Путь домой. Юмор

«Их несёт попутный ветер,
Манит степь живой травой.
Хорошо, что есть на свете
Это счастье – путь домой…»
       гр. «Земляне» - «Путь домой»

Динамики громкого оповещения, висящие по разным сторонам вокзальной территории, гулко,  на низких тонах проголосили что-то невнятное. Пассажиры, провожающие и встречающие, все резко подскочили со своих мест, прервав оживлённую беседу, отчего размеренный гул в помещении стих на время. Недоумённо глядя друг на друга, люди начали спрашивать тех, кто был поближе, что же такое важное объявила невидимая диспетчер, с лингвистикой у которой – явный природный недостаток. Вокзал-то небольшой, путей всего пять, но ведь мы всё равно беспокоимся, а вдруг не на том окажемся, и тогда не успеем в вагон? Правда, нас понять в чём-то можно, и в этом виновата, опять же, величина и значимость железнодорожной станции. Поезда, подобные тому, который все ждали, здесь стоят всего минуту-две… Наконец, кто-то куда-то позвонил, или сбегал до кассы (можно подумать, хе-хе, кассир слух имеет, отличный от всего человечества; прямо терминатор – 222 серия), и узнал, счастливчик, заветный номер.
Информация быстро облетела всех присутствующих, и людская масса вывалилась из здания на перрон, начав хаотично метаться, подобно молекулам в клетке организма. Все спрашивали о том, где какой вагон будет располагаться. Наверное, только у нас в стране такое возможно – нумерация вагонов с конца поезда, а ведь состав формировался аж в столице! Но наши люди терпеливыми выросли, привыкли уже, вот и носились в панике туда-сюда. А я поступил умнее – встал по центру. Отсюда за минуту можно успеть в любой конец. Но это мне, я без вещей, я – встречающий. А выходящему пассажиру проводники помогут всегда выгрузиться. В крайнем случае, выкинут вещи и помашут ручкой. Я не гордый – подберу. Я тоже терпеливый.
Вот о терпении мы и поведём нашу беседу. Садитесь, детишки, поудобнее, очередная сказка о командированных мужиках начинается!
Я не ошибся – вагон, в котором возвращался из столицы Иваныч, остановился почти напротив меня. И номер его – вертикальная половина восьмёрки (три!), находился аккурат посреди прибывшего состава. Сообразите сами, с какой стороны началась нумерация? Я отвечу за Вас – сообразите однозначно, как любой гражданин большого и многонационального в прошлом государства, не зависимо от теперешнего Вашего местонахождения.
Двери вагона открылись, и пред моими очами предстало Чудо Света – огромный и толстый плюшевый медведь, вальяжно и степенно раскачивающийся из стороны в сторону при спуске на перрон. Нет, я, конечно, привык почти ничему в жизни не удивляться, но всё же зажмурился на мгновение, потряс головой и вновь вернул взгляд к детской игрушке, рост которой соответствовал взрослому человеку. И только теперь мне удалось разглядеть маленького и худого мужчинку, бережно поддерживающего медведя сзади и выносящего его из вагона на свет божий. Глаза мужичка выражали неимоверную радость, казалось, сделайся чуть темнее, и они начнут светиться от счастья! Мне очень хотелось улыбнуться в ответ, но я, помня о недолгом времени стояния поезда, быстро переключил внимание на тех, кто находился позади медведя, нет – мужичка, нет – медведя с мужичком… Словом, я запутался – кто там с кем был, главным на данный момент для меня явился светлый образ моего старого знакомого – Иваныча, приветливо машущего большущей кистью руки. Мысленно я даже сравнил товарища со стоящим впереди медведем. Кстати, медведь застопорил ход и не давал произвести бурную встречу приятелей, и это мне не понравилось. Я настойчивее попытался прорваться к вагону, слегка толкнул игрушку в сторону и уже было сделал целый шаг, как в это время медведь… нет, не так… МЕДВЕДЬ – во! Это определение как раз для него! Так и буду его теперь звать, Вы уж не обессудьте… Но я отвлёкся. В это время МЕДВЕДЬ снова перегородил мне дорогу. Как человек, привыкший быстро реагировать на обстановку, (профессия обязывает, знаете ли) я сразу применил болевой захват и поначалу удивился – захвата не вышло! Что там захватывать, кроме поролона, обшитого плюшевой тканью, на которой пришпилены разные пуговицы и цветные лоскутки? Я почти разъярился и попытался найти хозяина вещи, но его на месте не оказалось, он уже стоял возле лестницы и помогал спускаться на перрон Иванычу. Вот Вы видели, как могут в официальной обстановке быть галантными, к примеру, японцы? Я не хочу обидеть эту нацию, но согласитесь, ведь очень рисованно выглядят их широкие улыбки и прищуренные глаза. Так вот, всё это время мужичок, очень схоже официальному приёму, широко улыбался моему другу. Как только Иваныч шагнул на платформу, шустрый мужчинка попытался шмыгнуть обратно в вагон и застрял. Вы не пробовали без подготовки одной рукой сдвинуть в сторону пятидесяти килограммовый мешок? Вот примерно так же вышло у мужичка с Иванычем. Тот же повернул недоумённо голову и спросил:
- А попрощаться, сибиряк?
Безвольно кивнув, хозяин плюшевой НАГЛОСТИ обхватил Иваныча за талию (выше ему не позволил рост, рост Иваныча, кстати, тоже) и прижался к моему другу, словно супостат, просящий у Ильи Муромца пощады. Посмеиваясь, Иваныч похлопал мужичка по спине ладонью и произнёс:
- Ну, иди, давай, не люблю слёзных лобызаний…
Мужчинка радостно кивнул и пулей оказался в вагоне. Я открыл рот, пытаясь крикнуть ему про МЕДВЕДЯ, до сих пор, кстати, зажатого болевым захватом, отчего того перекорёжило, и он походил сейчас на человека, которому очень плохо… В этот момент Иваныч, остановив мои порывы, пробасил:
- Это МОЁ! Отпусти его, изувер, ему же больно! Это подарок для МАЛИ моей…
Впрочем, я забежал уже далеко, прошу прощения. Вернёмся к истокам возвращения соратника из столичной командировки. Итак. Шумно ввалился Иваныч в распахнутое купе.
Предшествующие отъезду сутки пролетели как один миг. Провожающая его мужская компания за ночь успела «порвать не один десяток баянов». Иваныч проставлялся. К утру никто не мог уже стоять на ногах, и командированному в одиночку пришлось добираться до Казанского вокзала. Поезд ещё не объявили, небольшой запас времени оставался, а бывалый кутила помнил и о том, что дома его ждёт семья. Особенно сын, которого любящий отец зовёт ласково – МАЛЯ. Пробежавшись взглядом по витринам магазинов и найдя искомое, купил сынишке на оставшиеся деньги Иваныч Чудо Света, не сильно отличающееся по комплекции от него самого. Вероятно, из соображений о том, чтобы МАЛЯ помнил, какой у него папа сильный и здоровый…
Вот такой крупной компанией и ввалился он сейчас в купе, заполнив его почти до отказа. Прикинув намётанным глазом, где располагается его полка, закинул подарок на второй ярус, разделся и, слегка сумев сдвинуть МЕДВЕДЯ к стене, улёгся рядом с ним, почти моментально заснув. Он не помнил, когда поезд тронулся, набрал ход, и колёса размеренно застучали на стыках рельс. Иваныч спал. Спал и видел сны. Разные сны. Иные были настолько коротки, что он не успевал их замечать. Особенно последний… Но всё по-порядку.
Ночь, спокойствие, лишь раскачивающийся вагон и размеренный стук под днищем вагона. Идиллия. И вдруг – страшный грохот. Иваныч проснулся и внезапно понял, что упал. Упал откуда-то сверху. Больно упал. Очень больно. И ударился обо что-то. И это что-то рухнуло под его весом вниз. Только что? Пошарив некоторое время в темноте, смог, наконец, Иваныч сообразить, где находится рубильник выключателя. Включил. Посветлело. Ба! Да он же в купе вагона! А почему стучащий звук стал слышен сильнее? А потому, что упор, поддерживающий ранее стол в обеденном положении, пробил днище вагона и пожелал вдруг поискать в колёсах спицы. Вот чудак! Это же поезд, а не велосипед! Откуда у него спицы? )))  Стол провис… Так ему и надо! Нечего Иванычу больно делать, как будто Иваныч с парашютом никогда не прыгал… Но то же с парашютом, а без него больнее.
Попытавшись думать, потирающий ушибленную ягодицу пассажир сразу отказался от этой затеи. В голове гудело так, словно это не упор стола пролез на улицу – навстречу потокам ветра, а его – Иваныча голова… И спать хотелось даже сильнее, чем разбираться в случившемся. Не волновало даже то, что работники железнодорожного транспорта так халатно отнеслись к крепости металла, из которого был сделан пол в вагоне. Поводив бессмысленным взглядом вокруг себя, Иваныч понял: что-то следует предпринять в срочном порядке. Наконец, полнота передающейся от зрения к мозгу картинки вступила в свои права. Так, верхняя полка занята МЕДВЕДЕМ, нет - «Боливар не вынесет двоих». А что у нас внизу? И только сейчас увидел слабо соображающий Иваныч мужичка, едва заметного под одинокой простынёй. Лишь большие испуганные глаза хлопали из-под её края. Вот откуда такие мелкие на Свете берутся, а? Но не этот вопрос волновал сейчас измождённое тело командированного, возвращающегося домой. Он понял, что в купе есть ещё одно место! И с него падать не так далеко и больно… Протянул Иваныч свои пальцы-сардельки к мужичку, поднял его аккуратно вверх и поставил на ноги, а сам улёгся на нижнюю полку и моментально уснул.
Вероятно, страшно напуганный ночным обвалом в горах мужичок тоже пытался перед отъездом «рвать» с провожающими «баяны», но сумел лишь «надорвать» небольшой «баянчик», которого ему вполне хватило. Ну, не всем же быть такими стойкими, как Иваныч! Иные могут и от «нюхательной» пробки позеленеть… Поэтому тоже не сразу пришёл в себя, а некоторое время крутился на месте, не понимая, что с ним произошло. А когда сообразил, навёл фокус на спящего соседа. Подумалось вдруг: - «А где же мой билет?» Мужичок выудил из кармана документы и проверил. Написанное на бирке соответствовало написанному на бумаге. Следовательно, его место заняли. ЕГО МЕСТО! Мужчинку подбросило от возмущения! Хотя, возможно, это было лишь раскачивание вагона… Ну, да пусть это останется уже на его совести. Сибиряки – народ стойкий. С полчаса ушло на то, чтобы суметь-таки разбудить Иваныча. На это ушло и более чем семь потов. Наконец, настал момент, когда два пассажира оказались в вертикальном положении – бок обок стоящие перед зеркалом, висящим на сдвижной двери.
Мутным взглядом измученного человека окинул Иваныч отражение реальности. Две прямые противоположности. Один – здоровяк, а другой – «мал, да удал».
- Ты откуда такой? – вникающим тоном пробасил он.
- Из Сибири… - успел ответить мужичок.
- Сибиряк, значит? Я Вас себе другими представлял, - заметил Иваныч, окинул взглядом обе полки купе, на одной из которых возлежал МЕДВЕДЬ, и воскликнул, показывая пальцем на отражение: - О! Сам виноват, в детстве надо было лучше питаться… - после чего схватил в охапку МЕДВЕДЯ для МАЛИ и, уложив его на нижнее место, заключил: - Спать будете вдвоём! Так веселее…
Ещё сутки добирался спешащий на восток поезд к нам. За это время с Иванычем успело перезнакомиться половина вагона. Хорошее впечатление оставил он у пассажиров о себе. Многие прибегали поглазеть, как себя чувствует МЕДВЕДЬ в своей первой самостоятельной поездке по необъятным просторам нашей Родины… Да заодно и на стол (уже отремонтированный, кстати, шустрыми ремонтниками-железнодорожниками). Даже участковый приходил познакомиться… Постоял в дверях, поулыбался, да и убыл восвояси не солоно нахлебавшись. Он же думал – тут «баяны рвут», ан нет. О баянах надо было раньше думать. Эх, дороги… Всем вагоном провожали Иваныча и даже платочками махали, промачивая ими слёзы умиления. Всё – домой вернулся Иваныч, в родные пенаты. А уж я его никому в обиду не дам! Товарищ он мне. И МАЛЕ его я лично в руки МЕДВЕДЯ вручил прямо в пороге. Аж на душе стало легче. Се ля ви! Конец, значит.