Обитель язычества. Глава 5. В земле фараонов

Два молодых человека, измученных до крайности дорогой через пустыню, подъехали к воротам города Пер-Бастет, столицы Египта. Сперва их не хотели впускать, но всего одна-единственная фраза дала им обоим пропуск в самые покои фараона. Фраза эта была: «Друг царя Соломона».

Итак, тесть израильского царя ожидал встречи с другом своего зятя. Сусаким и Иеровоам познакомились еще в те старые, добрые времена, когда все выглядело таким благополучным. А вскоре после этого Соломон пустился во все тяжкие... Набрал себе целую кучу жен, отпихнул всех верных друзей, а заодно и родственников.



– Ой, что-то тревожно мне... – опасливо озираясь, заметил Иавис.

Он и Иеровоам сидели в роскошном саду при дворце фараона, где Сусаким назначил им аудиенцию. Вокруг свободно расхаживали павлины. Совершенно ручные, они не боялись незнакомцев, подходя к ним совсем близко. Диковинные кустарники были сплошь усеяны крупными ароматными цветами. У каждого куста был особый аромат, но смешиваясь в воздухе друг с другом, они создавали неповторимую атмосферу блаженного умиротворения.

– И отчего ты такой поперечный? – отозвался Иеровоам, чуть улыбаясь. – Расслабься хотя бы ненадолго. Смотри, как все чудесно вокруг.

– Вот как раз в этом и может заключатся опасность.

– Ну, раз так, встретим ее отдохнувшими.

– Вернее, расслабленными.

– Иавис, ну что же плохого в том, что нас напоили, накормили, а также отмыли после долгой дороги? Все-таки как тебе не хватает положительного восприятия мира!

– Я воспринимаю его таким, какой он есть. Когда мир изменится, тогда изменится и мое восприятие.

– Долго же тебе придется ждать...

– Ничего, Иеровоам, я терпеливый. Кстати, не забывай, что Египет для нас, израильтян, – это символ изгнания и рабства.

– Я никогда об этом не забываю, но про себя, а не вслух. Поэтому, Иавис, когда прибудет Сусаким, я очень попрошу тебя... Ну, в общем, сильно при нем не выступать. Понимаешь, твои экстравагантные речи могут быть им превратно истолкованы. Только ты не обижайся...

– Ладно, чего там. Я такой! Что скрывать? Постараюсь, – Иавис почесал затылок. – Послушай, Иеровоам, а все же язычества у них тут больше, чем надо. Богов – целая армия, и главнокомандующие среди них имеются.

– Да, к сожалению, Иегову они не знают. Но это потому, что Господь избрал нас, израильский народ.

– Именно так. Он избрал Израиль. Слушай, а Он не может настолько рассердиться на наши беззакония, что полностью оставит нас? Так скажем, на произвол судьбы?

– Господь обещал, что Он этого не сделает. Ну, а благополучие Его народа зависит от послушания или непослушания Ему. И печальный результат уже налицо. Но, может быть, наш милосердный Бог снова смилостивится, когда его народ покается... Только путь к этому будет нелегким.

– И для этого Господь избрал тебя, Иеровоам, чтобы ты направлял Его народ. У тебя чистая душа. Ты справишься.

– Что мы все без Господа? Не забывай, что пока еще жив царь Соломон. Поэтому будем уповать на то, что Сусаким даст нам убежище.

– Несравненный сын солнца фараон Сусаким! – провозгласил слуга.

Молодые люди тут же встали.

– Приветствуем фараона! – бодро произнес Иеровоам.

– Приветствую и я тебя, Иеровоам. А это кто с тобой?

– Это мой друг Иавис.

По счастью друг Иеровоама к этому времени уже был полностью отмыт, пострижен и переодет. Поэтому было естественно, что он произвел на фараона вполне нормальное впечатление.

– Как жизнь? – спросил его Сусаким.

– По всякому, – ответил Иавис, тут же обнажив перед фараоном свою экстравагантность.

Дело в том, что, по установленным правилам, на вопросы фараона всегда следовало отвечать достаточно подробно и с должным уважением. То, что мог позволить себе сын солнца, не разрешалось простым смертным.

От Иеровоама не ускользнул цепкий взгляд Сусакима, устремленный на Иависа, поэтому он, немедля, пришел на подмогу:

– Великий фараон, Ваша идея была, чтобы наша встреча выглядела неформальной, а Иавис, к тому же, много лет прожил в сельской местности, вдали от всяких церемоний...

– Это не беда, Иеровоам, – добродушно ответил фараон. – Дворцовый этикет тоже должен знать меру. А на таких встречах он и вовсе ни к чему. Пойдемте, друзья, присядем.

Иеровоам знал по личному опыту, что Сусаким не был так прост. Скорее, он был чрезвычайно хитр. Именно благодаря этому качеству он и занимал египетский трон. Сусаким никогда не говорил то, что думал. По выражению его смуглого, с крупными чертами, лица невозможно было догадаться о его намерениях. Он был умен и ловок.

Таким образом, поговорив еще немного «ни о чем», блистательный фараон отпустил гостей, заверив их в своем безусловном расположении.



Иавис наслаждался удобством апартаментов, предоставленных ему фараоном, когда в дверь постучали. Он встал и открыл. На пороге стоял слуга в сопровождении переводчика и миловидной девушки.

– Фараон, подтверждая свое расположение к гостю, посылает ему одну из своих лучших рабынь, – произнес он.

Иавис так опешил, что даже открыл рот.

– Вообще-то я ничего такого не просил... – пробормотал он, опомнившись.

– Нет никакой необходимости, чтобы гости фараона что-либо просили, – невозмутимо ответил слуга. – Фараон сам угадывает их желания.

– Вот как? – Иавис почесал затылок. Он вспомнил, что Иеровоам наказывал ему особенно не проявлять свою эксцентричность. Хотя, вероятно, данный случай и не подпадал под заданную категорию... Тем не менее, «выступать» не стоило. И он вновь обратился к слуге: – Ну, раз такое дело, я ее принимаю...

Таким образом девушка осталась с Иависом, а удовлетворенный слуга вместе с переводчиком удалились.

Иавис сразу же почувствовал себя «не в своей тарелке». На такой поворот он, мягко говоря, не рассчитывал. Зачем ему «навесили» эту рабыню, когда он ее не просил? Что за странные порядки? Он великолепно чувствовал себя в одиночестве. И что ему теперь с ней делать? Это же не вещь, которую, за ненадобностью, можно запихнуть подальше и позабыть про нее. Это же живой человек! «А ведь с ней даже поговорить нельзя! – с некоторой досадой подумал Иавис. – Ко всему прочему, мы говорим на разных языках! Ох, и «весело» же мне! Но, в конце-концов, надо же что-то предпринять...»

Он посмотрел на девушку, остановившуюся посреди комнаты. «Вначале надо выяснить, как ее зовут», – решил он.

– Иавис, – произнес он членораздельно, ткнув при этом себя в грудь. – а ты? – он перевел указательный палец на нее.

Девушка улыбнулась и ничего не ответила. Иавис попытался повторить все сначала:

            – Иавис. А ты?

Она снова улыбнулась, уже смелее, но промолчала.

– Немая, – заключил Иавис и плюхнулся в первое попавшееся ему кресло.

Тут снаружи послышались довольно громкие реплики. Иавис мгновенно «вылетел» из кресла и очутился у двери. Замерев, он прислушался. Апартаменты Иеровоама находились рядом, и он услышал, как тот разговаривал со слугой, который пытался в чем-то его убедить.

– Даже слышать ничего не желаю! – гневно отвечал Иеровоам. – Повторяю Вам, уходите! У порядочных израильтян это не принято!

Последовал звук захлопнувшейся двери.

«Вот это разговорчик... – подумал Иавис. – А я что же? Духу не хватило отказать? Но ведь он сам меня учил быть во всем лояльным, чтобы без лишней надобности не оскорблять чувств фараона. И теперь? Что же я натворил?»

Когда он обернулся к девушке, то на прежнем месте ее не оказалось. Куда она могла запропаститься? Поиск завершился за диваном, где проказница была обнаружена.

– Шалунья! – сказал Иавис и улыбнулся. – А ну-ка вылезай оттуда...

В ответ она тихонько засмеялась. Он взял ее за руку, подвел к дивану и сделал жест, приглашая ее сесть. «Надо же как-то объясниться», – пробормотал он.

– Иавис, – вяло произнес он.

– Хатсет, – сказала девушка.

– Вот как? – Иавис слегка оживился. – Что это такое?

Девушка ткнула себя пальцем в грудь:

– Хатсет, – потом перевела палец на него: – Иавис.

– Это хорошо, что ты не немая, – заключил Иавис. – Ты знаешь, для чего тебя ко мне привели? Для этого, конечно, язык не нужен. Но у порядочных израильтян это не принято, понимаешь? И что же мы тогда будем делать? – он покачал головой. – Ни слова ведь не понимает, – добавил он сам себе. Тут его осенило: – Послушай, Хатсет, а может, я тебя нашему языку буду обучать? Тогда общаться сможем, и к культуре нашей, и к вере приобщишься. А что? Ведь с нами Господь! Это Он, наверное, тебя мне послал. Ты ничего не понимаешь, бедняжка, но это не навсегда, – воодушевленно подвел итог Иавис. – А пока будем спать. У меня тут еще комнаты есть. Отдельную тебе дам.

Иависа охватило чувство симпатии к этой египетской незнакомке. В действительности, что он о ней знал? Молоденькая, черноглазая, черноволосая. Наверное, живется ей совсем не сладко, раз ее вот так отдают любому мужчине. И сколько их у нее уже перебывало? Рабыня для плотских утех... Вызывающе одетая, с сердцем, наглухо заколоченным жестокими руками. Иавис внимательно всмотрелся ей в лицо. Он заметил на нем едва прослеживаемую тоску. Хатсет, рабыня для плотских утех.



Когда на следующий день Иавис встретился с Иеровоамом, то поведал ему о происшедшем с ним ночью.

– Ты с ума сошел, Иавис! – Иеровоам был не в силах сдержать возмущение. – Как ты мог?

– Послушай, Иеровоам... – Иавис старался казаться спокойным, – я не сделал ничего дурного. Просто так получилось, и мне некуда было деваться.

Иеровоам взглянул на Иависа в упор своими, небесного цвета, глазами. Они блестели от слез.

– Не надо оправдываться, – потухшим голосом проговорил он. – Во всяком случае, передо мной.

– А я и не пытаюсь этого делать. И каяться мне не в чем. – Вот как? Далеко же ты зашел в своей самоправедности!

– Мне кажется, что мы отклонились от темы, – сухо проговорил Иавис.

– Нет, мы как раз приблизились к ней вплотную.

– Да ну? – тон Иависа стал более резким.

– Да, да, – подтвердил Иеровоам. – Ты, я вижу, уже осваиваешься в Египте, друг мой... Быстро же к тебе его грехи прилипают... Нет в тебе необходимой твердости, чтобы устоять.

– Знаешь, что... – Иавис потерял терпение. – Не ты ли учил меня лояльности?

– Смотря в чем.

– В том, в том. Дабы не оскорблять чувств египтян.

– Ну, я же не думал, что ты до такого дойдешь!

– Ты вот мне не веришь, а я между прочим, собираюсь ее учить нашему языку и вере.

–Ух ты! – лицо Иеровоама приобрело вид намеренного удивления. – Ладно. Я, наверное, немного погорячился. – примирительно сказал он. – Чувствовал, что зря на тебя напустился, а остановиться вовремя не смог. Ревность по Господу одолела. Верю я тебе, верю. Прости меня за незаслуженные упреки.

– Ну, чего там... – все еще несколько обиженно ответил Иавис. – Между друзьями еще и не то бывает. Главное – уметь вовремя признавать свои ошибки. Свои. Не чужие... – он иронично усмехнулся.

– Какие же мы все-таки с тобой разные, – заметил Иеровоам. – А раньше мне казалось, что мы во многом похожи...

– «Раньше», – это две недели назад, во время нашей первой встречи, что ли? То была твоя иллюзия.

Иеровоам в ответ только пожал плечами.



По прошествии месяца друзья успели немного освоиться в непривычной для них обстановке. Сложность состояла в том, что им приходилось пребывать в так называемом бездействии. Поначалу это было приятно. Оба они попали в Египет после многих забот и тревог. Хотя один из них, Иавис, вроде и ударился в отшельничество, но его пылающий мозг не переставал работать ни на миг даже во мраке его одинокого убежища. Про Иеровоама уже и говорить нечего. Он был чрезвычайно истомлен ежедневными «битвами» с царем...

Поэтому в первые дни они пассивно предались расслаблению, отчего их лица уже не выглядели столь осунувшимися от долгой дороги и переживаний, что особенно было заметно у Иависа, который преображался на глазах.

Но уже через короткий срок каждый из них нашел для себя занятие. Иеровоам много времени стал проводить в молитвах и самосозерцании. Иавис же, напротив, увлекся занятиями с Хатсет, которая понемногу начинала делать первые успехи.