Попала лапа в капкан

Волчья доля не легка. И с каждым годом становится все сложнее из-за браконьеров. Что показываем мы, истребляя и приручая животных? Зависть?  Пытаемся ли мы заглушить качества свободолюбивых существ, которые не развиты в нас так, как должны? Да.

Зима выдалась не очень суровой. Он часто выезжал в лес последнее время. Стоял ясный, теплый январский день. Снег хрустел под тяжелыми лыжами охотника, на меховом воротнике собирался иней, легкий морозец покусывал щеки и нос. За спиной висело ружье, на случай если встретится пернатая дичь, капкан «про запас», спички, немного солонины…

Как всегда рядом бежала пара верных спутниц - его собаки. Лайка Сара и ее помесь с кем-то кучерявым Джени, родившаяся летом. Совсем молодая и несмышленая, она бегала по снегу, проваливаясь по уши в сугробах, высунув язык и мешаясь под ногами хозяина. Это был первый раз, когда он взял Джени с собой в лес. Для щенка все было необычно и ново, мир казался бескрайним и режуще-белым. Щенку было интересно абсолютно все. Вот упал ком снега с ветки, звонко хлопнувшись об землю; а вот скрипнула старая сосна. При каждом новом проявлении того, что лес живет своей собственной жизнью, помесь вздрагивала или скулила.

Сара была опытной охотницей. Уже ни один и не два сезона она сопровождала своего хозяина в этих лесах. Ее чувства были отточены, она без труда различала запахи разного пушного зверя и безошибочно вела по следу. Ее темно-серую шерсть уже начала прореживать собачья седина, но глаза были наполнены все тем же озорством, что и 8 лет назад, когда ее нашли. Старый охотник вспоминал тот день с нежностью, его обычно хмурое лицо начинало светиться, когда он оживлял в голове образ голубоглазого щенка, постоянно спотыкающегося и боявшегося человеческих рук. Увидев маленькую нескладную собачку,  принесенную как-то добрым дедушкой, внучка охотника – Лиля заявила, что собаку будут звать Сара и никак иначе. Щенок оказался очень смышленым, и у ловчего не было сомнений, что из Сары получится прекрасный спутник. Так оно и оказалось. Верная, бойкая и выносливая собака стала предметом зависти товарищей.

Джени своим задорным тявканьем распугала всех животных в этой части леса, но это не огорчало хозяина. Сегодня он намеривался  напасть на след лисицы или еще кого-нибудь пушного зверя. Сара остановилась, подняв правую лапу, которая вероятно начала мерзнуть, и, продемонстрировав свой улыбающийся оскал, негромко заскулила. Она нашла след. Охотник потрепал ее за лохматым ухом и отправился за ней. Человек скользил по снежной глади бесшумно, но быстро, почти не оставляя следов.

Через какое-то время беспокойной стала не только Сара, но и ее несмышленый щенок. Зверь прошел здесь недавно, и вероятно еще вернется. Прищурив глаза, ловчий стал вглядываться в белое покрывало. В десятке метров стали различимы следы лап. Они были слишком крупные для лисьих и старик решил, что набрел на волчью тропу.

Охотник стал высматривать место, подходящее для установки капкана. Это должно было быть сужение тропы, где зверь обязательно пройдет. Человек осторожно приближался к месту, показавшемуся ему пригодным для установки ловушки, из-за кустов, что бы оставлять меньше следов. Он достал из рюкзака лопатку и осторожно снял пласт снега, положив его рядом, стараясь не нарушить отпечаток следа. В образовавшуюся траншею охотник с предельной аккуратностью поместил капкан, расположив центр полотна под самым отпечатком лапы. Волок, прикрепленный к ловушке цепью, был установлен в начале траншеи. После этой кропотливой работы человек закрыл ямку кусками снега со следами зверя, тщательно маскируя проделанную работу. Дженни уже давно скулила и поджимала лапы, мороз крепчал. Пора было идти обратно, пока недавно подстреленная куропатка не начала замерзать. Через пару дней он вернется сюда и проверит ловушку.




Пар вырывался изо рта густыми клубами. Грудная клетка тяжело поднималась и отпускалась в унисон глубоким, редким вздохам. Последние несколько дней дичи не было, и голод давал о себе знать. Из-за недоедания волчица была слаба и в очередной раз не смогла догнать даже молодого кабанчика.
Она была уже не так молода и в ясных глазах янтарного цвета читалась накопленная мудрость и ум. Подушечки лап были ободраны об острую корку льда, на морде выделялся свежий шрам от уха до края пасти. Бока были немного впавшими, ребра просматривались даже сквозь серую шкуру, но она не являла собой жалкое зрелище полумертвого зверя. Нет. Ее мышцы были напряжены, сильные лапы глубоко тонули в снегу, уши были приподняты, и, казалось, что животное, абсолютно счастливо не смотря на трудности, и гордится собой.
Некогда ее стая насчитывала более 20 серых сородичей, сейчас же их осталось около 10. Пришли люди, и волчья семья резко сократилась. Может быть, и эта волчица в скором времени станет добычей очередного охотника за мехом?

Волчица находилась на возвышенности и смотрела куда-то вдаль, вероятно, думая о каких-то своих волчьих заботах, быть может, о семье или предстоящих испытаниях. Она стояла, будто высечена из гранита. Недвижима и великолепна.

Ночи были холодные и лунные. Часто стая собиралась вместе на поляне и начинала выть. Кто знает, отчего воют волки? Делятся с миром тягостью своей судьбы? Тоскуют о былом? Или это просто их привычка, обязанность, данная природой, - наполнять леса плачем? Люди никогда этого не узнают. Человек одновременно боится и уважает серого предка собаки. Мы сотни лет наблюдали за этими положительно высокомерным животными, замечая их благородство и жизнелюбие, которым позавидует каждый. Волк стал символом свободы, справедливости, бесстрашия не просто так. Это гордое и самозабвенное животное. Волки живут семьями, заботятся о своих детях, в схватке борются до победы или смерти.

Постепенно зимнее солнце приближалось к западному краю горизонта. Холодало. Волчица бежала легкой рысью по уже давно знакомой тропе. В лесу было тихо, и только редкая белка тревожила безмолвное спокойствие своими прыжками с ветки на ветку. Глаза волчицы приветливо блестели, в них отражались последние красноватые лучи заходящего солнца. Пасть была приоткрыта, красный язык свисал меж зубов.

Щелчок. Звон. Вой, смешанный с испуганным рыком. Капкан. Мгновенно пробитая шкура, порванные сухожилия, раздробленная кость, боль. Глаза затянула темная пленка, появились красные круги, дыхание участилось, в голове только глухие удары сердца. Тишина, и только белка, прыгающая с ветки на ветку, нарушает безмолвие леса.

Таков конец всех страданий для жертвы. Скоро придет человек, неся в руках ружье, и боль отступит навсегда. Волчица больше не будет голодать, пытаться выжить, доказать природе, что она достойна своего существования. Она больше не ощутит зимний мороз, пробирающий тело до костей, больше не почувствует ветер продувающий ее шкуру. Бороться бессмысленно. Остается только мучительное ожидание. Ожидание конца. Смирение и ожидание.

Разительное отличие человека и зверя в том, что вторые ценят свободу. Нельзя ждать пока тебя застрелят. Если волчья доля умирать на снегу от боли, то лучше принимать ее на воле.

Волчица подняла голову, на морде запеклась кровь. Она дернулась, капкан глубже врезался в лапу - это причинило ужасную боль. Она заскулила и принялась лизать рану. Секунда и она вцепилась зубами в лапу. От боли свело челюсть, вокруг проявлялось все больше алых пятен волчьей крови, но хищница продолжала сильнее сжимать челюсти. Так нужно. Превозмогая страх и муки, она продолжала…





Старый охотник приблизился к поляне, на которой не так давно была установлена ловушка. Ночью был сильный снегопад, и на месте капкана образовалась горка. Едва различимые следы крови были повсюду. Пустив спутницу-Сару вперед, он шагал следом, предвкушая поимку крупного волка. Лайка скулила. Склонившись над капканом, человек понял причину собачьего плача. Вместо ожидаемой тушки мохнатого зверя лежала окровавленная лапа.

Недавний блеск в глазах охотника потускнел. Черты лица опали, появилось сожаление. Когда-то он уже слышал от старожил о подобной жертвенности, но все еще не мог поверить глазам. Человек присел на корточки и посмотрел в светлые глаза своей собаки. В них мерцало понимание.
-Пойдем, Сара, здесь нам делать нечего, - сказал он, потрепав собаку за ухом, и тяжелой походкой направился к дому, прочь из леса, забрав с собой волчью лапу.





Все сбрасывало зимнюю усталость, деревья стояли голые и готовились к появлению первых почек. Снег уже почти сошел с земли, реки заискрились под все более теплым солнцем, освобождая себя от ледяных оков с каждым днем увереннее и торопливее. Сутки становились длиннее, небо лазурнее, а животные, казалось, радовались окончанию жестокого времени года.

Охотник плелся вдоль берега реки и думал о чем-то своем, личном, спрятанном за суровым лицом. Под ногами путались его верные собаки. Они тоже с нетерпением ждали весны и теперь резвились на голой земле. За год Джени уже подросла и постепенно стала осваивать ремесло своей матери. Ее хвост беспорядочно качался из стороны в сторону, уши торчали, в глазах играли огоньки жизни. Она пыталась раззадорить старую мать, которую еще больше одолела седина. Будто оживив в себе какой то уголок подсознания, Сара понеслась вдоль берега, прыгая, крутясь, порой кидаясь на Джени и кусая ее за бока.

Что-то привлекло внимание собак, они остановились, тихонько сопя и давая хозяину понять – в рощице кто-то есть. Человек напряг свое зрение и заметил то, что привлекло внимание его питомцев. Глаза охотника превратились в напряженные щели, и он медленно, бесшумно, почти на цыпочках пошел меж деревьев. Раздвинув кусты, он едва не засмеялся в голос.

На поляне бегали три совершенно маленьких волчонка. Их черные, влажные носы блестели на солнце. Они прыгали, дрались, играли и просто дурачились. Человек прикинул, им было не более 2х месяцев. Даже издалека было видно их большие золотистые глаза, познающие мир ежеминутно. Человек оглядел поляну и нашел то, что искал. В пучке прошлогодней травы сидела их мать, она зорко наблюдала за своими щенками. Ее взгляд был величествен, он охватывал все пространство поляны, в том числе и кусты, за которыми прятался охотник. Волчица тяжело поднялась, прижала уши и низко зарычала. Человек медленно отошел назад, нашептывая что-то нечленораздельное. Он не был напуган. Он был потрясен. Потрясен увидеть живой волчицу на 3х лапах.