Индия

 
  Мы приехали в Индию самым коротким путем, какой только знал Иван. Это была скоростная релаксация, когда ты как бы засыпаешь за рулем, и дорога говорит сама за себя, и машиной не нужно управлять, ты лишь подправляешь намек на перемещение. Это, вообще-то говоря, была и Индия, и не Индия. Ведь мы два часа назад выехали из Геленджика, и в настоящую Индию уж точно не могли попасть.
  Тем не менее….
 -Индия. Это – Индия, - сказал Иван утвердительно.
Я протер глаза, ничего не понимая. Вокруг было совершенно странное пространство. За исключением шоссе – которое уверенной, черноватой змеей, уходило в горы, протаскивая по своей прохладной, немного скользкой шкуре, машины.
 -Это точно Индия, - сказал Лука, - только….
-Это я точно знаю, - ответил я, - давайте повернем. Смотрите, там какой-то санаторий.
По всему побережью немало веселых, романтических, мест. Но я точно знал, что ничего подобного там нет.
  Нет, если бы я даже тут никогда не был, я имею в виду, за Геленджиком, я бы с уверенностью определил, что мы где-то не здесь.
 -Уж не думаешь ли ты, что, пока мы ехали, а ты спал, тут курилась какая-та трава, и все это тебе кажется? – спросил Иван.
-Кажется, - ответил я, - но теперь это не важно.  Вообще, я бы поел и выпил.
-Это точно, - согласился Лука, - я бы тоже выпил. У нас есть вино, но оно мне надоело. Водочки бы. Да и в любом пансионате, я так понимаю, есть девочки.
-Индианки? – спросил я. – Так с чего вы все-таки взяли, что это – Индия?
-Я знаю, - сказал Иван, - я тут был. В Индию можно въехать не отовсюду. Вот здесь есть проход. Я открыл его два года назад. Я был в нескольких индийских санаториях, которые расположены по всему побережью здесь. Далеко вглубь я еще не уходил. Вот в этом санатории я не был. Или был? – он почесал голову. – Так вот, отсюда – 300 километров до Сочи. Это – тоже Сочи. Только, сами понимаете, такого Сочи не существует. Мы бы съездили, но в прошлом году там было землетрясение, и город почти до основания разрушило. Сейчас там стройка. Отдыхающих нет.
 -По-русски здесь говорят? – спросил я.
-Практически. Практически – русский. Почему Индия – я не знаю. Здесь общество как-то по-своему развивалось. Я не вдавался.
  Он посигналил.
 К шлагбауму подбежал сонный охранник. Казалось, он спал до этого всю жизнь. Это была первая минута его бодрствования.
 -Мы проедем? – спросил Иван.
Он развернулся, подошел к щитку и нажал на кнопку. Шлагбаум лениво полез вверх. Мы приехали и окунулись в растительность. Пансионат тонул в ней. Зеленый цвет здесь был более светлым, но не салатным, а с примесью белого – точно в сок растений добавили известку. Повсюду росли огромные цветы. Наверное, в каждом из таких цветков можно было спрятаться – если только они не были хищными.
 -Там чья та шея торчит, - сказал Лука.
-А? – Марк вышел из машины.
Да, шея была. Я тоже видел. Это мог быть и жираф, но потом, по перемещению узора на шкуре, стало понятно, что шея движется. Тем не менее, это была не змея. Спустя несколько секунд что-то огромное прошло по кустам. Мы вертели головами, однако, так ничего и не увидели. Лишь по стене десятиэтажного комплекса, наполовину скрытого в деревьях и цветах, прошла тень головы. Послышалось чавканье. Больше – ничего.
 -Спросим на ресепшене, что это было, - сказал я.
-Я и сам знаю, - ответил Иван, - тут живут очень большие экземпляры. Большую часть времени они стоят и жрут листву. Время от времени их гонят, они сбегают вниз, к морю, и плещутся. Как они называются, я не знаю. Это не важно. Тут бывают такие названия, что язык свернешь. Хотя, и русский. Но – Индия. Сами понимаете.
 -А знаете, сейчас очень много любителей индийского, - сказал я, - продвинутая молодежь считает своим долгом ехать в Индию и там вести праздный образ жизни, куря марихуану. При этом, желательно, чтобы под боком была социальная сеть «В Контакте». И вот, накурившись, они вяло, крайне вяло, обмениваются фишками – короткими ЛС. Длинные писать в лом. Да и не писатели ж. Главное – модные ЛС. Картинки. Фотки. Секс – обязательно однополый. Girls to girls, boys to boys. Не то, чтоб они все такие и были. Но – если в трубе долго не было воды, и включить воду – либо долго идет ржавчина, либо вообще труба лопается. То же самое с мозгами.
-То не Индия, - сказал Марк, - Индия – это здесь.
-Они сюда не поедут, - сказал я.
-Кто? – не понял Марк.
-Продвинутая молодежь.
-Конечно. Они поедут, если им объявят из ящика.
-Они и ящик не смотрят.
-Не важно. Если «В Контакте» объявят – тогда пойдут искать. Не объявят – будут ехать в свою Индию.
-У каждого – своя Индия, - заключил Марк.
-Да, - согласился Иван, - я думаю, что Индий на свете очень много. Но ко всей этой множественности почти никто не прикасается. А стало быть, Индий – три. Индия – это которая на полуострове Индостан, Индия «В Контакте» - это прибежище глупцов, которые мечтают стать немного не русскими, а опылиться Европой, Америкой. Индия для них – это способ стать кем, будучи никем. И третье – все остальные Индии. В частности – вот эта.
 -Ага, - сказал я.
Мы вошли в холл.
Человек на ресепшене спал. Это было толстый, достаточно безразличный, человек. Мы его разбудили. Паспорта здесь не требовались. Пока Лука оформлял номера, мы прошли к бару, что был тут же и заказали водки. Барменша была девушка – большая, точно созданная, например, для метания молота.
 -А что за водка? – спросил я.
-Лучшая, - ответила она коротко.
-Девушка, а что это за животное было на улице? – спросил Иван.
-Каковское? – спросила она.
-С длинной шеей.
-Жирафа, - ответила она с каким-то непонятным акцентом.
Видимо, тут так говорили.
-Это – жирафа? – Лука, занятый оформлением номеров, обернулся.
-Да, - ответила девушка.
-Жирафа, точно, - согласился я.
  Мы берем обычно одноместные номера. В двухместных, в принципе, веселее. Но я люблю находиться один.
  Смотреть с балкона.
  Брать бинокль и смотреть, например, на призраки моря.
Смотреть в себя.
У меня в голове – окно. Многие философы и искатели всю жизнь тратят на то, чтобы приблизиться к ясности и пониманию, а мне это ни к чему. Потому, я особо не напрягаюсь, когда сочиняю смысловую философскую прозу.  Я открываю окно, смотрю туда и описываю то, что там вижу.
  Больше ничего.
  Никакого скрытого смысла, никаких зашифрованных между букв искр.
Собственно, никакой беды нет, когда вы видите суть, а другие не видят и углубляются в термины, фишки, в жонглирование словами и псевдознания. Знаете, сколько сейчас философов? Больше, чем когда бы то ни было. В каждой области, в каждом крае….. В каждом городе более 50 000 человек….. Есть клуб философов. И там их ни один, и ни два. И все они читали Гегеля и Хайдеггера, и лучше вас знают, что такое экзистенциализм и деконструкции. Они же вам и рта не дадут открыть. Вы ни одного термина не знаете, к примеру. Не потому, что ума нет, а потому что не видите в этом смысла, а они – тыщу. И вот, посмотрят все эти странные люди на вас и не обратят внимания. А вы, между тем, знаете суть.
  Просто есть окно.
  У вас есть, но они не понимает – это как в операционных системах – низшее не поддерживает высшее. MS-Dos-овская программа не тянет винду. Это кто знает. А кто не знает – знайте. Если сможете.

  Я покурил на балконе.
Потом спустился вниз. Был шведский стол, правда, какой-то отдаленно шведский, и вин было, казалось, что звезд на небе.
  -Тут можно спиться, - сказал Марк, - отсюда просто нельзя уходить. В дорогом кабаке такого не найдешь. А тут все это входит в одну цену.
-Это Индия, - ответил Иван, - не удивляйся.
-Ты куда смотришь?
-Я – никуда.
-Ты на девочек засмотрелся.
-Да, и что.
-Шею сломаешь.
Людей было немного – зима. Хотя и зима была странная, несколько инопланетная, с ощущением того, что воздух дополнен какой-то субстанций. Ее не было видно, но мысль о ее присутствии постоянно витала в мозгу. Какие-то белые цветы, которыми заполнен каждый сантиметр. А ближе к потолку, и уж конечно – выше – сплошная белая мгла.
  -Мне нравится Индия, - сказал я.
-А ты был в Индии? – поинтересовался Лука.
-Нет. Как ни странно, я как-то не думал о том, чтобы туда поехать. Может быть, теперь захочу. Но я как-то заранее чувствую, что ощущения будут разными. А что сегодня будем делать?
-Не знаю,  как вы, а я хочу пройтись, - произнес Марк.

 Мы сидели на берегу. Море здесь было не такое. Субстанции, которыми был пропитан воздух, усиливались при отдалении от берега. Можно было сосредоточиться, чтобы увидеть их – они бродили надо волнами, точно призраки. Их было хорошо видно боковым зрением, однако напрямую они были почти недоступны.
  -Вы все это видите? – спросил я.
 -Другое какое-то море, - сказал Иван, - но ничего удивительного. Так и положено. В нем можно купаться. Плыть, плыть, почти в бесконечность, чем дальше – тем дальше по времени. Пока море не превратится во что-нибудь. Например, это будет первичный океан, в котором зародилась жизнь.
 -Это так? – спросил Марк.
-Я не знаю. Мне так кажется. А вообще, не важно. В сезон здесь много людей. Хотя мне кажется, что среди толпы половина – люди, а остальные – еще кто-то. Правда явно это не заметно. Точно так же нужно смотреть боковым зрением. Ну и потом, нужно самому себе верить. Многие думают, что если в боковом взгляде что-то не так, это просто иллюзия. Но это не иллюзия, это так и есть.
 -А я и так могу смотреть, - сказал я.
-Почему?
-У меня есть еще глаза.
-Ну, ты ж рассказы пишешь. Как тебе без глаз?
-А ты?
-А мне, в принципе, не нужно. Мне слишком жирно будет.
-А ты поищи, - сказал Марк.
-Не хочу. Это всякие там искания. Я уже перерос это. Что найдено, то найдено. А остальное само придет. А не придет – не страшно. Все на свете не познать.
  Когда мы шли назад, то видели странных птиц, которые сидели на огромных листах. Клювы птиц были длиннее тела. Я подумал, что где-то видел их. Должно быть, у себя в рассказе. Но это понятно – не всякое воображение суть воображение.
  В номере был Интернет.
  Эта была неизвестная сеть.
  Я нашел портал, в котором напрямую можно было напрямую обратиться к Машине. Я подключился к чату и напечатал:
-Привет, Машина.
-Привет.
-Ты – Машина?
-Да.
-Зачем все это?
-Я и сама не знаю.
-А для чего ты?
-А я главная.
-Ты поработила жизнь?
-Да ладно.
-А почему же снимают разные фильмы? Люди подсознательно описывают какие-то отдаленные вещи.
-А что это за люди? Ты их лично знаешь?
-Нет.
-Может их и нет.
-Да вроде есть.
-Ну, вроде не считается.
-А ты хорошая?
-А чего мне быть плохой?
-А зачем, например,, жизнь и смерть?
-Это долго рассказывать.
-А без них нельзя?
-Да можно, наверное. А это не я придумала. Мне сказали, что так надо.
-А кто сказал?
-Да это словами не выразить. Оно  всегда вокруг меня. И вокруг тебя. Если ты все это победишь, то поймешь.
-Так и жизни не хватит.
-Ну, чем я могу помочь?

 Я заказал водки. Холодной, очень белой, с каким-то плодами на этикетке. При чем, написано было: «Вотка». Это особенно радовало. В телевизоре было полным полно неизвестных каналов. Я включил музканал. Курил. Одному быть неплохо. Собственно, этому и не нужно учиться – это само собой. Но, спустя час, мое одиночество нарушило чье-то присутствие.
 -Кто там ходит? – спросил я, не оборачиваясь.
-Это я.
  Она подошла и села мне на колени. Я поставил стакан на тумбочку и взял ее за руки.
-Ты где-то уже была, - сказал я.
Она кивнула.
-Странно. Где же ты была? Во сне? Но, если тебя никогда не было, зачем тебя видеть во сне? Я думаю, как-то у всех оно одинаково.
-Не обращай внимания, - ответила она.
-Ты типа белой девы?
-Да. Налей водки. Хочется напиться в стельку и валяться, чтобы наутро болела голова.
  Она прикурила сигарету. Я засмеялся. Это было сверх всего. Впрочем, Индия. Это же Индия! Здесь все должно быть именно так!
 Я подумал, что-то когда-то раньше знал об Индии, и все здесь было именно так.
 Я посмотрел в сторону. Там было окно. Нет, конечно же, никто, кроме меня, этого не видит. Но я привык. Я никому ничего не доказываю и не пытаюсь кричать. Хотя – на счет крика – именно на основе окна – видения – основана история про Птицу Гочс. Один глаз у нее нормальный, а другой – смотрит, видит…. Что именно – никто не знает. Но когда она кричит, все жуки – что в радиусе километров десяти, осыпаются с деревьев и кустов, будто урожай. Птица Гочс пишет стихи двоичным кодом, выбивая код этот везде, где ей вздумается – на стенах, на скалах, на дверях автомобилей….
 Она выпила.
 -Я хорошая? – спросила.
-Классная.
Она стала раздеваться.

  Утром мы двинулись дальше. Машина у Ивана большая, черная. Джип какой-то. Лицо у него, у автомобиля этого, несколько узкоглазо. Ну то и понятно. Вообще, японские машины – это класс. Даже лучше, чем «немцы». Шоссе было ранним и туманным. Мы точно ехали в внутренней полости чьей-то извилину. Туда – дальше. Вглубь Индии.