось нечто подобное. Разве ты слышал неизвестно откуда идущие голоса, или разве вы с Марком в первый раз курите больше обычного? – снова вонзился бензопилой в затылок, нежелающий исчезать голос.
Кевин почувствовал, как от страха мурашки пробежали по спине, и увидел, как волосы на руках  встали дыбом и теперь слегка колыхались под потоком холодного воздуха, идущего с кондиционера. Он попытался сохранять спокойствие и выровнял дыхание. Слегка прокашлявшись, он едва слышно прошептал, чтобы не выглядеть сумасшедшим в собственных глазах:
- Докажи, что ты действительно существуешь. Скажи мне что-нибудь такое, о чем я понятия не имею, но смогу это быстро проверить. И не вздумай перечислять номера моих кодированных счетов, потому что я тебе не поверю. Я же сам их и заучил наизусть, следовательно, запросто могу внушить себе, что слышу их от постороннего голоса. На начальной стадии маниакально-депрессивного психоза, который у меня вполне мог развиться, как и у любого другого человека, все именно так и происходит.
- Эти люди, которые пришли охранять тебя сегодня утром… Из них, уже спустя час только один останется в живых. А всех тех, которых отправили тебя умертвить – я оставлю в живых, чтобы ты поверил в меня.
- Умертвить меня? Ты пользуешься какими-то библейскими словами.
- Того, кто плавает сейчас в твоем бассейне зовут Марио, и убьют его через пятнадцать пять минут выстрелом в сердце, так что у тебя еще есть время с ним потрепаться.
- Ну что же, его имени я точно не знал. Эти парни свалились, как снег на голову.
- Как только он выронит  бокал из рук, пригни голову, и беги на нижний уровень. Остальное - узнаешь потом.
Кевин поднялся на крышу по широкой мраморной лестнице, и перед тем как выйти на залитую солнцем террасу, прикрыл глаза рукой. Мафиози лежал голым на надувном матраце и беседовал с кем-то по телефону. Его на удивление длинная жизнь авторитетного гангстера, позволяла ему теперь, в шестьдесят пять больше не беспокоиться о стройной фигуре. Заметив хозяина квартиры, он нисколько не смутился своей наготы и лишь только скривился в презрительной ухмылке.
- Окей, киски, вечером я расскажу вам, как сильно вы должны любить меня, за мою доброту к вам. Здесь есть чудесный открытый бассейн и неплохо сохранившийся хозяин. Похоже, что у него с этим делом все в порядке, и вам с ним будет не скучно.
Кевин деликатно отошел в сторону, не желая рассматривать его гениталии и слушать эту чушь.
Вцепившись своими пальцами-сосисками в нержавеющие перила бассейна, Марио неуклюже, как морж в аквапарке, выбрался из бассейна. Он укутался большим махровым полотенцем, налил себе в бокал холодного пива и лег на шезлонг, скрестив толстые ноги. Его тонкая золотая цепочка с медальоном, на котором было изображение святой Розалии, неестественно скромно смотрелась на носорожьей шее, и если бы не массивные золотые браслеты и перстни, надетые на каждый палец, стареющего мафиози с легкостью можно было бы  спутать с простым водителем экскаватора.
- Ну, что, мистер Кирби, никогда не знаешь, когда за тобой  придут? Вы ведь у нас мистер умник-разумник, не так ли?
- Во-первых, я не у вас, а во-вторых, я предпочитаю об этом не думать, - ответил Кевин, не отрывая взгляда от Сентрал парка, в котором после полудня все лужайки уже были заполнены отдыхающими.
- Я тебе вот что скажу, бухгалтер, - закурив сигару, прищурил глаза Марио. - Надо всегда смотреть сразу в корень проблемы. Ведьмы бывают двух типов, - одни съедают сердце, а другие съедают плоть и пьют кровь. Так вот, твоя бывшая относится ко второму типу. Сначала она высосала с тебя деньги, а потом, не насытившись,  решила тебя пришить и прибрать к рукам все остальное.
Кевин взглянул на часы. Оставалось пять минут до выстрела в сердце, о котором говорил голос, однако для него было полной загадкой, кто же мог застрелить мафиози, если еще шестеро его людей охраняли квартиру.
«Значит, кто-то из них его же и пристрелит, но на мафию - это не похоже. У них строгая субординация и дисциплина. Для осмелившегося на подобную дерзость, это было бы равносильно самоубийству, а сицилийцы явно не спешат на тот свет и любят наслаждаться благами жизни».
Для убедительности Марио три раза ткнул сигарой в сторону Кирби и продолжил:
- Я не знаю, что эту сучку так взбесило, но могу сказать одно, - до утра она со своим адвокатишкой точно не дотянет. - Этот мир переполнился выжившими из ума людьми, а она у тебя - именно такая. - Разве можно верить в свою неуязвимость, если не знаешь наверняка? Ну, что  скажешь, мистер разумник?
- Думаю, что она все-таки побеспокоилась о том, чтобы себя обезопасить.
Марио рассмеялся прокуренным скрипучим смехом.
- …обезопасить, надо же, такое придумать. Она может в лучшем случае обезопасить себя от залета, да и то, если в датах не запутается или резинка не порвется. Эти сумасшедшие клюшки даже те дни, когда им можно без резинки, правильно подсчитать не могут, а ты говоришь обезопасилась! Надо же такое придумать…
Он долил себе еще пива, едва не промахнувшись мимо бокала из-за того, что продолжал смеяться, сотрясаясь всем своим грузным телом.
- А ты смешной малый, надо же такое придумать…обезопасить себя…
Марио дотянулся рукой до стула, на который небрежно бросил свою одежду и, вытянув из кобуры хромированную Беретту, демонстративно показал ее Кевину.
- Скажи-ка мне, мистер разумник, как можно обезопасить себя от такой вот пушки. Даже у президентов это не всегда получалось, хотя, они очень старались. Каким же образом, твоя безмозглая квочка умудрится всех нас перехитрить и избежать наказания.
- Я так понимаю, вы уже решили ее судьбу? – спросил Кевин, не обращая внимания на ствол пистолета, который мафиози направил на него, чтобы пощекотать нервы собеседнику.
- Не верю своим ушам. Да ты что, неужто жалеешь ее, парень? Из-за этой стервы ты стал ходячей мишенью, и еще неизвестно, как оно сегодня для тебя все сложится! Да ты должен сеньора Пизутто в зад целовать уже только за то, что он решил эту проблему вместо тебя. Ты - его должник до конца жизни, - еще раз ткнув сигарой в сторону Кирби, перешел на повышенные тона мафиози.
Он явно фальшивил, пытаясь разыграть искреннее возмущение. Кевин взглянул на часы. Осталось чуть меньше двух минут.
- Вы куда-то спешите, мистер Кирби? – не без сарказма перешел на «вы» Марио. - Или вы думаете, что мне доставляет удовольствие смотреть на то, как вы игнорируете меня, расценивая наше присутствие здесь как временное недоразумение?
Приподняв корпус тела в шезлонге, мафиози приставил ствол пистолета ко лбу собеседника. Ехидно улыбнувшись, он набросил на себя маску хладнокровного гангстера времен сухого закона, и сходу выдвинул ультиматум, не особо надеясь, что он будет незамедлительно исполнен.   
- В сложившейся ситуации, засранец ты такой, я твой спаситель и благодетель. - Поэтому, я даю тебе ровно семь минут на то, чтобы ты заглянул  в свой  долбанный сейф, вытянул из него семьдесят штук и принес мне их сюда, разложенными по «десятке» в семь конвертов. - Только после этого мои ребята постараются сделать так, чтобы тебе сегодня не отрезали член, и не засунули его вместе с твоими модно остриженными яйцами прямо в глотку. 
Кирби даже глазом не моргнул. Он спокойно отвел рукой ствол пистолета в сторону и спросил:
- А почему именно семь минут? Красивое число, или вам просто так в голову пришло? А вдруг я не успею, что тогда будете делать?
- Каждая минута опоздания  – плюс еще штука, а иначе будешь сосать у нас по очереди. 
Кевин инстинктивно отпрянул назад, когда на груди мафиози появилось красное пятно лазерного прицела. Марио уловил его испуганный взгляд и медленно опустил глаза на золотой медальон. Это была одна из тех немногих ситуаций, когда люди без слов поняли друг друга. Увидев, как пятно переместилось левее на десять сантиметров, он выпустил бокал из рук, и еще до того, как он разбился, лишь успел прошептать:
- Санта Розалия.
Когда пуля, выпущенная снайпером, с тупым характерным звуком пробила грудь мафиози, Кевин пригнулся, опрокинул стул и в мгновение ока оказался на лестнице внутри квартиры, поражаясь энергии, неизвестно откуда взявшейся в нем. Забежав на кухню, он схватил Марка за руку и, не сказав ни слова, с силой вытянул его в коридор.
- Молчи, у нас нет времени на объяснения, - гаркнул он на художника, когда Колаби хотел уже было спросить, что собственно происходит. После выпитого с поваром вина Марк пару раз споткнулся в коридоре и едва не упал. Стивен втянул его в свой кабинет и закрыл за собой дверь.
- Если хочешь сегодня увидеть закат, просто помолчи.
Живая искра детского азарта вдруг вспыхнула в полупьяных глазах художника.
- Значит, все-таки началось, я так и знал! – Я так и знал Марк, что тебя Небеса не оставят! - крепко сжав кулаки восторженно воскликнул он и тут же прикрыл рот рукой, чтобы не завизжать от радости.
Кевин раздвинул книжные стеллажи и открыл бронированную дверь сейфа размером с гардеробную комнату.
- Нам надо переждать здесь, пока все не утихнет.
- Надеюсь, у тебя там нет ситары, а то я уже вчера у Мориса в «портале» натерпелся от бессвязного  набора его психоделических музыкальных откровений.
- Обойдемся без музыки.
- Ну, тогда возьми с собой хотя бы трубку. У меня грамм восемьдесят еще осталось.
Кевин открыл минибар и загрузил Марку в руки пару банок холодного мятного чая, бутылку Мартеля, чипсы и фисташки. В ящике письменного стола он нашел длинную трубку из слоновой кости для курения опиума и заряженный Смит Вэссон. Переступив порог сейфа, Колаби удивленно присвистнул.   
- Зачем ты все картины сюда занес? Или ты решил открыть свой аукцион?
- А ты хотел, чтобы я подарил их этим варварам?
- Надеюсь, в твоем «Форт-Ноксе» есть электричество? – расставляя банки с чаем на полки возле статуэток и картин, спросил Марк
- Бояться надо не темноты, а того, что кроется в ней.
- Ты меня начинаешь пугать. Складывается такое впечатление, что ты прожил с папуасами Новой Гвинеи большую часть своей сознательной жизни. Это их после захода солнца начинают одолевать страхи быть съеденными заживо лесными ведьмами и, предварительно обдолбившись местной дурью, они прячутся по своим соломенным хижинам и прижимаются всю ночь друг к другу.
-  И без прижиманий тоже обойдемся.
Кирби задвинул за собой стеллажи, закрыл тяжелую бронированную дверь и провернул колесо замка до характерного щелчка.Заблокировав открытие сейфа снаружи, он включил вентиляцию и сел прямо на бронированный пол, поджав под себя ноги.
- Кажется, самое время перекурить, а то, кто его знает, что нас ждет впереди, - сказал Марк.

© Алек Кадеш 2011.