Просто, осень улыбнулась

Она отошла от дома уже метров на пятьсот и вдруг повернула обратно. Взбежала быстренько по ступенькам, открыла дверь и, бросив на пол сумочку и теплый пиджак, на ходу сняла с себя теплые черные колготки. Натягивая на ноги тонкие светлые чулки, допрыгала до обувной полочки. Нет, все не то: - подумала, разочарованно пробежав взглядом по своим туфлям. И , вспомнив про серенькие шпильки уже закинутые на антресоль, обрадовалась, но подняв голову, поняла, что высоковато для нее будет. За стулом бежать не хотелось и она, смешно подпрыгивая на цыпочках, еле дотянулась  до них, зацепив еще какие-то коробки с обувью. Они в тот же миг свалились на пол. «Оба-на!» -  воскликнула она весело. Обулась и, игриво помахав пальчиками и похлопав ресницами «bay-bay» разлегшимся на полу коробкам, подхватила  с пола сумочку, и выбежала на улицу, немного удивляясь тому, что же это с ней происходит!?
 
Солнце слепило глаза и она, смешно прищуриваясь, подставляла ему улыбку и щеки. А что происходит?! Да ничего особенного. Просто вдоль длинного забора музицировали розово-голубые Октябринки и настроение выводило в такт им радостные рулады. Хотелось запутать это настроение в липких ниточках паутинки, свисающих с веток деревьев, нежно окутывающих ее лицо, и обнаженные до плеч руки.

Просто по дорожке бежала детвора из школы. Весело смеясь и размахивая вениками, они испуганно и с удивлением огибали яркие жужжащие кустики. Малышня! Они еще побаивались ловить в ладошки вьющихся над последними в этом году цветочками музыкантиков, потом подносить зажатые кулачки к уху и слушать поющее бабье лето.

 По утрам, уже остуженный звездной ночью воздух, холодным туманом опускается на еще теплую землю.  И заботливые мамы надевают на своих чудо-чад теплые курточки. Теперь расстегнутые, они развеваются за их спинами, и похожи на маленькие крылышки летящих музыкантиков.

Просто встреча с детьми навеяла воспоминание из далекого детства. Маленькая девочка с белыми пушистыми волосиками, сплетенными сзади большим розовым бантом, с нерешительной осторожностью всматривается в пушистый фейерверк маленьких ярких звездочек и желто-коричневых жужжалок. Она уже знает, что, если ошибешься, можно поймать в ладошку острую жалящую боль, а можно и радостное щекотание, и желание почувствовать его снова пересиливает страх, и еще один заливистый детский смех вливается в песню золотой осени благодарно цветущей над школьным двором.

Просто знакомая березка уже оделась в золото, омытое солнечными каплями. А там, в углу, рябина зарумянилась. Просто щеки коснулось что-то легкое  и теплое. Она осторожно дотронулась пальцем до того места и на нем осталась маленькая оранжевая точка с черными пятнышками. «Божья коровка!» – тихо прошептала она, - «жучки, паучки. Улети на небко и грусть-печаль мою забери».

Просто было Бабье лето. Просто осень улыбнулась. Просто она нравилась себе сейчас. Нравилось охватившее ее настроение. Нравился теплый день, проникающий до донышка души и  разливающийся по телу легким возбуждением. Ну, просто была пятница и захотелось плюнуть на все свои дела и побродить по улицам.

Но вместо этого она достала заколку из ящичка рабочего стола и, подойдя к зеркалу, подобрала волосы на затылок. Одна прядка на виске выбилась и повисла локоном над ухом. Она хотела уложить ее снова под заколку, но палец, закрутив колечко из волос, расправил его веселой завитушкой. «ООО! Чего делается-то!» – пропела она забавно, увидев в зеркале свою улыбку, почему-то похожую на ту, что на детских фотографиях, - «и с чего бы»!? Повела кокетливо плечом, и, оказавшись вполоборота к зеркалу, оставила в нем еще одну улыбку и взгляд, наполненный накопившейся страстью.