Флаг

     В некоей стране жила девочка с волосами цвета заходящего солнца. Вроде бы, простая девочка, - те, кто плохо ее знал, не замечал за ней никаких странностей. Ради справедливости стоит заметить, что она давно уже была не девочка - ни возрастом, ни с точки зрения разума. Да только вот душа осталась, как и была когда то - детская, даже наивная. Девочка злилась на себя и прятала это за напускной суровостью и попытками - надо сказать, весьма успешными - достичь все большего и большего. Была она, как я уже упоминал, не совсем простой. Но и такой, как все те, на кого она должна была быть похожа, не была. Всеми силами боролась со статичностью в своей душе - с переменным успехом, увы. Порой лунными ночами костяшки пальцев об стены разбивала до крови, пытаясь удержать в себе то, что больше всего ценила - желание жить, -  по - настоящему, умея радоваться каждой мелочи. Как было до того, как она повстречала того, кто изменил ее жизнь навсегда. Боль отрезвляла, заставляя безумие смениться холодком трезвого рассудка. Но та история, которую я хочу рассказать вам, мало связана с этим. Мало связана с предысторией.
      Девочка, которую, к слову сказать, звали Владислава, жила в стране, которая некогда была великой. Страна Вечной Ночи называли ее когда - то. Но сменялись - один за одним – правители, становившиеся все слабее и злей, эгоистичней и беспомощней. Страна хирела и вскоре вконец ослабла, лишившись своего прежнего величия.
      Но я не прав. Не прав. Страна была по - прежнему сильной, но сошла со своего пути. Правители стали стращать свое население, появилась нищета, болезни, голод. Появился страх. И люди, некогда благородные и сильные, стали слабеть, делаясь все больше и больше похожими на животных, которыми двигают только инстинкты. А правители все сидели в высоком дворце, шпилями вспарывающем облачное небо. Из – за толстых стен каждый вечер приглушенно доносилась музыка, в окнах вспыхивали и погасали огни. На самом высоком шпиле дворца реял флаг. Под порывами яростного ветра полотнище цвета запекшейся крови дергалось, как живое аморфное существо.
    Не все люди из живущих в той стране забыли себя настолько, что смирились с этим положением дел. В подполье буйным цветом разрасталась оппозиция, готовая одним ударом смести и власть, и ее указы, и ее ложь. И живой силы было достаточно, и в оружии оппозиция не знала недостатка. Не хватало лишь одного – решимости. И не трусость была тому причиной, а страсть лидера к продумыванию всего до мелочей, до предельно точных ходов. Он боялся, что если они не выстоят, жителям придется еще тяжелее, но спасти их будет уже некому. Он боялся. Он страстно желал какого – нибудь знака, который смог бы подтвердить то, что его дело – правое. Он ждал.
     Одним зимним днем Владислава шла, кутаясь в темно – зеленое пальто, по центральной площади города. Широкой площади перед Дворцом. Шла, погруженная в свои мысли, смотрела по сторонам. Не обращая внимания на холод, ближе к полудню на площадь высыпали всяческие торговцы. Тут были и те, кто торговал предметами народного промысла, и те, кто торговал всяческим алкоголем и кондитерскими изделиями. Внимание девочки привлек маленький, конопатый мальчик, просивший мать купить ему пряничный домик – «как из сказки». Мать ругалась, говоря, что денег и так не осталось, что она не знает, как прожить до следующего месяца. Владислава скривилась, заметив в сумке у матери этого мальчика две бутылки достаточно крепкого алкоголя. А на это, значит, нашлись деньги… Подойдя к прилавку торговца пряниками, попросила самый большой и красивый пряничный домик. Когда продавец завернул его в подарочную упаковку, спешно расплатилась и нашла глазами мальчика. Не обращая внимания на отборную ругань матери, присела перед мальчиком и, протягивая ему коробку, попросила:
- Вырастай настоящим человеком, родной. Пожалуйста…
     Карие и ярко – синие глаза встретились. Слишком серьезно для пятилетнего малыша, мальчик кивнул. Владислава улыбнулась, встала и отошла. Натянула воротник пальто до самого носа – подул пронизывающий ветер. Остановилась подальше от лотков и провожала мальчика взглядом. Вдруг тот дернулся, остановился и посмотрел куда – то вверх. Проследив за его взглядом, она поняла, что смотрел он на флаг, дико трепещущий над площадью. В глазах у него почему – то стояли слезы…
     Владислава долго смотрела вверх, не замечая, что стало темнеть и повалил густой, тяжелый снег, оседающий на волосах и не тающий на перчатках. Девочку затрясло и она бросилась бежать домой, не разбирая дороги. Поздним вечером, ворвавшись в свою квартиру, она еще долго беззвучно рыдала, прижавшись спиной к батарее центрального отопления и размазывая слезы по бледным щекам. Потом так и заснула, сидя на полу.
    Я скажу, что Владислава знала многих из оппозиции, знала о их планах и о их деятельности. Знала и о причине того, что оппозиция находится все еще в тени. И теперь она поняла. Она поняла. Теперешний флаг, который заметно над всем городом – олицетворение нынешнего, бездарного государственного строя. И если бы его уничтожить… то это было бы воспринято, как знак. Но как уничтожить его, если выхода на крышу дворец не имел, а самый флаг на шпиле укрепляли с помощью винтолетной машины?
    Проснувшись, когда еще рассвет не начал заниматься, Владислава вспомнила о событиях прошедшего дня, и решение внезапно начало вырисовываться и собираться из мыслей, роем кружащих в ее голове. Владислава обладала некоторыми способностями, например, хорошей силой и выносливостью, завидной ловкостью и реакцией, - это позволило бы ей одержать победу в бою с противником, лучше вооруженным и более сильным физически. Способностью понимать, о чем думает человек и найти нужное для него слово. Но это было еще не все – она от рождения имела возможность один раз в жизни сделать нечто такое, на что человек не способен. Нечто из разряда мистики или фантастики. И она эту возможность еще не использовала. Владислава решила, что попробует левитировать к флагу и сжечь его. Полыхнула старая зажигалка «Zippo» и в темной еще комнате заалел уголек сигареты.
     Долгих три месяца Владислава раздумывала о своем решении и копила силы для его выполнения. Ни лидера, с которым ее связывали близкие отношения, ни кого - то другого из оппозиции она не посвятила в свои планы. Как показало время, очень зря.
     А тем временем наступила весна. Красивая весна была в той стране. Цветы поражали буйством своих красок и разнообразием ароматов, трава была густой и высокой, пели соловьи. А в реках рыбы погибали из – за воды, заполоненной отходами производств. Прекрасная весна была в той стране…
     И вот, в день, в который отмечали победу над захватчиками – давно, давно была та война, когда сам мир был другим, когда люди были сильнее и еще жива была страна Вечной Ночи… в этот день Владислава решила воплотить свой план в жизнь. Надела длинное зеленое платье с коротким рукавом, выгодно оттенявшее яркие волосы и большие карие глаза, бросила в карман зажигалку, надвинула на нос темные очки и неровным шагом вышла из квартиры.
    Площади Владислава достигла очень быстро – та квартира, которую она снимала, была очень близко к центру города. Правители насмешливо сидели перед лицом ветеранов той, стародавней войны. Из динамиков доносился бездушный голос оратора, взывающий к миру во всем мире. А в чем заключалось достижение такой, без сомнения, изначально благородной цели? Только лишь в преклонении перед мировой державой, которой страна Вечной Ночи уступила свое первенство еще давно. Но это звучало между слов, между строк, этого никто не произносил вслух.
    Среди ясного неба появилась одна единственная туча, но настолько темная, что казалась черным пятном на фоне безупречно – ярких синих небес. Полыхнула молния. Один раз, второй… оглушительно взревел гром. Посреди возникшей сумятицы Владислава тенью скользнула к дворцу мимо военных. Еще несколько раз сверкнула молния и через несколько секунд туча стала медленно двигаться на запад. Парад продолжился. Но тут же раздался громкий, глубокий голос Владиславы, разнесшийся над площадью. Оркестр проиграл несколько секунд – по инерции - и удивленно замолк.
- Люди моей страны! Я знаю, я знаю, что вы еще живы! Что в вас жива еще честь ваших предков! Так не дайте же погибнуть вашей культуре, не дайте погибнуть вашему мировоззрению. Не дайте себе погибнуть! Неужели вы не видите, что еще три - четыре поколения такой жизни и все – обратного пути не будет? Мы все, говорю вам, мы все станем ничуть не лучше животных. Нам больше ничего не будет нужно, кроме какой – нибудь еды и теплой постели. Такой жизни хотите вы? Такой? А я ведь знаю, и все мы знаем, кто в этом виноват…
     Народ, пришедший посмотреть на праздничное действо, сперва возмущенно, а потом удивленно загомонил. Взгляд всех собравшихся переключился с правителей, восседавших на ложе, на Владиславу, на девочку с огненными волосами, говорившую странные, но вроде бы – правильные вещи. Даже военные тихо перешептывались, опустив автоматы.
    Взвился ветер, поднял пыль, принес запахи из ближайшего цветущего сада. Владислава раскинула руки ладонями вверх и сперва пальцы ее ног оторвались от мостовой, а потом она зависла в метре над землей и стала медленно подниматься – все выше, выше и выше. Мимо нее пролетали окна дворца… Или она мимо них. Глаза ее были прикрыты – она старалась не смотреть вниз. Она боялась высоты. Она боялась сорваться. Но она верила. Рука скользнула в карман, нащупала зажигалку, достала ее. Чиркнула колесиком. Занялся ровный, теплый огонек. Народ на площади замер, не смея шелохнуться. Наверное, это было как представление эквилибристов в цирке. Наверное, так.
     Владислава поднялась до уровня шпиля. Открыла глаза. Совсем рядом трепыхался флаг, это неодушевленное чудовище цвета запекшейся крови. Она поднесла к нему трепещущий огонек, становившийся все ярче, ярче, ярче… Сперва ничего не произошло, но через несколько мгновений флаг, искрясь и треская, занялся. Повалил чадящий дым, черный, как ночь без звезд. Владислава отдернула руку и стала спускаться – так же медленно.
     Главный из правителей махнул красным платком. Это не осталось незамеченным, и Владислава повернулась лицом к народу.
- Не стоит, Деметрий, не стоит. Теперь меня не убить. Уже не убить… - громыхнуло в головах у всех, и громче всего – у самого правителя. Его лицо налилось кровью, он зажал уши руками и бессильно задергался из стороны в сторону.
    Над ее головой, там, в высоте, вовсю горело позорное знамя, испуская черный дым. И все никак не сгорало. Коротко тренькнула снайперская винтовка. Полет прервался, Владислава, взмахнув руками, устремилась к земле, до которой оставалось никак не меньше тридцати футов.
    Еще мгновение – и она лежала на мостовой, но была еще жива. Радостная улыбка бродила на ее лице, сияли ставшие светло - серыми глаза. Никто из людей не смел приблизиться, но некоторые уже набирали номера медицинской помощи. Правители скрылись, но куда – никто так и не понял. Просто растворились, просто пропали из ложи.
- Влада!! – разнеслось по площади. Растолкав толпу, к той, которая сожгла Флаг, пробился тот самый лидер оппозиции – темноволосый, высокий молодой мужчина. Бросился на колени перед ней, на мгновение закрыл лицо руками, положил голову Владиславы на колени. Она открыла глаза.
- Влада, боги, какая ты дурочка… Зачем, зачем ты это сделала? Они убили тебя... А я не представляю без тебя своей жизни. Я опоздал. Везде опоздал… Везде... опоздал…
Владислава улыбнулась уголками губ. Из уголка рта уже стекала тонкая струйка крови.
- Ты не опоздал. Ты как раз вовремя… Я хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя. И любила. Всегда. А теперь действуй, Николай. Действуй.
   Больше она не произнесла ни слова. А над площадью догорал, разбрасывая пепел, флаг цвета запекшейся крови. Над площадью разносились крики и проклятья.


   P.S. Я даже не знаю, какой силой пробудила уснувшее осознание людей Владислава, но одно знаю точно – это ей удалось. Может, просто повезло, а может, она и впрям владела какими – то тайными знаниями. Вечером того же дня в городе зазвучали выстрелы, которые звучали - один за одним - еще несколько месяцев, по прошествии которых все было кончено. К людям постепенно вернулись их честь и достоинство, на шпиле засиявшего, как солнце, дворца был поднят новый флаг, сверкавший, как ярчайшие звезды,  возродилась книжная мудрость и прочее искусство. Вслед за Николаем правителем стал тот самый, конопатый мальчик, вопреки всему решивший стать настоящим человеком в тот самый зимний день.